За окном постепенно стемнело, теперь комнату освещало лишь небольшое пламя разведенного костра в камине. Было довольно тихо, слышалось лишь мерное дыхание спящей девушки. Она была обнаженной, руки и ноги широко раскинуты на кровати, волосы растрепаны, но от этого она была еще прекрасней и желанней. Он стоял и смотрел на нее, дрожа от сдерживаемого влечения. Все время, когда его преданный евнух лишал девственности Ануд, Саид находился в тайной комнате за большим зеркалом, откуда мог прекрасно видеть все, что происходило в спальне. Мужчина чуть не сошел сума, когда увидел, как искусственный фаллос разорвал ее девственную плеву, и готов был сразу же ворваться туда, чтобы самому завершить начатое. Но он понимал, что ей нужно время, чтобы немного утихла боль, а он как никто другой умел выжидать.

И вот теперь он был здесь, рядом с той, которая завладела всеми его мыслями и желаниями, лежала перед ним беззащитная и полностью открытая для него. Она будет его! Саид тихо подошел к постели, скинув с себя халат. Его тело было идеальным: широкие плечи, узкие бедра, сильные ноги. Кожа была хоть и бледной, но не портила общего впечатления. Мужчина присел рядом с красавицей, проведя ладонью по ее обнаженной ноге. Алена что-то застонала, и перевернувшись на живот, вновь погрузилась в сладостный сон.

Он улыбнулся, вновь положив руку на ее ногу, и стал нежно поглаживать ее, поднимаясь все выше. Вот его ладонь накрыла ягодицы спящей, ласково сжав их, потом поднялась выше, круговыми движениями он погладил ее спину, на которой красовались тонкие шрамы от кнута. Саид склонился, и стал нежно покрывать каждый шрам поцелуями. Девушка затрепетала, вздрогнув, когда его рука стала поглаживать ее нежные складочки.

Алене снился Гриша, ей было хорошо с ним и уютно. Он вновь целовал ее, покрывая все ее тело легкими поцелуями, от которых кругом шла голова. Ее тело отзывалось на его прикосновения, а между ног вновь разгорелось пламя. Девушка тихо застонала, даже не подозревая, что сон был реальностью. Ей было хорошо и приятно, теплые волны накрыли ее, разгораясь в ней жидким пламенем. Бессознательно она стала требовать большего, счастливо улыбаясь своему любимому, которого крепко обнимала. И он накрыл ее губы своими, завладев ее ротиком, проникнув глубоко языком, пока сильные руки ласкали проснувшееся тело.

Девушка сладостно застонала, что-то прошептав, продолжая пребывать в плену сказочного сна, похожего на реальность. Саид вновь улыбнулся, распалившись не на шутку. Его член был тверд и готов к атаке ее потайных глубин, но он не хотел торопиться. Медленно стал спускаться по изгибу ее шею, приласкал затвердевшие соски, уделив каждому особое внимание, пока его пальцы атаковали клитор Ануд, изгибающейся в его объятиях. Вот он спустился еще ниже, обвел языком дрожавший живот, и, в конце концов, добрался до желанного места. Нежно лизнув ее промежность, мужчина чуть прикусил ее возбужденный клитор, отчего девушка громче застонала, продолжая пребывать в грезах.

Султан раздвинул пальцами припухшие половые губки, истекающие любовными соками, и стал с усердием лизать ее пещерку, наслаждаясь вкусом этой еще невинной плоти. Она была божественна! Еще ни одна наложница не доставляла ему столь безумного удовольствия, как эта! И пусть он владел ею под действием зелья, ради таких ощущений, он готов был ее пичкать им постоянно. Она выгибалась, ее пальцы запутались в его жестких волосах, а из горла вырывались все громче и громче стоны.

Алена пребывала в безумном состоянии, волны наслаждения накатывали на нее, напоминая заряды молнии, посылая в ее сердцевину импульсы непреодолимого желания. Лишь на миг она вынырнула из забытья, увидев перед глазами незнакомую комнату, огромное зеркало и темную голову между своих широко разведенных ног. А еще ее смутили черные глаза... Откуда она их знает? Ох, как же ей было хорошо! Она вновь впала в сладостные сети удивительного сна, полностью отдавшись на волю своего любимого, который сводил ее сума.

Девушка хотела большего, она горела, прикосновения его жгли ее кожу.

— Прошу... я... ммммммм... — девушка бессвязно что-то шептала, сама не понимая, чего просит у ласкавшего ее мужчины. Но накопившееся в ней желание, разрывало ее на части, ища выход. И в тот момент, когда она думала, что уже не сможет выдержать большего, ее лоно вдруг пронзила секундная боль от резкого толчка чего-то большого и горячего.

Девушка вскрикнула, сжавшись, и постаравшись оттолкнуть то, что растягивало ее нежные складки, но ее бедра крепко держали, а что-то огромное и тугое продолжало глубже проникать в ее лоно. Она с облегчением выдохнула, когда ощутила свободу, но в следующий миг ее вновь пронзило орудие, заполнив до самого конца. Однако она больше не ощущала боли, ей было хорошо, и вот уже раз за разом в нее проникало это что-то, отчего ее тело взорвалось от новых ощущений. Все было как в тумане, и лишь перед глазами стояли два темных пятна, внимательно наблюдавших за ней. Алена закрыла глаза, прикусив губу, чувствуя, как ее тело наполнилось неимоверной энергией, готовое в любую минуту взорваться. И на самом пике оргазма, девушка громко выкрикнула:

— Гришааааа! — она сотрясалась, ноги и руки стали ватными, перед глазами все сверкало и расплывалось, между ног разлился огонь. Ей было хорошо как никогда, она любила и была любима...

Саид в последний раз резко вонзился в ее тугое и упругое лоно, с готовностью вобравшее всего его до самого конца, и бурно излил свое семя. Он нахмурился, когда в экстазе его любовница прокричала совершенно другое имя. Султан разозлился, ведь он хотел, чтобы эта строптивица думала только о нем одном. И он заставит ее принять себя, как единственного мужчину в его жизни. Теперь он ее господин, который мог распоряжаться не только ее телом, но и жизнью! И она раз и навсегда должна запомнить это, нравится ей, или нет!

Приподняв ее лицо за подбородок, мужчина впился в ее припухшие губы жестким поцелуем, уже не лаская их, а словно стараясь наказать за то, что с них сорвалось чужое имя. Алена удивленно распахнула глаза. Голова стала проясняться, перед глазами уже не так все расплывалось, и вдруг она громко закричала, когда поняла, что над ней навис тот, кого она больше всего на свете ненавидела.

— Нет... нет... не может быть... — девушка замотала головой, упершись ладонями в его влажную грудь, стараясь спихнуть ненавистного с себя. Реальность с дикостью пронзила ее сознание. Это не ее любимый только что ею овладел, а султан сейчас все еще находился в ее лоне.

Это он только что заставил ее вознестись до небес. О Боже! Как она могла? Как это произошло? Девушка продолжала неистово шептать отрицательные слова, пытаясь вырваться из его объятий. Она ахнула, когда он с силой завел ее руки за голову, прижав их к кровати, а его плоть вновь отвердела, наполнив ее лоно. С улыбкой победителя, султан качнул бедрами, погружаясь в нее, внимательно наблюдая за ее реакцией.

— Нет!!! Оставь меня! Ненавижу тебя! — Алена вновь попыталась вырваться, но силы были неравными, а ее мучитель вновь резко вонзился, склонившись к ее груди.

Саид вобрал в рот сосок, начав неистово его сосать и покусывать, продолжая удерживать ее руки. Голова девушки металась из стороны в сторону. Она всхлипывала, все еще не веря, что добровольно отдалась в руки этого тирана. Мысли путались, тело ныло, а душа и сердце были разбиты на тысячи осколков, причиняя ей больше страданий. Как она могла предать своего любимого? Как могла получать наслаждение с тем, который сделал ее своей рабыней? Это просто кошмарный сон!

А султан, разозлившись, все более резко и грубо пронзал ее, ощущая, как ее тугие стенки принимают и охватывают его член, доставляя ему еще большее удовольствие. Мужчина вновь впился в ее губы, заглушив протестующий крик, и вот он, в последний раз пронзив ее, вновь наполнил девушку своей спермой, тяжело дыша ей на ухо, продолжая удерживать руки несчастной над головой. Их сердца бешено стучали, дыхание было сбивчивым, а тело мокрыми от пота. Огонь в камине почти угас, и кровать погрузилась в темноту.

— Отныне и навеки ты теперь моя, Ануд! Моя... — хрипло прошептал он, погладив ее по влажной от слез щеке.

Девушка рванулась из его объятий, и словно дикая кошка, набросилась на него с кулаками. Ее острые ноготки поцарапали его обнаженную грудь, и из глубоких царапин просочилась кровь. Она вновь набросилась на него, и в следующий миг вдруг ощутила сильную пощечину, от которой отлетела на край кровати. Оба тяжело дышали, с ненавистью глядя друг на друга. Султан был разъярен не на шутку, так как еще никогда в жизни ему не доводилось бить женщину. А теперь он ударил ту, которую очень сильно возжелал, ту, что доставила ему неслыханное удовольствие. О Аллах! Как же низко он пал...

***************

Послы наконец-то ушли, вечер подходил к концу, и султан с наслаждением потянулся. С той ночи, когда он впервые овладел своей упрямицей Ануд, прошло две недели. К сожалению, срочные дела заставили его уехать, но каждый день он получал подробный отчет о том, чем занималась его новая фаворитка. По его приказу, девушку перевели в ту самую комнату, в которой они впервые занимались любовью. Это был его небольшой каприз, дабы отомстить непокорной особе. При ней все также оставался ее личный евнух Фархад и наставница Дора. А еще частенько приезжала сестра, с которой девушка сдружилась. Султан не был против такого общения, в глубине души даже радуясь таким отношениям.

Но каждую ночь, проведенную вдали от Ануд, мужчина переносил тяжело. Он помнил ее вкус, запах и шелковистость кожи, похожей на самый дорогой бархат. А еще ее огромные глаза цвета аметиста, которые так сладостно темнели, когда он входил в ее упругое и жаркое лоно. Каждый раз воспоминания о ней сводили его сума, и он порывался вновь умчаться к ней, чтобы впиться ртом в ее нежные складки, ласкать ее ртом и руками, заставляя корчиться под собой в экстазе. Но он не должен был забывать о том, что он султан, и у него есть прямые обязанности по отношению к своему народу. В такие моменты он хотел отречься от престола, чтобы жить себе спокойно, полностью предавшись тому, что ему больше всего нравилось на свете. Однако он прекрасно понимал, что его дядя был жестоким и алчным человеком, готовым на все, чтобы заполучить власть в свои руки. Этот человек был противоположностью его умершему отцу, считавшему, что хороший правитель должен во чтобы то ни стало, заботиться в первую очередь о своем народе.

Саид услышал тихий стук, и позволил посетителю войти к себе. Это был его верный слуга, которого мужчина везде с собой брал. Не раз тот спасал ему жизнь, обладая какими-то особенными способностями, предчувствуя надвигающуюся опасность. Поэтому, султан ему доверял как самому себе.

— Что случилось Шендрик?

— Мой султан, к вам приехал с аудиенцией шейх Абду аль Касым!

— Хорошо, впусти его...

Саид нахмурился, так как прекрасно знал, что это был человек его дяди. Он неохотно сел в поставленное в центре кресло, приняв как можно более величественную позу.

Вошел мужчина в возрасте. Он был маленького роста, толстый и с большой бородавкой на щеке, которая уродовала его. Одет он был очень помпезно, а на голове качалась огромная чалма. Каждый палец был украшен массивным золотым кольцом с драгоценным камнем, а на шее висела толстенная цепь с рубином.

Шейх низко склонился, поприветствовав султана. Он был также богат и знатен, но Саид был правителем всей империи.

— Что привело тебя, Абду аль Касым?

— Мой султан... Смею сказать, что дело мое довольно деликатное и щепетильное...

— Я слушаю тебя, можешь смело выкладывать все, что хотел сказать, а потом уйти, так как сегодня я уже не намерен принимать какие-либо решения!

— Как прикажете, мой повелитель! Да будет такова воля Аллаха и ваше слово, о светлейший! — он вновь низко склонился, напоминая собой кривую бочку.

Приняв по его мнению, более достойную позу, шейх приступил к своим заранее подготовленным речам, выкладывая то, что хотел сказать султану...

... Алена сидела в небольшой резной беседке, окруженной зарослями дикого винограда, скрытая от любопытных глаз других девушек, которые не скрывали ненависти к ней. За последнее время она немного похудела, так как душевные страдания причиняли ей неимоверную боль. Угрызения совести не давали девушке спать и есть, отчего она стала бледна и глаза потускнели. Стоило только закрыть глаза, и перед ее взором возникало два образа: любимый Гриша и ненавистный Саид. Они были настолько разными, однако в последнее время все чаще сливались в единый образ, словно составляли единое целое, приходя к ней во снах, доставляя ей удовольствие, наполняя тело сладостной истомой.

Девушка каждый раз вскрикивала, когда воспоминания накатывали во сне. И слава Богу, ее мучитель на следующее утро после произошедшего уехал по государственным делам. Но как же она разозлилась, когда стало известно, что отныне она должна была жить в той самой комнате, где так низко пала, отдавшись всецело султану! Она с ненавистью кинула кувшин в огромное зеркало, которое находилось прямо напротив кровати, но оно даже не треснуло, а кувшин раскололся на несколько кусков. Алена вошла в кураж, начав раскидывать все, что попадалось ей под руки, а потом без сил упала на мягкий ковер, уткнувшись лбом в ослабевшие руки. Плечи ее сотрясались в немых рыданиях, пока кто-то ласково не приобнял ее, и не помог лечь в ту самую постель. Девушке было все равно, она безучастно уставилась в потолок, даже не обратив внимание на то, как кто-то все прибрал, разложил вещи по местам, укрыл ее, и также тихо покинул комнату. Сейчас она была просто сосудом, пустым и холодным...

Теперь Алена сидела, тихо перебирая струны арфы, которая ей очень понравилась. Девушка напевала печальную песню о трагической любви, воспевая ее к своему возлюбленному. Она совершенно не обратила внимания на то, что ее уединение было нарушено. Но вот ее сердце внезапно зачастило, когда она ощутила присутствие того, кого больше всего не хотела здесь видеть. Это был Саид!

— Здравствуй, моя милая Ануд! Я скучал по тебе, и вот он я вернулся... Разве ты не поприветствуешь своего господина?

— Убирайся! Ты получил то, что хотел, а теперь оставь меня!

Она резко повернулась к нему, кипя ненавистью и яростью, даже наплевав на то, что ее слова являются оскорблением, за которое он вновь может приказать ее выпороть. Ее спина хранила тонкие шрамы от десяти ударов кнута, но она была готова получить еще, лишь бы не быть в его постели.

— Все такая же упрямая и упертая, моя Ануд... А я вот каждый день нашей разлуки вспоминал, как ты стонала и извивалась подо мной... как твои жаркие недра лона принимали мое орудие в себя... А твой вкус до сих пор...

— Нет! Прошу, замолчи! — она закрыла уши руками, качая головой, и зажмурив глаза, чтобы унять пронзившую дрожь во всем теле.

Султан неслышно подошел к ней, обхватив ее, и прижав к себе, стараясь поцеловать девушку. Алена постаралась отпрянуть, но он крепко держал ее, а его губы жадно ловили ее, чтобы завладеть ими. Между ними происходила немая борьба, однако исход ее был заранее известен обоим, так как он в разы преобладал силой над ней. Девушка трепетала в его руках, стараясь избежать ненавистных ей ласк, испытывая стыд от того, что их могли услышать, ведь они находились в самом центре сада. Но она даже и не подозревала, что по негласному распоряжению султана, все удалились, и теперь здесь были только он и она, да еще прогуливавшиеся звери и птицы. Вдали слышался шум фонтана, пение птиц и крик павлина.

Саид оттеснил свою наложницу к стене, прижав ее спиной к резной изгороди, а его руки стали активно исследовать желанное тело, дрожавшее от напряжения. Как же замечательны были наряды гаремных женщин, которые сполна давали возможность ощущать все изгибы и прелести тела. Его член отвердел и был готов к бою, и мужчина просунул руку между сомкнутых ног Алены, которая продолжала упираться и вырываться, стараясь избежать его прикосновений.

— Ненавижу тебя! Ненавижу!!! Я не буду твоей!

— Ошибаешься, моя Ануд, ты уже моя! Моя и только моя! — он рывком рванул тонкую ткань, и шаровары слетели с ее бедер, а следом полетели и тончайшие трусики, которые едва скрывали ее плоть. Как же он соскучился по ней! Его пальцы стали теребить нежный холмик, такой же гладкий, как и в первый раз. Он слегка потянул ее клитор, и с губ девушки сорвался еще один протестующий крик, а щеки были влажны от соленых слез, которые он стал подхватывать своим теплым языком, пока его пальцы проникали в ее горячие складки. Она была сухой и тесной, и ему никак не удавалось ее разжечь, чтобы выделилась нужная смазка. Поэтому султан прижал свои пальцы к ее припухшим от его поцелуев губам девушки, и приказал облизать их. Она заупрямилась, но он смог настоять на своем, просунув два пальца ей в рот. Алена попыталась укусить его, но он, улыбнувшись, вовремя достал их, и в туже секунду вновь проник ими в ее жаркие глубины, стараясь возбудить строптивицу. Девушка, протестуя, застонала, когда султан приподнял ее, и, распахнув свой халат, высвободил восставший член, подведя влажную головку к ее лону.

— Неееет!!! — выкрикнула она, а он заполнил ее одним толчком до самого конца, вонзившись на всю длину своего немалого орудия, растягивая горевшие складки.

— О даа... ты такая узкая... моя Ануд... как же хорошо в тебе... — он прижался лбом к ее шее, и стал вторгаться в нее, с каждым разом ускоряя темп, удерживая девушку на весу, а она билась в его руках и кричала, проклиная того, кто сейчас против воли овладел ее телом.

И никто не мог ей помочь, она была совершенно одна с этим иродом, насаживающим ее тело на свое копье. Алена уже тихо всхлипывала, положив голову ему на плечо, пока Саид продолжал свое насилие над ней. И что больше всего ее смущало и приводило в страх, это то, как тело предательски стало реагировать на его вторжение. Ей больше не было больно и неприятно, а наоборот, лоно словно налилось, посылая по всему телу импульс наслаждения и ответной дрожи, сердце гулко стучало, дыхание стало сбивчивым, а губы пылали от его поцелуев. Мужчина вновь накрыл ее ротик своим, и она уже беспрепятственно впустила его язык, робко отвечая на поцелуй, с ошеломлением признав капитуляцию предательского тела. Разум кричал о том, что нужно это прекратить, что это ее враг, что она ненавидит его и все то, что связано с этим мужчиной! Но вот ее тело сейчас получало самое настоящее наслаждение, абсолютно не прислушиваясь к доводам разума.

Еще миг, и девушка ощутила, как горячий поток ударил в самую ее глубину, и с ужасом поняла, что он излил свое семя. Саид в последний раз рванулся вверх, и с силой прижал ее к решетке, не обращая внимания, что та давит ей спину. Его плечи сотрясались, ноги и руки были напряжены, а голова покоилась на ее плече. На долгое время оба замерли, прислушиваясь к обоюдным ощущениям, пораженные силой накрывшей их страсти, похожей на животное совокупление. Это было похоже на безумие, которое смогло их объединить в одно целое. Длительное молчание затянулось, тела их были все еще соединены, хотя он и отпустил ослабевшие ноги девушки. И если бы он все еще не был в ней, она тотчас рухнула бы на пол. Саид приподнял заплаканное лицо своей наложницы, ласково проведя большим пальцем по нижней губке.

— Теперь ты и сама видишь, что принадлежишь мне, Ануд... И как бы ты этого не хотела, но твое тело само красноречиво высказалось за тебя... — он словно гипнотизировал ее своими черными глазами, завораживая девушку, которая неотрывно смотрела на него, дрожа всем телом от негодования и презрения к себе.

— Ненавижу... — прошептала она в ответ, отвернувшись от него, и прикрыв глаза рукой, стараясь отдалиться от всего мира.

Алена тихо застонала, когда он медленно выскользнул из нее, а по бедрам стекли остатки семени. Сейчас она ощущала себя самой падшей женщиной на земле, которая была просто недостойна жить. Как она могла получать наслаждение от ненавистного человека? Как могла предать светлую память о том, кого всем сердцем и душой любила? За такие грехи она никогда не попадет в рай, так зачем ей жить теперь? Но с еще большим страхом она осознала, что не сможет сама укоротить себе жизнь. Уж слишком она была самовольной и слабой, чтобы решиться на такой отчаянный поступок.

Саид запахнул халат, поправив растрепавшийся наряд, и поднял разорванную ткань шаровар, которые уже не были пригодны к носке. Завтра он прикажет сшить для своей фаворитки новые наряды из самых дорогих тканей, украшенные драгоценными камнями. А еще вот уже второй раз после того, как он овладел ею, султан забывал наградить свою наложницу ценным подарком, как это было принято. Слава Аллаху, сейчас на его пальце был надет перстень с крупным изумрудом, и султан, не колеблясь, снял его, вложив драгоценность в дрожавшую ладонь девушки.

— Моя прекрасная Ануд! Сегодня отдыхай, а завтра я вновь приду к тебе, дабы ты смогла подарить мне незабываемое удовольствие... — с этими словами он нежно поцеловал ее, скользнув руками по всему ее телу, задержавшись на изгибе округлых бедер, потом тихо вышел, оставив свою наложницу.

Девушка вздрогнула, когда к ней вошла Дора, принесшая покрывало, и укутавшая заботливо свою подопечную, напоминающую в этот момент мраморную статую. Женщина что-то ей рассказывала, ведя несчастную в комнату, которая была наполнена старыми воспоминаниями. Алена, даже не умывшись, легла в постель, и, свернувшись словно котенок, закрыла глаза, погружаясь в темноту, чтобы быть подальше от всех тягостных событий...

*************

Лейла сплюнула остатки рвоты в медный таз, скривившись от нового приступа тошноты. Сегодня ей снова было плохо, лоб был липким от пота, а тело ломило от усталости. Конечно, она слышала о том, как многие беременные женщины страдают таким недомоганием, но и представить не могла, что такое состояние будет доставлять ей массу неудобств. Каждый день ее навещал лучший лекарь, прописывающий ей различные травы, которые должны были уменьшить страдания молодой женщины. Девушка глубже задышала, уловив момент, когда ей стало лучше, и жестом приказала унести таз, даже не взглянув на стоявшую рядом рабыню. Сполоснув лицо прохладной водой с ароматом мяты, запах которой в последнее время ей нравился, Лейла с наслаждением ощутила улучшение в своем состоянии. Она вновь была полна сил и энергии, чувствуя неимоверный голод. Подойдя к столику, девушка набросилась на жареную птицу и лук, которые были приготовлены по ее приказу. Сейчас у нее был своеобразный вкус, и никого из поваров не удивлял выбор беременной хозяйки.

— Тебе уже лучше, любимая? — участливо спросил ее Мираид, вошедший в их опочивальню, когда ему доложили о новом приступе слабости жены. Весь последний месяц она страдала от постоянной тошноты, реагировала на всевозможные запахи и была раздражительна.

Но он безумно любил ее и их будущего малыша, стараясь быть спокойным и уравновешенным, чтобы не волновать свою супругу.

— Да... О, милый, я так соскучилась по тебе! В последнее время ты стал чаще пропадать...

— Ну что ты, любимая! Просто навалилось много важных дел, и мое присутствие часто необходимо...

— Но, как же я? Мне совсем одиноко без тебя! — с капризными нотками проговорила его жена, надув свои губки.

Мираид тепло улыбнулся, подошел к ней и крепко обнял, прижав супругу к своему сердцу. Она же обвила руками его шею, привстав на цыпочки, и страстно поцеловала его в губы, моментально получив ответный поцелуй. Их страсть накалилась, усиленная долгим воздержанием, так как оба боялись навредить будущему малышу, росшему в ее чреве. Но теперь их эмоции всколыхнулись, руки сами собой зажили, восполняя все, то утраченное время, которое они провели врозь. Лейла стала более чувственной, ее груди немного

набухли, а соски в доли секунды среагировали на легкое прикосновение, затвердев, когда пальцы мужа прикоснулись к ним.

Ее муж тяжело задышал, нежно покрывая лицо жены легкими поцелуями, лаская гибкое и все еще пока стройное тело девушки. А Лейла льнула к нему что есть силы, будто он был единственным ее спасением. Голова кружилась, дыхание сбилось, когда его ладонь скользнула между ее бедер, и большой палец стал теребить налившийся клитор. Нежно обняв девушку, мужчина опустил ее на кровать, продолжая ласкать и возбуждать ее, впитывая в себя ее стоны и мольбы. Его жена приподняла бедра, прошептав ему на ухо:

— Возьми меня прямо сейчас, любимый... — и он не смог ей отказать, после чего очень аккуратно и медленно вошел во влажные глубины супруги, которая ахнула от пронзившего удовольствия, затрепетав в его руках. И вот они уже начали свой вечный танец, полностью отдавшись страсти, бурлившей в обоих. И им было очень хорошо вместе, они любили друг друга, и казалось, ничто не могло сокрушить их счастья.

Но вновь вмешалась судьба-злодейка, которая решила внести свои коррективы в эту идиллию, вонзив свой кинжал по самую рукоять. После такого страстного соития, Мираид нежно улыбнулся своей жене, и предложил ей бокал лимонада, а когда оба отпили его, внезапно ощутили жжение, и с ужасом осознали, что были предательски отравлены смертельным ядом.

Их руки крепко сплелись в предсмертной агонии, в глазах обоих застыл ужас и страх, страх за свою любовь, страх за так и нерожденного ребенка, страх друг за друга. Они умерли в объятиях, стараясь не на миг не расставаться, приняв подлую смерть вместе...

**********

Церемония похорон проходила по самым лучшим традициям их империи. Весь народ оплакивал скорую кончину молодой пары: сестры султана и его советника, которым так и не суждено было стать родителями. Никто не мог поверить в то, что произошло. Казалось, это какой-то кошмарный сон, который должен был закончиться. Но нет, все было правдой.

Прошла неделя после похорон, а Саид все еще не мог оправиться от такого жестокого удара. Как оказалось, когда нашли молодых супругов в постели, их все рабы и слуги были также отравлены неизвестным ядом.

И когда страшная новость дошла до султана, он сам рванулся в дом, где жила его сестра с мужем, собираясь родить тому наследника. Оба были накрыты покрывалом, и откинув полог, Саид тупо уставился в бесцветные глаза сестры, которая прижималась к своему мужу. Казалось, они просто спали, и если их тронуть, оба сейчас встанут и весело прокричат, что это всего, лишь злая шутка, и что они живы и здоровы.

Султан дико закричал от боли и отчаяния, сейчас напоминая безумца, который метался по комнате, срывая злость на всем, что попадалось под руки. Его грудь сдавливали сдерживаемые рыдания, а мысли роем кружились в стучавшей голове. И лишь один вопрос его волновал: кто? Кто это сделал? Конечно, интуитивно он подозревал лишь одного человека, но никаких пока доказательств не было против убийцы самых близких людей Саида.

Но он поклялся во чтобы то ни стало найти преступника, и тогда он самым жестоким образом расправится, заставив тысячу раз пожалеть о том, что тот вообще родился когда-то на свет! И будет Аллах тому свидетелем, он сделает все, чтобы покарать убийцу!

Алена также оплакивала потерю своей самой близкой подруги, за все эти месяцы они сильно сдружились, и очень часто Лейла заводила разговор о том, что хотела бы сделать из Алены Султан-Валиде, женой Саида, наделив подругу всей необходимой властью. А как обе радовались, когда стало ясно, что Лейла носит под сердцем младенца! Обе были счастливы, придумывая разные имена ребенку, отмечающие изменения в организме беременной. Иногда Алена и сама мечтала носить под сердцем малыша, но она была лишена такой возможности, ведь кроме Саида ей не суждено было познать других мужчин, если, только сам султан не даст ей разрешение на брак с кем-то другим. Так обе подруги строили далеко идущие планы, и вдруг как снежный ком на голову о том, что юной Лейлы больше нет в живых, как и нет ее мужа.

Весь замок и гарем погрузились в траур, не играла больше музыка, не было слышно веселого смеха и щебетания сплетниц, каждый ходил в темных одеждах, погруженный в свои самые потаенные мысли. Казалось, общее горе объединило всех, более сплотило, показав, что не вечен мир и покой, тая в себе многие опасности. Так проходил день за днем, шпионы султана рыскали без устали, стараясь раскопать хоть какие-нибудь сведения о том злосчастном дне, но пока их поиски не давали результата.

Постепенно жизнь возвращалась в свое русло, люди начали приходить в себя, а Саид с головой окунулся в государственные дела. С того дня, когда он овладел Аленой в беседке прошел еще один месяц, потом второй, и девушка с облегчением выдохнула, когда у нее начались женские дни. Значит, она не забеременела от султана. Конечно, любая жительница гарема была бы счастлива родить от самого султана ребенка, однако не она. Ее это бы просто убило. Хватит и того, что ее тело предательски реагировало на каждое его прикосновение, хотя разум противился всему происходящему.

Лишь раз она мельком смогла увидеть султана, случайно столкнувшись с ним в саду. Он шел с каким-то человеком, внимательно слушая его рассказ. Она сразу отметила, как впали его щеки, как под глазами залегли темные тени, а на щеках виднелась многодневная щетина. Сейчас он словно постарел лет на десять, и сердце девушки против воли сжалось от боли. А когда он взглянул на нее, то, казалось, абсолютно не узнал, равнодушно переведя взгляд дальше, будто бы она была одним из ландшафтных предметов. Алену это сильно задело, но она не подала виду, склонив голову, и пройдя мимо, торопясь в свои покои. Единственное чего она не знала, так это то, что почти каждый день султан следил за ней в потайной комнате, наблюдая за тем, как она переодевается, расчесывается, умывается, готовится ко сну или беседует с Дорой.

Ему становилось каждый раз легче, когда он просто смотрел на свою наложницу, надеясь искренне, что когда-нибудь она сама искренне ответит ему настоящей страстью не только телом, но и душой. Только в ней он видел все самое лучшее и прекрасное, словно она была ангелом, ниспосланным ему самим Аллахом, чтобы он смог перенести все тяжкое горе. Каждый раз он хотел войти в ее покои, лечь рядом с ней и, крепко обняв, прижать ее к себе, покрывая лицо и губы поцелуями, испивая ее энергию...