Ближе к окончанию университета, когда родители были по уши сыты моими экспериментами и «двойным» мировоззрением, они решили, что мне стоит помочь выбрать достойного спутника жизни – обеспеченного, умного, доброго (в общем, «как папа»). Мне об этом не говорили – несмотря на то, что я не настолько смелая, как сестра, но тоже бы громко возразила. Просто одним теплым вечером мы пошли на какой – то званый ужин, который проходил в усадьбе у родителей «объекта». Форма одежды – облегченный вечерний вариант, а у меня в декольте, вместо «бриллиантового колье», висел пленочный фотоаппарат с большим объективом – как раз проходила период одержимости ретро – фото в черно – белых тонах. В дверях, когда я, стоя впереди, поднимала руку к звонку, услышала, что внутри дома кто – то горячо спорит. Мужском молодой голос посылал более солидный (наверное, отцовский) в довольно интересные места. Мама, не услышавшая, спросила, отчего я зависла перед звонком, и помогла мне на него нажать.

Пауза, стук дальней двери, перестук каблучков. Солидная дама, облобызавшая все наше семейство, бывшая мамой объекта, провела нас внутрь. Кроме нас, гостей пока не было, и я, пребывавшая в неведении насчет цели визита, пошла осмотреться. Попала во внутренний дворик, где чудесами ландшафтного дизайна был сооружен прудик. На ограждение опиралась мужская фигура в светлой рубашке, и немалым носом, подсвеченным огоньком сигареты. Я прошлась вокруг водоема, когда заметила, что фигура уже стоит лицом ко мне и наблюдает. Когда я снова оказалась от него недалеко, он спустился, подал мне руку:

– Привет! Вы Мария, верно? Я Рафаэль.

Рафаэль оказался моего возраста, высоким, плотным без перехода в полноту, улыбчивым брюнетом с короткой стрижкой. После пары общих фраз, он сообщил без обиняков:

– Ну как, Мария, я Вам нравлюсь?

Я фыркнула:

– В каком это смысле?

– В прямом. Настолько, чтобы замуж выйти?

– Что? – в замешательстве, я отступила назад, споткнулась о камешек, и покачнулась. Он придержал меня за то, что попалось под руку – бретельку платья. Лифы я очень сильно не люблю, так что он фактически уткнулся мне лицом в грудь, и носом ударился о фотоаппарат. Я расхохоталась, пока он обиженно тер нос рукой. Но, правда, зачем он спросил про свадьбу?

– Вижу, Вы тоже не знали. А я, уставший, недавно с работы пришел, – он артистично жестикулировал себе в помощь, – и тут отец набросился. Говорит: «Надевай костюм, сейчас придут мои друзья с дочерью. А дочь вся такая необыкновенная…»

– Красивая, умная, профессия достойная, и мечтает о белом платье, причем с детского сада! – продолжила я. Увидев его недоверчиво – удивленно выражение лица, продолжила: – Все правда, кроме последнего пункта. Так что не напрягайся, мои родители просто хотят сделать меня «нормальной». Тебе ничего не грозит.

Небольшая пауза, потом сообразил:

– Лесбиянка?

– Би.

Он задумался. Потом взял в руки фотоаппарат, стал его разглядывать. Я сняла с шеи, чтобы было проще. Увидел, что еще осталась половина пленки, и сказал:

– Вам помочь ее доснимать?

– Хочешь облегчить родителям задачу? – улыбнулась я. – Потому что я скоро уйду. Сделаю общее фото, как меня и просили, а через пару минут у одной из моих подруг начнется истерика, и она будет звонить мне, сообщая о суицидальных желаниях, если я срочно не приеду ее утешать...

– Меня родители вообще не волнуют, – ответил Рафаэль. – Но Вы красивая. И умная. И профессия достойная. Что до всего остального – я тоже люблю девушек, так что будем вместе их уговаривать с нами переспать!

Этот контраст, между изысканными манерами, обращением на «Вы», и откровенным разговором, без увиливаний, но и без пошлости, меня подкупил. Он записал мой телефон, а затем мы порознь разошлись, дабы показать семьям, что мы вообще не в восторге друг от друга и от самой идеи. Получив мое сообщение, моя одногруппница позвонила уже через четверть часа, я вызвала такси и откланялась.

Ночью я получила от Рафаэля смс: «Жаль, что это мой дом, и я не мог из него так просто уехать. Завтра пойдем кататься на поезде?»

При свете выходного дня, в отсутствие ожидающих взглядов близких, мы отлично провели день в парке развлечений. Катались наперегонки на картах, потом вместе на колесе обозрения, мини – железной дороге, и, наконец, на лошадях, документируя каждый заход. Перебираю фото: я в ковбойской шляпе, на белом коне, солнечные очки, широкая улыбка. На следующем – Рафаэль, выворачивающий руль своего карта, дабы не въехать в «блондинистую» девчонку, скорчивший при этом такую рожу, которая сделала это фото вполне выставочно – годным. Две пленки быстро кончились, и в конце дня мы уже перешли на мобильные селфи. Но для родителей мы никогда не проводили этот день вместе… Как и все последующие. Мы скрывались, как школьники, находя особо извращенным сообщать, что гуляли с друзьями, когда на самом деле каждый вечер бегали несколько километров по берегу моря, а потом пили кофе с печеньями в уютном кафе.

Никакой близости – максимум подать мне руку, когда она мне теоретически требовалась по джентльменским законам. Один раз, когда мы после пробежки играли в прятки в парке, он поймал меня за легкий летний шарф, приблизив лицо почти вплотную, я думала, что последует поцелуй – но нет. Было непонятно, что вообще происходит, хотя «электричество» постоянно проскакивало.

Родители поехали в командировку, снова. Я позвала Рафаэля в гости, смотреть дурацкое кино. Валялась на нем поверх дивана, как на подушке, и думала, что если так пойдет, он навеки попадет во френд – зону, что, возможно, будет и к лучшему. Однако он словно предугадал мои мысли и поступил наоборот, чтобы прервать цепочку надуманных мной событий. Когда во время какого – то смешного пассажа я обернулась к нему, чтобы разделить этот момент, он взял меня за уши(!!), и поцеловал. Распробовать сразу не удалось, поэтому мы продолжили. И целовались часа два… Когда я попыталась расстегнуть его рубашку, он остановил мою руку, поцеловал пальцы, и прошептал, что торопиться не стоит. А потом, ближе к полуночи, ушел. Одетый.

***

Если с некоторыми возникал пожар, такой, что хотелось заняться сексом немедленно, нет, еще вчера, и желание было настолько навязчивым, как почесать комариный укус, то с Рафаэлем прелюдия растянулась на несколько месяцев. Не знаю, зачем он это делал – ведь я не пыталась его остановить; скорее наоборот, нормальная, темпераментная девочка, которую целуют и ласкают по несколько часов, очень хотела. Вначале полюбиться, потом заняться сексом, под конец уже просто потрахаться…А он водил меня по всяким заведениям, мы гуляли, бегали, встречались с друзьями. Сплошной петтинг, конфеты, цветы, и наконец «Я тебя люблю». Он был хорош, и правда мне нравился. Не избалованный, несмотря на родительское состояние, хотя и шальной немного.

Я понимала, что воздержание он рассматривал как проявление уважения, но если выйти замуж, а с сексом все окажется грустно – как поступать дальше? Разводиться через неделю? Поэтому я решила предпринять самую последнюю и серьезную попытку.

***

В отсутствие дома посторонних я приехала к нему. Надела одеяние для мгновенной эрекции – темно – зеленое платье – перчатку до середины бедра, с узким, но глубоким вырезом, и полуобнаженной спиной. Высокие золотистые босоножки, на манер греческих сандалий. Сверху наброшен расстегнутый плащ – ночью все же свежо, даже если пробежать от машины до двери. Рафаэль открыл, привлек к себе для поцелуя. Придерживая мальчика одной рукой, дабы он не отрывался от моих губ, я сбросила плащ, и обняла его. Он провел рукой вдоль позвоночника, и понял, что белья под платьем нет. Что – то хотел сказать, но я приложила палец к губам. Повернулась к нему спиной, расстегнула молнию. Вздохнула с облегчением (эх, знали бы мужчины, как эти облегающие одежды давят), и дала ему сползти на бедра. Встряхнула кудряшками, чтобы рассыпались по лопаткам, и оглянулась, глядя на Рафаэля одним глазом. Ну, давай же, я жду…

Через секунду, опомнившись, он подошел… ласково взял платье за бретельки, и подтянул его наверх. Помог мне продеть в них руки и застегнул молнию. Потом повернул меня к себе и прошептал:

– Пошли выпьем?

У меня дар речи пропал. Я не знала, то ли мне обижаться, плакать, биться в истерике или бить его по лицу и прочим чувствительным местам, то ли бежать, потому что он наверняка гей, который не набрался смелости «выйти» на свет. Вместо этого я тихо прошла в гостиную, взяла из его рук бутылку с дорогим виски, который он хотел налить, и отпила прямо из нее. Много. Залпом. Рафаэль молча смотрел. Потом прокомментировал:

– Вот ты любишь и парней, и девушек, и сколько у тебя их было? Обоих? Ну десять, ну пятнадцать. А знаешь, со сколькими я переспал?

Я поставила бутылку. Разговор начинал принимать интересный оборот.

– Ну, и со сколькими?

– Слишком со многими. Вначале считал, потом перестал. А если учитывать «втроем», то это за один считается или за два?

– За два, – «на автомате» сказала я.

– Вот именно, – он налил себе, выпил. – Знаешь, как они все хотели, чтобы я на них женился, и увидеть папочкины деньги? А ты не хочешь замуж. А я боюсь…

– Что переспим, и я для тебя стану одной из этих слишком многих? – улыбнулась я. –Согласна, у меня нет ничего эксклюзивного. Попа, грудь, ни одной лишней дырочки.

Он кивнул. Я встала, подошла к нему, взяла за подбородок, чтобы посмотрел мне в глаза:

– Тела у всех в основном одинаковые. Характеры разные. Так что я пошла – или домой, или с тобой в постель. После посмотрим… Если я перестану тебе нравиться, поверь, рыдать на крыльце не собираюсь...

8966   2 9439  6   +9.8 [103] Следующая часть

Реальные истории, Романтика, Традиционный секс, Юмористические