Часть 2

Я стащил с себя спортивную майку, расстегнул брючной пояс и спустил с себя брюки. Женщина стояла рядом, робко глядя перед собой на занавеску душа. Скинув с себя плавки, я перевёл глаза на робко стоящую рядом Татьяну Николаевну. Глядя на молодую женщину, напряжённо уставившуюся на мой, слегка возбуждённый, покачивающийся член, я почему – то усомнился в её хотя бы малейшим опыте в сексе. Вопросительно взглянув на неё, я повернул женщину к себе лицом и не задавая вопросов принялся расстегивать на ней одежду. Вместо того, чтобы перехватить у меня инициативу и продолжить раздеваться самостоятельно, она лишь положила мне на плечи свои ладони, стараясь не смотреть вниз, а затем и вовсе закрыла глаза, добровольно отдавая себя в руки своего ученика. Смущать вопросом Татьяну о ещё хранимой ею девственности я не стал. По всем признакам она всё ещё была целкой и выбрала меня не случайно. Возможно, рассчитывая доминировать в наших отношениях и перед молодым парнишкой легче сохранять своё превосходство, даже оказавшись девственницей в его руках.

Снимая с неё бюстгальтер она невольно с испугом прижала ладони к его кружевным чашкам, словно надеясь, что я не стану настаивать на окончательном её обнажении, а ограничусь лишь допустимым визуальным осмотром её прелестей. Но после настоятельных усилий с моей стороны она уступила мне, при этом на её щеках проступил румянец, затронувший даже маленькие уши. Когда очередь дошла до трусов, облегающих плотный, девичий живот и мои руки потянули их к низу, Татьяну Николаевну бросило в озноб и она, ускорив процесс моего созерцания, быстро завершила своё обнажение, поспешно шагнув за занавеску и включила воду, обливая себя из лейки тёплой водой. Желая поскорее завершить процедуру омовения интимных мест, она выдавила немного шампуня на ладонь и расставив слегка ноги нанесла его на лобок, проведя рукой по своей промежности. Теперь, я думаю, пора набросать не слишком подробный портрет стоящей передо мной молодой женщины, не отвлекаясь на описание её наряда, от коего я успешно её избавил. На вид ей было чуть больше двадцати с небольшим, учитывая учёбу в институте и отсутствие педагогического опыта, где – то в районе двадцати пяти… Не высокая, короткая молодёжная стрижка густых светлых волос. Строгие серые глаза, прямой тонкий носик, пухлые мягкие губы, продолговатый овал лица с коротко выстриженной чёлкой на высоком лбу. Глядя на лицо девушки, оставалось удивляться, как не нашлось охотников на скромную красоту, подкреплённую недурной фигурой, крепкой молодой грудью с нежными персиковыми кружками и топорщимися сосками. Красивые бёдра, плоский живот, не тронутый родами, молодые тугие ягодицы, плотно сжатых ног. Да, для меня это было божественным подарком. Девственница, судя уже по реакции при её раздевании. Не дождавшись завершения водной процедуры, я шагнул за занавеску и обнял нежное намыленное тело своей любовницы, прижал его к груди, поймав губы Татьяны своими губами. Её, несколько испуганный взгляд, никак не перекликался с тем строгим, снисходительным взором, каким она разговаривала со мной у школы. Пора показать, кому из нас предстоит доминировать в дальнейших отношениях. Я приступил к тщательному намыливанию её прелестей, которые она молча с усердием прикрывала от моего решительного вмешательства. Чтобы занять её руки, я вложил свой вставший член в мягкую тонкую ладонь Татьяны, показав, как следует с ним обращаться. Запуская скользкие пальцы в прорезь женской вагины, я не пытался вызывать в ней возбуждение, а лишь добросовестно обмывал органы Тани, которые в дальнейшем был намерен возбуждать своим ртом. В конце нашего совместного мытья под душем, она уже позволяла мне все телодвижения, при которых мои пальцы погружались не только в область вагины Тани, но и исследовали плотность сфинктера. При этом она лишь боязливо вздрагивала, но охваченная лёгким возбуждением, лишь доверчиво прижималась ко мне, с удивлением и благодарностью взирая на меня. Повидимому, я открывал для Татьяны, что – то ещё не испытанное ей ранее и это открытие её возбуждало и радовало. Если ещё полчаса назад я сомневался в её намерениях по отношению ко мне – своему ученику, то теперь эта женщина принадлежала мне полностью. Я не мог не оправдать её ожиданий. Смыв с нас двоих остатки мыльной пены, я взял полотенце и нежно прошёлся им по телу своей новой дневной любовницы.

Мы лежали рядом, на её разобранной кровати, наслаждаясь прикосновениями друг к другу. Я молчал, не желая нарушать установившийся контакт наших тел. Порой слова лишь нарушают его. Но она ждала следующего этапа и я перешёл к нему, раздвинув круглые колени девушки, на сколько возможно, чтобы лечь между ними. Стоит ли передавать всю последовательность дефлорации молодой девушки, после которой она становится женщиной. Меняется она вся, в плавности движений, во взгляде, в интонации голоса. Приобретая ещё большее очарование и женственность.

– Виталенька, мальчик мой, я так тебе благодарна, ты дал мне столько нежности и счастья, сделал меня,

, женщиной… Скажи, чем я могу тебе ответить? – прошептала Таня мне на ухо.

– Есть то к чему мы ещё не подходили с тобой, для этого мне нужен любой крем, он поможет перенести тебе менее болезненно то, что я хочу сделать.

Татьяна насторожено взглянула мне в глаза и открыв ящик трюмо достала тюбик с кремом для смягчения кожи рук.

– Этот подойдёт, милый? – спросила она протягивая его мне.

Я молча взял тюбик из рук своей женщины и выдавив на пальцы столбик смазки, растёр его на своём напряжённом члене, затем попросил Татьяну лечь на бок и прижать колени ближе к груди. Проведя пальцами по раздвинутым половинкам ягодиц я углубился в сфинктер одним пальцем, затем двумя другими, всё более углубляясь внутрь анального отверстия. Тревожно взглядывая через плечо и болезненно вскрикивая при более глубоком погружении в глубину канала, Таня пыталась ещё шире раздвинуть рукой свои ягодицы, умаляя рвущую боль проникновения в неё моими пальцами. Оставив пальцы в попке Танюши для первоначального привыкания, я успокаивал девушку, готовя заменить их более широким орудием проникновения. И медленно надавив членом в покрасневшую звёздочку Таниного ануса я протолкнул его на глубину лиловой головки в глубину сфинктера. Отчего возглас боли и испуга замер на губах молодой женщины, глаза её распахнулись налившись слезами, из уст раздался крик мольбы о прекращении пытки, но задохнулся в ужасе, член продолжил своё упорное погружение в горячую тесноту анального отверстия. Делая постоянные остановки в движении по каналу, я наконец достиг предела к своему проникновению. Замерев на время, я дал свыкнуться Тане с неизбежностью насилия над ней. Движение в обратную сторону казалось не менее болезненным для моей девочки, но она стискивая зубы и зажмуривая глаза, из последних сил переносила нескончаемую пытку, выпавшею на её долю, в качестве расплаты за то счастье, которым я смог наделить свою Таню, лишив её девственности с обеих сторон.

Обессиленная от мук, которыми я наградил бедную женщину, Таня лежала в беспамятстве от перенесённого варварства.

– Всё для тебя уже позади, теперь ты стала настоящей женщиной и если ты через несколько дней решишься повторить это, то поверь, что такой боли уже не ощутишь, мало того, со временем, ты сможешь получать не меньший оргазм, что и через влагалище.

Таня с недоверием глядела мне в глаза, заклиная меня забыть и думать о повторе экзекуции.

– Виталюшка, идём я покормлю тебя. Ты устал и проголодался, наверное.

Мы сели на кухне к столу и Таня кормила меня, пока мои силы не восстановились полностью.

– Теперь пришло время получить от меня то, ради чего ты рассталась с статусом девственницы и никогда не пожалеть об этом.

* * *

Мы вернулись в комнату и посадив Таню у своих ног, я предложил ей заняться возбуждением моего члена с помощью рта. Её это смутило, т. к. перейти к тому, что ранее находилось у неё во влагалище, а затем перешло в анус, несмотря на то, что всё было тщательно вымыто, и вложить это в рот… Но я настоял и Таня приоткрыла губы, зажмурив глаза и уперев руки в мои бёдра, начала осторожно надвигаться на меня, поглощая и возвращая мой крепнущий член. После того, как она изрядно потрудилась над ним, я положил Таню на спину и развёл её колени, В её памяти ещё жило то резкое вторжение во влагалище, которое принесло незначительную боль, но рассудок подсказал, что всё обойдётся уже без боли и страха и она развела колени, приняв мой настойчивый член.

Когда всё закончилось и Танюша с восторгом и нежностью пребывала на вершине блаженства, смотря на меня счастливыми глазами влюблённой женщины, я проводя рукой по её груди и приникая к губам милого существа, попросил Таню рассказать о себе, что привело её в наш военный городок за много километров от Томска. Слегка удивившись моему интересу к её судьбе, она всё же поведала короткую историю из своей биографии и причины, заставившие её оставить родной город и очутиться здесь.

Жила она в благополучной интеллигентной семье. После школы пошла учиться в институт, который закончила с красным дипломом. Но на этом благополучие для неё закончилось. Всё началось с того, что умер её отец, денег в семье значительно поубавилось и это сказалось на материальном уровне жизни для них с матерью. Матери ничего не оставалось, как вновь выйти замуж за одного из своих коллег по работе. Таня с трудом привыкала к чужому человеку в их семье. Проработав полгода на химическом предприятии, девушка приобрела профессиональный опыт, который обеспечил бы в скором времени её продвижение в карьерном росте, но сбыться этому, было не суждено. Новый муж её матери влез в какую – то афёру и его осудили, с удержанием средств хищения в значительной сумме, дабы уменьшить срок заключения и получить условку. Для этого была продана их четырёхкомнатная квартира в центре города и жить пришлось в его старой однушке на краю города. Жить в комнате с семейной парой и быть свидетелем частых сексуальных утех по ночам, с сопутствующими звуками в виде стонов матери, тяжёлых хрипов отчима – для Татьяны было невыносимо, но уйти на квартиру и платить за неё по ползарплаты в месяц, этого она не могла себе позволить. Замуж никто не звал, друзья после окончания учёбы разъехались, переженились, всем было не до неё. А тут ещё отчим стал косить в сторону Тани недвусмысленным взглядом, пытаясь невзначай всякий раз прикоснуться к её ладной попке. Вне себя от негодования девушка как – то не вытерпев, смазала ему по морде, но приставания продолжались с удвоенной частотой. Неизвестно чем бы всё кончилось для девушки, но однажды на их предприятие приехал в командировку пожилой полковник из лётной части, угощая его чаем, Таня поведала командированному непростую ситуацию в её безрадостной жизни.

– А знаете, Татьяна Николаевна, что Вам тут ждать у моря погоды на этой химии, такую мизерную зарплату, какую Вы здесь получаете, Вы и у нас получите в школе. Зато, своя жилплощадь, три месяца отпуска летом в школьные каникулы, мужиков пруд пруди и многие офицеры не женатые Вашего возраста, есть и постарше. Лётчики, технари в наземном обслуживании боевой техники. Городок небольшой, женщин хватает, подругами обзаведётесь. Что Вам тут прозябать в этой лаборатории, только здоровье терять. Я тут в ваше личное дело заглянул у кадровиков, проблем с трудоустройством у нас не будет, это я беру на себя и вакансия преподавателя по химии в нашей школе имеется, решайтесь Таня. А дело пойдёт и мамашу к себе от этого жлоба заберёте… Словом, дело за Вами, могли бы через пару дней со мной поехать. И Татьяна решилась, собрав наспех свои пожитки и переговорив с матерью, получила её одобрение, с условием не посвящать в её отъезд отчима. Таня в два дня уволилась по семейным обстоятельствам, не вняв уговорам руководства передумать, выехала с командированным полковником в лётную часть военного городка на постоянное место жительства. С этого момента для Тани пошла более светлая полоса в её учительской жизни. С женихами здесь было не густо, т. к. молодые лейтенанты, приписанные к месту службы, приезжали с молоденькими жёнами, а то и с детьми. С бобылями дело иметь – лучше не пробовать, оставалось уповать на удачу, но она где – то блуждала в стороне от Татьяны Николаевны. А женская природа требовала своё. И вот удача мелькнула своим призрачным блеском в лице бойкого балбеса, острого на язык Витальки с забавной фамилией Пукин. Его наглый мужской глаз постоянно учительница ловила на разных частях своего безукоризненно стройного тела. Мальчишка явно перерос в своём сексуальном развитии многих ребят одноклассников. Его не влекло к девчонкам, как многих сверстников. Перехватывая иногда его пренебрежительный взгляд на девушек, она отмечала, как он быстро менялся при столкновении с её глазами. Он смог бы помочь ей избавиться от сексуального одиночества и покончить с этой давно ей не нужной девственностью. Отдаться мальчишке, не подпуская близко к себе в дальнейшем, таковы были её намеренья. Но после проведённых часов общения с ним, она поняла, что уже не сможет в дальнейшем контролировать их отношения. Теперь до неё дошло, то бесстыдство, с которым её мать так самозабвенно отдавалась своему новому мужу. По – видимому, ему удалось разбудить в ней женщину, в отличие от отца Тани. Возможно, что её саму ожидала та же участь, что и мать, останься она в Томске. Но эта участь нагнала Татьяну уже на новом месте в лице молодого пошляка Виталика.

– Милый мой мальчик, не оставляй меня, ты так мне нужен, даже если замуж выйду, любить тебя буду, Виталя. Если тебе мой предмет не пригодится, можешь не учить, оценки у тебя всегда будут хорошие, но если захочешь, я тебя натаскаю, в любой институт с моим предметом поступишь легко.

– Мы это ещё решим, Танюш, – остановил я её, – мне уже надо уходить, сейчас народ с работы пойдёт, не надо, чтобы меня видели здесь.

Я поцеловал свою дневную красавицу и одевшись вышел из дома на улицу. Пора уже появиться у себя. Лучше пусть мои обожаемые женщины увидят меня дома, чем на улице в чужом районе. Кажется я полностью решил свои проблемы сексуального быта. Если ночь с моими тётками не моя, то Танюша всегда разделит моё одиночество в любое время суток.

* * *

С утра в приёмную командира полка заглянула Анька и поздоровавшись с хозяйками «предбанника» сказала:

– У меня шоколадка, чайком напоите, поделюсь, – и тут же не удержавшись добавила, Маслёнкин угостил медперсонал, но я им не понесла, а сразу к вам.

– Чего – то расщедрился? – подозрительно взглянула краем глаза на медсестру Ирина Васильевна, – спиртом приваживаешь? Вера, раздувай самовар, халява объявилась.

Открывая ящик рабочего стола, достала ещё пару плиток шоколада и положила на десертную тарелку.

О! У вас от летунов, а мой от технарей. Меньше сахара, меньше калорий, для здоровья полезней и жопа от него не растёт, одно слово – диетический, – резюмировала Анька, оценивая презенты.

– Что мне теперь, отказывать себе во всём!? – Качнув толстыми ягодицами обиделась старшая секретарша, на ходу оглаживая форменную юбку на широкой заднице.

– Да я вовсе не о Вас! – спохватилась растерянно медичка, – у Вас – то всё в норме. Помнится Чемоданова Ваша фигура очень привлекала, да и молодые заглядываются…

– А с меня Гусёнков глаз не сводил, – встряла Верочка, похотливо улыбаясь и поправляя увесистые шары, распирающие форменную блузку.

– Ты Верка, ноги свои с Гусёнковым не сводила, – съязвила Ирина Васильевна, – оно и понятно, у Антонины его едва на второй номер вытягивают. Чай заварился? Давай, разливай по чашкам.

– А ты Анюта чем своего Пукина взяла? Его Женька по всем статьям тебя обошла, – задумчиво изрекла Ирина Васильевна.

– Во мне изюминка есть, а в ней нет, – с апломбом выдала Анька

– От твоего изюма спиртом за версту несёт, – уточнила, улыбаясь Верочка, – а вот Зинка у Чемоданова ни в чём не уступает Вам Ирина Васильевна.

– Дуры мы бабы, – внесла ясность в сказанное Ирина Васильевна, – мужику какую раскрасавицу не дай, а он всё на сторону глядит, как по Высоцкому. Отсюда и берутся такие летуны – блядуны как у нас с вами.

– Что ж, верных не бывает что ли? – удивлённо огорчилась Анька

– Почему не бывает? Всякие бывают. А для нас, вот такие, – вздохнула Ирина Васильевна.

– Что же, нам и таких не полагается? – Ухмыльнулась Верочка – мы из семьи не тащим, так только, тоску разогнать. Не мы, так другие…

– Вот именно, что другие, а нам по толстой жопе и на пенсию, сестриных племянников нянчить, – хмуро заключила старшая секретарша, отламывая очередную полоску шоколада.

– Ну, это мы ещё посмотрим, – зло усмехнулась Анька, – я моего красавчика так просто не отдам.

– Что же ты сделаешь? – полюбопытствовала Вера.

– Я ему отомщу, у него есть сынок, зовут Виталиком, славный такой волчонок, к бабам не равнодушен. Перед таким ноги чуть шире раздвинь и он твой – молодой, голодный и злой до нашего пола. Я заменю старого на молодого Пукина

– Ты полагаешь, что он польстится на старуху? – Усмехнулась Вера.

– А он интересуется исключительно старухами, на молоденьких не смотрит. Симпатизирует тем кому за тридцать. Геронтофилия И я ему подхожу, – жёстко отрезала медичка.

Отхлебнув из чашки, Ирина Васильевна пожав плечами задумчиво произнесла: – Пусть попробует, может и выгорит…

* * *

Домой я вернулся раньше моих женщин и находясь в ванной, услышал интересный диалог между Зинаидой и Антониной на кухне, появившихся в доме вслед за мной. Их беседа была продолжением, того о чём они говорили по дороге к дому. Моей матери с ними не было.

– И что, думаешь она согласится с ним переспать без общего решения. Ведь мы договорились на сторону не ходить, это относится не только к нашим мужикам.

– Дура, ты Тонька. Она, что для себя что ли? От этого все мы только в выигрыше будем, нашим мужикам и знать ничего не нужно. Это они только баб в постель кладут для удовольствия, а мы в ту же постель за блага для себя идём. Коснись меня, я бы не задумываясь согласилась.

– А вдруг это всё всплывёт, Зин? Ведь не отмоешься во век. Да и стоит ли это того?

– Не нам с тобой осуждать Женю. У самих по паре комнат, а они втроём на восемнадцати метрах теснятся который год. Наш Виталька мужиком в пятнадцать стал из – за этого. Да и немудрено, когда чуть не каждый день Пукин полирует Женьку при сыне. Тут и у подростка крыша поедет.

Разговор внезапно смолк, по – видимому вошла мать, простучав каблуками по коридору.

– Ну, что умолкли подружки? – ставя сумки с покупками на кухонный стол, – спросила мама. Это наше, считай общее дело, хотя трахать будут меня, а не вас.

– Женечка, не горячись. Давай обсудим и как сама решишь, так и будет, – вступила Зинаида, – мы ведь тебя не неволим, ну спишь ты с нашими мужиками, переспишь разок и с командиром. У него не убудет, а для тебя прямая выгода и знать никто не будет. Он человек положительный, семейный, что обещал сделает. Да я прямо скажу, предложи он мне с ним, я не задумываясь…

– У него в предбаннике такая же задница без дела сидит. Ему вишь душу в комплекте вынь да положи. Ну обещанным он мне не отделается, я с него куда как много сдеру.

– Жень, ты чего надумала, сумасшедшая? – воскликнула Антонина опускаясь на табурет.

– Вам не приходило в голову, из – за кого мы с вами шлюхами стали? И почему раздвинуть ноги под командиром полка мне уже не так страшно, как если бы это случилось до нашего решения в тот день?

– Ты об этих курвах? Ни они, так другие были бы. Я даже не жалею, что так всё случилось, а наказать наших мужиков надо было и ты придумала гениальную комбинацию, скажи Тонь…

– Оно того стоило Жень, а если ещё принять во внимание Виталика, это подарок судьбы, хотя те сучки меня тоже достали.

– Вот и сегодня, – продолжила мать, – иду в туалет, а навстречу, эта из санчасти, выходит и нагло с усмешкой мне говорит:

– Женя, а когда зарплата будет, до праздников или после.

– Как командир скажет, говорю. Она с такими вывертами пошла по коридору, развернулась и пнула бы в задницу сучку облезлую и чего у себя санчасти не сидит, подлюка, всё в штабе околачивается у своих секретуток.

– И чего ты надумала, – нахмурившись, осторожно спросила Зинаида, глядя в мстительно сжатые губы подруги.

– Кроме тех трёх, отдельных двухкомнатных квартир в новом доме, что будут заселять перед праздниками, я потребую, чтобы этих трёх сук убрали из части. Старой секретутки на пенсию пора, год уже переработала, вторая должность части не по карману, тем более, грешки за ней имеются по женским делам, ну а Пукинскую вертихвостку по сокращению штатов на гражданку, пусть топает в поликлинику, пенсионерам задницей отсвечивает. Тем более начальник санчасти подполковник Терёхин её первую уволит по своему желанию. Короче, пока ордера на новую жилплощадь на руки не получим и своими глазами не увижу приказ по части на всех этих блядей, с командиром в постель не лягу, а настроен этот перец по боевому. А что касается этично или нет по отношению к мужу, так эта ему моя личная месть. Если бы он сблудовал с одной из вас, простила бы, а ту гадину… не я начала эту войну.

В это время, я неслышно ступая по коридору скрылся за своей дверью, повалившись на свою постель.

– Девчонки, Витальку не видели? Наш разговор не для его ушей, спросила моих тёток мать.

Тоня первой вызвалась проверить, дома ли я. Прикинувшись спящим, я распустил пояс банного халата и стал ждать. Дверь тихо пискнула и в комнату заглянула Антонина. Подойдя поближе, она присела на край постели и погладила маленькой ручкой мои волосы, спадающие на лоб. В ответ я перехватил её запястье и притянул Тоню к себе в надежде найти её полуоткрытые губы, приготовленные мне для поцелуя. На меня смотрели внимательные строгие глаза любимой мной женщины нашего общежития.

– Ты давно здесь, Виталик? Упершись в мою грудь сжатым кулачком спросила Тоня.

– Давненько моя хорошая, – ослабив пальцы на запястье Тони ответил я и вовсе отпустив руку.

– И что, мы теперь постоянно будем обижаться малыш? – Наставническим тоном спросила Тоня глядя на мою кислую физиономию.

– Что ж, ты права, кто мы друг другу – партнёры по сексу, а мне нужна… подруга. Не переживай, я тебя отвлекать на глупости больше не буду, мало того, я уже нашёл себе её и сегодня я был с ней – сев на постели я нежно взял её лицо в руками и приблизившись к щеке нежно коснулся её своими губами.

Она вопросительно посмотрела мне в глаза и больно врезала щелбан в лоб

– Дурак!!

Продолжение следует