Туго открывающаяся дверь баньки протяжно заскрипела. Федька не без усилий взобрался с девушкой на руках через высокий порог в тесный предбанник. Оставив свою подругу у дверей парилки, парень принялся сооружать любовное ложе. Внутри темень — хоть глаз коли! Поэтому Федя продвигался внутри парилки по памяти, осторожно прощупывая свой путь. Он помнил, что нижняя полка полатей по высоте почти такая же, как и две длинные лавочки. Лавочки можно пододвинуть вплотную к полке, — и траходром готов. «Жестковато будет, конечно, а кому сейчас легко?» — думал возбуждённый паренёк, нащупывая внизу вдоль стены гладко оструганные доски лавочек. Неожиданно Федя наступил ногой в какой-то ушат с водой, слава богу, холодной. Деревенский романтик в сердцах выругался малоэтажным матюшком. «Ах, едрить твою налево», — донеслось до Октябрины, которая, не дожидаясь возврата кавалера, начала раздеваться. Она предчувствовала, что если довериться Феде, её голубое ситцевое платье вместе с чулками будет так перемазано сажей, что не достираешься потом. Банька ведь по-чёрному топится!

Тем временем кавалер соорудил импровизированную кровать и возвращался наощупь по испачканным сажей бревенчатым стенам к своей любимой. В предбаннике кое-что ещё можно было разглядеть, поэтому возбуждённый паренёк в тусклом свете звёзд увидел силуэт наклонившейся девушки, отстёгивающей прищепки чулок на полных ляжках. Её массивные груди свесились почти до бёдер, закрывая складки живота. Заплетённые прежде в тугую косу тёмные волосы кустодиевская красавица распустила на плечи и грудь.

Оказавшись на импровизированной постели, Окся легла на спину и стала теребить сквозь трусики свою возбудившуюся мохнатку. Ей понравилось, как Федя в знак своей любви заботливо пронёс её до баньки на руках. Почётную миссию снимать трусики она оставила своему кавалеру. А пока он раздевался, её нежная ручка проникла под плотную материю нижнего белья и стала ласкать влажные от смазки губки и набухший бугорок клитора. Паренёк в это время спешно скидывал с себя кирзовые сапоги, разматывая непослушные портянки. Вслед за сапогами на деревянный пол полетели и штаны, обнажив стоящую, как часовой на посту, длинную узкую дубинку мужского полового органа. Рубаху сымать не стал, словно предчувствовал чего.

Федя провёл рукой по пухленьким девичьим ножкам и ощупал последнюю преграду, мешавшую ему ворваться внутрь заветной дырочки, — слегка влажные спереди от пропитавшей их смазки трусики. Оставшись абсолютно нагой, Оксюша потеснилась в сторону нижней полки полатей, освобождая место на лавочке своему партнёру. Он, склонившись над ней, начал ласкать мягкое и податливое, словно пластилин, сладко пахнущее девичье тело. Их затяжной глубокий поцелуй длился, казалось вечность. Федя онемевшими от ласк влажными губами продолжал целовать мягкие щёки, тонкую шею и нежные плечи Окси, освобождая натруженными руками обнажённые участки женского тела от растрепавшихся тёмных волос. Он спускался всё ниже и ниже, и, наконец, жадно присосался к манившим своими внушительными размерами мягким титькам, бесстыдно раскинувшимся в стороны. Федя почувствовал губами и языком, как набухли затвердевшие соски и обрамлявшие их выпуклые ореолы, усеянные маленькими бугорками. Наигравшись вволю с грудями, щедро смазав их своей слюной, парень продолжил спускаться ниже. Мужские губы ощущали мягкие складочки жира на поднимавшемся и опускавшемся от глубокого дыхания животе девушки. Феде уже неудобно было тянуться к ногам девушки, поэтому он лёг на живот поперёк лавочек, продолжая целовать полный животик Октябрины, сжимая в руке свесившуюся на бок массивную грудь.

«Эх, подмыться надо было. Кто ж знал, что он туда полезет», — промелькнуло в сознании Октюши. Но Феде понравился этот терпкий вкус женских выделений. Он с удовольствием вылизывал половые губки, засовывая язык глубоко вовнутрь. Ноги Октябрины легли на мужские плечи, своими руками она гладила курчавую шевелюру любовника, и она не скрывала кайфа он нежных ласк своей кунки. Она закрыла глаза и стала облизывать длинный тонкий пальчик своей руки. Девушка решила подвинуться на лавочке, ухватившись за верхнюю полку. Тут она почувствовала там что-то твёрдое, напоминавшее согнутую в локте руку. Но подумать об этом времени не было, потому что шаловливый Федин язычок принялся обсасывать её возбуждённый клитор. Оксюша уже не могла сдерживать себя, и громкий стон разорвал тишину весенней ночи.

Вдоволь напотчевавшись ароматной девичьей кункой, Федя принялся за дело. Октябрина легла на бок ближе к верхней полке, элегантно задрала полную ножку, призывая войти в себя твёрдого как камень и всегда готового пионера, торчавшего из-под Фединой рубашки. Парень тоже лёг на бок на лавочки лицом к возлюбленной. Придерживая её поднятую ногу, он начал искать вход в пещерку, хотя ему это делать было не совсем удобно. Женская рука помогла направить длинного тонкого дружка прямиком в свою норку. И Федя загнал его под самые яйца. Оксюша томно вздохнула, не ожидая сразу такого глубокого проникновения. Парень активно задвигал тазом, и теперь уже партнёрша невпопад осыпала сладкими поцелуями его щёки и губы. Федька немного удивился, что его подруга была не девственницей, но от этого она манила его ничуть не меньше. Молодец сразу задал высокий темп, он каждый раз вводил свой «карандаш» на всю длину, доставляя девушке море удовольствия. Поэтому к парню быстро приближался неминуемый финал. Последний самый мощный толчок, казалось, он прямо до матки достал. Громкие глубокие вздохи партнёра недвусмысленно говорили о его приближающемся оргазме. Девушке не хотелось, чтобы мощные потоки спермы заполнили до краёв её пещерку, поэтому она оттолкнула от себя Федю. И успела вовремя, потому что в следующее мгновение почувствовала выстреливающие на её лобок, живот и полные ляжки тёплые струи мужского семени.

В этот самый момент сверху на сплетённую в объятиях парочку упало что-то огромное и тяжёлое. Это был великан Гриша, которого парень и девушка не на шутку раскачали своими шалостями, вот он и упал во сне. Для всей троицы это стало большой неожиданностью. Октябрина завизжала от страха, да так сильно, что на миг даже мужики закрыли уши. Федя свалился с лавочки на деревянный пол, громко нецензурно выругался, тут же вскочил и побежал к двери, чтобы хоть как-то разглядеть упавшего на них незнакомца.

Федя и при хорошем освещении видел не шибко хорошо. А очки, приписанные доктором, с важным видом носил только, когда надо было прочитать письмо или новости из местной газеты. Так вот, он, со скрипом отворив двери, ведущие в предбанник и на улицу, даже не мог предположить, кто такой этот тяжёлый незнакомец, так бесцеремонно потревоживший их с Оксюшей романтику. В тусклом свете звёзд парень безрезультатно вглядывался в пахнущую вениками тревожную темноту.

— Ты кто такой? — громко закричал Федя.

— Хррриша, — прохрипел в ответ мощный мужицкий бас.

— Вали отсюда, да поживей! — бодро продолжал неудачливый любовник. И тут Федя с ужасом увидел в дверном проёме, ведущем в парилку, огромный мужской силуэт. Конфликт с этим верзилой приобретал новый поворот сюжета, от которого у парня мурашки пошли по коже, а душа мигом упорхнула в пятки. «Здоровый, гад, такого с одного удара не свалишь», — про себя подумал Федя. А громадина тем временем приближалась к нему.

— Сам проваливай отсель! Я первый сюда пришёл! — последовал ответ Гриши на столь дерзкий выпад молодого паренька. Крепкие руки странника сжались в кулаки. — Чё встал, как вкопанный? А то поколочу!

И тут отстрелявшийся хлопец вспомнил про оставшуюся в бане Октябрину.

— Оксюша, милая, вылезай! — в ответ тишина.

Девушку, и без того возбуждённую, сильно раззадорило, что из-за неё спорили двое мужиков. Гришу Окся по голосу угадала, приглашала его как-то раз дров наколоть. Поэтому она, лёжа на нижней полке, запустила ручку в складки своей хлюпающей пещерки, и продолжала себя стимулировать. Прислушиваясь к ответу, парень услыхал только томные женские вздохи. Совсем запутавшись в ситуации, он принял немного странное решение.

— Подожди чуток, Оксюшечка! Я спасу тебя, — при этом Федя кинулся наутёк из предбанника, упал на мокрую влажную траву, забыв о высоком пороге баньки. Вскочив на ноги, он побежал прочь, ступая босыми ногами по грядкам посаженного огорода, в сторону улицы под звонкий лай окрестных дворняжек. Гриша беззлобно захохотал, провожая взглядом быстро удаляющийся силуэт парня в развевающейся рубашке, сверкающего этой тёмной ночью своей голой задницей.

— Эээх, даже портки не прихватил, — прокомментировал странник. — Ловкый малый.