ЧАСТЬ 2

Я приехал в гостиницу, зашел в номер, не раздеваясь, расстегнул ширинку, вытащил стонущий от возбуждения член и начал дрочить. Что меня возбуждало в этот момент? Да все, вся ситуация: то что я по своей же воле уехал в гостиницу, освободив место в своей семейной постели для любовника моей жены, и они наверняка сейчас трахаются...

Я был так возбужден, что практически сразу кончил. Пошел в душ, помылся.

А что дальше? После того, как возбуждение прошло у меня стало нарастать чувство тревоги:

— Может, я зря во все это втянулся вместе с Катей? Так ведь могу и жены лишиться. Как дурак сижу один в гостинице, а моя жена на нашей супружеской постели сейчас с любовником. Ведь я сам ее подложил под другого, сам мечтал об этом, уговаривал... А вдруг она влюбится в Тенгиза и уйдет от меня? Он богатый, опытный... С другой стороны, зачем ему жениться на Кате? У него жена, дети... Крепкая грузинская семья, а Катя для него — красивая русская шлюха, он просто хочет с ней развлечься: вряд ли уважающий себя мужчина женится на такой. Нет, точно не женится.

А если не женится, но она забеременеет от него, он же точно не позволит ей сделать аборт. И тут, как только у меня перед глазами появилась картинка беременной от Тенгиза Кати с животом, мой член сразу ожил и стал каменным. Мысль о беременности Кати не от меня, мужа, а от ее любовника сводила меня с ума:

— Я лежал и дрочил, дрочил...

А когда в памяти всплыли слова моей жены о том, что родить грузинчика при живом русском муже — это позор, то в голове что-то перемкнулось, и я сразу вышел на финишную прямую к оргазму. Перед глазами мелькнул видеоряд моих фантазий:

— Мы с беременной Катей на 8 месяце и Тенгизом идем по улице и нас встречает Дамир, здоровается с Тенгизом и, показывая на Катю, спрашивает: «Вот эта твоя?». Самодовольный Тенгиз в ответ кивает головой. Дамир бесцеремонно протягивает руку к моей жене, гладит ее по животу и говорит: «Молодец, уважаю... Обрюхатил замужнюю бабу, теперь она тебе сына родит, а ее муж ему памперсы будет менять». Катя заулыбалась, мужики рассмеялись, а Дамир продолжил, обращаясь к моей беременной жене: «Потом мне сына родишь. Хочешь, чтобы я тебя тоже обрюхатил?». И Катя, поглаживая по спине Тенгиза, улыбаясь и растягивая слова отвечает: «Я не против, если Тенгиз мне разрешит... «.

— Голая беременная Катя на 8 месяце лежит на кровати и мастурбирует. Я подхожу, начинаю целовать ее набухшие груди, гладить ее по животу. Облизываю каждый миллиметр ее тела, спускаюсь к киске... Она, постанывая, говорит: «Ты знаешь, так хочется секса». Я ей в ответ: «Сейчас я тебе помогу». А она мне: «Нет, не надо». Я уговариваю ее: «Не бойся, я аккуратненько, потихонечку... «. Катя: « Я не боюсь. Не в этом дело. Просто, я тебя не хочу... Я хочу настоящих горячих кавказских мужчин, таких как Тенгиз». Я растерянно ее спрашиваю: «А я?». Она тем же томным голосом отвечает: «Ты же понимаешь, что я больше не буду с тобой трахаться. Я даже беременна не от тебя, ты даже этого сделать не смог. Ты можешь только лизать, вот и лижи. А то я тебе и кисоньку свою лизать запрещу, знаешь, сколько желающих тебя заменить найдется, лишь пальцем поманю», — и Катя насмешливо посмотрела на мою растерянную физиономию...

— Мы с беременной Катей на 8 месяце идем ко врачу, а в больнице нас ждет Тенгиз. Мы втроем заходим ко врачу-мужчине, он ее спрашивает, кто ваш муж, отец ребенка? Она, улыбаясь, отвечает, показывая на меня, «это мой муж», а потом на Тенгиза — «а это — отец ребенка». Врач смущаясь, говорит: пусть ваш муж выйдет, а отец ребенка останется...

Эти образы беременной Кати так живо стояли перед глазами, что когда я кончал, погружаясь в сладкую истому, то насмешливый голос моей жены продолжал звучать у меня в ушах...

Так, кончил. И что теперь? Опять сходил в душ, опять размышления о том, что беременность Кати от Тенгиза не такая уж хорошая штука. Да, это возбуждает, но...

Да что со мной такое: не два — не полтора. Что я себя мучаю, места себе не нахожу? Когда был возбужденным, то так все было хорошо... Зачем кончил, спрашивается? Вон, на американских сайтах читал про доминирующих жен, напропалую изменяющих своим мужьям с неграми и вместе со своими любовниками унижающих своих мужей. Жутко унижающих. Они не только детей от своих любовников рожают, но и мужьям своим вообще не дают трахаться. Мало того, одевают на них пояса верности, в виде пластиковых или металлических колпаков на их член, которые закрываются на замок. И к члену вообще нельзя прикоснуться: в колпаке только дырочка для мочеиспускания. А ключи от пояса верности находятся либо у жены, либо у ее любовника. Открывают пояс верности где-то раз в неделю, чтобы муж подрочил, и опять закрывают. А если он плохо себя вел — не слушался жену, не отсасывал у ее любовника — то могут дольше недели не давать мужу спустить пар. Зато муж все время пребывает в возбужденном состоянии и ему все нравится: и то, что в ношеное белье жены его наряжают; и что заставляют себе прислуживать во время секса с любовником; и что приучают к анальному сексу, разрабатывая его простату; и что лупят ремнем по заднице... Словом, делают из мужа даже не раба, а рабыню, а ему все нравится, он счастлив такой жизнью! Разве в обычном состоянии мужчине понравятся такие унижения? Вряд ли. Скорее всего, они кайфуют, потому что не кончают и все время пребывают в возбужденном состоянии...

И тут у меня перед глазами вновь всплыла очень яркая, реалистичная картина:

— Беременная Катя в одном розовом пеньюаре сидит на нашей кровати, и томно улыбается. Ее ножки немножко расставлены, а своим указательным пальчиком с ярким маникюром она легонько ласкает свою киску. Я стою абсолютно голый напротив нее, ко мне подходит Тенгиз в строгом черном костюме и галстуке, а в руках у него пояс верности для мужчин. Он мне говорит: «Чтобы ты больше не приставал к Кате с глупостями, мы с твоей женой решили, что будет лучше для всех, если ты с этого дня будешь носить пояс верности». Он протянул мне металлическое устройство, и я сам добровольно захлопнул его на своем члене. Тенгиз продолжил монолог: «Ключи от пояса верности будут у меня и у Кати. Катя, ты обещаешь, что не будешь ему открывать замок, когда меня не будет дома?». Моя жена, ускоряя ритм движения пальчика на клиторе, возбужденно-насмешливо отвечает: «Оставь ключи у себя, мой сладкий. Все-таки Дима — мой муж, вдруг он в твое отсутствие попросит меня открыть замочек, а я буду голодной и не смогу ему отказать... «.

Словом, я кончил еще раз. Боже, это наваждение какое-то. Но тревожных мыслей уже не было, осталось удивление: я только что три раза подряд дрочил и кончил. Когда я еще так возбуждался? Вокруг меня пустота гостиничного номера и никого вокруг, но одна лишь ситуация, в которую я попал, заводила меня так, что я не мог с собой совладать.

«Уж не знаю, правильно ли я поступаю с Катей или нет, но то, что мне сейчас не плохо — это точно. Даже хорошо. Только тревожно. А тревожно, потому что такого со мной еще ни разу не было, а все новое пугает. Видимо это имел в виду Тенгиз, когда говорил, что мы с Катей должны привыкнуть к новому формату отношений», — с этой мыслью я и уснул.

Утром я приехал на работу из гостиницы, пытался занять себя делами. Где-то около одиннадцати шеф попросил меня зайти в свой кабинет:

— Так, я уже знаю, что ты решил все проблемы наших новых партнеров! — начал он с ходу, — Уж не знаю, как ты им так быстро помог, да и знать не хочу: меньше знаешь — крепче спишь. Но я тебя поздравляю: мне сказали, чтобы я приготовил документы для подписания контракта. Я их подготовил, но не могу найти Тенгиза, он трубку не берет. Ты случайно не знаешь, где он?

— У меня дома... — на автомате ответил я и понял, что сболтнул лишнего.

Но ничего не подозревающий начальник продолжил свой напор:

— Отлично, давай позвоним на твой домашний телефон, диктуй свой номер, я набираю...

Что мне оставалось делать? Я стал диктовать свой номер, хотел подойти взять трубку, но начальник услужливо включил «громкую связь». Катя подняла трубку только после десятого гудка и сонным голосом ответила:

— Аллё?...

— Дорогая, это я. Почему ты еще дома, а не на работе?

— Да мы с Тенгизом всю ночь трахались, только под утро уснули...

Я думал, что провалюсь прямо на этом месте! Мой начальник вытаращил на меня глаза и просто остолбенел. А Катя продолжала:

— Я уже давно так не кончала, мне так хорошо сейчас, но сил нет никаких... У тебя что-то срочное?

— У меня... — мой язык меня практически не слушался, — Я хотел с Тенгизом поговорить...

— Он здесь, рядом со мной спит. Ты в обед позвони, пусть он отдохнет. Он обещал мне сегодня какое-то суперсексуальное белье купить. Ну все, пока...

В телефоне раздались гудки. Наше затянувшееся молчание прервал окаменевший Сергей Иванович:

— Твоя жена спит с Тенгизом?

Глупо было опровергать очевидное:

— Да, спит...

— И ты об этом знаешь?

— Ну, знаю. Вы же слышали...

— И ты ей разрешаешь? — его глаза округлялись все больше и больше.

— Разрешаю, куда ж деваться...

— Не понял, как куда деваться? Тебе это нравится что ли? Или ей нравится?

Мне очень не хотелось откровенничать на эту тему со своим начальником, поэтому я решил ему соврать. Придумывал прямо на ходу:

— Видите ли, Сергей Иваныч, мы с Катей живем уже столько лет, а детей у нас до сих пор нет. Мы уже все клиники обошли, нигде нам не помогли — я, к сожалению, бесплоден... Вот мы и решили прибегнуть к помощи донора. Тенгиз любезно согласился нам помочь.

— А, вот оно в чем дело, — шеф расслабился, — Сочувствую, Дима, сочувствую... А почему грузина попросили? Русского донора не могли найти? Вы ж светловолосые, а он чернющий.

— Катя так решила. У нее ж бабушка грузинка, — начал я новое вранье, — Вот она и захотела ребенка от Тенгиза, он ей понравился. Мы сразу так договорились, что она сама выберет донора для зачатия нашего ребенка. Ведь в любом случае я знаю, что ребенок будет не от меня, поэтому мне самому без разницы, от кого моя жена забеременеет. Главное, что я хочу, чтобы Катя подарила мне ребеночка... Тем более, что Тенгиз — порядочный человек, он никому об этом не скажет

— У Кати бабушка грузинка? Никогда бы ни подумал... — тут глазки моего шефа стали масляными, — Надо же, ведь она у тебя натуральная блондинка, да?

Я ответил утвердительно, а начальник таким свойским и немного заговорщицким тоном продолжил:

— Если честно, твоя жена мне всегда очень нравилась. Поэтому, если вы с ней не будете против, то я бы тоже мог ей помочь, в смысле, с беременностью... Я бы тоже никому не сказал, ты ж меня знаешь.

— Знаю...

— Ну так что, можно мне с твоей женой... э... Ну что мы, в самом деле, тут друг с другом деликатничаем, у нас же откровенный мужской разговор: можно я трахну твою жену?

Я стоял — ни жив, ни мертв. Другой мужчина вот так в лоб спрашивает у меня: «можно ли трахнуть мою жену?». Человек, который и меня, и ее хорошо знает; человек, с которым мне еще долго предстоит работать и встречаться с ним каждый день, и каждый день он так же буднично сможет обсуждать со мной Катю? Что он в данный момент думал о нас с ней? Со мной-то все понятно: бесплодный рогоносец, который если уж докатился до того, что подкладывает свою жену под кавказцев, разумеется не будет против ее секса с нормальными русскими мужиками. А она — похотливая женушка, которая ждет — не дождется, чтобы отсосать какому-нибудь самцу и раздвинуть перед ним свои длиннющие ноги. Главное, чтоб член был потолще и покрепче, чем у ее «бесполезного» муженька...

Не смотря на все свои мысли, я должен был что-то ответить своему начальнику:

— Я не знаю. Это от Кати зависит, надо ее спросить...

— Мне кажется, что сам-то ты не против этого? — босс был бодрым и слегка возбужденным.

— Я не против.

— Вот и отлично. Ты намекни Катюше про меня, а с я ней сам поговорю. Она у тебя какую кухню любит, в какой ресторан ее лучше пригласить?

И я как идиот стал перечислять ее любимые блюда, напитки и рестораны.

Сергей Иваныч внимательно меня выслушал и сказал:

— Ты только сообщи мне заранее, в какой день она не будет занята с Тенгизом, чтобы я смог подготовиться как следует и пригласить ее на свидание, о кей? Да, и как свяжешься с Тенгизом, сразу перезвони мне...

Мой шеф сказал мне на прощанье, чтобы я от него передал привет Катеньке, а я на ватных ногах, красный от стыда и позора быстрыми шагами шел прочь от его кабинета.

Я осознавал, что сейчас влип по своей же глупости. Вряд ли мой шеф сможет долго молчать о такой новости, и если не на работе, то в компании своих друзей обязательно проболтается. Как же, его заместитель подложил свою жену под их нового партнера по бизнесу, чтобы она родила ему ребеночка: «А партнер-то — грузин! Вы представляете, у русских родителей-блондинов может родиться грузинчик. И ее муж не против этого: он и мне свою жену одолжил, теперь я ее трахаю. А она, между прочим, в свое время на конкурсе красоты второе место заняла, а теперь я ее ебу, когда и где захочу...»

А там слух пойдет дальше по городу, и все узнают, что я — бесплодный рогоносец, а моя жена трахается с грузинами и хочет родить от них. А слухи имеют способность обрастать новыми невероятными деталями, и на выхлопе получится, что моя жена — конченная блядь и шлюха, переспала с половиной города, что ее не трахал только ленивый. А теперь совсем опустилась и спит с кавказцами.

Мои мысли сначала меня расстроили, но чем дальше, тем сильнее я начал испытывать совсем иные эмоции и мой член стал напрягаться от осознания того, что посторонние люди смогут так говорить о моей жене, что другие мужчины, будучи уверенными в ее легкодоступности, будут приставать к ней прямо при мне, ведь они будут знать, что я не против ее сексуальных приключений. Мой член стал выпирать из брюк: я придавил его рукой и зажал между ног, стараясь отвлечься какими-нибудь менее приятными мыслями.

После обеда я позвонил любовнику Кати:

— Здравствуй, Тенгиз. Как дела?

— Очень хорошие дела, Дима. Твоя жена оказалась еще горячее, чем я думал. Когда тебя нет рядом, она такое вытворяет... Она ж, как голодная сучка, которая со свадьбы не трахалась, а тут дорвалась, и ей все мало и мало. Уверен, что ты ее такой никогда не видел: королева секса!

Слушать такое про свою жену было одновременно и волнительно, и унизительно (это ж получается, что со дня свадьбы со мной она секс за секс не считала, а тут дорвалась до настоящего самца). А вдруг этот наш разговор услышит Катя? И я осторожно спросил:

— Ты же сейчас один, Кати нет рядом?

— Почему нет, вот рядом стоит улыбается вместе с продавцом.

В голове у меня произошло помутнение: оказалось, что этот разговор слышит (и улыбается, а значит одобряет) моя жена и еще кто-то посторонний:

— Не понял, какой продавец?

— Ну, я решил обновить гардероб нижнего белья твоей жены и привез в специальный магазин. Вот продавец — нормальным, кстати, парнем оказался — нам в раздевалку и приносит разные варианты белья. Катя меряет их по очереди, а мы с ним оцениваем — что ей лучше подходит. Я считаю, что твоей жене лучше всего идут стринги, а он говорит, что она гораздо круче в трусиках более классической формы, но чтобы они были прозрачными — вроде бы труски одеты, а все видно. Он говорит, что на Кате это выглядит очень сексуально и подчеркивает идеальную форму ее киски... Алё, ты чего там замолчал?

А я от услышанного действительно на несколько секунд выпал из действительности. Моя жена, ну ладно при любовнике (с этим-то я уже свыкся), а еще и при постороннем мужчине переодевается, примеряет сексуальное нижнее белье, демонстрирует им себя, а они стоят, разглядывают ее со всех сторон и обсуждают: в каких трусиках, лифчиках, чулках и пеньюарах она выглядит более сексуально. Причем Тенгиз даже и не скрывает от продавца, что он — любовник этой прекрасной девушке, а ее муж не только в курсе ее измен, но вот сейчас, именно в этот момент, «висит» на телефоне и интересуется, как дела у его жены и ее любовника...

Я попытался вновь включиться в тему разговора, но в очередной раз сморозил глупость:

— В смысле, Катя там у вас голая что ли стоит?...

— Слушай, дорогой, ты меня не устаешь удивлять, — Тенгиз усмехнулся, — По-твоему, Катя должна на верхнюю одежду белье мерить? Конечно, она голая, как же еще!

Я услышал в трубке смех Кати и еще какого-то незнакомого мужчины.

— Ну ты нас всех насмешил, Дима, что ты за человек такой... — на фоне голоса Тенгиза я слышал продолжающийся смех жены и продавца, и какие-то их реплики, наверное, по поводу сказанной мною глупости, — Ладно, Дима, перезвони вечером, мы сейчас заняты.

За этим нашим разговором я чуть не забыл сказать Тенгизу, что мой шеф подготовил для него документы. Тот ответил, что сам ему перезвонит.

В седьмом часу вечера я позвонил домой. Трубку взял Тенгиз:

— Привет, Дима. Как дела?

— Нормально. А у тебя... В смысле, у вас с Катей как?...

— Замечательно. Я сижу на кухне, пью коньяк, ем фрукты, а Катя лижет мне яйца.

— Как лижет яйца?...

— Как-как, залезла под стол, встала на колени и лижет.

— Зачем лижет?... — почему-то эта тема с яйцами вогнала меня в ступор, как только я представил свою жену под столом, лижущую огромные, волосатые яйца грузина. Катя даже мне ни разу этого не делала, а когда видела подобное в порнухе, то говорила, что не понимает как можно облизывать яйца, ведь они волосатые...

— Затем, что я ее попросил, сказал, что мне будет приятно, если она полижет мне яйца пока я пью коньяк. И судя по всему, ей понравилось это занятие: она уже не лижет, а сосет их, — Тенгиз усмехнулся, — Ты что хотел-то?

— Ну, это, узнать, когда мне... — было так неловко спрашивать разрешения возвращаться в свой же дом у любовника своей же жены, — Когда можно домой прийти?

— А зачем?

— В смысле, зачем? Катю хочу...

— Катя сейчас занята, — Тенгиз подсмеивался своим густым басом, — И вряд ли скоро освободится... Ладно, шучу. Ты что от Кати хочешь: трахаться или облизывать ее после меня?

— Какой-то странный вопрос ты мне задаешь, Тенгиз...

— Нисколько не странный, только честно отвечай.

Смущаясь, я пробубнил:

— Ну, и то, и другое...

— Нет, и то, и другое не получится. Мы с Катей посоветовались и решили, что если ты хочешь ее трахнуть, то приезжай сейчас, делай свое дело, потом ложись в другой комнате и спи, пока мы будем по-настоящему ебаться. А потом Катя примет ванну и тебе нечего будет облизывать. А вот если захочешь ее вылизать после меня, то приходи завтра в восемь утра, когда мы будем спать в кровати после секса: ты потихонечку войдешь в дом, аккуратно, чтобы не разбудить нас залезешь под одеяло и сможешь вылизать Катю до блеска. А вылизать там будет что, я ее так уделываю, что она с ног до головы в моей сперме. Даже мне сможешь пососать, я тоже мыться не буду. Только трахать Катю тебе нельзя будет, она устанет после меня. Будешь лизать и дрочить. Ну, так какой вариант выбираешь?

— А почему нельзя совместить эти два варианта? Я же мог бы сделать и то, и то... К тому же я хотел бы посмотреть на то... ну, как вы трахаетесь, и тоже поучаствовать...

— Димочка, я же тебе сказал, что всему свое время.

— Что, и Катя так считает?

— Сейчас она тебе сама все скажет.

Трубку взяла Катя и капризным голосом начала высказывать мне претензии:

— Дима, как тебе не стыдно! Ты меня отвлекаешь, от такого увлекательного занятия...

— От лизания яиц?

— Представь себе. Это так увлекательно, они так перекатываются во рту...

— Ты хочешь, чтобы я приехал?

— Дима, ну перестань нудить, — Катин голос стал жестче, — Тебе же Тенгиз все сказал. Других вариантов не будет.

— Ну почему, я не могу к вам присоединиться, почему?...

Катя оборвала меня:

— Так, хватит, мне надоело. Что ты как маленький? Хочешь писюн свой присунуть, то приезжай, присунь и в кроватку баиньки. Ты же будешь нам только мешаться ночью, а я не хочу, чтобы мне мешали, я ебаться хочу, понимаешь? По-настоящему ебаться! Мы тебе и так пошли навстречу, когда предложили на выбор два, а не один единственный вариант. Не забывай, что ты сам меня во все это втянул. Поэтому выбирай один из вариантов, пока я вообще не передумала!

После этого она передала трубку Тенгизу, который начал на меня ворчать:

— Тоже мне муж, называется... Только жену расстраивать можешь. Как тебе не стыдно, а? Ладно, решай уже что-нибудь, а то я телефон отключу.

Разумеется, я сразу принял правила их игры. Я вынужден был это сделать: жена была не на моей стороне. Но не это меня больше всего тяготило. К своему стыду и позору я сейчас вынужден был признаться в том, что на самом деле мне больше всего хотелось:

— Я выбираю второй вариант...

— Хочешь трахнуть свою жену как мужчина и уйти спать? — Тенгиз, видимо, нарочно издевался надо мной.

— Нет... — я вздохнул и продолжил, — Я хочу прийти утром и вылизать Катю, — и, понимая глубину унижения своей последующей просьбы, я все же добавил, — Только пусть она не моется после секса, ладно?

— Мы так и думали, что ты выберешь этот вариант, — сказал Тенгиз с усмешкой и повесил трубку.

Всю ночь я промаялся в предвкушении утреннего свидания. Толком не выспавшись, я проснулся до звонка будильника, тщательно побрился (чтобы не беспокоить нежную Катину кожу своей щетиной) и отправился к себе домой.

Потихоньку открыв дверь, я прошел в спальню и подошел к нашей огромной кровати. Тенгиз спал на спине, а Катя — на боку, свернувшись калачиком, причем ее голова лежала прямо на паху своего любовника. Его расслабленный, но по-прежнему большой член, расположился рядом со ртом моей любимой. Видимо она отсасывала ему после очередного его оргазма, да так и уснула вместе со своим любовником, намаявшись после бурной ночи.

Я снял с себя всю одежду и потихонечку снял одеяло с моей девочки: ее выпяченная в мою сторону попа открылась во всем великолепии. Из под одеяла резко пахнуло сексом. Я жадно дышал этим воздухом и не мог надышаться. Медленно-медленно я наклонился к ее попе и прикоснулся к ней щекой. Она была теплой и влажной, такой родной, и, одновременно, чужой. Я хотел насладиться видом этого бесстыдства, задохнуться ароматом Катиной измены. Осторожно, не касаясь ее тела, я путешествовал своим носом между ее истерзанной анальной дырочкой и припухшими, изможденными губками кисоньки, пытаясь насытиться и ее запахами, и зрелищем этого великолепия. Потом пустил в дело язык, всасывая и глотая смесь из женских соков и спермы; слизывал с тела подсохшие остатки этого божественного коктейля... Потихонечку вталкивал свой язык ей в анус, и неожиданно легко вошел в ее оказавшуюся скользкой заднюю дырочку, из которой мне в рот потек обильный ручеек мужского семени. Я трахал мою сладкую девочку в попоньку, только не членом, а языком. А потом уткнулся лицом во влагалище, и умылся ее нектаром. Я всасывал ее клитор и тихонько теребил его языком, а рукой стал дрочить свой разрывающийся от напряжения член. Катя стала постанывать. Она проснулась, приоткрыла глаза и тихо сказала:

— А, это ты... Как хорошо...

Катя повернулась на спину, и развела свои ноги. Одной рукой она крепче прижала мою голову к своей киске, а другой взялась за член Тенгиза:

— Вчера я уснула, не закончив самое главное, — она склонилась над еще спящей плотью своего любовника и бережно, как какое-нибудь сокровище, взяла ее в рот и стала сосать, блаженно прикрыв глаза. Член Тенгиза крепчал на глазах, превращаясь в угрожающих размеров дубину. Катя стала стонать громче. Глядя на нее, я сходил с ума от возбуждения: моя жена испытывала такой кайф от минета другому мужчине прямо на моих глазах. И ей не было ни стыдно, ни неловко. Ей было хорошо. Боже, как я ее обожал в этот момент. Мне так захотелось ее расцеловать!

Я оторвался от ее киски и сказал:

— Любимая моя, я хочу тебя поцеловать.

Она приоткрыла глаза и на секунду оторвалась от железобетонного члена своего любовника:

— Ну, так что же тебе мешает? Иди сюда и целуй, — и она продолжила делать минет.

«Неужели жена предлагает мне целоваться и одновременно сосать у Тенгиза? Неужели она думает, что я на это пойду?», — я думал об этом, а мои ноги несли меня сами по себе, несли прямо к провоцирующим губкам моей похотливой женушки. Я приоткрыл рот и потянулся к ней для поцелуя. Катя освободила из своего рта кусок вздыбленной плоти любовника и тоже потянулась навстречу моему поцелую. Только около своих губ она продолжала держать фиолетовую головку хуя. И мы слились в страстном поцелуе: мои губы — Катины губы, мой язык — Катин язык и между нами... пульсирующий член Тенгиза, который при помощи Катиной руки путешествовал из ее рта в мой и обратно. Это было не просто сладко, это было для меня слишком, и я кончил.

Моя жена посмотрела на меня с легкой усмешкой и тихо сказала:

— Вижу, как тебе хорошо. А теперь собирайся и иди на работу, а то Тенгиза разбудишь, — после этого она пристроила свою голову на бедро любовника, и, посасывая его агрегат, словно ребенок соску, сладко потянулась и закрыла глаза.

Я послушно сгреб вещи в охапку, вышел в коридор, оделся и поехал на работу.

После обеда мне позвонил Тенгиз и сказал, чтобы я срочно я возвращался домой и собирался в командировку:

— У тебя поезд через два часа, поедешь в Москву, оформишь все бумажки по контракту, а главное, обеспечишь юридическое сопровождение по проекту нашей конторы в вашем регионе. Там какие-то проблемы возникли. Считай, что твоя работа по контракту уже началась.

Я быстро объяснил своему шефу, что должен срочно уехать в Москву. Он выслушал, дал ц. у., но даже в такой спешке поинтересовался:

— Кстати, а как же Катя?

— Что Катя?

— Ну, ты уедешь, а она одна здесь... Может, мне сейчас с тобой к тебе домой поехать, я бы ей составил компанию пока тебя не будет?...

Я вынужден был краснеть даже в такой неподходящий момент:

— Катя сейчас не одна, с ней Тенгиз.

— А долго он еще у нее пробудет?

— Я не знаю, мне пора бежать, — я буквально выскочил из его кабинета и помчался собираться домой.

Оказалось, что Кати дома нет: она пошла на работу написать заявление на отпуск. И ходя мы с ней не согласовывали вопрос об отпуске (мы всегда берем отпуск одновременно), мне сейчас некогда было этим заморачиваться. Быстро складывая вещи в дорожную сумку и упаковывая ноутбук, я спросил у Тенгиза:

— А как долго мне придется пробыть в Москве?

— Пока не решишь все вопросы.

— Ну, примерно, сколько времени это может занять?

— Рассчитывай на месяц, а то и дольше.

— На месяц? А Катя?...

— За Катю не беспокойся, она со мной будет.

Легко сказать, не беспокойся, что Катя будет с ним! Именно это меня и беспокоило, что целый месяц она проведет без меня с этим самцом. Но времени распускать нюни не было, и я на такси поехал на вокзал, даже не попрощавшись со своей женой.

Супруге я позвонил уже из столицы:

— Привет, Катюша. Мне тут в Москву пришлось срочно сорваться...

— Да, я знаю. Мне Тенгиз рассказал, что у тебя там дела по вашему бизнесу.

— Да, это он мне командировку и подсуропил, наверное, чтобы тебя со мной не делить, — я произнес это в форме шутки, но в этой шутке была и часть правды моих переживаний.

Но Катя ничего мне на это не ответила, а только посмеялась. Тогда я продолжил:

— Я слышал, ты заявление на отпуск написала.

— Да, за свой счет, чтобы меня с работы ни выгнали: я же после ночных оргий не то что до роботы, до туалета с утра дойти не могу. Написала «по семейным обстоятельствам», и в принципе, почти не наврала, — Катя опять засмеялась. — Тенгиз мне вообще говорит, чтобы я бросила свою работу.

— Как бросила?

— Ну, он говорит, что если мне нужны деньги, то он и так может мне их дать, чтобы я думала не о работе, а о сексе. Сунул мне две тысячи баксов, сказал, что это на карманные расходы.

— И ты взяла?

— Чуть-чуть поотказывалась — я ж девушка приличная, замужняя, а не проститутка какая-нибудь, — Катя весело усмехнулась, — А потом конечно взяла. Что я дура что ли отказываться? Я же доставляю ему удовольствие, вот и он хочет мне приятное в ответ сделать.

— Ты серьезно увольняться собираешься?

— Да нет, конечно, успокойся. Что я не понимаю что ли: сегодня Тенгиз со мной, завтра — с другой...

— Кстати, а где он сейчас?

— Тенгиз? Да вот он здесь. Мы в кафешке сидим у барной стойки, здесь презентация французских вин идет. Он около меня сидит, тебе привет передает. Хочу тебе, как своему мужу, пожаловаться на него, — Катя стала изображать детскую обиду, — Он сейчас уговаривает меня, чтобы я юбку еще выше подняла, чтобы он мог моими ножками любоваться. А она у меня и так мини, да еще мы сидим на высоких барных креслах: чуть двинешься, сразу все видно. Даже если не шевелишься, то юбка заканчивается раньше, чем начинаются чулки. Еще чуть-чуть и мои трусики вообще снаружи окажутся...

Мое дыхание перехватило: я представил, как любовник уговаривает мою жену заголить свои ноги прямо при посетителях бара:

— А ты что?

— А я ему говорю: ты что хочешь, чтобы юбка выше трусов оказалась что ли? Он улыбается и отвечает, что хочет, чтобы ни юбки, ни трусов на мне вообще не оказалось. Бесстыдник и проказник твой Тенгиз! — она произнесла это таким тоном, что было очевидно: на самом деле ей нравится, что ее провоцируют подобным образом, — Ладно, пока, а то мне тут бармен все под юбку заглянуть норовит. Звони если что...

Работа в Москве занимала все мое время: с утра до позднего вечера. Я даже к своим друзьям — Алексею со Светланой — все никак не успевал в гости зайти, хотя изначально собирался это сделать сразу же. Кате я звонил каждый день, а она сама мне не позвонила ни разу: видимо, Тенгиз не давал ей скучать.

Недели через три после моего пребывания в Москве у меня с Катей состоялся прелюбопытный телефонный разговор. После дежурных фраз моя жена, можно сказать, ударила меня ниже пояса:

— Ты представляешь, вчера вечером уже после твоего звонка к нам домой без предупреждения заявились мама с Ольгой, моей старшей сестрой. А я только из душа, на мне из одежды одно лишь полотенце, обмотанное вокруг тела. Я ж не могла их не впустить в дом. Они прошли, а следом за мной из ванны выходит абсолютно голый Тенгиз и на ходу вытирает себе волосы на голове. Возникла немая сцена: я думала у мамы с Олей глаза из орбит выскочат. Я не нашла ничего лучшего, как сказать: «Знакомьтесь, это Тенгиз — партнер Димы по бизнесу». Кстати, Тенгиз тоже подрастерялся: поздоровался и быстро ушел в нашу спальню. Мама меня спрашивает: «А где Дима?». Я отвечаю: «В Москве». Она мне: «Уехал лечиться?». Я: «От чего лечиться?». Сестра: «От чего, от чего? Что ты дурочку из себя строишь? Полгорода говорит, что у твоего Димы проблемы — что детей он иметь не может, что лечился-лечился от бесплодия, но не помогло. И тогда он договорился с каким-то донором-грузином, теперь ясно с каким, чтобы ты от него забеременела. Ну теперь уже можешь ничего не говорить, мы и так все увидели». Ты представляешь, Дим, кто-то про нас с тобой такой слух запустил!

— Я даже догадываюсь, кто это мог быть...

Да что там гадать, я знал наверняка, что никто кроме Сергея Ивановича наболтать подобное не мог. А рассказал он, поди, своему давнему приятелю Шарову, который работает в одном отделе горадминистрации вместе с Игорем, мужем Катиной сестры. Значит, информация уже гуляет по администрации, а Игорю кажется, что об этом говорят все — весь город. Этой новостью он поделился со своей женой, которая тут же растрезвонила их с Катей матери. Вот близкие родственники и пошли навещать мою жену в неурочный час.

Катя, тем временем, продолжила свой рассказ:

— Мама начала вести со мной душеспасительные беседы, что донора для беременности найти надо более похожего на тебя, а ребенок от грузина будет сильно отличаться. Я сначала, конечно, в сильном напряжении была ото всей этой ситуации, а потом мне смешно стало: мама с Олей так серьезно меня учили, какого мужчину я должна себе найти, чтобы забеременеть, что я чуть ни расхохоталась. Но я себя сдержала и решила их успокоить: «Не волнуйтесь, я не буду рожать от Тенгиза». Но, представляешь, они мне не поверили, говорят, «А почему тогда он у тебя дома в отсутствии мужа голый?», «А почему твой Дима в Москве от бесплодия лечится?». Словом, так меня замучили своими вопросами, что я решила отшутиться: «На самом деле Дима лечится в Москве не от бесплодия, а от импотенции. Врачи посоветовали ему, чтобы его жена завела себе любовника, так как это даст ему сильный сексуальный и эмоциональный импульс, и его мужские способности придут в норму». Я ждала, что они рассмеются, но они были очень серьезны. Особенно мама. Она крепко прижала меня к себе и начала жалеть: «Бедненькая, и давно у твоего мужа не стоит?». Я ей: «Да уж лет пять... «. Она так строго Ольге говорит: «Собираешь всякие сплетни про свою сестру, а у нее пять лет мужика не было. Да и сейчас она не просто так блядует, а мужу-импотенту своему помогает, лечит то есть. Другая бы бросила такого мужика, а моя доченька не такая. Ничего, Катенька, все образумится, выздоровеет твой импотент, ты у меня вон какая красавица!».

И тут мама подмигнула мне и говорит: «Да и лечение твоего муженька для тебя не такое уж обременительное, а даже приятное после пяти-то лет воздержания. Так что ты не теряйся, пользуйся случаем, пока муж разрешает». Тут к нам подошел Тенгиз (уже важный, в костюме при галстуке, причесавшийся). Мама его опять огорошила: он-то ожидал одного разговора, а она стала ему меня нахваливать, рассказывать, как мальчишки за мной в школе бегали, а потом мужчины ухаживали; убеждала, что ее доченьки лучше на свете нет (даже полотенце на мне задирала, показывая, какие у меня длинные ноги, и чуть ли ни силком оголила мне грудь, чтобы он оценил великолепные дочкины «сиськи» и аккуратные темно-розовые соски, «как у Мерилин Монро!» — констатировала она). А потом еще добавила: «Вы уж как следует за ней приглядывайте, пока Дима в Москве лечится, да и вообще... «. Что скрывалось за этим маминым «вообще» я так и не поняла, поскольку они с Олей тут же засобирались, дескать, не будем вам мешать, мы ж понимаем, у вас есть дела поважнее... Ты не представляешь, я впервые видела Тенгиза таким изумленным: он ничего не понимал и выглядел полностью растерянным. Я над ним смеялась-смеялась, а когда ему рассказала, что произошло, то мы вместе чуть со смеху не умерли...

Я тоже старался держаться весело, хотя мне было не до смеха:

— А зачем же ты меня в импотенты записала?

— Ну, котик, так получилось. Я же не виновата, что они так не вовремя пришли, да еще и с дурацким слухом о твоем бесплодии. Я ж тебе рассказала, как дело было. Зато теперь от мамы с сестрой не надо скрывать, что я с любовником живу. Да и, честно говоря, я не думала, что их отношение ко мне так изменится в лучшую сторону, когда они узнают о твоей импотенции. Теперь они меня жалеют и сами подстрекают к изменам на стороне, — Катя вновь захохотала, — Так что, все получилось гораздо лучше, чем я думала. Ты же хотел, чтобы я тебе изменяла? Хотел. Теперь и я хочу. И у меня есть для этого отличный предлог. Разве ты не рад?

— Рад, конечно, рад... — хотя, на самом деле, я не знал в этот момент: радоваться мне или плакать. Ведь я прекрасно осознавал, что то же самое «сарафанное радио» разнесет слух о моей импотенции, как это уже было с темой о моем бесплодии, и вскоре все будут об этом судачить и жалеть Катю. И особенно ее будут жалеть мужчины: жалеть и предлагать свою помощь в ее беде. И процесс этот, увы, необратимый, потому что Катина сестра Оля — известная сплетница, она тут же разболтает и своему мужу, и своим подругам, что у Кати муж импотент, и у нее пять лет не было секса, а сейчас она по совету врача и с мужниного благословления трахается и даже живет с грузином, а может, и не только с ним... И пресечь этот слух (особенно, находясь не дома, а в Москве) было невозможно, оставалось только смириться. Я — импотент. И даже моя теща вместо того, чтобы осудить свою дочь за блядство, рекламирует ее любовнику, выставляет ее голой ему на показ и поощряет ее измены, оправдывая ее распутство тем, что я — импотент. Импотент? Почему же тогда от всего этого унижения мой член стоял как каменный и требовал срочной разрядки...

Следующий интересный телефонный разговор состоялся где-то через неделю. Катя радостным голосом сообщила мне новость:

— Дима, можешь меня поздравить. Мне предложили повышение на работе. Мой шеф переходит в областную администрацию. Меня сегодня вызывал к себе Иван Романыч на собеседование.

— Это который заммэра?

— Ну, да. Наш комитет входит в его структуру. Мы сначала поговорили о делах, я ему рассказала о своем видении развития нашего комитета. Пока я ему рассказывала, он расхаживал по кабинету. Потом подошел ко мне сзади, положил руку на правое плечо и стал его мять. Я сделала вид как будто ничего не происходит. Тогда он и другую руку опустил мне на левое плечо и стал изображать подобие массажа.

Я представил себе эту картину: невысокого роста, толстенький лысеющий мужичок с хитрыми глазками пытается клеиться к моей красавице жене. А она вместо того, чтобы пресечь его приставания, делает вид, что все нормально.

Катя, тем временем, продолжила:

— И вдруг он задает мне вопрос: «Катя, а у вас муж ревнивый?». Я его переспросила: «А при чем тут мой муж?». Он говорит: «Ну, как же, специфика нашей работы такова, что вам придется задерживаться до поздна на работе, ездить в командировки. К тому же мы часто собираемся в узком мужском формате, и вы будете единственной дамой в нашем коллективе. К тому же вы красивая девушка, поэтому я рассчитываю на ваше понимание, что одними застольными разговорами дело может не закончится и мы перейдем к более близкому общению».

— А ты что ему ответила?

— Что ради дела всегда готова задержаться на работе, а мужчины меня не пугают, как и «близкое» общение с ними — это же не просто так, а по работе. И добавила, что мой муж его в этом отношении не должен тревожить. А он мне: «Значит, правда говорят, что ваш муж из-за проблем со здоровьем позволяет вам очень многое?». Я в ответ: «Не знаю, что говорят про моего мужа, но я свободная женщина и сама решаю, что мне делать. А он уважает мои решения: у него очень современные взгляды на жизнь. Для него главное знать, что мне хорошо, и если мне будет хорошо, то и ему это придется по душе». Иван Романыч одобрительно кивнул и спросил: «А ваш муж не боится, что пойдут слухи, что все будут говорить, что его жена — блядь, что она наставляет ему рога?... «. Я ему: «Во-первых, мой муж умный и сильный человек, он выше всяких слухов; во-вторых, боятся те, кто обманывают друг друга, я же ничего от мужа не скрываю, говорю все как есть; и в третьих, если мой муж услышит подобные слухи, то будет только гордиться тем, что его жену обсуждают, что ей интересуются: если б он был ревнивцем, то женился бы не на такой красивой девушке, как я, а на какой-нибудь серенькой мышке». Видишь, Дима, как я тебя нахваливаю!

Да уж, сомнительная похвала... Но сейчас я думал не об этом, а о том, что слух о моей немощности до администрации уже дошел. Быстро же Оленька все разболтала. А Катя продолжила:

— И тут Иван Романыч положил свою ладонь мне на грудь и говорит: «Буду откровенен с тобой, мне нужна секретутка. Но у меня жена ревнивая, поэтому мне нужна полная конфиденциальность, чтобы не было никаких подозрений с ее стороны (из-за этого я не могу сажать секретутку у себя в приемной — слишком явно и подозрительно). А ты бы идеально подошла на эту роль. Сидела бы у себя в комитете, приходила по первому моему звонку и делала то, что я тебе скажу. Думаю, что и тебе при муже-импотенте это предложение придется по душе. Ведь, насколько я знаю, ты любишь это дело, даже с грузином сожительствовать стала, пока муж в Москве. Я о тебе не хуже могу позаботиться. Так что, если ты согласна, то я тебя поздравлю с новой должностью».

— И ты согласилась?

— А ты бы отказался? Конечно, согласилась. Он тогда подошел ко мне вплотную и со словами «ну, давай тогда зафиксируем наш договор», расстегнул свою ширинку, которая находилась прямо напротив моего лица. Я протянула свою руку, достала из ширинки его член, который был уже полувозбужденным. А когда он полностью окреп, то оказался таким огромным! Может, не толще, чем у Тенгиза, но значительно длиннее, просто монстр! Я вообще такого не ожидала: сам-то Романыч от горшка два вершка, а между ног у него прямо хобот мамонта какой-то! Он понял мое удивление и сказал: «Все бабы, которые меня первый раз видят, удивляются. А я им отвечаю: вот потому я и ростом маленький, что весь в корень пошел!». Потом он взял мою голову в свои руки и стал ритмично насаживать меня ртом на свой член. А когда кончил, то я чуть не захлебнулась мощными струями его спермы. Но все проглотила, облизала член, и заправила его обратно в ширинку, сказав, что все было очень вкусно. Тогда Иван Романыч погладил меня по голове: «Я в тебе не ошибся. Хорошая из тебя выйдет секретуточка. Поздравляю с повышением». Вот какая я у тебя молодец, Димочка. Ну все, пока...

«Ничего себе повышение!», — подумалось мне после нашего телефонного разговора. Ведь речь идет не только о новом карьерном статусе моей жены, но и о новом социальном ее статусе — шлюха. И вскоре все об этом будут говорить: каким местом она заработала себе повышение. И что самое удивительное, Катюша, наверняка, и сама все прекрасно понимает, но нисколько не комплексует по этому поводу, рассуждая об этом как о чем-то обыденном и вполне нормальном. Неужели это моя жена? И в брюках у меня стало очень тесно...

Все-таки я нашел время, чтобы встретиться с Лешей и Светой. Приехал к ним вечером, Светка накрыла на стол, посидела с нами, выпила, потом ушла в другую комнату, сказав, что будет смотреть какую-то передачу по телеку. А мы с Лехой рюмка от рюмки становились все роднее и откровеннее. Совсем осоловев, я рассказал ему о последних секс-реформах в нашей семейной жизни. Друг удивлялся и одобрительно комментировал наши эксперименты. А когда я поделился с ним сомнениями по поводу правильности-неправильности своих инициатив в семейной жизни, то он мне ответил:

— Брат, а чего ты боишься-то? Что Катя тебя бросит?

— Да не должна она меня бросить, мы же любим друг друга...

— Правильно, а не любили бы, ты и не думал бы об этом, а сам ее бросил. Вот сейчас, когда она в открытую тебе изменяет, что ты чувствуешь?

— Хочу ее. Очень хочу...

— Значит, тебя это возбуждает. А любишь ее при этом или ненавидишь? Или и то, и другое?

— Люблю, до смерти люблю! Обожаю!

— Больше, чем до ее измен?

— Не знаю, больше или нет, но сейчас я испытываю гораздо более сильные, можно сказать, даже рабские чувства по отношению к ней.

— Так что же ты загоняешься? Видишь, как все хорошо. Тем более, что вам обоим все это нравится.

— Но ведь это ненормально. Ведь никто этого не поймет. У других-то все иначе: кто еще свою жену под других подкладывает?

— Во-первых, ты за всех других не говори: в каждой избушке — свои погремушки; во-вторых, большинство других жен и подкладывать ни под кого не надо: они сами это делают с превеликим удовольствием, но в тайне от мужей, то есть врут им; в третьих, тебе зачем понимание всего мира? Достаточно, что тебя понимает твоя жена, а ты понимаешь ее. И вам обоим хорошо. А на всех остальных — насрать! Большинство просто боится признаться в своих желаниях, боится откровенных разговоров на эту тему. И называют таких как мы извращенцами, потому что завидуют нам. Ты думаешь ты один такой со своими фантазиями? Да таких полно, просто у других кишка тонка сделать то же самое. Но они же не могут признаться в собственной несостоятельности, вот и вымещают свои комплексы на публике, вешая ярлыки на более удачливых, более прогрессивных в сексе людей.

— Тебя послушать, так мы одни нормальные, а вокруг все уроды...

— Братан, а где грань этой нормальности-ненормальности? Вот я был на закрытой вечерине секс-вайф. Всего 9 человек приглашенных (все мужчины). Мужу где-то под сороковник, жена немного помладше, вместе живут около 20 лет. Все у них в порядке и в бизнесе, и в семье двое детей... Решили они разнообразить семейную жизнь: свингеровали, обменивались женами, групповушки, однополый секс... Словом, перепробовали многое. А тут они запали на новую тему: беременность не от мужа. И гости не просто взяли ее по очереди, а кончали прямо в нее на глазах у мужа. Да еще и давали команды мужу, чтобы он разворачивал им свою жену так, как им удобно. Он ее и раком и раскоряком ставил, а когда она начала стонать, что устала, то уговаривал ее потерпеть еще, чтобы она наверняка забеременела. Да еще и любовникам поддрачивал хуи, чтобы они не расслаблялись. А после того, как влагалище его жены просто залили спермой (из нее не просто капало, а фонтаны били), то муженек проставился перед мужиками в знак благодарности. Сейчас его жена беременна, а кто из девяти любовников отец — большой вопрос. А эта семейная пара на седьмом небе от счастья. Вот и скажи: нормальные они или нет? Им-то все это по кайфу...

— А ты-то откуда такие подробности знаешь?

— Я был в числе приглашенных, — Леха мне подмигнул, — Знаешь какой кайф вставлять бабе, когда у той дырка до краев наполнена спермой... Горячая, раздолбанная... Так и хочется туда нырнуть целиком, уйти с головой в ее пещеру... Это непередаваемые ощущения...

Тут к нам в коротком шелковом халатике вошла Света:

— Ну что, мальчики, все пьете? Угостите даму спичкой, очень курить хочется...

Леха с улыбкой протянул ей сигареты и зажигалку:

— Мы-то пьем, а ты, похоже, уже дошла до кондиции. Ты же куришь только, когда выпьешь...

— А вы, мальчики, шпиёны, от вас ничего не скроешь...

И так слово за слово Алексей выложил своей жене все новости о наших с Катей сексуальных экспериментах:

— Так что, Света, наши друзья нас догнали и перегнали!

— Надо же, никогда бы не подумала. С виду такие скромники, а оказались такими хулиганчиками... Молодцы, молодцы... Как, Дима, рожки на голове не мешают?

— Да нет, не мешают...

— Ой, а глазки-то заблестели, головка закружилась... — она дала мне пару шуточных щелбанов по лбу и по ширинке, — Вижу и верхняя закружилась, и нижняя. Нравится, что твоя Катюша блядует? Хвастаться уже друзьям начал? Хочешь и под друзей свою женушку подложить на пробу? Понравилось, значит, чужую сперму из ее пизденки вылизывать? Смотри, ведь и ей это, наверняка, нравится, а обратного пути у шлюшки нет: не сможет она уже быть тебе верной женушкой. Если попробовала чужой хуй и почувствовала, что такое настоящий секс, что такое настоящее удовольствие, то ее назад к себе в супружескую постель даже силком не загонишь. Если почувствовала в муже слабинку, если поставила его на колени, загнула раком перед своим любовником, то из-под своего каблучка уже не выпустит, чтобы ты не мешал ей жить в свое удовольствие. Скандалить, ругаться будешь, а все бесполезно: рожки она тебе до конца жизни наставлять будет. Я через это прошла, так что знаю, о чем говорю. Вон мой Леша молчит, не спорит, потому что понимает, что ему лучше всего расслабиться и получать удовольствие. Иначе я его просто брошу: а где он еще такую бесстыжую и красивую шлюху найдет? Вы же с обычными бабами уже жить не сможете, со скуки подохните. Вам адреналин нужен. Вы ж как наркоманы: вы только рассуждать можете, что при желании в любой момент сможете изменить свой образ жизни. А на самом деле, вам нужна все большая и большая доза. Вон, моему уже мало, что я без нижнего белья гуляю, что без трусиков в короткой юбочке в клубах веселюсь, что с любовником на турбазу катаюсь... Он мои фотографии (на которых я не просто без всего, а еще и с хуем во рту) на сайте «секс-вайф» про жен-проблядушек выложил. Даже лицо мое не заретушировал: пожалуйста, в полный рост, с разведенными ногами, с пиздой в полэкрана, с именем, возрастом и городом проживания... Я удивляюсь, как еще адрес и номер телефона прямо на сайте не указал: пока ограничился аськой, но, думаю, это лишь пока. Типа, пусть все видят и знают, что я — шлюха, а мой муж от этого тащится... И он, дурачок, думает, что это его инициатива: а свои ножки под объективом фотоаппарата разве не я раздвигала?

А минет сразу троим делала под мелькание фотовспышки, а вибратор себе в задницу вставляла?... Разве я не понимала, для чего моему мужу нужны такие фото? Просто мне все это очень нравится, и я сжигаю все его мосты к предыдущей жизни. А моя блядская жизнь меня очень даже устраивает, просто, я никогда не думала, что найду себе такого дурачка в мужья, от которого ничего скрывать не придется. А он за мое блядство мне еще и подарки дарит. Сам меня уговорил, чтобы я обручальное кольцо перестала носить, чтобы не смущать потенциальных любовников. Правда, они и так не смущались, но чтобы угодить моему муженьку я не просто сняла кольцо с безымянного пальца правой руки: я его теперь ношу на пальчике своей ноги, и всем объясняю, что это не просто украшение, а обручальное кольцо. Чтобы все знали, что место моего мужа у моих ног...

После этих слов мой нетрезвый друг припал на одно колено, склонил свою голову к ступням своей жены и возбужденно стал их целовать. Светлана ласково потрепала его волосы на голове и продолжила:

— Вот видишь, какой у тебя ручной друг. И ты станешь таким. Я научу Катеньку, как таких как вы надо воспитывать. Ведь если мужья послушные и ведут себя хорошо, то и нам хочется вам сделать что-нибудь приятное, приготовить какой-нибудь сюрприз. Я вот неделю назад сделала Леше подарок: теперь у меня на попке есть татуировка с его любимого сайта sеx-wifе. Там объявляли конкурс, какой знак должен отличать жен-шлюх от прочих и победил замысловатый символ в виде пересечения латинских букв SW, что значит «Секс Вайф» — жена-шлюха. Теперь каждый, кто увидит мою попочку поймет, кто я такая на самом деле. И самое главное, я сделала татуировку не в зоне бикини, так что летом на пляже этот символ окажется у всех на виду. Алексей был так счастлив этому сюрпризу, что пообещал подарить мне золотую подвеску в виде этого же символа. А еще пообещал подарить мне машинку, хотя бы Дэу Матиз, потому что ему очень понравилась моя идея, что если бы у меня был автомобиль, то я бы сделала на нем аэрографию в виде этого символа. И если он подарит мне машинку, то я и визитки себе закажу с этим символом, чтобы знакомиться с интересными мужчинами... Подаришь мне машинку, сладенький?

Алексей смотрел на свою супругу с нескрываемым обожанием:

— Конечно, подарю, любимая моя. Я все для тебя сделаю, все, что ты захочешь...

Я был просто в восторге от всего услышанного:

— Ребята, вы такие классные, я вам так завидую...

Света парировала мне:

— А ты не завидуй, ты дело делай и ничего не бойся. Я взяла за основу принцип, что хорошая жена должна быть леди в гостиной, хозяйкой на кухне и шлюхой в супружеской постели. Только немного его изменила: хорошая жена должна быть шлюхой в гостиной, леди на кухне и хозяйкой в супружеской постели. Жена рогоносца всегда должна давать больше своим любовникам, чем мужу. Я, например, больше не подпускаю мужнин хуй к своей попочке: анальный секс я дарю только своим любовникам. А где-то полгода назад мы с Лешей решили, что будет неправильно, если я буду делать ему минет: мои губки должны касаться только членов моих любовников, чтобы муж, целуя меня, мог наслаждаться исключительно вкусом чужой плоти. А для любовников мой ротик должен быть безупречно чистым: я всех предупреждаю, что сосу только у них, а у мужа — никогда. Я теперь Лешу и в себя только в резинке пускаю... Хотя презервативы я ненавижу. Зато после этого такой кайф ощущать в киске живую плоть любовников: с ними-то я не предохраняюсь...

— А Алексею нравится заниматься сексом в презервативе? — удивился я.

— Ему нравится, что я не позволяю ему делать то, что разрешаю всем остальным мужчинам. И вообще, мы решили минимизировать его проникновения в меня. У него есть язык и губы — он может меня ласкать, у него есть рука — он может себя подрочить... А я не хочу удовлетворяться в семейной постели накануне встречи с любовниками — это все равно, что перебить аппетит бутербродом перед вкусным обильным обедом. Я хочу быть голодной для настоящих самцов. И Леша хочет, чтобы я ему изменяла как можно чаще, поэтому я и диктую свои условия. Он вообще такой фантазер, ты себе даже не представляешь... Например, он хотел написать на стене в общественном туалете мой телефон и надпись «Шлюха сделает минет за 10 долларов». А еще он мечтает, чтобы я устроилась работать девочкой по вызову. Чтобы я стала настоящей проституткой и все ночи проводила со своими клиентами. И чтобы сутенер был строгий и не давал мне расслабиться. Типа, если я начну капризничать, что мне не нравится клиент, чтобы он в наказание посылал меня на «субботники» к бандитам или ментам.

А еще Леша уговаривает меня родить ему ребеночка от негра.

— В смысле, от негра? — переспросил я.

— Так, от негра. Чтобы все видели и наверняка знали, что ребенок не от моего мужа, что я его на стороне нагуляла, как последняя шлюха. Ну на негра-то я вряд ли соглашусь (все-таки ребенку жить в России), но я предложила мужу компромиссный вариант...

— И что за вариант? — я как-то пытался скрыть свое возбуждение, но мой торчащий в брюках член выдавал меня с потрохами.

— Что я рожу ему детей от тех любовников, которых сама выберу. Но у меня есть для этого два условия: первое, Леша должен переписать все наше имущество на меня. А то передумает завтра, откажется от своих фантазий, а у меня назад пути уже не будет — аборт я делать не собираюсь. А так у меня будет гарантия, что мои дети не будут расти нищими, даже если мы разведемся.

— А какое второе условие?

— Что все дети, которых я рожу, будут не от него, а от моих любовников. Я не хочу, чтобы, если ему завтра моча в голову ударит, он начал делить детей на своих и чужих, любимых и не любимых. А так, все дети не от него, а значит, все одинаково любимые. И Леша уже начал готовить документы на переоформление имущества. Правда, милый?

— Да, мой ангел. Ты меня сводишь с ума...

Света посмотрела на нас и усмехнулась:

— Да вы оба сошли с ума: что у одного, что у другого хуи из штанов выпрыгивают. Пойдемте в комнату, нехорошие мальчики, я вас наказывать буду за неприличное поведение.

Мы пошли следом за ней в комнату. Света села в кресло, чуть-чуть развела ноги, но стало видно, что трусиков на ней нет. Одну руку она запустила себе под халатик и стала медленно ласкать свою киску:

— Леша, дай мне свой ремень и раздевайся догола. И ты Дима, раздевайся, покажи свою торчащую пипирку.

Мы стояли перед ней абсолютно голыми и безумно возбужденными. Света сложила ремень вдвое и сказала:

— Леша, вставай передо мной на колени и полижи мне как следует. А ты Дима, встань на четвереньки около кресла, повернись ко мне своей жопой, чтобы мне было удобно тебя пороть.

В этот момент я ни о чем не думал, мне хотелось лишь одного: выполнять все команды властной и бесстыжей жены моего друга; превратиться в маленького беспомощного мальчика, который сделает все, что ему прикажут... И я встал на четвереньки прямо около кресла Светланы и выпятил свою задницу прямо под ее руку с ремнем. И она, зажав ногами голову своего мужа у своего влагалища, заставила нас дрочить и стала

методично меня пороть. Чувствовалось, что Света была не на шутку возбуждена, поэтому ее голос время от времени срывался, когда она вместе с поркой наставляла меня на путь истинный:

— Что ж ты, бляденыш, засматриваешься на чужих жен? Что это у тебя хуй на меня встал? Не стыдно тебе изменять своей шлюхе Кате? Отвечай!

— Стыдно...

— Запомни, ты не имеешь права засматриваться на чужие юбки! У тебя одно право — обожать свою жену, выполнять все ее прихоти, убираться в доме, когда она будет развлекаться с любовниками. Она не домохозяйка, она носит гордое звание замужней бляди, поэтому она не должна отвлекаться на всякую ерунду, типа, уборки, стирки, глажки, готовки... Это должен делать ты! Это твоя обязанность! Понял меня?

— Да, понял...

— Семейная постель больше тебе не принадлежит — это постель твоей жены, и она там хозяйка! Она будет заниматься там сексом со своими любовниками, будет спать с ними. А если любовников не будет, то это не означает, что ты можешь возвращаться в постель: ты ляжешь туда, только если тебе позволит твоя жена. Это будет для тебя редким и щедрым подарком: зачем Кате спать с тобой, если у нее полно любовников?

— Да, незачем... Я буду спать в другой комнате... Где она скажет...

— Правильно, говоришь: если скажет спать в ногах, значит будешь спать в ногах; скажет на полу, будешь на полу!

— Где скажет, там и лягу...

— Теперь ты будешь покупать путевки на курорты своей жене и ее любовнику. А если они согласятся тебя взять с собой, то ты поселишься в соседнем номере. Ты не имеешь права мешать им отдыхать: твоя жена достойна хорошего отдыха и настоящего секса!

— Да, я не буду мешать им, если они возьмут меня с собой...

— Твоя жена слишком красива для тебя! Ее тело, ее красота — принадлежат ее любовникам. Ты сам должен ее умолять, чтобы она не думала о тебе, чтобы развлекалась с мужчинами когда хотела и где хотела. Главное удовольствие для тебя — ее наслаждения, ее увлечения, ее влюбленности, ее страсть. И ты каждый день ей будешь об этом говорить, на коленях будешь ее благодарить за ее измены, за то счастье, которое она тебе доставляет. Ведь теперь для Кати и ее любовников — ты номер «шесть», и ты не имеешь никаких прав. Ты всего лишь муж-рогоносец, раб похоти твоей жены!

— Да, я никто, я полностью подчинюсь жене... Я хочу быть ее рабом...

— Вот именно, рабом! А Катя для тебя — госпожа, богиня! Ты будешь поклоняться ее ногам, будешь молиться на ее пизденку! Ее моча станет для тебя святым нектаром, а сперма в ее дырке — твоим любимым лакомством. Ты будешь вылизывать ее, будешь упиваться ее соками и на коленях вымаливать еще капельку ее божественного нектара!

— Да, я буду молиться на нее...

— Ты будешь вымаливать ее, чтобы она забеременела от своего любовника. Чтобы ее ребенок совершенно не был на тебя похожим. И ты будешь обожать дитя ее порока, будешь нянчить его, и умалять свою жену, чтобы она шла на блядки, чтобы трахалась со своими любовникам, чтобы беременела снова и снова и нарожала тебе кучу детей от разных отцов!

— Да, я ей всем буду обязан, если она преподнесет мне такой подарок...

— Обязательно преподнесет. И ты будешь обязан благодарить всех ее любовников за то, что они брюхатят и развлекают твою жену, пока ты занимаешься всякой херней. Будешь им прислуживать, а если они захотят, будешь им отсасывать! В жопу их будешь целовать, яйца и ноги вылизывать, если они тебе скажут! А если прикажут, чтобы ты шел погулять, пока они будут трахаться с Катей, то ты послушно уйдешь!

Мозги мои окончательно вырубились, лишь безудержная похоть управляла мной в эти минуты:

— Да, конечно я уйду... И отсасывать буду...

— Будешь отсасывать? Сейчас проверим: врешь ты мне или нет... Иди, отсоси у своего дружка, а то он сейчас уже кончит: не пропадать же добру, — Света насмешливо улыбалась, глядя как я голый на четвереньках перемещаюсь к члену Алексея, который он усиленно мастурбировал, вылизывая киску своей жены. Удивительно, но я не чувствовал стыда в этот момент: может алкоголь так действовал, а может возбуждение зашкалило все пределы допустимого, но я взял хуй своего друга в рот без какого-либо дискомфорта, как будто это было будничным для меня занятием. А Алексей не переставая дрочить, выстрелил мне спермой в рот. И я без какой-либо брезгливости в несколько приемов проглотил тягучую солоноватую жидкость.

— Первый раз — не пидарас! — пошутила Света про меня. И под наш дружный хохот Алексей добавил веселья:

— А второй раз — не в первый раз!

Смех смехом, а я-то не кончил, и продолжал пребывать в возбужденном состоянии, чувствуя привкус спермы в своем рту. Света тем временем поправила свой халатик и, не вставая с кресла, сказала:

— Что, Димочка, стоит твой никому не нужный хуй?

— Стоит...

— Ну что ж, Леша, надо помочь твоему другу. Принеси-ка ему из альбома фотографию его Катеньки.

Алексей через пару минут послушно принес мне фотографию Кати, сделанную во время их последнего визита к нам. Фотка как фотка: смеющаяся Катя на пороге нашего дома.

— Узнаешь свою Катюшу? — сказала Света заговорщицким тоном.

— Конечно, узнаю...

— Ну, так давай: вставай на колени передо мной, смотри на свою женушку и дрочи. А мы с Лешей посмотрим на тебя. Тем более, моему мужу на это полезно посмотреть: пусть поглядит на себя со стороны. Вам с ним только и остается — дрочить на нас. А Катенька, я уверена, сейчас развлекается с кем-нибудь, и даже не вспоминает о тебе. А ты стоишь на коленях, голый, и надрачиваешь на ее фотографию. Кончишь на фотографию, прямо на лицо своей Катюши. Какой же ты смешной...

Я действительно был унижен, но еще сильнее был возбужден. Света смотрела и надсмехалась надо мной, комментируя мой позорный онанизм на виду у моих друзей. Кончил я примерно через минуту. Залил своей спермой всю фотографию.

Когда позже я собирался домой, то Света, подмигнув мне, протянула обдроченную фотку с еще не засохшей спермой и сказала:

— Это тебе на память. Сложи и спрячь во внутреннем кармане своего пиджака — храни у сердца...

Я шел от друзей и думал о пережитом. Был ли я унижен? Да, конечно. Но было ли мне неприятно? Нет, скорее, наоборот, меня все это заводило. Если б я и хотел что-либо изменить, то только одно: чтобы на месте Светы оказалась Катя, и чтобы она унижала меня еще сильнее.

е-mаil автора:007cuck@mаil.ru