«Я вам не Аня», возмутилась женщина, отталкивая руку непрошенного ухажёра. «Вон, к бару сходи, там за стойкой тебе найдётся и Анечка и Оленька с Леночкой…»

Анна Фридриховна направилась вглубь зала, оставляя изрядно набравшихся и неумело танцующих молодых коллег с тем, чтобы присоединиться к компании постарше, кто ещё твёрдо стоял на ногах, но не спешил бежать извиваться в потной толпе, предпочитая развлекать себя алкоголем и разговорами.

«Анна, прошу к нам», окликнул её Евгений, зам. начальника транспортного департамента уфимского филиала. Они последние недели плотно общались, и Анна охотно подошла к нему, стоящему в компании двух других мужчин и неизвестной женщины, с которой, как быстро выяснилось, не имело смысла и знакомиться.

Разговор тёк необязательный, ленивый, мужчины в основном глазели на обнажённые плечи и глубокие декольте обеих дам. Вторая женщина откровенно флиртовала с Евгением, Анна же встала об руку с третьим мужчиной, Григорием Антоновичем, приосанилась, от чего её груди, казалось, стали рваться из платья на свободу, и заговорила с другими. Иногда, как бы невзначай, она касалась плечом Григория и вовсю давала ему любоваться тем чарующим видом, что открывается у любой невысокой полногрудой женщины, если смотреть сбоку в вырез её платья.

Анна не преследовала никаких конкретных целей и уж, упаси господи, не собиралась соблазнять Григория. Всё важное на этом вечере уже случилось, планы обговорены, роли распределены, ориентиры очерчены и — самое главное — примерно ясно, кто на что может рассчитывать в случае успеха. Просто Григорий был для Анны перспективным контактом, и она хотела запомниться ему. Вполне может случиться, что московские будут решать, кого, например, поставить на, например, второй дилерский канал для уфимцев? Анну? Её младшую сослуживицу Инну Сергеевну? Егора? И может случиться, что Григорию Антоновичу вспомнится этот вечер, и лёгкое шевеление в его менеджерских штанах сыграет в пользу Анны.

А может и не будет ничего такого. Анна разбрасывала подобные необременительные инвестиции каждую свободную минуту — никогда не угадаешь, какая сыграет.

«Позвольте вас пригласить», музыка сменилась, и Григорий решил действовать.

«Я уже очень устала и немного пьяна», ласково улыбнулась в ответ Анна.

«Я всё сделаю за вас», пообещал Григорий, «просто отдайтесь в мои руки»!

«Только один танец, потом я иду спать». Анна позволила вывести себя на середину зала, и, лишь только мужские руки обняли её, уточнила на ухо: «иду спать одна».

Сглаживая разочарование Григория, она положила голову ему на плечо, чтобы тот сполна насладился её запахом и объятиями, охотно позволила прижать себя покрепче, ощутила крепкий член, горячий даже сквозь штаны, дождалась окончания мелодии, со всей возможной деликатностью высвободилась и попросила проводить её до лифта.

Двери звякнули, открываясь. Анна высвободила руку и зашла внутрь вместе с молодой парочкой. «Спокойной ночи», сказала она Григорию. «Жаркой постельки», внезапно ответил ей молодой и наглый голос Сергея, того самого, кто хватал за руку и называл Аней. Ещё бы какой Анютой додумался назвать… тьфу, наглец! Сергей махнул рукой и побежал в зал, не отрывая взгляда от дверей лифта. Беги – беги, там много молоденьких дурочек!

Григорий попрощался вежливо, даже, пожалуй, излишне. Не затаил бы обиды.

Двери закрылись. Анна, наконец, выдохнула и согнала с лица надоевшую улыбку.

Парочка за её спиной только и ждала, чтобы наброситься друг на друга, спасибо, что при ней целоваться в лифте не начали. Ведь только сегодня познакомились, а молодая дурочка уже готова гостеприимно распахнуть ножки… Милая, ты ведь справку у него не попросишь, а потому и не узнаешь, какое добро занесёт в тебя этот случайный жеребец! А некоторые болезни, меж тем, не лечатся вообще, а иные передаются и от мамочки детям! Гормоны и алкоголь у многих хомо не сказать, чтобы сапиенсов забивают весь сапиенс наглухо.

Парочка стояла позади, но отражалась в лифтовом зеркале, и Анна покосилась на правую руку девчонки. Хоть не замужем, и то ладно. Ага, жеребец – то уже опустил руку с талии на задницу и задирает юбку. Не терпится ему пошуровать пальцами. Мужикам почему – то кажется, что если задрать юбку сзади, то спереди это незаметно — идиоты, что с них взять? Девять из каждых десяти — полнейшие идиоты, ничего не замечающие и неспособные понять последствия собственных поступков… И хорошо! Нам же проще.

Всё, я выхожу. Можете целоваться.

Короткий коридор остался позади, и Анна отпирала свой номер, когда на этаже открылись двери другого лифта. Женщина обернулась, но никто не вышел. Странно. Наверное, выбрали не тот этаж.

В номере Анна быстро избавилась от одежды и направилась было в ванную, но вдруг задержалась в коридоре, разглядывая своё отражение в ростовом зеркале.

А ведь хороша баба! Уже немолода, однако ухожена и подтянута, кожа упругая, ножки стройные, налитые груди держатся бодрячком — не зря гоняет она себя по полной программе под внимательным взглядом толкового тренера. Волосы родного коричневого цвета, незачем их жечь химикалиями, лишь только кончики тронуты неброским мелированием, да лак удерживает причёску. Не зря, не зря мужики делают стойку, стоит лишь ей состроить глазки!

Анна нежно обвела чувствительные места под грудями и несколько раз провела ладонями от подмышек до бёдер. Тело моментально отозвалось сладкой негой, разбуженной ещё Григорием Антоновичем. Какие же у него были прекрасные мужские руки, не наглые, но и не робкие — крепкие и уверенные ладони, стоило лишь уступить, они принесли бы ей огромное наслаждение!

Да и Сергей, если по – честному, хорош! Они с Григорием, несмотря на разницу в возрасте, очень похожи — оба плотные, но не жирные, среднего роста, коротко стриженные и уверенные в себе. У Сергея уверенность доходит до наглости, Григорий повежливей, но на большой поступок явно способны оба.

Однако Анна не молоденькая дурочка из лифта. У неё есть мужчина — обеспеченный, вальяжный, проверенный и прекрасно знающий, как брать её, вознося к общему на двоих оргазму. Вот ему – то она и отдастся по приезду с великим удовольствием! Только Павлу можно будет коснуться её обнажённого тела и проникнуть внутрь. Придётся подождать? Не страшно. Спешка в сексе — удел идиотов.

Возбуждённая собственными мыслями женщина вернулась в комнату и выложила на прикроватную тумбочку вибратор, гигиенические салфетки и свежекупленное бельё. Затем она поставила телефон заряжаться, приготовила паспорт c обратными билетами, убедилась, что пальто за день не испачкалось и лишь затем направилась в ванную.

Жаль номер стандартный! А так хотелось бы ванную комнату с зеркалом во всю стену! Тогда бы она помастурбировала прямо там, любуясь на себя под душевыми струями…

Почудилось? Будто щёлкнула захлопнувшаяся дверь. Нет, не может этого быть, она, разумеется, сразу её заперла по приходу. Или нет? Алкоголь тому виной или возбуждение, но обстоятельная и организованная Анна не смогла вспомнить, как поворачивала ручку замка. «Хорошо с ключ – картами», подумала она, выходя из ванной, «там запереть не забу…»

Женщина рухнула на пол, сбитая сильным толчком. В следующее мгновенье жёсткие руки ухватили её за плечи, бесцеремонно, обдирая ноги о ковролин, заволокли внутрь комнаты и швырнули на кровать лицом вниз. Стремительный напор поначалу лишил Анну способности рассуждать. Но лишь поначалу. Кричать! Кричать громко и отчаянно! Она раскрыла рот, но подавилась собственным выдохом, ощутив, как нижнюю губу придавило остро отточенное лезвие. Женщина замерла. Комнату заполнила тишина, в которой проступал лишь уличный шум и сбившееся дыхание насильника. Лезвие — скорее всего, опасная бритва, но может и хорошо наточенный нож — переместилось к глазу, прошлось по верхнему и нижнему веку, не царапая, но намекая.

Что делать?

Проведя не один год в бизнесе, Анна умела моментально принимать изменившуюся ситуацию, решительно швыряя в мусорку потерявшие актуальность планы, оценки и прогнозы. Нет дела глупей, чем охать по несбывшемуся.

Бритва — важный аргумент. Попробовать отобрать можно, но не сейчас, когда мужчина напряжён и готов к борьбе.

Похоже, выхода нет — придётся дать себя изнасиловать. Ничего, не девочка, потерпишь. Всяко не будет хуже вонючего и грубого скота с твоей первой фирмы, с которым ты спаривалась по собственному решению… Когда же подонок увлечётся, перед тобой будут две задачи. Первая — увидеть его лицо или хоть что – то, что поможет опознать его в полиции; вторая — следить, не выпустит ли он бритву, тогда можно изловчиться и отбросить её, а потом кричать, кричать во всю дурь!

А даже если и не получится, потом бегом с его спермой на анализ, и никуда он не денется — отыщут и запрут, тогда и отыграешься. Когда человек за решёткой, есть много способов сделать его жизнь невыносимой в расплату за несколько минут извращённого удовольствия!

Ну? Начинай же!

Но насильник не спешил. Он уселся верхом — Анна ощутила на пояснице брючную ткань (не джинсы, брюки!) — затем одной рукой властно сгрёб волосы своей жертвы, а другой со странной для насильника нежностью принялся гладить Анну по ещё мокрой спине. Он касался кожи самыми кончиками пальцев и остриём лезвия, царапая и лаская одновременно, порождая терпкую смесь ужаса с возбуждением и гоняя целые волны мурашек.

Наигравшись, мужчина распрямился и отпустил руки — Анна, боясь поднять лицо, ощутила сместившуюся к заду тяжесть — разделся до пояса и слез на пол, чтобы снять брюки. Тут женщина решилась.

Она слегка повернула голову, чтобы лишь одним глазом посмотреть вбок сквозь пелену волос и надеясь, что густая шевелюра скроет движение. Не скрыла! Насильник прыгнул к кровати, запутался в наполовину снятых штанах и неловко рухнул с громким стуком, видимо, сильно ударившись, но всё же не вскрикнув. Его жёсткие пальцы безо всяких церемоний сграбастали волосы и выкрутили голову отпрянувшей было женщины, вырвав непроизвольный возглас! А спустя пару секунд Анну сдёрнули с кровати и выволокли в коридор к тому самому зеркалу, перед которым она совсем недавно ласкала себя, вспоминая Пашу…

Сейчас же она стояла растрёпанная и напуганная, скособочившись на одну сторону, а за её спиной прятался незнакомый и недобрый мужчина, чьё дыхание горячило ей шею и чей вздыбленный член устроился между пышных ягодиц. В зеркале были видны лишь сгорбленные плечи насильника и волосатые тренированные руки. Левая крепко держала Анну за низ живота, а правая… правая, вооружённая опасной бритвой (бритва, не нож!) с ласковой угрозой изучала сочное женское тело.

Страх нарастал, подавляя волю и ломая самоконтроль. Уже не отдавая себе отчёта Анна тесно прижималась к мужчине, стремясь как можно дальше убраться от холодной стали. Бритва посетила ложбинку между ключиц, некрупные, но вызывающе торчащие сосочки, аккуратную ямочку пупка… Когда же лезвие скользнуло между нижних губок и насильник тупой стороной стал будто глубже пропиливать половую щель, деловое самообладание покинуло Анну окончательно, оставив лишь её действительную роль — роль красивой, испуганной и почти беззащитной женщины в полной власти незнакомца.

Она закрыла глаза и отвернулась от страшного зеркала. Зазвучали бессвязные униженные причитания: она то просила овладеть ею, то отпустить, молила не резать, взять вещи и снова даже не разрешала — умоляла взять её, сделать с ней, что угодно, но только не резать… Она отворачивалась и отворачивалась, пока, наконец, не развернулась совсем, очутившись в объятьях своего палача, не смея поднять на него взгляд и лишь молча всхлипывая.

На макушку легла сильная ладонь. Мужчина пригнул её голову, отстранил и властным движением опустил на колени. Мгновеньем спустя член насильника раздвинул губки Анны и заполнил рот, знакомя со вкусом нового мужского органа — третьего в её жизни.

Началось всё с первого аниного мальчика в те далёкие времена, когда восемнадцатилетняя Анка, Анечка, Анютка совершенно не возражала против ласковых имён и, решив познать любовные отношения, со свойственной ей решимостью сначала подставила губки для поцелуя, через неделю раздвинула ножки, а затем, поколебавшись, попробовала любовника на вкус. Ей и тогда казалось странным и унизительным брать в рот то, из чего мочатся и ожидания оправдались — никакого удовольствия Аня не получила. Ласкать себя языком ТАМ она категорически запретила и, сделав три или четыре минета, аккуратно свернула этот вид отношений. Мальчик не сильно расстроился и уже через пару месяцев стянул трусики с анюткиной подруги, на чём поднадоевший первый роман и завершился.

Вторым мужчиной, уговорившим попробовать его на вкус был Павел. Прошло много лет, и Анна подумала, что её отношение могло измениться, но, увы,  — ей понравилась пашина горячая благодарность и тронуло, что он не брезговал целовать её в губы, однако сам пульсирующий во рту член, извергающий безвкусную слизь вызвал одно лишь недоумение. Паша же любил кончать в женский ротик, и они договорились, что он может для этого пользоваться ротиком своей секретарши и тех разбитных девушек, кто считал естественным так расплачиваться за проезд на красивом чёрном джипе.

И вот сейчас Анна обхватила ягодицы насильника и принялась насаживаться ртом на свой третий член с пылом, какого не знала и в 18 лет лет. Ещё полчаса назад она бы думала и про вкус, и про унижение, но сейчас лишь жаждала удовлетворить опасного самца, чтобы его дурная энергия, наконец, нашла безопасный выход. Это древнейшее женское колдовство побуждало её обвивать язычком нагло вторгающийся орган, стонать с каждым выдохом и вцепляться ногтями в ягодицы, понукая ебать её быстрей и глубже. Не удивительно, что прошла едва ли минута, как головка раздулась, из мужской груди донёсся звериный рык и рот быстро заполнился терпко – солёным семенем. Крепкая рука подхватила нижнюю челюсть Анны и та, поняв безмолвный приказ, стала глотать то, что так долго копилось в яйцах постороннего мужика. Обмякающий член уже не вызывал угрозы и женщину накрыло отвращение, она разом заметила и размазанные на поллица слюни и противный вкус спермы и крепкую руку на затылке, которая требовала продолжать работу — высасывать последние капли и приносить самцу завершающие нотки наслаждения.

Наконец, член покинул рот Анны, она не успела даже облегчённо вздохнуть, как рывок за волосы вздёрнул её на ноги. Повинуясь чужой руке, она на затекших ногах проковыляла в комнату и от толчка в спину упала на кровать ничком. Уже привычные руки резко поддёрнули её бёдра, так, что зад призывно выпятился.

Некоторое время мужчина любовался видом, затем Анна похолодела от забытого до поры чувства — вдоль позвоночника скользнул металл тяжёлого бритвенного лезвия. Лезвие исчезло, а через несколько секунд откатилась дверца платяного шкафа.

Только что бесцеремонно отодранная в рот, Анна чувствовала, что опасность снизилась, и она рискнула бы поднять голову и посмотреть на насильника, пока тот роется в шкафу. Но зябкий металл начисто выморозил и смелость и решительность и всё, что угодно. Женщина просто оцепенело ждала, уткнувшись лицом в простыню.

Насильник прошагал обратно, кровать скрипнула под его тяжестью и горячая мужская промежность вновь придавила Анне поясницу. На лицо ей легло что – то мягкое и приятно пахнущее, не иначе, тряпка из её собственного гардероба. Мужчина обернул Анне голову и крепко стянул повязку на затылке так, что треснула ткань, а уши больно придавило. Всё, голубушка, отсмотрелась. Говорят, у слепых развивается фантастический слух и осязание? Вот сейчас и проверишь.

Она с горькой иронией разговаривала сама с собой, одновременно наблюдая, что делают с её безвольным телом чужие руки. Вот, разорвалась целлофановая упаковка и новые трусики оказались во рту. Вот, голову обхватила вторая повязка, запечатавшая и рот — откричалась, милая. Вот, сзади придавило мужское тело и твёрдый член… не смог войти, стиснутый ляжками. Вот, руки освободили проход и её тут же заполнило на всю глубину. Вот, она вминается в мягкий матрас под неспешными глубокими толчками. Это длится, длится и длится, как же ему не надоест? Вот, похоже, надоело. Она скучная любовница, безвольная. Член покинул её, мужчина поднялся на ноги. Сейчас перевернёт, раздви…

Ягодицы обожгло и боль тут же взорвала мозг. Анна успела только удивлённо взвыть сквозь кляп, как на задницу обрушился ещё один удар и ещё. Она закричала и тут же закашлялась, свернулась клубком набок, пряча от порки нежную попку, ремень стегнул по бедру и самым кончиком ударил точно в промежность. Будто от электрического удара женщина рывком распрямилась и на секунду лишилась дыхания. Удар по спине вернул её к реальности. Уходя от обжигающих шлепков ремня, Анна скатилась за кровать, но насильник оббежал её, поднял женщину за волосы и оттащил к подоконнику. Скрипнула фурнитура, горящее тело вздрогнуло от холодного ночного воздуха.

Анна сначала сладострастно взвыла от невыносимого удовольствия и лишь потом осознала, что упирается локтями в оконный проём, что плечи её обдувает уличный ветер, что сзади её с рычанием ебут, а груди прыгают в такт на радость случайным ночным курильщикам.

Тут – то её и накрыло.

В Ане уже не было ни капли чопорности. Обмякшая и не чующая ног она подрагивала от импульсов уходящего оргазма и наслаждалась тем, как крепко и властно мужчина держит её за бёдра и наполняет, наполняет, наполняет… Обострившимся слухом она слышала какие – то голоса и вроде даже кто – то удивлённо хмыкнул, но ей было восхитительно плевать на весь окружающий мир, потому что сейчас она была не дамой, а женщиной и, если хозяин решил взять её прилюдно, ей остаётся лишь восхищённо намокнуть от его силы и смелости. У Ани приятно закружилась голова, когда член внутри неё раздулся, мужские мышцы стали будто каменные и влагалище тут же захлюпало от новой влаги.

Она немного выждала и избавилась от кляпа. Мужчина сзади напрягся, но мешать не стал.

«Я замёрзла», пожаловалась она, и мужчина подхватил неспособную ходить Анну под мышки, отнёс на кровать, укрыл одеялом, затем отошёл и закрыл окно.

Женщина не хотела ни говорить, ни смотреть, ни двигаться. Она чувствовала, как горят ягодицы, как саднит кожа на голове, ноет влагалище и как ласково обнимает её одеяло. Она слушала несколько суетливые движения одевающегося гостя и шорох его одежды. Мягкие шаги сместились в коридор и по полу стукнула подошва — обулся. Открылась дверь. Видимо, насильник оглядывает коридор. Вышел.

Дверь захлопнулась.

«Насильник», отметила Анна возникшее в мыслях слово. Хоть голова пустая и звенит, а тело в полном восторге, понемногу становлюсь цивилизованной. Интересный вышел вечер, вроде и отымели как не всякую шлюху имеют, а гнева нет. Или же…

Мысли текли лениво и расслабленно. Женщина, наконец, сняла повязку с глаз и удивилась, что в номере темно — она помнила свет включенным. Распрямила ноющее тело, со вкусом потянулась, опустила ноги на пол и замерла. Под ступнёй оказался забытый насильником ремень.

И куда только делась нега?! Сердце заколотилось, проступил холодный пот. Что делать?!! Анна подскочила и бессмысленно заозиралась вокруг. Взгляд упал на дверь. Дверь!

На бегу она зацепила плечом стену и чуть не упала, но добежала до двери, ухватила дверную ручку, повернула её кверху, но… замок не закрылся, ручка будто упёрлась во что – то мягкое и непреодолимое. Как так?! Она дёрнула сильнее, ручка упруго подалась, но затем, преодолевая сопротивление женской руки, поехала вниз. Кто – то молчаливый и сильный опускал ручку с другой стороны. Ещё немного — и дверь откроется.

В критичной ситуации Анна всегда соображала быстро.

Она присела на корточки, упёрлась рукой снизу, на мгновенье ослабила сопротивление и тут же резко рванула ручку вверх из присяда, помогая себе сильными мышцами ног.

Щелчок.

Дверь заперта.

Обнажённая женщина средних лет, взлохмаченная, вся в красных полосах от порки стояла на ватных ногах и тяжело дышала, упираясь головой в дверь. С другой стороны дышала ужасная и желанная тварь.

Они стояли, разделённые лишь тонким полотном двери, держались за одну и ту же дверную ручку и оба не знали, что делать.

8603   1 19846    +7.3 [12]

Корпоратив