Известная поговорка говорит, что мужчина может сделать все, если того его член захочет. Но Кулыбе страсть, как не хотелось дрючить чужую бабу, почти старуху, которая то и дело прерывала этот установленный жизнью половой процесс, и не радости совершаемого деяния, а так, из старческого любопытств, сумеет ли хахаль продолжать ее трахать, когда она все время шепчет в его ухо свои дурацкие команды, в те мгновения, когда его член и так старается изо всех сил, чтобы слить в ее старую дыру свой свежий конденсат. Старухе вдруг стало казаться, что он просто симулянт, изображающий за деньги свои старания на ее благородном теле. Она пригрозила, что пожалуется по команде и его вытурят с флота, как симулянта, не выдержавшего трудностей флотской службы. Кулыба призадумался. Ему действительно было нелегко воевать с женщинами на два фронта, о чем он нашептал в ушко жене командующего в те мгновения, когда она, ухватив его за мягкие ягодицы, приподняла таз и так дергалась на его члене, когда он, не отрывая своего рта от ее губ, мощно поливал своим «мальчиком» тот «пожар», который он устроил в ее «девочке».

После последнего взвига: «Ай! Ты что-то порвал там?!», она вдруг рассмеялась, представив, чтобы сейчас ему сказала та бешеная тетка, которую он так бы долбанул «Там».

Пошел уже второй час, как он трахался с Эллой, заливая спермой ее маленький, но очень жадный до секса ротик. Едва проглотв содержимое, жена командующего вдруг затихла, а потом, повернувшись к нему лицом, сказала:

— Слушай, Матвей! Похоже, что тебе одному на два фронта не успеть...

— А куда торопиться?

— А ты разве не знаешь, что наша Матильда в это время уезжает ежегодно в Гагры?

— Нет. А какой черт ее туда несет?

— Водичку пъет, в море свое «сокровище» полощет. Ей кто-то сказал, что это помогает забеременеть...

— Да ей сам черт не поможет! — присвистнул Кулыба, запуская ладонь между ее ног.

— Подожди, глупый ты мой! Есть хорошая идея.

— Какая?

— Надо тебя освободить от этого ада. Пусть ее трахает кто-нибудь другой...

— Ну, и кто же?

— У Матильды в Гаграх живет красавица-внучка. Грузинка, девка — класс. А это любит, — взялась она за его член, — больше самой жизни...

— Ну и что же?

— Слушай, непонятливый мужчина, у тебя же есть великолепный друг мичман Коберидзе. Уговори адмирала послать его туда вместо себя. Коберидзе, говорят, сам недалеко жил. Он знает, как воевать с подобными бабами...

— А ты — молодец! Как хорошо все придумала... — он завалил ее на бок и быстро вставил член. Она молчала, чувствуя, как чмокает в ее попе этот волшебный банан, представив, что сейчас ее будет драть еще ее импотентный муж, которого она по человечески любила и жалела, тут же быстро повернулась к любовнику и мигом вставила в себя его член, который тут же начинал вздрагивать, пульсируя потоком спермы. На сей раз ей показалось, что такого сладостного оргазма она никогда не испытывала, и каково было ее удивление, когда через два месяца главврач установил у нее беременность. Она тут же сказала об этом мужу, а тот обрадовавшись, вызвал к себе Кулыбу, вручил ему толстый пакет с деньгами и обняв его за плечи, сказал:

— Спасибо тебе, мичман флота! Ты с честью выполнил свою задачу. Представляешь, у нее будет двойня. Это же так здорово. Чудеса, да и только. И чудо свершилось. В ожидаемый час она родила девочку и мальчика. Девочку назвали Аленой, а мальчика — Матвеем, чтобы пронести имя отца на всю его жизнь...

Вскоре появился дома и Коберидзе. Он был мрачен и зол. Но вопросы где был и что делал, он никому не отвечал, небрежно махнув рукой, просто говорил, что болел и лечился в санатории в Гаграх. Но своему другу мичману Кулыбе как-то по пъяне признался: «представляешь? — сказал, он — как-то пошли мы со старухой вечером на пляж. Людей почти никого. А тут стайка пацанов лет семнадцати с Кавказа, купаются ночью и мой пассию пригласили. Та тут же согласилась, но вскоре стала орать, что ее насилуют. Я хотел было отпугнуть пацанов, но те повалили ее на песок и стали дрючить хором. Она сначала охала и ахала от удовольствия, но пацаны ее так раскочегарили, что она не почувствовала, как во всех ее дырках трет песок. Короче, ее пытались отмыть, но это не помогло. К обеду она умерла в больнице...

— А ты-то где был? Ты же отвечал за нее?

— Вот я и ответил следователю, что в тот вечер я был у родственников в Тбилиси. Они только хмыкнули и от меня отстали...

— Да. Любовь иногда требует жертв., — тихо ответил Кулыба и вспомнил, что он едва не оказался рядом с той бабкой, а все его любовь-жена командующего придумала, а не то, горел бы сейчас синим огнем где-то в Магадане...

А жизнь тем временем текла своей чередой. Жена Коберидзе знаменитая Сулико все продолжала трахаться с офицерами-подводниками, жены которых уехали из гарнизона по домам у родителей, остались только дежурные «телочки», которые работали втихую за очень доступную плату даже матросов, Летом скучно в таких гарнизонах, все разбегаются по своим родственникам в России. Даже моя двоюродная сестрах Лора (А между нами Лорхен) приехала к нам в гости, не ожидая никаких приключений, пока на пляже ее не увидел сторож, который следил за порядком на пляже и пригласил Лорхен позагорать на лежаках прямо у воды.

— Сколько возьмешь? — мигом смекнула моя сестричка, пытаясь заработать на бутылку

— А-а-а... Сколько? На бутылку хватит, усмехнулся тот...

— Тогда снимай трусы! — деловито предложила Лорхен.

— А у меня их нет. Брюки на голое тело ношу...

— Что так бедно?

— Лето! Жара...

— Но я не про твои трусы говорила, а про свои...

— А-а-а? Твои? Один секунд. Пошли в палатку...

— Пошли...

Там на байковом одеяле, лежащем прямо на полу палатки, сторож раздел Лорхен догола и сказал:

— Голяком побегать по пляжу хочешь?

— Чудак. Я же не из кагорты нудисток...

— Вижу. Что ты не мелочь. Вон у тебя какие сиськи, а задница — класс. Туда можно хором качать... и лить...

— А у тебя есть такой хор?

— Бывает, но только по ночам...

— И кто же это?

— Мужики с девчатами, а кое-кто с собаками...

— А зачем собаки?

— Смешная ты... Сейчас секс с собаками — высший класс. А смеху сколько...

— И можно посмотреть?

— Конечно. Сейчас это в моде. Особенно у молодежи. Раньше предпочитали солидную леди подложить под хорошего пса и похохотать, когда он ее дрючит.

— А псы не кусачие?

— Не-е-е. Они дрессированные. Знают свое дело туго...

— Хотелось бы попробовать...

— Давай я тебя сначала попробую, а потом и к собакам отведу, когда ночь наступит.

— О-Кей! Трахай, жук навозный... Ты кстати не заразный?

— Не-е-е. А то что?

— Да, ничего. Скажу своему парню и он тебя здесь придушит и в море бросит. Сечешь?...

— Ух ты! Какая крайняя девица. Трахаться хоть умеешь?

— А что тут особенного, Подставляй задницу, а там сам разберешься в какую дырку сверлить...

— А ты, я вижу, девчонка — класс...

— А ты как хотел?

— По-дешевле хотел. Кстати, какой у тебя тариф?

— Стольник баксов в час...

— Э-Э-Э! Где же их взять баксы-то?

— Твоя забота...

— А за деревянные?

— Ладно. Давай., — сказала Лорхен, и он выложил передо ней пятьсот рублей.

— И это все? — изумился я.

— Это за ночную вахту, Кстати, был там еще один мичман, Коберидзе...

— Зураб?

— — Ага. Грузин, такой джентльмен. Ему задаром дала. Такой у него член, что у ишака... А ты откуда его знаешь?

— Служили вместе. Он мою Людку трахал. Царство ей небесное. Трахалась с мужиками, а любила меня и детей...

— И как он тебя трахал?

— Обычно. Завел в море по пояс, стал сзади, пригнул и вставил туда, куда захотел.

— А потом?

— А потом трахал как сидорову козу... Море чуть не закипело, — усмехнулась Лорхен.

— А ты у него сосала?

— Конечно. Дежурного до утра домой отправили, а Зураб так присосался к моим губам, — она погладила ладонью лобок, — словно младенец после голодухи. И сосал его как младенец соску. Член у него — класс. Я взяла адрес. Приеду к нему, если позовет...

— И больше никого не было?

— Да был там еще один слон. Он, когда стемнело, пришел. Такой огромный, кулаки, что моя голова,,,

— Кулыбой звать?

— Да. Он друг этого Коберидзе. Говорили, что он удачно оплодотворил жену Командующего флотом, за что и заработал отпуск у моря. Я сразу поняла, что этот великан — во! — подняла она палец вверх.

— И чем же он отличился?

— Он только глянул на меня и тут же сказал: «Танцуют все». Меня мигом раздел, развернул к себе спиной и так вставил свое бревно, что у меня слезы потекли. Они трахали меня почти всю ночь вдвоем. Коберидзе в рот, а этот силач во все остальные дырки. Теперь в туалет сходить — проблема, везде что-то щиплет. Но я обещала, что через пару дней оправлюсь и за ночь их обоих затрахаю...

Так оно и случилось. Лорхен их затрахала. За ночь мужики измотались, как кони на ипподроме, а к утру легли поспать и свалились замертво на пол. А она потрахалась еще с хозяином палатки прямо в море, он мыл ее везде, даже пальцы запускал между ног, а потом членом работал и в конце сказал:

— Знаешь, что бы сейчас сказал этот Зураб?

— Что?

— Ты очень сладкий девочка. Приходи опять. Не пожалеешь.

Она отклонилась посмотрела по сторонам и видя, что домашние все спят сказала:

— А ты меня хочешь?

— Еще бы! Такая девочка — божий дар...

— Так чего же молчишь?

— Да неудобно, как-то. Ведь я твой дядя...

— Вот простачок ты, по — старому мыслишь. Да меня отец почти каждую ночь трахает. И ничего. Терплю. Отец все же...

— Но это же инцест...

— А какая разница? Инцест это или что другое? Главное, чтобы ты почувствовал себя мужиком и отдал должное бабе, которая горит желанием потрахаться, да не с кем. Сечешь?

— Угу! — ответил я и почувствовал, что у меня в трусах далеко не вялый банан и стал раздевать Лорхен... Она действительно трахалась классно, такое вытворяла, что мне и не снилось. А когда закончила, то наклонилась к моему члену, поцеловала и сказала: «А у тебя-то банан не вялый...»

Эдуард Зайцев.

.

— .