Клитор терся о сталь, через равные промежутки получая чувствительный удар бугорком на рельсах, может быть швом. Рельс был смазан и хорошо скользил, пока седло с истязаемой не въехало на освещенный синим светом участок. Скорость упала, рельс стал сухой и бугорки более чувствительно стали ударять по клитору. По сторонам, на стенах, Нателла увидела уже знакомо «одетые» тела девушек в белых противогазах с фатой и в рваных белых чулках — у кого в сеточку, у кого полупрозрачные или со строчкой, хорошо выделяющейся в почти ультрафиолетовом свете. На некоторых были корсеты, такие же как на ней, превращающие тела в идеал какого-то извращенца — не человечески тонкая талия: девушка-песочные часы. Девушки были вмурованы в стену, иначе и не скажешь. Кто только за кисти и стопы, кто по локоть или по колено скрыт в бугристой черно-синей массе стены, больше похожей на внутренности с полотен Гайгера. Некоторые вниз головой, а из всех доступных отверстий организма торчали пульсирующие кольчатые шланги-щупальца, качающие мерзкую жижу во внутренности своих пленниц. Ната взглянула вправо и ее чуть не вырвало от омерзения. Прямо перед ней выгнутая дугой висела несчастная, все лицо которой было скрыто до подбородка слизистой трубой, под резиновой поверхностью проступало лицо с расплющенным давлением носом, а между ног торчала такая толстая труба, что можно было только удивляться, что она еще жива. А в том что жертва еще жива сомнений не было, т. к. она дергалась, разевая рот, заткнутый шаром-кляпом, и из под резиноподобного мешка-трубы на лице капали потоки слюны. Из ее грудей торчали погруженные в соски шланги толщиной с палец, которые судя по полупрозрачным стенкам гнали внутрь жижу, что превратила груди в два ведра чудовищно распухшей плоти, готовой вот-вот лопнуть от натяжения.

Ната подвигала рукой вверх-вниз по рукоятке-члену. Тот начал слегка светиться, а скорость чуть увеличилась. Наездница отчаянно заработала правой, и член засветившись как лампочка, фрикций через пятьдесят исторг из себя поток гнусно пахнущей маслянистой жижи, которая плеснула ей прямо в лицо и потекла по грудям и корсету на живот, стекая между ног, принося прохладу и долгожданное скольжение измученному сухой сталью клитору. Седло увеличило скорость и оставило позади освещенный участок с рядами мучениц с двух сторон. Ната с удивлением почувствовала, что возбуждена. Боль от крюков-членов на которых она фактически висела в седле и трение с ударами о швы рельсы клитором как-то смешались, принося извращенное наслаждение болью. Она снова принялась наяривать рукоятки-члены, оба сразу, чтобы седло увеличило скорость и проскочило следующий освещенный участок скорее. Она запыхалась, тяжело дыша от возбуждения и работы руками. Маленькие ладошки из последних сил сжимали липкие дилдо. Члены снова сработали, смазав ее страждущую промежность маслянистой, сыро и солено пахнущей эрзац-спермой. Нателла чувствовала, что сейчас сама кончит, даже стала раскачиваться, стараясь приподнимать себя на членах и с силой опускаться обратно, застонала от боли и наслаждения, забилась в судороге оргазма, старательно прижимаясь к рельсу, как вдруг влетела на освещенный участок, скорость упала, удары по клитору стали не регулярными, да вдобавок по рельсу стали пробегать электрические разряды. Что было уже совсем не приятно, а даже наоборот. Ее клитор как пронзили иглой, когда разряд прошел в непосредственной близости от Наты.

Она снова заработала руками, стремясь поскорее выбраться из этого места, где по сторонам висели в цепях периодически содрогающиеся от электрических ударов «противогазные невесты». В этот раз все выглядело даже хуже. Многие были исхлестаны кнутом. У парочки между ног торчали натурально деревянные полена, четвертушки ствола, с корой и щепками. А в конце ряда Ната разглядела девушку у которой отсутствовали по локоть руки. На культях стояли хромированные металлические заглушки с цепочками, за которые она и была подвешена. Край заглушки покругу светился голубоватыми неоновыми огоньками диодов. Нателла передернула плечами, отворачиваясь от лиц в противогазах, что тоже наблюдали за ней, поворачивая головы вслед ее движению и что-то мыча вслед. И уже практически с радостью видя, как разгорается свет в членах, приняла в лицо две вонючих, отвратительных на вкус струи, что позволят ей испытать хоть пол минуты оргазмического скольжения, а может даже приближают ее к выходу из этого ада...

За следующий заезд в темноте ей даже удалось достичь оргазма, какого она никогда прежде не испытывала, хоть и ублажала себя руками с самого детства. Боль и наслаждение так перемешались, что когда наступил этап расслабления, она с удивлением обнаружила, что липкая субстанция с джойстиков отпустила ее руки, и она уже с пол минуты скользит по рельсу сжимая пальцы между бедер, лаская распухший клитор осторожными касаниями. Тут седло резко затормозило, Нату бросило вперед. Она так повисла на членах внутри нее, что казалось ее попка сейчас разорвется от напряжения. Девушка судорожно схватилась за рукоятки, чтобы удержаться и не соскользнуть в темную пропасть под ногами, когда седло само вдруг ухнуло вниз, да с такой скоростью, что Ната оказалась в невесомости, практически паря над седлом, если не считать, что распухший до вида надувной елки член в заднице увлекал ее вниз. Она заорала, крик перешел в хрип, когда кончилось дыхание, вздох, шлепок седла по бедрам, всхлип вакуумных присосок, и очень, очень болезненное погружение дилдо, на которых она была насажена, в глубины ее влагалища и сочной задницы, когда сиденье замерло под ней. Короткий рывок вперед, в раскрывшийся в стене люк и она оказалась в белой комнате, футуристического дизайна, выполненной в белом стекле, скрытых бестеневых светильниках и с мягким ворсом на полу.

— Добро пожаловать в больничку. Сейчас подлечишься и на работу. Практически по специальности. — снова оживилась Секси.

Седло опрокинулось, стряхивая ее вниз. Повисев несколько секунд на не хотевшим покидать ее узкую попку толстенном дилдо, пока тот не выскользнул из нее, Ната свалилась на пол. Оставляя за собой грязный след на ослепительно белом ковре, она перевернулась завывая и сжимая бедра, чтобы унять боль, подтянула ноги к животу, насколько позволил согнуться корсет.

— Встать! — прозвучал другой женский голос. Властный, требовательный, опасный. По голым плечам хлестнула плеть, опустилась ниже и пару раз ожгла ноги, пока Ната поднималась, стараясь прикрыть руками лицо и груди и всхлипывая: — Не бейте, не бейте, пожалуйста...

Затянутая в белый латекс голубоглазая красавица, натуральная платиновая блондинка с выкрашенными белой помадой губами хлестнула ее по бедрам витой трехжильной плетью сужающейся к концу. Вокруг ног остался красный след с каплями крови. — Запачкаешь ковер, запорю насмерть! Пошла вперед! — Блондинка указала рукояткой плети в виде витого рога на проход. Высокая, стройная, с полной грудью с алыми сосками, проглядывающими через полупрозрачный в этом месте латекс, блондинка бесшумно зашагала на шпильках по мягкому ворсу.

Ната семеня маленькими шагами из-за болей внутри и снаружи, прошла в следующую комнату. Посереди комнаты, прямо в ковре был небольшой бассейн, заполненный конечно же белесой жидкостью, со сгустками, сыро пахнущей спермой.

— Снимай с себя все! —

Ната с трудом отлепила от слипшейся растрепанной прически фату с остатками цепи, сняла остатки изорванных в клочья чулок, морщась от боли выдрала из грудей спицы. Обернувшись, увидела нож в руках блондинки и в ужасе отшатнулась.

— Повернись, тупая шлюха. Шнурки на спине!

Нателла повернулась, послышался звук лопающихся шнурков. Корсет существенно ослаб и блондинка сдернула его с тела измученной девушки. Латексная обошла Нату вокруг, осматривая. Освободила груди от шнура, безжалостно поддев его ножом, погрузившимся в тело так, что остался надрез. Приподняла рукояткой плети

подбородок, оглядела лицо. — Открой рот! —

Ната открыла.

— Шире, шлюха! Представь, что берешь в рот у своего любимого! — рукоятка плети ворвалась в рот, чуть не выламывая нижнюю челюсть, разбив в кровь нижнюю губу, уперлась в нёбо. Нату стошнило.

— Прелестно! Кто разрешил тебе блевать? — Блондинка наотмашь отвесила ей пару пощечин. — Наклонись! Ниже! Ниже, жирная шлюха! — Ната согнулась, едва не упираясь лбом в колени и почувствовала, что рукоятка плети воткнулась ей в зад и погружается все дальше. Даже ввинчивается, вместе с веревкой, обмотанной вокруг.

— Нет! Нет! Пожалуйста, я больше не могу! — Когда ей показалось, что боль достигла своего апогея и дальше уже хуже не будет, блондинка вдруг рванула плеть наружу, надрывая края ануса и кажется выворачивая часть кишки наружу. Затем последовал удар ногой под колени и Ната полетела в бассейн.

— Это тебе напоследок, что запомнила, как было хорошо на отдыхе! — Блондинка расхохоталась — Теперь лечись и за работу! — Она прыгнула следом, вцепилась Нате в волосы и принялась макать ее в бассейн с головой, едва давая иногда вздохнуть. В ее стройном, изящном, спортивном теле было столько силы, что Нате даже не пришла в голову мысль о сопротивлении, она лишь надеялась, что ее не утопят как котенка, ведь ей еще предстояла какая-то работа...

Ей не хватало воздуха, мерзкая слизь щипала глаза, забивала ноздри, лезла в рот. Комки, могущие поспорить с отвратительным вкусом холодной комковатой манной каши и скисшего молока скрипели на зубах. Блондинка, спрыгнувшая в неглубокий бассейн вслед за ней, держала Нату за шею и макала в слизь, время от времени давая ей вздохнуть. Ее тонкие ноздри трепетали, видимо наслаждаясь мучениями утопляемой. Голубые глаза с белыми длинными и густыми ресницами смотрели, стараясь не упустить ни одного мнгновения стараданий Нателлы. Ната кашляла, разбрызгивая комки, слабо пыталась выбраться ближе к краю, отодвинуться от блондинки, но та в своем латексе была скользкой, как угорь, пинала ее коленями, время от времени била рукояткой плети, пока наконец не насадила ее снова задницей на плеть и держа, как на вертеле, притопила еще несколько раз, ударила под дых коленом и оставила отплевываться и протирать глаза, а сама незаметно вылезла, отметившись на полу дорожкой стекавшей с нее слизи, и встала под душ у стены.

Нателла тяжело дыша и кашляя облокотилась на край, уже забрызганный слизью от их возни в бассейне, пошарила рукой позади себя и с трудом вытащив из задницы плеть уронила ее в бассейн.

— Это ты зря, шлюха. Ныряй, ищи! — блондинка повелительно указала тонким пальчиком за спину Наты.

Ната попыталась нашарить плеть ногой, сверкнула небольшая молния, ее скрутило ударом тока и она повалилась в слизь, глухо слыша сквозь залитые уши: — Я сказала нырять! Здесь ты слушаешь приказы или страдаешь!

Вынырнув глотнуть воздуха, Нателла погрузилась обратно и зашарила по дну руками. Черт ее дернул выбросить плеть, ну что стоило положить ее на край... — подумала она. Открывать глаза в этой полупрозрачной мути было бесполезно и больно, но поскольку бассейн был небольшой, через два нырка ей повезло найти плеть и она аккуратно протянула ее в сторону блондинки.

— Возьми в рот и поднеси, как положено сучке! —

Ната выбралась из бассейна, взяла в рот рукоятку плети, но не успела сделать и шага, как ее снова скрутило электрическим ударом.

— Я сказала, как сучка! На четвереньках, тупое животное! —

Плача от боли и унижения, Ната с трудом поднялась на четвереньки, вложила в рот плеть, перемазанную слизью и передвигаясь чуть не ползком поднесла блондинке.

— Молодец, сидеть! —

Нателла выпрямилась, догадавшись сложить руки как лапки перед грудью, потянулась головой вперед подавая плеть. Блонда приняла ее, благосклонно похлопав девушку по щеке. Намотала плеть на рукоятку, протянула Нате, держа перед лицом двумя пальцами, сказала: — Облизывай! —

Ната принялась слизывать комковатую слизь, давясь и борясь с рвотными позывами, сглатывала, стараясь убедить себя, что это явно не сперма, не может быть ТАКОГО количества настоящей спермы... Рукоятка с намотанной плетью постепенно очистилась.

— Хорошая сучка... Будешь и дальше такой послушной, поедешь домой вне очереди. — Блонда взяла ее за подбородок, покрутила лицом туда сюда, что то разглядывая. — Окунись-ка еще разок другой, да смотри ныряй поглубже, да подольше. Если мне потребуется снова за тобой спускаться, тебе будет очень, очень, ОЧЕНЬ больно! —

Когда Ната развернулась, и поползла на четвереньках обратно, блонда отвесила ей пинка, метко попав острием сапожка прямо в зад. — Быстрее, я не буду ждать тебя вечно! — красотка вышла из под душа и стала вытирать мокрые вьющиеся волосы, потемневшие от воды, снежно белым полотенцем.

У края бассейна Ната набрала воздуха и зажмурившись соскользнула в мутную дрянь. Сидя на дне она с удивлением обнаружила, что в общем-то у нее ничего не болит. Сдерживаясь из последних сил она выпустила воздух, тяжелыми пузырями поднявшийся вверх, досчитала до 15 и вынырнула за еще одним вздохом. Сделав пару вдохов, сама поспешила нырнуть. Она потрогала соски — они зажили! Чудовищных рваных отверстий от спиц не было и в помине. Когда она задыхаясь вынырнула еще раз, латексная госпожа поманила ее к душу. Ната выбралась и опять на четвереньках подползла к ней.

— Смотри-ка, сучка быстро учится... — латексная бросила на пол сырое полотенце.

— Ну да, жить захочешь, еще не так раскорячишься... — усмехнулась из скрытых колонок Секси-голосок.

Нателла зажмурившись, стоя на коленях и изображая собачку с поднятыми лапками, наслаждалась льющимся на голову душем.

— Отмывайся. Даю десять минут. Время пошло. Потом пройдешь туда. — Блонда указала кончиком рукоятки плети на дверь, развернулась, и покачивая мускулистыми бедрами покинула комнату с бассейном.

Ната поднялась, подставляя лицо теплым струям воды. Провела руками по волосам, смахивая комковатую, плохорастворимую, но похоже волшебно исцеляющую слизь. Руки скользнули ниже, огладили грудь. Груди стали упругие, намного больше, чем раньше, но уже не такие шарообразно натянутые, как сразу после уколов, а вполне естественные, и не болели от впрыснутой ранее туда странной жидкости. А талия! Ната с удивлением смотрела на свой живот. Сразу от ребер он впадал внутрь, как будто все еще был в корсете, талия была тонкой, хотя и не столь сильно, как в корсете, а низ живота аккуратненьким кружочком слегка выпирал вперед, создавая идеальную поверхность для скольжения вниз, к промежности, в которой не осталось ни единого волоска. Ната впомнила, что когда брила между ног перед свадьбой, она оставляла облачко курчавых волос сверху. Сейчас же промежность была гладкая, как персик. Она взглянула на себя в зеркало — исчезли все повреждения, шрамы, следы от прыщиков, кожа стала идеальной. Да и фигурка несмотря на варварское вмешательство местной садистской хирургии получилась отличной. Широкие полные бедра втягивались в осиную талию, та расширялась к нависающим тяжелым грудям. Даже шея казалось стала длиннее. Или худее? Нате ее незнакомое улучшенное тело показалось почему-то знакомым, как будто она уже где-то видела его со стороны... Как у хорошей официантки, у нее была не плохая память на лица, но она не смогла вспомнить никого похожего на нее сейчас.

Вдруг глаза защипало, полилась мыльная вода с фруктовым ароматом, смывая и растворяя слизь с ее головы и тела. Она поспешила промыть лицо и волосы, потом вода стала снова прозрачной, а через пару минут поток иссяк. С потолка с ревом ударила струя теплого воздуха, с такой силой, что Нате пришлось пригнуться и закрыть глаза. Ее тело высохло в считанные мгновения, а волосы через минуту... Пригладив непослушные локоны, она повернулась и пошла к двери. Что ждало ее в следующем помещении?

Она несмело прошла в проход и остановилась. Все в такой же белой комнате с мягким ворсом на полу, перед зеркальной стеной с белыми крутящимися креслами сидела в чем-то низком Блонда, как решила называть ее про себя Нателла, рядом со стеклянным столиком на причудливой опоре. Присмотревшись, Ната поняла, что задержала дыхание. Блонда сидела не на кресле, а на сложенной попкой вверх, лежащей на спине женщине, ее ноги в прозрачных туфлях на платформе служили спинкой кресла, а ягодицы замечательной подушечкой под Блондой. Руки были вытянуты вдоль тела и скреплены белой колодкой за спиной в локтях и в запястьях. На лице была глухая латексная маска, сквозь которую выступал шаровый кляп во рту и две аккуратные дырочки для носа. По бокам головы через отверстия в маске-капюшоне торчали кокетливые хвостики плохо обесцвеченных волос. Ната неожиданно поняла, что в комнате полно людей. Столик, точнее опора под стеклом, тоже была причудливо сложенной девушкой, которую еще и выкрасили в белый цвет каким-то матовым не пачкающимся гримом. Ее лицо было накрыто белой венецианской карнавальной маской с кристаллами, а из ануса и влагалища поблескивая выглядывали кончики хромированных дилдо с переливающимся большим кристаллом на конце. Торшер позади Блонды был сильно исхудавшей девушкой, стоявшей на цыпочках и также как и сама Блонда затянутой в белый латекс. Ее тело было перетянуто ремнями через каждые 15 сантиметров и насаженно на раздвоенный на конце стержень опоры. Лицо было скрыто плафоном: латексный ворот с заклепками скрывал нижнюю часть лица, а изо рта, закрытого толстым цилиндрическим кляпом, свисал шнурок, похоже для включения.

Еще две девицы стояли на столешнице перед зеркальной стеной с креслами и изображали атлантов. Обе были сисястые, как теперь сама Ната, широкобедрые, с узкой талией. Похоже их тоже пропустили через местную мясорубку... Упершись локтями в потолок, они как бы держали его, хотя скорее это потолок держал их, т. к. тела были притянуты ремнями к стене, а руки к потолку, да так, что они могли только едва-едва дышать. Похожие телами как близнецы на верхних девчонок, еще две сисястых девушки стояли на коленях под столешницей, выгнувшись назад дугой, так что столешница лежала у них на груди. Голов было не видно, а руки держались за длинные каблуки белых туфель. Все четверо были выкрашены блестящей белой краской с легкими разводами под мрамор.

— Ко мне! Как сучка! — поманила Блонда Нату тонким пальчиком, с одетым поверх латекса бриллиантовым кольцом, достойным любой королевы.

Ната опустилась на колени и поползла на четвереньках через комнату, пока не уперлась лицом в изящный маленький сапожок Блонды.

(Проделжение следует?)