Невезуха-непруха преследовала Регину. Вредная билетёрша в автобусе молниеносно зыркала глазами, хищно поводя взглядом по сторонам, выискивая ещё не обилеченых пассажиров.

— Ну, скоро? — презрительно поджав губы, поинтересовалась она, — вы тут не одна. Мне ещё других надо обилетить.

— Вы же видите, замок сломался, — злилась девица.

Проклятый замок на новенькой сумочку задумал не открываться, зажевав ткань. Разозлённая Регина сильно дёрнула вредную собачку и... в её руке остались причиндалы от бегунка. Зацепив ногтём собачку попыталась её сдвинуть. Результат был налицо — сломался ноготь, материя выскочила и, сумка наконец, открылась наполовину. В кошельке мелочи не оказалось. Протянув кондуктору тысячную купюру, со словами: «Меньше нет», — она, притопывая ножкой от нетерпения, стала ожидать сдачи. Купюра была не только единственной, но и последней. Злобная фурия сунула в ладошку малоимущей несколько смятых купюр, начала отсчитывать гору мелочи. Блестящие кругляшки всё прибывали и прибывали, заполоняя сумочку несчастной доверху.

Наконец, расчёт был закончен. Кое-как запахнув аксессуар, несчастливица притулила свою худенькую попу на освободившееся неподалеку от неё место. Сосед, форматом как водородная бомба, занимал почти полтора сидения. К тому же толстопуз раздвинул свои ноги, захватывая и так маленькое пространство. Регина безуспешно поёрзала, пытаясь отвоевать положенное ей место, но чтобы сдвинуть этого бегемота нужен был целый экскаватор. Достав из кармашка плаща престарелый коммуникатор, неугомонная девица вознамерилась насладиться прекрасной музыкой, бережно собираемой ей долгие годы. Заткнув свои симпатичные ушки малюсенькими наушниками, дамочка воткнула пимпочку в предназначенное отверстие и, ткнув пальчиком в первопопавшуюся композицию, закатив прекрасный глазки, приготовилась погрузиться в нирвану очаровательных звуков.

Но не тут-то было. Наушники не играли. Не играли, и всё! Сильно покрутив штекер в гнезде телефона она всё же добилась появления звука. Однако без нирваны. Звук то появлялся, то исчезал. Иногда голос певицы ныл в правом ухе, внезапно переключаясь на левое, а вскоре опять пропал совсем. Покрутив и подёргав провода, несчастная добилась того, что те оторвались от пимпочки под самый корешок. «Вот же непруха!», — подумала Регина и обозлённая в крайность, громогласно объявила на весь салон:

— Да подвиньтесь же, вы, наконец! — обращаясь к жирдяю, обозлившись на весь свет сказала она, — имейте совесть.

Толстяк что-то пробормотал невразумительное, сделал жалкие попытки ужаться, освободив ещё целый дюйм и немного сдвинув свои колени. Наконец, всё это прекратилось — общественный транспорт достиг места назначения.

***

Для Регины это был второй день её новой работы. На самом деле она устраивалась в эту фирму бухгалтером, но начальник предложил ей поработать с месячишко уборщицей и курьером, попросту говоря: девчонкой на побегушках. Однако с вероятным восхождением по карьерной лестнице, вплоть до заместителя начальника отдела. «Покажи себя, — сказал он, — и не пройдёт недели, как у тебя будет свой стол с компьютером и небольшой закуток на этом этаже».

В отличие от закутков, в которых ютились сотрудницы, отгороженные двумя стёклами от остальных, кабинет начальника был огромным. С двумя столами — директорским и совещательным — длинным окружённым грядой стульев. Вдоль стен стояли кожаные диваны, столы, шкафы и несколько дверей ведущие, вероятно, в потайные комнаты, где не только мылись, трапезничали, но и занимались любовью, предположила новоявленная уборщица.

Набегавшись по пиццериям булочным и прочим точкам общепита, она приступила к своей непосредственной обязанности — уборке кабинета. Признаться, о свойствах своей так важной и нужной профессии моя героиня имела самое поверхностное представление. Дома этим занималась мама и старшая сестра. Младшенькую не допускали по причинам её распустёшности. Но здесь-то это ей не прокатывало, она стояла одной своей прелестной ножкой обутой в простенькую туфельку кремового цвета на первой ступеньке лестницы, ведущей её в большую жизнь.

Ухватив, швабру в обе руки, начинающая поломойка основательно заливала пол водой, вероятно, чтобы потом часами собирать её обратно. Вошедшая секретарша Эльвира, грустно покачала головой и спросила:

— А пыль ты потом будешь на чистый пол стряхивать? Начни с уборки пыли.

Бросив всё, с огромной лужей на полу, уборщица взяла в обе руки тряпку и щётку, понукаемая подсказками секретарши, принялась к протиранию пыли с мебели.

Вошедшему директору представилась неприглядная картина вселенского погрома его кабинета, но он промолчал. Завидев начальника, девушка заволновалась и сделав, неловкое движение опрокинула какую-то цветастую вазу на пол. Та разлетелась на тысячу стеклянных осколков.

— Ёб твою мать! — выругался директор.

Секретарша обняла свои щёки ладонями и выпучила глаза так, будто у неё начался приступ базедовой болезни. Из её прекрасного карминового рта вылетело одно единственное междометие:

— Блядь!

— Ты что творишь, — побагровел от злости начальник, — эта ваза бесценна. Её мне подарила моя покойная мама. Вот что с ней делать? — обратился он к секретарше, — что?

— Наказать! — посерьёзнела та, убирая руки от щёк, — ремнём по жопе. Денег у неё всё равно не хватит расплатиться. А такое наказание будет для неё унизительным и постыдным.

— Вы это серьёзно? — заалела Регина, — я же не нарочно. Это вышло совершенно случайно. Простите меня, пожалуйста. Или я заплачу, отработаю.

— Дура! — распалился начальник, — эта ваза стоила около миллиона долларов.

— Что? Сколько? — чуть не теряя сознания спросила Регина.

— Всё! Хватит разговоров, — сказал Степан Сергеевич. Так звали начальника, — Эльвира закрой дверь с этой стороны. Ты будешь свидетельницей, что она добровольно согласилась на экзекуцию. Эльвира радостно улыбнувшись, в предвкушении интересного зрелища взяла ключ и дважды повернула его в замке.

— Ну, в чём дело?! Ты согласна или нет?

— Согласна, — чуть мотнув головой тихо прошептала Регина, — что мне делать?

— Обопрись руками о стол прогнись и предоставь мне свою попу для экзекуции, — давал указания начальник, вытаскивая между тем кожаный ремень из своих брюк.

Внезапно девушка успокоилась. Ей почему-то захотелось получить наказание. У Регины потеплело внизу живота. На неё снизошло какое-то необыкновенное ощущение близкое к сексуальному. Трусики девушки увлажнились, она чувствовала это. «Неужели я мазохистка? — думала она, — и мне даже совсем не стыдно за, то что сейчас произойдёт. Боже, я теку, как сука. Я хочу этого. Сильно хочу. И ещё мне важно, чтобы это было не совсем тайно, а кто-то ещё это видел. Видел моё унижение. Секретарша Эльвира, как нельзя кстати. Пусть смотрит, как меня наказывают! Ах! Как же это унизительно и, наверное, больно то, что ждёт меня!».

Регина подошла к столу, положила на него руки ладонями вверх и, спрятав, в них лицо, приготовилась ждать, сильно отклячила свою попу, которая ещё никогда до этого случая не познавала боли от наказания.

— Заверни ей платье наверх, — приказал Степан Сергеевич секретарше, — мне неудобно дотрагиваться до неё, подумает ещё чёрт знает что.

Эльвира с готовностью выполнила указание мужчины, задрав юбку выше пояса наказуемой, ласково и нежно погладив попочку несколько раз при этом, как бы ненароком. Поправляя ткань, она незаметно шепнула: «Не бойся, больно не будет», — и ласково провела рукой по волосам Регины.

— Ну что это такое, — показывая ремнём на трусики Регины, сказал начальник, — я думал она носит стринги. Придётся снять. Ты не против, — обратился он к ожидавшей наказание.

«Боже, как стыдно-то! — подумала девушка, упиваясь, своим состоянием безысходности, — я же предстану перед ними совершенно голой», однако губы

прошептали:

— Нет, не против.

— Громче! Я не слышу, — грубо сказал экзекутор.

— Нет, я совсем не против, — отнимая лицо от рук и приподняв голову, поворачиваясь в сторону мучителей, повторила Регина.

Эльвира подошла к стоявшей в раковой позе и стянула с той трусики формой напоминающие коротенькие шортики. Она стянула их до колен. Углядев на них влагу, девушка засунула свой мизинец в промежность Регины и набрав любовной жидкости, смачно обсосала его, причмокивая при этом.

— Степан Сергеевич, да она мокренькая эта шлюшонка. Она хочет этого ещё сильнее чем вы её наказывать, — усмехаясь, пояснила секретарша.

Стоило только Эльвире прикоснуться к вагине Регины, как тело наказуемой прошил, будто электрический заряд. Это было так приятно. Девушка ещё ни разу не испытывала оргазма, но догадалась то, что с ней произошло сейчас довольно близко к этому. Услышав, что её обозвали шлюшонкой, совсем не обидело её, а скорее наоборот, обрадовало. Она никак не могла объяснить себе теперешнее состояние и что с ней творится. Её мир внезапно встал вверх ногами, то что было постыдно, оскорбительно, стало приятным, желаемым, возбуждающим.

Ремень мужчины совсем неласково опустился на её попу. Он обжёг сахарные булочки Регины крапивой. Воспоминания детства тут же всплыли в сознании девушки. Тогда это было неожиданно больно. К тому же она обожгла менее чувствительное место — ладонь руки. Попу как бы ошпарило кипятком. Стыд оттого, что она покорно стоит в такой позе перед мужчиной и женщиной с голой попой, получая незаслуженное наказание, даже не столько наказание, а сколько унижение с сексуальной подоплёкой затопил её, трансформируясь в эротическое удовольствие. Это немного пугало Регину, но возбуждение от происходящего, сдвигало испуг на задний план. «Я шлюшонка, я похотливая сучка, я упиваюсь наслаждением оттого, что меня наказывают при свидетельнице, причём наказывает мужчина!», — улыбаясь в ладони, уверенная, что этого никто не видит, думала она. Однако для порядка тихонько вскрикнула: «Ай!»

— Раз, — сказала Эльвира.

Боль прошла. Место, куда пришёлся ремень приятно зачесалось, доставляя ни с чем не сравнимое удовольствие от наказания. Эльвира была права — это совсем не больно, а скорее, приятно.

— Два, — сказала Эльвира.

Второй удар был ещё приятней первого. «Приятней? — мысленно удивилась наказуемая, — мне же должно быть больно? А мне довольно!», мысленно улыбнулась она. Тёплая волна зарождалась внизу живота. Регина вспомнила тот первый и единственный раз, когда потеряла невинность. Тогда было такое же чувство. Но не от боли, а когда её первый мужчина, водил своим членом по её половым губам, нежно поглаживая своей головкой клитор. Он как бы молчаливо спрашивал: «Впусти? Ну, пожалуйста... «. Регина впустила. А вот потом было больно по-настоящему больно. И никакого удовольствия.

— Три, — сказала Эльвира.

Регина вновь потекла. Зародившееся тепло заставило подрагивать её тело. Тепло превратилось в огонь. Огонь от ударов по её попе как бы перетекал в её влагалище и становясь другим, ласковым, ласкал её там внутри. Будто бы демонический член стал сношать её. Но он был нетвёрдым, как у первого любовника. Он не раздирал её внутренности, а ласково поглаживал её полость, опаляя своим не обжигающим пламенем матку, заставляю ту подрагивать и трепетать от вожделения.

— Четыре, — сказала Эльвира.

Четвёртый удар был больнее предыдущих. К тому же он пришёлся по уже ошпаренным местам, но боли не было. Сознание наказуемой перевернуло её ощущения. Она совершенно забыла за что её наказывают. И наказывают ли? «Это ведь должно быть стыдно? Я же стою с голой попой перед мужчиной и женщиной в блядской позе», — думала она, но ей не было стыдно. Будто это происходило не с ней, а с кем-то другим. С ней происходило совсем иное. Она получала удовольствие. Удовольствие разве что сравнимое с тем, как получают от секса другие женщины.

— Пять, — сказала Эльвира.

«Он меня не бьёт, а ебёт! — пришло осознание в разгорячённый мозг девушки, — Да точно! Ебёт, трахает, сношает. Пусть думает, что наказывает, а я уверена: ебёт!». Оргазм начал зарождаться в чреве Регины. Она застонала:

— Ещё, — шёпотом пробормотала она, — ещё, — значительно громче, — ЕЩЁ, сильнее, ещё! — радостно восклицала девушка.

— Я этого не вынесу, — сказал Степан Сергеевич.

Отбросив ремень в сторону, он просунул руки под тело девушки, ухватив ладонями её груди, стал мять их будто приготавливает тесто для пельменей. Затем он притянул её к себе и прижался своим передом с сильно стоячим членом к её промежности и попе. Мужчина стал её ебать, не снимая с себя одежды. Он резко проводил своим прижатым членом по её трепещущим половым губам и попе почти касаясь колечка ануса. Так долго не продолжалось. Переместив свои руки на бёдра не сопротивляющейся женщины, стал резко тыкаться упрятанным под слоями одежды своим стволом попадая в промежность насилуемой. Это был наполовину петтинг. Ведь его жертва была раздета. Впрочем, жертва не сопротивлялась. Она была словно сексуальная кукла в руках мужчины. Однако её это нравилось. Больно не было, а было приятно. Приятно ощущать мужской член, который долбился по её губам, она осознавала, что теперь-то он точно ебёт её, хоть и между ними стояла преграда из материи. Всё равно его тычки, похожие на долбёжку дятла, вскоре возымели своё действие. Кукла задёргалась и застонала, оргазмируя впервые в своей жизни. Мужчина подержал её ещё немного, пока она не перестала трястись и отпустил. Регина натянула трусики, которые свалились вниз и болтались на одной ноге, опустила и поправила немного помятую юбку и сказала:

— Спасибо за порку. Мне было очень приятно.

— Пожалуйста, — обиженным голосом сказал начальник, но я-то не кончил, — поможешь?

— Как, я не умею? — сказала девушка.

— Эльвира, помоги, — попросил начальник секретаршу.

— С удовольствием! — ответила девушка, присаживаясь на корточки перед мужчиной.

Вмиг брюки были расстёгнуты, а член начальника потонул в недрах рта умелой минетчицы.

— Учись, — Сказал Степан Сергеевич, показывая взглядом на мастерицу.

Та довольно споро двигала головой, яростно причмокивая, когда надо и подлизывая языком мужскую вкуснотень. Не прошла и пара минут, как мужчина задёргался, застонал и стал извергать молочную лаву в карминовый ротик своей секретарши.

— Не забудьте здесь прибраться, — приказал он и добавил, — вот блин, завтра придётся искать новую уборщицу.

— Я уволена? — скуксилась Регина.

— Нет, будешь работать по специальности. Твой закуток третий справа, — пояснил обрадованной работнице директор, — а ты поставь другую вазу...

Когда дверь за начальником закрылась, Эльвира просила:

— Хочешь попробовать?

— Чего? — не поняла Регина.

— Сперму, — приоткрыв рот и перекатывая белёсую жидкость у себя во рту, пояснила секретарша.

— Хочу! — сказала новая работница.

Девушки поцеловались, передавая туда-сюда пряную солоноватую жидкость.

— Научишь меня, делать минет? — попросила Регина.

— Научу, — пообещала Эльвира, — давай быстренько уберём здесь, а потом будем учиться.

После уборки, Эльвира подошла к одному из шкафов, распахнула его створки настежь. Перед глазами Регины предстали десятки точно таких же ваз какую она случайно разбила. Взяв, одну секретарша водрузила её на то же самое место, откуда та сверзилась на пол.

— Вазы стоимостью в миллион долларов, каждая, — рассмеялась Регина.

— Но ты же поверила? — спросила Эльвира.

— Нет, у нас дома такая же.

— А как же тогда... Почему же ты...

— Это ведь ваша любимая игра, я сразу догадалась. Мне захотелось сыграть в неё. Я сыграла и выиграла! Кстати, почему она упала? Я ведь её не задевала.

— Там устроено так. У меня пультик в кармане, я нажимаю кнопочку, механизм толкает её и она падает на пол. Нам их клиенты подарили, типа реклама своей продукции, немного помолчав, секретарша добавила, — да, признаю, ты выиграла!

— Пошли научишь меня, как правильно делать минет? — попросила Регина, показывая взглядом на потайные комнаты.

— Пошли, — согласилась Эльвира, отпирая одну из них.

Это была спальня. На подлокотнике огромной кровати по стойке смирно стояли разноцветные, разнокалиберные вибраторы с батарейками и без...