Я медленно брел по грязному тротуару, усыпанному опавшими листьями. Какой паршивый день!... И погода как назло... и двойка по физике... и Катя... !!!... У меня подкатил ком к горлу... Мне показалось, что она громче всех смеялась, когда я так нелепо грохнулся с турника на физкультуре! Плевать на всех! Но перед ней... ! Как же я себя ненавижу!!! Так опозорится... Неудачник! Никогда мне не было так плохо.

 — Влад!!! Ну постой же!... Я оглянулся. Меня догоняла высокая стройная женщина. Ловко перепрыгивая лужицы и придерживая полы кашемирового пальто, цвета топленного молока,... она протягивала мне что то блестяще.

Окончательно очнувшись, я узнал её... Это была Нина Владимировна, мама моей Катеньки. Высокая, с идеальной фигурой, каштановыми длинными волосами, всегда ухоженная, она выглядела гораздо моложе своих тридцати пяти...

 — Владик! — сказала она, чуть запыхавшись. Владик, выручай! С разбегу она ткнулась в мое плечо своей упругой грудью и схватила за локоть.

 — Что случилось, тёть Нин?

Владик, меня срочно вызывают на работу,... Сменщица заболела... А Катька на тренировку ушла и ключи забыла! Совсем помешалась на своем плавании.

 — На... Передай ей. Она сунула мне в руку связку лючей, Резко развернулась и помчалась, изящно цокая по грязному асфальту шпильками своих белоснежных сапожек.

 — Я позвоню ей! Катя зайдет за ними... Она ловко вскочила в стоящий неподалеку черный Мерседес, обняла и поцеловала сидящего за рулем... Через секунду на месте Мерседеса осталось только сизое, смрадное облако дыма.

 — Могла бы и не врать про работу, — подумал я. И поплелся дальше, к своему подъезду, пиная пустую коробку из-под яблочного сока. У меня перед глазами было лицо Катеньки: её необыкновенные, как вишни глаза, пушистые ресницы, всегда чуть на улыбочке маленький ротик с алыми пухленькими губками.

Это случилось в прошлом году. Робкое осеннее солнышко скользнуло своим лучиком к нам, в кабинет литературы. Золотистый лучик коснулся щеки Кати, которая сидела на первой парте. Пушок на её щёчке светился нежнейшим золотистым бархатом. С тех пор, вот уже больше года, она не выходила у меня из головы! Других девченок просто не существовало. Только она. Нет, это была не любовь... Эта дикая, всепоглощающая страсть в сто раз сильней любви.

Я зашел в подъезд, поднялся на свой этаж. Сунул руку в карман куртки... Достал связку ключей... И тут мне показалось, что совсем рядом громыгнул гром, и в глазах сверкнула молния... Я стоял, открыв рот, и вытаращив глаза, холодок прошел по груди.

Я вдруг осознал, что держу в руке ключи от Катиной квартиры!!! Мурашки пробежали по спине. Вихри мыслей проносились в голове. Непомню как я оказался в подъезде, как взбежал на пятый этаж. Так. Вот она... эта коричневая дверь с никелированой ручкой. Дрожащим пальцем я нажал кнопку звонка, хотя знал, что никто неответит. Меня била мелкая дрожь, трясущаяся рука достала ключи. Ужас сковал мое тело. Казалось что все соседи вытаращились на меня через свои дверные глазки. Неет!!! Напуганным котом я сиганул во двор. Присел на скамейку. Тайком закурил сигарету. Противная дрожь начала отступать, на несколько секунд голова неприятно закружилась. Через пять минут самообладание вернулось ко мне. Неудержимая сила тянула меня туда, откуда я только что трусливо бежал.

Сжав в руке ключи, я вошол в подъезд. Прислушавшись, я понял, что на лестничной клетке никого нет, и спокойно поднялся к квартире. Легко клацнув открылся замок, чуть скрипнув, отворилась тяжелая дверь. Голодным котом, я юркнул в темный, благоухающий знакомыми и совсем незнакомыми ароматами проем, и тихонько закрыл за собой дверь. Сердце гово было выпрыгнуть из груди. Когда глаза привыкли к полумраку прихожей, я увидел на вешалке Катину кожанную курточку, и прижал её к себе. Жадно вдыхая знакомый аромат, я вспомнил, что почти каждый день ощущал его слабенькие струйки, когда Катя проходила рядом. Скинув кроссовки, я одел пушистые тапочки в виде Розовых зайчиков. Приятная волна незнакомых ощущений прошла по всему телу. Это были Катины тапочки! Немного успокоившись, я прошел в квартиру.

На кухне вкусно пахло жареной картошкой и котлетами, которые дожидались Катиного возвращения на газовой плите. В передней царил беспорядок. Окна закрыты плотными шторами, в комнате был полумрак. На разложенном диване валялись скомканное одеяло, смятая простыня и пара подушек. На кресле лежали небрежно брошенные черные чулки, и бархатистый темно-зеленый халатик. В углу стоял старинный платяной шкаф, из прикрытой дверцы которого высовывался краешек черного шелкового платья в белый горошек, а с незадвинутого ящика свисал бордовый, с бежевым кружевом бюстгальтер. По размеру было видно, что его хозяйкой была тетя Нина.

Мое тело совсем не слушалось меня, дыхание то переполняло меня, то душило. Сердце, то замирало, то билось так, что темнело в глазах. А вот, наконец, и Катина комната. Она была просто залита светом. Стены были увешаны всякими грамотами, фотографиями певцов и певиц. Практически все попространство занимали письменный стол, шифоньер, и незастланная кровать. Невыдержав нахлынувшего волнения, я рухнул на неубраную постель, обнял подушку и принялся неистово целовать её. Ведь несколько часов назад на ней лежала моя Катюша, моя богиня, такая прекрасная и такая недоступная! Я быстро разделся до нага и стал собирать разбросанные по комнате вещи. Шелковые нежно розовые трусики были в скомканых, телесного цвета колготочках, которые я нашел под кроватью. Белый с крупными розовыми цветами халатик висел на спинке стула.

Меня захлестнули необыкновенные чуства, сильнейшее возбуждение, страх, какое то дикое счастье, фантастическое наслаждение. Все эти чуства метались во мне как буря, то отпуская, то набегая волнами. Я был в каком то неистовом экстазе. Целовал то трусики, то колготочки, то халатик, жадно вдыхая сохранившийся аромат Катиного тела. Но все эти чуства усилились многократно, когда я с наслаждением, неспеша, стал одевать все это на себя!!! Трусики нежно, но туго обжимали вырывающийся из них перевозбужденный член. Казалось, что колготки сами ласкают мои ноги. А мягкий пушистый халатик обволакивал мое тело, как теплое облачко... Силы были на исходе. Я повалился на постель...

Ревущей ракетой, сияющим фейерверком пронесся по моему телу первый в жизни оргазм!... Я лежал в Катиной постели обнимая её плюшевого мишку. Я был щастлив. Но вскоре счастье сменилось ужасом! Идиот!... Болван!... И халатик, и постель, и колготки, все было забрызгано спермой. Схватив в ванной полотенце, я кинулся стирать им «следы преступления». Но ничего не получалось, все только размазывалось. Истерический хохот вырвался у меня из груди, мне показалось это так смешно, и так приятно. Мне больше нехотелось быть одетым в испачканые мной же вещи. Я снял их и разложил все как было. Тем более, прямо передомной стоял шифоньер, набитый катиной одеждой. Глаза разбегались от обилия разных вещей. У меня, наверное, был вид золотоискателя нашедшего вдруг россыпь самородков. Чего там только небыло! В выдвижных ящиках лежали стопки чудесных разноцветных трусиков, пакеты с колготками, носочки, маечки...

Все можно было потрогать, посмотреть.!... И конечно — одеть!!! В большом отделении висели курточки, платьица, юбочки... и конечно тот самый белоснежный полушубок, в котором она была похожа на снегурочку. Дрожащими от волнения руками я натянул на себя беленькие шелковые трусики с кружевными резинками и розовым бантиком, потом телесного цвета, красиво переливающиеся лайкровые колготки, которые приятно обжали ноги. Мой торс был далек от спортивного, и бежевая маечка пришлась мне точно в пору. А вот обтягивающие светло голубые джинсы оказались чуть длинноваты, катины стройные ножки были подлинней моих. Ярко голубая спортивная кофточка на молнии удачно дополняла мой наряд.

От беленького мехового полушубка приятно пахло катиными духами. шоколадом и еще чем то, очень приятным и необъяснимо притягательным. Обняв его как девушку, и уткнувшись в длинный мех капюшона я наслаждался этим волшебным ароматом. А когда одел на себя, он окутал меня ласковым теплом. Я был на седьмом небе от счастья!

Вот только с обувью вышла незадача. Мои ноги сорокового размера никак не могли влесть в чудесные, серые замшевые сапожки, с короткими голянищами, отороченными белым мехом!. Но выход был найден. Я вышел из катиной конаты, оглядел квартиру. Гдето должна была быть обувь тети Нины... Поддавшись чутью, я направился к её шкафу.

На нижней полке, под вешалками с платьями стояло множество туфелек, босоножек, сапожек разных моделей! Мне очень понравились черные ботфорты на тоненькой металлической шпильке, остроносые, с длиннющими голенищами из нежнейшей кожи, они были украшены множеством клёпочек, пряжек, ремешков. Эффектные сапожки подошли идеально! Только непривычно было стоять на шпильках. И тут я увидел отражение в зеркале шкафа. В полумраке зеркала как будто сояла Катя! Мне стало не по себе.

За свои 18 лет лет мне никогда не хотелось стать девушкой, никогда не приходили мысли о гомосексуализме, я был обычным парнем. Таким и остался. Но как чертовски нравилось ощущать себя в катенькиной одежде!!! Впечатления были настолько ярки и сильны, что спустя много лет, легко вспоминались малейшие детали, и даже запахи!

Предательски быстро убегало время. Я вернулся к катину шифоньеру и стал примерять и другие её вещи. Несколько джинсиков, свитера и водолазочки, бельё... И тут мне попалось платье, в котором Катя была на новогоднем вечере! Оно было просто шикарно!... Сиреневое, из плотного переливающегося шелка. Под платьем на вешалке висели длинные перчатки под цвет платья. Она была в нём самая красивая! Я надел его с теми самыми белыми чулочками, и босоножками, в кружевной лифчик я сунул пару трусиков, съимитировав грудь.

Гладкие складки ласкали тело, а мастурбировать в таких перчатках было просто восхитительно. Их гладкая ткань просто ласкала член. Я кончил еще раз. Как мне не хотелось снимать все это!!!... Я прошелся по квартире, покрутился перед зеркалом, потом сел за стол и стал рассматривать содержимое ящиков. Мне, почемуто, доставляло удовольствие перебирать все эти всевозможные заколки, расчестки, зеркальца, косметички... Мне попалась гигиеническая помада. А ведь эта помада касалась катиных губ.!!!... и я с наслаждением провел ей по своим губам. Время подходило к концу. Надо было сматываться. Разложив все по своим местам, и прихватив из ванной ношенные Катины трусики, я осторожно закрыл дверь квартиры, вышел во двор и «с чуством глубокого удовлетворения» поплелся домой.

Мне так хотелось собрать все эти вещи, и катины, и тети Нины и унести с собой! И где-нибудь в укромном месте часами наряжаться в них! Конечно, это было невозможно...

А через четверть часа я уже валялся на своем диване, в конец обессиленный, но ужасно счастливый, прижимая к лицу нежно розовое чудо, трусики моей любимой Катеньки. В дверь позвонили. У порога стояла Катя и болтала с подругой, не обращая на меня ни малейшего внимания, а только небрежно протянула в мою сторону чудесный, ухоженный пальчик. Я надел на него кольцо с ключами, и она все так же, необращая на меня внимания удалилась...