13.01— 21.01.2005 г.

Огненная Кошка

Меня не перестает очаровывать совершенство моей Госпожи!

Поразительная гармония её женской красоты, гипнотизирующей сексуальности и её поразительных, иногда просто шокирующих фантазий в Женской Доминации. Конечно я, обречённый «Пьедесталом» на вечную любовь и покорное рабство своей Госпоже, могу показаться не полностью объективным в этом плане, но не думаю, что очень преувеличиваю, т. к. многократно видел её сокрушительное впечатление на других, в том числе изощренных в сексе и избалованных женскими прелестями мужчин. В отличии от большинства топ-моделей, дам типа «экскорт», Госпожа — не смазливая милашка с «ногами от ушей». Нет, у неё красота холодной и властной королевы, сквозь которую светится зной сексуальной энергии, переплавляющей мужские сердца в безнадёжное рабство.

Но, ближе делу! Госпожа, сидя по-женски боком, на моей спине въезжает в зал-студию. Я, естественно на четвереньках, катаю её по кругу пространства зала. Он завален всякой всячиной, требуемой Госпоже по задуманному сюжету. Госпожа как всегда потрясающе красива. На ней огненно-красный латексный костюм жещины-кошки. Он ей нравится и она его бесконечно модифицирует. Раньше его стиль был навеян костюмом Мишель Пффайфер из второго Бэтмэна, теперь от его прототипа осталась только шапочка и полумаска. Из сплошного, сверкающего и обтягивающего комбинезона он превратился в экстравагантный секс-костюм с соотношением обнаженного тела и латекса 50 на 50. Колготы превратились в лосины до щиколоток с лампасными разрезами, стянутыми красивой латексной шнуровкой. Причудливые отороченные прорези, также с сетчатой шнуровкой открывают взору различные части прекрасных бедер, голеней и ягодиц. От поясницы через промежность до лобка идет тонкий еле заметный, скрытый замок-молния. Достаточно легкого, но осторожного движения руки снизу вверх и чудо свершится!

Верх костюма — это клочья огненного латекса, красиво стянутых между собой тонкими металлическими цепочками и латексными ремешками, лампасные разрезы на беспалых печатках с переплетом крестообразных латексных союзок. В тон костюму, на шее Госпожи широкая перепонка из тонкой кожи с металлическими цепочками и агрессивно-длинными стальными шипами. Груди с великолепными сосками, спина и боковые стороны свободны от ткани. От плечей по шее ткань образует кошачью шапочку с декоративными ушками, а на затылке сквозь отверстие выходит ярко-красный, длинный до лопаток нейлоновый пучок, имитирующий волосы в стиле «конский хвост».

Обувь — открытые черные сабо с тремя тонкими перепонками по взъёму стопы и в контрасте с красным каблуком-шпилькой и также красным кантом у острого носка. Лак на руках — алый алмаз с тоненькой черной конвой. Лак на ногах — также алый, но с контрасными черными разводами. Яркий макияж лица, кричаще-карминовые губы и броские красновато-золотые тени. Колдовской взгляд сине-зеленых глаз.

Вот такая сногшибательная у меня сегодня Госпожа! Это чудо, Огненная Кошка, сидит на подушечке, закреплённой на обруче вокруг моего туловища, на моей рабской спине. Её острые каблучки периодически покалывают то мое бедро, то живот и я двигаюсь резвее. Ну а что я?... покорный и счастливый до безумия, её даже не слуга, а раздавленный её великолепием ничтожный раб. На голове — уздечка с закусом стальной круглой палочки, от её концов вокруг носа идут черные ремешки, соединяющиеся на лбу и уже общей кожаной лентой, идущие через голову к унизительно жесткому собачьему ошейнику с цепью. Цепи с кожаными перемычками также проходят от углов закуса, выполняя роль удил, чтобы Госпожа могла править мной при поездке.

Поездив по залу, поставив на мне каблучками несколько ссадин, Госпожа правит своего «пони» к никелированному секс-креслу. Кресло как гинекологическое только миниатюрное из красивых тонких блестящих трубок с ложбинами для разведенных женских ног, с мягким сидением и спинкой, подножьем и вырезом для провисания дамских органов или излития содержимого вагины и кишечника под ним — кольцевидная подставка для принимающей головы лежащего под сидением раба. Кресло специальное, из зарубежного секс-шопа. Я становлюсь боком к подножью, Госпожа ступает на мой загривок и, разворачиваясь, ложится на сиденье. Обруч с подушкой отстегнут ранее и отставлен в сторону. Руки Госпожи расстегивают мою сбрую и цепляют за ошейник цепь поводка с кожанной лямкой для руки. Мой рот свободен и сразу задействован. Я, стоя на коленях, с нежностью обцеловываю её несравненные ножки, её пальчики, её красивейший педикюр. Затем осторожно как сокровище беру одну ножку и, не переставая её целовать, водружаю её на ложбинку под голень. Я кидаюсь сосать каблук Госпожи, торчащий перед моими глазами.

Пососав её каблучок, аналогично, разводя ножки женщины, перемещаю вторую ножку на её место. Госпожа милостливо кивает мне и я сосу её второй каблучок. Потом поцелуи перемещаются вдольноги по голеии, бедру и фиксируются на промежности.

 — Задержись здесь, — велит Госпожа.

Я обцеловываю её латекс, ремешки и цепочки в области лобка и промежности. Наконец следующая команда:

 — Открывай меня!

Я принимаю кончик бегунка молнии зубами и очень осторожно двигаюсь через промежность к лобку. Под моей губой ощущается освобождаемое от стягивающей ткани тело Госпожи. Вот отрылась область ануса, а вот и освобожденные губки вагины. Позади остался легкий пушок лобка и наконец бегунок завершил свой путь! Естественно я сразу кидаюсь ртом к открывшимся прелестям, но получаю жесткое указание дать им подышать. Сегодня губки и клитор Госпожи отдыхают от украшений. Вооще-то, то, что я раньше считал колечками, оказалось фирменными клипсами не проникающими через складки вагины и клитора. Очень удобно и безопасно.

Но раб должен использовать каждую секунду для поклонения Госпоже. И какой же это кайф полизать кончиком языка кончики напедикюренных ноготков, шоркая подпородком по острым носкам её туфелек! Чем я и занялся с должным вдохновением. Госпожа снисходительно наблюдала как раб на коленях у её кресла млеет от её чудесных задранных вверх и разведенных в стороны ножек. Затем она постепенно начала готовить своё прекрасное тело к оргазму: её руки обняли и стали гладить сочные груди, пальчики пощипывать с оттяжкой отвердевающие соски. Глаза затманились, послышалось легкое постанывание, язык стал кругообразно облизывать яркие губы. Госпожа небрежным жестом дала мне понять, что нужно переходить к её прелестям между ног. Я сначала легко потом всё более страстно обцеловываю область вокруг её ануса и киски, облизываю их в разных направлениях, делаю языком восьмерку по и против часовой стрелки. Анус и губки легко подергиваются в ответ, сжимаясь и раскрываясь всё шире. Госпожа со страсным стоном подхватывает себя руками под колени и тянет их на себя. Распаленный анус буравит мой взгляд и я, трясясь телом от возбуждения, присасывась к его отверстию. Посасывая, ввожу кончик языка о отверстие, проталкивая его последовательно всё глубже и глубже, пока он не входит на всю глубину. Кайф!

Обработав раскрывшийся анус, я вижу как рядом появляется рука Госпожи, убирает мой язык и её средний пальчик ноготком ныряет, покручиваясь, в полость попочки. По промежности перемещаюсь на свидание к киске. Она уже мягкая и вся сочится. Губки сами разъезжаются в стороны, клитор просто требует мои язык и губы. Целую его несколько раз и затем присасывась уже мертвой сваткой. Но Огненная Кошка хочет получить более изощренную ласку. Свободной от ануса рукой она бесцеремонно отпихивает мое лицо и пальцами разводит складки вокруг клитора, четко обнажив трепетную головку женского члена. Облизываю и посасываю то, что указано Госпожой, она уже входит в оргазм с дрожью, стонами и щедрым излитием пряного светлого сока вагины.

Пальчик с длинным алым ногтем выныривает из кратера ануса и участвует вместе с большим пальцем в захвате моего лижущего языка по его середине. Госпожа, используя мой язык как кисточку водит его кончиком по своему, выпирающему от разведения складок другой её рукой, клитору. Волшебный кайф! Она всё тверже и интенсивнее вдавливает кончик моего языка в головку женского членика. Я чувствую колкость её длинных ногтей на массе языка и одновременно нежную головку клитора на кончике моего мокрого органа. Происходит серия сладких вскриков и язык отпущен.

 — Съезжай вниз и там кончай! — приказ Госпожи.

Мне всё ясно: я быстро кидаюсь к анусу, вхожу в его горячую мокрую полость на всю длинну языка, со смаком мастурбируя себя. Одна рука Госпожи возвращается и трёт груди, вторая — массирует клитор и верх киски, спуская на меня обильные соки. Дрожь её достикает апогея, она и я одновременно кончаем, мой озверевший от эрекции член выстреливает под кресло струю с комками спермы и затихает, но Госпожа еще некоторое время сладко дергается в судорогах страсти, а я уже с опавшим членом держу язык в анусе чтобы продлить её кайф. Я без сил сползаю вниз, тишину разрядки смахивает прочь мягкий голос:

 — Лезь под сиденье, принимай золотой дождь!

Я ложусь на спину затылком на стойку под вырезом сиденья. Сердце заходится от возбуждения: ведь сейчас будет классное событие, которое Госпожа исполняет с различными, иногда неожиданными вариациями. Хотя всё в принципе элементарно просто — красавица после бурного оргазма невинно захотела пописать на лицо влюбленного мужчины, облегчить низ животика, справить житейскую малую нужду. Но в Женской Доминации это целая особая сфера унижения раба с получением им и Госпожой изысканного наслаждения. Всё очень красиво!

И вот на мое лицо брызкает золотой феерверк. Облизываю губы и закрываю глаза, снова порция дождя, горячая и ароматная, я не вижу что делает Госпожа, но дальше на моё лицо льется янтарная шипящая струя, под которую я подставляю раскрытый жадный рот и до окончания процесса успеваю нсколько раз сглотнуть. Поток иссяк, Госпожа оканчательно расслабилась на кресле. Я вылезаю из под сидения, обтираю лицо ладонь и иду вдругой конец зала к холодильнику, смоченным в туалетной воде полотенцем, ротовым дезодорантом привожу себя в порядок. Конечно это кощунство, но Госпожа не должна видеть облитую мочой мою рожу и нюхать это раз Доминация только начинается. Наливаю в высокий бокал её любимый манговый сок с кубиками льда и несу его на подносе с сигаретами и зажигалкой к Госпоже. Подаю ей сок, отпивает, со смаком пркуривает и, закрыв глаза, откинувшись на мягкое ложе наслаждается покоем перед дальнейшей активностью. А я нагло любуюсь ею — красавицей в кресле с широко раздвинутыми и закинутыми на ложбины обалденными ножками, переливающимся лаком педикюра, остывающим от секса анусом и обсыхающей, но всё еще достаточно мокрой зияющей вагиной с успокоившимся клитором.

Аll yоu nееd is lоvе

Я стою на коленях по среди зала. Отдохнувшая Госпожа прохаживается вокруг меня, пощёлкивая по голени плёточкой с короткими хвостиками. Плёточка, которую Госпожа игриво называет «ласкуха», больше напоминает веничек с короткими эластичными кожаными ремешками. «Ласкухой» очень удобно проводить локальную порку, главным образом бить раба по лицу, кистям рук, стопам и гениталиям. Скажем, Госпожа очень умело и жестоко может отхлестать лицо раба, не повредив глаза или уши. И наоборот отодрать плёткой его уши, не задев лицо. Устроить точечную экзекуцию головки члена или яиц раба по своей прихоти.

«Ласкуха» щёлкает, а раб со страхом ждет, какое решение примет Госпожа. Она внезапно останавливается:

 — Раб! Я хочу обсудить с тобой мои требования и новые условия твоего рабства.

 — Это большая честь для меня Гопожа! Я заранее приемлю любую Вашу волю.

 — Правильно! Хвалю! Итак ты в моем рабстве скоро два года, я вижу и чувтвую что ты из кожи лезешь, чтобы мне было приятно твое поклонение мне, стараешься поросёнок!

Она ласково смотрит на меня, голос её мягкий, вкрадчивый, я чувстую, что меня ждет что-то ужасное и внутренне сжимаюсь. Она продолжает, усаживаясь в кресло, пальчиком подзывает меня себе под ноги, устанавливает каблучки перекрещенных и вытянутых ног на моей смиренной голове. «Ласкуха» как ядовитая змея затаиласьу неё на коленях.

 — Моя Доминация, как и всё в этом мире, требует движения, прогресса, иначе пойдет процесс разложения и деградации. Это ясно любому, тебе тем более. Но из моего подсознательного наружу рвётся зверство и сладостный кайф от жестокости, всё более злобной жестокости к тебе. Я чувтвую себя уже сформировавшейся и прогрессирующей садисткой. Да, я — настоящая Sаdо-girl! И мне хочется большего...

У меня в груди растет холодный ком ужаса.

 — Я сама не ожидала от себя, но ты то обречен «Пьедесталом» на вечное подчиненне мне. Тебе нужны раболепие, поклонение, обожание и пресмыкательство передо мной. А я удовлетворяю себя всё более откровенным садизмом. Ты сам чувствуешь, что мои побои раньше более чем символические, становятся более изуверскими и я от этого тащусь, но перспектива еще более определённая в своём ужасе. Ты должен быть готов к тому, что тебя ждут увечья, травмы, причем сделанные мною не в порыве сексуальной активности, а осознанно, т. е. умышленные, говоря юридически. Я чувтвую всё более четкое желание лишить тебя при этом отдельных органов, лишить навсегда. Ты должен готовить себя к тому, что в ближайшее время потеряешь палец, а может быть конечность или орган чувств. А финал не избежен — самый сладкий оргазм ты мне сможешь доставить своей гибелью во время моего FеmDоmа. Конечно, он может быть будет не самый сильный для меня, ведь смерть другого раба или рабов может его превзойти. Но это то на что ты лично способен. А ты так жалок в своем желании ублажить мою прихоть!

Я потерял дар речи от ужаса, поражен как спокоен и ласков её голос! Но, черт возьми, у меня от этого совершенно потрясающая эрекция!

 — Смерть ради забавы Госпожи вообще становится венцом твоих рабских притязаний. И это объяснимо. С одной стороны вспомни общеизвестные факты сладостных, возможно самых сильных в жизни человека эякуляций при повешении людей, как течёт сперма в момент, когда жертва цепляется за ускользающую жизнь! Или когда обреченный забивается насмерть поркой шомполами. Последние удары вырывают из умирающего тела сильнейший оргазм! А какое сильное сокращение ануса при введенном в него члене, языке или страпоне происходит, когда жертве медленно перерезают горло и она, или он в ужасе захлебываются кровью и асфиксируют. А что испытывает палач? Почему он весь течёт в этот момент, если он — женщина, или кончает — если мужчина. А за всё надо платить. Когда твои родители организовали акт, при котором сперматозоид пробуравил яйцеклетку и зародился ты в ореоле «Пьедестала», а потом в жизни случилось невероятное — ты по счастливой случайности встретил свою, только свою Госпожу! И оправдал всё своё существование, разве не справедливо, что принося ей, своей Богине, сладчайший оргазм, ты уйдешь из этого мира?

У меня был полный стопор, она говорила обо мне как о таракане. Смерть которого обрадовала бы домохозяйку. Хотя раб он и есть раб, это его предназначение, его доля... Эрекция такая, что я уже просто не чувтвую свой член. Он как бы отделился от моего тела, отдельный такой лом...

Госпожа продолжала:

 — С другой стороны вспомни Клеопатру, Екатерину Медичи, они получали двойное наслаждение — когда занимались любовью с мужчинами и потом, когда наслаждались их казнью! Смерть и любовь — это сильные и часто связанные понятия. Мне очень любопытно как сильно спермой высрелит в этот миг твой член, хоть ты и не расскажешь, какой испытал оргазм, когда отлетала твоя жалкая душонка! Главное соединить момент вхождения в оргазм, когда его уже не остановить, с чувством, осознанным чувством, что сейчас ты обязательно умрешь. Эта обречённость двух процессов и вызовет сексуальный атомный взрыв. Я думала как быть с тобой. Ведь превращение тебя в калеку или труп лишит меня содержания. А ты очень заботишься о своей Госпоже, не жмод! Любишь свою Госпожу! Управлять твоим бизнесом я не умею и не хочу; кого-то привлекать — сама останусь у разбитого корыта. И если тебя от меня не отпустит «Пьедестал», то другой, которого я найму после твоей смерти, меня кинет без проблем! Так что живи пока, а с травмами буду себя сдерживать сколько смогу. Но нужны перемены. Например, когда я, Госпожа, занимаюсь с тобой Доминацией, ты всё ждешь, когда я разрешу тебе кончить, а эти мысли уменьшают долю страсти, которую я бы получила без твоих эгоистических желаний, поэтому тебе нужно снижать либидо! Посоветуюсь с врачами, может нужно давать тебе женские гормоны, удалить одно яйцо или вот идея — пластика твоего члена. Уменьшить член чтобы он тебя не волновал, а ты всецело отдавался бы предоставлению мне всё большего удовольствия. В дальнейшем готовься к полной кастрации... Это вопрос решеный! Не надо убиваться ведь сначала тебя подготовят, гормоны подают, либидо снизится, сосочки набухнут, бриться будешь реже, кстати, эстрогены омолаживают, а тебе под сраку лет! Будешь миловидным, а там и яички удалят, нет я сама это сделаю, будет классное шоу! Ты мне лижешь ноги, а я тебя кастрирую! Не бойся, ты же знаешь, что я почти два курса в мединституте проучилась, так что почти медик. Хотела быть рентгенологом: красивая женщина в темном кабинете и всех мужиков превращаю в скелеты с черепами!!! Кастрация раба! Вот уж оттянусь, покончаю с кайфом! И ты напоследок надрочишься вволю, обещаю! Ножку и киску с анусом будешь сутками лизать и дрочить! Ты ведь живешь два года без миньета и привык, ничего! И еще одно. Тебе надо в ближайшее время будет удалить все зубы. Все! Ты сделаешь это для своей Госпожи?

 — Госпожа за что? Не надо... Я ощупываю языком каждый свой родной зуб.

 — Заткнись!!! Как сказала так и будет! Сам не знаешь, а дергаешься... Смотри, полость рта увеличивается, о зубы мои прелести в твоём рту не царапаются, а мягко массируются нежными влажными деснами, язык без препятствий вылетает вперед и его выход длиннее! Сосать можно сильнее многократно, целовать в сильном засосе, лизать языком и губами вместе! Я работала с беззубыми рабами и мне понравилось! Помню был один, передние и клыки я ножками выбила, а коренные — он сам пассатижами вытащил при мне, без приказа, заметь. Я тогда трижды подряд так сладко кончила! В начале, когда ссала, именно ссала с напором ему в зияющий, кровавый, жадный рот, долго же я копила перед этим, затем, еще высралась классно и он аж до печёнок всё у меня высосал, потом — когда он наглотался и стал тереть опухшими деснами мой мокрый клитор, третий раз. А уж из него столько спермы вылилось... сколько и крови... Столько новых проектов я задумала! Во рту раба всё гладкое мягкое, кайф! Или ты не хочешь доставить дополнительное удовольствие Госпоже? И еще говоришь про любовь! А как удобно будет тебе целовать, лизать и сосать мои напедикюренные пальчики! А золотой дождь, вот уж напьёшься до сыта и мне писать в свободный рот приятно, воронки не надо, а копролюбовь — это супер! Ничто анус не корябает, язык лижет получаемое от Госпожи, сильные отвислые губы высасывают «шоколад», объем ротовой полости огромный... Не я, а ты давно должен был сам начать этот разговор и умолять меня порадовать решением этой мелкой проблемы. А на людях у тебя будут съёмные зубные протезы на присосках. Зубки будут беленькие, ровненькие. Голливуд! Никто и не заметит, ну может быть чуть пошепелявишь в начале. Но для своей Госпожи ты должен идти на жертвы! Ко всему привыкаешь. Я представил её скользящую ножку в моем гладком без зубов рту и сказал:

 — Спасибо, Госпожа!

 — Дадут тебе общий наркоз, очнешься готовый к употреблению. Нет, гулять так гулять! Какой наркоз! Горпожа сама, понимаешь сама выбъет тебе зубы своей ножкой и не сразу, а по одному в течении, скажем, месяца. Подчиненным скажешь, что заболели десны и крошатся зубы, да вообще ничего не объясняй, это не их собачье дело как ты любишь Госпожу. Сапожек и ботфорт у меня много, а выбивать буду по разному. С кайфом и экзотическими фантазиями. Накончаюсь за этот месяц и тебе дам покайфовать, пока ты с яйцами!!

Повисла пауза. Я потрясённый стоял на коленях перед Божеством, чьи прекрасные ноги покоятся на моем темени, которому я был отдан судьбой в беззаветное рабство и которое снисходительно рассуждало о смысле моей никчемной жизни и смерти.

 — Так, вот что нужно сделать немедленно. Ты завтра же напишешь и оформишь у нотариуса завещание на меня на всё твоё движимое и недвижимое имущество. И сразу еще дарственную, на все свои материальные ценности, чтобы если что, я не ждала срока вступления в права владения. Я всё должна получить завтра же! Ну?

 — Конечно, Госпожа. Как скажете! Всё будет исполнено. — Обречённо говорю я.

 — А тебе нужно только три вещи — любовь, любовь и еще раз любовь ко мне! Абсолютная любовь!

Госпожа, устав от разговора с рабом, выходит из зала.

Минздрав предупреждает...

Очнулся я от тягосных мыслей, услышав цоканье каблучков Госпожи. Она подошла ко мне и сходу приказала:

 — Раб, целуй мои ноги!

Я бросаюсь и покрываю поцелуями её пальчики с прекраным педикюром. Целую долго с наслаждением и чувстую, что тяжести на сердце становится всё меньше. Какая же она все-таки красавица!

 — Раб, лижи мои пальчики на ногах!

Лижу как сумашедший как будто у меня их сейчас отнимут навсегда. Куда что делось! Я весь в поклонении ей! Какой педикюр! Как мне хорошо от этих чарующих ног!

 — Целуй взъем стопы взасос! Соси мои каблучки! Меньеть их! Живо!

Я мечусь под её ногами, слюна летит в стороны. Так взъем, теперь сосать один каблук, теперь второй еще, еще... О, ногти, о, ноги как я Вас люблю...

 — Ну, что легче стало? Видишь как я тебя быстро излечила! Где твоя депрессия? Пока есть на свете твоя Госпожа ты не умрешь несчастным! Уяснил? Я — твоё счастье!

 — Да, Госпожа, спасибо. Я — самый счастливый из мужчин!

В поклонении ногам Госпожи, кстати, есть маленький н изящный нюанс:

· — целовать, сосать, лизать ножки по принуждению. Госпожа велит, а раб упирается. Госпожа его ломает на поклонение. Для меня это что-то инопланетное, я готов любить ножки Госпожи всегда и везде!

· — то же, по приказу Госпожи. Фактически это указание рабу, что ему конкретно делать, как она желает чтобы он полонялся её ногам. Здесь сочетание обожания ног Госпожи с Женским Доминированием, т. к. раб не волен делать что-то иное. Классно!

· — поклонение ногам Госпожи по просьбе и мольбе раба. Раб клянчит, Госпожа разрешает. Это — награда, поощрение, милость.

· — раб ртом любит ножки Госпожи без каких-либо условностей. Как само по себе разумеющееся. Скажем, Госпожа занимается макияжем или завтракает, а раб самозабвенно целует и лижет её ножки, сосёт её пяточки и пальчики, Госпожа не обращает на эту банальщину своего внимания или снисходительно принимает это.

Госпожа продолжает:

 — Так, теперь я сяду, ты ляжешь под кресло, раб, я поставлю свои ножки на твоё недостойное лицо... Так, хорошо лежишь, какие у меня всё таки красивые ножки, а?

 — Да, Госпожа, они самые красивые на свете!

 — Так сосредоточься! Ты должен унизиться передо мной сначала морально, потом физический!

 — ???

 — Расскажи мне о себе. — С издевкой говорит Госпожа. Мне всё понятно!

 — Я — гнусный, неблагодарный раб, жалкий червяк, зловонная свинья, подлец, мерзавец, негодяй, гад, сраный говнюк!

 — Сраный говнюк? А что бывает не сраный? Хотя мне нравится!

 — Ёбаный пидор!

 — Постарайся без мата, а где, кстати, ты видел не ёбанного пидора, все оии того... На то и пидоры, чтобы... Думай что лапочешь!

 — Сука я последняя, червяк скользкий, жаба прыщавая. Сволочь, тварь, мразь, гнида, мерзость, дрянь, гниль поганая, засранец, блядь пожжёная!

 — Опять мат!

 — Блевотина зловонная!

 — Зловонная уже была, старайся не повторяться!

 — Членосос потаскушный, тля синегнойная!

 — Синегнойной тли не бывает!

 — Я — чмо грёбанное, мудило, хорек вонючий, сиська, говноед, хуесос. Пизда нестроевая!

 — Во-первых, опять матерщина! А во-вторых, я требую уважения к этому нежному и восхитетельному женскому органу! А хорьков я видела, они красивые!

 — Но я — вонючий, облезший хорек! Дерьмо я гадкое! Клоп, тухлая падаль, извращеец поганый, раздавленный таракан, дырявый кишечник, глист навозный, говно с зеленой продрисью, разлагающийся геморрой!

 — Ну, вот можешь же если постараешься!

 — Старушечий пердёж, мелкодисперстный понос!

 — Мелко... какой? Не употребляй не понятных слов, я ведь не кандидат или доктор наук, а Госпожа! А то квазидетерминированный псевдомониторинг какой-то!

 — Дрисня вонючая, рвотная масса, я — гадина уродливая! Мерзкий прыщ, гнойник! Кабан кастрированный, пень обоссаный, верблюд слюнявый, ублюдок, дегенерат!

 — Дегенерат и ублюдок — одно и то же!

 — Вошь, сопля зеленая, обезьянная морда, отвислая дряблая жопа!...

 — Ну ладно, вижу, иссяк. Нужно работать над собой. Разбей эпитеты, скажем на группы: животные, насекомые, выделения, медицина, секс... Думай.

 — А, теперь скажи как это ты интеллигент, бизнесмен с ученой степенью дошел до этого? Перед тобой красавица, твоя Госпожа, изящное создание, тонкая натура, а ты таких слов при ней наговорил, где ты этого нахватался?

Я получаю сильную пощечину, затем вторую по той же щеке!

 — Неси «ласкуху»!

На коленках перемещаюсь по залу, возвращаюсь с плёточкой в зубах.

Госпожа берет её за рукоять.

 — Ты понимаешь, что после того как здесь при мне от тебя прозвучало столько гадостей, это не может остаться без наказания! И как же мне тебя наказать?

 — Безусловно, Госпожа! Пожалуйста накажите меня посильнее!

«Ласкуха» плавно взлетает в возудух и сильный удак её хвостиками ложится на мою щеку, еще удар, следуют удары по обеим щекам, шее.

 — Получай гаденыш! Вот тебе, вот...

Мельком замечаю, что Госпожа заводится от экзекуции. В глазах её появляется жестокий блеск наслаждения. Надо терпеть, хотя плётка бьет все сильнее, а щеки горят огнем, по моему лицу начинают течь слезы от боли и унижения. Это её еще более возбуждает. Она права насчет садизма. Где садо, там и мазо, как говорил Фрейд. Госпожа рукой подхватывает поводок от моего ошейника, отодвигается назад и упирается своей великолепной ножкой мне в грудь, поводок жестко натянут. Каблучок сильно впивается в кожу.

Теперь она хлещет плёткой по лицу с оттяжкой, отталкивая меня ногой от себя. Чтобы доставить ей удовольствие я высовываю язык. Госпожа довольно кивает. Удары плеткой справа и слева по залитому слезами лицу, несколько — точечно, по языку. Но вот «ласкуха» падает на пол. Госпожа встает надо мной.

И выставляет ножку вперед, ставя её на каблук с задранным вверх носком.

 — Целуй мои ноги, раб!

Целую носок туфельки и по-собачьи лижу её пальчики с черно-красным педикюром.

Мое разбитое, мокрое от слез лицо поднимается вверх. Наши глаза втречаются.

 — Я люблю Вас Госпожа!

 — Я знаю, раб! Как ты сам можешь унизиться перед Госпожой? Есть идеи?

 — Я могу выдавить из себя кал и обмазать себе лицо, Вам будет весело Госпожа!

 — Будет глупо, грязно и много вони. Еще?

 — Я могу вскрыть себе вену и вымыть Ваши ноги своей горячей кровью!

 — Заманчиво, но в тебе крови лишь литров пять, это неполный тазик, кровь сразу же остывает. Так, что удовольствие короткое. А кто мне отмоет потом ноги от крови? Тебя уже не будет, мне — возня с телом, не на помойку же тебя выбрасывать, ты ведь всё таки мой преданный раб и это не соответствует моей задумке о сочетании моего запредельного кайфа и твоего предсмертного оргазма. Хотя вот что! Я тебя увековечу! И помнить буду, и другим рабам рассказывать и показывать, ставить в пример. Моя знакомая то же Домина-люкс, высший пилотаж, как то раз, запорола насмерть своего раба. Не рассчитала... Увлеклась... А раб был классный, многолетней выдержки, кожа — вся в татуировках про Госпожу, её портреты, диферамбы ей и т. д. Она его со временем сапожками обеззубила, кастрировала с помощью мясорубки, сделала ему трёхшаровой пирсинг на языке для лизания клитора, выжгла кислотой все волосы на голове и теле, заклеймила в шестнадцати местах массивными лошадинными клеймами. Вообщем раб хоть на выставку! Он любил её, прямо души не чаял! Но под кнутом сдох... Куда девать труп? У неё был приятель — скорняк, отвязанный отморозок... которому всё по... Так они позанимались некросексом в кайф, потом освежевали его, кожу с татушками и клеймами — на растяжку, мышцы и внутренности мелко изрубили и порциями в сортир с частыми смывами, скелет разобрали, протравили чтоб не гнил и отлакировали. Голову отрезали и засунули в большой муравейник в лесу, через месяц вынули, а череп аж белый всё с мозгами выели муравьи. Они сделали инкрустированную серебром пепельницу с откидными крышечками на два отсека, вставили как зубы разноцветные лампочки типа «бегущий огонь», в глазницы и носовую дыру — мерцающий мягкий неон и когда она включает компьютер, пепельница так классно светился огоньками и покурить с кайфом можно. Изящная и символическая вещь. Кости конечностей покрыли красной эмалью и оформили классный столик с пуфиком, кости пошли на ножки и остов, а сверху всё как у мебели. На пуфике ножки Госпожи отдыхают или она педикюр твой любимый делает, столик — для напитков и фруктов. Рёбра — сделали белоснежную плетенку типа напольной вазы, там и позвонки сгодились, только их просверлили многократно дрелью, не узнаешь. Из кожи после тонированной покраски сделали авангардное пано на стену и всякие там сумочки, кошельки. Она мне один подарила, потом покажу, с поэтической татушкой с одной стороны и клеймом — с другой... А из кожи лица после протравки — черную маску для других рабов с замочками, фурнитурой и каждый раб теперь ей напоминает его!! И всё очень красиво. Кто увидит, дивится этой роскоши. По-моему, только тазовые кости выкинули, изрубив в щепки. Вот и всё, никакого криминала, не придерешься! Так уясни, придурок, он всегда с ней и служит Госпоже и после смерти!!! Учись!! Чёрт слюна от болтовни собралась, открой ротик!

Она смачно спускает мне слюну на язык.

 — Вот что, оближи-ка пол вокруг моих ног, языком, не отрывая его от пола, начерти мокрый круг!

 — Спасибо, Госпожа.

Мой язык упирается в пол у её прекрасных ног, перед глазами — обалденный педикюр на ножках в туфлях на шпильке и начинаю круговое движение, впившись взглядом в великолепные женские. Всё, я обполз вокруг! Язык как наждак.

 — Круг должен быть мокрым! Вот тебе еще влага.

Госпожа несколько раз обильно плюёт перед собой, потом отдельно — мне в лицо. Я подхватываю с полу слюну и с ней снова совершаю «круг почёта», почёта Госпожи, конечно.

 — Покуришь?

 — А можно? Спасибо, Госпожа!

 — Иногда...

Госпожа садится в обычное кресло, разрешает мне взять из пачки сигарету, велит разуть одну свою ножку, ту которая закинута ею сверху, закурить сигарету и вставить её между своим большим и вторым пальчиками заженным концом вверх. Я подобрался со стороны стопы и осторожно втягиваю в себя дым, курю, а ножка иногда отдегивается и я ловлю губами фильтр, Госпожа добра и слегка забавляется! Половина сигареты скурена и жар подступает к бесценной стопе, Госпожа выдергивает и топчет окурок носком обутой ножки. Я обцеловываю её и после этого отлепляю губами окурок от подошвы, задранной вверх и съедаю его еще горячий.

 — Теперь вставай, надоел ты мне под ногами. Сейчас и я покурю...

Я в ошейнике со спускающейся вниз цепью поводка пристегнут к Х — образному кресту ремнями за запястья и щиколотки. Центр креста жестко фиксирован на толстый штырь к стене и легко вращается. Я полностью голый перед Госпожой, которая стоит против меня близко-близко в поднятой руке длинный мундштук с длинющей сигаретой. В зубах у меня заженная свеча, воск медленно сползает к губам. Подождав для торжественности, она прикуривает сигарету от огня свечи, затем дает мне пощещину и свеча отлетает из моего рта и падает, затухая, на пол.

 — Итак, что ты можешь сказать о своей Госпоже?

 — Ваше величество! Моя любимая Госпожа! Вы самая великая и красивая женщина на всём белом свете и во все времена!

 — Так, начало не плохое.

 — Вы самая прекрасная, самая обаятельная, самая изумительная, привлекательная, сексапильная, манкая, милая, привлекательная, добрая, незабвенная, очаровательная, волшебная, дивная, миловидная...

 — Милая, добрая, миловидная... Что-то ты забылся, перегибаешь раб!

Её правое колено резко упирается мне в пах. Я вскрикиваю и сгибаюсь от боли. Госпожа затягивается, сбрасывает пепел щелчком длинного красного ногтя на мой услужливо высунутый язык, а потом выпускает дым в моё лицо и сдувает комочек пепла в моё горло. Успеваю проглотить. Колено продолжает прессовать мой вздыбившийся член.

 — Вы самая лучшая, самая справедливая на свете! Вы — совершенство, идеал, кумир! Вы самая дивная, обворожительная, самая умная, самая искренняя, умопомрачительная, грандиозная, фантастическая, клёвая, самая дурманящая, потрясающая, шокирующая, обалденная...

 — В принципе нормально, но вот умопомрачительная, дурманящая... Получается, что я Госпожа, которая царит в дурдоме... Так могут подумать... Госпожа у придурков...

Колено опускается ниже и я получая жесткий удар прямо по яйцам. Члену было больно, но когда по ним — несравнимо, до крика больно. Пепел на язык, клубы дыма из карминовых губ Огненной Кошки мне в лицо, очередной пинок коленом под яйца. Всхлипываю от боли:

 — Вы — солнце! Прекраснейшая роза, райская птица, бриллиантовая звезда, океан прелести, сладчайшая нега, сокровенная мечта, муза любви, самая удивителная и поразительная женщина на свете!

 — Отлично!

 — Самая отличная...

 — Это плагиат!

Госпожа перехватывает мундштук левой рукой, а правой обжимает каблук согнутой ноги и уже рукой двигает свое упёртое колено мне в гениталии. Я вскрикиваю. Она с любопытством изучает мои гримасы от боли. Ещё удар. Боль нестерпимая. Лицо раба окутано выдыхаемым дымом.

 — Госпожа прошу Вас... не надо!

 — Ты скуп на комплименты!

Рука Госпожи ещё трижды двигает ногу за каблук вперед. Я почти теряю сознание от боли.

Госпожа опускает руку с мундштуком и слегка касается горящим кончиком сигареты моих сосков. Боль в новом месте отвлекает от той, что в паху. Соски снова под огненным косанием сигареты. Дым, выдыхаемый в лицо, разъедает глаза.

 — Госпожа, вы самая моя любимая... самая-самая лучшая в целом мире!!! — Я истошно ору.

Колено опускается вниз. Пепел стряхивается последний раз, Госпожа хорошо откашивается и, собрав слюну, три-четыре раза смачно харкает её в мой распалённый рот.

Она поворачивает медленно поворачивает крест. Я зависаю вверх ногами. Стряхивает босоножку и сладкая стопа ноги, пинавшей меня, с лакированными пальчиками глубоко входит в мой рот. Входит уверенно по-хозяйски, полностью занимая ротовую полость. Её рука обхватывает мой несчастный, измученный член и интенсивно его мастурбирует. Сначала я думаю, что это дальнейшее издевательство, но, о, чудо он сразу начинает сладко дергаться под её умелым руководством. Госпожа, мастурбируя меня, плотно прижимает головку к моему жиоту и я резко врываюсь в сумашедший оргазм. Член забился в судорогах и мощно изливает семя вниз на грудь и мое перевернутое лицо. Какой фантастический кайф! Да пусть хоть расчленит меня, сожжет, кожу сдерёт, убъет в муках, у меня таких оргазмов до неё никогда не было.

Она — Богня, Фея, Ангел! И она моя любимая, единственная Госпожа!!!

Меня медленно переворачивают вниз ногами. Быстро отстегивают от оков и я благодарный падаю на колени.

 — Ты весь аж светишься. — С усмешкой говорит Госпожа. — Кстати, ножку мою забрызганную быстро облизать!

Лизать!!! Что там лизать!!! Да, я подохну за эту ножку!!!

Госпожа в костюме Огненной Кошки выходит из зала отдохнуть. Мне то же нужно очухаться.

По дороге она оборачивается и пинает в мою сторону лежащие на полу сначала один — ярко розовый и другой — черный красивые фирменные фаллосы. Они, подпрыгивая летят ко мне.

 — Раздрачивай рот и дыру раб, я приду к тебе, мой бейби! — Дверь за ней закрывается.

Теория относительности в Зазеркалье

Наконец она вернулась! Я подползаю к её ногам и трусь как собачонка о них, покрывая этот шедевр влюблёнными поцелуями.

 — Ну как успехи?

 — Госпожа, я старался.

Я действительно глубоко смазал анус гелем, вставил как мог сантиметров на 15 черный рельефный фаллос и насосался розового фаллоса также с толстыми «венами» и красивой «головкой». Я уже признавался в не желании заниматься анальными удовольствиями и всем, что напоминает феминизацию и «голубизну». Я — mаlеslаvе, мужской раб своей Госпожи, но раз она приказала я засуну себе в зад даже колесо от трактора и сделаю меньет оглобле. Только так, я считаю, нужно относиться к исполнению её воли, а там будь что будет. Она — хозяйка!!!

Госпожа берет в руки поводок и грациозно, цокая каблуками, ведет меня, стоящего на четвереньках, к большому зеркалу. В зубах у меня розовый фаллос наперевес, из задницы торчит черный «член».

 — Смотри как красиво!

 — Да, Госпожа, здорово.

В зеркале отражается красавица в лоскутном огненном латексном костюме а-ля Misstrеss, переплетения ремешков, гроздья цепочек, фантастический хвост искусственных волос, падающих на спину. Под полумаской ослепительное от яркой косметики и природной красоты лицо Богини. У её ног, на ошейнике — цепной раб, её преданный пёс. Госпожа отходит наполшага и ставит свою ногу мне на голову и зеркало отражает великолепие этой ножки с черно-красным лаком идеальных пальчиков. Мы молча любуемся потрясающим зрелищем.

 — Ну, пойдем. Займемся любовью. Любовью к Госпоже.

Она ведет меня к столику в угол зала. Поднимает руку и, прогнув запястье, пальчиком властно указывает на такой же розовый как у меня во рту страпон. Я кладу фаллос, беру страпон и очень почтительно обвожу талию и промежность Госпожи его ремнями с жесткой фиксацией его на женском лоне.

Страпон горячий. Куплен в Германии, я у нас таких не стречал. Дело в том, что он полый, т. е сам «член» плотный, но в нем есть канал с отверстием на головке как у настоящего, я крупные эффектно сделанные «яйца» — это полая груша с термоподогревом от маленькой батарейки. Окунаешь орган в жидкость, сжимаешь «яйца-грушу» и он набирает жидкость из какого-нибудь сосуда, воду или молоко по желанию, а в момент оргазма Госпожа рукой, или если закрепить их между ног, бедрами сжимает эти «яйца» и вперед из страпона летит до стакана горячей жидкости, «спермы». Страпон прозрачный и уровень жидкости виден у места соединения «яиц» с «членом». Кто попробывал немецкий страпон, другого уже не захочет! Сейчас страпон наполнен утренней порцией мочи Госпожи, самой терпкой по вкусу и обильной по объёму (скопилась за ночь её сладкого сна). Она в страпоне горячая и ядрёная!

 — Госпожа, а можно еще раз подойти к зеркалу?

 — Пожалуй... Я себе нравлюсь с этой штукой.

Мы опять у зеркала, но на лобке Госпожи красуется ярко-розовый рельефный страпон с плещущейся в нём горячей мочой. Фаллос эффектен, а Госпожа с ним агрессивно прекрасена. Она никогда не моделирует роль мужика, она всегда красивая женщина с властью страпона над мужчиной именно над мужчиной, а не накрашенном и разодетом под бабу идиотом. Ножка Госпожи опять стоит на голове её покорного и готового ко всему раба. Госпожа поглаживает страпон рукой снизу, как бы поддрачивая его.

Она не муже-женщина и не жено-мужчина, а прекрасная Госпожа, великолепная женщина, страпон которой только добавляет ей Превосходства надо мной, её мужчиной, её рабом!

 — Ну и кто из нас слабый пол? Надеюсь ты уяснил относительность этого понятия?

Относительность, конечно, явная. Но то что женщины — прекрасный пол, это уже вне теории относительности, это — истина в абсолюте.

Всё, она, вооружённая плетью, ведет цепного раба на поводке к станку. Это горизонтальная доска отороченная кожей со сверкающими заклёпками с разъемными плашками и отверстиями для шеи и кистей рук раба. Я укладываю шею и руки в пазы, а Госпожа опускает верхнюю планку и запирает её. Между моих раздвинутых ног у щиколоток распорка с манжетами. Раб установлен в позицию и его вина безмерна! Плеть у Госпожи многохвостая длинная до пола, та самая с красными ремнями и черной рукоятью с серебром.

Госпожа заходит спереди резко за волосы поднимает мою голову, наслаждается страхом на моем лице. Плеть у неё под мышкой держащей руки. Потом, сощурив в гневе глаза, смачно плюёт в мою избитую физиономию, плюёт презрительно и брезгливо, раз, два три... семь... и еще! Оплёванное лицо раба...

 — Ну, допрыгался? Получай скот!

Она отвешивает мне несколько звонких и сильных пощечин. Лицо моё всё еще отёчно и горит от общения с «ласкухой», но это её не волнует. Госпожа бьет своего раба когда захочет! Обтирает руку о мой загривок.

 — Какая мерзость!! Рот! — рявкает она.

Я остолбенел. Не долго думая, она заживает мне нос, а когда я хватаю ртом воздух движением таза вперед мощно вгоняет мне страпон между губ. Он был теплый с легким запахом мочи из отверстия.

Угловым зрением вижу отражение в большом зеркале и понимаю как я был неправ, сопротивляясь использованию страпона в наших отношениях с Госпожой. Я ставил во главу угла перспективу анальных удовольствий, которые мне не нравились, а в зеркале отражалась эстетика женского Превосходства над мужчиной. Страпон — абсолютное оружие женщины на сексуальном поле боя с мужчиной, оружие её безоговорочной победы и унизительной капитуляции мужика. Я лично за такую точку зрения, а не за превращение мужского раба в бабу-шлюху, т. к. она демонстрирует свое превосходство именно мужчине, а не феминизированному бесполому существу. Это превосходство значительно более великое и почетное!

В зеркале — красавица, Огненная Кошка, с ярким розовым членом-страпоном трахает, сношает рот оплёванной и разбитой рожи раба, зажатого в станке для экзекуций. Её движения грациозны и невероятно сексуальны. Моя эрекция обозначилась вновь. Госпожа жестко держит голову негодного раба за волосы, у неё под мышкой страшная черно-красная плеть, она подается телом, тазом вперед, её спинка и плечи прогибаются назад, голова слегка откинута, багровые нейлонове волосы касаются поясницы. Стройные длинные ноги напряжены и пружинят в ритмичном движении. Когда тело подается вперед, пяточки прелесных ног отстают от задников туфелек-шпилек, а пальчики ног, принимая нагрузку на себя, белеют, ноготочки с красивым блестящим лаком становятся более контрастными на фоне этой белизны. Это потрясающая красота!

Госпожа поворачивает голову и наш взгляды встречаются в зеркале на несколько минут. Она то же любуется процессом, потом закрывает глаза, откидывает голову и тело её подрагивает, она входит в оргазм. Не окрывая глаз, вынимает страпон из моего рта и прикасается головкой к моим губам. Я понимаю, что должен её лизать и сосать. Лижу и сосу как велено. Госпожу уже трясёт, она стонет, потом резко вскрикивает, рука хватает «яйца» страпона и мне в рот летит горько-солёная горячая жидкость с сильным запахом. Это её концентрированная утренняя моча. Рука Госпожи ныряет под страпон и она массирует свой клитор и вагину между двумя токими ремешками. Потом стонет и замирает, продолжая интимный массаж. Её пальцы всё в обильной светлой слизи.

Госпожа с наслаждением их облизывает и томно говорит:

 — Тебе не дам, самой вкусно!!

 — Спасибо, Госпожа!

Я остаюсь в станке, Госпожа отошла, заправляет страпон из термоса, состав заправляемой жидкости не изменился — утренняя моча Госпожи.

Она возвращается подходит ко мне сзади и резко выдергивает и бросает на пол черный фаллос, освобождая мой анус. Моя попа отдыхала лишь мгновение. Безо всякой прелюдии на ягодицы обрушился сильнейший удар плётки, еще удар, ещё. Я ору благим матом. Всё понятно: Госпожа продлевает свой оргазм новым стимулом — поркой моей задниы. В зеркале видно как она, отступив для пространства замаха руки, со всей силы лупит меня плёткой. Я ору, но её это лишь заводит, распалившись она вставляет в мой анус свой страпон быстро продвигаяя его до «яиц». И пошла работа, которую я вижу в зеркало. Но моя благодетельница всё же смазала «член» гелем так что не приятно, но не больно. Госпожа возбуждается всё сильнее и теперь она как наездница охаживает плёткой мою спину, упираясь другой рукой мне в бок. Сильный стон, подает вперед и через планку сзади хватает меня за волосы с силой как будто хочет их вырвать. Я с задранной назад головой чувствую как она трясется и дергается, наваливаясь на меня, и вот горячая жидкость обжигает мои внутренности. Она кончила в меня!

Короткая пауза, Госпожа вытаскивает страпон и вновь уходит на «заправку». Она снова спереди и снова гонится за новым оргазмом! Её секс-игрушка снова моем рту, но не двигается. Она пережала мой нос и наслаждается моим удушьем, Я стараюсь вдохнуть через рот, голова кружится, но она не дает мне облегчения в виде потери сознания и бесчувтвенности. Нет, раб, чувствуй всё!! Нос мой разжат, страпон пахнущий моим анусом, мочой и дезодорирующим гелем двигается между губами. Она опять входит в оргазм, внезапно выдёргивает страпон, его головка скользит вверх по моему носу и рту, а мне вгубы тыкаются ремешки и вагина между ними, рядом её рука, которая и сразу пальцами выделяет клитор и раздвигает мякоть губок. Мой язык осатанело дергается, облизывая их. Она стонет, дергается и несколько раз хлещет меня по спине через планку станка. Она бьется как в эпилепсии и снова кончает, её оргазму кажется не будет конца.

Госпожа успокоилась. Без каких — либо предисловий я выпущен из станка на свободу. Член мой демонстрирует просто неприличную эрекцию сильного желания. Я на коленях, она подходит ко мне в плотную задом, мой рот как раз против её попочки. Она расставляет ноги и очень сильно наклоняется вперед почти складываясь пополам. Я должен успокоить её оторгазмировавшую киску. Я сначала её обцеловываю по окружности, она нежно подергивается под губами как ускокаиивающийся после бурной игры котёнок. Её рука берется за мой член, я вхожу языком в мякоть и, гомко чавкая, сосу её сок и слизь. Она ноготком большого пальца руки зарапает мою головку члена, не больно, но трепет берёт. А вдруг проткнёт, ногоки-то у неё длиннющие, а её оргазм

не предсказуем... ?

Мягко присев несколько раз на мой язык, она просовывает головку страпона между ног. Я подлез вперед и хватаю головку ртом. Госпожа интенсивно дрочит меня и, сжав бедра, льёт мне утреннюю мочу из страпона в глотку, хочется орать от оргазма, но всё горло перекрыто, сперма летит вперед, а властная рука выдавливает семя из моего члена по всей длинне от моих яиц до отверстия на головке.

Смерть — это только начало...

Я обессилевший и избитый с болью по всему телу лежу на полу. Госпожа, влажная от секса сидит в кресле и курит сигарету через длинный мундштук.

 — Госпожа! Можно мне попить и покурить?

Она кивает с безраличием. Я пью холодную воду и жадно заягваюсь сигаретой. Через какое-то время мы, Госпожа и раб выкуриваем еще по одной: я — на коленях в углу, она — нежась в кресле.

Затем Госпожа пальцем подзывает меня к своим ногам.

 — Раб, есть три новости: во-первых я хочу писать, это хорошая новость, во-вторых ты хочешь пить, это то же хорошо, но самая лучшая новость, что ты сейчас получишь оргазм на грани жизни и смерти, как я сегодня тебе говорила.

 — Спасибо, Госпожа. — Хитрю я, пытаясь её отговорить, — но я уже в возрасте и просто не смогу ещё раз кончить, нужен какой-то перерыв.

 — Глупости! Кончишь раз я берусь за дело! Фирма гарантирует! И потом этот оргазм нужен прежде всего твоей Госпоже, я хочу, понял! А чтобы ты вдохновился принеси мои украшения для ног и одень их.

Я несу шкатулку к её ногам. Так, вот эти два золотых разъёмных колечка одеваются сверху на второй и червертый пальчики левой ноги у основания. Сделано. Этот перстенёк с бриллиантом на большой пальчик правой ноги, это — с алмазной гранью — на второй пальчик сразу за ногтем и последнее — на третий, дальше к стопе. Теперь тяжелый золотой браслет на правую щиколотку и тонкую цепь с алмазной гранью и розовым кулоном — на левую. Всё! Сейчас, как всегда после этой процедуры, мне разрешено обцеловать украшенный ножки с напедикюренными пальчиками.

Стараюсь продлить очарование... Мне разрешают отлить мочу в углу зала в банку, но стоя на одной ноге.

Госпожа пальцем указывает мне на дальнюю от неё стену зала, я уползаю туда. Будь что будет!

Госпожа отходит от кресла, расставляет ноги и глубоко приседает, предвартельно скидывая туфли чтобы не скользили, и широко, очень широко разводит колени. Массирует свою киску, которая хочет писать, затем изящно закидывает одну руку за спину, упираясь в пол растопыренными пальцами, а другой сильно разводит губки вагины. Она босая и прекрасная, её сладкий орган полон золотого дождя и смотрит на меня, сверкая влагой сочной мякоти.

 — Ползи ко мне,... нет, на брюхе ползи и не спеши!!

Я ползу, а она тужится. Когда до моя голова приближается на расстояние примерно двух метров, она сосладким стоном стреляет в меня жёлтым дождём. Струя падает, не долетая до моего лица, брызгая на него отскоком от пола. Я спешу подставить рот и хотя мочи много, успеваю сделать лишь несколько глотков этой горячей, свежей прелести. Родник иссякает и я по теплой луже ползу под разведённые ноги Госпожи. Успел схватить ртом последний выстрел. Госпожа встает, я переворачиваюсьна спину и она, слегка приседая, стряхивает в мой рот капли со своих губок. Мои волосы намокают в лужице на полу.

Госпожа смотрит сверху на меня, лежащего между её ног в её моче. По приказу я сгибаю руки в локтях и просовываю их по спину. Она медленно опускается на моё лицо. Всё ближе детали её промежности, ануса и вагины. Она садится мне на лицо. Заправляет мой нос в свой анус, чуть его раздвинув колечко пальцами. Плотно усаживает на губы свою мокрую, сладкую киску. Я понимаю, что меня ждет и успеваю сделать глубокий вдох.

Её руки берут мой член и дрочат его, при этом пальчики, легко царапая головку, крутят его как болт. Он встал как миленький! Откуда только силы взялись. Госпожа меня агрессивно мастурбирует, но вот появляется необходимость вздоха, а воздуха нет. Терплю, но начинаю паниковать, вспоминаю все ужасы, что сегодня услышал, каждую фразу. Всё! Панически дергаюсь, но сидение плотное, пытаюсь освободить руки, но именно в это момент на мои локти устанавливаются прекрасные тёплые стопы Госпожи и фиксируют их к полу. Злодейка знает, что я не посмею их выдернуть из под её ножек, ножек с педикюром, котрорые я только что украшал. Дергаюсь, голова кружится ощущение обречённости. В голове тяжелым молотом стучит кровь...

Вдруг. Откуда-то как шаровая молния в сознание врывается ошеломляющий оргазм, я не чувствую своего тела, члена, не знаю льется ли сперма, кончаю и теряю сознание... Отключка.

Нет, я жив. Жив!!! Госпожа подарила мне жизнь!!! Сознание еще спутано, я чувствую как она, поддеживая меня, отводит в другую комнату, я плюхаюсь на большой угловой диван. На мою голову кладется прохладое влажное полотенце. Я голый без ошейника. Я погружаюсь в короткий сон.

 — Ну, и как, жив? Сильно испугался? Вижу, что попрощался с этим миром! А ведь не было этого у тебя, признайся! Здорово я тебя всё же пуганула? Хорошо, что пописать успел перед «смертью»...

Мне в горло льется освежающий апельсиновый шок. Пальцы цепко держат мой рот.

Постепенно я узнаю очертания предметов вокруг. Напротив меня, в кресле Госпожа всё еще в костюме Огненной Кошки и макияже. Только шапочка с ушками и красным хвостом сняты. Её черные короткие волосы всклоченые и взмокшие.

 — Так, пока ты не выпьешь крепкий кофе и не очухаешься с гарантией, что не окочуришься, я не пойду мыться, хотя вся как взмыленная лошадь...

 — Вы — Богиня! Вы прекрасны...

 — Так мы вне игры, так что давай на «ты». «Вы» — неприятный намёк на возраст. Согласна, я — Богиня, но взмыленная как лошадь! А прекрасна я всегда, спорить не буду. Пей, пей кофе. Нужно входить в форму. Ну вот, молодец! Что еще хочешь?

 — Целовать твои ноги!

 — Так, пришел в себя! Это что-то новенькое... Удивил! А когда ты этого не хотел?? Можно оставить тебя одного!

 — Подожди, пожалуйста. Скоро ночь. Можно я сегодня лягу в твоей комнате... Как-то напряжённо внутри... Мне страшно... Мысли всякие...

 — Ммммм... ну, ладно у тебя правда сегодня всё необычно... стресс... Ляжешь, даже со мной в постель... Но чтобы спал, а не шарил там руками под одеялом... Хотя ты и на сегодня и отстрелялся, но мне то же надо отоспаться...

 — Спасибо! Я тебя люблю! А про нотариуса? Это правда?... тогда завтра займемся.

 — Такая же «правда» как извращенец Ашот, мой беззубый раб или бомж с мобильником, которых я в глаза не видела. А насчет садизма, так я — сформировавшаяся личность, уж что есть то есть и не прибавить, но и не отнять. На хрен мне твой нотариус, когда у меня с тобой «Пьедестал» — он мой страховой полис надежнее всякого нотариуса...

Я часы на трусы не меняю!... Так что никуда ты, милок, не денешься!!!... Влюбишься и женишься!!!... Всё, под душ!!!... Хватит издеваться над женщиной...

 — Я тебя обожаю!!!

 — Я знаю.

 — Я тебя очень сильно люблю!!! — ору я вслед.

 — Знаю.

 — Очень-очень люблю!!!

Звуки льющейся воды из ванной...

Поздний ужин. Прошу её прокомментировать некоторые моменты сегодняшнего дня.

 — Игры с дыханием — это не экстрим, а суперэкстрим! Никогда не занимайся этим с дилентантами, не вернешься. Тут грань — секунды. У меня смертей не было, а вообще у Домин их сколько угодно, зазевалась и всё...

Я удивлен, т. к. по молчаливому согласию никогда не спрашиваю о её карьере Госпожи, но ей сегодня хочется поговорить... пооткровенничать.

 — А первый золотой дождь я сделала еще в детском саду, мальчик очень попросил, а потом не могла отвязаться... всё просил «лимонада» из писи. Ох, уж и написалась я на своём веку в ваши похотливые мужские пасти, больше чем в унтаз! Есть что вспомнить!

 — Страха натерпелся под завязку!

 — Раб должен бояться Госпожу! Это аксиома! Страх и ужас обязательны, хочешь сладко кончить, нужно страдать, терпи...

 — Но было супер! Ты конечно актриса...

 — Кстати не хочу тебя снова пугать, но то что говорилось, было в тот момент правдой. Я не виновата, это Система Станиславского виновата, требует вживаться в образ. Так, что с тобой, рабом Госпожа говорила искренне.

 — Так и убить можешь, когда занимаешься со мною... ???

 — Я — нет, а Госпожа, которая во мне в этот момент, — не знаю, не знаю... Но надежда раба умирает последней. — Она смеётся.

Мы улеглись на её огромную кровать, которую она называет «аэродром». Она смотрит на меня:

 — Ну и рожа у тебя, Шарапов... Завтра же вечером у нас променаж... Так, утром вместе поедем в косметический салон, наделают тебе масок... будешь как новый. Я всегда сплю одна, с детства, секс в кровати — это вместе, а выспаться можно только одной!

 — Да ты и спишь часто по диагонали кровати. Вокруг места нет.

 — Болит?

 — Я весь — «болит»!!

 — У меня то же все руки ломит... Странно, с чего бы это?... весь день книжку в слух читали...

Мы смеемся.

 — А какой променаж?

 — Идем в балет, некто Чайковский Петр Ильич, слышал про такого...

 — А, там такая классная Черная Лебедь, женщина-вамп!

 — Балбес, будет «Щелкунчик»! Там без Fеmdоmа.

 — Там такая классная Королева Мышей, вся в коже с кнутом... И всех побеждает!

 — Нет там никакой Мышинной Королевы! Туши сигарету, спать надо.

 — Это потому, что на сцене не будет тебя... А то такой персонаж у Э. — Т. — А. Гоффмана появился бы точно...

Она поворачивается ко мне спиной и начинает засыпать. Бормочет сквозь сон:

 — Пока тебя будут реанимировать косметологи, мне многое нужно сделать. Маникюр, солярий, интимный парикмахер, массажи, ванны, педикюр... Кстати, можно я сделаю педикюр, ты не против?

 — Только через мой труп! — смеюсь я.

Она отрывает голову от подушки:

 — Труп? Какая я дура! Еще бы 30 секунд, всего только полминуты посидела бы подольше на твоём лице и никаких проблем с педикюром! Мне надо поработать над собой!

Её плечи трясутся от смеха... Я подхватываю...

Ибо сказано: «Нас не должно покидать чувство собственного несовершенства!».