Общее собрание школы начиналось в весьма нервной атмосфере. Первой взяла слово замдиректора по воспитательной работе Анастасия Дмитриевна — она встала за трибуну, задрала юбочку и приспустила трусики, на случай, если кому-то из мужчин, сидящих в зале, захочется заняться с ней сексом прямо во время выступления.

Анастасия Дмитриевна была совсем молоденькой, только из института — вполне естественно, что ей не удавалось ходить по школьным коридорам спокойно, то старшеклассники, то другие учителя так и норовили залить спермой ее нежное личико. Но это было еще полбеды, а точнее, и вовсе не беда — Настеньке нравилось делать минет, равно как и принимать куни. К традиционному сексу у завуча также лежала душа, но увы, школьные коридоры были слишком узкими, чтобы ставить там хотя бы примитивные кушетки, а кабинет Анастасии Дмитриевны как назло располагался не в учебном корпусе, а в отдельном строении во дворе.

Сейчас, зимой, ей постоянно нужно было находится в главном здании, а ради сексуальных упражнений волочь учеников с собой было затруднительно, так как им пришлось бы сначала забирать куртку в гардеробе, чтобы пройти несколько метров по морозу, а потом снова ее снимать. За большую перемену такой путешествие провернуть было почти невозможно, ведь нужно было еще и успеть перекусить в столовой. Так что Анастасия Дмитриевна предпочитала быстрый минет всем видам секса.

Нет, разумеется, можно было и стоя, но Настя была не очень высокой девушкой, так что большинству партнеров было крайне неудобно предаваться с ней традиционным видам удовольствий. Но сейчас, стоя перед трибуной, Настя могла отрегулировать ее высоту, поэтому была в радостном ожидании впервые за сегодня ощутить член не в своем ласковом ротике, а в истосковавшейся по горячему стержню расщелинке.

А настоящая беда состояла в том, что в школе в последнее время участились случаи харассмента. Физрук, биолог и оба историка постоянно приставали к ученицам. И ладно бы это были эпизодические моменты, так нет же — чуть ли не каждый раз, когда девочки становились на коленки, чтобы приласкать учителя, те, словно сговорившись, клали ладонь не на голову, плечи или бедра ученицы, что было абсолютно естественно с точки зрения этики, а на грудь или попу. Можно было бы объяснить это случайными прикосновениями, если бы не одно но — учительская рука всякий раз задерживалась на прелестях школьниц и поглаживала их, а то и вовсе мяла совершенно наглым и бесцеремонным образом.

Разумеется, такие эпизоды не могли остаться не замеченными, особенно если учесть, что почти во всех уголках школы были камеры наблюдения. После каждого подобного минета девушки тихонько плакали в уголке, отказываясь от секса. Их потом нужно было долго успокаивать, пока, наконец, жертвы похотливых преподавателей не решались вновь вернуться к своему обычному поведению.

Так продолжалось последние две недели. Никакие воспитательные беседы с провинившимися учителями не приводили к улучшению ситуации. Некоторые девочки были уже на грани и выражали готовность жаловаться родителям, а то и в вышестоящие инстанции, если учителя не прекратят распускать руки во время секса. Усилиями директора и Анастасии Дмитриевны их пока удавалось сдерживать, напирая на репутацию школы и деликатность проблемы.

Но буквально недавно произошел и вовсе вопиющий случай. Вячеслав Валерьевич, преподаватель истории, захотел, как обычно, сбросить напряжение прямо во время урока. Он выбрал симпатичную отличницу с первой парты, вовосемнадцатилетнюю Машу Васнецову. Ее нежное кукольное личико было словно создано для поцелуев и ласк. Девочка была совершенно не против, она привычным движением расстегнула ширинку учителя, достала член, наклонилась и аккуратно лизнула его своим маленьким язычком.

Анастасия Дмитриевна посмотрела всю запись целиком. Сначала ничего не предвещало криминала — Вячеслав Валерьевич довольно крякнул и брюки упали к его ногам, а Машенька принялась с удовольствием нанизываться своими пухлыми юными губками на кривоватый пенис историка. Тем временем все в классе спокойно заполняли таблицу, работая с учебником, в том числе и сама Маша.

Разумеется, ей было немного сложнее, чем остальным, так как одновременно с письменной ей приходилось заниматься, так сказать, устной работой, но она знала, что Вячеслав Валерьевич всегда в таких случаях идет навстречу девушкам, делая специальную пометку на полях. Поэтому Машенька лишь немного повернула голову, чтобы видеть, что писать, и кривоватым почерком принялась заполнять столбцы и колонки. Член при этом то и дело забавно оттопыривал щечку девушки.

Но вот тут и произошло самое неприятное, что и стало поводом для сегодняшнего собрания. Совершенно неожиданно для всех Вячеслав Валерьевич протянул руку и коснулся юной трепетной груди Машеньки. Девочка вопросительно взмукнула, но даже не выпустила член изо рта, надеясь, видимо, что это было случайным прикосновением.

На дальнейшие действия Вячеслава Валерьевича Настя без слез сожаления и злости смотреть просто не могла. Рука учителя поползла ниже и в конце концов оказалась у второй пуговички блузки (первую Маша и сама никогда не застегивала), а затем ловким движением историк расстегнул ее, словно Машенька была его родной дочерью или они были не на уроке истории, а на контрольных занятиях по стриптизу.

Восхитительные груди девочки выскочили наружу, вызвав вздох возмущения у класса. Маша сегодня не надела бюстгальтер, поэтому взгляды всех мальчиков и доброй половины девочек устремились на удивительное зрелище. Некоторые в ужасе тут же зажмурились, перебарывая себя, чтобы не смотреть хоть и на крайне привлекательную, но дико непристойную картину.

Васнецова, как приличная девушка, разумеется, тут же попыталась прикрыться ладошками, удивленно и возмущенно замычав, но не выпустив член из своего очаровательного ротика. Несмотря на то, что Машенька стыдливо покраснела из-за наглых действий Вячеслава Валерьевича, она не собиралась прерываться. Васнецова была очень ответственной ученицей, это знали все в школе — если пенис попадал в нежные оковы ее губок, то вырваться оттуда, не отдав толику нектара девушке он уже не мог.

А учитель, вдоволь насладившись смущением Машеньки и реакцией класса, как ни в чем не бывало, вернул свои руки на их законное место — затылок девочки. Его пальцы взъерошили кудряшки ученицы, а затем он сделал резкий рывок вперед, да так, что Маша едва не подавилась. Пенис историка вошел настолько глубоко, что волосатые яйца едва не шлепнулись о нежный девичий подбородок.

Когда завуч Анастасия Дмитриевна смотрела это видео, она, хоть и была преисполнена справедливым возмущением в адрес Вячеслава Валерьевича, не смогла не отметить его крайне мощное извержение. У Васнецовой не получилось проглотить все, она протестующе замычала, но уже не из-за непристойного поведения преподавателя, а по причине того, что не сохранила весь нектар, и часть пролилась ей на блузку.

Безусловно, Анастасия Дмитриевна лишь приветствовала подобные эпизоды, ведь глубокий минет, особенно неожиданный, воспитывал в девочках смелость и находчивость. Если бы не предшествующее поведение историка, возможно, после просмотра данной записи Вячеславу Валерьевичу досталась бы внеплановая благодарность.

Но увы, учитель истории коснулся грудей Машеньки, вдобавок обнажив их, чем причинил ребенку душевную травму. Едва ли воспитательный момент от глубокого минета перекрывал психологический дискомфорт ученицы от приставаний учителя.

Поэтому Анастасия Дмитриевна собралась с мыслями и начала свое выступление.

— Сегодня хотелось бы поднять крайне деликатную и трепетную тему, — заговорила она, поправив прическу.

Оглядев зал, девушка продолжила:

— Тема будет касаться сексуальных домогательств, иначе говоря, харассмента. Не стоит думать, что это происходит где-то там, далеко, нет, это уже тут, среди нас. Проблема есть и замалчивать ее дальше уже нельзя.

— В нашей школе... — голос замдиректора сорвался. Учитель труда Борис Григорьевич решил морально поддержать представителя школьной администрации.

Он поднялся со своего места, вышел на сцену и пристроился за трибуной, расстегивая ширинку. Трудовик положил руки на бедра замдиректора и принялся покрывать поцелуями ее прелестные обнаженные плечи — благо, откровенный топик Анастасии Дмитриевны позволял это делать. Но, разумеется, его ладони не касались восхитительных грудей девушки, ведь Борис Григорьевич в отличие от своих коллег никогда не позволял себе грязных приставаний на работе.

Откашлявшись, Анастасия Дмитриевна продолжила, немного поерзав за трибуной, чтобы Борису Григорьевичу было удобнее:

— У нас в школе сейчас сложилась крайне нездоровая ситуация. Некоторые учителя — она попыталась строго взглянуть на сидевших в первых рядах преподавателей-мужчин, — так вот, некоторые учителя позволяют себе... Позволяют себе... отвратительные, не побоюсь этого слова развратные вещи. Во время секса они... допускают... приставания и даже... Даже...

Анастасия Дмитриевна покраснела, но нашла в себе силы продолжить:

— И даже публичное обнажение партнерш из числа учениц нашей школы. Буквально недавно произошел вопиющий случай на уроке истории. Мы не намерены пускать это на самотек. Меры будут предприняты самые жесткие, вплоть до отлучения виновных от секса в стенах школы сроком на сутки или даже на три дня.

По рядам пронесся вздох ужаса. Учитель истории нервно затеребил член в руке, а биолог вскочил и принялся лепетать слова оправдания. Борис Григорьевич тем временем закончил предварительные ласки и приступил к основной части, поэтому последние фразы Анастасии Дмитриевны часто срывались на вздохи и крики.

— После меня выступит юрист нашей... Аааа! Ааааах! Аааа... нашей школы Александра Петровна. Она... уууууу, уууух! Она расскажет, какими законами и предписаниями будет руководствоваться... аааааааа... администрация, когда станет вводить данные ограничения...

Юная черноволосая юрист Сашенька и рада была бы выйти к трибуне, но, во-первых, та была занята совокупляющейся парочкой, а во-вторых, учитель истории бросил мастурбировать, вскочил со своего места и решил по полной использовать то время, которое у него осталось перед грядущим почти неизбежным отлучением от секса. Он подошел к Саше, и, полностью в рамках приличия, галантно предложил ей заняться с ним оральным сексом.

Сашенька пожала плечами, отложила в сторону папку с материалами для выступления и опустилась на коленки, предварительно, разумеется, положив на пол мягкую подушку, которую всегда заботливо носил с собой Вячеслав Валерьевич. Директор школы Геннадий Львович хотел было остановить начинающееся действо, но это ни к чему не привело, так как секретарша Геннадия Львовича была уже тут как тут. Ее милая улыбка заставила растаять директорское сердце, он опустился на колени и прильнул к нежным лепесткам девушки. В результате общее собрание коллектива, как впрочем и бывало почти всегда, закончилось массовой оргией.