Человек на краю пирса напугал Лену. Он был таким неестественно большим, что она не могла оторвать от него взгляд. Наверно он казался таким из-за тёплого пальто — вечером у моря было холодно и немного грустно. Без пальто грустно совсем.

Тревожила и неподвижность этого курортника — чайки летали прямо над его головой и зло покрикивали. Самое время ему побеспокоиться и прогнать их.

— Вот, блин, чувак самое козырное место занял! — возмущался где-то за спиной Павлик, — Я тебя хочу там сфоткать, на краю пирса, а он, блин, сидит и сидит!

— Да успеем, — ответила Лена мужу, — Поймёт же он, что другим тоже надо на самый краешек.

— Так свет уйдёт! Темно уже...

Когда они немного приблизились к незнакомцу, желая чуть намекнуть тому, что пора бы дать другим возможность оказаться наедине с морем, выяснилось, что зря они его обвиняли в невниманиии к окружающим — чел оказался железным. И к тому же чрезвычайно ржавым.

— Блин, ё-моё, это памятник! — воскликнул Павлик, — А мы столько времени потеряли!

Затем он обратился напрямую к железному человеку:

— Чувак, ты всё-таки нетактичный... Ну правда, свет упустили, а я свою блондиночку пофоткать хотел...

Здесь, в Форосе, Павлик ожил. Они провели у моря всего один день, а он уже и фотографировать начал и вообще повеселел. Уже не раз повторял, что отпуск в сентябре — это класс, что никаких уток, а только фотоохота.

И на неё, на Лену, поглядывал уже с желанием, она это видела.

— Давай завтра придём сюда пораньше и сделаем фотки? — продолжал Павел, — Залезешь ему между ног, к этому дровосеку...

— Что значит между ног?

— Ну то и значит. Как Саша Грей. Ты же можешь. А я зафоткаю...

Не зря послушались родителей и поехали отдыхать осенью. Здесь, в Крыму, хорошо. Хоть и не совсем уже сентябрь, а середина октября. Зато прямо перед окном их комнаты висели и спели на дереве гранаты, настоящий, большие, красные.

Родители Павла сами предложили оставить у них детей — видели, что супругам лучше бы побыть немного вдвоём, последнее время что-то много трудностей навалилось. И с работой у мужа не ладилось, и пил он, уходил — это от двух детей-то!

Впрочем, и она тоже хороша... Честно сказать, нормального траха у них не было уже и неизвестно сколько времени. Долго.

Шесть лет они в браке. Может, шесть это цифра такая, сложная? Хотя со стороны всё выглядело в полном порядке, даже в шоколаде. Только родители, конечно, знали, что не всё благополучно.

И шоколада на самом деле не хватало.

Две недели у моря должны были исправить положение.

— Алёна, смотри, а этот чувак на нашего хозяина похож! — Павлик смеялся, указывая на скульптуру у края пирса, — Как там его — Виктор Борисыч?

— Виктор Дмитриевич, — поправила Лена, — Борисыч, Паша, это тот, что нас на бардовский фестиваль пригласил.

— Ааа, ну ладно, Дмитрич так Дмитрич, всё равно похож...

Было время, когда Лена просила мужа не называть её Алёной или Алёнкой. Было время, когда её это нравилось, Очень нравилось... Теперь было просто нормально. Можно сказать — никак.

Действительно, памятник чем-то напоминал хозяина мини-гостиницы, где они остановились, Виктора Дмитриевича: молчаливая неподвижность, задумчивый взгляд за морской горизонт, что-то вроде проржавевшей тельняшки и седин, обозначенных белой краской. Ну и фактура...

Фактура производила впечатление, Лена не могла себе в этом не признаться. Ростом Виктор Дмитриевич был под потолок, а в могучем теле было столько жизни, сколько в Павлике не было никогда.

А этому Виктору Дмитриевичу, между прочим, под шестьдесят, похоже.

Такими крепкими в его возрасте бывают только отставные офицеры, да ещё непьющие мужчины, всю жизнь работающие на свежем воздухе. Только сомнительно, чтобы их хозяин был оставным офицером — не выглядят офицеры, как старые хиппи. А непьющих мужчин, всю жизнь работающих на свежем водухе и вовсе не бывает.

К тому же Виктор Дмитриевич пил массандру и курил кальян.

И смотрел он, в отличие от памятника неизвестному отдыхающему, не только на море. Лена помнила его взгляд, когда они знакомились... Взгляд такой, будто кто-то сильный берёт тебя властно и ведёт куда хочет, или на свет или во тьму.

И после, днём, в беседке и на кухне она ловила на себе пристальный взгляд хозяина. Хозяин ничуть не скрывал, что изучает её фигуру, её формы, изучает и думает заглянуть поглубже.

Не скрывал Виктор Дмитриевич этот свой взгляд от неё, от Лены. Павлу, конечно, об этой игре знать было не нужно.

— Так что, завтра фотографироваться будем, с Дмитричем? — Лене захотелось подзадорить мужа, — Как Саша Грейс?

— Ну ладно, не будем, если не хочешь, — Павлик немного озадачился. А затем, снизив тон, будто их кто-то мог здесь услышать, у самого синего моря, сказал:

— Тут вот что... Походу, в нашем отеле свингеры есть, одна или две пары. Одна точно, я уже переговорил. Ты как?

Пару лет назад Лена согласилась на уговоры мужа попробовать свинг, пару на пару. Согласилась, надо сказать, довольно быстро — до сих пор жалела, что не поиграла в недотрогу подольше.

Но тогда тема, после нескольких встреч угасла сама собой — ничего из того, чего Лене хотелось в этих встречах не было. Может, просто не повезло.

Ну а Павлик... Что Павлик... Она и без свинга знала, что ему очень нравится отлизывать. И ещё пить шампанское.

— А что за люди? — Лене всё-таки стало интересно.

— Да я ещё не въехал как следует. Питерцы. Так что думаю, всё будет норм. Может завтра вместе в Ялту съездим, в Никитский ботанический сад, а? Пообщаемся, посмотрим как и что?

Лена согласно кивнула. В конце концов, почему нет? В сумке лежало новое, очень красивое, бельё, новые чулки, которые никто ещё не видел...

Почему нет?

По крайней мере, Павел от бутылки оторвётся...

Едва вселившись, муж мгновенно свёл знакомство с какими-то творческими личностями у которых был коньяк. Там ещё всё время фигурировал тот самый Борисыч, похожий на бильярдный шар мужчина из Москвы.

Новые знакомые звали на винзавод дегустировать вина, а если сегодня вы не можете, то тогда петь караоке в беседке у бассейна.

Лена не стала сдерживать мужа — этого хватало дома, разговоров и нравоучений.

И всё было нормально, караоке удалось избежать, а вечером они с мужем совершили приятную прогулку, пофоткались.

Сам собой напрашивался романтический вечер при свечах где-нибудь в кафе или, лучше, просто в номере. Шампанское, кстати, было куплено ещё по пути на набережную. Если бы не холодный ветер, они выпили бы его прямо у ржавого железного человека.

Но вместо романтического вечера они попали в шумную компанию всё тех же творческих личностей. Несмотря на холод компания конкретно тусила в открытой беседке. Возражения не принимались. Всюду был запах шашлыка. Кто-то собирался купаться в бассейне. Борисыч в колпаке Санта-Клауса колдовал над углями с шампурами.

Народу на веранде собралось человек десять или больше. Публика разная: какие-то симпатичные, похожие на деятелей искусств дядьки с седыми профессорскими бородками, блестящие молодые люди в неяркой, но дорогой одежде, Борисыч с шампурами.

Лена увидела двух женщин, по-видимому чьих-то жён. Дамы имели литературный вид и встретили Лену высокомерно.

«Свингеры? — подумала она и сама себе ответила, — Не думаю.»

Для Лены все женщины, которые ей не нравились, принадлежали к литературной тусовке. Возможно, это было так потому, что сама Лена работала в библиотеке.

Впрочем, про литертурный вид — это так, шутка юмора, как говорят некоторые посетители читального зала. Главное, что дамам этим примерно по сороковнику (Ахаха!) Был момент, когда Лена даже думала остаться в компании — если тебе двадцать восемь, то можно поконкурировать хоть с Франсуазой Саган.

Ну или с кем-то типа.

Были ещё две девушки совсем юного возраста, судя по всему студентки.

Эти не принадлежали к литературным кругам, но вокруг них вились все присутствуюшие мужчины, даже только что оказавшийся за столом Павлик.

Несмотря на это Лене студентки понравились. Вцелом. Она только усмехнулась едва заметно, подумав, каким мачо иногда может казаться её муж.

Когда увлекли за стол, Лена присела на минуту, а потом решила, что совершенно не хочет здесь находиться. Ей уже наливали в рюмочку, пытались говорить какие-комплименты, но

она встала и засобиралась в номер. Надежды, что удастся утянуть за собой мужа не было — всем был неплох Павел, да только, если за столом начали говорить за текилу... Всё, можно тушить свет.

— Ты куда, милая?! — Павлик не хотел её отпускать, — сейчас будем в бассейне купаться, он с подогревом!

— Нет, я очень устала, — ответила Лена, — Дорога ведь... столько впечатлений... извини, я пойду немножко посмотрю телевизор и спать.

— А что вы будете смотреть? — Борисыч и подкатывал как бильярдный шар, — «Золотой век»?

— Да не знаю, — сказала Лена, — Там военный сериал какой-то новый...

— Про спецназ! — провозгласил Павлик.

Звучало как тост. Пора было уходить.

Никакой сериал Лена смотреть не собиралась. Ещё возле железного человека ей захотелось поласкать себя. Поласкать так, чтобы было одновременно и сладко и солоно. И ещё так, как всегда мечталось — сладко и грязно. Подрочить ей захотелось, как честно призналась она себе самой.

Можно было сказать, что ей захотелось секса, но это не так, Лена сама это ясно понимала. Романтика романтикой, свечи свечами, а от секса с мужем ничего нового ожидать не стоило. Не стоило ожидать того, чего Лене хотелось на самом деле.

Она включила телевизор, подошла к окну задёрнуть шторы. Попыталась увидеть в темноте гранат на ветке, но тьма там была такая, что увидела только своё отражение в стекле. Даже в этом мельком мелькнувшем и тут же исчезнувшем отражении успела увидеть в собственных глазах желание.

Она знала, что это за желание.

Лена, уходя от компании, думала пойти в душ и поласкаться там — горячая вода, белое пушистое полотенце... Но то, что она успела заметить у себя в глазах, заставило мгновенно изменить этот план.

Она мастурбировала часто, бывало что каждый день. Причём, не тогда, когда Павел был в командировках, а совсем наоборот. Когда он спал рядом, похрапывая, вот тогда получалось неплохо. И в ванне, в пене, тоже хорошо было удовлетворять себя.

Иногда Лене удавалось не просто мастурбировать, а дрочить. Для неё это были совсем разные вещи, она очень хорошо знала разницу. Ещё если кто-то говорил рядом разные грязные слова...

Нет, в реале такого конечно и быть не могло, но в интернете можно было иной раз попереписываться с кем-то из парней. Были у неё в друзьях такие, которые могли завести посильнее чем «Фауст» Гёте...

Лена подошла к зеркалу и ещё раз попробовал посмотреть себе в глаза. Точно, всегда в них есть капелька грусти, и сейчас не уходит. И желание то самое в них есть...

Один из её френдов в ВК, кстати, сразу увидел эту капельку, — в твоих чудесных серых глазах, сказал, заметно — и сразу же после этого назвал её хуесоской.

Вот если бы сейчас он был онлайн!

Одного этого слова, «хуесоска» хватило сейчас девушке, чтобы ощутить сладкое томление внизу живота и неодолимое желание немедленно засунуть руку в трусы.

Лена повела глазами, словно объясняя всё своему отражению, красивым привычным жестом откинула с лица волосы и спустила джинсы, обнажаясь перед зеркалом. Джинсы сползли почти до колен. Лена, словно повинуясь какому-то внутреннему приказу подняла их чуть повыше.

«Вот так... как тогда...»

Девушка внимательно рассмотрела себя. Она и не думала, что успела так намокнуть. Кружевные красные трусы — специально мужа порадовать купила — промокли так, что кое-где потемнели.

Лена аккуратно спустила их также как джинсы, попробовала рукой между ног. Прикосновение мгновенно вызвало дрожь по всему телу.

Она успела подумать, что это осенний Крым придаёт всему такое очарование и такую... как бы сказать... горчинку. Нечто неуловимое... Как в слове «перчик». Она запустила руку поглубже.

Лена видела в зеркале стоящую в непристойной позе, с чуть спущенными джинсами и гладящую свою киску девушку. Очень и очень красивую девушку — сама бы трахнула.

Тёмная полоска волос между ног выглядела такой аккуратненькой, что даже прикасаться к ней, казалось, следует крайне осторожно.

Девушка вспомнила, как перед отъездом целый час возилась в ванной, подбривая волосы на лобке и между ног. Наверное, для мужа старалась...

А может быть и нет, не для мужа.

Лена подняла до самой шеи водолазку и футболку. Ей захотелось увидеть живот — предмет своей гордости и грудь, тоже предмет гордости, но уже несколько другой. Прекрасная грудь у неё была от природы, а вот животом после рождения второго ребёнка пришлось заниматься — Лена буквально изводила себя в фитнес-зале, часто нагружаясь больше чем было необходимо. Фитнес это не волейбол, но нагрузки она себе давала серьёзные.

О дааа... волейбол! Было время, она играла в институтской команде, между прочим...

Зато теперь даже кубики на животе видны. Видны самую чуточку. Немного крепких мышц среди мягких и округлых очертаний... Это очень сексуально.

Груди уже рвались из лифчика. Соски, казалось, набухли и покраснели, стали краснее лифчика и трусиков.

Лена любовалась собой — высокая, спортивная, модели могли бы позавидовать. Сделать сейчас такую фотку и послать в интернете своим виртуальным садунам — это было бы классно. Виртуальные любовники постоянно просили её прислать такие фотографии, интимные, как говорили самые скромные.

Те, кто скромным не был приказывали сфоткаться и показать пизду, попочку и грудь. Бывало приказывали высунуть язык и показать рот. Приказывали много чего.

Лена очень редко выполняла эти приказы. Могла показать пару своих удачных фоток киски крупным планом. Могла скинуть чужие фото из интеренета. Это если очень надоедали, а сил объяснять что-либо не было.

Сфоткаться полностью, во весь рост, вот так, в развратной позе и с лицом — это нет, так Лена не сделала бы никогда. Лена не могла представить себе, чтобы её лицо сейчас видел бы кто-то другой, даже Павел.

Хотя нет... кто-то другой, тем более Павел — так следовало говорить.

Лицо девушки изменилось. Она сама рассматривала его в зеркале с некоторым удивлением. Лицо стало крайне сосредоточенным. Причём сосредоточенность вся находится между ног, там где сейчас рука, которую Лена совала глубже и глубже.

Другой рукой она гладила себе грудь, пощипывала соски, один из которых уже выглянул наружу из лифчика, а другой пока не успел.

«Какой размер груди?» — так они всё время спрашивают в сообщениях.

Третий размер, обычно отвечала им Лена, но иногда врала и приписывала себе четвёртый. Так она делала тогда, когда чувствовала, что собеседнику хочется грудь побольше.

Пусть ему хотелось очень большую грудь, не такую идеальную как у неё, пусть вымя ему хотелось, этому собеседнику, лишь бы он делал то, что ей хотелось — говорил такие слова, от которых она текла как сука.

Не часто, но так получалось. Особенно это удавалось одному. Он обитал в ВК под ником Ив Монтан. Ему было за пятьдесят (так, по крайней мере, он сам говорил) и, познакомившись с Леной, он очень быстро понял с кем имеет дело.

Лена обкончалась при первом же разговоре с этим человеком.

«Сейчас бы такого...»

Сейчас она не отказалась бы украсить свои соски звёздочками или кисточками и так покрасоваться перед зеркалом. Она уже засунула в киску два пальчика и облизала свои соки.

Взгляд в зеркале уже начинал немного плыть, Лена сама видела в своих глазах, что ищет того, с кем можно поделиться тем, как ей сейчас хорошо.

И это только начало. Откуда-то в мыслях мелькнуло хорошо знакомое: «это ещё цветочки...»

В этот миг Лене стало так сладко, что она совершенно непроизвольно потянулась к зеркалу и поцеловала своё отражение. Прямо в губы. Потом ещё и полизала зеркало. Не встреться её язычок с таким холодом, она бы целовала себя взасос.

Целовала бы и лизала. И губы и глаза и волосы свои роскошные... Но в зеркале их было не поймать и язык не находил только прохладную плоскость вместо того, что она желала, вместо горячего, влажного, большого, твёрдого и объёмного.

Как тот гранат, что висел на дереве за окном. Горячим гранат, конечно, не был, но из головы уже не уходил.

«Какой он красный, мммм... « — мелькнуло в голове.

Лена повертела перед зеркалом бёдрами. Несколько секунд с наслаждением рассматривала едва заметную полоску от трусиков, там где они попали под ремень джинсов.

Она знала, почему уделила столько внимания следам от резинки. Уже некоторое время ей казалось, что она чуть раздалась в бёдрах. Немного, но, тем не менее, думать об этом не хотелось. Не должна была он полнеть в бедрах и всё!

С чего бы ей там полнеть и округляться?

Захотелось увидеть в зеркале попочку, но это можно было сделать только фотографируясь, а возиться с фотографиями не было желания.

Вместо этого Лена подкралась рукой к своей дырочке, помассировала её чуть-чуть и засунула в попу пальчик.

В зеркале было видно, что взгляд стал совсем туманным. Лена сделал пальцем пару движений в горячей тесноте, затем вытащила его и взяла в ротик. Вкус был что надо. Женщина облизнулась и улыбнулась самой себе.

Как была, со спущенными джинсами и трусами, Лена пошлёпала за смартфоном и вернулась к зеркалу. Она хотела чтобы во вконтакте сейчас был Ив Монтан. Ей хотелось, чтобы он поговорил с ней, как умеет. Как тогда, когда он создал беседу, где, кроме него и её, было ещё двое его друзей.

Именно там Лене полюбилось это словечко — «перчик».

А кое-какие слолва, которые тоже звучали в беседе, она любила и раньше.

Ив Монтан нужен был срочно. Клитор требовал чтобы его начинали дрочить немедленно. Хотя любая пауза сейчас тоже прибавляла томительного наслаждения.

Если бы френд из ВК попросил бы сейчас Лену сделать фото, она бы наверное не сдержалась и сфотографировалась вот так, перед зеркалом, пусть даже видно будет лицо. И глаза, полные тёмной истомы.

Смартфон запросил пароль от вайфая. Лена с лёгкой досадой, что приходится отвлекаться на какую-то ненужную чепуху, огляделась в поисках пароля.

Стены, комод, картины какие-то пёстрые по всем углам. Ничего, что могло бы подсказать, где этот пароль можно узнать. Обычно пишут на каких-нибудь табличках или открытках такие пароли, но в номере Лена ничего похожего не нашла.

Она даже фыркнула, что приходится терять время в такой момент. Кайф ей ничто теперь не сломает, в этом она была уверена, но всё равно придётся идти и спросить у кого-нибудь этот дурацкий пароль.

Лена натянула трусы и джинсы, буквально одним движением привела себя в порядок и вынырнула в коридор. Была надежда, что где-то здесь висит табличка, вроде плана эвакуации при пожаре, и там есть этот пароль.

Коридор был пуст, таблички здесь не нашлось. Лена вернулась в номер, одела куртку. Теперь придётся идти в беседку, к гулякам и спрашивать у них.

Уже внизу, у самой лестницы во двор, она поняла, что к гулякам идти нельзя — они начнут опять приставать, тянуть за стол, а главное — Павлик ещё увяжется с ней, станет думать — пошла телевизор смотреть, а сама в интеренете сидит.

На секунду Лена испугалась, что не сможет выйти во вконтакт. Это была неприятная секунда, женщине очень хотелось чтобы пароль от вайфая оказался у неё немедленно. Испугались, по ощущениям, и соски в лифчике и вишенка между влажных губ, там, в трусиках, клитор.

Потом Лена вспомнила, что пароль легче всего узнать у хозяина гостиницы, у Виктора Дмитриевича, у отставного хиппи, похожего на ржавого человека с пирса.

Ощущая, что трусы, перед тем как идти, следовало или переодеть или снять, Лена отправилась на поиски хозяина. Только сейчас до неё дошло, что слово «хозяин» в её ситуации звучит несколько двусмысленно.

Хорошо, что никто вокруг не догадывался, о чём она думает и что вообще с ней происходит.

Виктора Дмитриевича она нашла на заднем дворике, за магнолиями. Подумала, что и словосочетание «задний дворик» в её обстоятельствах не совсем чтобы простое.

Виктор Дмитриевич сидел на веранде и возился с чем-то при свете одной-единственной электрической лампочки. Свет у лампочки был тусклым и в иное время навеял бы на Лену тоску. В иное время, но только не сейчас.

Лена взлетела по ступенькам в круг этого грустного света, шагнула на веранду.

— Добрый вечер, я хочу пароль от вайфая узнать, скажите пожалуста... — Лена начала говорить звонко, чётко, а «скажите пожалуйста» уже звучали едва ли не шёпотом.

Дело было в том, что Виктор Дмитриевич, оказывается, заправлял зажигалку. На столе перед ним стояла миниатюрная чёрная канистра. В пальцах пощёлкивала металлическая крышка, пару раз сверкнул огонёк. В воздухе пахло бензином.

Лена знала этот запах. Очень хорошо знала. Слова застряли у неё в горле. Она замерла, ощущая как заливается румянцем. Раскраснелась она ещё в номере, перед зеркалом, но то что поисходило с ней в эти мгновения, не имело ничего общего с тем, что было секунду назад.

— Зажигалку заправляю, Зиппо... — хозяин стал подниматься из кресла. Лампочка качнулась из-за того, что он задел абажур головой. Виктор Дмитриевич не мог пока рассмотреть как следует свою гостью, он продолжал объяснять:

— Это единственная техника, которой в моих руках хорошо...

В подтверждении своих слов он щёлкнул зажигалкой и любовно посмотрел на огонь. Одет он был в военный бушлат с растаманскими вышивками.

Лена заворожённо смотрела на сначала на огонь, а потом на тельняшку, показавшуюся в распахнувшемся бушлате.

Только не этот запах, только не сейчас! Без преувеличения, Лена могла потерять сознание.

Так коварно подкрасться, в такой момент, когда она возбуждена сверх меры...

Хозяин наконец увиидел, что с женщиной что-то не так и сразу же оказался рядом.

— Что случилось? Что с вами? — он устремил взгляд ей в лицо, стараясь понять, что поисходит.

Он понял. Следующие его слова были произнесены совсем другим тоном. У Лены от этого тона такая тягучая волна удовольствия родилась где-то внизу живота, что она не могла ничего ответить, только всхлипнула еле слышно. Звук этот до того был похож на стон наслаждения, что скрыть ничего уже было нельзя.

— Ну что с тобой такое? — сказал мужчина и коснулся рукой её волос.

«Ты» — это было то что надо сейчас.

Рука хозяина легла на затылок и Лена ощутила, как волшебные токи прошли по всему телу. Он погладил её по шее, по голове, а затем провёл ладонью по щеке. Большой палец сорвал слезинку с глаза.

Палец этот был такой большой и такой шершавый, что Лене показалось, что он поцарапает кожу. Жесть, а не палец.

Затем такие же пальцы коснулись губ девушки и сразу же на рот легла тёплая ладонь, пахнущая бензином «Зиппо». Лена застонала, а потом лизнула ладонь хозяина. Девушка ничего не могла с собой сделать, даже если бы хотела, она уже вылизывала эту ладонь, лизала эти заскорузлые железные пальцы. Если бы хозяин не сунул ей палец в рот, она сама бы схватила эти пальцы губами и засосала бы.

Вкус, который она сорвала с ладони и пальцев кружил голову. Она непроизвольно потянулась за обсосанным пальцем губами, когда почувствовала, что его потянули изо рта.

Хозяин отобрал у неё палец и молча повернулся к двери в дом, не отпуская, однако, Лену взглядом.

— Идём, — бросил из-за плеча.

Лена без лишних слов пошла за ним. Она знала, что сейчас будет. Одновременно она не могла поверить в происходящее. Интересно, что где-то на краю сознания, беспокоилась мысль, что надо узнать пароль от вайфая.

Странно, но мысль о пароле позволила девушке поднять взгляд вверх и посмотреть этому человеку в глаза. Посмотреть — слишком сильно сказано. Не было у Лены в эти мгновения таких сил. Она смогла только заглянуть хозяину в глаза и тут же опустила голову.

Но она успела увидеть всё, что хотела. Она увидела, что этот человек видит её насквозь.

Поэтому ничто не мешало теперь стыдливо прикрыть глаза и попробовать притянуть внимание хозяина к своим пушистым ресницам.

Лена слышала как щёлкнул замок на двери. Виктор включил свет. Это было что-то типа прихожей. Здесь было тепло и как-то тесновато. Спиной девушка коснулась висевшей на вешалке одежды. Снаружи долетали звуки музыки и пиршественные шумы. Кажется, ей удалось узнать даже голос Павла.

— Муж где? На веранде? — спросил Виктор.

— Да, — вымолвила Лена, сделав усилие.

— Конфету хочешь? Большую?

— Хочу.

Про себя она назвала этого человека Виктор, без отчества. Оно уже было не нужно. Кажется, она вообще забыла какое у него отчество.

Рука, тяжёлая и ласковая, снова легла на её шею, чуть погладила затылок. Затем несильно, но настойчиво придавила вниз. Девушка безропотно опустилась на колени перед хозяином.

От мысли о том, что сейчас ей предстоит, Лена издала то ли вздох, то ли стон.

Пальцы Виктора снова оказались у неё во рту. На этот раз они вели себя там очень грубо, придавили язык, потёрли нёбо, исследовали губы. Лене удалось очень быстро сделать эти грубые пальцы мокрыми и согреть. Девушка уже начинала сглатывать слюни.

Виктор, сопя, расстегнул джинсы и они сползли вниз, открыв перед Леной серые, как грозовая туча, трусы, в которых рельефно просматривался большущий член. Больше всего было похоже на то, что в трусы засунули хорошую колбасу, а никакую не конфету. Конфет таких размеров не производят.

Лена почувствовала запах мужского пота и ещё чего-то отталкивающего и в тоже самое время безумно притягательного. Лена точно могла сказать, что член Виктор не мыл со вчерашнего дня. Причём вчера этому члену было весело.

Ноздри втягивали этот запах ещё и ещё. Руки девушки сами потянулись вниз, спеша освободить собственные прелести. Не вставая с колен, девушка приподнялась и немного спустила с себя джинсы и трусы, также, как только что в номере, перед зеркалом.

Взляд же её неотрывно следил за колбасой, шевелящейся в серой ткани. Это происходило прямо перед глазами, в десяти сантиметрах.

Лена и не заметила, что начала подрачивать у себя между ног. Зато на это обратил внимание Виктор. Он вообще пристально следил за тем, как ведёт себя девушка. Он ещё не определился для себя, как ему приятнее её называть — девушкой или молодой женщиной. И то и другое было приятно.

Лене уже было совершенно ясно, что она попала к очень суровому экзаменатору. И её это нравилось. Вагина уже начинала хлюпать, хотя дрочка только начиналась. Лена старалась ласкать пахнущие бензином пальцы так, чтобы он понял всё до конца, понял, какая она и как с ней надо обращаться. Она не позволила партнёру с первой попытки вынуть один палец, только сильнее, маленьким колечком, обхватила его губами. То же произошло и со вторым пальцем.

Глаза Лена боялась поднять, следила только за колбасой в трусах из-под полуприкрытых век. Почувствовав игру её рта, Виктор только глубже засунул пальцы, говорить ничего не стал. Потом всё таки забрал их из плена просто потянув посильнее. Лене удалось напоследок ухватить один и засосать так, что рот чмокнул, когда палец наконец вырвался. Было похоже на звук супружеского поцелуя.

Виктор дышал как выброшенный на берег кит. Лена чувствовала на себе его взгляд, такой же тяжёлый, как масса этого самого выброшенного на берег кита.

Наконец она дождалась — Виктор спустил трусы и высвободил своё достоинство. Перед глазами девушки вырос огромный, в толстых прожилках, член. Налитые кровью вены напоминали о джунглях, стволах могучих деревьев и опутывавших стволы лианах.

Никитский ботанический сад.

Сам член покачивался как выползший из этих джунглей змей. Такой змей мог проглотить человека и не поперхнуться.

Лене предстояло самой проглотить этого змея и она теперь сомневалась — удастся ей это сделать или нет. Она и забыла, что бывают сомнения такого рода.

Девушка перестала тереть себя между ног и обеими руками взяла член, сразу потянув, чтобы обнажить головку. Сразу почувствовала мощь этого ствола. Напоминало упражнения на пилоне — руки как будто обхватили упругий непослушный шест. На таком снаряде можно было исполнять самые сложные номера.

Повинуясь движению рук наружу вывалилась большущая головка. Она и в правду была похожа на гранат. Тот самый, спевший за окном и который не удалось увидеть в темноте.

Здесь же всё было видно во всех подробностях. От этих подробностей невозможно было оторвать взгляд. Словно смотришь в телескоп на поверхность Марса.

Цвета этого Марса тоже напоминали кожуру граната — от ярко истекающего соками красного до першащего в горле малинового и притягательного до невозможности фиолетового. На головке были даже белые пятна!

Здесь тоже имелись каналы, миниатюрные кратеры и какие-то пупырышки. Лене показалось, что она разглядела остатки вчерашней спермы на блестящей головке Виктора.

Огромная слизистая конфета уже была возле самых губ. Чёрная дырочка в самом центре набухшей багряной планеты будто смотрела, подобно змеиному глазу, на то, что сейчас будет делать прекрасная пленница. Смотрела также пристально, как и сам хозяин.

«Взгляды, как лезвия бритв... « — подумала Лена и удивилась что может думать.

Она потянулась к головке, преодолевая последние сантиметры и коснулась её губами. Кит сверху словно выпустил фонтан воды из сопла. Девушка застонала и сразу же ощутила как от её стона напрягся в руках член. Потом она почувствовала как властная рука легла ей на голову, а пальцы мужчины обхватывают её пальцы вместе с членом.

Повинуясь движению хозяина они вместе оттянули кожу с головки ещё сильнее.

— Целуй, — сказал Виктор.

Это был приказ.

Лена привстала и поцеловала головку в самую дырочку. Голос Виктора заводил её не по-детски.

— Крепче!

Лена наслаждением исполнила приказание. Она уже чувствовала во рту вкус, от которого можно было сойти с ума.

— Ещё крепче! — Виктор тоже заводился сильней и сильней, — Взасос целуй залупу!

Лена не сдержалась и застонала. Она ждала таких слов, слов, от которых мука внутри становилась слаще мёда.

Мужчина, похоже, понял это.

— Ещё целуй! Крепко. Крепко, я сказал! Любишь большие залупы?

Его рука, сжимавшая член и лежащие на нём пальцы девушки тянула вниз ещё и ещё. Залупа сама лезла девушке в рот.

— Бери в рот, Алёнка, пососи хуй, — прозвучал новый приказ, а сразу за ним неожиданное:

— На вопросы отвечай, когда спрашивают.

Лена уже взяла в рот головку и забылась, наслаждаясь умопомрачительным терпким вкусом. Она не сразу даже поняла, что сделала не так.

— Залупы большие любишь? — повторил хозяин.

— Даа...

Рука, держащая её за голову заставила взять член в рот чуть глубже. Лена сосала хуй, стараясь доставить мужчине максисмум удовольствия.

Время исчезло. От времени остались только слова «быстро» и «медленно». Очень быстро им двоим стало так хорошо, что показалось этому не будет ни конца ни края.

Виктор не отрываясь следил, как Лена сосёт, иногда приказывая сделать что-то, чего ему хотелось. Он велел целовать хуй, облизывать залупу, сосать её, иногда заставлял взять поглубже, но пока не давил.

Лена стралась показать всё своё мастерство, но заглатывать тоже не спешила. Она не делала миньет, она даже не сосала член, она сейчас сосала хуй — именно так и только так!

— Чмокай! — потребовал мужчина, — Учили чмокать, соска?

— Учили, — ответила девушка быстро выпустив хуй

изо рта и тут же захватив его обратно.

— Учили... — протянул Виктор, наслаждаясь.

Наслаждался он, похоже, как самим отсосом, так и тем, что не ошибся в своих выводах.

Прихожую наполнили звуки, от которых хуй во рту девушки стал дёргаться, а мышцы на теле мужчины задрожали электрической дрожью.

Лена отчмокивала так, что самой стало стыдно. Правда, стыдно стало всего лишь на мгновение. А девушке хотелось, что бы это мгновение и этот стыд продолжались вечно — такое удовольствие она от этого получала.

Виктор освободил её руки.

— Пизду дрочи, — сказал, — Слаще будет тебе...

Его рука оказалась там вместе с рукою Лены. Он потрогал набухшие губы, проверил клитор, засунул пальцы в пизду.

Лена уже забыла про киску, теперь у неё была пизда. Пизда, которая ловит кайф от того, что в ней уверенно копаются сильные пальцы и которая сейчас будет хлюпать также как и рот, сосущий толстый вкусный хуй.

Она соскучилась страшно по такому вкусу. «Ебал вчера кого-то... « — так она его назвала, этот вкус. Отметила, что ещё полчаса назад непременно сказала бы не «ебал», а «трахал».

Виктор, проверив пизду патрнёрши, ничего не сказал, только поднёс к глазам обильно смоченные там пальцы и посмотрел на них при свете. Потом дал облизать, приказав выпустить изо рта хуй.

— Целкой была, когда начала в рот брать? — спросил.

Лена не поднимая глаз и продолжая посасывать пальцы, кивнула:

— Целкой.

Запах бензина вновь окутал её туманом. Она хотела сейчас одного — делать всё, что прикажет этот человек.

— Ты красивая, Алёнка... — погладил он её по лицу. И сразу же за этим строгим тоном задал новый вопрос:

— По принуждению завафлили?

— Да.

— Возьми в рот, — приказал, как разрешил, — Хорошая девочка...

Лена опять отдалась наслаждению. Теперь Виктор требовал сосать как пылесос, как вакуумная помпа. Лена уже приспособилась ласкать ртом его большой хуй и уже сама начинала насаживаться на него головой. Пизда уже начинала ныть, когда головка надавливала на гланды.

Но хозяин не спешил засаживать ей в горло. Он пока забавлялся тем, как его новая девочка сосёт.

— Группой? — услышала Лена новый вопрос.

— Что?

— Группой вафлили? Самый первый раз?

— Да...

Лене не просто было отвечать на такие вопросы, последне «да» прозвучало так тихо, что она сама еле услышала. Но это было именно то, чего она страстно хотела очень давно — чтобы вот так спрашивали и ебали в рот. Долго. Без ванили.

А в том, что её здесь будут ебать в рот, сомнений не оставалось никаких. Девушка сильно-сильно начала тереть клитор — её принц-вишенка требовал нового удовольствия.

Виктору захотелось чтобы она ещё почмокала залупу.

— С оттяжкой, — приказывал он, — Сильно! Ммммммммм...

Лена набрасывалась на его хуй и делала то, что он говорил. Она пристанывала громче и громче. Своих стонов уже не хотелось скрывать.

— Часто потом водили хуй сосать? — прозвучал сквозь стоны следующий вопрос.

Виктор хорошо видел, какую сладкую муку причиняет Алёнке своими расспросами. Очень хорошо видел.

— Часто, — выдохнула девушка.

— А ну-ка посмотри мне в глаза! — он приподнял ей подбородок, — Нравится быть соской, Алёнка?

Она подняла глаза и увидела во взгляде мужчины торжество.

— Очень, — ответила.

— Сколько лет тебе было, когда это всё началось?

— Девятнадцать.

— А сейчас тебе сколько?

— Двадцать восемь.

Лена чувствовала как рука Виктора стягивает её волосы в комок. Он уже наматывал их на руку.

— Муж знает?

— Нет.

Объяснять здесь ничего не надо было, что именно знает муж, а чего не знает. Они оба, Лена и мужчина, перед которым она стояла на коленях, поняли бы друг дружку и без слов.

И клитор, принц-вишенка понял, что сейчас хозяйку будут ебать в рот, встал как маленький член, встал так гордо, что Лена сама чуть привстала.

Да и хозяин уже приподнимал её за волосы и притягивал ближе к себе.

— Что, и не рассказывала мужу, как тебя хором в рот ебали? В девятнадцать лет?

— Нет.

— Нам расскажешь...

После этого началась такая ебля в рот, что Лена забыла обо всём. Только иногда приходила в себя, озирала прихожку и ловила ноздрями запах зипповского бензина. Успевала отереть рот рукой и подумать, что каждый раз запах становится сильнее.

Виктор всё-таки втиснул свой огромный хуй ей за гланды. Лене не сразу удалось пропустить его в самое горло, но потом всё же получилось. Теперь она была на вершине блаженства, хотя и задыхалась, давилась слюной и часто не знала, будет ли жива в следующую секунду.

— Давай, сука, горлом соси! — Виктор сам стонал и хрипел, — Давай, вафля, по-нашему... В горло задроченное! В горло!

Девушка только мычала в ответ и то рвалась из рук хозяина, отталкиваясь от его бёдер, то льнула к нему, стремясь заглотить ещё глубже.

Но глубже были только яйца и заросший жёсткими волосами лобок.

Своими ноготками она до крови процарапала ему кожу на бёдрах и вкус крови добавился ко всем другим ощущениям.

Иногда Виктор одумывался и позволял ей освободить гортань и подышать. Стирал пальцами слюну с её подбородка и запихивал её обратно в рот:

— Ешь, сука, ешь...

И Лена ела. Она текла так, что не заметила, как обоссалась. Только в голове пронеслось — «сквиртанула!»

Нога Виктора теперь была у неё между ног, он наступил ботинком на её спущенные джинсы и держал не только за волосы, но и так, припечатав к полу.

Девушка обхватила эту ногу всем телом, грудью, своми ногами, насколько позволяли спущенные трусы и джинсы. Она тёрлась пиздой по волосатой ноге. Вишенка, казалось, тысячу раз уже раздавилась там и пустила сок.

Оргазм накрыл девушку так, словно весь океан вышел из берегов и увлёк вместе со своей волной в пучину. В прихожке на миг всё стало зелёным.

А потом тёплые струи ударили где-то во рту. Виктор кончал. Хорошо, что за мгновение до этого она выпустила хуй из горла и теперь могла почувствовать во рту сперму. Всё равно, хуй был так глубоко, что сглатывать приходилось судорожно, торопясь проглотить всё и не поперхнуться.

Виктор как зверь рычал над своей жертвой. Его животное наслаждение сейчас вливалось Лене в желудок и заставляло сосать и сосать хуй ещё, пытаясь вытянуть из него всю сперму, которая ещё не вылилась в рот.

— Аааа, ничтяк соска! Ничтяк... — ревел мужчина, — Глотай! Глотай вафлю, Алёнка...

В этот момент они встретились глазами. Во взгляде Виктора Лена увидела столько всего, что и осознать было невозможно. она была уверена, что и он видит в её глазах примерно то же — только-только улёгшуюся бурю, смешавшую всё на свете.

Одно могла сказать Лена точно — ей хотелось заглянуть в эти глаза ещё не раз. В эти глаза напротив. Именно в такую минуту.

Давно её так не вафлили. Лена сглатывала последние капли, присосалась к головке так, что, кажется, сделал Виктору больно. Он забрал хуй у неё изо рта, но саму девушку не отпустил.

— Целуй теперь, — приказал, — Благодари.

Лена, вздрагивая, от ослабевших, но не исчезнувших волн наслаждения, стала целовать и ласкать языком своего хозяина. Она старалась вылизать хуй до чиста_, старалась доставить мужчине как можно больше удовольствия.

— Вот так, хорошо вылизывай, соска, — приговаривал тот, — Умничка, Алёнушка...

Насладившись полностью, мужчина отпустил волосы девушки и рухнул на обувницу. Лена даже не пыталась встать, она сначала упёрлась рукой в пол, утирая рот, а потом на этот пол легла, не в силах двигаться. Кто бы знал, как ей сейчас было сладко...

Щёлкнула зажигалка. Виктор закурил. Лена открыла глаза и посмотрела на него. Сейчас хозяин выглядел почти таким же, каким она застала его на веранде, когда он эту зажигалку заряжал.

Взгляд Виктора оставался таким же внимательным, хотя и смягчился, стал вроде бы сытым.

Он предложил ей сигарету и она закурила. Сигарета была тонкая, цвета тёмного дерева и с золотым фильтром, очень приятная на вкус.

Пока курили молчали. Виктор продолжал бесцеремонно разглядывать девушку и она, спохватившись, натянула трусы и джинсы, приняла приличную, более-менее, позу.

Только сейчас Лена ощутила, как вспотела шея под воротом водолазки — её только что выебали в рот, а водолазку не сняли. Только маленький серебряный крестик выбился наружу.

Лене стало немного обидно, что не удалось похвастаться грудью. Да и красивым дорогим бельём.

— Иди домой, — велел Виктор, вставая с обувницы и надевая штаны, — Мужняя жена.

Он подал её руку, помогая подняться:

— Завтра придёшь?

— Угу, — кивнула Лена, опустив глаза.

Уже на веранде он её окликнул:

— Стой! А пароль, Алён? От вайфая? Нужен ещё?

— Нужен, — сказала она, не зная так это или нет.

— Один, два, три, четыре, — продиктовал мужчина, чуть заметно улыбнувшись, — Четыре, один... тьфу, блин! Четыре, три, два, один. Запомнила?

— Запомнила.

Наконец Лена узнала собственный голос.
«Запомнила» — в том, как она произнесла это слово снова звучало лукавство.

В беседке продолжалось веселье. По-прежнему пахло шашлыками. Судя по всему, расходиться там никто не собирался.

Лене только того и надо было. Сейчас она хотела незаметно вернуться в номер, привести себя в порядок и как можно быстрее лечь в постель.

Она уже видела, как накроется одеялом с головой и будет вспоминать во всех подробностях сегодняшний вечер. А потом будет вспоминать и другие вещи, те, что происходили с ней много лет назад — запах бензина «Зиппо» из комнаты хозяина она унесла с собой.

(продолжение следует)