Буквально вчера, я стал причиной одного откровения. Такое у меня бывает не часто, но бывает. Оно настолько поразило меня, что я отложил работу над романом и по разрешению решил написать данное повествование без имен. Я лишь оформил в некую литературную форму то, что мне рассказала женщина, которой, видимо, нужно было кому-то это поведать и получить поддержку. Именно поддержку, укоров для себя у нее и самой хватит с избытком.

Кто эта женщина? Да обыкновенная сорокалетняя женщина с моложавой фигуркой, общительная, с немного лукавым взором. Живет в деревне, работает медсестрой, замужем. Муж ее экскаваторщик и сейчас на сезоне, пропадает где-то на прокладке водопровода. Еще у нее есть сын — мальчишка любопытный к противоположному полу, как, наверное, все в его возрасте. Вот, пожалуй, и все что я могу рассказать о ней в рамках разрешенного, теперь перейдем к самому повествованию.

Как и везде по территории от Москвы до Владивостока в этом году стоит сухое жаркое лето. Однажды, в душный воскресный день, спасаясь от солнечных лучей и головной боли, она решила пойти сполоснутся в летнем душе. Он возвышался во дворе, старым железным баком, то ли от экскаватора, то ли комбайна — на работе муж его выжег, приварил к нему лейку, установил во дворе и огородил от лишних глаз заборчиком из теса. Со временем доски рассохлись и меж ними появились приличные щели, но так, как издалека они сливались в сплошной ряд, у ее мужа так и не дошли руки, чтобы их перебрать. К тому же душ был востребован лишь летом в самую жару, именно тогда когда его практически не было дома.

Перекинув через плечо банное полотенце, и подойдя к душу, через щели она невольно увидела голого сына. Видимо, он вернулся с рыбалки и, не заходя в дом, решил смыть речную тину в душе. Прикрывая рукой глаза, женщина посмотрела на солнышко и повернулась в сторону огорода, поливать было еще рано. Она отошла и остановилась в раздумье какой из бесконечных бабьих забот заняться. Но, услышав слабый, даже не крик, скорее стон боли, женщина вернулась к тесинам, отгораживающим от нее сына. Материнское сердце почувствовала неладное.

Нет, конечно, она допускала, что у сына вполне могут быть эротические фантазии в таком возрасте, и в последнее время старалась соблюдать дистанцию, не внедрятся в мир сына без предварительного оповещения. Но это был вовсе не стон наслаждения, это была боль, которую сын пытался скрыть от нее в душе. Прислонив взор к щели меж досок, женщина буквально заставила себя посмотреть вниз. Постанывая, сын пытался оголить головку, крайняя плоть вокруг члена была красной воспаленной...

«Господи, неужели мальчик уже стал мужчиной?! Эти его ночные рыбалки! Кто же его наградил?», — вихрем пронеслось у нее в голове с перебором возможных кандидаток из деревенских бабенок, живущих долго в одиночестве. Не найдя среди знакомых с детства женщин не одной, что могла бы позарится в их поселке на подростка, она открыла дверь в душ.

— Мам, ты чего? — удивлено проговорил сын, пряча свою боль за ладони.

— Убери руки! — почти приказала она, а у самой дрожь ознобом пробежала по всему телу, гирями оседая в ногах.

— Мам!..

— Кому сказала!

Сын неохотно разнял руки.

Женщина присела на корточки и взяла член на ладонь. От прикосновения мягких и теплых женских рук, член увеличился, вызывая у сына дрожь, одновременно, боли и наслаждения. Профессиональным взором медика, осмотрев член сына, она заметила, что он не только воспален с белой смегмой, но и краешек плоти лопнут, из маленькой трещинки сочилась кровь вместе с желтоватой слизью. Осторожно и нежно, она немного оголила головку, та открылась буквально на ушко иглы, но и это вызвало у мальчишки новый стон.

— Больно?

— Да...

Сомнений не оставалось, у сына баланопостит — воспаление крайней плоти. Но какой степени, и не перешел ли он уже в фимоз?

«И как я просмотрела?! Бедный сынок! Видно, боясь быть обнаруженным, он уделял мало времени элементарной гигиене. Прячась от всех, удовлетворял себя урывками...»

Думала женщина и вспомнила, что как-то зашла в его комнату и заметила — стоит в трусах, жмется. Она тогда еще спросила: «в туалет хочешь?». Может, это было и не один раз, она даже и не помнила! Неважно, сейчас нужно было убедиться насколько все плохо.

— Когда писаешь, плоть надувается? — спросила она, поглядев на сына.

— Мама!

— Отвечай! — настояла она и сама испугалась своего голоса.

— Немного.

— И часто ты спускал в штаны? Запускал туда руки, не снимая трусов?

— Мама!

— Сынок, миленький, это очень важно! — сменила она тон, боясь окончательно напугать мальчика.

Сын лишь кивнул.

Женщина взяла его трусы, понюхала и отбросила в угол. Сняв с плеча полотенце, она обернула им бедра сына.

— Давай, беги в комнату и не одевайся. Постарайся успокоиться. Я сейчас приду.

Сын пошел в дом. Женщина быстро ополоснулась, мысленно вспоминая, куда засунула «Дипросалин», чем лечила мужа от аллергических высыпаний.

Зайдя в комнату с тазом кипяченой еще теплой воды, она обнаружила сына, как и приказано — обнаженным, лежавшим в кровати на животе.

— Переворачивайся, — как можно мягче проговорила она. В голове крутилось нечто, что обычно пишут в таких случаях: то, что ты делал для твоего возраста нормально. Но какое, там нормально, если сын лежит, страдая от боли!

Он перевернулся.

Поставив таз на низенький табурет, и взвихрив его чуб, она добавила:

— Перекидывай ноги. Сильно жжет?

— Только когда пописаю...

Женщина вздохнула. Мысли ее крутились в направлении как ей оголить головку сына в спокойном состоянии и посмотреть насколько она откроется. Дело было не простым. От одного понимания, что сидит голым у него уже начиналась эрекция. Такой возраст.

— Помнишь, как я тебя в девстве купала? — спросила она, стараясь отвлечь его от собственных мыслей.

— Мама, тогда я был маленьким!

— Ты для меня всегда будешь маленьким, сына...

Говоря, женщина протянула руку и быстрым, но острожным движением сдвинула крайнюю плоть. Окружность открытия была маленькой, и все же больше чем в состоянии эрекции. Проглядывалась головка, нехорошего, синеватого цвета и мочеиспускательный канал забитый смегмой недавно сошедшего возбуждения.

Сын дернулся от боли.

— Все, все... Больше не буду, — успокоила его она. — И давно у тебя так?

— Не знаю. Поначалу просто щепало, когда трется об трусы...

— И ты молчал!

Сын кивнул.

— Щепало после чего?

— Мама!

— После того, как ты снимал напряжение...— настояла она.

— Да... Но, это было редко, когда уже совсем невмоготу...

— Сядь на край кровати, чтобы он свисал...

Сын покорно пододвинулся к тазу, огибая его ногами.

Женщина намочила руки и круговыми движениями с давлением вниз стала оглаживать член сына. Возбуждение от ее прикосновений нарастало. От теплой воды крайняя плоть открылась. Нужно было спешить иначе, возможен перехват крови и тогда только скорая помощь.

По деревни быстро разойдется новость, что мальчишку увезли на обрезание. Это было слишком, как и бесполезны слова: успокойся, сейчас тебе нельзя возбуждаться. Природа неумолима в своих правилах.

Синеватая головка выпрыгнула из плоти на ладонь, ловким движением женщина выдавила мазь на палец и обвила ее, смазав красную воспаленную уздечку и тут же надела плоть обратно...

— Пока все, — улыбнувшись сыну, проговорила она. — Сейчас тебе хочется, я знаю, но ты его не трогай, ладно. Терпи, ведь ты мужчина.

— Я его вообще больше трогать не буду, мам! Честно.

— Поговорил об этом после. Вечером, я снова его помою и смажу, а сейчас, на вот, надень чистые трусы. Я твоему отцу покупала, новые. Они свободные и не будут так тереть.

Пять дней, дважды, утром и вечером, женщина проделывала промывку и смазывание члена сына и с каждыми прошедшими сутками, она с содроганием думала, как приступить к следующему этапу лечения. Из курса медицинского образования, она знала, что после снятия воспаления нужно приступить к мастурбации. Чтобы головка окончательно открылась, и проблем в дальнейшем не возникло, нужно, предварительно размягчив в теплой воде, ввести в крайнюю плоть два пальца, раздвинуть и освободить от нее головку. Потом медленно не торопясь в течение месяца от двух до десяти минут по нарастающей делать поступательные движения плоти на нее и от нее.

Чтобы еще раз убедится в правильности лечения баланопостита, женщина заново проштудировала медицинскую литературу на это счет. Все верно, но ведь это был ее сын! Возмужавший за лето сын от одного ее прикосновения у него начиналась эрекция и по спаду воспаления, она проявлялась все сильнее и сильнее...

Но доверить дело в юношеские руки, или кому-то другому, мать тоже не могла. Вряд ли мальчик сможет контролировать себя в такой момент, одно неверное движение и снова трещина, кровь, воспаление. За время смазывания мазью, она обнаружила на крайней плоти сына целых три рубца, — свидетелей его попыток открыть головку самостоятельно. Спайками на коже они и не давали ей свободно двигается. Еще одна зарубка материнской отдаленности от половых проблем сына-подростка и фимоз точно ему обеспечен.

Доверить это процесс кому-то другому? — в реалиях деревни это просто невозможно! Через день-другой все девочки будут знать, что у мальчика, — ее мальчика! Проблемы с членом и с ним лучше пока или вообще не дружить.

Для успокоения раздираемых в противоречиях чувств матери, она решила надеть медицинский халат, но потом передумала, больно пошло все это выглядело, да и могло напугать мальчишку.

Поэтому, несмотря на жару, женщина надела платье с закрытым верхом, тщательно вымыла руки и вечером пятого дня зашла к сыну. Все было, как и в первый день: таз, теплая вода движения ладоней по бархатистой окружности. Сын уже привык и эти процедуры не вызывали у него содроганий во всем теле, напряжение от боли ушло, но возбуждение осталось. Под действием мази крайняя плоть легко скользила на ладони, трещина зажила, а рубцы уже начали рассасываться. Цвет головки был розовым, и от трения постепенно наливался, становился малиновым.

Смазав уздечку, от легкого поглаживания она приступила к более сильному трению, медленно натягивая и снимая с головки крайнюю плоть. Глаза мальчика округлились, и он попытался убрать ее руку.

— Так надо, сына, — остановила она его.

— Но, мама, я сейчас...

— Ничего страшного. Ты терпел пять дней, это вознаграждение.

— Это у меня от того, что я гладил его сам?

— Нет. Просто ты не мыл его после того. Часто возбуждался, не снимая напряжения по причине кого-то рядом. В крайней плоти скопилась смегма, она и вызвала воспаление... Но, это не причина мастурбации, а следствие плохой гигиены...

Сын уже не слышал ее. Он закрыл глаза и в руке матери, словно ее сердце, часто, часто пульсируя, толчками забилось наслаждение, вызывая у мальчишки стон, что густо выплескивался на ласковую женскую ладонь.

Нежно огладив член сына, она хорошо его вымыла и снова смазала.

— Теперь это будешь делать ты? — спросил он, когда напряжение совсем спало.

— В течение месяца. Пока у тебя все не наладится. А потом можешь и сам. Только обещай, что больше не будешь прятаться от меня. Если тебе понадобится теплая кипяченая вода, так и спроси, не стесняйся.

— Хорошо, мама...

Женщина вышла, подумывая, как все рассказать мужу, когда приедет, И нужно ли?..

****

— Согласен, не совсем обычная ситуация, но главное ребенок вылечился и возможно не только от травмы физической, которую наносит такая болезнь в дальнейшем, — успокоил я женщину. — Сын мог утвердиться и в том, что это наказание за мастурбацию. Несмотря на наше продвинутое время, бывает и так.

Женщина задумалась, но все же решила ответить:

— Когда он излился в мою руку, я тоже испытала оргазм. Такой сильный, кое-как сдержалась, чтобы сын ничего не заметил.

— Это нормально, сработала Природа. Не переживай.