Уже давно горел холодный купейный свет, когда окно стало темным, сразу почувствовалась теснота помещения. Но и мы стали ближе, как-то спотыкались взглядами друг о друга. Я начала немного уставать, ситуация развивалась уж очень вяло. «Мои мужчины» в попытке предложить себя блокировали друг друга, они в какой-то момент забыли обо мне, выясняя отношения. Возможно, я потеряла нить и не вмешалась со своими предпочтениями, но мне не хотелось это делать, мне хотелось отдать все на волю случаю. Повторю, что они оба не были мне противны, а остальное мне хотелось отдать игре, их желанию, пусть сами разбираются и в себе и друг с другом. Я только подталкивала их, распаляла; слишком медленным закидыванием ног, одергиванием футболки, которая никак не могла скрыть мои ноги. Потом, немного устав от их нерешительности, я придумала совсем наглую провокацию. Одного из них я попросила помочь мне открыть чемодан, после чего встала на нижнюю полку, делая вид, что ищу там что-то. Бросая косые взгляды в зеркало я видела его окаменевшее лицо поднятое вверх. Внутри себя я проверяла свою женскую силу. Вот сейчас выключим свет и что будет?

— Ложимся? — спросил один из них.

Я улыбнулась в ответ, неопределенно пожав плечами. Свет погас. Я легла и стала слушать, я слушала, свою силу. Смогу ли я разбудить их? Мерное покачивание вагона усыпляло, было тихо. Тот, что лег на верхнюю полку мне казался достаточно разогретым. Ну. Неужели спит или боится второго, который хоть и выпил сильно, возможно, не спит. Состав дернулся, послышались голоса. Станция... Тот, что лежал на верхней солке не спал, крутился с боку на бок. Я ждала от него инициативы, хотя сама уже была готова на все. Но его первый шаг оправдывал меня, хотя и небольшое, но насилие, после чего мне уже ничего не останется кроме как раздвинуть ноги. Видимо он сильно сомневался — спит его друг или нет. Наконец, он слез с полки и нагнувшись тихонько шепнул: «Пойдем, покурим» Ну наконец-то! «Иди, я догоню». Он оделся и вышел. Стоять в майке в тамбуре было не ловко и я задумалась, что бы одеть. Джинсы? Нет, слишком сильная преграда. Юбку? Да, короткую джинсовую! Эта часть гардероба нравилась моему парню, он говорил, что на мне она готова треснуть. Быстро нащупав её, я оделась и вышла следом. Он курил, грохотала сцепка, на холодном свету серые стены казались отвратительными, что-то тюремное было в этом дизайне. Я встала к противоположной двери лицом к окну и следила за ним в отражении. Он затушил сигарету. Осторожно подошел и положил руку мне на бедро. Я знала, что от того как я среагирую, зависит дальнейшее. Делая вид, что не замечаю, я спросила его: — «Страх рождается сразу с человеком или потом завоевывает его?» Чего вдруг мне пришло это в голову, я даже не знаю. Что-то во мне хотело повременить, на секунду замедлить сближение поиграть в кошки мышки. Он, как и следовало ожидать, растерялся, промямлил что-то неопределенное.

— Мы даже рождаемся со страхом и в, течении жизни он только приобретает более определенные очертания. Потом, по мере того как у предметов появляются названия люди начинают бояться более конкретных вещей, потери машины, например или измены жены... А ты чего боишься? — я развернулась и посмотрела ему прямо в глаза.

— Я боюсь, что нам кто-то помешает.

Я засмеялась в ответ и положила руки ему на плечи. Он поцеловал меня. Нас сильно раскачивало, и я была прижата к жестким прутьям прикрывающих стекло входной двери. Рука его скользнула мне между ног. Я ждала, но мне не хотелось выдавать этого. Разыгрывая из себя недотрогу, я всю вину за будущее перекладывала на него. Ты же всего этого добивался, вот и разбирайся потом с проблемами. Хотя здесь был совсем не тот случай, но какая-то древняя привычка, передаваемая, через женщин требовала вести себя именно так. Я осторожно отодвинула его руку. Мне было понятно, что это не надолго, но, необходимая формальность была соблюдена. Моя грудь не очень привлекает мужчин, они быстро теряют к ней интерес, да, и я холодна к ласкам такого рода. Все, что меня завит больше всего находится у меня между ног, и я хорошо знала, что если его палец проникнет внутрь меня я сразу потеряю контроль своих желаний. Рука его ползла по внутренней стороне бедра приподнимая юбку. Вот он коснулся меня там. Я вздрогнула, он почувствовал это и стал смелее поглаживать ее сквозь трусики. Какие-то пронизывающее все тело волны начали расходиться от того места которое он аккуратно касался. Я знала тот ритм, который привел бы меня к финалу. Нужно было чуть быстрее и чуть жестче. Повиснув у него на плечах, стала я помогать ему, двигая бедрами. Одновременно я сжимала и разжимала мышцы в паху, от этого нехитрого приема я кончала даже без помощи рук. Я закрыла глаза, чтобы сосредоточится только на ощущениях тела. Мне даже захотелось приправить это удовольствие болью, и я стала покусывать себе губы. Наконец во мне что-то прорвалось, казалось, все мое существо вытекает вместе с влагой между ног, я проваливалась сама в себя. Ноги сразу ослабли, и навалилась на него. Вдруг хлопнула дверь, кто-то шел курить.

— Черт возьми! — сорвалось у меня.

— Пойдем в купе

— А этот, друг твой? — я проверяла его смелость

— Пошли — потянул он меня за руку.

Мы проскочили в темное купе, огни фонарей за окном бросали скользящие пятна света. Они создавали призрачный и интригующий эффект, подобный прием используют в танцевальных клубах, только здесь было гораздо темнее. Я тихонько зажала рот своему спутнику, дав знать, что надо прислушаться. Друг лежал лицом к стене на нижней полке, его очертания то появлялись, то исчезали в зыбком свете. Меня его присутствие возбуждало еще больше, придавала запретность и какую-то гибельную страстность всему происходящему. Теперь, в темноте, я взяла инициативу в свои руки. Чтобы сесть на корточки с раздвинутыми ногами мне пришлось задрать юбку. Мое лицо оказалось напротив его члена. Стучали колеса, покачивался вагон, как бы погружая меня в ритм, подталкивая к удовольствиям. Вот он уже готов. Я встала, давая понять, что хочу самого главного. Он немного суетился, это не очень хорошо, есть риск, что все может скомкаться, я не получу полностью того что хотела. Хотя это был лучше, чем самоуверенные снобы думающие, что только сам факт их проникновения уже должен оцениваться как счастье. Я легла на спину, он очень спешил, даже не знаю почему, возможно, боялся, что проснется его друг. Я сама заврнула юбку и отодвинула в сторону трусы, рассеивая его сомнения. Меня очень возбуждало его возбуждение, то, что он весь дрожал, скидывая джинсы, судорожность, с которой он пытался проникнуть в меня. Это необыкновенно приятно, когда чувствуешь, что из-за тебя теряют голову, а стоит ему показать, то, что тебя между ног как он совсем превратится в животное. «Ну, давай мой мальчик!» — подумала я, закрывая глаза. Что-то горячее коснулось нежнейших глубин моего тела. Для того чтобы все произошло как надо, он должен касаться во мне определенного места, опытным путем я выявила его безошибочно. Для этого совсем не нужен большой член, эта точка не так глубоко. Важен угол, под которым он входит и частота его движений. Но тут была одна проблема, если я отдамся только своим желаниям и буду насаживаться с нужным мне ритмом, то он может очень быстро кончить, до того как свершиться мое удовольствие. Я знала, что не надо быть столь откровенной в желаниях, мужчин это перевозбуждает.

От него требовалась податливость и терпение. Я, положив ему руки на ягодицы, дала ему понять тот ритм который был нужен мне, положением тела добилась того чтобы он касался моего волшебного места. Его дыхание было порывистым, дважды я останавливала его, давая понять, чтобы он чуть отдохнул. Напряжение, чем схожее ожиданием чихнуть, разрасталось во мне. Я была одной сплошной промежностью поглощающей мужское желание. Я немного боялась, что если сейчас он или нарушит свой поступательный ритм или кончит, и все я так и не «чихну». Я уже теряла контроль на собой и боялась закричать, шире раздвигала ноги, что бы он проникал в меня глубже, уже раздавались чавкающие звуки, за которые мне часто было неудобно, но сейчас — все равно. Вдруг он задрожал, а меня словно бросило в какой-то водоворот, где я перестала быть собой, я превратилась просто в чистое желание, чистое наслаждение, уже вне тела. Я помню, что выгнулась навстречу ему, а он, в свою очередь зажал мне рот рукой...

Поезд стремительно тащил нас сквозь ночь. Позвякивали ложечки в стаканах. Я люблю мужское семя, это чистая энергия, которую я у них забираю. Мне пришлось вытереться влажной салфеткой, в этом было неудобство секса в поезде. Я улыбнулась ему, но он не увидел этого в темное.

Утром, я сделала вид, что ничего не произошло и на продолжение он может не рассчитывать. Он делал попытки заговорить, но я ответила холодным взглядом. Он не был мне больше нужен. Я вышла из поезда, меня встречал тот, кто улетел самолетом. Он извинялся, принес цветы. А я думала о том, как бы побыстрее помыться.