Сын со снохой рассчитывали побыть в городе денёк и на второй вернуться на заимку, ну да это они так думали. Известно ведь, что человек предполагает, а Господь располагает. Вот и выпали им так звёзды, что пришлось какие-то дела в городе делать очень уж важные. Как наш вождь говорил: Архиважные. А нам с внучкой чего они, коли у нас своих дел полным полно. Девка стала совсем деревенской, понравилось ей.

— Дед, я прям как Машенька, а ты медведь.

— И пошто это?

— Дед, я вся такая непослушная, непредсказуемая, а ты терпеливый, спокойный. И как ты такого ребёнка терпишь?

Хмыкнул. Ребёночек нашлась. Ростом мелкая, это да, а так вполне взрослая девка. Ну и в тело ещё пока не вошла, рано в таком возрасте титьками по пуду трясти, да задницей, ровно корма у баржи, вилять. А так у неё всё в норме, аккуратно. А уж пизда будто у взрослой бабы. Ну так известно, что расширяется она. Ребёнка вон когда рожают, так пролезает же. Со скрипом, тяжко, но лезет. Дурень мелкий, не знает, чего его на вле ждёт. Я бы, кабы в его возраст вернуться, адвоката бы потребовал, решение суда в трёх экземплярах да ещё в международный суд какой апелляцию подал. А пока суд да дело, так бы и сидел сиднем у мамки в пузе. А то ишь, моду взяли: выкинули младенца, заместо нормальной еды титьку в рот запихнёт и ешь молочко. Пробовал я, как баба моя сына кормила. От безысходности ел пацан. Даже жалко стало. Я, как она меня с ним оставляла, мяса ему нажую, своих-то зубов пока не было, сала шматочек суну, он и радуется. А уж как сало грыз дёснами, так загляденье просто. Баба моя как-то увидела, заквохтала, благо тёща, царство ей небесное, поддержала.

— Чего разгорланилась? Замолчь мигом! Парень растёт, мужик. Ишь, как вцепился зубами, грызёт. Что ему твоя титька, когда ему мясо надоть.

Правильная у меня тёща была, с пониманием. Когда жена пацана носила, так тёща мне заместо жены была. Силы-то куда-то девать нужно было, вот и падала на спину, ноги раздвигала. Али подол задирала, вставая раком. Ну да что я покойниц вспомнил. Им сейчас хорошо, они с ангелами разговоры ведут. Светлые бабы были, незлобливые.

Маринке радость, что мать с отчимом не едут. Она, внучка-то, такая фантазёрка, точно та Маша из мультика. Мне как первый раз показала, так я ровно ребятёнок какой смехом заходился. И она, на меня глядючи, ржала, будто Сивка, кобылка моя. Аж шешнадцать серий. И обещала ещё привезти. Ну да она врать не будет. Это придумать что-либо здорова, а вот врать не приучена. Хорошая баба со временем будет, если не скурвится. У них-то в городе это мигом. А потом другое кино мне включила. Не мальчик уж, много в жизни видел, а тут прям чувствую, как щёки краснеют. А она меня оседлала, мы на кровати те кина смотрели, да и погоняет.

— Дед, что те парни. Они же в кино. У них и стоять по стольку не может. Это всё дубли да монтаж. А ты видел, сколько из них семени выливается? ЛИтрами. А нормальный мужик при всём своём желании больше чайной ложечки за раз и не выдаст, хоть задоись, хоть выжимай его. Дед, а ты не в кино, ты реально супер. Дед, ты кончать не будешь? Нет? Дед, это же нормалёк. Устала я, отдохнула и снова с тобой. А ты и готов к труду и обороне. К какой обороне? А от меня, сучки, ой, внучки твоей похотливой. Нет, правда, дед, мне почему-то рядом с тобой хочется и хочется. Маман вон тоже от тебя без ума. Дед, я с Димой, родителем моим, столько не хотела. И от чего это?

Прокашлялся.

— Так это, Марин, от природы всё. Здесь у нас места воздушные, озонные. Ты вдохни, особенно утром. А еда какая? Ты там что ешь? Вот и оно. Химия-мелодия сплошная.А здесь всё натуральное. Молочко парное ты там пила? Яичко из-под курочки горячее ела? А с грядки огурчик там, помидорчик, морковку? А от здоровой еды и здоровья прибавляется. Вот и играет в тебе сила. А её девать куда-то надо. Кабы ты, к примеру, лес весь день валила, так и не потянуло бы тебя. Хотя это на кого как посмотреть. Некоторые так и апосля лесоповала на бабу лезли.

— Дед, некоторые - это ты? Ага, глаза-то не отводи, не прячь зенки свои бесстыжие. - От же оторва, научилась словам всяким от деда. - Дед, а почему химия с мелодией?

— Как почему? Неужто непонятно? Поешь такую еду с химией, так потом в животе мелодии и играют. А уж как в туалет пойдёшь по нужде, так и узнаешь, что там за музыка приключилась. Чего ржёшь, кобылка?

— Дед, у тебя такие разъяснения самобытные. Вроде такого: ветер от того, что деревья качаются. Дед, а молока такого в городе и правда не найти. Его пьёшь, а оно живое. - Вот всегда у неё так, переходы мгновенные. Сейчас об одном, тут же о другом. - Дед, а скажи, я могла бы стать твоей внучкой?

— А ты кто?

— Ну не родная же. А знаешь, лучше, что неродная. С родной бы ты в жизни не стал ебаться. А мне нравится. Дед, как же хорошо у тебя!

— Ну да, и ты не понимаешь, как жила без нашего Простоквашино. Давай, Крошечка-Хаврошечка, собирайся, Зорьку за титьки дёргать пойдём.

— Дед, лучше меня. Ой, пошутила я, пошутила. Дед, я уж и так одеваться стала, нагишом не хожу, чтобы тебя не провоцировать. Так чего лезешь? Я сказала? Что? За титьки подёргать? Пошутила я, дед, неудачно пошутила. Всё, идём, вазелин только возьму, сосцы смазать. Да не мне, Зорьке. Дед, а почему у коровы сосцов четыре, а титька считается одна? Не титька, вымя? А у меня? Ещё вырастет? Ого, куда ещё расти. А у Лиды, матери моей? Тоже пока титьки? Нормально. Да всё, замолчала. Можешь говорить.

И что с ней делать, с девкой такой? Во сне только и молчит. Во сне такая маленькая, беззащитная. Так и хочется оградить от всех бед, спрятать. Свернётся калачиком, носом подмышку ткнётся и сопит. То согреется, раскинется, руки-ноги на меня положит. То вся влезет, будто на подушку какую, благо помещается, а ты, дед, лежи и не моги пошевелиться, чтобы не спугнуть.А до сна натешится, наскачется. Так-то для неё тяжёлый, а вот коли сзаду, либо под неё ляжешь, так нормально. Но иной раз и на спину увалится, распластается.

— Дед, тебя почувствовать хочу. Тяжесть мужика. Придави, чтобы пищала. Да, дед. И глубже, дед, глубже. Не бойся, больно будет, так скажу.

Дней несколько так с внучкой потешился, потом по лбу себя хлопнул. Благо мысленно, а то бы все мозги стрёс. Да откель они, мозги-то? Были бы, так в лоб бить не надо было бы. Заране бы подумал. Всё же спросить решил Маринку.

— Марин, а как ты вдруг понесёшь от меня? И что делать?

— Дед, а ты забоялся, что ребёночка тебе рожу? Не боись! У нас маман предусмотрительная. Как Дима начал меня драть, так она этим делом обеспокоилась в первую очередь. Так что в меня сперму можно сливать литрами, ничего не будет. Я потому и подмываться сразу не бегу. Маман говорит, что лучше, если часть какая впитается. Для здоровья полезно. Ой, дед, ты за это время мне столько здоровья прибавил, что куда его девать буду, даже не знаю. Дед, а от тебя ребёнка родить было бы клёво. Ты вон какой. Патриарх прямо. А почему отчим тогда мельче получился?

— Так в мать пошёл. А вот девка, дочка, та в меня. На Северах сейчас живёт, работает там. И мужик у неё под стать ей. И детишки тоже. Вечером фотокарточки покажу.

— Ага, покажет он. Кино он покажет. Порнофильм. Серия хрен знает какая. Ой, дед, пошутила! Ай, мама! Детей бить нельзя! Это непедагогично! Ай, мама! Я жаловаться буду! Дед, девочек нельзя по жопе! Дееед, погладь лучше! Дедуля, бля буду, стану слушаться! Дед, ну погладь! Ой, дед, ещё! И там погладь. Дееед, не мучай. Вставляй уже. Ааамммм...Аааахххх! Умммм....Маммммааааа!

Тут придумала игру вроде. В лес пошли, петли на зайцев ставил. Дармоеды, в огород повадились шастать. Мне бы не жалко, как одно бы что ели. Так нет же, всё понадкусают. Хохлы прям какие-то. Понятно, что сейчас их ловить - только время терять. Ни шкуры, ни мяса толком нет. Да куда же деваться. Я их обдираю, на ледник определяю. А как городские приедут, так Димка перед ними и повыпендыривается. Заяц фаршированный салом да в духовке запечённый. Те едят да нахваливают. Честно слово, будто слаще морковки и не ели ничего. Ну пошли в лес да пошли. И не в глубь самую, с краю, к огороду ближе. Что мне те зайцы, что в чаще прячутся. Придут безобразить, тогда и до них очередь дойдёт, а пока пущай живут. Так Маринка разнагишалась и меня уговорила тоже сделать. Я с ней вроде сам как дитя малое стал. Она дуреет, и я, старый, за ней.

— Дед, я нимфой буду, а ты сатир. Я буду от тебя убегать и прятаться, а ты меня как поймаешь, так сразу и насаживай на хуй. Только недолго, а то я потом враскорячку и не сбегу от тебя.

— Ну так придумала же. Где мне, старому, за такой молоденькой козочкой гоняться? И не угонюсь, запыхаюсь.

— Дед, ну я же убегать серьёзно не буду, я поддаваться буду. Я же тоже хочу. Я как та курица, которая думала, не быстро ли она от петуха убегает. Так уж и быть, пожалею тебя, немощного. Дед, только без рук! Осознала всё! Дед, хворостину брось! Ах, так? Догоняй, старый!

Ну не сучка ли? Сиганула в кусты, только её и видели. Так чего за ней бежать? Всё одно по кругу вернётся. Сколь по лесу не ходи, на старое место придёшь. Погоди маленько, вот и сама попадётся. Во, так и есть. Бежит. Радуется, что от старого сбежала.

— Дед, так нечестно. Ну ладно, ладно, поймал. Стой, дед. Нимфы всегда раком стоят. Или сверху садятся.

— Ты-то откуда знаешь? Нимфой была? Или этому, как его, сатиру уже давала?

— Смешной ты, дед, древний. Во, ты динозавр, дед. Картинки же есть на древне-греческих вазах. Дедуль, сильно войди. Ооохххх!

И что за девка? Молоденькая, а ебаться здорова. Какой бы послабее мужик ей попал, так давно бы высушила, выдоила, как Пистимея киношная. Может со временем успокоится, а может сильнее во вкус войдёт. И какой мужик с ней уживётся? А может это и правда природа так на неё влияет. В город вернётся, там от их воздуха не то, что ебаться, жить не захочется. Вон как старается, зад так и играет. Пиздёнка тесная, молоденькая, так и обжимает хуй, так и ласкает. Такую ебёшь и ещё хочется. Да и у Лидки, у снохи, тоже не особо разработанная. Нормальная. И когда уж они приедут? Чую, скоро Маринка заскучает. Всё дед да дед, а она молодая, поговорить с кем бы, со сверстниками пообщаться, развеяться. Это мне, пердуну старому, полежать, посидеть, отдохнуть. А у неё энергия через край. Может ещё и потому деду покоя не даёт. Как там в рекламе батарейку обзывают? Дюрасел? Во, у неё в заднице три таких батарейки. Две про запас.

У нас здесь связь коли и бывает, так редко. Надо из распадка на взгорок подняться, тогда ещё можно что-то поймать. Вот Маринка с утра телефон взяла да пошла. Сказал, чтоб ружьё прихватило. Летом зверь не тронет, сытый, да бережёного Бог бережёт. А бежать, если что, пару-тройку километров. Сходила, обратно бегом бежит. Кричит.

— Дед! Дед! Дееед! Завтра наши приедут.- Подбежала, отдышаться не может. И куда летела? Прям немного подождать эта новость не могла. Правду видать, соскучилась. - Все дела решили, завтра приедут и гостей привезут. Лида сказала, чтобы ты готовился. Баню, что ли, истопить? Или сварить что? К чему готовиться? Всё!

Выдохнула. Села, успокаивается. Ну и ладно, будем готовиться к приезду гостей. Нам что, впервой? Сейчас воды накачаю в баню, благо насос сын привёз, дров приготовлю. Что там ещё? А, мангал. Шашлыки жарить станут обязательно. Вентеря проверить, авось рыбка какая забрела на ушицу, а то и на жарёху. Им, городским-то, в дикость рыбка свежая. Это не минтай какой из их маркетов, да ещё и супер. И что там суперового? Название одно.

До самого вечера, до поздна, управлялись по хозяйству. Запустил всё, пока с внучечкой расслаблялся. Управились. Сполоснулись. Девка моя умаялась, с краешку присунул - она уже спит. Прикрыл одеялом, сам на крылец вышел. Хорошо. Лету скоро конец. Не совсем скоро, да вот на берёзах уже косицы жёлтые появляются. Первый признак. А там снегом всё завалит, засыплет, без бульдозера и не проедешь сюда. Да у сына снегоход есть, да и у меня тоже. Он-то свой у Гришки ставит. До него доедет на машине, там на технику зимнюю и на заимке. А когда гости какие, так они свою технику на прицепах везут. Опять же машины у Гришки бросят и едут на снегоходах. На них-то тут всего ничего. А Гришке что, родственник же, хоть и дальний. Завтра гости приедут, всё веселее станет. Человеку одному жить тоскливо. Всё же общественный он, человек-то. Бывали бирюки, разные фанатики религиозные, уходили от людей в скиты. Дурни. Да их же Бог мозгами обидел, обделил. И Маришка повеселеет. Может в город заберут, может оставят. Там видно будет. Это как сама захочет. Чай не ребёнок уже. О, кличет чего-то. Проснулась, что ли? Ну чисто дитя малое. Уйди на минутку, тут же потеряла, блажает. Точно, кличет. Пойду.

— Марин, ты чего?

— Дед, ты где был? Я проснулась, а тебя нет. Бросил ребёнка, да? Погоди, старый, не станет у тебя зубов, я тебе жёванки жевать не буду. Уууу, злыдень старый! Обними меня.

— Потерялась, дитя малое. Титьку тебе, что ли? Так нету.

— Врёшь ты всё. Есть. И очень хорошая. Дед, я на бок лягу, а ты титьку свою вставь. Только не шевелись. Сможешь?

— Ложись уж, дитятко. Покормим твою подружку ненасытную. Так? Или дальше? Нет? Ну всё, спи. Ты что? Сама же просила не шевелиться. Это мне нельзя? А тебе можно? Ну давай, шевели попой. Завтра приедут гости, так не особо порезвишься.