Маринка – моя двоюродная сестра. Она младше меня лет на 15, и с самого раннего ее детства она любила обнимать меня, целовать, виснуть на мне, кусать, щипать, а иногда и замахиваться своей маленькой ручонкой – в общем, все как положено для капризного своенравного ребенка. Конечно же, мне доводилось много раз видеть её голенькой, но никакого интереса у меня это не вызывало: подумаешь, голый ребёночек!
Прошло много лет, Маринка стала взрослой, вышла замуж, но некоторые её младенческие привычки так и остались. Например, она легко и непринужденно, ничуть не смущаясь, и сейчас может прилюдно усесться ко мне на колени. Или того веселее – разгуливать по квартире нагишом после душа. При этом совершенно не важно – она у меня в гостях или я у неё, присутствует ли при этом её муж или моя жена. На недоуменные поначалу взгляды наших супругов или их вопросы объясняла свое такое своеобразное поведение всегда одинаково:
– Ну и что тут такого? Это же мой братик! Коля – муж, а ты, Нина – женщина. Кого мне стесняться?
Как–то постепенно привыкли к этому и Нина, и Николай. Ну, или махнули рукой и сделали вид, что привыкли, потому что переубедить в чём–то Маринку совершенно невозможно.
А вот мне привыкнуть было сложнее. Я–то ведь мужчина, а Маринка – барышня хоть куда! Постарались её папа с мамой, когда на свет производили. Что фигура, что лицо, что тело – хоть на обложку Плейбоя! Николай в своё время с ней на съёмках какой–то рекламы как раз и познакомился: он подрабатывал фотографом в рекламном агентстве, а Маринка иногда подвизалась там в качестве фотомодели.
Ну да, волновали меня её соблазнительные формы. Не так, чтобы очень – сестра всё–таки! – но всё же… Разумеется, никогда и никому я этого не показывал, но предательские мыслишки нет–нет, да и посещали.
Изменилась ситуация любопытным образом, и началось всё отнюдь не со спонтанного секса в постели, когда вокруг никого, а с петтинга в порядком заполненном автобусе.
Как и большинство курортников, едущих в жару с морей, одета вся наша компания была по недельной привычке почти по–пляжному: лёгкие шорты на резиночках, тоненькие топики и маечки. Рассаживались в произвольном порядке, и нам с Маринкой, казалось, не очень повезло: мы очутились почти в самом хвосте старого раздрызганного Икаруса. Все наши успели занять места впереди – подальше от громогласного огнедышащего и малоароматного двигателя.
Маринка уселась слева у окна, я рядышком, и, наконец, поехали.
В открытое окно стал залетать ветерок, и стало чуть легче. Правда, слегка мешала огромная Маринкина шляпа, которая из–за широченных полей не могла поместиться на полочке над головой. Пришлось Маринке держать её на коленях. Поля шляпы загибались, упираясь в спинки передних сидений, и прикрывали колени не только своей обладательницы, но и, частично, мои.
Рейс предстоял продолжительный, и скоро жара и плавное покачивание сморило большинство пассажиров. А мы всё еще болтали о впечатлениях заканчивающегося отдыха, о том, о сем, вспоминали забавные эпизоды, смеялись, подтрунивали друг над другом. В очередной раз сказав что–то смешное, Маринка подсунула руку под шляпу и шутливо ущипнула меня за бедро.
Так же дурашливо под шляпой я попытался сжать её бедро в ответ, но то ли чуток промахнулся, то ли качнуло автобус, то ли Маринка неудачно увернулась, но рука моя оказалась чуть выше и чуть левее того места, которое я ожидал ощутить. Словом, совершенно случайно я ухватился почти что за женские прелести.
– О–о–о? Ну–ну…
Маринка насмешливо глянула мне в глаза и немного шевельнулась. Прелести чуть скользнули по остававшейся неподвижной руке. Я хотел медленно убраться из опасной зоны, но ущипнувшие меня перед этим Маринкины пальцы, всё ещё остававшиеся под шляпой, меня удержали.
Девушка теперь смотрела прямо перед собой, и лицо ее вроде бы было совершенно равнодушным, даже чересчур равнодушным. Я шевельнул пальцами, и на Маринкином лице едва заметно высветилось довольство. И что дальше?
Я еще пошевелил пальцами, уже более конкретно, и получил полное одобрение своим действиям в виде Маринкиных пальцев, поощрительно прижавших мои.
Было немного неудобно сначала, но мы быстро приспособились – нашли соответствующие позы, и теперь я уже совершенно сознательно, со знанием дела, ласкал кузину. Под шорты забраться было легко, потом и под трусики… Шляпа скрывала от любопытных всё, что под ней происходило. Мокрая расщелинка влагалища и бугорок клитора над ней охотно принимали мои ласки. Вверх–вниз, вокруг основания бугорка, снова вверх–вниз, совсем немножко – вглубь, снова вокруг бугорка…
Глаза Маринки закрыты. Для всех, кто случайно взглянет, она просто спит. И лишь я чувствую, как напрягаются или расслабляются мышцы ее тела, какие малозаметные из–за раскачивания автобуса телодвижения она производит, и как шевелятся её пальчики, которыми она легонько пожимает в свою очередь мой член. И он ей отвечает, с благодарностью подталкивая головой маленькую ладошку.
Я не спешу – путь предстоит долгий. И Маринка не спешит по той же самой причине. Мы просто наслаждаемся тем, что дарим и получаем ласки. Само собой получилось у нас руководить друг другом. Не словами, конечно, а руками всё под той же шляпой, которую совсем недавно ругали за размеры полей. Нужно сильнее, быстрее, шире? Пожалуйста! Нужно притормозить, уменьшить нажим, остановиться? Да, конечно… Вот сюда пальчиком… А ты вот тут погладь, прижми, подвигай…
Возбуждение то нарастает, то почти совсем падает, то опять медленно или быстро взлетает. И так – долго, долго. Замелькали за стеклом пригороды. Значит, скоро остановка. Маринка тоже это поняла, и пальцы ее скомандовали: давай! И показали направление…
Никто ни за что бы не догадался, что Маринка кончает. Я это почувствовал великолепно. Кто знает, сколько сил стоило этой женщине содрогаться в оргазме, оставаясь внешне расслабленно дремлющей пассажиркой!Пассажиры начали просыпаться в предвкушении близкого перерыва в поездке, в возможности встать из кресла, пройтись по земле, покурить, сбегать куда надо. Привели себя в надлежащий вид и мы со спутницей – «проснулись», потянулись, припали к окошку: ага, сейчас, по расписанию, стоянка 20 минут, надо выйти из автобуса, а то засиделись.
Ни словом, ни взглядом не обменявшись по поводу случившегося, мы, как и большинство пассажиров, вышли прогуляться, оставив шляпу на сиденье, обменялись парой стандартных реплик с нашей компанией:
– Ну, как поездка?
– Да жарко, трясёт, весь зад задеревенел. А вы?
– Да и у нас то же самое.
– Ну да! Вы хоть впереди сидите, от мотора далеко…
– Да всё равно хреновенько. Откуда они взяли эту развалюху? Нормальные же автобусы давно с кондиционерами!..
– Ага…
Двадцать минут пролетели быстро, и вновь мы трясемся в автобусе. Шляпа опять на своем почетном месте. Короткий вопросительный взгляд Маринки, и, одними глазами, мой ответ: да.
Маринка нырнула рукой под шляпу, под резинку шортов, в трусы… Член послушно поднял голову, призывно кивнул. Много ласки ему уже не требовалось, чтобы выплеснуть благодарность. Несколько энергичных движений женских пальчиков, и теперь уже мне пришлось изо всех сил сдерживать вздрагивания и стоны. Заранее приготовленный и спрятанный под шляпой платок принял в себя результат дорожных утех… А потом мы и в самом деле задремали. На родном автовокзале расстались совершенно обыденно.
В этот вечер дома секс с женой у меня был совершенно невероятный! Уж не знаю, что послужило тому основной причиной: то ли длительное воздержание у Нины, то ли что–то она почувствовала, но превзошла жена саму себя. Таких горячих ласк, такого жадного миньета, таких неистовых скачек у нас с ней не было уже много лет!
Я, конечно же, не остался в долгу: с огромным удовольствием ублажал супругу во всех возможных вариантах, ловил все её пожелания, выполнял высказанные и невысказанные прихоти – от легчайшей нежности до грубого грязного траха. Измочаленные, но страшно довольные друг другом, заснули мы только глубокой ночью, причем голышом, хотя уже много лет у каждого из нас были «причины» напяливать на себя на ночь бельё, пижамы.
Следующая ночь с женой оказалась почти такой же бурной. Да и вообще, последние деньки отпуска мы с ней совершенно распустились: ходили по квартире в чем мать родила, говорили друг другу милые непристойности, ласково хватали друг дружку за всякие такие места, дразнились, целовались с ног до головы, а ночами простыни на нашей постели становились мокрыми от наших игр. Только выход на работу чуть снизил накал внезапно вернувшихся страстей молодости, но не намного.
С Маринкой я впервые после той поездки увиделся нескоро. Прошло, наверное, не менее трех месяцев, когда я по какому–то поводу навестил кузину. Николая дома не было, это меня слегка взволновало, но автобусное приключение, казалось, никак на наши отношения не повлияли. Маринка не вспоминала тот эпизод, я – тоже, и вот, вроде бы и всё. И лишь когда я уже собрался уходить и шлёпнул, как это частенько бывало раньше, шутливо её по попе, она обидчиво отреагировала:
– И всё?
– А что ещё?
– Ну, мало ли…
Мало или не очень, об этом в другой раз. Забегая немного вперед, скажу: не мало.
