В водовороте этих событий я оказался, когда подошло время моего призыва на срочную армейскую службу в самом начале 70-х годов теперь уже прошлого 20-го века, до этого я прошел военную медкомиссию, признавшую меня годным по состоянию здоровья к службе в армии, и получил в райвоенкомате приписное свидетельство.
При мыслях об армии, у меня в душе возникало чувство некоторой тревоги, с одной стороны мне, как и большинству моих сверстников, хотелось испытать себя и пройти солдатскую школу мужества, а с другой стороны, было, немного страшновато смогу ли я достойно выдержать этот экзамен.
Меня не пугали физические нагрузки или предстоящий суровый армейский быт, пугала "дедовщина" расцветавшая пышным цветом в Советской армии тех лет. По демографическим причинам, из-за нехватки призывников, на службу начали брать лиц ранее судимых, и они вместе с собой вносили тюремные порядки в солдатские казармы. О "дедовщине" ходило много разных слухов среди призывников и естественно, что подобные слухи не обходили меня стороной. "Перестройка и Гласность в СССР" наступила намного позже, а в те годы подобные темы в прессе и на телевидении были не обсуждаемыми и открыто о них не говорили.
Имея за плечами среднее образование, и неплохие физические данные я надеялся, что попаду служить, в какие ни будь ракетные или авиационные части, а может в погранвойска. Мне так же, как и многим парням нравилась черная морская форма, но служить моряком на флоте больше других срочников на целый год, не очень-то хотелось. В общем, по мере приближения осени я частенько задумывался, гадая, что готовит армейская судьба для меня. Лето подходило к концу, до призыва в армию оставались уже считанные недели и хоть говорит пословица "перед смертью не надышишься" а напоследок, все же хотелось хорошенько погулять и поразвлечься. Вступать в серьезные отношения, а тем более в брак до армии, я считал не разумным делом и старался избегать подобного развития событий с девчонками. После службы в армии я планировал продолжить свое образование, в одном из технических вузов и, кстати, отслужив положенный срок, так и сделал, получив диплом инженера. У меня не было намерений ради развлечений, пудрить кому-то мозги пустыми обещаниями. Как говорят "любила, верила, ждала, и на тебе обманул" такого хода событий я не желал и не давал никому для этого повода.
В рабочие дни с утра, я шел на совхозный машинный двор, где меня дожидался старенький колесный трактор "Беларус", на котором мне доверили трудиться. Специальность тракториста и удостоверение я получил, как и все парни, выпускники, вместе с аттестатом по окончании средней школы. И хотя работа была нелегкой, энергии молодости и задора хватало, чтобы вечером, помывшись, поужинав и переодевшись, присоединится вместе с друзьями к остальной сельской молодежи, которой негде было собраться особенно в непогоду, кроме нашего поселкового клуба, где по выходным и средам крутили кино.
В фойе клуба, почти в центре, стоял бильярдный стол, желающих погонять шары до начала киносеанса всегда было много и, они занимали очередь, а кто-то просто стоял, наблюдая за игроками и их игрой. Еще в клубе имелся небольшой читальный зал с несколькими столами, на которых лежали подшивки центральных газет и журналов, а также имелись комплекты шахмат, шашек и домино. Мне больше нравилось полистать свежие журналы, или забить "козла", а рядом рассаживались любители шахмат и шашек, возле которых всегда собирались советники и болельщики.
Сразу после окончания фильма, молодежь часто оставалась и организовывала танцы под магнитофонные фонограммы, а на танцах, бывало, случались и разборки между подвыпившими парнями, которые обычно заканчивались драками "один на один" с выходом на свежий воздух, это тоже было одним из атрибутов местного развлечения.
В то время на селе, легковые автомашины были еще роскошью, но мотоциклы имелись во многих семьях. У меня тоже был выпускавшийся в те годы легкий мотоцикл без коляски "Восход", купленный у знакомых по дешевке и часто ломавшийся но, тем не менее, я был доволен такой техникой, сам ремонтировал и даже кое-что изменял в конструкции для улучшения надежности. Отцы у моих приятелей, обычно разрешали им в свободное время, гонять по проселочным дорогам на мотоциклах, не имея водительских прав. На них мы ездили рыбачить и купаться на речку, катали девчонок, а также иногда устраивали между собой мотогонки и, соревнуясь, выделывали всяческие финты.
Как-то нам пришла идея, устроить на окраине села небольшой трамплин, используя для этого кучу строительного мусора, присыпанную глинистым грунтом, которую когда-то оставили после себя городские строители, возводившие здесь молочную ферму. Мы, объединив усилия, расчистили отрезок трассы, проходивший по куче, от выросших кустов бурьяна, сгладили неровности и придали ей форму небольшой горки. Подъезжая к горке, парни разгоняли свои мотоциклы, набирая скорость, влетали на нее и прыгали как с трамплина, соревнуясь на дальность прыжков. В один из таких заездов я переусердствовал, не рассчитав свои возможности, и во время приземления упал вместе с мотоциклом, подняв облако пыли.
К счастью падение было довольно удачным, и все мои кости остались целыми. Падая с мотоциклом на левый бок, я сильно ушиб свою левую ногу и руку, разорвал штанину и рукав рубашки, а также содрал кусками верхний слой кожи от локтя до плеча и по всему бедру. Друзья, отогнали мой мотоцикл в наш двор, и помогли мне быстро добраться в поселковый медпункт, ну а домой я решил дойти сам и попросил их не ждать, пока меня перевяжут.
Молодая, еще незамужняя фельдшерица Любовь Григорьевна, была у себя на месте. Именно так, несмотря на ее возраст, а ей был всего 21год, к ней обращалось большинство сельчан. Ее родители жили в областном центре, там она выросла, окончила школу, а затем медицинское училище, после окончания которого, несколько месяцев назад, приехала работать в наше село по распределению. Согласно существовавшему в те годы порядку, молодые специалисты должны были отработать определенный период времени там, куда их распределяли, а иначе у них могли возникнуть проблемы с дипломом.
Мы были с ней уже знакомы, в нашем не очень большом селе, практически все жители знали друг друга. Этим летом, Люба в свободное от работы время, часто ходила загорать и купаться на речку, она была выше среднего роста, имела стройную фигуру, а на лицо не сказать, что красавица, но и не страшненькая.
Были слухи о том, что ей не нравится жить в сельской местности, а усугублялось это тем, что ее как одинокую и молодую, временно поселили для проживания, на квартире у пожилой пенсионерки. Под бдительным оком, еще довольно шустрой бабули, ее личная свобода, в большой степени оказалась ограниченной и даже пригласить к себе в гости парня, ей было не так-то просто. В общем, сельская реальность не радовала Любу, поэтому она настраивалась подыскивать для себя, уважительную причину, по которой вскоре можно было прекратить отработку и вернуться, обратно в свой родной город.
Люба увидела меня на пороге, в рваной одежде с кровоточащими ссадинами на теле и попросила пройти к кушетке, для оказания медицинской помощи. Прихрамывая и морщась от боли, я дошел до кушетки и осторожно сел на нее. Прицыкивая языком, она стала внимательно осматривать мои раны, вот беда, как же тебя так угораздило?
Ну, а теперь сказала Люба, попробуй поднять ушибленную руку перед собой и согнуть ее в локте, я поднял руку и согнул так, как она просила, ну вот, рука работает нормально, а то, что ты можешь ходить, я видела. И Люба, ласково приговаривая, что ничего страшного не случилось, кости и мышцы у тебя целы, а кожа нарастет, будет не много больно, придется потерпеть, чтобы дать возможность хорошенько обработать раны и до армии они заживут.
В утешение она сказала мне, можешь не переживать, недели через три, в случае соблюдения нужных лечебных процедур, на месте твоих ссадин останутся лишь маленькие шрамы. Закончив свое обследование, Люба без суеты помогла мне снять рубашку, скинуть обувь, затем уложила спиной на кушетку и приступила к выполнению первоочередных мер, необходимых при подобных травмах.
Разрезав ножницами, низ штанины от разорванной части, фельдшерица осторожно оголила мою ногу с загорелой кожей и крепкими мышцами до паха, затем она приготовила дезинфицирующий раствор, марлю, вату, щипцы, пинцет и загнутые по типу маникюрных, но только больших размеров ножницы. Люба наматывала ватные тампоны на щипцы, мочила их в приготовленном растворе и шаг за шагом, осторожно смывала с раны грязь, смешанную с кровью, а местами грязные свисавшие куски кожи она аккуратно оттягивала пинцетом и отрезала их загнутыми ножницами.
Во время обработки раны, я ощущал ужасную жгучую боль, но перед молодой девушкой, изо всех сил старался не выронить из себя, ни единого крика и выглядеть героем. Стиснув до боли зубы, и крепко сжав побелевшие кулаки, я надрывно сопел ноздрями, глядя на белый чисто выбеленный потолок, в душе моля бога, чтобы все закончилось для меня хорошо, и раны не загноились. Фельдшерица, чувствуя мое напряженное состояние, спросила меня, ну что очень больно? Я сквозь зубы процедил ей в ответ, ничего потерплю, промывайте, как следует, чтобы быстрее зажило.
Закончив обработку бедренной раны, Люба сразу переключила свое внимание на рану руки и проделала с ней все, то же самое, но на этот раз болело не долго, потому что рана была не обширная. После обработки ран, она прижгла их спиртовым раствором йода, сверху наложила сложенную в несколько слоев марлю, пропитанную какой-то мазью с неприятным запахом, и аккуратно забинтовала.
Наложенные повязки из бинтов облегчили болезненные ощущения и я, чувствуя, как боль начала стихать, потихоньку поднялся на кушетке, принял сидячее положение, расправил штанину и начал осторожно надевать свою рубашку с рваным рукавом. Увидев это, Люба сразу пришла мне на помощь, застегнула пуговицы на рубашке, нашла несколько булавок у себя в столе и пристегнула ими разорванную штанину, приведя ее в более-менее нормальный вид. Все что от нее требовалось, Люба сделала не просто профессионально, но и очень заботливо, а в самом конце она даже похвалила меня за то, что я стойко терпел боль и держался молодцом.
Услышав такую похвалу в свой адрес, я как-то сразу проникся к Любе не равнодушием и, выражая словами ей благодарность, за оказанную мне медицинскую помощь в мыслях пожелал ее крепко обнять и расцеловать. Люба, по-моему, довольная тем, что у нее неплохо все получилось, отпуская меня из медпункта, посоветовала дома меньше двигаться и держать бинты сухими, чтобы не беспокоить раны. Она освободила меня от работы на неделю и сказала, чтобы на следующий день после обеда, я снова пришел к ней на перевязку.
Уже выйдя из медпункта и стоя на крыльце, я представил, как будет встречать меня вскоре мать, мысленно обдумал какими словами мне лучше ее успокоить и с осторожностью потихоньку, хромая на левую ногу, заковылял к своему дому.
На следующий день после неспокойной ночи ближе к обеду, я стал готовиться к предстоящей перевязке. Осторожно чтобы не мочить бинты помылся, а местами просто обтерся мокрым полотенцем, надел чистую майку, плавки, рубашку и спортивные шерстяные бриджи, их было легче снимать и одевать. Закончив без спешки собираться я, все еще прихрамывая, пошел в медпункт, находившийся не далеко от нашего дома, подходя к нему, мельком кинул взгляд на окно с раскрытыми шторами и увидел за стеклом, женскую фигуру в белом.
Оказавшись у деревянного крыльца, я аккуратно поднялся на него по двум не высоким ступенькам и прошел в тамбур, где по моей спине пробежали мурашки, в предчувствии крови и боли при перевязке вновь растревоженных ран. Набравшись духа, я постучал в дверь открыл ее и перешагнув через порог поздоровался с Любой стоявшей посреди кабинета в наглаженном, чистом, белом халате и колпаке. Она, в ответ приветливо мне улыбнулась, поздоровалась и спросила ну как самочувствие, раны не беспокоят? Я ответил спасибо хорошо, а раны, если не напрягать мышцы, не беспокоят, вот при ходьбе стараюсь не напрягаться и из-за этого немного прихрамываю.
В кабинете было чисто, светло и уютно, специфически пахло лекарствами, у окна стоял стол с двумя стульями, на нем находился журнал для записей, тонометр и стеклянная кружка с какими-то инструментами и градусниками. В левом углу кабинета был двухстворчатый шкаф, выкрашенный в белый цвет, а в правом небольшой шкафчик с прозрачными стеклянными стенками, заставленный лекарствами и инструментами, слева у входа стояла металлическая вешалка для верхней одежды, а дальше была еще одна дверь, за которой находилась процедурная комната, в которой отгороженная занавеской стояла кушетка.
Люба, как-то загадочно окинула меня взглядом и спросила, ну, что готов к экзекуции? Давай проходи в процедурную комнату, раздевайся до нижнего белья и ложись на кушетку, будем продолжать твое лечение. Я прошел в процедурную комнату к кушетке и начал осторожно раздеваться, складывая одежду на спинку рядом стоящего стула. Раздевшись, лег спиной на деревянную обитую дерматином кушетку, поверху застеленную чистой белой простыней, и сказал Любе, что я уже готов.
Вскоре она вошла в процедурную комнату с необходимыми инструментами и материалами. Аккуратно разложила их на тумбочке, возле кушетки, задернула занавеску и подвинув немного удобнее стул села на него, рядом с моим больным бедром, а затем, еще раз внимательно посмотрев на меня, с выдохом произнесла: ну, что начнем? Люба нагнулась к моим ногам и, протянув руку, стала осторожно ощупывать пальцами внутреннюю часть ушибленного бедра, от колена все выше и выше, спрашивая у меня, тут не болит? А тут?
При этом халат на ней отвис и под ним я увидел ее обнаженные красивые груди! От этого зрелища меня стало заводить, хотя мне было при этом стыдно за себя. Я пытался сдерживаться, внутренне сопротивлялся, но безуспешно, мой взгляд вновь и вновь возвращался к ее обнаженным грудям, молодость брала свое и под плавками у меня начал постепенно вздуваться бугор.
Люба уже добралась до моего паха и, продолжая тщательно ощупывать именно в этом месте, она, как бы нечаянно касалась моей мошонки и яичек своими пальцами. От приятных ощущений я перестал сопротивляться и окончательно сдался своему желанию, осуществить половой акт с Любой. После этого сразу наступила реакция, которая как взрывом подняла мой член во весь свой рост, а кончик его головки даже высунулся за пояс плавок, убедительно сигналя о готовности плоти к интимным делам.
Я не знал, что мне делать, и был готов провалиться сквозь землю! А вдруг она просто посмеется сейчас надо мной? а после еще и расскажет, кому ни будь об этом случае у нее в медпункте, тогда о "приключившемся позоре" в течение одного или двух дней может узнать все село, ведь такие "сенсационные новости, сарафанное радио" разносит по домам моментально. Но Люба, будто прочитав мои мысли, положила свою руку на выпиравший бугром из-под плавок возбужденный член и, поглаживая его ладонью через мягкую ткань, попросила меня не беспокоиться. Она сказала, я понимаю твою реакцию, испытываю те же чувства, и хочу сделать тебе очень приятное прямо сейчас, закрой свои глаза, расслабься и все будет хорошо.
Я, абсолютно не представлял, что она собирается мне сделать, прикрыл свои веки и, в ожидании "приятного" все сильнее возбуждался. Люба осторожно спустила мои плавки, оголив пах, а в нем крепко стоящий член уходящий своим корнем в мошонку, обхватила его у волосяного основания своими пальцами и неожиданно для меня, прижала на какое-то время к своей румяной щечке. Затем, скинув с головы белый колпак, она освободила пряди густых темных волос, которые веером упали мне на живот, прикрыв лицо Любы и, тут я ощутил на своем члене прикосновение ее жарких губ.
Не отрывая губы от эластичной тонкой кожи, под которой вздувались сосуды от пульсирующего кровотока, Люба медленно двигалась вверх по упругой плоти, к хорошо налитой головке с гладкой светло-розовой нежной кожицей почти такой, как на ее губах.
Глубоко вздохнув, она обильно смочила всю головку слюной и целиком взяла в рот, крепко сомкнув губы на венчике. Я рос не в вакууме, и конечно слышал о таком способе сексуального удовлетворения, но по имевшимся у меня в, то время убеждениям, подобные действия представляли собой извращение, которое используют насильники, в отношении своих жертв. Поэтому я не мог себе даже представить, что порядочная девушка способна сделать такое без всякого принуждения в отношении нее.
Неожиданность происходящего меня слегка шокировала, но шок быстро улетучился вместе с наивным невежеством об извращении, царившим до этого момента в моей голове. Ведь в те времена научная литература и другая информация "на сексуальные темы", как правило, была доступна специалистам медикам, еще библиотечным работникам в медучреждениях и возможно некоторым "особым лицам", это обстоятельство вполне хорошо проясняет, почему я, как и большинство простых людей, был тогда таким наивным в подобных вопросах.
А чуть позже уже находясь в армии и иногда обсуждая в солдатской среде сексуальные темы. Я узнал, что некоторые из моих сослуживцев, естественно с их собственных слов, которые не возможно было ни опровергнуть, ни подтвердить, на "гражданке" тоже успели вволю потрахаться с девушками, и оральный секс для них не был исключением.
Смоченную слюной головку, Люба стала осторожно посасывать, иногда вынимая изо рта и облизывая вокруг языком, таких приятных ощущений я еще никогда в жизни не испытывал. Мне было очень хорошо и хотелось, как можно дольше растянуть время этого удовольствия. Люба, продолжая ласкать головку губами и языком, также очень возбудилась, ею, как и мной, стал управлять безумный инстинкт, потеснивший на время разум!
Действуя страстно, каждый раз ускоряя движения, она крепко обхватила член сверху губами, а снизу рукой и, наклоняясь к его основанию, с жадностью глубоко брала в рот. А, потом, не задерживаясь, выпускала до самого венчика у основания головки, издавая какие-то нечленораздельные звуки похожие на мычание, быстро приближая своей безумной страстью наступление оргазма!
Вскоре я почувствовал, как это состояние неотвратимо накатывает на меня, где-то в мозгу возникла яркая вспышка, словно меня пронзил электрический разряд! А по всему телу покатились волны сладостного сокращения мышц, которые сконцентрировались в районе паха и закончились чередой следовавших друг за другом семяизвержений!!!
Люба тоже испытывала сильный оргазм, но каким-то чутьем в последний момент едва успела вынуть член изо рта, до того как сперма брызнула первый раз мощной струей мимо ее губ на пол, а потом с каждым разом все слабее, семя выплеснулось из канала в головке прямо на топчан, еще несколько раз!
После яркого и длительного оргазма, мой рассудок оставался в заторможенном состоянии, сильное возбуждение не стихало, а разрядившийся извержением спермы член, даже не думал склонить свою разгоряченную нежными ласками головку. Оценив эту ситуацию зорким взглядом, Люба быстро расстегнула свой халат, под которым я увидел ее обнаженную красивую фигуру, и сказала мне, ты не двигайся, дальше я все буду делать сама. Она аккуратно, встала одним коленом на топчан, перекинула другую ногу через меня и встала на колени, сверху над стоящим членом, поджала ноги к моим бокам и откинула полу халата назад.
Наклонившись чуть вниз, Люба еще раз посмотрела на мой "конец", словно оценивая и примеряясь к нему, просунула руку между своих ног, дотянулась пальцами до головки и нежно ее погладила. С удовольствием убедившись в крепости плоти, Люба обхватила член рукой у основания и направила его макушку вверх к половым губам, а затем, приседая на коленях, коснулась губами кончика головки. Сделав небольшую паузу, она стала водить членом вдоль половой щели, быстро раздвинула головкой губы и заелозила по ней своим клитором, накаляя и без того уже сильную страсть! Возбужденная до предела Люба, сместилась чуть вперед, ловко запихнула головку внутрь влажной, готовой к половому контакту розочки, и стала плавно опускать свои подрагивающие от сильной страсти ягодицы к моим бедрам. Она все глубже и глубже нанизывала расселину, обильно источавшую наружу смазку, на упругий крепко стоящий член до плотного контакта половых губ с мошонкой и яичками.
После предельно глубокого ввода, Люба выгнула спину, откинула голову немного назад, сомкнула веки и, остановившись, замерла, оценивая свои ощущения от только что впущенной внутрь себя плоти! Вскоре она очнулась, открыла глаза и, нагнулась вперед ко мне, уперев руки в топчан, а я обхватил ладонями ее узкую талию и, приподняв свои бедра, еще раз затолкнул член в половую щель, насколько это было возможно. Заняв удобную позицию, Люба поднимала ягодицы, с хлюпаньем освобождая член из расселины до самого кончика головки, а потом со стоном садилась на него, загоняя снова вглубь по самые яйца!
Движения ее были не ритмичны и несколько скованны, чувствовалось, что она не забывает про мои раны. Я же, наоборот, с жаром отзывался на каждое очередное приседание с глубоким погружением и, стараясь ей угождать, встречно толкал свой член в мокрые, жаждущие секса распахнутые губы! Люба в один из таких моментов вдруг остановилась, и виновато глядя мне в глаза, спросила, я твои раны не беспокою? В стихии страсти, боль и раны забылись, мне больше всего хотелось, чтобы Люба двигала своими ягодицами, не сдерживая себя, и именно об этом я ей сразу же сказал.
Услышав мой ответ, Люба, сбросила с себя давившую на нее тяжесть, облегченно вздохнула, наклонила свои груди к моему лицу и попросила помассировать ей соски, губами и языком. От сильного возбуждения ее соски увеличились в размерах и красиво торчали с грудей, неотразимо завораживая мой взгляд. Я протянул свою руку и нежно прижал ладонь к одной из грудей, сразу почувствовав ее приятную упругость, а затем приподнял свою голову так, чтобы сосок попал в мои открытые губы. Ощутив сосок во рту, я сомкнул и прижал губы к теплой гладкой розоватой кожице, а затем, не теряя время, стал втягивать его глубже в рот и, теребя языком выпускать опять наружу.
Похоже, что Любе это очень понравилось! Она стала громко стонать и двигать ягодицами с удвоенной энергией, я тоже добавил жара и, поддерживая ее страстный темп, старался до предела глубоко заталкивать член в сочную расселину. Сколько времени это продолжалось, я не могу сказать, но вдруг она снова остановилась, выпрямила спину и, сделав еще пару неуверенных движений, негромко вскрикнула! Ее тело вздрогнуло, ноги сжались, сдавив мне бока и, расслабились. Вслед за этим, вся обмякшая, приглушившая стоны она нежно обвила руками мою шею и прижалась своими грудями к моим, Люба испытывала наступивший оргазм! Но я не успел в этот момент кончить вместе с ней.
Продолжая постанывать, она удовлетворенная, лежала на мне без движения, сильно прогнув поясницу и смачно выпятив свои округлые, соблазнительно-красивые ягодицы. А ее мокрые от бурного секса половые губы продолжали обильно источать теплую влагу на мой в умат раздраконенный, но упрямо не желавший сдаваться член, лобок и мошонку!
Я горя желанием довести дело до семяизвержения, крепко обнял Любу руками за талию и продолжил в сумасшедшем темпе делать ей внутренний массаж. Мой неукротимый "угождай" быстро до предела влетал в желанную расселину, а потом как пуля вылетал обратно. И чуть постанывавшая Люба опять взорвалась непрерывными громкими стонами, которые, как молнией накрыли оргазмом и меня! После полученной во второй раз столь желанной разрядки с обильным семяизвержением, я тоже стал постепенно успокаиваться и расслабляться.
Слегка обессилившие, получившие огромное взаимное удовольствие, мы обнимались и целовались на топчане, до тех пор, пока мой член оросивший розочку спермой, постепенно увядал внутри нее. Полежав в обнимку со мной, еще немного времени, Люба сказала, что пока ни кого нет на прием, ей нужно вставать и приводить себя в порядок, а ты сказала она, жди здесь. Люба встала, подошла к умывальнику, увлажнила заранее приготовленную из марли салфетку и стала тщательно вытирать ею мокрые следы бурного секса, в своем паху и между ног. Затем она застегнула халат, поправила прическу и надела на голову белый колпак. А я вернул плавки на свое место, прикрыв очень влажный, уже обмякший член, покорно склонивший свою головку, после длительного непрерывного секса и, двух отдельных, обильных семяизвержений, сопровождаемых яркими оргазмами!
И вот, наконец, пришло время заняться перевязкой моих ран. Люба в приподнятом настроении с довольным выражением на лице, попросила меня согнуть травмированную ногу в коленном суставе. Приподняла забинтованное бедро, для снятия вчерашней повязки, на которой, местами, были видны пятна уже спекшейся темно-коричневой крови.
После этого, мне снова пришлось ощутить сильную боль в моменты, когда Люба начала отрывать, смачивая перекисью водорода, присохшую в некоторых местах к ранам марлю. На вскрытых ранах был виден положительный результат, они кое-где кровоточили, но не загноились и начали слегка заживать. Обработав раны, как следует еще раз, Люба не спеша закончила новую перевязку и помогла мне одеться.
А уже, перед тем как со мной проститься, она ласковым с игривыми нотками тоном сказала: сегодняшняя "перевязка" у нас прошла отлично! Хотя интим здесь следовало бы как-то отделить и может быть поставить на этом "точку", но все-таки думаю, что не жирную, а с многоточием ..…да? После этих слов, проводив меня до крыльца, она уже с изменившейся интонацией, в которой ощущалась некоторая тревога, добавила: я, конечно же, надеюсь на твою порядочность и поэтому все, что здесь было между нами, пусть для других останется тайной, хорошо? На это я ей честно ответил, можешь не переживать и не сомневаться все так и будет. А завтра жди меня в это же время на очередную перевязку, надеюсь также, что она опять пройдет с интимным многоточием…
От полученных лечебных и незабываемых интимных процедур, в моей юной душе зародилось к Любе очень теплое чувство, которое легко могло перерасти в настоящую любовь, стоило ей только этого захотеть. Я смотрел на нее как на близкого и почти родного мне человека, и чем бы все это могло закончиться неизвестно, но как оказалось у Любы были несколько другие взгляды на наши отношения, более зрелые и практичные.
Она проводила тонкую линию поведения, соблюдая в отношениях со мной определенную дистанцию, и предложила рассматривать данную ситуацию как любовную. Трезво поразмыслив над всем этим, на грустном фоне маячившей скорой и долгой разлуки. Я, постарался унять в душе свою страсть, придя к выводу, что Люба действительно права и нам будет лучше оставаться, просто любовниками не связывая себя какими либо обязательствами на будущее.
На следующий день меня с самого утра начал мучить "столбняк", стоило только чуть копнуть в памяти вчерашние, интимные процедуры на кушетке и мой член в штанах вставал колом! От долгого воздержания, внизу моего живота начались резкие боли, будто меня сильно ударили в пах, едва я успокаивался и отходил от этого состояния, как через какое-то время все тоже самое повторялось у меня вновь.
Дождавшись, кое-как обеда, с мыслями об "интимном продолжении" я поспешил на перевязку и пока шел по улице к медпункту, мой неугомонный с утра член, снова оказался на взводе. Войдя в кабинет к Любе, я поздоровался с ней, она тоже поздоровалась в ответ, и тут наши взгляды встретились, в них все было ясно без слов! Проходи в процедурную комнату, сказала мне Люба, и пошла туда следом за мной.
Войдя в процедурную, Люба сразу скинула с головы свой накрахмаленный колпак, потом быстро расстегнула пуговицы на халате и, распахнув его полы, прильнула голым стройным телом ко мне, отдавая себя в объятия! Мы, теряя рассудок, от всего отключившись, начали страстно целоваться в губы, крепко обнимая друг друга. В порыве страсти, моя рука скользнула вниз к ее промежности, ладонь оказалась на лобке и по кудрявому меху опустилась на половые губы, пальцы сразу попали во влажную щель уже готовую к интиму, легко проникнув глубоко внутрь.
И тут Люба захотела, чтобы я помассировал ее груди и соски, она, оторвавшись от моих губ, ладонью приподняла грудь, приблизив сосок к моему лицу и, попросила сделать то, что я делал ей вчера. Я, не колеблясь, сразу взял сосок в свои губы и втянул его глубоко в рот, после чего посасывая, стал играть с ним во рту кончиком языка. Продолжая разминать и гладить быстро размокшие от обильно сочившейся смазки половые губы, раскрывать их пальцами, с нежностью скользя по выпиравшему бугорком клитору, а затем и другим эрогенным местам ее смачной расселины!
Меня обуревало сильное желание, попробовать еще раз то "извращение", которое я впервые испытал на себе вчера. Просить об этом Любу, мой язык не поворачивался, но видимо мощная энергия моего желания оказывала свое действие без всяких слов! И я услышал как она, тихо прошептала мне на ухо: Ложись на кушетку и если хочешь, я сделаю тебе приятное, тоже, что я делала вчера…, конечно, хочу и даже очень! Тут же сорвалось у меня с языка, сделай!
Я отпустил Любу, быстро снял бриджи и рубашку, отбросил их на стул, лег спиной на кушетку, и сразу сдернул с себя плавки, освободив свой измученный от долгой стоячки член, остро нуждавшийся в срочной интимной помощи! Люба была рядом, и не отводила от меня глаз. Увидев твердо стоящий член с плотно налитой головкой, она сразу нагнулась к ней, припала губами к ее гладкой, теплой кожице, без раздумий взяла в рот и с большим желанием начала сосать, издавая звуки страсти, не передаваемые словами! А своей ладошкой Люба гладила основание члена и мошонку с яичками.
Продолжая энергично ласкать член, не выпуская его изо рта, Люба свободной рукой задрала полу своего халата выше талии на спину, открыв моему взору красивые округлые ягодицы, плавно переходящие в стройные слегка загорелые ноги, а затем нащупала мою руку, взяла ее у запястья, потянула к себе и прижала ладонь к бедру. Ее жест был понятен без слов, я приподнялся на кушетке, и вскользь по гладкой загоревшей коже бедра просунул свою ладонь в пах, к источающим влагу и жар половым губам! Нежно поглаживая губы, аккуратно развел их так, что мои пальцы оказались глубоко между ними и легко заскользили по мягким, влажным, обволакивающим стенкам вагины, подушечками касаясь ее клитора.
Любе было хорошо, она прогнулась в пояснице, и сразу повернула, насколько смогла ягодицы, для лучшего доступа вглубь половой щели, моих пальцев. Я, испытывая эйфорию от орального секса, в ответ тоже старался доставить Любе как можно больше приятных ощущений. Своей ладошкой нежно ласкал мокрую промежность и половые губы с плотно налившимся клитором, выпиравшим наружу у их основания, а затем, не останавливаясь, плавно переводил пальцы в половую щель, массируя быстрыми движениями руки, эластичные хорошо смазанные стенки внутри, неустанно повторяя все эти действия раз за разом снова!
А Люба тем временем успевала удачно двигать ягодицами, направляя интимные ласки в нужное русло. Испытывая все больше удовольствия, она с неутолимой жаждой продолжала заниматься моим членом, иногда глубоко брала его в рот и водила по нему своим языком, а иногда выпускала до венчика и начинала жадно, ласкать губами головку и ее макушку, облизывая вокруг языком с причмокиванием, словно это было для нее любимое лакомство!
Пытаясь хорошенько рассмотреть сквозь мешавшую прядь волос, что она вытворяет губами и языком с моим восторженно вздыбленным членом. Я остановил свой взгляд на красивых, слегка колыхавшихся грудях Любы, с торчащими от возбуждения сосками. Не отводя от них глаз, поднес свою свободную ладонь к ближней из грудей, а потом, легонько обхватив, стал нежно массировать пальцами разбухший сосок и вокруг него, усиливая острые ощущения.
С большой охотой, продолжая взаимные ласки, мы накаляли страсти, энергетика душ сливаясь воедино, довела наши чувства и эмоции до точки высшей напряженности, за которой последовал, глубокий, яркий как молния в ночи, общий оргазм!!! Мы, испытав этот неописуемый восторг любви, все еще не насытились досыта друг другом и после небольшой паузы, вновь продолжили заниматься сексом.
Люба заняла, позицию сверху, ту же самую, что и в прошлый раз, продвинула свою хорошо раздразненную до этого половую щель к головке, впустила в нее мой неугомонный член и уперлась ладонями в топчан. Почувствовав внутри себя крупную по сравнению с пальцами и крепкую плоть, Люба застонала и взбодрившись стала энергично двигать тазом. Она, с наслаждением не снижая темпа, хлопала булками пышных ягодиц по моим бедрам, а ее пышущая жаром расселина раз за разом, скользя с хлюпаньем, нанизывалась на мой член по самые яйца и быстро соскакивала с него обратно до головки!
Задавая очень хорошую трепку моему члену, издававшая громкие стоны Люба, сбивала с него гордую спесь и неотвратимо приближала момент очередной капитуляции с выбросом живительного семени. Я тоже с большим желанием, энергично двигал свои бедра навстречу ее пышным ягодицам, толкая очумевшую головку вперед в самое пекло, а ртом и раскрытыми губами пытался ловить соски, торчащие как спелые вишни на колыхающихся грудях Любы!
Такая сильная взаимная охота, при полной гармонии в действиях, одарила нас восторгом любовных чувств и накрыла крепким экстазом, быстро переросшим в очередной глубокий и долгий оргазм!
Приходя в себя после этого восторга! Какое-то время мы оставались во взвинченном состоянии, продолжая обниматься и целоваться. Но постепенно кипевшие страсти улеглись, и мы наконец-то приступили к очередной перевязке. Я уже знал, что от меня требуется при этой процедуре и поэтому без подсказок правильно подставлял и держал свои раненые конечности, морально подбадривая действия Любы словами.
В разговоре со мной она отметила, что процесс заживания с затягиванием кожного покрова идет нормально, и провести очередную третью перевязку… назначила на следующий день, в это же время. Хотя, забегая вперед нужно сказать, что эти перевязки с "интимным продолжением", тайно происходили у нас и все последующие дни, до самого призыва меня на службу в Советскую Армию.
Все у нас случилось как в пословице, "Не было бы счастья, да несчастье помогло". Это был медовый месяц, и когда раны у меня немного зажили мы, занимаясь сексом, стали экспериментировать и делать это в разных позах и разными способами!
Люба, не теряя чувства собственного достоинства, меня многому научила в сексуальном плане, а открытость и правдивость в ее характере, были тоже достойны для подражания. То, что в молодости на моем жизненном пути оказалась такая добрая девушка как Люба, достаточно откровенная и честная, по крайней мере, в отношении меня, было конечно подарком судьбы. При наших встречах, она не навязывала свою любовь, не требовала от меня каких-либо жертв и не интриговала, в отношениях с ней я не чувствовал фальши и эгоизма.
За время нашего общения я понял, что у Любы в городе остался мужчина, с которым не все сложилось так, как она мечтала и желала. Этот мужчина был по-прежнему ей дорог, и Люба не теряла надежды в ближайшем будущем связать с ним свою судьбу, чего во время нашей последней встречи я честно и от всей души ей пожелал.
Получая в армии письма из дома, я узнал, что Люба, проработав сельским фельдшером еще пару месяцев после нашего короткого любовного романа, смогла без негативных для себя последствий уволиться с работы и уехать обратно в свой родной город.
Сельчане говорили, что там она вышла замуж, а как уж сложилась ее дальнейшая судьба мне неизвестно, хотя я надеюсь, что такой неординарный человек, как она, в целом, должна пройти свой жизненный путь вполне достойно.
2014 г. Леснов. Г.П.
