Вот такой я нехороший ребёнок - совершенно не умею хранить секреты. Просила же мама пока ничего не рассказывать Людке, очень просила. Потом, мол, расскажем и покажем. Я продержался долго, целых две или три недели. К тому же я не виноват. Мама сама виновата. Что делать, если мне понравились уроки, сопровождаемые практическими занятиями. И ещё очень понравился вкус маминой писи. Понравилось целовать её, вытягивая вкусняшки из самой глубины. Понравилось даже больше, чем когда мама позволяла засунуть мою письку в её. Нет, это тоже необычайно приятно. Вначале чувствуешь, как нарастает напряжение, как скапливается где-то в районе головки, как её начинает распирать и делается щекотно и почему-то начинает щекотать где-то в попе. А потом взрыв, извержение вулкана. И из тебя выливается море спермы. Про море я слегка приврал. Мама сказала, что у нормального мужчины той спермы хорошо, если с чайную ложечку наберётся. Это вот у быка, или у жеребца бывает и со стопку водочную, граммов сто. Надо бы проверить у нашего бычка Чубайса рыжего, сколько у него той спермы есть. Или он ещё маленький. Но на коров, гад, уже прыгает. Интересно, ему так же приятно, как мне с мамой? Или у животинок всё по-другому, всё иначе? Ну да, конечно же иначе. Мы вот с мамой целуемся, а бык отродясь корову не поцелует. И как её целовать, если у неё вечно слюна изо рта висит и вечно она что-то жуёт, чавкает. Вот бы мама жевала что-то, а я в это время её целовал. А целоваться, оказывается, тоже приятно. Губы к губам, а во роту мамин язык безумствует, мечется. То дёсны ласкает, то с моим языком борется за право проникнуть в мамин рот. И от этого становится так приятно, что сразу наступает возбуждение и моя писька встаёт. Мама сказала, что вообще-то письку положено называть членом. Но мне, честно говоря, не нравится. Это в газетах или по телевизору всё про членов говорят: член правительства, член государственной думы, член ещё чего-то там. У нас стадо коров по головам считают, а у них людей по членам. А про женщин как сказать? Членихи? А уж как называют письки среди пацанов, маме лучше не знать. Да что мелю, дурак! Будто мама сама не знает. Сам слышал, как иной раз по этому адресу посылает. Ещё и в женскую писю может послать. Про неё мама тоже пояснила, что можно и нужно называть влагалище, вагина, вульва. Я и слов-то таких не знаю. Пока выговоришь, сто раз забудешь про что хотел сказать. Да и не понял я почему одно и тоже называется по-разному. Ну, с влагалищем понятно. Женская пися всегда мокрая. В почему вульва? Вагина? Да ну их, эти слова учёные. Главное при маме не назвать народным словом. Ей не понравится.

Папа был вовсе не против наших уроков и даже поинтересовался, как мне понравился мамин вкус. И очень удивился, когда я сказал, что вкуснее ничего не пробовал, даже мороженое отдыхает. Он немного помыслил, потом сказал

— Ну да, ну да. Кто бы сомневался. У родины самый приятный вкус и запах.

Какую родину он имел в виду? Наш посёлок? Всю страну?

А что до моей вины, так не считаю себя виноватым. Так получилось. Получилось потому, что родители уехали на выходные к бабуле, отмечать день рождения. Мы с сестрой тоже были бы не против поехать, а дом на кого оставить, корову, хозяйство? Вон Матроскин тоже к дяде Фёдору в город не поехал из-за хозяйства. Так что пришлось оставаться. За это мы получили денежную компенсацию. Правда, правда. Отец расщедрился и отсыпал нам немного деньжат. Путь его рука дающего не оскудеет. Где-то я про такую щедрую руку читал.

Спать мы с сестрой легли на родительской кровати. Она большая, четверо помещаемся, а уж двух вместит. Дома тепло, так что мы голяком завалились на кровать. Привычные. Пошептались. Почему-то в темноте разговор сам по себе начинает вестись шёпотом. Знаем ведь, что никаких бабаек, чертей, домовых и прочей нечисти нет, а всё одно чего-то опасаешься. Мама сказала, что это атавизм, доставшийся нам от далёких предков. Тех, которые носили шкуры зверей вместо одежды, пользовались каменными топорами, огонь берегли, потому что добывать не умели. Зверья вокруг было полно, да и не звери то были, зверюги. В музее видел череп саблезубого тигра. Нынешние тигры против них что котята. Отмахнись от такого каменным топором. Им бы автомат. Вот те древние люди по ночам, в темноте, чтобы не привлекать к себе зверей, и разговаривали шёпотом. Если умели разговаривать. Только зря это они. У них же бани не было. А без бани они, скорее всего, так воняли, что тут хоть шепчи, хоть во весь голос кричи, всё одно. А может древних людей и не истребили совсем, потому что звери брезговали таких вонючек есть.

Ну вот шептались мы с сестрой, шептались, у меня и вырвалось про маму с папой. Тайна, она ведь так и распирает тебя: Расскажи хоть кому-нибудь. Это как тайна про царя Мидаса и его уши.

— Людк, забожись, что никому, что-то расскажу.

— Что? - Сестра мигом навострила уши. - Говори.

— Ты забожись.

— Да чтоб я...Да ладно, прям что-то интересное. Не хочешь - не рассказывай.

Вот что значит старшая, пусть и на несколько минут. Знает, что не сдержусь, вот цену и набивает. Вроде ей не интересно. Так и поверил. Вон как уши вытянулись, как у эльфа из сказки. Думаю, что про родителей она точно никому ничего не расскажет. Мы же дома ходим в чём мать родила и никто ничего не знает. Вру, бабуля знает. И даже ворчала, когда была у нас. Тогда ещё отец, чтобы не смущать тёщу, в трусах ходил. Лучше бы они бабку раздели. Вообще-то я её голой видел. Мы в баню вместе пошли, только папа дома остался. Мама намного красивей и стройней, и вообще мама лучше. У бабули титьки большие, висят, живот тоже отвис. И жопа не круглая, как у мамы, а будто две подушки бабушке сзади прилепили. Так что сестра точно молчать будет.

— Людк, я видел, как мама у папы хуй сосала. - Это с мамой приходится сдерживаться в названиях, а с сестрой можно и по-уличному. Так даже вроде сам себе взрослее кажешься. Это с возрастом понимаешь, что не взрослеешь, начиная материться. - А потом папа у мамы пизду лизал.

— Иди ты! - У Людки глаза едва не вылезли из орбит. - Где видел?

— На бороде. Тебе не всё равно.

Людка утратила свою невозмутимость, щёки покраснели, видно даже в полутьме комнаты, глаза блестят. Её едва не трясёт от возбуждения.

— Рассказывай.

Теперь сеструха точно моя. Теперь будет вытягивать подробности, а мне можно и повыделываться. Да ладно, не буду тянуть, расскажу. Порадуюсь, глядя на неё. Не часто доводится увидеть сестру в таком возбуждении. Чаще она является носительницей секретов. И рассказал. Про нас с мамой рассказывать не стал. Неизвестно, как сестра воспримет эту новость. Всё же эта любопытная пройдоха, что без мыла в задницу влезет, раскрутила меня на рассказ о том, как я проснулся и что я увидел. И очень сокрушалась, что спала так крепко, что ничего не увидела. Взяла с меня обещание в следующий раз, если я вновь стану свидетелем чего-то подобного, разбудить её. Как же ей хотелось посмотреть. Тогда я предложил попробовать сделать это нам самим. Сестра замерла в ступоре от этого предложения, обдумывая его. Неожиданного, надо добавить, предложения.

— Но...Как? Это же...

— Хочешь сказать: Грязно? Ага. А мамка у папки, значит, сосёт грязный хуй? А папка лижет грязную пизду? А ты сама сколько раз на день пизду моешь? А я? Молчишь? И с чего это мы стали грязными? К тому же это у чужих может быть грязно, с чужими не нужно такое делать, а со своими можно.

Людка уже решилась испробовать новинку, только всё равно искала подводные камни. Вроде лодки на воде, старающейся пройти мимо рифов и не напороться на них днищем. Я же наседал. И мне было не столько важным сделать так, чтобы сестра сосала у меня, мне хотелось полизать её, сравнить с мамой. Не знаю почему, но от такого я сильно возбуждался. И однажды, когда вылизывал маму, даже кончил. Засмущавшись, хотел спрятаться, а мама сказала, что это не то, чтобы нормально, это показатель того, как сильно женщина возбуждает мужчину. И она гордится, что смогла сделать со мной такое. И добавила, что у папы тоже так бывало. И ещё сказала, думаю просто мне в утешение, а может это и было правдой, что сама смогла кончить, пока сосала меня. Ещё добавлю, что позже, в совсем взрослой, и в семейной жизни мне очень нравилось делать это со своими женщинами. Точно зная противный Людкин характер, а также её твёрдость в отношении данного слова, предложил ей пососать у меня, а после я вылижу её. Как и ожидал, Людка возмутилась.

— А чё это я первая? А потом ты скажешь, что пошутил и не станешь мне лизать. Давай ты будешь первым.

— А если тебе не понравится и ты не станешь мне сосать?

— Стану. Стану даже если не понравится.

Вот же дурочка. Маме нравится, а ей не понравится. Да за такое, сказала мама, любая женщина мужчине всё простит.

Положил сестру так, чтобы мне было удобно. Она широко развела ноги. Для начала подул на расщелинку, понюхал. Людкина пизда пахла немного не так, как мамина. Не противно, не отталкивающе. Просто несколько иначе. И на вкус, когда попробовал лизнуть языком, разница во вкусе ощущалась. У сестры пизда была с какой-то кислинкой, с каким-то незнакомым ароматом. Не резким, как бывает, когда какая-нибудь наша поселковая дурында без меры надухарится духами так, что в клубе рядом стоять невозможно, а что-то такое лёгкое, что вызывает желание принюхаться, найти источник запаха, узнать, что может так приятно пахнуть. А зачем искать, когда этот источник передо мной. Вот он, раскрылся, как раковина-перламутровка, освободившись от вечно скрывающих его больших половых губ, придерживаемых руками сестрички. Осторожно, нежно, ласково, как учила мама, прикоснулся губами, лёгким поцелуем обозначил внимание малым губкам, клитору. А уж когда лизнул, тогда сестра заголосила от удовольствия. И не отпускал её, пока она насильно не оттолкнула меня от своего измученного органа. От ласки тоже устаёшь, особенно тогда, когда ласка заставляет тебя корчиться в оргазме. А их было предостаточно.

Успокоившись, отдохнув, сестричка закинула руки вверх, потянулась до хруста костей. Я начал гладить её, приговаривая, как всегда делала мама.

— Потягушки, длиннушки, - на этих словах легко сжал лобок, - поперёк толстушки.

Теперь уже руки поднялись вверх по её телу, легонько сжали грудь. Меньше маминой, но уже довольно приличная, в ладонь не влезает. У мамы слегка отвисает, а у сестры точит, как у козы. Ещё раз погладил до лобка, потискав его и сестра от удовольствия развела в стороны ноги. Вздохнула, говорит решительным голосом, просто ставя меня в известность о моём, то есть о нашем будущем.

— Пиздец! Я думала, что умру. Это было...Это было...Короче, братик, теперь ты всегда будешь мне так делать. Будешь? Давай, ложись, теперь моя очередь.

— Не надо ложиться. Мама делает не так.

— Папе?

Сестра от расслабленного состояния моментом перешла к состоянию охотничьей собаки, вставшей на след.

— Или?...

Понял, что проговорился. Теперь уж сестра не отстанет, с живого не слезет, пока всё не вызнает. И под бдительным взглядом строгого прокурора рассказал всё. Теперь точно всё. Лишь не сказал про то, что об этом знает папа. И что он сам и явился проводником этой идеи. Сестра по ляжкам прихлопнула от возмущения. Как же. Столько событий, а она не в курсе. Вот что делает желание поспать подольше. И не особо сопротивлялась моему обещанию рассказать всё, но лишь после того, как она выполнит своё обещание. Вон как у меня стоит. Села на край кровати, свесив ноги, развела их в стороны, чтобы я уместился меж ними, взяла хуй в руку. Долго присматривалась, выискивая что-то невидимое, соринку какую-то сдула, несколько раз открывала рот, решаясь, пока я сам не сунул головку, когда она в очередной раз открыла рот. Что-то муркнула, да я уже взял её за голову, придерживая и не давая вырваться, задвигал тазом, вгоняя, правда, не глубоко. Так что не сестричка мне сосала, скорее я делал с ей ртом то же самое, что делал с маминой писей своей. Ебал, проще говоря. А когда начал кончать, сжал сестричкину голову сильнее, не давая вырваться, как она не мычала и не брыкалась, спустив ей в рот. Она от неожиданности сделала глотательное движение, потом ещё одно, а потом сумела вырваться.

— Дурак! Скотина! - Сестра шлёпнула меня ладонью по заднице, которую я так непростительно неловко подставил в попытке отскочить. - Я же проглотила!

— Ну всё, Лдк, давай прощаться.

— Чего это ради?

— Ну как же. Это же отрава. Сейчас помирать будешь. Чнто взвилась-то?

— Да, я же проглотила всё.

— И что? Ты вон сколько раз кончала, я же глотал.

Людка замолчала. Как же так-то? Неужто у неё было что-то подобное выбросу семени у брата? И она не знает? Не может такого быть.

— А я что, тоже...это...Вов, правда?

— Ну да. - Главное вдохновенно и правдоподобно врать. - У женщин тоже так бывает. И это, Люд, мама сказала, что глотать - это нормально. Даже полезно. И у меня сперма вкуснее, чем у папы. И это, люд, я буду тебе это делать всегда, когда захочешь. Просто так.

— Ладно. - Сестра уже успокоилась. Но вот допустить, чтобы брат был благороднее её не могла. - Я тоже буду тебе всегда сосать. И глотать. Она и правда вкусная. Только пресная. Была бы сладкая...

И мы заржали. Мир установлен. И теперь нас объединяет общий секрет.

Оставшееся до возвращения родителей время мы провели плодотворно с преимуществом в пользу сестры примерно один к пяти. Не может у меня вставать так часто, а у Людки желание возникало едва ли не сразу после того, как она сдвинет ноги. Даже в сарае, когда пошли корову доить, возникло. Встала у яслей, подол задрала и я, присев на корточки, вылизывал. Ей бы ещё Зорьке язык показать, подразнить. Ей Чубайс пизду не лижет. Ещё мы договорились уломать маму помочь нам в одном деле. Людке понравилась моя придумка о том, чтобы подобраться к папе и пососать у него. А потом взамен подставить ему свой пирожок. Долг платежом красен, а наш папа долги всегда отдаёт. И всего-то нужно, чтобы мама согласилась. И тогда мы все сможем не прячась, не скрываясь заниматься приятными делами. И, к примеру я, по словам сестры, всегда смогу вылизать хоть ту, хоть другую, да и сам могу дать пососать любой из них. А если мама с папой не будут против, то Людка пообещала лечь под меня, потому что за эти два дня я ей рассказал столько интересного, что у неё просто всё так зудит, хоть в кровь расчесывай. А под меня потому, что у папы всё же больше, чем у меня, а я же буду первым. Говорят, что в первый раз больно. К тому же папа имел такое удовольствие с мамой, а у меня такого не было. Людка как-то выпустила из виду, что у меня впереди возможна женитьба, да, скорее всего, попадётся девочка-целочка. Так в ту пору, рядом с Людкой, в двух шагах от осуществления обещанного неземного блаженства, о будущем более чем на пару дней и не задумывался. Людка подошла к этому делу весьма практично и добавила, что потом можно будет и с папой, когда привыкнет хотя бы ко мне. И даже начала фантазировать, представляя, как это будет происходить. Напредставлялась до того, что потекла в очередной раз, а успокаивать пришлось мне. Благо сестра стала возбуждаться и кончать намного быстрее с каждым разом.

Так что нам только и остаётся, что ждать родителей. А с их приездом впереди у нас столько интересного и познавательного. Мы представляли, сколькому нам придётся научиться. Мы будем старательными и примерными учениками, отличниками, лишь бы учителя согласились нам преподавать, тратить на нас своё драгоценное время, делиться с нами крупицами знаний и опыта. Мама, папа, возвращайтесь скорее. Ученики готовы, как готов и учебный класс в виде вашей шикарной кровати. Курс наук будем проходить не индивидуально, а в общем классе. Ух, что-то взволновался.

— Люююд, Людка! Иди сюда! Рот открывай! Напряжение сбрасывать буду.