Так уж вышло, что последние несколько лет я проживаю на территории одной из стран ближнего зарубежья. Часто приходится таскаться по различным бюрократическим инстанциям, в том числе и в посольство России. Туда я ходить особенно не люблю. Хоть страна и другая, а люди-то в посольстве все те же сидят — тетки из категории «кому за», озлобленные, самоутверждающиеся за счет бесправных посетителей, хамоватые Зинаиды Петровны с халами на голове. Но ничего не поделаешь — если ты иностранец, будь любезен вовремя встать на учет с оформленными документами. В тот злополучный день я как раз шла в посольство. Заранее расстроенная, с испорченным настроением. Была у меня еще одна причина очень не любить визиты туда. Зайти в само здание ой как не просто — вход вовнутрь ревностно охраняет жуткий, звероподобный мужик, хамло и просто чудовище — такому лишь в ночных барах вышибалой работать. Метра под два ростом, здоровый, как бык, лысый, с грубым лающим голосом — настоящий Цербер. Мне уже не раз доводилось быть облаянной им, а я, будучи нежным цветочком с тонкой душевной организацией, слишком близко к сердцу принимаю даже не той интонацией сказанное слово, не то что такую неприкрытую агрессию.

В тайне надеясь, что Цербер сегодня не работает, я с замиранием сердца шагала к посольству. И едва я подошла, как сердце мое упало — Цербер уже стоял на крыльце и крыл благим матом какую-то женщину. Противный ком заворочался в желудке, но я, поборов себя, двинулась к крыльцу — мне нужно было взять талон живой очереди в терминале, ибо записаться на прием по телефону или через интернет просто невозможно — «услужливые» сотрудники посольства и консульства просто игнорируют граждан своей страны. Едва моя нога ступила к терминалу, как тут же над ухом прогремел лай:

— Девушка! Отойдите отсюда!

Такое впечатление, что он сейчас добавит — «Иначе я буду стрелять».

— Мне нужен талон. — робко проблеяла я.

— Я сказал, отойдите! Я вас позову.

Все закипело внутри меня. Какого черта? Что это за отношение такое к своим гражданам? Сколько бы я сюда ни приходила, постоянно натыкалась на хамство, ни разу меня не приняли вовремя, отношение как к бесправному существу. Возмутительно!

— Во-первых, сбавьте тон! — я так разозлилась, что на мгновение стала совершенно бесстрашной. — Я всего лишь хочу взять талон. А во-вторых, как вы можете меня позвать, если я еще не записалась и моих данных нет?

Не слушая, что я там говорю, Цербер схватил меня за руку и стащил с крыльца, отпихнув прочь, будто я была бездомной шелудивой собакой!

— Стой здесь, я сказал. Тут я решаю, кто и когда заходит, поняла? — свирепый взгляд, морда кирпича просит... Бррр! Настоящий гоблин. Стыдно, но я боялась его, очень боялась. От него такая звериная агрессия перла, что мне хотелось бежать сломя ноги, и только крайняя необходимость получить документы заставила меня сломлено пробормотать:

— Поняла. — и отползти в сторону.

Хотелось плакать. До чего же это было унизительно и непростительно! Да я пожалуюсь послу, да я в МИД жалобу отправлю! Кто он такой вообще? Чудище лесное, хамская морда, быдло! И еще в государственном аппарате работает! Сволочь.

Сердце ныло в предчувствии того момента, когда мне придется зайти внутрь. Из опыта я уже знала, что прежде, чем пройти в заветный коридор посольства, сначала нужно зарегистрироваться и отксерить паспорта как раз у этого самого Цербера. Он же и провожал к нужному кабинету. А это значило, что мне придется снова пребывать с ним в контакте. Коленки дрожали от страха и волнения. Тяжелая дверь в посольство периодически открывалась, в проеме возникал гигантский силуэт Цербера, и он сердито гавкал чью-то фамилию. Я нервничала. Я еще не записалась на прием, моей фамилии нет в списке, когда же меня позовут? Но вскоре дверь снова распахнулась, и он, глядя на меня, скомандовал:

— Сюда иди.

На ватных ногах я подползла к нему, и протянула паспорт. Свирепо глянул на фото, потом на меня — прежде я красилась в темный цвет, и в паспорте как раз красовалась Юля-шатенка, но пару лет назад я вернулась к своей естественной блондинистости, и стала выглядеть абсолютно иначе. Цербер сверил фотку еще раз, и пропустил меня в тесный предбанник, закрыв двери. Молча сунул мои паспорта в ксерокс, и я надеялась, что он по-быстрому все сделает и пропустит в кабинет. Но вдруг Цербер заговорил, на удивление не таким чудовищным голосом.

— Девушка, не обижайся на меня. Я же вижу, глаза на мокром месте. Работа у меня такая, нервная. С утра вон эти чурки долбанные всю кровь выпили. Идут все валом, черножопые, все граждане России блядь, по-русски ни хуя не понимают, бараны.

— Но надо же уметь различать! — Возмущению моему не было предела. Сама понимаю, как бесят все эти «россияне» финно-угорских языковых групп, но я, белокожая блондинка, вполне милая и культурная девушка, неужели же меня можно было поставить в один ряд с ними? — По-моему я не похожа на местных аборигенов. Зачем надо было так хамить? И это не в первый раз. Я на вас жалобу напишу.

Мужик отксерил мои документы, но паспорта отдавать не спешил.

— Не обижайся, Юленька. Если я каждого буду слушать, они вообще на шею сядут. Увидят, что я с тобой воркую, и ломанут как стадо.

Он подошел ко мне ближе и слегка приобнял за плечи:

— Проходи в четвертый кабинет.

— А талон? — уточнила я.

— Я сам пробью. Мы чурок к терминалу не подпускаем — сломают же к херам. Давай, иди в кабинет, малыш. — Сказав это, он фамильярно пришлепнул меня по спине, явно метясь гигантской ладонью в задницу.

Удивленная, я послушно побрела в кабинет. Там никого не было, пустой стол, несколько стульев, прошлогодний календарь — типичный интерьер подобных заведений. Я ждала минут десять, наконец дверь отворилась и вошел Цербер.

— Я твои документы отдал уже, щас печати проставят и готово. Посиди пока тут. — Проговорив это, он повернулся к двери и закрыл ее на ключ!

— Эээ, а зачем это? — я так растерялась, что в зобу дыханье сперло.

Цербер сделал несколько шагов ко мне, глядя прямо в глаза. Я вся робела в его присутствии. От него прямо таки перло какой-то животной агрессией, он давил своим напором, и я ощущала себя мелкой и ничтожной перед ним.

— Ну че ты меня так боишься? Я че, такой страшный что-ли? — он подошел совсем близко, к столу, возле которого я стояла, и оперся руками о его поверхность, зажимая меня.

— Вы в себе? — промямлила я, попытавшись вывернуться.

— Такая хорошенькая, ух, блондиночка. — Он приблизился и обнюхал мое лицо, точно зверь. Сказать, что мне было страшно, это не сказать ничего. Ужас парализовал меня, я еще никогда прежде не впадала в такой животный страх. Особенно перед мужчиной.

— Какая же ты миленькая. — продолжал мужик, приближаясь все ближе и ближе. Еще немного, и я коснусь его лысой огромной головы! — Не надо так бояться, малыш. Я не сделаю тебе ничего плохого. Тебе понравится.

С этими словами он подхватил меня и усадил на стол, я даже ахнуть не успела. Цербер обвил меня руками, и я ощутила себя соломинкой в его медвежьих объятиях. Он был такой огромный! Нет, не толстый, вернее сказать — не жирный: его тело выглядело твердым и упругим, но в объемах оно было просто огромным. Такое впечатление, что он когда-то качался, а потом запустил и стал просто монолитной скалой с большим объемом. Интересно, он везде такой? «Фу, Юля, что за мысли!» — мне тут же стало стыдно за эту краткую постыдную идею — ознакомиться с габаритами Цербера более детально.

— Ты такая нежненькая. Как же я соскучился по нашим русским девочкам здесь. Беленькая, хорошенькая, просто прелесть. — Мужик приблизил свою широкую морду к моему лицу и с шумом втянул запах, будто хищник. — Не пугайся, я тебя порадую.

Его руки принялись нагуливать по моей спине, а я, точно одурманенная, безропотно сидела перед ним на столе с разведенными

ногами, не в силах пошевелиться или хотя бы пикнуть. Мне не верилось, что все это происходит в реальности. Вот так вот, среди белого дня, в организации он затащил меня в кабинет и облапал. Пока я охреневала от происходящего, Цербер переместил свои ручищи на мои бедра и принялся их смачно наминать, сопровождая свои действия комментариями:

— Вот это ляжки. Одно удовольствие тискать, костей не нащупать. Как же ты меня заводишь, Юленька.

Не знаю, что происходило со мной. Да, я была напугана, да, было мерзко, но отчего-то я не смела пикнуть, хотя понимала — стоит мне закричать, и все будет кончено. Но я молчала. Это животное гипнотизировало меня, лишая воли и инициативы.

— А тут у нас что? — мужик ухватился за юбку моего платья и задрал ее на самый верх, обнажая бедра и промежность, так что видны были трусики. Хорошо, что я их надела сегодня! — Ты лысенькая там? — не дожидаясь ответа, Цербер запустил руку мне в трусы и жадно погладил абсолютно гладкую кожу — я как раз утром в душе тщательно выбрилась. Как знала! — Ой, бля! Какая у тебя пизденка нежная. — Он засопел и принялся ощупывать мою ошарашенную от такого внезапного вторжения киску. Видимо, она очень растерялась, и не знала, как отреагировать на нежданного гостя — давно к ней никто не заглядывал, — и неожиданно для ее обладательницы, то есть для меня, стала увлажняться. А он продолжал...

Дерзко пробравшись к половым губкам, толстым пальцем раздвинул их и принялся водить между ними, скользя по влажной плоти. Черт, почему же я так намокла? Как же стыдно. И... приятно. Я не знаю, что он со мной сделал, этот жуткий мужик, полнейший антипод моего идеала — тонкого, стройного, интеллигентного мужчины, — но только между ног у меня горел пожар от всех его манипуляций, а внизу живота били судороги.

— Дай-ка я тебя распробую. — С этими словами он рывком содрал с меня трусики, и опустился передо мной на корточки. — Так охота девку полизать, не представляешь, малыш. Но не этим же обезьянам пизду облизывать. Ммм, сладкая какая... — он прижал свое лицо к моей промежности и нюхал ее!!! Я была в шоке. Что за животное!

Едва его язык коснулся моей плоти, я забыла, зачем вообще сюда пришла сегодня. Ну как, как ему это удавалось? Такого острого, обжигающего удовольствия я еще никогда не испытывала. Казалось, что все пережитые за мою жизнь оргазмы собрали в один, и заставили испытывать каждый раз, как он касался моего клитора своим языком. Как же было сладко. Это было именно сладко, даже приторно, тягуче, перенасыщено. Я боялась обмочиться от экстаза — так все напряглось у меня в промежности. Изредка Цербер отнимал свою лысую башку от моей киски, и оповещал:

— Я кайфую от тебя. — Или спрашивал: — Тебе нравится? Вижу, что нравится.

Проклиная себя за слабовольное распутство, я прикрыла глаза и простонала, когда он всунул внутрь один палец и принялся манить меня изнутри, продолжая щекотать языком клитор. Терпеть сил уже не было, оргазм неотвратимо надвигался, и я, раскрыв бедра пошире, отдалась ему без остатка. Как же я долго кончала! Мне казалось, что это никогда не кончится, жгучие волны накатывали одна за другой, и не думали стихать.

— Как хорошо, как хорошо, дяденька! — я несла какую-то ахинею, суча ногами, впиваясь в стол руками. Одна моя туфля слетела, но мне было наплевать на нее, я вся погрузилась в это постыдное удовольствие.

Когда я притихла, Цербер встал и со смаком поцеловал меня в лоб.

— Вот видишь, а ты меня боялась. — он со страстью дышал мне в ухо, и я понимала, что хочу еще, хочу большего. И он вряд ли отпустит меня на этом.

Я оказалась права — послышался звук расстегиваемой молнии, вероятно, он выпустил наружу свое хозяйство. Вот бы посмотреть! Но он не позволил мне этого, схватил руками и стащил со стола, так что теперь я обнимала его ногами, инстинктивно держась руками за его плечи. Офигеть! Меня так еще никогда не трахали — стоя, держа на руках. Не успела я как следует обдумать сам факт того, что меня сейчас трахнет незнакомый мужик, как Цербер уже ловко опустил меня на свой стояк, и надо же — попал с первого раза. До чего же он был толстый! Я еще не могла прочувствовать, насколько он большой, но его объемы впечатлили сразу — он так растянул меня, что кожу вокруг влагалища чуть-чуть пощипывало.

— Не бойся, я чистый. — «Успокоил» он, целуя мое ухо. — Давай, поехали. — Сказав это, он принялся буквально надевать меня на свой орган. Подтягивал вверх, а затем опускал вниз, будто я была невесомой куклой, а не вполне себе живой полноценной женщиной. Сначала он делал это медленно, и я чувствовала, как скользит внутри меня его огромный член, доходит до упора и мягко тыкается головкой в свод, но очень скоро он набрал темп, и теперь я прыгала на нем, ударяясь подбородком о его плечо в шерстяном джемпере.

Еще никогда меня так не брали. Я чувствовала себя такой, не знаю, защищенной, и беззащитной. Он держал меня так крепко, я не боялась упасть, ощущение того, что я в воздухе, вообще не пугало. Каждый раз, когда он надевал меня на себя, я прикусывала губу от наслаждения — так было приятно. Прежде я никогда не кончала вагинально, это казалось мне чем-то недостижимым, из серии научной фантастики. Поэтому когда внутри моего влагалища все сжалось и стало горячо, я удивленно вскрикнула, но Цербер пояснил:

— Щас кончишь. Я чувствую, хуй сдавило.

Волна, еще, еще, еще одна... Господи, до чего же приятно! Пофиг на все, на все! Я прильнула головой е его лысине и закрыла глаза, отдаваясь его толчкам, ловя каждый оттенок удовольствия. Никогда у меня еще не было такого мужика! Грубого, напористого, хищного. Он взял меня, я чувствовала, что он сам взял, а не просил, как остальные. Дав мне кончить, он спросил:

— Куда тебе впрыснуть?

Я таблетки не пила, поэтому вариант был только один.

— В ротик. — томно протянула я голосом дешевой порноактриссы. Неужели я это сказала?

Долго уговаривать его не пришлось. Осторожно спустив меня на пол, он надавил на мои плечи и заставил сесть. Теперь я увидела его член, так умело массировавший меня еще несколько секунд назад — толстенный, довольно большой, темного цвета — Цербер был смуглым.

— Пососи малыш, немного. — Он поднес конец к моим губам, и я покорно раскрыла ротик. Я была так ошеломлена происходящим, этими яркими ощущениями, что толком не смогла ничего сделать, просто позволила ему поиметь себя в рот, изредка пробегаясь языком по его головке внутри. Он не предупредил, что кончает, и я чуть не захлебнулась, когда он выстрелил спермой. Ее было так много, что мне стало тяжело дышать.

— Плюй сюда. Не глотай. — Он подсунул мне какой-то измятый платок, видимо, из кармана достал, и я послушно выплюнула его семя в ткань — глотать и в самом деле не хотелось.

Он уже запрятал в штаны свой мега-шланг, а я все еще в отупении стояла на коленях посреди кабинета, без обуви и трусов. Ни хуя себе, сходила Юля в посольство! Цербер помог мне подняться и кратко обнял:

— Ты классная, малыш.

— Спасибо. — тупее ничего и представить было нельзя! Но у меня было состояние, будто меня по голове мешком шибанули. Все случилось так спонтанно, как вихрь налетел, и я все еще не могла прийти в себя.

— Ну, идем? — спросил он, поддерживая меня за локоть, пока я пыталась одеть туфли.

— А документы?

— Пока я тебя тут штамповал, уже все печати поставили. Тебе только расписаться надо. — Он подвел меня к двери и указал: — Иди первая. К первому окну. Давай. — И шлепнул по заднице.

На автомате я доплелась до окошка, забрала свои документы, черканула роспись, и вяло поплелась на выход. Уже в тесном предбаннике я снова увидела его — он как ни в чем ни бывало ксерил чей-то паспорт.

— Через полгода снова печать проставлять. Не забудьте. — Он подмигивал мне, будто давая понять, каким именно образом мне проставят эту печать.

— Уж не забуду, будьте уверены.

Вот так, с вниманием к каждому посетителю, работает наша замечательная государственная система!