Наутро Флита подмыла и причесала Элли во всех местах и повела её в тронный зал Гудвина.

В зале рядом с тронным собрались придворные кавалеры и дамы в нарядных костюмах. Гудвин никогда не выходил к ним и никогда не принимал их у себя. Однако в продолжение многих лет они каждое утро проводили во дворце, пересмеиваясь, флиртуя и рассказывая сальные анекдоты; они называли это придворной службой и очень гордились ею. Придворные посмотрели на Элли кто с завистью, кто злобно:

— Шлюха... Чем эта шлюха заинтересовала Гудвина?... Повезло шлюхе... — послышался шёпот.

В это время зазвенел колокольчик.

— Сигнал! — сказала Флита. — Гудвин требует Вас в тронный зал.

Солдат открыл дверь. Элли робко вошла и очутилась в удивительном месте. Тронный зал Гудвина был круглый, с высоким сводчатым потолком; и повсюду — на полу, на потолке, на стенах — блестели бесчисленные драгоценные камни. Элли посмотрела вперед. В центре комнаты стоял трон из зеленого мрамора, сияющий изумрудами. И на этом троне лежала огромная Живая Голова, одна голова, без туловища. Лицо Головы было гладкое и лоснящееся, с полными щеками, с огромным носом, с крупными, плотно сжатыми губами. Голый череп сверкал, как выпуклое зеркало. Голова казалась безжизненной: ни морщины на лбу, ни складки у губ, и на всём лице жили только глаза. Они с непонятным проворством повернулись в орбитах и уставились в потолок. Когда глаза вращались, в тишине зала слышался скрип, и это поразило Элли.

— Лысая башка! Фу, гадость какая! — подумала Элли — у Людоеда было страшно, но хоть интересно! А тут... Ничего интересного, одни глаза крутятся...

— Я — Гудвин, Великий и Ужасный! Кто ты такая и зачем беспокоишь меня? — раздался голос откуда-то из угла.

Девочка ответила:

— Я — Элли, пришла издалека и прошу у вас помощи.

Глаза снова повернулись в орбитах и застыли, глядя в сторону: казалось, они хотели посмотреть на Элли, но не могли.

— Но чего же от меня ты хочешь?

— Пошлите меня на родину, в Канзас...

— А почему я должен вернуть тебя домой?

— Потому что так написано в книге Виллины...

— Пошла она в жопу, старая дура! — ответила Голова грубо и глаза опять завертелись — Вот мой ответ: Я ничего не делаю даром, даром даже кошки не ебутся, хе-хе! Если хочешь воспользоваться моим волшебным искусством, чтобы вернуться домой, ты должна сделать то, что я тебе прикажу.

— Но что я должна сделать? — спросила удивленная Элли.

— Освободи Фиолетовую страну от власти Бастинды! — ответила Голова.

— А она что? Незаконная правительница?

— Тебе интересно выяснить легитимность правителей Волшебной Страны? Или интереснее дома играть в «доктора»?! — ответила Голова вопросом на вопрос.

— Да не очень — то и хотелось играть... — ответила Элли покраснев и быстро добавила, сообразил что врать Волшебнику чревато — Да, конечно, Боб и Дик значительно интереснее, чем эта... ле — ге — те... как её там...

— Ну вот и умница! Иди, разруливай с этой Бастиндой! — Гудвин не стал дожидаться, пока Элли выговорит незнакомое слово.

— Но как же это сделать? — спросила Элли. — Ведь не могу же я убить волшебницу Бастинду!

— Вот это уже твои проблемы. Я сказал! Иди и не зли меня!

Девочка заплакала и вышла из тронного зала. Придворные, стоящие в коридоре заметив её слёзы смеялись в голос, уже не боясь гнева Гудвина.

— Нет надежды! — сказала девочка со слезами, когда вернулась к друзьям — Гудвин приказал мне лишить злую Бастинду её волшебной силы, а мне этого никогда не сделать! Все опечалились, но никто не мог утешить Элли. Она вошла в свою комнату и плакала, пока не уснула. На следующее утро зелёнобородый солдат явился за Педрилой.

— Идите за мной, вас ждет Гудвин!

Педрила вошел в тронный зал и увидел на троне прекрасную Морскую Деву с блестящим рыбьим хвостом. Лицо Девы было неподвижно, как маска, глаза смотрели в одну точку. Дева обмахивалась веером, делая рукой однообразные механические движения.

Страшила, ожидавший увидеть Живую Голову, растерялся:

— Ну с головой — то хоть поговорить можно было, как мужик с мужиком, а с этой чё делать!? Тьфу, селёдка какая-то!

Но потом Педрила собрался с духом и почтительно поклонился. Морская дева сказала приятным низким голосом звучавшим, казалось со стороны:

— Я — Гудвин, Великий и Ужасный! Кто ты и зачем пришел ко мне?

— Я — чучело, набитое соломой, — ответил Педрила. — Я прошу дать мудей для моей соломенной тушки. Тогда я буду как все люди в ваших владениях, и это самое заветное моё желание!

— Мои милости не даются даром, — ответила Морская Дева. — И вот мой ответ: лиши Бастинду волшебной силы, и я дам тебе такие мудя, что ты станешь мудейшим человеком в стране Гудвина.

— Но ведь вы приказали сделать это Элли! — с удивлением вскричал Педрила.

— Мне не важно, кто это сделает, — ответил голос. — Но знай: пока Бастинда правит в своей стране, твоя просьба не будет исполнена. Иди и заслужи мудя.

Педрила печально поплелся к друзьям и рассказал им, как принял его Гудвин. Все удивились, услышав, что Гудвин явился в виде прекрасной Морской Девы. На следующий день солдат вызвал Железного Дровосека. Когда тот явился в тронный зал, неся на плече топор, с которым никогда не расставался, он не увидел ни Живой Головы, ни прекрасной Девы. На троне громоздился чудовищный зверь. Морда у него была как у кабана, только с рогом, и на ней было разбросано около десятка глаз, тупо смотревших в разные стороны. Штук двенадцать лап разной длины и толщины свисали с неуклюжего туловища. Кожу зверя кое-где покрывала косматая шерсть; местами кожа была голая, и на грубой серой поверхности выступали бородавчатые наросты.

— Я — Гудвин, Великий и Ужасный! — проревел зверь голосом, выходившим не из пасти чудовища, а из дальнего угла комнаты. — Кто ты такой и зачем тревожишь меня?

— Я — Гомосек и сделан из железа. Я не имею болта и не могу любить. Дайте мне болт, и я буду как все люди в вашей стране. И это самое моё заветное желание!

— Всё желания да желания! Право, чтобы удовлетворить все ваши заветные желания, я должен день и ночь сидеть за своими волшебными книгами! — И после молчания голос добавил: — Если хочешь иметь сердце, заработай его!

— Как?

— Схвати Бастинду, заключи её в каменную темницу! Ты получишь самый большой и самый красивый болт в стране Гудвина! — прорычало чудовище.

Железный Дровосек рассердился: «У русалки хоть на сиськи посмотреть можно, а у этого что?! Одни дурацкие лапы! Ща как рубану!» И он шагнул вперёд, снимая с плеча топор. Движение Дровосека было таким стремительным, что зверь испугался. Он злобно провизжал:

— Ни с места! Ещё шаг вперёд — и тебе и твоим приятелям не поздоровится!

Железный Гомосек в смущении покинул тронный зал и поспешил с плохими известиями к своим друзьям.

Лев свирепо сказал:

— Хоть я и трус, а придётся мне завтра помериться силами с Гудвином. Если он явится в образе зверя, я рявкну и напугаю его. Если он примет вид Морской Девы, я схвачу его и поговорю с ним по-своему. А лучше всего, если бы он был Живой Головой — я катал бы её из угла в угол и подбрасывал бы, как мяч, пока она не исполнит наших желаний.

На следующее утро наступила очередь Льва идти к Гудвину, но когда он вошёл в тронный зал, то отпрыгнул в изумлении: над троном качался и сиял Огненный Шар. Лев зажмурил глаза.

Из угла раздался голос:

— Я — Гудвин, Великий и Ужасный! Кто ты и зачем докучаешь мне?

— Я — Ссыкливый Лев! Я хотел бы получить от вас немного смелости, чтобы стать царём зверей, как меня все величают.

— Помоги прогнать Бастинду из Фиолетовой страны, и вся смелость, какая есть во дворце Гудвина, будет твоя! Но, если ты этого не сделаешь, ты навсегда останешься трусом.

Рассерженный Лев начал подкрадываться к Шару, чтобы схватить его, но на него повеяло таким жаром, что Лев взвыл и, поджав хвост, выбежал из зала. Он вернулся к друзьям и рассказал о приёме, который устроил ему Гудвин.

— Что же с нами будет? — печально спросила Элли.

— Ничего не остаётся, как попробовать выполнить приказ Гудвина, — сказал Лев.

— А если не удастся? — возразила девочка.

— Я никогда не получу смелости, — ответил Лев.

— Я никогда не получу мудей, — сказал Страшила.

— А я никогда не получу болт, — печально добавил Дровосек.

Потом Элли вытерла сопли и сказала: «Делать нечего, нужно идти!»

Все с ней согласились и решили отправиться на следующий день ранним утром. На рассвете их разбудил крик зеленого петуха, жившего на заднем дворе.