Серое небо затянуто тучами. В легком платьице она спешит к единственному укрытию, автобусной остановке, способной укрыть ее от дождя. Ей почти удается. Дождь настигает ее раньше. Такой сильный, резкий, такой же бесцеремонный, как ее преследователи, он обрушивает на нее всю свою ледяную мощь, промочив ее до нитки, чтобы потом стихнуть так же скоро, будто его и не бывало вовсе. И все для того, чтобы оставить ее, сломленную и беспомощную со смирением и страхом ждать нового дождя.

Сейчас дождь только начался. Она стоит, забившись к стене, в надежде, что случайный ветер не просквозит ее насквозь. Возле нее останавливается машина. Такси с желтыми шашечками. Она начинает прикидывать в уме, хватит ли ей денег, чтобы добраться до дома. Но тут из такси выходит человек.

Тот самый. Ей становится жарко от волнения. Кровь приливает к лицу, а потом уходит куда то в пятки, оставив ее в самый ответственный момент один на один с ее страхом.
Вчера она была уверена, что сбежала. Скрылась на первом же рейсовом автобусе, сославшись родным на головную боль. Но вот, подходит назначенное время их встречи, и вот он, прямо перед ней, стоит, склонив голову на бок, и изучает ее. Так лениво, равнодушно, будто и не было вчера ничего.

— Вы следите за мной? — шепчет она, едва шевеля губами.

— Да, — Равнодушно отвечает он.

— Зачем? — Она и сама не понимает — к чему эти вопросы. Наверное, просто хочет протянуть время, перед неизбежным.

— Ты знаешь, — пожимает плечами он.

— Я буду кричать, — повышает голос Рыжуха.

— Кричи, — говорит он, и склоняет голову на бок, с интересом ожидая от нее дальнейших действий.

Она понимает.

— Что дальше? — спрашивает она, уже другим голосом.

— Сегодня ты делаешь все сама. Сама садишься в такси. Сама расплачиваешься с водителем. Это твое наказание, за то, ослушалась. И все остальное ты сделаешь тоже сама.

— Иначе что? — вдруг с вызовом спрашивает Рыжуха, и огни неповиновения в ее глазах разгораются. — Ты покажешь всем фотки, которые нащелкал? Ты расскажешь всем моим знакомым, чем я занимаюсь в березовом лесу? Что ты сделаешь?

— Я скажу: одиннадцать, — сухо произносит он и подает ей руку.
— А если мне не хватит денег? — осторожно спрашивает она, прежде чем сесть.
Он подходит к ней сзади, аккуратно убирает мокрые волосы со спины на плечо, проводит большим пальцем по ее шее, и мягко произносит:
— Поверь мне, про деньги даже речи не идет.

Затем он открывает переднюю дверь и кивком головы указывает куда ей сесть.

Она садится и машинально здоровается.

Одутловатый, полный таксист сальными глазками смотрит на ее грудь, облепленную мокрым платьем, замечает стоящие соски, и тут же тянет руку, чтобы прикоснуться к ним.
Рыжуха прикрывает грудь руками и испуганно вжимается в сиденье.

— Куда руки тянешь, — резко останавливает его Рыжухин преследователь, с заднего сиденья.

— Лех, ну ты что, я ж только, ремешок протянуть, а то гайцы заметят, оштрафуют. А я что, делаю как велено, — начинает бормотать таксист, подмигивает Рыжухе, и больно щипает ее за сосок.

Она испуганно вздыхает, но дальше этого таксист не идет, застегивает ее ремень, и возвращается к себе на место, не переставая коситься на ее грудь и голые коленки.

Рыжуха пытается сосредоточиться на дороге, пытаясь запомнить путь, и понять, куда ее везут. Но получается плохо. Мысли все время возвращаются к ее мучителю, и к таксисту, которому ей придется заплатить. Интересно как? Только ротиком, или придется повторить весь вчерашний эксперимент? От этой мысли Рыжуха поежилась. .оrg Воспоминание об острой боли от Лехиного проникновения было для нее настолько свежо и нестерпимо, что ей захотелось убежать, любой ценой, даже если все узнают о том, что с ней вчера произошло.

Но обдумать эту мысль у нее уже не хватил времени. Они приехали.

— Как, уже? — вырвалось у нее.

— Да котик, давай, пора расплатиться, — расплылся в противной улыбке таксист и снова полез расстегивать ей ремень. Но его остановил Леха.

— Я сам, — коротко сказал он, и вышел из машины. Открыл дверцу с Рыжухиной стороны нежно взял ее за подбородок и прошептал:

— Только ротик. Ты должна научиться делать то, что я тебе говорю, — затем он отстегнул ремень безопасности, и закрыл дверь.

Таксист расстегнул штаны и вывалил свое небольшое хозяйство.

Рыжуху передернуло от отвращения, но слова и поведение Лехи действовали на нее как гипноз. Она наклонилась и взяла в рот.

— Нет, не хочу так, — начал капризничать таксист. Полижи мне яйца.

Она вздохнула и стала послушно лизать то, что он так гордо именовал.

— Да, давай девочка, работай лучше — шептал он пошлые слова, вероятно привычно подобранные из низкопробных фильмов.

Его рука шарила по груди, до боли тиская сосок. Другой рукой он крепко сжимал ее за волосы, чтобы в ответственный момент насадить ее ртом на свое восставшее хозяйство.

Рыжуха терпеливо делала все, что ей было велено, и даже старалась не прикусить его член зубами, чтобы Леха лишний раз не начал считать.

Плотно обхватив губками этого маленького таксиста, она порхала язычком вдоль него, вплоть до самого основания, мягко щекоча головку, и слегка постанывая, в надежде, что от этого он кончит быстрее. Ее расчет оправдался. Таксист крепко насадил ее на член, и засопел, пока сперма толчками выливалась в ее горло.

Рыжуха сморщилась, поднялась, спихнув с себя руку таксиста, и вытерла губы.

Леха закончил фотографировать, открыл дверь, и протянул Рыжухе руку.

— Хорошо девка, — резюмировал таксист. — Одно плохо. Сперму не глотает. Видишь, все штаны в пятнах? А ведь мне еще работать.

Ни слова не говоря, Рыжуха вышла из машины, и Леха закрыл за ней дверь.

— Нам сюда, сказал он и провел ее в подьезд и сухо приказал:

— Подойди к стене и приложи к ней ладони. Спусти трусы до колен, задери свое платье до талии и оттопырь попку.

— Это те одиннадцать, что я тебе задолжала? — испуганно спросила Рыжуха.

— Нет. Те ты вернешь мне немного позже. Это пятнадцать.

— За что?

— Шестнадцать.

Рыжуха повернулась к стене и сделала все, как он сказал.

Леха положил левую руку ей под грудь, и начал считать:

— Один, два, три...

Попка у Рыжухи заалела. Она боялась кричать. Стонать. И вообще издавать какие-то звуки. Все еще не понимая за что, она послушно подставляла свою попку под новые шлепки, надеясь, что ее мучитель пожалеет ее хоть на секунду и остановится.

— Семь, восемь, девять...

Звон, от охаживания крепкой девичьей попки мужской тяжелой ладонью, мог бы вызвать у соседей ненужные подозрения. Леха этого не хотел. Но так оставлять дело было нельзя. Вложив всю свою мужскую мощь в последний шлепок, он надеялся, что Рыжуха усвоит урок и не будет больше совершать подобных оплошностей.

— Шестандцать. А теперь запомни. Когда сперма оказывается у тебя во рту — ее надо глотать. Каждый раз. Без исключений. Поняла?

— Да, — прошептала Рыжуха, не в силах оторвать ладони от стены без разрешения.

— Одерни платье и иди за мной. Помнишь, сегодня ты делаешь все сама?

Он ласково потрепал ее за сосок, обернулся и проследовал по лестнице в сторону квартиры. Ему не надо было проверять. Она сделает все так, как он скажет.