Я никогда не хотел быть бизнесменом. К 29 годам я был вполне доволен своей карьерой — я занимался системами безопасности на небольшом ликеро-водочном заводе, и уже дорос до начальника отдела. Фирм, устанавливающих современные системы, в нашем городе не было, а московские дерут втридорога с учетом выезда на место. Приходилось заказывать аппаратуру из-за рубежа и разбираться и устанавливать самому. Потом, уже в качестве подработки, я установил подобные системы паре знакомых, и как-то случайно обнаружил, что халтурой зарабатываю больше денег, чем на основной работе, причем работая намного меньше. Тут и стали приходить мысли уволиться и стать ИП.

Если бы у меня была семья, я бы может не рискнул пуститься в свободное плавание. Но жены и детей у меня не было, с подругой недавно расстался, а родители обеспечивали себя сами. В общем, я уволился и организовал фирму по установке охранных систем. Заказов было немного, но и конкуренции у нас в городе не было, поэтому на жизнь хватало. Поначалу я был единственным работником и без труда справлялся, но после одного случая решил нанять секретаршу. Дело в том, что немалую часть моих клиентов составляла (полу) криминальная публика, которым я устанавливал охрану на квартиры и дачи. Эти ребята очень ценили понты. Вот один из таких клиентов как-то и обмолвился, что если бы у меня был офис с длинноногой секретаршей, я легко бы мог заламывать цену в несколько раз больше. А так, типа, не солидно, не по пацански.

Делать нечего, я снял офис, нанял одного таджика, чтобы он выполнял за меня физическую часть установки, а себе оставил настройку систем, ну и заказы их из-за границы. Рабочий выезжал только на место, поэтому поначалу я в офисе сидел один. Пришла пора нанимать секретаршу. Но просто так платить какой-то телке зарплату за просиживание задницы в офисе меня жаба душила, кроме того я пока так и не обзавелся новой подружкой. В общем, я решил найти заднице секретарши лучшее применение. Составил объявление, где в требованиях не было «опыта», зато был упор на «внешние данные». Наверно, я даже немного перестарался, потому что на собеседование повалили какие-то откровенные шалавы, которые удивлялись, что мне действительно нужна секретарша.

Похоже, они думали, что я подпольный бордель открываю. Услышав, что работа будет не только для тела, но и для головы (причем, это не только оральный секс), половина сразу уходила, половину я отправлял домой после короткого диктанта — похоже блядство и плохая учеба в школе все же как-то связаны. Некоторые, поняв, что постоянная работа им не светит, предлагали мне свои услуги в разовом, так сказать, порядке, за определенную цену. Я один раз отказался, а потом решил перед диктантом устраивать «тест драйв», и в результате получил несколько минетов бесплатно. Кандидатки, пока еще надеялись, что я их возьму, не решались говорить о цене, а потом, когда я им показывал результаты диктанта с ошибками в каждом слове, было уже поздно. Хотя на лице у некоторых читалась досада на то, что их нахаляву поимели, ни одна не возмущалась.

Несколько отсеялись по внешним данным, т. к. были либо слишком вульгарны, либо просто некрасивы. Одна не прошла по возрасту. О ней стоит рассказать подробнее.

— Послушайте, э-э... — я посмотрел в резюме — Екатерина Константиновна, в объявлении ясно написано «до 30 лет».

— Да, но мне кажется, я молодо выгляжу — заискивающе улыбнулась женщина.

Она и правда смотрелась ничего для своих 35 лет, но на роль красотки секретарши не тянула.

Под моим оценивающим взглядом ее улыбка увяла.

— Пожалуйста... мне очень нужна работа.

Насколько я понял, у нее две дочки-школьницы и сын, которому тоже скоро в школу. Муж тоже был, но то ли пьяница, то ли просто бездельник, она не уточняла, и ей приходится содержать их самой. Предлагать Екатерине Константиновне сразу взять в рот, как другим соискательницам, мне показалось неуместным. Она не была на них похожа — старше, одета скромнее, и вообще явно воспитана строже. Хотя, когда тебе десять раз подряд попадаются продажные, или просто легкодоступные женщины, поневоле задумаешься: а вдруг они все такие, только цена у всех разная, и некоторые лучше притворяются порядочными? И все же я решил действовать постепенно.

— Что ж, давайте посмотрим, насколько вы молодо выглядите. Встаньте, пожалуйста, и выйдите на середину кабинета.

Екатерина Константиновна нервно сглотнул, но подчинилась. На ней был скромный деловой костюм: серый пиджак, юбка до колен того же цвета, белая блузка, телесного цвета чулки (или, вероятней, колготки), и коричневые туфли-лодочки на низком каблуке. Ни одного яркого пятна. Соискательница явно ни разу до сих пор не была в положении, когда её так придирчиво разглядывают. Она слегка побледнела и не знала, куда девать руки — то сцепит их перед собой, то заведет за спину, то опустит по швам, то начнет разглаживать несуществующие складки на одежде.

— В этом наряде не поймешь — я покачал головой. — А какие у вас размеры?

— Размеры?

— Ну да, размеры. Вроде 90—60—90. У вас какие?

Соискательница замялась. Или стеснялась назвать свои параметры, считая себя толстой, или из-за безденежья давно не покупала одежду, и уже подзабыла. То, что она вообще пришла по такому сомнительному объявлению, несмотря на свою явную благовоспитанность, намекало на второй вариант. Я не стал дожидаться, пока она ответит, достал рулетку и пошёл замерять. Екатерина явно была ошарашена моей бесцеремонностью, но послушно сняла пиджак и даже подняла руки, когда я мерил обхват груди.

— 93—68—97. Хм, ну, ничего. А размер груди какой? Четвёртый? Пятый?

— Четвертый.

Еще я выяснил размер обуви. Екатерина вежливо отвечала на вопросы и сносила мои «случайные» касания, хотя я чувствовал, что всё это ей неприятно.

— Хорошо. Сейчас я схожу, кое-что куплю, а вы пока потренируйтесь заваривать кофе. Кофемашина в приёмной. Знакомы с ними? Ну, ничего, разберётесь, инструкция прямо на ней.

Магазин одежды находился в нашем же здании на несколько этажей ниже. Я купил короткую чёрную юбку, белую блузку (в отличие от той, в которой пришла Екатерина, полупрозрачную, и с глубоким декольте), а из нижнего белья взял только кружевной белый лифчик, довольно открытый сверху. В другом магазине я приобрёл красные туфли на высоком каблуке.

— Я должна это надеть? — спросила Екатерина, когда я разложил купленное на столе в приёмной.

Кандидатка была шокирована откровенностью наряда.

— Я что вы удивляетесь? В объявлении ясно сказано, кто мне нужен — секретарша с модельной внешностью. Я же объяснял вам, работы у вас будет мало, ваша основная задача — хорошо выглядеть. По вам будут судить о моей фирме. Впрочем, если вас это не устраивает, и вы не согласны в этом ходить, то давайте закончим, и я пойду верну всё в магазин.

— Нет, я не сказала, что не согласна. А вы точно меня возьмете? — Екатерина понизила голос почти до шёпота, как будто нас мог кто-то услышать.

Надо же, этой, в отличие от других, нужны гарантии, чтобы начать раздеваться. Могла бы быть проще, учитывая свою не самую лучшую стартовую позицию. И вообще, пусть мне спасибо скажет, что я ей шанс даю.

— Пока не знаю — соврал я. На самом деле, я уже был почти уверен, что если и «возьму» её, то не в том смысле, в котором она надеется. — У нас интервью, правильно? По одному параметру — возраст — вы не подходите, но может у вас есть какие-нибудь достоинства, которые могут это перевесить — говоря это, я смотрел прямо на её немаленькую грудь, и Екатерина густо покраснела, поняв намек. — В любом случае, я должен все оценить. Давайте, переодевайтесь, только аккуратней, если не подойдет, я верну все в магазин. Через пять минут несите мне кофе — я взялся за ручку своего кабинета.

— А если кто-то войдет?

— Ну, так заприте входную дверь — сказал я и ушёл к себе.

Тут, пожалуй, самое время описать мой офис. Он состоял из трех кабинетов, расположенных цепочкой: маленькой приемной, большую часть которой занимал стол моей будущей секретарши, собственно моего кабинета, и небольшой подсобки-склада. Мой кабинет был довольно просторным. В дальнем конце, около двери в подсобку, поперек кабинета стоял мой стол. К нему примыкал, образовывая вместе как бы букву «Т», длинный стол для переговоров. Оба были очень тяжелые, я специально так выбрал — не хотелось, чтобы они елозили по полу, когда я буду на них иметь секретаршу раком, а я планировал делать это часто. По стенам стояли кожаный диван и два кресла. Пользуясь своим знакомством с охранным оборудованием, я установил целых три камеры с разных сторон под потолком своего кабинета, и еще одну в приемной, и сейчас на экране своего компьютера я мог видеть, что там происходит.

Екатерина Константиновна камеры не замечала, ее больше беспокоило окно. Задернув шторы, женщина приложила к себе мини-юбку, пытаясь оценить, насколько будут оголены ноги. Интересно, когда последний раз Екатерина носила мини? Подозреваю, что такую короткую — никогда. Я немного опасался, что узнав, в каком виде предстоит работать, Екатерина откажется от должности. Наверное, она догадывалась, что возможно придется с боссом спать, но одно дело, если это будет происходить украдкой, тайком, и другое, если ее в этом костюме сексретарши будут видеть все клиенты. Одного взгляда на нее будет достаточно, чтобы понять, зачем ее наняли.

Но, очевидно, с деньгами у соискательницы было совсем туго — она начала раздеваться. Явно очень нервничает, и из-за этого выглядит неуклюже, и даже смешно. Долго возилась с пуговицами на блузке, похоже, дрожат пальцы. С юбкой возникла другая проблема. Точнее, не с самой юбкой, а с колготками под ней. Мне на мониторе было не очень хорошо видно, но, похоже, на них была стрелка, сбоку, на бедре. Старая, длинная юбка ее скрывала, а новая, короткая, нет. Пришлось Екатерине Константиновне вообще колготки снять. Я улыбнулся, увидев, какие на женщине трусы — большие, совсем не эротичные. Переодевая лифчик, она, к сожалению, повернулась к камере спиной. Ну, ничего, никуда она от меня не денется. Если согласилась появиться в таком виде, в конце концов окажется передо мной и голой.

В новую блузку Екатерина Константиновна влезла еле-еле. Наверное, я что-то напутал в измерениях: сиськи почти вываливаются. Женщина долго пыталась их как-то умять, подтянуть вверх лифчик. Наконец, мне это надоело, и я через интерком спросил.

— Вы скоро?

От звука моего голоса, раздавшегося за спиной, Екатерина вздрогнула, вернее, прямо отпрыгнула. Мне нравилась ее пугливость. Секретарша должна бояться босса, чтобы хорошо выполнять свои обязанности. Подгоняемая моим окриком, она торопливо надела туфли и вскоре появилась в дверях, неся дымящийся поднос с кофе. Очень стесняется, и немудрено — наряд получился еще более вызывающий, чем казался через камеру. К тому же, Екатерина явно не привыкла ходить на таких шпильках. Все это привело к тому, что на полпути каблук подвернулся, и чашка с кофе полетела на пол, попутно обрызгав и блузку и юбку.

— Не обожглись? — я встал и подошел к Кате.

— Нет — женщина была испугана, но, вроде, чудом не пострадала.

Часть подола юбки, на который вылилось много кофе, находилась между ног, и не соприкасалась с кожей. На блузку же попали только отдельные капли. Голые ноги, наверно, обожгло брызгами, но женщину, похоже, больше волновало не это, а то, что она может запороть собеседование.

— Я сейчас все вытру.

— Теперь в магазин обратно не примут — я недовольно покачал головой.

Не то чтобы для меня это были большие траты, но я хотел, чтобы женщина почувствовала себя виноватой.

— Я всё отстираю.

Судя по обеспокоенному виду кандидатки, тактика сработала, Екатерина явно пыталась сообразить, как она будет расплачиваться за испорченную одежду, если я потребую.

— Замочите, пока совсем не испортились.

В подсобке была раковина, и я проводил посетительницу туда, сам остановился в дверях. Екатерина не спешила снимать и замачивать одежду, может, ждала, что я оставлю ее одну, но я не собирался этого делать. С другой стороны, её собственная одежда осталась в приёмной, поэтому женщине всё равно пришлось бы показаться потом в нижнем белье. Наконец, расплывающиеся пятна на одежде вкупе с моим суровым взглядом преодолели стыдливость женщины. Решившись, Катерина попыталась стянуть блузку через голову, в волнении даже позабыв расстегнуть пуговицы. Естественно, запуталась, и какое-то время смешно мотала головой, стараясь выбраться. Я тем временем, оценил ее роскошную грудь, она была даже больше, чем казалась под одеждой. Явно натуральная, что видно по тому, как она колышется, пока ее обладательница пытается стянуть с головы блузку. Впрочем, Екатерина Константиновна была точно не из тех, кто делает себе фальшивые сиськи. Наконец, женщина справилась с блузкой, и какое-то время стояла передо мной красная, лохматая, стараясь отдышаться.

Хотя внушительный бюст и приковывал внимание, я сумел рассмотреть ещё кое-что: небритые подмышки. Не то, чтобы совсем, но где-то неделю женщина за ними не следила.

— Поднимите руки. Выше, за голову заведите. Почему подмышки не бреете? Может, вашему мужу и наплевать, но мне не нужна секретарша-неряха.

Я сознательно втаптывал чувство собственного достоинства кандидатки в грязь. Это, наряду с ее чувством вины, позволит мне легче получить от нее то, что я хочу. Может, конечно, всё это и необязательно. Судя по той готовности, с которой Екатерина исполняет все мои требования, ее можно и сразу в койку тащить. Но унизить её в любом случае полезно — так она не будет возмущаться, когда в результате, после всего, так и не получит работы. Она должна сама понять, что не годится для этой должности.

Пока я раздумывал, Екатерина стояла, послушно сложив руки за головой, и смущение в её глазах, от того, что на ней нет блузки, а лифчик черезчур открытый, постепенно вытеснялось страхом. Боится, что домой отправлю. Я сказал ей вернуться к блузке, и с минуту я наблюдал, как Катерина отстирывает пятна. Потом решил, что достаточно, и сказал повесить блузку на стоящую в углу вешалку. Дальше должна была быть очередь юбки, но Екатерина опять застеснялась. Устав ждать, пока она соберется с духом, я решил ей помочь, подошел и взялся за молнию на юбке. Женщина затаила дыхание. Медленно потянул молнию вниз и сдернул юбку до колен. Катерина, поняв, что от нее требуется, поочередно подняла, как цапля, то одну, то другую ногу, и вышагнула из юбки. Потом, по моему приказу, разулась, став сразу на полголовы ниже.

Трусы оказались еще более позорными, чем я подумал вначале. Чистые, но настолько застиранные, что узор — какие-то цветочки, почти стерся. Я зашел женщине за спину. Катерина тоже попыталась развернуться, но я деликатно придержал ее за плечи. Понятно, чего она стесняется. В трусах на попе дырка величиной с пятак, и еще несколько более мелких. Я ткнул пальцем в ягодицу прямо через большую дыру, и женщина вздрогнула.

— Почему вы приходите на собеседование в дырявых трусах?

— Я не д-думала, что их кто-то увидит.

Немного заикается и, похоже, у нее от страха стучат зубы. Нервничает как школьница на первом свидании. Я оттянул резинку трусов, а потом отпустил, так, что она шлепнула по попе, заставив женщину дернуться. Как ни странно, в итоге именно благодаря своему нижнему белью Екатерина получила работу. Сначала я хотел поступить с ней, как и с другими неподходящими кандидатками, т. е. дать в рот, а потом завалить на каком-нибудь тесте и «спасибо, до свидания». Но при виде этих дырявых трусов, рваных колготок, и того как ей за них стыдно, мне стало ее жалко. Было видно, что в отличие от других кандидаток на роль секретутки, которыми двигали лень и жадность, ее привела сюда скорее нужда. Мне женщина, конечно, все равно не подходила, но я решил, что, если она не совсем дура, я составлю ей протекцию к одним знакомым.

— Ладно, замочите юбку.

Вскоре, юбка повисла рядом с блузкой, и я отвел посетительницу в кабинет.

— Приберите за собой.

Екатерина присела и подобрала чашку.

— Тут краешек откололся — голос у кандидатки был виноватый.

— Не пораньтесь.

Екатерина нашла осколок и, поднявшись, отдала его мне вместе с чашкой.

— А где у вас тряпка?

— Тряпки нет — это была правда, я пока доплачивал приходящей уборщице, но в дальнейшем намеревался обязанность раз в день пройтись со шваброй возложить на секретаршу.

— Но как я тогда смогу убрать?

Катерина стояла, подавленно глядя на лужу на паркете. Я хотел было сказать, что вытереть можно бумажными полотенцами, лежащими в шкафу, но решил кое-что проверить. Уже было очевидно, что Катерина готова ради должности со мной спать. Но даже проституцией можно заниматься, не теряя достоинства. Мне было интересно, готова ли кандидатка ради должности унижаться.

— Мне без разницы, чем вы это вытрите — я пожал плечами. — Хоть своими трусами, они все рано ни на что больше не годятся. Но чтобы через минуту этой лужи не было.

Раньше мне бы и в голову не пришло так разговаривать с женщиной. Но вереница шмар сделала свое дело, я стал намного нахальнее и циничнее. Екатерина явно не шмара, и, опять же, неделю назад я не поверил бы, что такая женщина как она стерпит подобное обращение. Кандидатка подняла на меня круглые от шока глаза, но поняв, что не ослышалась и что я не шучу, опять уныло уставилась на лужу. Всё ясно. Если не послала сразу — значит, раздумывает, значит, в итоге, согласится. У женщин, как известно, «может быть» означает «да». Так и есть: потоптавшись в нерешительности, Катерина развернулась боком, чтобы по возможности скрыть от меня свои прелести, и стянула трусы. Да, похоже, гордость она решила оставить за порогом моего кабинета. Держу пари, идя на собеседование, Екатерина Константиновна не могла себе даже представить, что ей придется вытирать пол, ползая на карачках, а из одежды на ней будет только развратный лифчик.

Я тем временем продолжал оценивать ее фигуру. Вполне ничего, формы округлые, но не сказать, чтобы она жирная. Животик подтянутый. Ляжки полноваты, но целлюлита не заметно. А лодыжки даже изящные. Женщина, ползая, старалась не поворачиваться ко мне кормой, но я все равно смог разглядеть, что у нее широкий таз и крепкие, упругие ягодицы. Трусы вскоре совсем промокли, а лужа еще оставалась.

— Сходите, выжмите в подсобку.

Сам я присел на свой стол. Екатерине пришлось несколько раз ходить в подсобку, и каждый раз она перемещалась бочком, не поворачиваясь ко мне жопой, а спереди прикрывала лобок скомканными мокрыми трусами. Я с трудом сдерживал улыбку. Неужели она не понимает, чем это все должно закончиться? Не девочка уже, вроде. Могла бы догадаться, зачем мужчина заставил ее снять трусы. Ну, а если уж подчинилась и сняла, то какой смысл прикрываться? Впрочем, так даже интересней, можно поиграть с ней как кошка с мышкой.

Наконец, Екатерина все вытерла. Я ей сказал оставить мокрые трусы в раковине, она подчинилась, и встала передо мной, ожидая дальнейших распоряжений. А ладонями все так же стыдливо прикрывает промежность.

Я передвинул ноутбук со своего стола на переговорный.

— Присаживайтесь, будете диктант писать.

Набирала текст Екатерина быстрее всех других претенденток, хотя ей явно мешало то, в каком виде она это делала.

— Набрали? Нажимайте печать. Принтер в приемной, принесите результат.

Тут кандидатке волей неволей пришлось продемонстрировать мне задницу: пятиться через весь кабинет было совсем уж глупо, и прикрыть ягодицы ладонями, как пизду, тоже не получится — слишком обширная цель. Какая, все же, великолепная жопа, так и переливается при ходьбе! И изгиб, в том месте, где зад переходит в спину, очень женственный.

Не доходя до двери в приемную, Екатерина вдруг отпрянула и присела.

— В чем дело?

— Там видно. В окно.

В моем кабинете было три окна, но у двух росло дерево, однако через третье действительно был виден дом напротив. Вероятно, из него просматривалась часть моего кабинета, правда, дом был довольно далеко, и вряд ли без бинокля кто-нибудь что-нибудь увидел бы.

— Ну так закройте жалюзи.

К окну Екатерина подходила гусиным шагом, прячась за подоконником. Она что, специально мне развлечения устраивает?

— Несите быстрее распечатку.

Екатерина скрылась в приемной, а когда вышла на женщине была ее старая юбка. Отдав мне листок, кандидатка отошла на несколько шагов — похоже, она боялась находиться рядом. Я пробежал глазами распечатку. Вроде, неплохо. Потом оглядел долгим, тяжелым взглядом посетительницу, вогнав её в краску.

— Кто вам разрешил одеться?

Екатерина испуганно сглотнула. Поползав без трусов по полу, она теперь даже не возражала, что ей, чтобы одеться, нужно разрешение.

— Но... вы же уже посмотрели, как я выгляжу... в этом... — она кивнула на испорченный наряд секретутки — и вообще.

— Да, выглядите так, будто эти вещи вам не подходят. Может, вам и работа не подходит?

— Но... я... — Екатерина комкала в руках свои вещи, не зная, что отвечать.

— Верните новый лифчик.

Помявшись немного, она завела руки за спину и расстегнула бюстгальтер. На этот раз, даже не стала прикрываться. Поняла, наверно, что игры кончились, и если будет продолжать играть в недотрогу, отправится домой. Я опасался, что грудь сильно провиснет, но зря. Спелые сиськи, всё ещё вполне крепкие, с большими ореолами вокруг сосков. Немного несимметричные, как бывает, когда женщина чаще кормила ребёнка одной из них. Сейчас груди покрыты мурашками, хотя у меня вообще-то не холодно.

Женщина кинула лифчик на стол.

— Ю-юбку снять? — упавшим голосом спросила она.

Я пожал плечами.

— Как сами считаете нужным.

Несколько секунд женщина теребила пуговицы на юбке, наконец, решилась, и начала дрожащими пальцами их расстегивать. Догадливая. Юбка сползла к полу, и Екатерина осталась посреди моего кабинета в чём мать родила. Руки опущены по швам, и слегка подрагивают — такое впечатление, что ей приходится бороться с собой: инстинктивно хочется прикрыться, но уже понимает, как это нелепо. Лобок она не брила, и треугольник курчавых каштановых волос почти полностью скрывал пизду.

Я выдержал мучительную для соискательницы паузу. Екатерина стояла, опустив голову, но искоса следила за мной.

— Подойдите ближе.

Екатерина вышагнула из юбки и чуть приблизилась, остановившись, однако, на таком расстоянии, чтобы я не мог, протянув руку, прикоснуться к ней.

— Повернитесь.

Женщина подчинилась. Я был уверен, что если сейчас прикажу ей наклониться, упереться локтями в стол и расставить ноги пошире, она и это сделает. Но у меня были несколько другие планы. Нет, я всё равно собирался её выебать, но не хотел брать на работу. Поэтому я опять сказал её развернуться ко мне лицом и, с деланным сомнением, сообщил, что всё ещё не уверен, что она подходит для этой работы.

— Погодите расстраиваться. Знаете, что я подумал? Есть другое место. Могу замолвить за вас словечко. Хорошая фирма, хорошая зарплата, но много работы, зато никаких особых требований к внешним данным. Может, вам это больше подойдет?

Екатерина энергично закивала. Похоже, по тому, как развивались события, она и не надеялась на такую концовку. Морально уже смирилась, что её прямо сейчас ебать будут, а тут такой шанс и работу получить и честь не потерять. Я вернулся за свой стол и позвонил своим последним клиентам. Я знал, что им нужен человек, и с ними у меня были хорошие отношения, в общем, договориться удалось легко, но я постарался, чтобы Екатерина этого не поняла. Упомянул, что на следующий заказ дам скидку. На самом деле, они и так это знали, я всем клиентам говорил, что дам скидку на второй заказ, но Екатерина должна была подумать,

что это ради нее я жертвую прибылью. Женщина стояла посреди кабинета, вытянув шею, внимательно прислушиваясь к разговору. Она как бы невзначай прикрыла себя руками, правая лежала на левом плече, закрывая грудь, а левая заслоняла лобок. Видно было, что ей все еще неловко демонстрировать себя малознакомому мужчине.

В разговоре речь зашла о будущем заказе, и я обратился к Екатерине.

— На столе в приемной красная папка. Принесите.

Катерина смешно заметалась: сделала шаг к двери, запнулась, подумав, что стоит одеться, шагнула к валявшейся на полу юбке, наклонилась, вспомнила, как я наехал на неё прошлый раз, когда она оделась без разрешения, и, в итоге, вопросительно уставилась на меня.

Я нахмурился.

— Люди ждут. Бегом!

Вообще, это я образно выразился. Но женщина поняла все буквально: забыв про юбку, развернулась и рысью метнулась к двери. Сначала, как будто в приемной мог кто-то быть, только заглянула, для этого слегка нагнувшись и оттопырив попку, отчего та соблазнительно округлилась. Потом рванулась к папке и тут же назад, так же бегом, колыхая сиськами. Какая расторопная работница! Интересно, если я сейчас ей скажу взять в рот, приказ будет исполнен с той же скоростью? Или сначала ломаться будет? Впрочем, я не хотел ей прямо приказывать, лучше, чтобы она отдалась как бы добровольно.

Я сосредоточился на папке, стараясь не отвлекаться на соблазнительно вздымающуюся грудь запыхавшейся женщины. Наконец, договорившись, я положил трубку, взял листок бумаги, и написал на нем адрес и контакт.

— Завтра в десять приходите по этому адресу, и у вас будет новая работа — я протянул листок посетительнице, не вставая с кресла.

Ей пришлось обойти стол и приблизиться.

— Огромное спасибо — забирая листок, она немного присела, изобразив своеобразный книксен. В голом виде это выглядело забавно.

— Мне пришлось пообещать им скидку, чтобы вас взяли.

— Я вам так благодарна, просто слов нет.

— Слова не единственный способ выразить благодарность.

— Но что я могу... — она запнулась.

Я молчал, развалившись в кресле. Выпуклость на брюках лучше всяких слов говорила о том, что Катя может сделать, чтобы отблагодарить меня.

— Вы хотите, чтобы я... — начала было Екатерина, и опять не смогла закончить предложение.

Женщина бросала взгляды то на выпуклость, то на листок с адресом, потом, наконец, решилась и опустилась на пол. Вопрошающе взглянула на меня снизу. Я одобрительно кивнул, мол, все верно делаешь. Она расстегнула брюки, я немного приподнялся, и она стянула их до пола вместе с трусами. Хуй, почувствовав свободу, гордо распрямился перед лицом женщины. Придерживая его одной рукой (во второй был зажат заветный адрес), она сначала осторожно лизнула головку, как бы пробуя, а потом прикрыла глаза и полностью погрузила ее в рот. Сосала Катя не то, чтобы очень искусно, но с душой. Не знаю, как это описать, но по сравнению с теми двумя блядями, которые пробовались на должность подобным образом днем ранее, была очень заметна разница. Может, они и не были проститутками в прямом смысле слова, но я не сомневался, что до моего, у них во рту побывало не меньше дюжины хуев. Прошел всего день, а я уже с трудом мог вспомнить, как этих шлюх звали, да и они, наверно, встретив меня на улице через пару месяцев, не вспомнят, что когда-то сосали мой хуй. Екатерина же точно запомнит меня надолго. И за это можно простить недостатки в технике, скованность и нежелание пускать член поглубже в рот.

Из всех кандидаток, Екатерина была первая, с кем я решил не ограничиваться минетом. Предыдущие только сосали, причем, даже не снимая одежду (лишь у парочки я потребовал показать сиськи). И дело не в том, что я боялся заразиться, большинство выглядели вполне чистенькими (а были среди кандидаток и такие, которым я даже в рот в презервативе не рискнул бы дать, но этих я сразу гнал). Просто не зацепили они меня. Но Екатерина дело другое, я бы не простил себе, если бы не выебал ее по-настоящему.

— Загляните в нижний ящик стола.

Екатерина настолько увлеклась, что не расслышала, или не поняла. Закрыв глаза, она ритмично нанизывала свою голову на стоячий хуй. Пришлось за волосы отодрать ее от моего органа. Открыв глаза, она непонимающе уставилась на меня.

— Стол. Нижний ящик. Гандоны.

Я уже не считал нужным спрашивать у Екатерины согласия. Ну а она, подчинившись в первый раз, когда начала расстегивать одежду, дальше уже не могла мне возражать. Достав презерватив, Катерина не сразу смогла его отрыть, т. к. в одной руке все еще сжимала адрес. Наконец, с помощью зубов, она справилась с упаковкой, после чего удивила меня, надев резинку на член ртом, правда раскатать смогла ее лишь до половины, завершив дело рукой.

Я встал, Екатерина тоже поднялась. Немного подумала, и сама, без моей команды, развернулась, а потом наклонилась, опустившись локтями на стол. Я нащупал пальцами вход во влагалище. Сухо. Ну, ничего, на презервативе есть смазка, а нравится Екатерине Константиновне то, что сейчас произойдет, или нет, мне как то по барабану. Направляемый моей рукой член медленно раздвинул створки пизды и погрузился внутрь. Для трижды рожавшей женщины у нее там было на удивление узко. Екатерина оставалась безучастной, как будто не в нее только что проник мой орган. Нет, так дело не пойдет. Я почти вынул хуй, оставив внутри только головку, а потом резким движением засадил по самые яйца. Катя охнула и попыталась передвинуться вперед. Так-то лучше. Пусть стонет, даже если стоны не похоже, чтобы от любовного желания, всё лучше, чем немое тело ебать. Поэтому, не обращая внимания на жалобное кряхтение, я крепко держал Катерину за талию и продолжал яростно долбить.

Постепенно женщина приспособилась, возможно, ее влагалище растянулось, во всяком случае, она уже не пыталась смягчить мои точки, и мне не приходилось фиксировать ее тело силой. Минут через 5 я уже без прежней ярости, но, тем не менее, размашисто трахал Катю. При соприкосновении моего таза с ее роскошной задницей раздавались звонкие шлепки, и женщину это, похоже, смущало, во всяком случае, она пару раз беспокойно посматривала на дверь, не услышит ли нас кто-нибудь за ней. Екатерина, как могла, сдерживала вскрики, но, при особенно энергичных толчках, они прорывались наружу, и в этих охах теперь отчетливо слышались нотки удовольствия, а не только боли. Язык тела тоже говорил о том, что женщина возбудилась. Она шире расставила ноги, встав на цыпочки, что позволяло мне глубже в нее проникать, и если раньше она при этом пыталась уползти вперед, то теперь наоборот двигалась навстречу члену. К шлепкам добавилось хлюпанье, пизда потекла. А бабёнка-то не такая скромница, какой казалась в начале. Очень быстро завелась, и без всяких ласк, от одной ебли. Как говорится, в тихом омуте черти водятся. Отдалась она мне, конечно, из-за материальных проблем, но подмахивает сейчас не притворяясь.

Через пару минут Катя с протяжным стоном кончила, вздрогнув всем телом, а затем обмякла, лежа грудью на столе. Видя это, я тоже не стал затягивать, и, сделав пару движений, спустил. Дождавшись, пока хуй опадет, я вышел из женщины и похлопал ее по попке, давая понять, что она тоже может разогнуться.