Пещера на Мёртвой горе

Для Свийлы этот год выдался не то чтобы тяжёлым, но муторным. Она три раза принесла Повелителю монстров и вот уже третий месяц прислуживала небольшой группе членов Гнезда в пещере на Мёртвой горе. Когда-то, как она узнала, здесь жил дикий медведь, а теперь — кое-что пострашнее. Конкретно сейчас она убирала с площадки у входа навоз за детёнышем грифона — маленьким ещё, всего лишь по пояс ей. Он родился пару месяцев назад у изнасилованной когда-то грифоном служанки. Ну, как «родился»... Родить она его бы никак не смогла — слишком огромным он получился. Ей рассекли живот, вытащили оттуда монстра, а потом зашили живот обратно. И вот она ходит здоровая и даже не особо грустная. Как у них это получилось?

Грифоныш был необычайно умён для животного. Свийле казалось, что он понимает человеческую речь и даже пытается подражать. Но, говорить клювом сложно. Зато он смешно копировал жесты — пытался лапами брать метлу и даже мести пол. Впрочем, он был ещё слишком мал даже для таких манипуляций.

Свийла знала, что до окончания года службы ей остался всего день, но сидящий внутри неё паразит (а ей его подсадили после третьего приплода) запрещал ей уходить. Да, надо сказать, она не сильно-то и хотела, особенно сейчас, когда её тело почти не пользовалось спросом. Из мужчин в пещере было только два охранника, а женщин было около десятка. Зачем они здесь — никто не знал, поскольку уборкой, готовкой и прочими бытовыми делами занималась лишь Свийла с напарницей. А вот в оргиях участвовали и другие женщины.

В отличие от худощавой Свийлы и другой такой же служанки, все эти восемь особ были коренастые, с широкими, может даже полноватыми, бёдрами, большими грудями с крупными сосками. Каждое утро они делали гимнастику с большим упором на растяжку, а затем уходили в отдельное закрытое помещение. Что там происходило, Свийла не знала, но потом там пахло потом, женской смазкой — как будто там был бордель. Хотя, единственные двое мужчин в это время обычно стояли на посту или спали.

Вдруг размышления женщины прервал шум. На площадку перед пещерой с криком опустился огромный грифон. С его спины спрыгнула Лара, жена Повелителя, как знала Свийла. Ласково потрепав по лохматому плечу грифона, она крикнула куда-то вверх: «Господин Беал, извольте спускаться!» Надо же, сам господин Беал ал Берт пожаловал сюда. Значит, что-то важное происходит!

Со спины грифона упала верёвочная лестница, и властный карлик не спеша спустился по ней на землю. Покровительственно кивнув согнувшейся в поклоне Свийле, Беал проследовал в пещеру. Тем временем из леса показался небольшой караван: две бычьих упряжки, в которых сидело четыре вооружённых латника, маг Дисари, Сара и Роберт. Упряжки остановились, люди высадились и ушли внутрь пещеры. Свийла, не долго думая, зашла за ними. Это было необязательно — она могла и так, пользуясь даром Господина, видеть происходящее в пещере. Но, желание оказаться сопричастной чему-то важному было сильнее.

Все приехавшие люди стояли спиной ко входу, а перед ними в линию стояли те самые восемь женщин, абсолютно обнажённые и смотрящие на Беала с некоторым испугом.

— Ну что, господин маг, как Вы оцениваете состояние нашего младшего грифона?

— Нет никаких оснований предполагать что-то плохое. Грифон бодр, сыт, скоро придёт пора учить его боевым навыкам.

— Может ли в этом помочь Клык?

— Думаю, да. Всё же, люди — это одно, а лучший пример — это свой вид.

— Лара, возьми на заметку. Кстати, Клык готов к сегодняшним мероприятиям?

— Думаю, да, лорд Беал. С утра у него был массивный стояк, но я поберегла его запал. Пусть реализует его во благо Гнезда.

— Хорошо. Сара, что с женщинами?

— Блинка, та что попалась ему во дворе Утёса, практически здорова. Швы от кесарева заросли, но внутренние ткани ещё не до конца зажили. Рекомендую отдых ещё месяца три. А вот другие — вполне готовы. Можно выбрать любую, но я рекомендую вон ту, вторую слева — у неё как раз сегодня овуляция, — Названная женщина вышла вперёд, а остальные как будто с облегчением вздохнули.

— Справится?

— Думаю, да.

— Тогда приступим, незачем ждать!

Оставшиеся женщины отошли вглубь пещеры, приехавшая группа также посторонилась, и посередине комнаты остались только Лара и выбранная женщина.

— Не бойся! Делай как тебя учили. Ты готовилась к этому три месяца.

— Да, госпожа. Я постараюсь... Но, мне страшно.

— Не бойся, говорю тебе снова. Клык!

Огромный грифон с трудом втиснулся в пещеру и огляделся. Рядом с Белоголовой стояла обнажённая женщина. Он чувствовал её страх. Женщина боялась его, но не уходила, не убегала. Естество Клыка начало подниматься в боевую готовность, и страх уставившейся на эту поднимающуюся угрозу женщины стал быстро расти. Но, Белоголовая тоже почуяла это и отдала команду.

— Тихо, успокойся. Встань раком. Ты всё забыла? Ну-ка живо делай как учили!

Женщина быстро встала в указанную позу, задрала зад и раздвинула пальцами срамные губы. Клык недоумевающе посмотрел на Белоголовую. Они хотят чтобы он взял эту самку человека? Но, ведь до этого они запрещали ему это делать — только Белоголовую. И потом, она же может умереть! А ему не хотелось убивать никого из новых людей, ведь они делали ему только добро!

— Клычок, нам нужна твоя помощь. Мне нужна твоя помощь, — Белоголовая подошла к нему и ласково погладила его огромный член, — Помнишь ту женщину, что ты взял у замка? Да, ты тогда поступил неправильно, но теперь у тебя есть сын. Мы хотим чтобы у нас была целая армия таких как ты, а ты будешь её отцом, самым важным грифоном для нас. А для этого ты должен взять и этих самок. Только, будь с ними нежен, не порань их. Они — члены Гнезда, твои сёстры!

Перспектива стать отцом целой армии грифонов была привлекательна. Тем более, что об этом просит Белоголовая. Да и взять самку — это всегда удовольствие. Только как же её не поранить, если он такой большой, а она — такая маленькая? Впрочем, ладно, он постарается быть аккуратным.

Грифон подошёл к женщине и встал над ней. Его член прикоснулся ко входу в её лону, и она вдруг отозвалась протяжным стоном. Она уже была вся мокрая, хоть и дрожала мелкой дрожью. Странная помесь естественного страха перед огромным монстром и подогретого паразитом возбуждения давала о себе знать. Роберт с любопытством смотрел, как чудовище втиснуло свой орган в узкий вход и начало медленные движения. Женщина сначала морщилась от боли, а потом вдруг начала сама подмахивать, насаживаясь на длинное жерло.

Специальная подготовка давала о себе знать: паразиты расширяли тело, растяжка позволяла терпеть неудобные позиции, а ежедневные тренировки с огромными фаллоимитаторами создавали привычку. И всё равно она оказалась немного не готова, но всё же не как совсем уж неудачный первый опыт.

Грифон покачивал бёдрами сначала медленно, а потом всё быстрее и быстрее, и наконец уже долбил женщину не хуже перфоратора из его, Роберта, предыдущего мира. Женщина сначала негромко стонала, потом кричала, а теперь уже просто выла в голос. Её глаза закатились, руки практически повисли, ноги еле стояли на земле. Казалось, она просто висит на огромном полене, торчащем из-под живота чудовища. Наконец, кульминация была достигнута — грифон зашёлся клёкотом и вогнал свой уд до самого живота. Из уст женщины вырвалось особенно громкое «Уааааах», и она обвисла прямо на члене грифона. Несколько секунд они так и простояли, замерев, а потом вдруг грифон сделал шаг назад и вытащил своё орудие на свободу. С его конца капала желтоватая жидкость.

Женщина с трудом села на колени в луже грифоньей спермы. Чудовище смотрело то на неё, то на Белоголовую. Грифон ожидал реакции, ведь он не знал, хорошо ли он сейчас всё сделал. Монстр оглянулся на Беала и опять глянул на только что взятую им самку. Вдруг та поднялась и на шатающихся ногах подошла к нему, погладила его по могучему мохнатому плечу и, поднявшись на мысках, чмокнула прямо в оперённую шею: «Спасибо! Это было потрясающе. Я рожу тебе могучего сына!»

— Ну что же, господа и дамы. Считаю эксперимент успешным. Лара, пока вы с Клыком остаётесь тут. Клык будет оплодотворять женщин в нужные дни, а мы скоро пришлём сюда ещё группу будущих матерей. Нам нужна большая армия. Роберт, ты отвечаешь за их боевую подготовку: личную, боевое слаживание в составе звеньев, крыльев, эскадрилий и так далее — ну, ты сам знаешь. Нам нужна мощная штурмовая и истребительная авиация. Лет через десять у нас будет достаточно отважных грифонов. Сара, навещай периодически эту базу — тебе, как учёному, есть что тут подсмотреть. Вы четверо тоже остаётесь тут в качестве охраны. Скоро будет ещё усиление — мы создаём тут полноценную авиабазу, школу грифонов. Остальные — возвращаются со мной в замок. У нас ещё много дел.

Деревня Пар

В Хладный утёс они попали не от хорошей жизни. Когда их муж, отец и единственный кормилец погиб в кабаке в пьяной драке, то жить женщинам стало не на что. Да ещё и староста, старый похотливый кобель, зачастил к ним настолько часто со своими омерзительными предложениями, что они уже стали задумываться — а не приложил ли он руку к смерти единственного в их доме мужчины. Поездка на заработки в Хладный утёс стала для них, отчаявшейся матери и наивной дочери, последним шансом вырваться из плена этой гнетущей нищеты и слабости. Знали бы они тогда, на что шли! Впрочем, сейчас это всё было позади, и они возвращались домой. Они были уже совсем другие внутри и снаружи, физически и морально.

Мать, сорокапятилетняя Лойдока из согбенной почти что старухи с наполовину седой головой превратилась в статную полногрудую женщину с мускулистыми бёдрами, подтянутым животом, широкими плечами, гордой осанкой и копной русых волос до середины спины. Её крепкие руки держали поводья быка, запряжённого в повозку, а решительный взгляд карих глаз осматривал дорогу впереди так, будто бы это была её земля.

Дочь, Айола, под стать матери, также высока, полногруда и широкобёдра, тем не менее не была столь же величественна. Скорее, несмотря на всё пережитое в замке, она сохранила в своих глазах и душе по-детски наивное послушание матери и в то же время, в её таких же как у матери карих глазах переливалось игривое лукавство.

В деревню они въехали ближе к полудню, а к вечеру около их старого полуразвалившегося и разграбленного дома собралась стайка молодёжи, ровесников дочери. Впрочем, ничего хорошего эти бывшие друзья с собой не принесли.

— А скольких солдат ал Бертов вы обслуживали за ночь? А вы своих детей утопили или оставили Беалу? А не хочешь с нами порезвиться? Тебе же уже нечего терять! А что с домом? Вас просто попользовали или хоть зерно дали?

В прошлом женщины, наверное, полезли в отчаянную драку после всех этих и ещё многих других обидных грязных слов, но нынче они просто молча ушли в дом и закрыли окна. В конце концов, мало ли кто и что говорит? Утро вечера мудренее. Правда, дочка запомнила троих из толпы: сына того самого похотливого старосты и двух его сестёр. Особенно отличились две последние — уж они-то исходили на самую похабную грязь, которую только способен выдавить из себя человеческий разум.

Наутро, как и ожидалось, в дом зашёл собственной персоной староста деревни, Сайкодлук. Конечно, он не был столь жесток, как его дети, но чувствовал себя в разграбленном пустом доме хозяином.

— Ну что, вы вернулись. И, как я вижу, с пустыми руками. Неужто, вы и вправду поверили в заверения нашего славного владетеля и господина?

— Мы вернулись не с пустыми руками, Сайкодлук. Но, ведь ты пришёл сюда не за этим, верно?

— Да, я пришёл не за этим. Когда-то я предлагал твоей дочке, Лойдока, выйти за моего сына. Для вас это могло бы быть неплохой партией, но ты решилась оскорбить меня своим отказом. Сейчас моему сыну, конечно, не нужна попользованная шлюха из казармы господина Беала. Однако, жить вам не на что и идти некуда — разве что опять в подстилки казарменные. Поэтому, я предлагаю Айоле просто иногда проводить со мной время, а за это я буду давать вам немного еды. Конечно, не так чтоб объесться, но с голоду не умрёте. И учти, Лойдока, я два раза предлагать не буду. Дом у вас старый, деревянный, дерево хорошо горит, а чинить некому, если что...

Женщины переглянулись. Лойдока повернулась к дочке и тихо проговорила: «Ты же видишь, выбора у нас нет. Сделай как он хочет».

Айола подошла к старику и посмотрела ему в глаза взглядом затравленной лани. Тот, довольный собой и гордый своей лёгкой победой нахально уставился на её выпирающую из-под платья грудь.

— Ну что стоишь? Давай, раздевайся, сделаем всё по-быстрому, у меня много дел!

— Да, господин Сайкодлук, — тихо прошептала девушка и, сбрасывая платье, опустилась на колени.

Её руки быстро и сноровисто развязали пояс на его брюках, спустили их до колен, обнажив полувзведённый член. И вдруг Айола поймала ртом головку его детородного органа и насадила свой рот на неё. Сайкодлук не то что не привык к такой ласке — он даже не представлял, что такое возможно. Вытаращив на неё свои глаза, он только наблюдал, как девушка заглатывает его длинный, хоть и не очень толстый уд. Её руки вдруг прикоснулись к его яйцам, начали их гладить и слегка массировать пальцами. Айола, не выпуская член изо рта, подняла на старика глаза, как бы спрашивая одобрения своим действиям. От этого мужчина запрокинул голову и с шумом выдохнул воздух.

Ещё немного подвигав голову вверх-вниз по его члену, Айола вдруг вытащила член из своего горла и шумно вдохнула воздух, а затем прошептала: «Ложитесь на стол, господин, я сниму с Вас штаны и доставлю Вам королевское наслаждение».

Мужчина засуетился, устраиваясь спиной на столе, а Айола на коленях подползла к столу, забралась коленями на скамью и прошлась языком по его члену от самого основания до головки.

— Господин, положите мне ноги на плечи, так Вам будет удобнее!

Надо ли говорить, что Сайкодлук мгновенно исполнил её просьбу. Айола снова заглотнула его член, потом выпустила, опять заглотнула. Её язычок выделывал невообразимые приуэты, её горло плотно сжимало его жезл (несколько кривоватый, правда, но разве это его сейчас волновало?). Сайкодлук продержался недолго, всего лишь пару минут. Он вдруг дёрнулся, подался вперёд, а Айола насадилась на его член так, что её нос упёрся ему в живот. Он исступлённо кончал прямо ей в пищевод, а она помогала ему глоткой, выдавливая из него остатки спермы.

Возвращаясь с пика блаженства, он вдруг почувствовал, что в его задний проход что-то проталкивается, распирая колечко, предназначенное лишь для выпуска, но не для впуска. Он попытался подняться и оттолкнуть Айолу, но вдруг её зубы сжали самый низ его члена. Над его головой звякнул сталью голос Лойдоки: «Тихо лежи, свинья, а то она тебе его отгрызёт!» Старик замер, а что-то в его заднице зашевелилось и стало как будто бы устраиваться.

— Что это? Что вы мне туда засунули? Ведьмы!

— Не бойся, старый кобель. Это инструмент, с помощью которого наш Господин теперь будет тебя контролировать. И, поверь, твоя новая жизнь тебе понравится, хоть ты это и не заслужил.

— Что? Какая новая жизнь? Да я вас раздавлю, змеюки!

Меж тем, Айола закончила своё дело и встала, вытирая рукой рот. Старик, видя, что его никто не держит, вскочил, кинулся к двери, забыв даже штаны, и тут же упал, хватаясь то за низ живота, то за задницу. Слова «простата» деревенский староста не знал, но наощупь он понимал, где у него болит так, что будто режут ножом. Разве что достать до этого места он не мог.

— Штаны надень, шакал. А то, все узнают, зачем ты сюда ходишь. И сядь на скамейку, я расскажу тебе кое-что, — голос Лойдоки был злым и насмешливо-колючим. Однако, неподчинение ему привело лишь к ещё одному удару боли, и Сайкодлук поспешил одеться и сесть на скамью.

— Итак, наш господин решил провести опыт. И ты выбран в качестве подопытного. Если у тебя получится — все женщины в деревне кроме нас будут твоими, ты будешь их иметь в любое время в любом месте. Даже при всех и в любом количестве. Тебе никто ничего не скажет. Если же у тебя не получится или ты решишь предать нашего господина и повелителя — ты умрёшь от того, что сидящая внутри тебя тварь отгрызёт тебе твой член. И учти, она читает мысли и слышит всё что ты говоришь. Завтра ты снова придёшь сюда, и возможно Айола будет к тебе более благосклонна.

Наутро самым обсуждаемым событием в деревне был новый дом вернувшихся из Хладного утёса женщин. Откуда он взялся за ночь на месте старого — никто не знал, но явно без магии тут дело обойтись не могло. На всякий случай все обходили дом сторонкой, и только староста Сайкодлук как ни в чём ни бывало вдруг зашёл внутрь. Что происходило внутри — не было видно снаружи, и зеваки видели лишь как старик закрыл за собой дверь, а через некоторое время к дому подбежала его жена и с воплями ворвалась внутрь. Дверь за ней также закрылась.

Она успела в самый интересный момент: когда её благоверный муж пристраивался сзади к стоящей на четвереньках на скамье Айоле.

— Ах ты старый кобель! Ах ты молодая потаскуха! Да я вас сейчас... — женщина замахнулась прихваченной с собой кочергой, подбегая к парочке, и вдруг сзади её схватила Лойдока. Она и ойкнуть не успела, как её повалили на выросшую вместе с домом кровать, привязали к ножкам кровати её руки и ноги и заткнули рот какой-то тряпкой.

Она пыталась дёргаться, пока муж взбирался на неё, но верёвки держали надёжно. Сайкодлук задрал жене юбку и сильно шлёпнул прямо по заросшему чёрными волосками лобку. Она зажмурила глаза и задёргалась сильнее, но мужчина не обратил на это внимания. Он раздвинул её ноги, задрал ей юбку платья, пристроил член к влагалищу и нажал.

Сначала она выгнулась и зашипела, но с каждой фрикцией её злоба растворялась, а глаза застилались поволокой. Её движения из отрывистых и злых стали более плавными, она начала негромко мычать. Айола выдернула у неё изо рта тряпку, и женщина тихо застонала. Стоны её становились всё громче, и, наконец, Сайкодлук вдруг вытащил свой член и вогнал его жене прямо в открытый в стоне рот. Женщина взвизгнула и попыталась что-то сказать, но в её положении было трудно разговаривать. Сайкодлук разряжался ей прямо в глотку, а ей, со связанными руками и ногами, оставалось только глотать и стараться не подавиться. Наконец, старик вынул свой обвисший отросток изо рта жены, вытер об её волосы, слез с кровати и отошёл чуть в сторону.

Лойдока отвязала пленницу, но та, вместо того чтобы убежать, вдруг кинулась на мужа, схватила его уже обвисший член и начала пытаться его поднять. Она пыталась неумело целовать мужа, гладила его член, прижималась к нему, раздевшись. Однако, всё было, конечно, бесполезно — Сайкодлуку нужно было время на восстановление.

Вдруг жена вытаращила глаза на него, потом на бёдра, вскрикнула и начала отталкивать его руками — будто это не она минуту назад сама исступлённо сосала его член. Но тут её как будто ударило — она замерла на месте. Женщина обернулась с какой-то неуверенностью в глазах. Её ноги мелко задрожали, на уголке губ появилась капелька слюны, в щёки ударила краска. Старая тонкая рука с костлявыми пальцами вдруг заскользила по рёбрам вверх и схватила собственную грудь, начала её мять. Как будто этого было мало, она вдруг дёрнула край платья, чуть не оторвав и схватила рукой уже обнажённую грудь. Другая рука задрала платье и полезла вверх по внутренней поверхности бедра навстречу стекающим уже даже не каплям, а потокам жидкости.

— Что... Что происходит... Что... что вы сделали... аххх... Сайкодлук... сейчас... возьми меня... шлюха... я хочу... нет... сейчас... нет, нельзя...

Женщина дёрнулась вперёд, к мужу, потом назад, к двери, снова вперёд и, наконец, упала на колени, отчаянно натирая промежность одной рукой и грудь — другой. Её стоны становились всё громче, взгляд — отчаяней, а движения — резче и быстрее.

— Ну же... Что жы ты стоишь! Сайкодлук! Ну, возьми же меня! Член! Я хочу его в себе!

Лойдока подошла ко бьющейся в конвульсиях старухе и толчком в лоб повалила её на спину. Затем села сверху и, задрав юбку, поднесла свою промежность к лицу женщины.

— Лижи её! — скомандовал жене Сайкодлук.

— Я... нет... не могу... ааах, Сайкодлук, ну же!

— Ты меня не слушаешься, женщина. Зачем ты мне такая нужна?

Старуха вдруг начала отчаянно, хоть и неумело, вылизывать Лойдоку. Та какое-то время посидела на ней, а потом встала и отошла. Лежащая на спине женщина вдруг стала двигаться медленее, потом совсем затихла. Словно придя в себя, она вдруг вскочила, оправила платье и уставилась на мужа и женщин.

— Ах вы ведьмы! Вы околдовали меня и моего мужа, а теперь... — однако, договорить ей не дали. Её снова тряхануло, и она начала снова лезть к себе под платье и отчаянно маструбировать.

— Объясняю тебе, дуре, что случилось. По моему желанию ты из чопорной старухи превращаешься в текущую рекой шлюху и обратно. Если я захочу — я поставлю тебя раком посреди площади, и ты будешь умолять каждого встречного мужчину тебя поиметь. А так как на твою старую дырку уже никто не позарится — ты будешь стоять на потеху публике до тех пор, пока тебя не сожжёт какой-нибудь не в меру ретивый сторонник Академии. И даже тогда ты будешь просить засунуть факел тебе внутрь, чтобы хоть чем-то наполнить своё похотливое чрево.

Женщина, залившись слезами, упала на колени и зарыдала.

— И да, то что тебе когда-то выжгли магией твой бутон сладострастия — теперь ничего не значит. Твоя похоть идёт из твоей бабьей головы, а то что между ног — лишь реагирует на это. Но, я обещаю тебе, что если ты будешь умницей и послушной женой — всё это останется между нами, и о твоей грязной сути никто не узнает. Ты поняла меня, старая карга?

— Да...

— Да, господин, старая шлюха!

— Да... господин... да...

— А теперь поворачивайся спиной и задирай платье. Твоя детородная дырка уже раздолбана от твоей старости, но я освою заднюю. В конце концов, ты оторвала меня от Айолы, и должна за это поплатиться.

Через двадцать минут Сайкодлук с женой вышли из дома Лойдоки и, обнявшись, пошли домой под удивлённые взгляды односельчан. Женщине было трудно идти, но она обнимала мужа как самого дорогого в мире человека. А Лойдока и Айола готовились к предстоящей тяжёлой ночи.

Деревня Жёлтый холм

В отличие от возвращения Лойдоки и Айолы, приезд Кейлы и Литуы не был встречен такой злобой. Скорее даже на него не обратили внимания, так как в течение их службы в Хладном утёсе их обеих видели приезжавшие туда односельчане. Причём, видели во вполне пристойном виде, с мётлами или какими-нибудь кухонными принадлежностями в руках. Следовательно, по мнению односельчан, вели они там вполне пристойную и целомудренную жизнь, что, бесспорно, принесло им лишь уважение. Разве что, отец злился на сестёр — ведь, они не спросили его разрешения на эту поездку.

Литуа спрыгнула с повозки и задержалась, проходя мимо отца. Кейла скользнула в дом, а младшая сестра подошла к мужчине.

— Папочка, ну не злись! Ну, пожалуйста!

— Тебя надо выпороть за это, Литуа! — голос отца был суров

Девушка поднялась на мыски и прошептала ему в самое ухо: «Сделай это, пожалуйста, завтра!» А затем она мышью скользнула в дом. Отец встал на пороге ошарашенный.

Наутро на отшибе деревни из ничего возник новый двухэтажный дом. То есть, его не было ещё до полуночи, а после полуночи он уже стоял. Как он появился — никто не видел. Как будто вырос из-под земли. Девушки вошли в него как хозяйки и сразу занялись обустройством.

В какой-то момент их мать и только что вошедший в совершеннолетие младший брат ушли домой. Мать — готовить еду, а Роклин — ухаживать за скотиной. Кейла под каким-то предлогом отправилась на второй этаж дома, а Литуа подошла к отцу. Высокий, крепкий брюнет, её отец и в свои сорок пять привлекал внимание женщин. Его крутой упрямый нрав, жгучий взгляд чёрных глаз, орлиные крылья-брови разбили немало женских сердец, когда он выбрал серенькую мышку себе в жёны. Никто особо не понимал, с чем был связан такой выбор, но он был верен жене и не допускал даже подозрения в интригах. Она же терпела его взрывной характер, ни в чём ему не перечила и тому же учила своих дочерей. До поездки в Хладный утёс они были такими же, но сейчас что-то поменялось.

— Папочка, не злись, ну правда! Ты слишком смешной, когда злишься!

— Чтоооо? — отец аж побагровел

Литуа рванула от него в дом, мужчина побежал за ней. Однако, она рыжей кошкой взлетела по лестнице наверх в свою комнату. Он немного замешкался, но вскоре ворвался за ней и остолбенел. Литуа стояла на кровати на четвереньках попой к двери и оглядывалась назад. Её ножки были слегка раздвинуты, а ягодицы под не слишком длинной юбкой — приподняты вверх. Увидев отца, она задрала юбку, оголяя прекрасную нежную кожу. Он смог рассмотреть узенький кружочек её ануса и нежные розовые губки.

— Ну что же ты встал? Ты же хотел меня выпороть? Так давай!

— Но, ээээ, — мужчина был шокирован и вряд ли мог сказать что-то вразумительное

— Что «эээ»? Ты испугался, папочка? Неужто ты так размяк?

Дочь знала, куда колоть. Отец снова взвился, достал ремень и щёлкнул им по выставленной ягодице. Литуа взвизгнула, рефлекторно дёрнулась вперёд, но затем с тихим стоном вернулась в прежнее положение.

— Слабенько... Я думала, что ты сильный.

Новый щелчок вызвал ещё один вскрик, движение и снова возврат.

— Это всё, на что ты способен?

Ещё один щелчок. Литуа опять вернулась в прежнюю позицию и опустила голову с плечами вниз, отклячивая попу ещё больше.

— Ещё..., — тихо простонала она

Отец опустил руки и выронил ремень. Он не знал, что сказать, но точно знал, что его член уже стоял как истукан, вырываясь из вырвавшихся из-под ремня штанов. Вдруг его сзади обняли нежные женские руки, а к спине прижалась нежная женская грудь. Одна скользнула под рубаху и поползла к груди, а вторая мгновенно спустила штаны до колен. Тихий шёпот старшей дочери в ухо «Давай же!» и лёгкий толчок бёдрами вперёд — и он уже стоял прямо рядом с Литуой. Он как-то неловко дёрнулся, но запутался в штанах. В это время Литуа попятилась назад, а рука Кейлы направила его член прямо в лоно младшей дочери. Та отпраздновала вторжение его члена лёгким полувздохом-полустоном.

Следующие несколько минут он себя практически не осознавал. Литуа двигалась то вперёд, то назад, скользя по его члену, а Кейла сзади целовала его, гладила руками, сжимала его ягодицы и слегка царапала спину ногтями. Наконец, он дёрнулся вперёд и излился в дочь, упал на неё, обессиленный и ошарашенный всем происшедшим.

Когда в его задницу что-то пролезло, он даже не дёрнулся, лишь удивлённо посмотрел на лежавшую уже на спине и истекающую его спермой Литуу. Дело в том, что подобные ласки не были для него в новинку. Именно они, а также ещё и многие другие, были причиной того, что он выбрал в жёны именно серенькую и невзрачную Льянку, а не какую-либо другую бесстрастную и холодную деревенскую красавицу. Льянке крупно повезло — магическая операция по выжиганию клитора после медового месяца прошла неудачно, но проводивший её маг об этом не знал. Крайне редкая удача обернулась для родителей рыжих сестёр тайной и очень приятной личной жизнью. Именно поэтому Реокль лишь удивился, что дочери так могут, но не испугался.

Но, в этот раз в анусе Реокля находился не нежный женский пальчик, а что-то иное. Когда он это осознал — он, было, дёрнулся, но было поздно. Поборовшись с болью несколько минут, мужчина сдался и выслушал всё, что ему сказали дочери. Когда он, полностью ошеломлённый и обескураженный, уже собрался уходить, Литуа вдруг подбежала к нему, опять поднялась на мыски и взасос поцеловала в губы. А потом жарко прошептала: «Я мечтала об этом с детства! Спасибо, папочка!»

Деревня Пар

Ещё тёплое осеннее солнце неспешно закатывалось за кроны деревьев, когда перед новым домом Айолы и Лойдоки показалась небольшая группка молодых парней и девушек. Возглавлял их сын старосты. С ним были две его сестры: одна старше его, а другая младше. Эта троица всегда и везде шныряла вместе. Но, сейчас вокруг них сколотилась небольшая ещё из четырёх парней. Все они пришли сюда не просто так.

— Эй, шлюхи ал-Бертовские! А не хотите с нами покувыркаться? — сын старосты всегда был заводилой в травле кого-либо. Младшая сестрёнка захихикала, а старшая вытащила из-под накидки факел и зажгла его.

— А у нас для вас кое-что есть! Думаете, вы будете жить в новом доме? Как бы не так! Дай сюда факел! — парень выхватил факел у сестры и с размаху швырнул его в новый дом. Горящий предмет хлопнулся о стену дома и упал вниз.

Однако, дом не загорелся. Дверь открылась, и на пороге показалась Айола. Она бесстрастно посмотрела на шайку у ворот, но отвела взгляд куда-то за их спины и двинулась прямо на них. Следом за ней в дверях появилась Лойдока.

Нападение было внезапным. Что-то бесшумно подкравшееся сзади навалилось на спины неудачливых поджигателей. Их руки и ноги были мгновенно стянуты какими-то живыми щупальцами. Другие щупальца обвились вокруг их глоток и сдавили, не давая кричать и звать на помощь. Последнее что увидели хулиганы перед тем как их повалили наземь — была лавина странного вида монстров, хлынувшая из двери дома прямо под ноги идущим вперёд женщинам.

Через час вся деревня была собрана на главной площади перед домом старосты. Все жители стояли на коленях, скрученные новыми монстрами. Четырёхлапые, размером с большую собаку, лысые с влажной кожей, эти создания опутали своих жертв щупальцами, не давая им шевельнуться или закричать. Для перемещения эти захватчики использовали лапы, а свою жертву клали себе на спину. Таким образом они выдернули из постелей и притащили к дому старосты всех взрослых односельчан. Остальным просто ставили паразита на спину — это долго, но зато надёжно.

Дверь главного дома открылась, и на крыльцо уверенным шагом вышел Сайкодлук в сопровождении супруги и Лойдоки с Айолой. Увидев их, некоторые жители деревни задёргались. Внезапно, один из монстров ослабил хватку, и младшей дочери старосты удалось вырваться. Она рванулась к отцу с криком: «Папочка, помоги!». Однако, в последний момент она оступилась и шлёпнулась головой прямо ему в живот, упав на колени. Девушка попыталась подняться, однако отец вдруг нажал рукой ей на плечо, не давая встать с земли. Пока она удивлённо поднимала голову чтобы понять причины его поведения, староста другой рукой спустил штаны, обнажая свой длинный вставший член. Девушка удивлённо уставилась на готовый к бою агрегат, на её лице отобразилось возмущение, отвращение, а затем... Затем она вдруг потянулась к нему рукой, погладила, засунула его себе в рот и начала проталкивать дальше в глотку.

Жена Сайкодлука, было, дёрнулась, но её ноги дрогнули, и она замерла на месте. Слегка подрагивая, она стояла рядом с мужем и в слезах смотрела, как их дочь насаживается горлом на его член. Остальные жители деревни смотрели на это представление вытаращенными глазами. Кто-то пытался что-то сказать, но сдавленные щупальцами глотки не выпускали громких звуков.

Сайкодлук разрядился в пищевод дочери. Она судорожно глотала его семя, облизывала член, а затем вдруг как ужаленная подскочила, с удивлением уставилась на свои руки, на обнажённый срам отца.

— Что... Что происходит?! Папа! Фу, как ты заставил... Аааааа, — девушка рванулась бежать куда-то в сторону, но вдруг споткнулась, упала на колени, разбив их в кровь, и, так и лёжа на коленях, вдруг потянулась руками под платье.

— Что происходит?! Что я... О, маги! О... оооох... Нет... Я не... Нельзя... Папа... Не смотри... Не смотрите! Аааааа...

Девушка перевернулась на спину, раздвинула ноги и начала отчаянно тереть своё девственное лоно. Ей, в отличие от матери, маги ещё не запретили

получать удовольствие от ласки, и через десять минут этого представления её сотряс оргазм. Однако, через пару десятков секунд после того как её тело выгибалось дугой, её руки снова поползли под успевшую было упасть юбку. Со слезами на глазах она опять начала стонать от собственных же ласк.

— Скажи, дочка, кто из мужчин нашего села тебе нравится? Вот, например, одноногий Гофер? Или, может, старик Йогран? Нет? А хочешь — они все по разочку тебя трахнут, а ты потом выберешь лучшего? Конечно, жениться на деревенской шлюхе никто не станет, но ходить к тебе за тем, что жёны им не дадут, они будут.

— Папа... нет... ах... я не хочу... нет... я хочу... кто-нибудь... Ну, пожалуйста, аааааииии! — голос девушки вновь сорвался на визг, она выгнулась, затряслась, обмякла. Но, через минуту снова зашевелилась и, сотрясаемая рыданиями снова начала себя ласкать.

— А есть и другой вариант. Ты сейчас разденешься и встанешь рядом со мной, пока я буду наводить дальнейший порядок в нашем селе. А то, уж больно вы тут распустились.

Движения девушки вдруг замедлились и вовсе прекратились. Туман из глаз ушёл, она вскочила на ноги, посмотрев по сторонам. Дёрнулась было снова куда-то, но ноги задрожали, она опять упала на колени, а её руки потянулись под платье. Однако, затем они безвольно упали вниз и через секунду она стала тихо, но быстро снимать платье. Под ним было голое тело: стройные ноги, ещё небольшая упругая грудь, покатые бёдра и круглая слегка оттопыренная попа. Русые волосы врассыпную покрывали обнажённые плечи, а серые глаза смотрели бесстрастно в пол. Щёки были красными от стыда. Инстинктивно она попыталась закрыть срам, но снова дёрнулась и вся красная как закат, встала навытяжку рядом с отцом, стараясь смотреть куда-то вдаль.

Меж тем Сайкодлук подошёл к скрученной семье из отца с матерью и трёх дочерей. Его уже восстановившийся член вновь выпрыгнул из штанов и коснулся лица одной из них, самой младшей. Ей только пару дней назад исполнилось 18, и Сайкодлук уже намекал её отцу, что хочет женить её на сыне. Но, отец был против, и Сайкодлук тогда ушёл ни с чем. И вот сейчас девушка также как дочь набросилась на член старосты под возмущённое мычание отца. Правда, сопротивлялась подчинению она потом чуть подольше — даже дважды теряла сознание, но в конце концов тоже сдалась и встала рядом с женой и дочерью старосты.

Меж тем, после того как младшая дочь старосты пополнила его гарем, Айола подошла к той самой компании хулиганов, что пытались поджечь их с матерью дом.

— Итак, Сарок, ты и твои друзья хотели нас наказать? Не мычи, хотели. Знаешь, я тебе сейчас кое-что покажу.

Айола достала откуда-то из-под платья нож и небольшую колбаску, скатанную из глины. Оглянувшись по сторонам, она вытащила из какого-то забора штакетину и положила около спутанных парней и девушки, старшей дочери старосты. Кусок глины она положила на доску и вдруг быстрыми и уверенными движениями начала его шинковать. Быстро и сноровисто она нарезала эту колбаску на несколько десятков тонких ломтиков.

— Вот что, мальчики. Я могу нарезать колбаски быстро, а могу медленно. А могу вообще не нарезать. Но так как я на вас очень обижена, то ваши колбаски я буду резать очень медленно. А чтобы вы от болевого шока не сдохли раньше времени, мы вашу боль слегка притупим чем-нибудь опьяняющим.

Парни задёргались в путах, замычали, пытаясь как будто оправдаться. Айола подошла к одному из них и погладила по голове одной рукой. При этом другая рука ножом щекотала этому парню рёбра.

— Ой, ну мне вас прямо жалко! Хорошо, я дам вам шанс! — Айола подошла к связанной старшей дочери старосты и двумя движениями отрезала ей юбку от платья, обнажив покрытый русыми волосами лобок. Девушка заёрзала, но щупальца схватившего её монстра потянули её за ноги, и она оказалась выгнута практически в мостике. Её крупные бёдра раздвинулись, обнажив нежный бутон лона. Айола подошла к ней со стороны ног и присвистнула: «Оба на, да ты уже не девочка! Сайкодлук, как же ты не уследил за дочерью? И кто же тебе сбил целку, а шлюха деревенская? Сколько мужиков через тебя прошло?»

Женщина забилась в рыданиях, но Айола была неумолима. Она обернулась к парням.

— Итак, каждый из вас сейчас её трахнет. Можете кончать в неё, а можете — на живот, лицо — куда угодно. Кто её не трахнет — тому я настрогаю член в столько ломтиков сколько пальцев у вас на руках и ногах вместе. И буду делать это медленно. А, да, тебя, Сарок, это не касается. Ты будешь её держать — в конце концов, надо помочь друзьям, верно? И для тебя, если не захочешь, ломтиков будет в два раза больше.

Монстры отпустили парням ноги чтобы они могли подойти к жертве. Сарок, плача от отчаянья, сел на руки сестры, а первый из четырёх друзей пристроился между её ног. Экзекуция продолжалась не слишком долго. Возбуждённые от такого количества запретных плодов вокруг, парни быстро кончали, и через двадцать минут бёдра старшей дочери старосты были залиты мутной белёсой жидкостью. Она лежала с отчуждённым выражением лица вся в слезах, а её братец сидел рядом также весь в соплях.

— Знаешь, Сарок, а ведь это ещё не всё. Сейчас ты возьмёшь и уберёшь свою сестру. Да-да, именно там, куда ты смотришь с отвращением. И да, я забыла сказать главное — языком.

Парень с ужасом посмотрел на Айолу, но та не шутила. Она крутанула нож между пальцами, демонстрируя искусство и улыбнулась: «Нууу? Мне точно надо повторить?» Под всхлипы и стоны очередной жертвы Сайкодлука, его сын, давясь на грани рвоты вылизывал сперму своих друзей с живота и бёдер своей сестры. Месть Лойдоки и Айолы удалась.

Цитадель Хладного Утёса

Беал стоял в тронном зале Цитадели и смотрел на огромную нарисованную магией Дисари карту на стене. Каждую неделю на ней загорались несколько точек — деревни, в которые возвращались женщины, проведшие год в его замке. Они приезжали в деревню не просто так. От замка к деревне прокапывался подземный ход, через который ночью вылезали монстры строители и возводили дом. А затем через отверстие в подполе этого дома на деревню обрушивалась лавина монстров — как старых, так и новых. Жители деревни подчинялись тем или иным способом, но теперь во главе деревни вставал один избранный, который верой и правдой служил Гхону (и Беалу, конечно) за возможность включить в свой гарем любую понравившуюся женщину.

Заразитель, новый вид монстра, действовал неумолимо. Червь, вселявшийся только в мужчин, генерировал вирусные клетки, действовавшие только на женщин. Сначала он вырабатывал афродизиак настолько сильный, что видя рядом с собой эрегированный член носителя червя и чувствуя его запах, женщина на короткий момент впадала в дикое возбуждение, стремясь отдаться этому мужчине.

Попадая в организм женщины половым путём вместе со спермой заражённого мужчины, вирус порождал неуёмное желание секса. Женщина не могла с ним справиться, теряла контроль над собой и готова была лечь под любого мужчину и даже не обязательно человека. В таком состоянии она готова была совокупиться с конём или псом, запрыгнуть на любой продолговатый предмет, ублажать себя до потери сознания руками. При этом, её сознание было свежим, она всё отлично понимала, но не контролировала себя. Осознавая последствия такого поведения, женщина готова была слушаться любого, кто мог приглушать действие этого вируса и не позволять ему брать над ней контроль.

Если после этого такая женщина занималась сексом с незаражённым мужчиной, то у него возникало вторичное заражение. Его либидо многократно усиливалось, и через два дня воздержания он готов был на любое преступление чтобы только получить вожделенный доступ к женскому телу. Фактически, это были готовый преступник, но заразившая его женщина могла удерживать его либидо на определённом уровне пока он был ей послушным. При этом он тоже полностью осознавал всё что делает, но не мог контролировать себя.

В отличие от предыдущих контролирующих монстров, этот вирус не обнаруживался ни магией, ни даже анализом крови после окончания инкубационного периода в несколько минут. Он действовал напрямую на нервную систему и практически не вырабатывал продуктов жизнедеятельности. Недостатком было лишь то, что этот вирус не действовал на членов Гнезда. Сидящие внутри них паразиты просто убивали любой, в том числе и этот вирус ещё до окончания инкубационного периода. Также Гхон не имел прямого контроля над теми, кто был заражён вирусом — только над носителем червя-заразителя.

Для Гхона это было облегчением. Контролировать самому несколько тысяч человек было сложно, необходимо было делить их на ячейки, и именно для этого была создана такая схема. На полное подчинение деревни заразителю уходила примерно неделя. Часть женщин (обычно три-четыре заражённых) входила в гарем самого заразителя, а остальные отправлялись в подземелье, которое теперь было под каждой деревней. Несколько самых молодых и красивых помещались в камеры, откуда их выпускали для обслуживания иногда спускавшихся вниз мужчин. Обычно их либо заражали монстрами, а не вирусами, либо вообще не заражали, а просто насиловали. Остальные, большая часть, становились инкубаторами для новых монстров. Их обычно тоже не заражали чтобы не тратить ресурсы. Мужчины же либо оставались заниматься хозяйством в деревне, заражённые жёнами Заразителя, либо отправлялись в Хладный утёс, где становились воинами — и в них уже сидели монстры-контролёры прежних видов.

Кроме нового способа захвата деревень Гхон, Беал и Дисари сделали за это время очень много. Долина Шипов начала производить хлеб, в подвалах Хладного Утёса создавалось стрелковое оружие и даже какая-никакая артиллерия. Армия Беала стала включать в себя уже почти тысячу человек, вооружённых пусть примитивными, но всё же магазинными винтовками. Захваченные деревни пополняли экономику и армию. Гнездо стремительно расползалась всё дальше на юг, восток и запад, занимая всё пространство между западными и восточными горами, Невозвратной топью и Пропащим лесом.

Беал открыл дверь и вышел на стену. Весь в своих мыслях он торопливо шёл по стене к башне Дисари. Надо было обсудить планы развития гидропонных ферм в подвалах замка — самая последняя идея Гхона. Вдруг нога карлика зацепилась о какую-то ступеньку, он потерял равновесие и шлёпнулся на пол. Это нелепое падение спасло ему жизнь — над его головой об камень звякнул арбалетный болт. Охранявший его воин отреагировал мгновенно, закрывая щитом своего господина. Застрекотали пулемёты, хлопнула снайперская винтовка. Замок пришёл в движение, а на Мёртвой горе уже прыгала на спину Клыка белокурая Лара.