Большие округлые груди Наташки, как живые, прыгали перед моими глазами. Взлетали вверх, когда она подскакивала, падали вниз, когда опускалась. Соударялись друг о друга, разлетались в стороны. Маленькие розовые кружочки сосков тянули к себе.

Она, стройная зеленоглазая вовосемнадцатилетняя деревенская красавица, оседлала меня. Длинные светлые волосы растрепались и синхронно движениям гибкого тела колыхались за ее спиной. Глаза девушки маслянисто блестели, щечки покраснели от возбуждения. Полные губки растянулись в довольной улыбке.

Я перевел взгляд вниз: между бледных раздвинутых бедер ярко горели алые валики половых губ. В истекающей жарким любовном соком вагине купался мой напряженный член. Прилившая кровь готовилась вот-вот разорвать затвердевший как полено ствол. Озорница крепко сжимала меня ногами и ее усилия передавались на промежность: обжигающая девичья плоть так плотно охватывала меня, что вытягивалась трубочкой следом за выныривающим из ее глубин органом, а затем и пыталась нырнуть за ним следом.

Крепкие как яблочки ягодички со звонкими шлепками ударялись о мои вспотевшие бедра. Чувствительный, словно обнаженный нерв, член пронзила приятная боль. Я понял, что «Рубикон» перейден.

Я протянул руки и прижал взмокшее потрясающе пахнущее женское тело к себе. Крепко схватил Наташку за талию. Ее невероятные мягкие груди вдавились в меня, а в нетерпении раскрытый рот устремился навстречу. Тяжело дышащая девушка томно закрыла глаза. Наши языки столкнулись, переплелись. Заскользили друг по другу. Губы замкнулись. Я оказался внутри ее рта. Она провела меня по шершавому небу, режущей кромке зубов. Начала посасывать, словно еще один мужской орган.

Тесно прижавшись ко мне девушка смогла двигать только тазом. Небольшая округлая попка, все убыстряясь, чертила одну дугу за другой. Мой дрожащий член с силой вдавился в переднюю стенку охватившего его влагалища, достал до самого клитора. Я держался из последних сил.

Мои руки все крепче и крепче сжимали нежное тело. Наташка стонала, извивалась как змея. Я чувствовал охватившее ее напряжение. Похоже, она кончала.

 — Наташ! — я с наслаждением выбросил скопившееся в зудящей головке семя. Она почувствовала:

 — Виталь... Виталик.

 — Не останавливайся, — я принялся двигаться ей навстречу. По моему стволу, как по пожарному шлангу, под неимоверным давлением проносилась так долго сдерживаемая сперма. Наташка, увидев мое лицо, довольно заулыбалась: с каждым движением она все выжимала и выжимала меня.

Я кончил. Стало жарко. Девушка тоже вся блестела от пота. Перед глазами было светящееся от счастья и возбуждения лицо. Но я чувствовал все ее тело. Каждую клеточку. Горячей, обжигающей ладонью я провел по ее бедру, ягодичке, талии. Слегка сжал податливую грудь. Член не собирался опадать. В зеленых, устремленных на меня, глазах светилось Желание.

Я отпустил пышную грудь, послюнил палец. Посмотрел — озорница была не против. Спустил руку на ее попку, аккуратно развел ягодички. Увлажненный пальчик легко преодолел сопротивление расслабленного ануса. Наташка слегка поморщилась. Я нырнул еще глубже...

Раздался оглушительный треск. Мы резко обернулись.

 — Ах ты, сукин сын! — тонкая фанерная дверь, выплюнув в облаке щепок тяжелую металлическую задвижку, отлетела к стене. В девичью комнату ворвался пышущий гневом Серега — наташкин старший брат (вообще-то, он должен был быть на работе), — Я тебе говорил, паскуда, чтобы ты к ней не подходил?!

Наташка завизжала, забилась в угол кровати, попыталась прикрыть свои нагие прелести моей длинной рубахой.

 — Остынь, чудило! — я уже поднимался. Как есть: голый с торчащим вперед членом. Как победитель, — Закрой, твою мать, дверь!

Он онемел. Схватив его за плечо, я вытолкал придурка в коридор.

 — Ты... Ты... — его словно заклинило.

 — Ну я, и чо?! — мы с ним одногодки, но он ниже меня и слабее. Если бы не его офигенная сестричка с ним, трусом и нюней, никто бы из пацанов не общался, — Иди, давай, отсюда. Беги, расскажи мамке.

Серега покраснел, словно рыба хватал воздух, в расширившихся глазах дрожали слезы. Я плюнул и направился к напуганной девчонке. Все, разговор окончен.

 — Я убью тебя, сука!

Шестое чувство, вопреки гордости заставило меня повернуться: в трясущихся руках придурок сжимал угрожающе блестящий топор:

 — Зарублю, нах...

Он замахнулся, бросился вперед. По его обезумевшему взгляду я все понял мгновенно. Как был, метнулся к двери на улицу. Слава богу, открыта. Он, завывая, затопал следом. В зеленом палисаднике я перескочил через невысокие кусты. Затем легко преодолел забор. Помчался по пыльной улице в сторону леса. Он, гад, не отставал.

Конечно, это не соответствовало моему мужественному имиджу. Но связываться с психом? Нет уж. Он сейчас как медведь: не заметит даже если проткнуть вилами. Ничего, побегает немного — успокоится.

Я поспешно нырнул под деревья. Оббежал одно, другое. Серега ломился следом. У меня уже чертовски болели исколотые нагие подошвы, когда же он выдохнется? Пора кончать этот цирк! Но едва я начал поворачиваться, как почувствовал сильный толчок в бок. Моя нога зацепилась за торчащий из земли корень и я самым позорным образом ткнулся мордой в мягкую укрытую мхом кочку. Казалось и удар то был не сильный, но в глазах потемнело и я внезапно почувствовал, что никак не могу вдохнуть...

***

Когда я открыл глаза, вокруг уже царила мертвая темнота ночи. Да, долго же я провалялся.

Я поднялся: руки, ноги на месте, подвернутая стопа не болит. В голове ясно. Я с опаской потрогал свой бок. Там сзади, где почувствовал толчок. Вроде нормально. Ни боли, ничего. Я посмотрел на руку. В темноте она выглядела бледной клешней ожившего трупа. Но крови не было. Я, честно говоря, было испугался, что Серега все-таки достал меня топором. Но, видимо, ударился сам. Стукнулся, блин, и тупо свалился на землю. Серега, этот мелкий гад, не стал связываться с лежачим и ушел. Ничего, еще встретимся...

Раздвигая мешающие ветки, я медленно вышел на пустую дорогу. В деревне не горело ни огонька — все спят. Оно и к лучшему: я же голый. Надо будет вернуться к Наташке, забрать одежду. Или может у нее обогреться... Ее дом крайний. Тут дойти — пара шагов.

Возле дома дико завыла собака, еще разбудит кого. Я не слышно перелез через давешний заборчик, зацепился за подоконник у наташкиного окна, заглянул в слепую темноту комнаты. На кровати в углу никого не было. Наверное, этот ябеда все-таки разболтал родителям и те как-то наказали девчонку. Ну, погоди у меня, придурок местный.

Я аккуратно обошел большой дом. Позади, в одном из окон мелькнул свет. Опущена штора, догадался я. Если не ошибаюсь, комната наташкиной кузины, что приезжает на лето из города. Надо глянуть — может моя красотка там. Я приподнялся над подоконником, заглянул в узкую щель...

От увиденного, признаться, я потерял дар речи. Нет, Наташки там не было. Но прямо на голом полу в позе звезды лежала ее кузина — Лерка. Глаза девчонки были закрыты. Вокруг нее стояли шесть толстых черных свечей. И она была без одежды. Абсолютно. Ее раздвинутые ноги были обращены к окну, и я смог в деталях разглядеть выставленную промежность. Из-под тонких растянутых наружных половых губ выворачивались лепестки нижних. Вверху выглядывала пуговка клитора. На лобке не было ни волосинки. Внизу ягодички смыкались слишком поздно, чтобы укрыть темный кружочек ануса.

Любопытство пересилило осторожность, я подтянулся и просунул голову в окно: вокруг каждой из свечек мелом была нарисована какая-то фигура. На кровати, среди скинутой одежды, валялась раскрытая книга. «Заклинание...», сумел я прочесть первое слово в наверху страницы.

Да, Наташка помниться рассказывала, что ее ненормальная

сестрица увлекается магией. Какие-то заговоры, привороты... Я, честно, думал все это хрень. А тут...

Я перевел взгляд на распятую сатанистку. По маленькой торчащей вперед груди расплылись бледные окружности сосков.

Лерка была на год старше кузины, но очень уж некрасивая. Маленькая, тощая, очкастая. Так что на нее, по сути, никто не обращал внимания. Хотя она постоянно приглядывалась к пацанам. Я, вроде как, по словам Наташки, очень запал ей в душу...

Я собрался было оставить глупышку наедине с ее дурацкими обрядами, как вдруг понял, что уже не могу вылезти назад. Словно застрял. Только вперед. Дернувшись раз, другой, я понял, что выхода у меня нет.

Я тяжело грохнулся на пол. Думал, разбужу весь дом. Но девушка передо мной даже не пошевелилась. Грудь ее мерно вздымалась, глаза оставались закрыты.

Я на секунду засмотрелся: без своих окуляров Лерка резко изменилась в лучшую сторону. Ее короткий вздернутый носик неожиданно показался красивым, а тонкие губы, изящными. Я быстро обежал стройное обнаженное тело глазами, и вдруг понял, что не могу оторваться. Мой член предательски напрягся и начал расти. Вот это номер?! Я поспешно отвернулся. Но вид приглашающе нагой девушки остался перед глазами. Я ничего не мог с собой поделать.

Ее лоно мгновенно наполнилось соком, едва я прикоснулся кончиками пальцев к вырывающимся наружу нежным лепесткам. На моих глазах бледные губки покраснели, набухли, заблестели от предвкушения. Лерка задышала чаще. Начала будто бы подмахивать тазом. Я потрогал торчащий сосочек маленькой треугольной груди — как камень. Девушка сладостно застонала. Не в силах совладать с собой, я припал к этому источнику удовольствия. Втянул его в себя, сжал губами. Моя ладонь плавно скользнула по покатому лобку и без труда нырнула в горячее озеро вагины. Девушка начала извиваться. Она сильнее и сильнее насаживалась на мои пальцы, стремилась загнать их все глубже. Я измазал слюной одну грудь и мгновенно перепрыгнул на другую. Лерка почти что кричала. Мой член как магнит тянулся к ее лону. Устоять перед этим было невозможно.

Я переместился. Напряженная головка обожглась о раскаленные губки. Проникла между ними. Погрузилась вовнутрь. На секунду меня остановила упругая преграда — Лерка оказалась девственницей. Я решительно надавил и тут же провалился вовнутрь. Боже. Какая узкая дырочка. Я, конечно, лишал неосторожных девчонок невинности и раньше, но сейчас... Это было что-то особенное. Может она меня, действительно приворожила?

Лерка стонала и изгибалась подо мной. Мой член, словно зажатый в тисках, скользил в ее девственной вагине. Каждым кусочком слизистой ощущал я эти движения. Я входил глубоко. До самого основания ствола. Хотел бы войти еще глубже. Проткнуть ее насквозь. Ощутить жар в ее животе. Мой окаменевший орган превратился не в нерв — в пучок, сгусток нервов. Центр наслаждения. Мир вокруг перестал существовать. Время остановилось. Вся вселенная собралась в один миг в двадцати сантиметрах моего тела.

Я видел, что по раскрасневшимся щекам девушки текут счастливые слезы. Она почти кричала. Это был первый в ее жизни оргазм. Я чувствовал скрутившую ее судорогу. Ее невероятное напряжение. Вид кончающей партнерши сводил меня самого с ума. Мой ствол настойчиво требовал разрядки.

Как голодный медведь я набросился на нежное податливое тело. Сгреб в охапку, сдавил. Поднял в воздух. Я, наверное, рычал от желания. Мои движения стали молниеносными. Я безжалостно всаживал гудящий член в хлюпающее под моим напором влагалище. Снова и снова. Снова и снова... Пока не достиг финала.

Напряжение уходило. Член заметно пульсируя, опадал. Руки мои разжались. Я понял голову. В направленных на меня больших девичьих глазах удовлетворение быстро сменялось удивлением, а затем, мгновенно, страхом. Голая, блестящая от испарины Лерка медленно, подскальзыаясь на полу, отползала назад. Ее недавно горящее алым лицо сделалось смертельно бледным. Конечности дрожали.

 — Ты что? — в удивлении я протянул к ней руку.

Она резко вскочила, вжалась спиной в противоположную от меня стену и дико не по-человечески заорала.

 — Да ладно тебе, — я даже растерялся, — Дура психованная! Сейчас уйду.

Я повернулся к окну. Взгляд мой случайно упал на кровать: там возле распахнутой колдовской книги лежала небольшая пластилиновая по виду фигурка. Неумело слепленная она все же напоминала собой человека. Точнее мужчину — между ног устремлялось вперед некоторое подобие гигантского члена. На голову фигурки были намотаны темные волосы. Мои волосы! Я вспомнил, как недавно Лерка исподтишка стриганула меня с затылка: сказала — чтобы приворожить.

Я ловко подхватил пластилинового человечка:

 — Сама же наколдовала, — я бросил его ей в руки.

Она схватила. Наконец замолчала. Лицо белее мела, губы трясутся, в огромных круглых как блюдца глазах дрожат слезы. Я поднял занавеску, готовясь вылезти наружу...

 — Лера?! Лера! Что с тобой?! — в дверь отчаянно забарабанили разбуженные криком наташкины родители. Мне явно пора было уходить.

 — А-а! — с новой силой завопила ненормальная сатанистка, — Помоги-ите!

Дверь вылетела. Я повернулся.

Ворвавшийся в комнату наташкин отец при виде меня замер с открытым ртом. Икнул, побледнел, попятился назад, выставив вперед руки. Из-за его спины выскочил полуголый Серега. Этот просто рухнул на пол. Под ним начало растекаться бурое пятно. Фу ты! Я шагнул вперед. Толстая наташкина мать отчаянно завизжала, закрыла голову руками. Но я на нее уже не смотрел: позади них стояла моя Наташка. В одной ночной сорочке. Я посмотрел на нее:

 — Наташа...

В огромных блестящих зеленых глазах застыл ужас. По дрожащему рту я видел чего ей стоит сдержать крик.

 — Да что это такое?!

Что-то мелькнуло слева, и я повернул голову. В высоком вправленном в кованую раму зеркале передо мной стояло мое отражение. Синюшного цвета кожу покрывали большие малиновые круги. Левая нога оказалась вывернута под неестественным углом. Весь бок представлял из себя жуткое месиво из торчащих наружу обломков ребер и вывалившихся кусков мяса. Вокруг развороченной раны растеклось застывшее бардовые пятно. На перекошенном оскалившемся посиневшем лице двумя угольками горели мутные непрозрачные глаза. Я в ужасе отшатнулся:

 — Что это?! Елки... !

Зрачки метнулись к Лере: она все еще тряслась, но глаза уже решительно сощурились. В последнее мгновение я успел увидеть, как ее побелевшие от напряжения пальцы сдавили, сплющили пластилинового человечка с моими волосами. Разорвали его напополам.

Мое искореженное тело, лишившись сил, рухнуло, как тряпичная кукла, и бесформенной кучей сложилось на дощатом полу комнаты.

Е-mаil автора: аfryаzin@yаndеx.ru