Поездка с сестрой в Турцию не предвещала перемен в нашей жизни. Скорее наоборот, она должна была отвлечь меня от недавнего развода, который я переживал очень тяжело. Не оттого, что любил Риту, а потому, что мне казалось, будто бы я стал предметом насмешек со стороны. Конечно, это было не так, но меня не отпускала мысль об этом. Мол, виноваты в падении брака оба? Так что кайся, Серега, в чем не угодил избраннице...

А если разобраться, Риту-то я никогда и не любил. Был к ней привязан, это да... Общая компания, ряд схожих интересов, и все такое... Одно время жили вместе, потом отчего-то потянуло меня сделать ей предложение! Правда, Рита уже тогда меня огорошила, мол, мне отношения ни к чему, меня все устраивает... А зачем тогда живем вместе? В конце концов, когда и мне уже было ничего не надо, Рита дала добро на брак!

Но словно бы предчувствуя что-то не то, свадьбу решили отыграть по минимуму. Союз наш продержался без пары месяцев три года... Но не быт тому виной, или осознание того, что действительно брак на фик нам обоим был нужен. Помимо того, что не было у нас семейного единения, как это мне виделось, так еще и Рита вдруг фыркнула, мол, дети в ее планы на ближайшие годы не входят, хочется еще для себя пожить! А я из всей нашей компании и одноклассников фактически один бездетный... Ну да, двое племяшек по линии сестры Вероники, но все равно не то...

Коль Рита приняла решение, что ей не до детей, то и в интимном плане ей было не до этого... Раскрутить ее на секс — это было делом обременительным и даже утомительным, а сама она инициативы не проявляла, только охала, мол, ей оргазмов не хватает! Да ну ее... За почти три года жизни каких-то светлых фактов и не припомнишь...

Наверное, единственным, кто переживал за меня, была Вероника, моя старшая сестра. Дело в том, что она сама прошла через развод, воспитывала своих девчонок одна. Димка («Митрич»), ее бывший, если разобраться, неплохой мужик, с руками, но любил бухнуть, и поставив на чашу весов семью и бутылку, выбрал вторую. Бывало, мы бухали несколько раз, в умат... И кстати, он был одним из первых, кто меня поддержал после развода! Своеобразно, кончено, с флянцем водяры! Мол, выпьем за нашу мужицкую долю!!! До дна!

С Вероникой он общается хорошо, дочек поддерживает, и про свою бывшую слова плохого не скажет. Даже признает, что сам виноват в разладе, но былого не вернешь... Да и чужими они стали за это время, я сам видел по их глазам... Вероника к нему просто хорошо относится. Просто хорошо, но не более, а он еще питает к ней чувства, сам говорил...

Словом, когда и у меня напасть случилась, лечить меня от хандры взялся не только «Митрич», но и Вероника. Достала билеты на турецкий курорт, да и сказала, мол, гони тоску, пакуй чемоданы!

Вообще, Вероничка решения принимала быстро, но взвешано! В этом мы с ней даже похожи. Родители наши начинания поддержали, тем более, ехал я не один, а под присмотром старшей сестрицы, которая всегда меня поддерживала и опекала. В детстве мы с ней были близки духовно, и сейчас, за время отношений с Ритой, она знала о нас не мало.

Мы полетели в Турцию хмурым межсезоньем, и уже через два часа приземлялись буквально в тропическом раю. Хлопот в аэропорту у нас не было, и спустя каких-то еще два часа мы ждали, когда нам выдадут ключи от номера в отеле.

И тут возник неловкий момент. Нас заселили в одноместный номер, с одной кроватью!

Шутки-шутками, но вопрос о спальном месте был открыт, и Вероника взяла его на себя. Менеджеры отеля проявили внимание, но ничем помочь не могли: дело в том, что после развода Вероника вернула себе прежнюю фамилию, и теперь, бронируя номер, указала нашу общую, и менеджеры отеля посчитали, что мы — муж с женой! В настоящий момент свободных номеров, отвечающих нашим требованиям, не было, но нам пообещали все разрешить...

... Не считая казуса с заселением, все было на приличном уровне! Пляж, бассейн у отеля, обжигающий турецкий виски, полунагие тела отдыхающих и много солнца! Я невольно улыбался всему этому, и с какой-то насмешкой вспоминал о Рите, жавшейся сейчас в своей квартире в стылой хрущевке... А ведь сколько раз вытягивал ее на курорт, по доброму завидуя тем, кто там побывал! Вероника, к слову, через сезон вылетала с девчулями к морю, и все подбивала Риту ехать вместе, но та была холодна, как сосулька: и жарко там, и мужики приставучие... нет, не поеду!

К слову о мужиках... Местные турки — действительно такие! В целом привлекательнее нас, славян, да и поют такие трели, что наши туристки тают... Я уже давно приметил, как посматривали на мою сестру отдельные жигало, и хотя знал, что Вероника себя в обиду не даст, но был готов был уже смазать по бородатой морде отдельно взятых!

На Веронику ведь действительно было любо-дорого поглядеть, но ведь не столь откровенно! У нее — темные волосы, прямая спина, и полные груди. Правда, она и сама полноватая, жопастая такая, чтобы было понятно, но возраст и двойные роды — она еще классно выглядела в свои годы! Несмотря на то, что Вероника ходила в закрытом купальнике и платья выбирала достаточно скромные, турки пялились на нее, облизывая губы, ведь им уже было известно, что Вероника — фактически свободная женщина, а я — ее брат!

От такого внимания Веронику уже фыркала, а я порой стал терять терпение: честно признаться, немного опасался за сестру, мало ли... Что там в голове у этих турок-чурок... Помню, как у бара один такой, сидя напротив, крутил перед ней купюрами, явно намекая на соитие и щедрое вознаграждение. Я уже хотел было разобраться, но Вероника сдержала меня.

Вот такими моментами наш отдых порой и был омрачен, но все это быстро уходило на десятый план на фоне солнца, вечерних коктейлей и моря...

Третий день, а номер нам так и не поменяли! Менеджеры лишь заискивающе спрашивали, все ли у вас хорошо, и обещали поскорее решить наш вопрос, но 3 дня из 10 прошли, чего уж...

Кровать тоже не была двухместной, к сожалению, скорее полуторка, и мы часто просыпались, жавшись друг к другу. Такая близость нас не стесняла, разве что я опасался быть уличенным в утренней эрекции, хотя сам подмечал, как набухали соски сестренки под плотной атласной ночнушкой.

Как-то мне припомнились слова «Митрича», мол, Вероника — прекрасная любовница! «Это не мое дело, — поспешил ответить я, но Дима не унимался: подвыпил же! Он по-мужски изливал мне душу, и каялся, что променял ее на бырло, дурак...

— А ведь все было, Серега! — чуть ли не плакал он. — И в задок, и впередок... И за щечку... Эх...

Честно говоря, после таких его признаний, я по-другому смотрел на сестру. С интересом, что ли? Понятно, что в интимных делах всякое бывает, и не хочу держать свечку над ними, но у меня-то с Риткой было сиро и убого! Хорошо, если дала бы себя развести, но ни о каком оральном сексе и речи идти не могло, о чем Рита сказала как-то раз и навсегда. Да и вообще к сексу она относилась так, как если бы эта прихоть только мне была нужна и важна...

А у нее, видишь ли, и оргазмов не встречалось...

В тот день у нас была экскурсия, намотались, накрутились... Утомились, словом!

Еле дотянули до 22—00, когда было не стыдно и в номер податься. Я, приняв душ, быстро кинулся в кровать... О, как приятно было разгрузить спину!

Вероника вышла из ванной в своей привычной коротенькой ночнушке, но не ныркнула в кровать, а еще стала растирать себя кремами. По ходу мы еще поговорили о проведенном дне, о новостях из дому. Все бы ничего, но масло (или крем?) придавали ее загоревшему телу такой отблеск, что я невольно задержал взгляд на ее коже.

Моему взору были открыты лишь ее руки, плечи, часть зоны декольте, и если бы в тот момент она не обнажила ноги, приподняв подол ночнухи до критической отметки на линиях бедер, я бы оставался спокоен.

В ее поведении не было ничего показательного или провоцирующего, она просто втирала крем в ноги, увлажняя кожу, и свет отблескивал от нее. Я невольно вспомнил «Митрича», когда он, скуля, признался:

— Вот бы хоть еще разок втиснуться промеж ее ляжек, Серега!..

Мне было его даже жалко в том момент, а сейчас я понял, отчего он так подвывал. Вероника пусть и была полноватой, но совсем не кинг-сайз, и ее формы действительно не давали покоя тем, кому она некогда была доступной.

Сама же Вероника что-то вещала мне про нрав местных мужчин, которые так и липли к ней взглядом. Я слышал лишь ограниченные фразы:

— Что они мнят о себе... Можно подумать, я так для них оделась... Грудь же тоже тяжело носить, знаешь, как спина болит?... И пялится уже на мой зад! Я на него — зырк! — а он лишь подмигивает, кобель... Понимаешь, не хочу, чтобы мною пользовались, а потом восхваляли себя же, мол, как я ее...

Я поймал себя на мысли, что задержал чрезмерно взгляд на ее бедрах и полноватых икрах, и в этот минут Вероника вдруг затихла.

Я посмотрел на нее и судорожно сглотнул.

— Что, нравятся? — она усекла мой взгляд и словно угадала мой совсем не братский интерес. Причем голос ее был таким, словно бы она отсекала очередного турка.

Я смущенно отвел взгляд.

— Давай спать... — и я перевернулся на другой бок.

Больше мы не говорили...

Но несмотря на то, что я подустал за день, уснуть мне не удалось. Я ворочался с боку на бок, одолеваемый мыслями и желаниями...

Сейчас хотя бы Ритку под бочок...

Я — мужчина, и пусть наша интимная жизнь с Ритой была не идеальна, и после секса с ней меня сильнее обуревало раздражение и я часто прибегал к самоудовлетворению (мастурбации), но сейчас мне хотелось тактильной ласки и снятия напряжения. За одно, и организм бы отдохнул, расслабился...

Просто здесь, на курорте, столько прикрас, хватало и полуобнаженных натур, на которых я порой бросал взгляды, и они словно бы отвечали мне тем же. Можно было бы замутить с кем-то курортный роман, но отдыха осталось на 5 дней, к чему? А сразу вести понравившуюся девчину в номер мне не позволяла мораль...

Я чувствовал, что мой член стоял, и лишь когда я касался его, желание на миг ослабевало, но стоило мне разжать пальцы, как «хотение» одолевало с еще большей силой.

Вскоре я просто понял, что не усну, если не «спущу пар», но выбираться из кровати так не хотелось. Да и пройти в туалет, поднявшись, и не разбудив Веронику, было сложно. Впрочем, возможно, она спала крепко, а мне бы понадобилось только пара минут.

Я тихонько окликнул ее.

Кажется, она спала крепче, чем я считал.

Я вновь назвал ее по имени.

Спит.

Я решил не вставать, а лежа на боку, спиной к Веронике, стал надрачивать член.

Ни о ком конкретно я не думал, но чувствовал, как уходило напряжение с неослабевавшего члена. Шуршало одеяло, и мне пришлось чуть сбавить темп, чтобы не потревожить сестрицу шумом. Хотя, если не откликнулась на голос, не услышит и этого...

Я опять приступил к этому делу, лишь мысленно ругая себя за то, что поленился встать. Ведь запачкаю простынь... Ладно, высохнет, но ночью простыня будет влажной. Сколько во мне там накопилось гормонов? И Вероника еще со своими загорелыми ножками...

А ведь хороша у меня сестренка!

— Что ты там делаешь?

Вдруг услышал я ее голос, заставивший меня притихнуть.

— Ты не спишь? — тупо спросил я, и тут же ответил: — Ничего!

В мыслях я уже ругал себя, что не прошел в туалет.

Разве что руки с члена снял!

Заворочалась, шурша и комкая одеяло, Вероника.

Эрекция не ослабевала, но чтобы не выдать своих постыдных действий (мужчина же!), я перевернулся на спину.

— Да так... — я пытался придать голосу беспечность.

— Ну что уже у тебя там? — насмешливо произнесла она.

— В смысле?

— Под одеялом... — прыснула она.

Она извернулась, включив ночник, и я зажмурился от яркого света.

— Выключи...

— Э-э, нет...

Она уже села на кровати, и попыталась стащить с меня одеяло. Я успел лишь перехватить его, но самое главное Вероника увидала.

Набухший член вывалился из приспущенных трусов.

Вероника ахнула, и смеясь, закрыла глаза руками.

— ОМГ, товарищи...

Меня пронзило жало стыда.

Она посмотрела на меня с улыбкой.

— Это ты таким занимаешься? — в ее голосе был упрек и насмешка.

Я прикрыл член рукой и подтянул одеяло второй.

— Но понимаю, гормоны... — она легла на кровать, спиной ко мне. — Ладно, ладно, маме не расскажу...

— Очень смешно... Выключай свет!

Она повернула ко мне голову. Свет отливал от ее лица.

— Ну мой бывший тоже иногда делает это, так что расслабься...

Я представил «Митрича» натягивающего член в мыслях о моей сестре.

— А ты? — вдруг спросил я.

— А я привыкла обходиться без члена между ног, — пожала она плечами. — Иногда мы встречаемся с Димкой, как любовники: мой организм тоже требует! А в целом, как у всех...

— Как у всех, это как? — не понял я.

— Женщинам с этим делом проще... Это ж вам яйца гормоны давят!

Я офигел от ее признания! Вероника никогда не позволяла себе грубости, и вдруг такие слова. Но при этом я ощутил пульсацию члена, которому явно понравился такой словесный оборот.

Вероника село на кровать, поджав одну ногу. Легко можно было проследить, что ее груди отяжелели. Я представил, как «Митрич», когда ему открывался доступ к телу, сходил с ума, касаясь их...

— Я в этом ничего плохого не вижу, с одной стороны, это ведь разрядка организма, если угодно... С другой стороны, если у тебя есть партнер, то получается, ты обманываешь его, возводя «это дело» выше партнера, а это почти уже измена...

— Но я-то свободен, — парировал я.

— В этом плане — да! И если тебя все устраивает, ради бога!

Я кивнул, довольный тем, что Вероника не судит обо мне плохо, и как об извращенце.

Мы решили лечь спать, но мой член по-прежнему стоял, и я не знал, как улечься, чтобы не будоражить его.

— Тебе помочь? — спросила вдруг Вероника, чуть повернув голову ко мне.

— Как? — я не понимал, что она имела ввиду.

— Подрочить тебе?

Ее слова так легко сорвались с губ, что я аж прикусил язык. И только член так и просился на волю из-под трусов...

Ответа я не дал, но чуть приблизился к сестре.

Вероника не поворачивалась ко мне, но просунув руку назад, быстро нащупала мои член и крепко сдавила головку.

— М-м-м-м... — застонал я, чувствуя, как уходит напряжение.

О том, что доверяю рукам сестры, я как-то не думал.

— ОМГ... Сколько в нем силы...

Я горделиво выпятил член вперед, пускай оценит!

— Что ж тебя Ритка не ценила... дурында...

Я просмеялся про себя. У них не были налажены отношения, и Вероника как-то предупредила мне, чтобы я не распалял себя на Риту, потому что ей она не особо доверяет. «А ближе меня у тебя никого не будет... — призналась она тогда.

Рука у Вероники была мягкой, но хват — тугим, член сновал в упругий кулачок, и я буквально поплыл ей навстречу. Я чувствовал, как в напряженной сути моего органа пульсируют вены и как жмутся в мошонке яички, довольные тем, что им дают разрядку. Они словно бы сами просились ей на ладошку, но их ручка Вероники не касалась.

Я стиснул одеяло одной рукой и вжался лбом в плечо Вероники.

Так прошло некоторое время, и я чувствовал, что Вероника сама приблизилась ко мне, а ее дыхание участилось.

Вдруг она заерзала на кровати, а потом отбросила одеяло.

— Все, я тоже не могу... Почему одним можно, а другим — нет... В конце концов, я женщина! Хотя и сестра...

С этими словами она стащила с себя трусики и бросила их на пол. Она придвинулась ко мне попкой, распахнув крутые бедра.

Бросив взгляд назад через плечо, она немо скомандовала: «Давай»!

Мой член сам проник в ее лоно.

У Вероники — роскошные бедра и толковая задница.

Лампа ночника отливала светом на те изгибы ее ног, которые были мне открыты. Заманчиво подрагивала ее попка, потревоженная моими толчками...

Я наяривал в нее, и мысли о том, что мы творим грех, отступали перед ощущением блаженства и расслабленности. В самом деле, когда я пихал в Ритку, все это шло как-то с упором, а Вероника приняла меня мягко, ублажающе...

Она тихонько постанывала, и ее головка подергивалась в такт моим толчкам, когда я входил в нее. Правда, по настоящему приласкать ее руки отчего-то не тянулись... Я действовал лишь членом, а она, повинуясь моим движениям, отвечала на них... Руки тискали простынь и одеяло.

Она повернула ко мне голову, глядя глаза в глаза, словно бы спрашивая, действительно ли происходило то, что происходило.

Я ответил лишь одним взглядом: да!

Это словно придала ей сил, и ее зад сам двинулся навстречу мне, задавая новый ритм нашим движениям.

«Не то, что с Риткой... « — подумал я.

В какой-то момент мой член вышел из нее, и я понял, что Вероника ищет что-то нового.

Я лег на спину, а она оседлала меня сверху. При этом бретелька ее ночнушки съехала, и одна из сисек вывалилась мне на показ. Тяжелая, белокожая с темным налившимся страстью соском. Второй топорщился из-под атласной ткани ночнушки, но был скрыт от моих глаз. Она не потрудилась убрать выпавшую грудь, и лишь взглядом уточнила: «Нравится?»

Я ответил ей односложно...

Вероника распласталась на мне, расставив ноги в виде буквы М, а руки закинув позади себя, изобразив что-то на подобие мостика. Она оседала и приподнималась на мне, а я вбивал в нее свой член-поршень, постанывая от томления.

Глубоко дышала и Вероника, глаза были полуприкрыты...

Ее колени были совсем близко, и я, изогнувшись, поцеловал одно из них, и плюхнулся опять на кровать, любуясь открытым видом.

Вероника выпрямилась, плотнее наседая на меня тазом. Тело ее было горячим, жар распалял ее лицо и открытую половину груди...

— Господи, что мы делаем? — слова раскаяния были заданы поздно, да и в ее глазах я не видел покаяния.

Вероника была права: она была женщиной, пусть и сестрой...

А я, хоть и являлся братом, но все же — мужчиной!

В этом мы нашли друг друга.

Неожиданно Веронику проняло:

— Погоди, давай сзади...

Она развернулась ко мне, оттопырив попку, стоя на четвереньках. Вход в ее лоно был открыт.

«Вот как она любила с «Митричем»! — просек я.

Я вошел в нее, и Вероника ответила мне протяжным стоном наслаждения и восторга. Она закусила губы...

Я аккуратно приложил руки к ее талии, и стал входить в нее глубже.

Черт, за три года нашей совместной с Риткой жизни, мне так и не удалось поставить ее в такую позу. Она, де, считала ее унизительной для себя.

А с Вероникой таких вопросов не возникло.

Она лишь раз глянула на меня из-за спины, точно удостоверяясь, все ли нормально, и второй, когда я уже был готов кончить, чтобы одними лишь глазами попросить, чтобы это было не в нее.

Я успел вытянуть член из ее лона, но капли успели оросить ее половые губки, тогда как сам залп хлынул на кровать между ее ног, лишь немного запятнав внутреннюю поверхность роскошных бедер.

Я буквально рухнул на кровать. Мой член сжался, он тоже измотался...

Вероника, опустошенная, скрутилась калачиком на своем месте, что-то бормоча про себя. Суть слов было не разобрать, но концовку я уловил:

— ... как не хватало такого траха...

Мы забылись во сне, а утром я обнаружил Веронику в своих объятиях, точно муж с женой.

Я отчетливо помнил вечер, и даже немного стыдился произошедшего, но Вероника, проснувшись, кажется, ничем себя не выдавала, и вела себя непринужденно, словно события того вечера не имели отношений к нам.

Но наша духовная с ней связь стала еще ближе.

В целом же мы продолжали вести себя на публике точно брат с сестрой, и никто бы не мог заподозрить нас в соитии и инцесте.

Но по возвращении в номер нас обоих скручивало в порыве страсти, где не было места предубеждениям и стыду. У нас оставалось 5 дней, и нам хотелось вволю провести их в удовольствиях!

Мы занимались любовью, иногда — всю ночь, и начинали с этого наше утро, потому что знали, что больше этого не повториться.

Возможно, я повстречаю новую избранницу, а возможно, «Митрич» вернется к ней, но нам уже не улыбалось быть вместе.

В памяти лишь останутся впечатления и воспоминания от совместного отдыха!