Она не вернулась вчера домой. И её еще до сих пор нет сегодня. Я не знаю, где она. Телефон она не берёт, не хочет со мной разговаривать. Она уже давно не говорит со мной. Давно, почти два месяца. Ровно столько прошло с того дня, а вернее ночи.

Тогда она пришла с какого-то большого корпоративного праздника очень поздно. Сама пьяная, очень пьяная, платье разорвано на груди, вся какая-то потерянная.

Я сразу понял, что корпоратив не ограничился только произнесением тостов и танцами.

Она сразу же всё сама рассказала:

«Да. Всё именно так. Меня изнасиловали, трахнули как последнюю шлюху. И я ничего не могла с этим поделать. И, возможно, я сама во всём виновата.

Всё началось еще в ресторане. Рядом с нашим столиком оказался столик, за которым сидело несколько парней, как потом оказалось ФЭСбешников. По ходу праздника они стали приглашать танцевать Оксану, которая их уже откуда-то знала и сразу вела себя с ними слишком расковано, а потом и меня. Потом, они стали угощать нас своим коньяком (коньяк у них был явно лучше). Потом, мы с Оксаной пересели за их стол. Тут я уже была пьяная и начала терять контроль над собой. Они этим, конечно, пользовались, особенно Павел. Они начали уже тогда лапать меня, обнимать. Сидя за столом рядом с Павлом, я постоянно чувствовала его руку или на своей талии, или на своей коленке. Не знаю почему, но я не придавал тогда этому никакого значения.

Потом, я помню, первая заявила, что пора уходить домой, а то слишком поздно. Меня поддержали и сказали, что пора уходить уже всем. А так, как все собрались уходить, то парни решили вызвать такси, чтобы проводить нас и самим доехать до дому. Всего приехало две машины. В одну сели: Я, Павел, Оксана, Вадим. В другую машину сели еще двое парней и девушка, которая была с ними (я так поняла, что она с ними работает).

В машине я оказалась на заднем сиденье между Оксаной и Павлом. В машине Павел достал коньяк, который предложил пить прямо из горла, что и было сделано. Конечно, всю дорогу он лапал меня. Но я это терпела, т. к. думала, что уже скоро буду дома и освобожусь от него. Помню даже, мне пришлось с ним целоваться после очередного тоста. Поцелую получился очень глубокий и долгий. А во время поцелуя он залез мне под платье и стал там меня гладить пальцами. И я ничего не могла сделать, т. к. рот был занят, а руки зажаты с обеих сторон.

Когда машина остановилась, и мы вышли на улицу, я увидела, что это не мой дом, это вообще не мой район города. Павел сразу заявил, что это его дом, у него здесь большая квартира, и сказал, что мы все немедленно должны посетить его. Помню, я была не довольна таким развитием событий. Я ему заявила, что он меня обманул, что если бы он не взялся провожать, то я бы уже была дома. Но вся компания взялась меня уговаривать, не портить общего праздника и подняться хотя бы на полчасика к Павлу, чтобы допить уже открытую бутылку коньяка. А сам Павел упал передо мной на колени прямо на улице и просил пойти с ним. Ну, в общем, я согласилась.

В квартиру Павла меня буквально внесли на руках, занесли в большую комнату, вернее — зал. Комната действительно очень большая. Кто-то включил музыку. Заиграл какой-то рок-н-ролл, по моему, Элвис Пресли. Меня поставили на какое-то возвышение — подиум. Стали кричать: «Танцуй!» Не знаю почему, но я стала танцевать. Наверное, этот рок-н-ролл и выпитый до этого коньяк меня действительно завели. В другом углу зала я увидела, что на таком же подиуме во всю зажигает Оксана. Причем Оксана крутилась на шесте. Я посмотрела назад и увидела, что такой же шест есть и на моем подиуме. Кто-то крикнул: «Давай на шест! Крутись!» И я решила попробовать. Первый раз в жизни я крутилась на шесте и... мне это нравилось.

Я услышала голос Павла: «Ну что, кто из наших девочек сегодня будет лучше: Маша или Оксана? Кто из них покажет нам настоящий стриптиз?» Павел стоял с микрофоном по среди зала и, кажется, оглашал правила придуманного им самим конкурса между мной и Оксаной. Я заметила, что ему стали давать деньги, похоже они делали ставки.

Оксана разошлась. Её явно возбудила вся обстановка и этот объявленный конкурс. Она стала снимать с себя одежду. Сняла юбку, потом кофту, потом лифчик. Внимание всех переключилось на нее. Окало нее все столпились и поддерживали её восторженными криками.

Я стояла на своем подиуме одна. Какое-то время я еще продолжала танцевать. Потом, заметив, что все смотрят в сторону Оксаны, я остановилась.

В этот момент на подиум к почти уже голой Оксане, обнимающей шест, забрался один из парней, снял с себя штаны, обнажил свой член и быстро вставил его в Оксану. Она взвизгнула, но не стала оказывать никакого сопротивления. Наоборот, она заулыбалась и расставила ноги шире, облегчая парню проход в себя.

Меня тогда, как током дернуло. Я, будто, протрезвела. Я поняла, что надо уходить, иначе...

Пользуясь тем, что никто на меня не обращает внимания, я быстро спрыгнула с подиума, быстро прошла к выходу зала, оказалась в коридоре квартиры. Я уже была почти у входной двери, как услышала голос Павла: «А ты куда, Маша?»

Я сказала, что мне уже пора, я очень устала, я больше не могу, праздник зашел слишком далеко, это всё не для меня, я не могу так, как Оксана.

Услышав это, Павел со всей силы влепил мне пощечину и, схватив за шею своей огромной ручищей, прижал меня к стене. Я испугалась, из глаз покатились слезы.

«Плачешь? Это хорошо», — сказал Павел. «Я люблю, когда такие шлюшки, как ты, плачут». Он сказал, что мне все равно отсюда не уйти до тех пор, пока они не будут довольны мною. Я попыталась вырваться, и мне это почти удалось. Но он снова схватил меня, повалил на пол и, наклонившись надо мною, разорвал на мне платье так, что стали видны груди, скрытые лифчиком.

Он меня обозвал сучкой и сказал, что меня все равно трахнут, хочу я того или нет. Но если я буду вести себя плохо, то мне будет больно.

«Расслабься и просто делай, что тебе говоря. Тогда все будет хорошо. Ты и сама получишь удовольствие и, конечно, вознаграждения». Я согласилась с ним и пообещала слушаться его и делать все, что попросят.

Он вернул меня обратно в зал. К этому моменту все парни, которые были в зале, уже стояли голые. Оксана стояла раком, держась руками за шест, а ее имели двое: один сзади, другой в рот.

Павел обратил внимание всех на меня и попросил меня улыбаться. Я постаралась это сделать. Затем он объявил, что я обижаюсь на то, что все внимание достается только Оксане. Якобы, я из-за этого чуть не сбежала домой. Он объявил, что я ничуть не хуже Оксаны и очень хочу показать все, на что способна. Потом он подошел ко мне сзади и сильным движением руки заставил меня опуститься на колени. В общем, он заставил меня делать минет им всем. Первым, конечно, был он сам. Причем сперму не дали выплёвывать. Я никогда раньше не глотала мужскую сперму. Я стояла на коленях в центре зала. Вокруг меня было трое парней. Одному я сосала, двум другим меня заставили дрочить их члены. Это было что-то. Хотелось плакать, и в какой-то момент у меня потекли слезы. Но когда это заметил Павел, он подошел ко мне и сзади больно ударил чем-то по спине. Я посмотрела, в его руке была кожаная плётка. «Улыбайся, сучка! А то будет больно». Дальше я старалась не плакать и просто автоматически выполняла то, что приказывали.

Конечно, минетом дело не закончилось. Меня стали трахать. Нет меня стали ебать. Именно так, иначе не назвать. Все их члены, хуи менялись один за другим. Меня ебали сверху, ебали сзади, ебали в рот. Но самое ужасное, что они выебали меня и в жопу, как последнюю суку. Нет ужасное не это, ужасное то, что вопреки моим ожиданиям, я не заплакала от боли анального секса, а наоборот возбудилась и под всеобщее улюлюкание стала подмахивать им своим задом. Я чувствовала в этот момент себя настоящей блядью и мне, ужас, нравилось это, потому что я кончала, я стонала под ними, выла от удовольствия.

Они меня и в три члена ебали: в рот, в попу и в... пизду...

Я не знаю, сколько это продолжалось, час, два, три. Но после того, как Павел объявил окончание, мне позволили собраться, одеться, вызвали мне такси и дали денег, кажется три тысячи — гонорар.

В общем, теперь я законченная блядь, шлюха. Мною можно торговать, за три штуки ебать и ебать меня».

Дальше она заплакала, уткнувшись в меня.

Потом я погладил её по голове и сразу вспомнил все свои мысли на счет того, чтобы сделать из Машки шлюху. Я действительно мечтал об этом. Мечтал о своей жене, как об объекте группового секса. Я часто говорил её об этом, и её это, как правило, возбуждало. Но дальше разговоров дело не шло. Нужен был какой-то удар, переворот, чтобы она могла переступить через себя и свои комплексы. А теперь случилось это.

Я мог бы пожалеть её, успокоить. Но я слишком возбудился от ее рассказа и решил, что эту ситуацию надо использовать для того, чтобы окончательно её сломать, заставить полностью перейти за грань, заставить её осознать себя не иначе как шлюхой, блядью.

«Значит, тебя изнасиловали, — начал я, — трахали тебя сразу несколько мужиков, трахали тебя даже в жопу, чего ты мне никогда не позволяла. Значит, теперь ты шлюха, блядь! А ну, давай становись раком сука!»

Она заплакала и сказала: «Не надо». Но я сильным рывком перевернул её и заставил принять требуемую позу. Затем я задрал на ней платье, стащил колготки и трусы, вставил ей свой набухший от возбуждения член в раскрасневшееся анальное отверстие и стал ебать её в жопу.

 — Ну, скажи мне кто ты?

 — Я шлюха.

 — Так, а кто ты ещё?

 — Я потаскуха?

 — Хорошо. А еще, кто ты? Ну давай, говори, я жду.

 — Я... я... я — сучка, я — блядь, я — грязная, дешевая блядь. Еби, еби меня блядь такую.

На этих словах я кончил, и моя сперма наполнила её анус.

Затем она поднялась, поправилась и, направившись к ванной, сказала: «Все мужики — животные».

С той ночи она со мной не разговаривает. Не говорит мне, куда идет, когда придет. А теперь вот её нет. Что это все значит?

Но... вот слышу движение ключа в замочной скважине, открывается дверь. Это она и, кажется, она пьяная. Интересно, что на этот раз? Неужели пошло развитие.

Но об этом уже в следующий раз. Сейчас нужно встретить мою девочку.

(продолжение следует)