Генри увидел себя лежащим на спине, приподнялся на локтях — от пупа и ниже его тело было прикрыто непонятной металлической конструкцией, сужавшейся в паху. «Два шарика» с закрытыми глазами и распахнутым в немом крике ртом сидела там, как на сидении мотоцикла. Жрица стонала, из ящика, накрывшего пах Генри, словно поршень вверх-вниз двигался фаллос. Генри ничего не чувствовал, посмотрел в лицо девушке... Теперь это было лицо «Сосы». Сон. Дурацкий сон, решил юноша и откинулся на подушки.

**

Марево в голове рассеялось, теперь «Посланец Луны» стоял, опершись рукой о косяк дверного проема. Посреди комнаты стояла на коленях Джессика, с мечтательным видом и закрытыми глазами сестра прижимала правой рукой к щеке член Нселы, стоявшего у нее за спиной. Головку члена Охоры она держала во рту, а второй рукой просовывала себе в рот головку члена Кдилы. Никто не обратил на Генри внимания. Юноша тяжело развернулся. Ложе с неубранной постелью показалось таким недосягаемо далеким...

**

— Эй-эй! Ты чего! Генри! Возьми себя в руки! Что с тобой?! — Софи трясла Генри за плечо. Разбудила. На девушке были белые обтягивающие джинсы и легкомысленная маечка.

Генри посмотрел на вертикальную складку в паху на джинсах и прохрипел пересохшим горлом:

— Кан-лан-г-к-к-р.

**

На Софи не было больше ни джинсов, ни трусиков, лишь маечка. Вертикальная складка киски вызывающе смотрела на Генри.

— Я пришла тебе сказать, что в двух случаях ты добился успеха!

— Два-а-а из-с-с вос-сь-ми, — Генри вытянул шею и потянулся губами к этой вертикальной складочке.

— Из девяти! Первой забеременннела... Ни за что не угадаешь, кто!

Генри облизал пересохшие губы, ему не хотелось ничего угадывать.

— Вфуку! Да что с тобой? Ты не рад?

**

Нежная кожа внутренней стороны бедер Софи на щеках, язык на ее клиторе, сок белой девушки... Врач текла, стонала, гладила шевелюру Генри. Генри старался.

**

Темный гладкий лобок,... язык на розовом клиторе. Клитор чуть крупнее, чем у Софи. Генри старался. Проглотил слюну пополам с соком туземки. «Губки О» в полный голос стонала. Властным движением руки вернула на место рот юноши...

**

Генри лежал лицом вниз, уткнувшись носом в промежность жрицы. Девушка гладила его по голове, что-то шептала. Он почувствовал прикосновение большой груди, склонившейся над ним. «Близорукая грудь». Чьи-то пальцы массировали его ноги, бедра, ягодицы... Чей-то рот сосал ему член. Новое проникновение... и тепло раздавленного плода канланга разлилось по всему телу.
— Софи-и-и-и, — позвал Генри, — Это надо прекратить, помоги мне, Софи!

**

Вот он прошел мимо спящих Кдилы и Джессики. Любовники — в объятиях друг друга — не проснулись. Остальных вождей нигде не было.

**

У ног Генри поле, на котором трудились женщины. Как он сюда попал, юноша не помнил. Одна из женщин выпрямилась, утерла пот на лбу пот тыльной стороной ладони, щурясь, посмотрела на «Посланца Луны». Это — «Соса».

Кто-то бил его по щекам, земляной пол, солнце просвечивалось сквозь щели тростниковой хижины. «Беляночка» злая, ругалась.

— Ты! Десантник! Ты должен взять ситуацию под контроль, — так перевел Генри ее слова.

**

Генри в одной рубахе с обнаженной снизу половиной тела стоял на площади 69, окруженный толпой. В основном мужчины, разглядел юноша. Из-за его плеча «Два шарика» кричала что-то на молодого невысокого туземца, который взад-вперед расхаживал между Генри и толпой. Туземец зло смотрел на белого и что-то вызывающе спокойно говорил. «Два шарика» он игнорировал. Генри понял, что речь обращена скорее к нему, чем к толпе.

Из-за другого плеча появился Охора в парадном облачении.

— Обряд, когда юноша становится мужчиной, это — поединок. Молодой вправе вызвать на поединок любого зрелого мужчину. Если победит, значит, он прошел испытание, и стал одним из нас.

— Ну, удачи ему! — Генри отвернулся. Он стал привыкать к забытью и теперь ждал его.

Охора придержал его за плечо:

— Он вызывает тебя! — и извиняющим тоном добавил, — Он не верит, что ты посланец Богини.

Генри посмотрел с интересом на юношу-туземца. Тот был чуть ли не на две головы ниже его, но двигался по импровизированному рингу упругой кошачьей походкой. Генри сделал шаг навстречу ему — туземец ударил его кулаком в лицо. Белый не ответил. Туземец ударил еще, отскочил и с торжеством что-то крикнул толпе. Толпа заулюлюкала.

— Ага, подумал Генри. От ударов местного «Давида» голова «Голиафа» слегка прояснилась. Несколько приторможено он встал в стойку, туземец обрадовался и обрушил на Генри сразу серию, в лицо и в туловище. Юноша не сумел удары блокировать, но пресс напряг.

— Круто! Я сейчас протрезвею! — обрадовался Генри и крикнул противнику, — Еще!

Лицо гудело от побоев, но туземец не был боксером. Так, что-то где-то когда-то видел.

Генри вяло развел в стороны руки, асинхронно сначала правой двинул в сторону головы туземца. И тот сделал микроскопическое движение скулой в эту сторону, чтобы блокировать. В то же мгновение Генри обеими ладонями звонко и синхронно хлопнул противника по ушам. Руки юноши были длиннее возможностей туземца отбить такой нестандартный удар. Местный впал в состояние грогги, и Генри добил его коротким в переносицу. Туземец рухнул как подкошенный. Генри осмотрел притихшую толпу, наклонился, взвалил поверженного противнику на плечо, как когда-то взваливал Лбуту, и унес в Храм.

— Лбуту, — подумал Генри, — Когда я ее видел последний раз?

Мысль снова замедлилась.

— Софи-и-и, — жалобно позвал он.

Кулем он сбросил туземца с плеча. Оказавшись на полу, местный пришел в себя, сел на колени, испуганно заморгал глазами.

— Софи-и-и, — требовал Генри.

— Да. Да. Соси. Соси, ОК — заверещал туземец, приподнялся и взял в рот член Генри.

— Это что-то новенькое, — Генри посмотрел на него, на собственный член, торчащий из-под рубахи, но ничего не чувствовал, — О, Боже!

Комната снова уплыла.

**

Генри увидел Чреку. Старик с удивлением наблюдал, как «посланец Луны» пользует в доги-стайл девушку. Присмотрелся сам — совершенно незнакомая девушка, занудно в такт причитающая о канланге. Сквозь щели под потолком незнакомой хижины просвечивало солнце.

— Чрека! Будь добр! Помоги мне! Найди способ избавить меня от канланга! Не могу больше! Себя не помню. Где я? Что я? С кем я? Пожалуйста.

Генри кончил и без сил упал на партнершу сверху. Секс не должен быть наваждением! bеstwеаpоn Эта мысль выскользнула из головы, пропела птицей под крышей хижины, обернулась старухой. Старуха отчитывала... Вфуку. Бледная жрица выглядела растерянной, словно школьница. Оправдывалась, показывала рукой на распростертого на земляном полу Генри. Юноша моргнул и ойкнул.

Вфуку стальными длинными ногтями указательных и средних пальцев жестко удерживала член Генри перед собой. Член стоял. Вот жрица наклонилась, увидела глаза юноши, обнажила зубы... и обхватила член зубами. Откусит?! — Генри испугался, но дергаться было себе дороже, остался неподвижным. Вфуку приняла член в рот целиком и начала полировать его... зубами. Невероятное сочетание страха, беспомощности и удовольствия охватило Генри. Минет с помощью зубов и ногтей! Где я о таком слышал?!

Во время оргазма юноша попытался ухватить за кончик хвоста ускользающее сознание. Не смог! Или все же смог? Та же хижина, та же поза, та же земля под голой задницей... и Лбуту... Принцесса, которая сосет.

Генри обрадовался, уж очень давно он не видел дочку вождя, попытался заговорить с ней, но у Лбуту был занят рот, и разговор не получился. Посланец Богини Плодородия уступил. Его член работал краном, где вместо воды была сперма.

**

Чрека и знакомая старуха поддерживали Генри под руки. У ног плескался океан. Юноша шагнул вперед, покачнулся, ощутил грудь старухи. Член шевельнулся. Старуха заметила, отпустила его руку. Что-то сказала, улыбнулась, утерла лицо ладонью. Чрека тоже сказал что-то непонятное и повел Генри дальше.

— Море! Помоги мне! — Генри зачерпнул теплую воду ладонями, плеснул теплой водой себе в лицо, — Нет?

Юноша сделал шаг вперед, еще, нырнул с головой, поплыл, вынырнул, фыркнул. Вот оно! Нырнул на глубину. На глубине вода холодная. Голова стала ясной.

Моцион прервался неожиданно. Из каноэ Кдила протягивал ему руку. Генри забрался в лодку, оглядел рыбака трезвым взглядом — тот заметно похудел. Чрека орудовал веслом.

— Сколько дней прошло?

Кдила не ответил, лишь ободряюще похлопал белого юношу по плечу. Вытащил из-под себя грубый плащ, протянул Генри.

На берегу юноша прислушался к своим ощущениям. Море смыло с него угар канланга. Рассудок стал ясным, тело сильным и отдохнувшим. Стянул с себя джинсы, выжал их насухо.

— Секс не должен быть наваждением! — повторил Генри сам себе и вдруг поверил, что теперь это так.