Слоган: В Советском Союзе секс был!

1

На остановке толпился народ, в ожидании автобуса.

Припекало солнце и шустрые воробьи; то задирая и наскакивая друг на друга, взлетали и громко чирикая, и порхая с ветки на ветку разросшегося клёна, отбирали скопом корочку хлеба у счастливчика и, как только это удавалось, и корочка хлеба оказывалась в клюве у другого счастливчика, налетали на того и верещащий клубок катился вниз сквозь листья и ветви, и у самой земли рассыпался — Фрррр! То купались в придорожной пыли; ныряя, подскакивая и передёргивая крылышками.

Из-за поворота, перед плотиной, вывернулся автобус и разрозненный народ с остановки, стягивался, уплотняясь, к обочине, к месту, где автобус останавливался.

Одного взгляда на окна, приближающего автобуса, было достаточно, чтобы понять: все не войдут!

Автобус шёл через деревню транзитом и был уже битком набит пассажирами из двух предшествующих. Надежда для наших пассажиров была только на то, что кто-нибудь выйдет здесь!

Автобус тормозил, чуть выворачивая с дороги к обочине и толпа, уплотнившаяся уже до критической массы, колыхалась туда-сюда и, как только автобус замер, и открылись дверцы, прихлынула к ним, как волна.

— Да дайте выйти!

Толпа чуть расступилась, освобождая место, и только выходящий ступил на землю, снова сомкнулась, сминая, прижимая и увлекая несчастного назад, в салон автобуса!

Матерясь, упираясь и расталкивая напирающих локтями, вышедший продирался сквозь толпу и, изрядно помятый, и взъерошенный, как воробей, долго ещё приходил в себя!

Давка!

Жуткая давка!

Кто успел занести и поставить одну ногу на ступеньку, дальше двинуться не мог! За его руки и за створки дверей, цепляются, как минимум, трое.

Наконец, через три-четыре минуты сопения и толкотни, люди начинают втискиваться в, итак уже переполненный, автобус.

У задней дверцы, лысоватый и пожилой, за пятьдесят, мужичонка, подталкивает племянницу, уже ступившую на ступеньку, но девушку, грубо и бесцеремонно, сдёргивает бугай и, отталкивая локтем мужичонку, лезет сам.

— Ах ты, сука! — и мужичонка, неожиданно проворно и сильно, одним рывком оттягивает бугая назад. Бугай хватает мужичонку за плечо и дёргает! Мужичонка ударяется головой об автобус — Бум! — и не успевает прийти в себя, как бугай, коротким и мощным тычком кулака в загривок, отправляет мужичонку прямо под задние колёса автобуса.

Племянница пытается устыдить бугая — Что вы делаете, мужчина?! — но тот, не обращая внимания на увещевания, снова ломится к двери.

Но среди провожатых и пассажиров, два сына мужичонки: старшему двадцать пять лет и двадцать один год, младшему. Старший два года назад отслужил в армии и сейчас живёт и работает в городе. Младший дембельнулся год назад (рота разведки ВДВ), живёт с отцом и работает в деревне.

Младший сын, в толпу не лезший, и увидел, как его отца, буквально. вколотили под автобус!

— Ах ты, гад! — рявкнул подвыпивший десантник и, раздвинув толпу, так рванул за шкирку бугая, что тот отлетел от автобуса на несколько шагов, качнулся, но на ногах устоял.

Бугаю, на вид, лет двадцать пять и с ним младший брат, лет девятнадцати.

Тем временем, мужичонка, выкарабкавшись из-под автобуса и, не обращая внимания на начинающуюся драку, снова подсаживает племянницу. В это мгновение и пнул его в мягкое место, младший братишка бугая.

Этот подлый удар в спину, увидел старший сын мужичонки Жора и, схватив за шиворот парнишку, оттащил от автобуса и от толпы.

— Ты чё, сука, делаешь?! — прошипел он, сузив глаза, задержался на мгновение и ударил. Но этой, мгновенной, задержки, парнишке хватило, чтобы присесть, уйдя от удара, и отскочить.

Жора прыгнул к пацану, но тот развернулся и побежал.

А десантник, оглушив двумя ударами бугая, в три прыжка настиг парнишку и, сделав два обманных рывка, прижал его к металлической оградке клуба и ударил.

Рраз!

Парнишку от падения удержала оградка. Но от второго удара он поплыл и, по оградке, сполз на землю.

В это время, очухавшийся бугай, подобрал с земли сук и двинулся на десантника.

— Тебе ещё, гад! — десантник шагнул, сжав кулаки, но тут, с воплем, в его волосы вцепилась тётка бугая и парнишки, и повисла, удерживая.

Десантник тётку бить не стал, и тащил её за собой, как на буксире, но подвигался медленно.

Жора увидел глаза бугая, шагнул к нему и, упираясь левой рукой в плечо, пытался остановить. Но бугай пёр, как танк, и Жора отступал — Ну всё! Всё! Успокойся. Слышь!

Бугай чуть выше Жоры, но по комплекции массивнее раза в полтора.

И Жора, бьёт!

Правая рука, описав полудугу и, не встретив сопротивления, плавно опускается, завершая траекторию.

Гвалт толпы, ломящейся в автобус и наблюдающей за дракой, стих.

Жора удивлённо смотрит, как бугай, шагах в трёх от него, с остекленевшими глазами, поднимается с земли и, повернувшись, идёт в сторону. Из носа бугая, струйкой сбегает кровь, капая на землю.

Жора разворачивается и идёт к автобусу.

Пассажиры в автобусе отжимаются от двери, освобождая место. Жора поднимается на ступеньки и водила, как будто только этого и ожидавший, закрывает двери и автобус отъезжает от остановки.

Жора, через стекло, машет рукой отцу и брату.

Двоюродная сестра, здесь же на задней площадке, отдаёт Жоре сумку, прижимается к нему и тихо говорит: — Ты заметил, как все затихли, когда ты его ударил?

Но Жора не слышит её. Перед его взором, как на киноплёнке, прокручивается один и тот же эпизод: бугай, поднимающийся с земли, его остекленевшие глаза и струйка крови из носа.

И Жоре, уже, немного жаль бугая.

2

Электричка сестры отправляется раньше и Жора, посадив её, идёт на вторую платформу.

К нему подходит девушка — Здравствуй, Жора

Жора улыбается — Здравствуй.

— Я Вера, Сомова. Ты меня не помнишь? Я училась в четвёртом классе, когда ты уехал в город. А когда я училась в седьмом, ты приезжал на Новый год, и мы закидали тебя снежками возле клуба. Помнишь?

Жора заглянул в прошлое и вспомнил, как ребятишки обстреляли его снежками с горки снега, возле клуба, и как хохотала одна девчушка, раскрасневшаяся и показавшаяся ему необыкновенно красивой.

Он, с улыбкой, смотрел на красавицу: толстая русая коса до пояса, идеальный овал лица, голубые глаза, алые и припухлые губки, и аккуратный носик, по озорному, чуть вздёрнутый. Он смотрел прямо в глаза девушке, а периферийное зрение обводило плавные контуры её фигурки.

Фигурка у Веры была, мммма!

— Ты в каком вагоне обычно ездишь? — спросила Вера.

— Во втором

— Я тоже

Электричка медленно и почти бесшумно двигалась вдоль перрона.

Они сидели у окна: Вера по ходу, сказав, что спиной у неё кружится голова.

Вера про драку не заговаривала и Жора был благодарен ей за это: ему всё ещё было жалко бугая. К тому же, к жалости, примешивалось чувство вины за то, что бугай с братом, видимо тоже должны были уехать на электричке, но на автобус то так и не сели.

Но на третьей остановке, электрички, от станции отправления, Георгий увидел бугая, идущего по проходу. Тот, видимо заметив Жору ещё из тамбура через стекло дверей, прошёл, вперив взгляд, куда-то в пространство перед собой.

Синяка на лице у бугая не было. Георгий успокоился и больше про него не вспоминал. Его всё больше и больше привлекала девушка, сидящая, напротив.

— Ты где обычно выходишь? — спросила она

— Центр

— И я

— А едешь потом?

— Трамвай, тройка

— А я на пятнадцатом автобусе... ты пройдёшь со мной до автобусной остановки?

— Да

— А на тройке ты до какой остановки едешь?

— Поликлиника

— А от остановки далеко идти? Ты в общежитии живешь?

— Да, общага, минуты три-четыре

— А мне тащиться минут десять, не меньше. Я твоего братика из армии ждала — Вера улыбалась — А он пришёл и ноль внимания. А где работаешь?

— Авиазавод

— А кем?

— Сейчас инженер

— А раньше?

— Слесарем

— А в деревню часто ездишь?

— По-разному: иногда раз в месяц, а бывает и три раза

— Можешь позвонить, когда поедешь в следующий раз? Я иногда езжу с Таней. Сазонова — помнишь? Но она, в основном, в субботу... а ты?

— Летом в пятницу, зимой в субботу

— Вера, ты учишься или работаешь? А то мы всё про меню

— В техникуме, книготорговом, заочно. А работаю в библиотеке. Центральная, районная.

— А живешь?

— На квартире, у знакомых.

Так, в первый раз, разговаривая и вспоминая учителей, и общих знакомых, и узнавая друг друга, они приехали в город.

Он дошёл с Верой до остановки и ещё минут пятнадцать ждали автобус.

Жора стал рассказывать, как поступал в вуз, как ушёл в армию.

Вера слушала, смотрела на него и улыбалась. А потом, вспомнив, что не дала ему телефон, писала карандашом на билете с электрички и в это время подошёл автобус.

Он подал ей сумку и отступил. Створки закрылись и она, прижавшись носишкой к стеклу, улыбалась и махала ему.

Георгий позвонил Вере в среду и приехал, в первый раз, в библиотеку.

Читателей не было, и они, как старые знакомые, болтали весело и непринуждённо. Вера попросила его сходить в булочную и купить хлеб, и на обратном пути молоко в продуктовом.

В восемь часов она закрыла библиотеку.

Они шли по парку, и он опять рассказывал, как отслужив, вернулся домой, устроился на работу в городе и восстановился в вузе.

Потом они дошли до трамвайной остановки, и Вера уехала, сказав ему на прощание — Приезжай ещё!

Но, когда он, позвонил на следующий день, Вера сказала — Мы в пятницу идём в кино «Пираты двадцатого века», пойдёшь с нами?

— А билеты, Вера?

Вокруг фильма был жуткий ажиотаж и купить билеты, даже предварительно, было почти невозможно.

— Коля купит. — Георгий поморщился — На тебя брать?

— Да. На какое время сеанс?

— На последний. На девять часов.

— А где, Вера?

— Маяковского. Не опаздывай

Они ждали его втроём.

Коля оказался под метр девяносто, хорошо сложен, с мужественным и загорелым лицом. Позже выяснилось, что это не загар.

Вера была в голубом платье и на неё поворачивались головы всех, проходящих мимо, мужчин.

Коля выглядел добродушным, но, как только попадал в поле зрения, проходящих мимо, их головы доворачивались ещё дальше назад, как будто кого-то высматривая.

Третьей была Ленка: сестра Коли.

На Ленку, Георгий, внимания не обратил; показалась она ему, рядом с Верой, какой-то невзрачной.

А вот за Колей, понаблюдал: мужчина жутко тушевался и причиной его стеснительности, была Вера!

Коля был влюблён в Веру по уши! Снизу, по уши, разумеется! А то, если от макушки, то бессердечная любофф получается!

Вера же немного удивила Георгия: она болтала, похохатывала, а в жестах обнаружилась даже развязность.

Было понятно, что так она себя ведёт, чтобы окончательно свести с ума несчастного влюблённого. Чтобы его влюблённость, достигнув, наконец, макушки, утопила его!

Георгий сидел между Верой и Ленкой, несчастный влюблённый, рядом с сестрой. Аромат, исходящий от Веры, будоражил и в этот, первый, раз он кино почти не смотрел. К тому же Вера, нащупав его руку, вложила в ладонь свою и так, всё кино, и просидела.

Они уехали на такси, Георгий пошёл на трамвай.

Брат с сестрой и ещё их мать, и были те самые знакомые, у которых Вера жила.

Все трое работали в пожарной охране.

Когда Жора приехал в библиотеку к Вере во второй раз, она рассказала про Колю.

Они шли по парку

— Он влюблён в тебя

Вера улыбалась — Он ухаживает за мной: цветы дарит, в кино ходим... целуемся

Жора остановился — Что?

— Жора, я пошутила, извини. Он на меня даже дышать боится.

— Это видно — усмехнулся Георгий, повернулся и пошёл.

Вера догнала его и взяла под руку — Он уже дважды предложение делал

Георгий снова усмехнулся — Пользуется положением

Вера замолчала

— В третий раз либо да, либо съезжать?

Вера, сбоку, заглянула в его глаза — Жор, ты обиделся?

— На тебя? — и смотрел в её глаза, пока Вера не опустила их.

3

На электричке, и в деревню, и назад, в город, они теперь ездили вместе. И сидели рядышком; не против друг друга, как в первый раз. Веру в электричке укачивало и она, прислонив свою красивую головку к его плечу, дремала. В городе выходили в центре, и он провожал Веру до автобусной остановки. Ждали её автобус и, когда он подходил, Вера, с улыбкой, спрашивала — Приедешь ко мне в библиотеку?

— В среду — отвечал Георгий

Она поднималась в салон, и они махали друг другу руками.

В библиотеку он приезжал после работы и сидел в читальном зале, просматривая журналы или листая энциклопедию, до закрытия. Потом они прогуливались по парку, болтая о всякой всячине, точнее, о всякой всячине, болтал Георгий, а Вера, с улыбкой, слушала. Потом он провожал её на трамвай и возвращался в общагу.

...

Ленка, с первого взгляда, втюрилась в Георгия. Девка была фигуристой: и бёдра, и жопа, и сиськи, но... наличность подкачала. На Руси таких называли дурнушками.

А Жора был эстет. Утончённый и до мозга костей!

Вы, наверное, сейчас подумали, что Жора влюбился в Веру.

Отнюдь!

Ну да! Вера ему нравилась! Но интересовала она его лишь, как объект для...

Вот тут вы не ошиблись, подумав — «Для любовных утех».

Но, если вы подумали, что Вера влюблена в Жору, то ткнули пальцем в небо!

Похоже, что на данных отрезках жизненных путей, у этих двоих, просто, совпали цели!

А брат с сестрой?

Театральные декорации!

Спектакль может быть сыгран и без них. Но с ними, веселее! Они, как фон: то сливаются с окружающим, то проступают, придавая происходящему драматизм, комедийность или даже трагизм.

...

Его воображение не раз представляло Верку в купальнике, разжигая, застоявшуюся похоть. Но когда он увидел её в купальнике воочию, воображение стыдливо потупило глазки.

«Афродита!»

Жора смотрел на Верку, не в силах отвести взгляд, и чуть не прозевал спонтанное возбуждение до видимого состояния.

А Верка медленно, и безо всякого стеснения, обводила его фигуру взглядом, опуская всё ниже и н...

Георгий, как подкошенный, свалился в траву!

Позагорать, типа.

Ну вы помните эту фразу, в один день ставшую крылатой и визитной карточкой, каждого гражданина Советского Союза, во всём мире —»У нас, в Советском Союзе, секса нету!».

Был в СССР секс или не было его, но член, при виде сексапильной и разоблачённой фигурки, вставал!

Девушки засмеялись — Ты чего? Мы, вон, покрывала расстелили, Жор!

«Какие, на хуй, покрывала?!» — прижимался он животом к траве — «Хорошо хоть земля мягкая, а то б вы сейчас лицезрели, как приподнимается моя жопа».

Итак, на очередном свидании в среду... Ох, что это я? Да ладно, вы и так уже поняли: по средам у них свидания!

— Жор — они шли по парку — Ты собираешься в деревню?

— Через неделю

— Жор, может съездишь с нами на дачу?

— С вами?

— Я и Ленка... и ты, если согласишься

— В пятницу?

— Да, с ночёвкой. Надо воды в бочки набрать, малину пособирать и капусту вечером полить. Переночуем, а утром, или позагораем там, или в город — она заглядывала в его глаза сбоку — Поедешь? Нам хоть не страшно будет там ночевать.

— Поеду.

Рабочий день в пятницу, летом на заводе, заканчивали на час раньше, отрабатывая этот час по пятнадцать минут за четыре предыдущих. Специально, для дачников.

У Ленки были выходные, а Вера взяла отгулы.

Ленкина дача была в черте города и полшестого они уже подошли к участку.

Как таковой, дачи и не было: посреди участка стоял сарайчик три на четыре, а когда Георгий вошёл внутрь, между потолком и его затылком, едва втиснулась ладонь. Ещё одно незамысловатое строение стояло в дальнем углу у забора.

Девушки, в футболках и трико, обирали малину, а Георгий, раздевшись до плавок, таскал вёдрами воду из реки, до берега которой было чуть больше сотни шагов под уклон.

И вот, когда он, сделал последнюю ходку и вторая бочка была наполнена, из сарайки и вышли девушки в купальниках.

Жора смотрел на Верку, не в силах...

Что произошло дальше, описано выше.

— Жоор! Иди к нам!

Девушки загорают на покрывалах, а он всё лежал в траве. Член, ну никак, не хотел успокаиваться!

— Жор!

Это Вера.

— Да ладно тебе! Иди к нам! Не стесняйся! Мы уже всё поняли...

— Не девочки! — добавила Ленка

Жора почувствовал, как запылали уши.

— Иди! — опять Вера — Мы не будем подглядывать.

И девчонки, видимо больше не в силах сдерживаться, расхохотались.

Но, как только, тайное стало явным — хуй упал!

Он встал и подошёл к ним: девушки лежали так, что свободное место на покрывалах было только между ними.

И Жора лёг, чуть-чуть ближе к Верке. И опять, как в кинотеатре, она, нащупав его ладонь, вложила свою.

Они встали, когда солнце склонилось к закату.

Полили капусту.

Развели костерок.

Поужинали.

Посидели у догорающего костра и пошли в сарайку.

Соорудили постель: Жоре на лежаке у стены с дверью, девушкам на топчане у противоположной стены. Проход между его лежаком и их топчаном был не больше полуметра.

— Мы в туалет

Девушки вышли из сарайки.

До туалета было с полсотни шагов, но шипение мочи за стенкой, указывало на то, что под стенкой они и ссали!

— Ты пойдешь? — спросила Ленка

— Не хочу

Ленка закрылась на крючок и легла на топчан у стены. Верка легла с краю.

Жора рассказал им анекдот. Похабный.

«Василий Иванович сидит за столом, вперившись взглядом в рассыпанную картошку.

Входит Петька.

— Василий Иванович, ты, как Джавахарлал Неру!

Василий Иванович поднимает глаза и отвечает — Во-первых, не Неру, а Нюру! А во-вторых, кого и как я харлал, не твоё дело, Петька!»

Девушки хихикали, потом зашептались и расхохотались.

Георгий закрыл глаза.

Ленка с Веркой ещё шушукались, ворочались укладываясь, пару раз прыснули и, наконец, угомонились.

Когда они ровно, и с равными интервалами, засопели, он повернулся на правый бок. Но было неудобно, он лёг на спину и повернулся на левый.

Верка смотрела на него и её глаза мерцали в темноте.

Георгий улыбнулся, но Верка, всё также, глядя на него, не улыбнулась и ему показалось, что она чего-то ожидает.

На левом тоже было неудобно, он лёг на спину и повернул голову.

Верка смотрела на него.

Всхрапнула Ленка, потом ещё и, через пару минут, стало понятно: уснуть удастся не скоро.

Ленка храпела!

Когда её пальчики коснулись плеча, Жора повернул голову.

Верка, с улыбкой, вела пальчиками по коже вниз.

Душная ночь.

Духота в сарайке.

А у него чуть ли не зубы стучали, так его зазнобило.

Её пальчики, скользя по коже, спустились к бедру, задержались на секунду и двинулись... теперь его бросило в жар!

Веркины, согнутые пальчики, легонько царапая ткань плавок, тянулись к члену!

И хотя, в последние две недели, он засыпал и просыпался с мыслью об этом, когда это началось, запаниковал.

«А вдруг не к хую?»

Хотя, если пальчики тянулись к яйцам... а ничего другого, к чему ещё в его плавках, могли тянуться эти паль...

Дотянулись!!

Веркины пальчики, ткнувшись в возбуждённый член, обводили его от головки к яйцам, от яиц к головке, а потом заскребли по плавкам, цепляясь за резинку, но смогли только оттянуть её вбок.

Верка шевельнулась и села. Её рука гладила член.

— Ты куда?

Ленка оторвала голову от подушки.

— Писать! — улыбаясь Жоре — ответила Верка.

Ленкина голова упала на подушку и через полминуты храп возобновился.

Прижимая палец к губам, Верка встала и, сжимая член, потянула.

Георгий поднялся, Верка прихватила покрывало с его места и они, тихо ступая, открыли дверь и вышли.

Холодный белый свет полной луны, увы, не освежал. Прохлада, может быть, придёт с утренним ветерком, а сейчас душно.

Душно и тихо.

Они прошли к тому месту, где загорали, и Верка расстелила покрывало. Стоя к нему спиной, распустила косу и качнула головой. Развязала тесёмку и сняла купальник. Повернулась, взяла за руку и потянула, опускаясь на покрывало.

— Снимай!

Она сидела, он стоял на коленях.

Жора снял плавки и Вера, взяв его за руки, легла на спину, притягивая к себе. Он наклонился и лёг на неё. Вера закрыла глаза, и сжимая в ладонях его лицо, приникла губами и целовала.

Он осторожно отвечал, лаская губами её губы, а Вера, пропустив сквозь зубки язычок, проникла им в его рот. Её язычок, то заполнял рот, почти доставая до горла, то дразнил кончиком, тычась в его язык. Наконец, разорвав поцелуй, она шепнула — Войди в меня!

Он приподнялся над распростёртой девушкой и, направляя член рукой, прижал головку к губам и замер...

— Не бойся... — Вера смотрела в глаза–... я распочатая.

Он погружал член в горячее и слипшееся влагалище. И когда головка коснулась шейки матки, она охнула и впилась пальчиками в его спину. Он задержался и медленно вытягивал член и, вытянув весь, несколько раз ткнул в губы и снова погружался до — Ооооох! И опять медленно назад — Ещёоо! И снова... Ооооох! И опять... Ещёоо! И, вытянув член, резко всаживает! — Ааааааа! — задохнулась она и, побелевшими от напряжения пальчиками, карябнула спину. А он, не задерживаясь и не вытягивая весь, совершает фрикции и её дыхание учащается и замедляется в унисон с его ритмом и, когда Вера устаёт и задыхается он, прижимаясь животом к её животу, начинает втыкать снизу-вверх и она стонет, и приподнимает голову и начинает елозить под ним и, обнимая за плечи, разводит и поднимает ноги и, упираясь пятками в ягодицы толкает, усиливая давление на клитор, и захрипев, выгибается, и опадает расслабленно, и затихает...

Он лежит на ней и ждёт...

Вера открывает глаза — Я всё! А ты?

— Ни в одном глазу

Вера улыбается — Хочешь закончить? — и чмокает в губы.

— Хочу!

— Заканчивай!

— А как?

Вера ещё раз чмокает — Как хочешь!

— Я хочу туда... — он подсовывает руку под её жопу и прижимает палец к анусу

— Ты извращенец? — но в голосе нет раздражения.

Вера улыбается — Ты, наверное, думал, что я сейчас оттолкну тебя. Я работаю в библиотеке и мне попалась книжица по сексопатологии. Тираж небольшой и книжицу выдавали только в читальном зале.

Вера хмыкнула — Всё равно украли. Я прочла её и знаю, и про оральный секс, и про анальный. В этой книжке, оральный и анальный секс не называют извращением. Но книжка не наша, переводная. Поэтому... — она подтолкнула его — ... мне надо принять соответствующую позу: коленопреклоненную. — Вера поворачивалась, становясь раком — У нас, она, называется по-другому. И смажь анус слюной. Тоже в этой книжке вычитала. И поосторожнее! В попу, так, как ты тыкал в вагину, нельзя! Особенно, если член большой.

Вера опустила голову на руки — А у тебя, большой!

В жопу он слил, едва головка проникла через анальное кольцо. И хотя анал длился всего несколько секунд, ощущения от него запомнились и с того раза, анальный секс стал для него, чем-то вроде фетиша!

Они спустились к реке и подмылись. Вернувшись, забрали покрывало, зашли в сарайку и легли на свои места.

Ленка, спала, но без храпа.

Вера гладила его руку, пока Георгий не заснул.

Закрыла глаза и провалилась в сон.

Он проснулся перед рассветом.

Моча подпирала к головке. Жора встал и, выйдя из сарайки, поссал. Член упруго гнулся, не вставая и не опадая. Он пощупал яйца: левое опорожнилось, правое было полно и томилось болью.

— Ээээх! — он потянулся — ещё бы разок!

Вернулся в сарайку и лёг.

...

Сквозь щели в стене пробивался солнечный свет

Девушек не было.

Нащупав часы под подушкой, вытащил. Седьмой час.

Пошарив рукой, нашёл плавки. Он не мог спать в одежде, даже если из одежды на нём были только трусы.

Сел и натянул плавки.

Встал. Расправил покрывало и поправил подушку: армейская привычка и вышел из сарайки.

Девушки, у бочек, умывались, поливая ковшиком.

Он подошёл — Привет девчонки!

— Здравствуй! — голубые глаза Веры потемнели, скрадывая тени под ними.

— Привет! — Ленка поздоровалась, как обычно.

— Пойду искупаюсь. Кто со мной?

— Я не хочу! — Вера, щурясь на солнце, смотрела на Жору из-под ладони. Её глаза говорили — «Нет!».

— Жор?

— Не хочу.

— Ну ладно — Ленка развернулась и пошла.

— Я хочу ещё! — шёпотом сказала Вера

Георгий повёл глазами, вслед уходящей Ленки.

— Я пойду в сарайку — также шёпотом — А ты жди, пока она не войдёт в воду.

Она скользнула пальчиками по его лицу и пошла.

Жора наклонился к бочке и, зачерпнув воду, следил за Ленкой.

Дойдя до забора, она обернулась: Верки не было, Жора плюхался, умывая лицо.

Выйдя на берег, обернулась ещё раз: Верки не было, а Жора...

Ленка улыбнулась.

... Жора ссал!

Когда Ленка, оттолкнувшись от дна, поплыла, он пошёл к сарайке.

Вера, голая, ждала его.

— Закройся!

Он закрылся, снял плавки и подошёл. Член вставал, подёргиваясь.

— Давай так! — она повернулась, склонилась к топчану, опираясь руками и выгнулась, расставив пошире ноги.

Жора сжал её бёдра и сунулся членом в промежность.

Верка направила левой рукой и, когда он проник и засунул, приподнялась на цыпочках — Даа!

Стискивая пальцами кожу на бёдрах, он ебал её медленно, размеренно и Верка, на каждое его движение, приподнимаясь на цыпочках, выдыхала — Дааа!... Даааа!... Дааааа!

Она кончила тихо.

Жора продолжал ебать!

Верка, приподнимаясь на цыпочках, повернула голову — Жо... ор, я... а всё!

Он замер.

— Тебе ещё долго?

— Долго!

— Ленка может прихватить, Жора!

Он вытягивал из неё член.

Ленка повернулась — Может быстрее рукой? — и изобразила, левой, дрочение.

Он дрочил, она смотрела и, когда брызнула сперма, испуганно вздрогнула — Ой! Ой, как много!

Его передёрнуло — Давай, я вытру! — И Верка тщательно обтёрла член покрывалом.

Она повернулась к топчану и потянулась за купальником — Ой! — Её губки скривились, в полубрезгливой гримаске — Я наступила в твою лужу! Я пойду, а ты успокаивайся — и Верка вышла, пришаркивая ножкой.

Георгий растёр лужицу спермы по полу, натянул плавки, свернул покрывало и вышел.

Верка мыла руки у бочки.

Ленка выходила из воды.

4

Верка позвонила в четверг.

Обычно, звонил он сам.

Пришла вахтёрша и вызвала его, стоя в коридоре — Швецов, тебе девушка звонит.

— Жора, здравствуй!

Он уже научился распознавать её состояние по голосу.

Верка была чем-то, не то озабочена, не то встревожена и интуиция насторожилась.

— Жор, ты собирался ехать в деревню завтра?

— Да, Вера

— Жор, Ленке на даче надо воды набрать в субботу. Колька и тётя Валя дежурят. Поможешь Ленке?

— А ты?

— Жора — в голосе проявилась нотка слезливости — брат позвонил из деревни, папка приболел. Мне надо ехать.

Интуиция свернулась и зевнула.

— Помогу — Георгий вздохнул, прикрыв трубку.

— Она поедет на дачу с утра. Ты к полдесятому сможешь подъехать на остановку?

— Приеду, Вера

— Жора, а я приеду, и мы с тобой в кино сходим. Целую

Верка мурлыкала, как кошка. Интуиция даже всхрапнула.

...

Ленка, в лёгком летнем сарафане, в солнцезащитных очках, ждала его на остановке.

Они поздоровались, улыбнувшись друг другу.

С Ленкой было легко. Никаких чувств к девушке он не испытывал. Поэтому, когда в автобусе, они сели, рассчитавшись за проезд, и Ленка приклонилась к нему, он не обратил на это внимания.

Они дошли, под палящим солнцем, до участка. Разделись в сарайке и, взяв вёдра, спустились к воде.

Через сорок минут обе бочки были заполнены водой.

— Пойдём, искупаемся, немного позагораем и домой — предложила Ленка

— Пойдём!

— Они поплавали и, выйдя на берег, легли на покрывало, расстеленное Ленкой.

Ленка лежала на спине, раздвинув ноги и разбросав руки. Жора лежал рядом.

— Жор! — Ленка перевернулась на живот — Жор, расстегни купальник, я хочу, чтобы спина вся загорела.

Он встал на колени рядом и стал расстёгивать купальник, и испуганно дёрнулся.

Ленка, бесцеремонно, щупала его!

— Ээ! Ты охуела?! Ты чё делаешь?!

Он не мог встать. Ленка удерживала, захватив через плавки яйца.

Ленка понимала, её поведение низводит до абсолютного нуля, тот единственный, из миллиона, шанс, стать любимой для этого мужчины.

Но... С паршивой овцы, хоть шерсти клок!

Она повернулась и сняла очки — Я видела, как вы с Веркой катались! Покатаешься со мной, не расскажу брату!

Георгий застыл: шантаж был настолько циничен, что он лишился дара речи.

— Да на участках же люди есть! — опомнился он и осмотрелся... и никого не увидел.

Холодный пот заструился из-под мышек.

— Мы в сарайке! — Ленка села, продолжая сжимать яйца, как будто опасалась, что он может удрать.

То ли с испугу, то ли от того, что девичья ручка тискала яйца — хуй встал!

Ленка хмыкнула — А ты, дурочка, боялась! Идём!

Он шёл впереди, опустив голову.

Как на казнь!

Ленка следом, наступая на пятки и, каждый раз, ойкая.

Жора вошёл в сарайку и остановился.

Ленка закрылась на крючок, чуть замешкалась и шагнув, прижалась к нему горячим животом и грудью.

Затвердевшие соски кольнули кожу и в следующее мгновение он понял: Ленка голая!

Ленка, обхватив его, вела горячими и потными ладошками от груди вниз и, зацепив по ходу резинку...

Жопа оголилась, резинка растягивалась, но плавки не сдвигались

Ленка, сопя в спину, переступала, обходя его и приседая и, став перед ним на колени, оттянула резинку и сдёрнула плавки!

Смотрела на торчащий член и чуть не подавилась слюной от вожделения!

Хотела сглотнуть, но тягучая, как сопли, слюна в горло не лезла.

Она сплюнула, и обтёрла губы, и подбородок.

Слюна опять наполняла рот и Ленка, с жадностью, испугавшей Георгия, припала к залупе!

Сдавливая член у корня, она сосала, всхлипывая и подёргивая головой. Дважды, когда амплитуда подёргиваний достигала максимума, Ленка давилась залупой, чуть не обрыгавшись!

Когда слюна, истекавшая через нижнюю губу, закапала с яиц, Ленка отшатнулась и встала.

— Ложись! — и потянула его на топчан.

Жора послушно лёг. Его слегка лихорадило: интенсивность, с которой Ленка занималась сексом, возбудила бы импотента!

Жора не был импотентом!

Ленка же, оседлав его, и опираясь рукой, приподнялась, и отогнув член, прижалась губами. И хотя пизда уже пропотела, член, погружаясь, зажевал губы и Ленке пришлось пальцами выворачивать их.

Сначала она двигала попой, приподнимаясь и опускаясь, и ягодицы, прижимаясь к яйцам, вминали их между ног. Но, постепенно, Ленка перешла на ёрзание и яйца больно плющились жопой. Интенсивность фрикций нарастала. Боль, от размазываемых по ляжкам яиц, тоже, сильно смазывая сексуальный озноб.

Захотелось поскорее кончить!

И он кончил.

Но Ленка, похоже, только входила в сексуальный раж!

На удивление, хуй, и не собирался опадать.

Ленка, отклоняясь назад, двигала тазом, наращивая темп — Аа! Аа! Аа! Аа! Аа! Аа!

Он придерживал её за бёдра, но Ленка потянула руки и прижала к сиськам.

— Аа! Аа! Аа! Аа! Аа! Аа!

Георгий закрыл глаза и стал считать — «Раз, два, три... восемь... десять... двадцсемь... тридцдин... сорок!

Ленка выгнулась, натянувшись, как тетива — Ааааааааааа!

Георгий с облегчением вздохнул и открыл глаза — Аа! Аа! Аа! Аа! Аа! Аа! — снова зачастила Ленка, отклоняясь назад!

«Ббляаадь!» — «... три, четыре... восемь... десять... двадцсемь... тридцать!» — Ааааааааааа!

«Ну теперь то... « — Аа! Аа! Аа! Аа! Аа! Аа! — «... двадцать!» — Ааааааааааа!

«Все?» — Аа! Аа! Аа! Аа! Аа! Аа! — «... десять!» — Ааааааааааа!

Не открывая глаз, он приготовился считать ещё раз — Аа! Аа! Ааааааааааа! — и Ленка свалилась с него!

Хуй стоял ещё минуты три!!

5

Он ждал Верку на платформе.

Принял из рук сумку и подал руку.

Верка, как-то стремительно, на него глянула и отвела глаза.

Они шли к остановке.

Верка была неулыбчива и задумчиво молчалива, и он подумал — «Из-за отца».

Тяготившийся произошедшим в субботу, и виновативший во всём себя, втайне был даже рад, неразговорчивости, обычно, слегка болтливой, девушки.

И лишь, когда подошёл автобус, Верка притянула его и поцеловала. И Георгий, замкнутый на свою вину, только на трамвайной остановке вспомнил, что девушка не напомнила ему о свидании в среду.

Вера позвонила и, увидев Ленку, сразу всё поняла.

Ленка, светилась!

Верка опустила сумку, закрыла дверь и наклонилась, расстегнуть босоножки.

Ленка, сложив на груди руки, произнесла — Я всё равно расскажу Кольке!

Босоножка выпала из руки, Вера выпрямилась — Ленка! Ты скотина! Ты же обещала!

Ленка была не просто скотина! Ленка относилась к подвиду, широко распространённому в женском роде: скотина коварная!

Ленка презрительно и победоносно ухмыльнулась — В общем так: каждый раз, как он ляжет с тобой, каждый раз после этого — ляжет со мной! Или расскажу!

Декорации ожили и не хотели мириться, со своим положением: фона!

В эту минуту, Вера, возненавидела их обоих: и Ленку, и Колю.

— И не думай о деревне! Каждый раз, как вы вместе съездите в деревню, каждый раз после этого — он ляжет со мной! И неважно, будете вы там кататься или нет!

Ленка опять ухмыльнулась — А если ты подумала об этом, то я, в субботу, буду проверять: звонить ему в общагу.

...

В понедельник, в обеденный перерыв, Георгий прогуливался по аллее, на территории завода, с Алкой.

Как детсадовские ребятишки, они шли, держась за руки.

Алке сорок!

Бабёнкаааа!!

Про таких говорят — «В самом соку!»

И Георгий уже вкусил сок её жадных, горячих и сладких, как переспелая малина, губок!

21.05.17 15:40