"Всё очень просто,
          Сказки - обман,
          Сказочный остров
          Скрылся в туман"
               (А. Макаревич)

Я с детства очень любил сказки. Особенно восточные, в корне отличающиеся от Русских-Народных каким-то совершенно чуждым, не изведанным, от того манящим, миром. Уже потом, взрослея, я увлёкся фантастикой. Реальной фантастикой, прочтя которую, можно было задуматься: "А ведь такое может быть! Или обязательно, неминуемо будет. Надо лишь стремиться и ждать. А главное - ВЕРИТЬ!"
Я стремился.
Ждал.
Верил.
СТРЕМИЛСЯ к чистому, доброму. Сеять и пожинать. Творить и с благодарностью принемать сотворённое кем-то. Не судить и не быть осуждённым.

ЖДАЛ взаимопонимания от окружающих, стараясь понять других. Ждал, что наконец-то свершиться суд праведный и каждому воздастся по заслугам. Преступникам - тюрьма, труженникам - благосостояние, влюблённым - рай на земле.

ВЕРИЛ в добро и что оно непременно победит зло. Верил в аморфное, но мною весьма почитаемое, ободряющее определение - "ВСЁ БУДЕТ ХОРОШО!".

Но, неотъемлемы ИНЬ и Янь, чёрное и белое, добро и зло, рассвет и закат, радость и разочарование.

Не буду вдаваться в подробности моих взлётов и падений, радостей и разочарований, смеха и слёз, которые я всем своим естеством ощутил войдя из подростковой жизни во взрослую.
Сколько рухнуло "замков волшебных", сколько взмывал под облака и падал вниз. Причём - чем выше взлёт, тем больнее, разрушительнее, падение. Ломались мои стереотипы, рушились мечты, менялась самооценка и взгляды на весь этот мир, и с духовной точки зрения, и вообще.
Но, что-то теряя, что-то найдёшь.

Осталось позади разочарование от моих неудачных первых шагов в половую жизнь.  Начал затираться в памяти трепет первой удачной ночи с моей возлюбленной. Как бы ни был ярок тот волшебный миг, он затерялся под сотнями не менее ярких последующих мигов, которые с каждым разом, самую ничтожную, почти не заметную, малость блёкли.
Но, я не замечал этих микроскопических потерь, раз за разом, с дикой необузданностью в чувствах, срывая со своей будующей жены одежду и, покрывая поцелуями, валя её на диван,
на кровать,
на пол,
на одеяло, растеленное на уединённой палянке.

И вот, долгожданная свадьба!
Пьяные, не то от веселья, не то от спиртого друзья и родственники. Гром музыки. Головокружительные гонки на Мерседесах. Шампанское. Крики "Горько!". Цветы. Белое платье. Длинный шлейф, расшитой серебром, фаты. О! Как соблазнительно, в круженьи танца, мелькают из под платья стройные ножки невесты!
Скорей бы уж ночь. Первая Брачная Ночь!
Кто бы знал, что эта самая, воспетая романтиками и эротоманами, Первая Брачная Ночь, принесёт первое, пусть небольшое, разочарование в семейной жизни. Эта ночь была уже, увы, не первой, а одной из.
Если бы я знал, что я, своими уговорами лишил нас этой магии Первой Брачной Ночи... Если б я знал... Да что там! Всё равно бы не удержался!
Какой полноценный, любящий, молодой человек сможет три года, а именно столько мы встречались до свадьбы, не поддаться соблазну и не вкусить плод своего вожделения?

В первое утро после свадьбы, я вдруг понял, что не "охомутался", как говорили все, не потерял свободу, а наоборот - обрёл её. Мы обрели!
Теперь везде и всегда мы можем быть вместе и ни кто не восприпятствует этому. Работа, разумеется, не в счёт.
Всё свободное время мы буквально не вылезали из постели.  Разве что, как в анекдоте, попить и пописать. Пять-шесть оргазмов в день - это не предел. Ради интереса мы вели статистику наших оргазмов. После восьми сотен почему-то сбились и решили больше не продолжать считать.

Со временем, может через год, может через два, врать не буду, не заметно для нас вся радость и волшебство секса плавно перетекли в привычку. В приятную необходимость. Как выпить кофе с утра. Как посмотреть телевизор перед сном.
Нет, желание не пропало, но, как-то стало "немножечко не то". Любовные игры постепенно привратились в некую разновидность взаимной мастурбации.
Мы начали изобретать всё новые и новые позы. Выбирали для секса необычные места: лестничная площадка, балкон, гараж, ночью на лавочке во дворе. Даже один раз на мотоцикле.
Ночью, изрядно вкусив коктейля "Отвёртка", я сел за руль мотоцикла и растегнул брюки. Светлана села лицом ко мне, закинув ноги на заднее сиденье и крепко обняла меня. Так и покатили потихоньку по лесной тропинке. Было чертовски не удобно, периодически "теряли связь". Благо руль у меня был высокий, "байкерский",в противном случае, ни чего из этой затеи не вышло бы. За то сам факт этого экстрима заводил донельзя.
Но, подобные изыскания быстро приедались и переставали являться разнообразием. Светлане хватало того, что у нас уже было, а вот мне хотелось чего-то ещё...

Зимой девяносто шестого Света вновь попала в больницу на обследование почек.
Вечерами после работы и визитов к ней мне некуда было податься и не чем заняться. Новые кассеты я без неё не смотрел, а старые порядком надоели. Поэтому я брал, неоднократно просмотренный в кругу семьи, фильм и топал к Удаву, прихватив пивка, или винца, или "чопокрепче". Старый, но любимый, фильм смотреть в компании людей, не видивших его, так же интересно, как и в первый раз. К примеру, "Заряженое оружие", дома засмотренное до дыр и выученное наизусть, у Удава прокатило "на ура". Я ржал как чумовой, будто раньше его не смотрел.
И вот, в один зимний вечер, с литром водки и фильмом "История О" Тинто Брасса, я заваливаюсь к Удаву. Он к тому времени уже переехал вдвоём с Танюхой в однокомнатную хрущёвку.
Меня ждали. Журнальный столик в комнате был накрыт незатейлевой закуской. Салатик, картошка со свининой, солёные огурчики.
Мы расположились напротив телевизора и запустили под водочку "Историю О". Сидели на диване. Танюха плюхнулась между нами, деловито банкуя водку по рюмкам. От просмотренных сцен она начала потихоньку заводиться. Легонько тёрлась ляжкой правой ноги о мою. Левой о ногу Удава. Но, Удав, он и есть Удав. Изрядно наклюкавшись, он поставил своё резюме фильму: "Пиздатые тёлки". И почил богатырским сном.

Хлопнув ещё по стопарику, мы с Танюхой отправились на кухню покурить. Я давно уже повинился перед Удавом за то происшествие с его Танюхой. Он отреагировал спокойно и урезонил:
— Кис! Чо! Мы ж друзья. Нравится, еби!
Меня шокировало его к этому отношение. Но, потом как-то забылось, ибо его Танюху я не хотел ни под каким предлогом. Так, пару раз, исключительно для эксперимента, дурачась тискал при Удаве Танюхину пышную грудь. Танюха заводилась а Удав только искренне ржал над происходящим.
Да уж. Неординарная семейка. Мы со Светкой так их и прозвали - Семейка Флинстоун.

Расположились мы, стало быть на кухне покурить. Я сел на хромоногую табуретку, Танюха, включив маленький кассетник, полусела на стол напротив меня. Из динамиков застонал Казаченко - "Больно мне, Больно..."
— Да-а! - протянула она. - Откровенный фильмец. Волнующий!
Я очень удивился. Не думал что её мозжечок способен генерироавать что-то кроме "пиздато" и "хуёво".
— Я представила себя на месте этой  О! Аж, блядь, вспотела. - продолжила Танюха.
Ну вот! Узнаю родные речетативы. Я тоже педставил себе на месте божественной Корин Клери Танюху в замке Руасси. Её дрябловатый живот, покоровьи меланхоличный взгляд и не эпилированные конечности. Представил, как она довольно похрюкивает от рук, лапающих её мясистое тело и оглушительно пердит при каждом ударе хлыста.
Я чуть в голос не заржал т своих фантазий. А ей ответил:
— Да! Было бы круто!
— Круто, говоришь?! - Танюха оттолкнулась от стола, подошла ко мне вплотную и, высвободив из под халата свои огромные, похожие на подспущеные воздушные шары, груди, начала водить ими мне по лицу. Я вскочил с табуретки.
— Танюх! Завязывай!
И тут она пустила слёзы, и заскулила:
— Я тебе не нравлюсь! А говорил - "круто"! А-а-а! Я ни кому не нужна-а-а! Меня и муж-то раз в месяц ебё-о-от!

Тьфу ты, зараза! Ненавижу пьяные слёзы пошлых бабищ!
Я как мог начал её успакаивать. Гладить по голове... По груди... Внезапно у меня появилась эрекция. Прижавшаяся ко мне зарёванная Танюха её тоже почувствовала, и, всхлипывая, начала елозить рукой по моей ширинке, потом, растегнув её, залезла рукой мне между ног и вытащила на свет Божий мой причиндал. Она продолжала ныть и причитать, тиская и разминая пальцами мой многострадальный орган. Когда мой член окаменел окончательно, она медленно сползла по мне и не прекращая всхлипывать, глубоко погрузила его в рот. За три года, прошедших после нашего первого, скотского спаривания, Танюха поднатарела в минете. Её оральные ласки теперь не отпугивали меня, а заводили ещё больше. А может быть я для этого созрел. А может быть я был в том состоянии, когда, после изрядно выпитого, и жаба кажется царевной.
Я закрыл глаза и чуть было не кончил прямо ей в лицо, но, почувствовав на себе чей-то взгляд, открыл глаза и оглянулся. В коридоре стоял, покачиваясь, Удав. Тренеровочные штаны его топорщились в районе промежности.
Сколько времени он за нами наблюдал?
Минуту?
Две?
Пять?
Он был вне поля зрения увлечённой минетом, возбуждённо постанывающей и прикратившей всхлипывать, Танюхи. К тому же у неё, по всей видимости, были закыты глаза.
Удав показал мне ладонь, мол, "всё путём". Он тихонько, с заговорческой улыбкой, подкрался, достал свою коженую дубину и ткнул ею в щёку Танюхи.
Та вздрогнула, как от укуса пчелы. Как она умудрилась в испуге не оттяпать мне причиндал, ума не приложу!
Танюха отшатнулась было от меня, но Удав поймал её заволосы, легонько потаскал за них и пробухтел:
— Хе-Хе-Хе! Тяперь мине! - и, с глупой улыбкой, высунув язык, постучал своим здоровенным членом по лбу очумевшей, продолжающей сидеть на корточках, Танюхе.
Чёрт возьми! Мы с Удавом друзья с детства. Ни раз в два шланга мочили заборы. Но, в эрегированном состоянии, его полено я увидел впервые.
— Хе-хе! Давай-давай! - продолжал Удав.

Вот дурень пьяный!


Немного оправившись от испуга, Танюха смущённо глянула на меня, потом на Удава, лукаво улыбнулась и с размаху заглотила его причиндал на добрую половину.
Я ошалело неотрывно наблюдал за распалившейся Танюхой, которая уже специально позировала перед нашими взглядами. Удав, нарочито громко ухал и охал. Всё происходящее меня заводило и веселило одновременно. Я стоял к ним достаточно близко и Танюха, игриво подмигнув мне, схватила в руку мой орган и принялась энергично мне мастурбировать. Я почувствовал, что ещё мгновение и я кончу.
Но, не успел. Удав, беззвучно глотнув воздуха, выдал такой залп прямо в рот Танюхе, что она непременно захлебнулась, если бы не почувствовав первый толчёк, не отпрянула бы назад. Лицо, волосы и грудь Танюхи покрылись вязкими брызгами.

Вид собственной спермы всегда вызывал у меня отвращение. А уж о чужой и говорить-то нечего. Но, лицо женщины, залитое ею, меня, как ни странно очень порадовало. Было в этом что-то, чего не могу сам обьяснить.
Танюха, с гримасой отвращения, подскочила к плите, на ручке духовки которой висело, не первой свежести, полотенце. Она не сняла его, а нагнулась, чтобы вытереть лицо. Удав пьяно подмигнул мне, указывая взглядом на нагнувшуюся жену, разведя руки, мол - "Ого-го, какая жопа!".
Я быстро подскочил к "ого-го какой жопе", забросил подол халата ей на спину и резким движением стянул с неё трусы.
Танюха замерла в ожидании, так и не вытерев лицо до конца.

Вы когда ни будь видели как хомякчи спариваются?
Самка бродит по клетке, копошится, жрёт чего-то. Но, стоит самцу ткнуться мордочкой ей под хвост, как она замирает, словно каменея. Вся в ожидании спаривания.
Вот.
Очень похожий случай.

Я растегнул ремень брюк и они упали вниз. Я поводил членом по, мокрой от смазки, Танюхиной промежности и очень медленно вошл в неё.
Удав сидел на табуретке и, разминая в руке свою опавшую, но вновь обретающую силу, пятую конечность, курил сигарету.
Чёрт возьми!!! Я трахал чужую жену при её муже. Мне было стыдно под взглядом Удава. Но, это добавляло столько остроты, столько адреналина!
Удав медленно поднялся, подошёл к нам, слегка развернул Танюху и поднёс свою вновь ожившую плоть к губам жены. Та с готовностью приняла её в себя. Через мгновение он разрядился ещё раз.
Я, едва успел отскочить, чтобы самому не кончить в Танюху. Окатив спину, задницу и ноги, стоявшей "пёсиком" чужой жены, я обессиленно сел на пол. В тот же миг, вздогнув и издав не то вздох, не то стон, шумно кончила и Танюха. Не глядя на нас с Удавом, она засеменила в ванную.
Удав протянул мне зажённую сигарету и прикурил ещё одну для себя.
— Кис! Это пизде-ец! - протянул Удав, затягиваясь. - Пизде-е-ец! Никогда так не кончал.

Я безмолвно кивнул в ответ. В голове творилась чихарда. От пережитого возбуждения у меня дрожали колени.

              *      *      *
Купив в ближайшем комке пива, я взял с руки тачку и поехал домой.

Я валялся в пенной ванне, куря и прихлёбывая ледяное пиво. О предстоящем похмельи я не думал, завтра суббота, выходной. В голове бешенно крутилась навязчивая, как муха, мысль. Какого было Удаву? Что он испытывал в тот момент?
Я закрывал глаза, проигрывая в памяти произошедшее. Снова и снова. Вот только в моих мыслях, вместо Танюхи, между мною и Удавом извивалась, пылая от возбуждения, моя Светка. Меня подташнивало от прилива адреналина, связанного с моими мыслями. Вновь окаменевшую плоть ломило от перевозбуждения. Я мял её, комкал, гнул, дабы избавить от этой ломоты. Не удержался и разразился мощным оргазмом.

Несколько последующих дней я был буквально пьян от своих фантазий. Я хотел. Я жаждал повторить это снова, но, только с моей Светой в главной роли.
Пока Света лежала в больнице, я ни чего ей не рассказывал о случившемся. Лишь когда она выписалась и мы отметили шампанским её заключительный диагноз "Функция почек не нарушена. Первичный диагноз не подтверждён. Рецедив связан с переходным возрастом (или что-то типа того, не помню). Здорова."
Слегка захмелев от шампанского, и занявшись любовью на нашем супружеском ложе, я аккуратно ввёл её в курс дела.
Конечно же она немного обиделась. Конечно же попыталась вырваться из моих обьятий. И... Конечно же поняла меня, как всегда мы понимали друг-друга и простила, как всегда мы прощали друг-друга.
Постепенно, осторожно, раз за разом, день за днём, я намекал ей на то, как это здорово заняться сексом с кем-то на стороне, не таясь, в открытую. Что было бы очень здорово сыграть на виду друг у друга маленькую измену, измену плоти, но не души.
Разговоры на эту тему немного пугали мою Светлану, но чувствовалось, что её это тоже заводит.
И я решил. Не уговором, так действием.

Душным июньским вечером Удав, в очередной раз поцапавшись со своей "Анакондой", завис у нас с водкой. Я, как бы невзначай предложил ему остаться на ночь, мол, чего на тачку деньги тратить, а пешком пьяного не отпущу. Удав, как бы без задней мысли, согасился.
Спиртное подходило к концу. Я убавил свет в комнате и не громо включил Френка Дюваля. Пригласил Свету на танец. Она умеет и очень любит танцевать. Конечно же, спустя некоторое время, она потянула за руку Удава, поднимая его с кресла, чтобы тот присоеденился к танцу. Когда его рыжая башка проплывала мимо меня, я на ухо шепнул ему: "Смелее. Но, аккуратно. Не бзди!".
Светлана плавно кружилась между нами и через мгновение-другое оказалась в обьятиях Удава. Минуту они вальсировали, после чего рука Удава медленно поползла по Светкиной упругой попке. Света перехватила его руку, дабы вернуть её на талию. Я схватил её за запястье и, поцеловав в ушко, тихо прошептал:
— Не бойся! Всё будет хорошо. Мы же взрослые люди. Решайся! Сейчас или никогда!"
Света, минуту помедлив, отпустила руку Удава и вернула свою ему на плечо.
Удав слегка сжал Светкину попку.
"Нежнее, дубина!" - проскрежетал я зубами ему на ухо.

Вот уже обе руки Удава нежно гладили Светкину попку. Вот, уже не через халат, а по голой нежной коже, пытаясь пробиться под ободки трусиков.
Я вальсировал сзади, гладя её плечи, постепенно обнажая их.
Вскоре халат упал на пол, оставляя Светлану в одних атласных трусиках. Бюстгалтер дома она на носила.
Сопя от возбуждения, Удав одной рукой пробивался под трусики, другой потихоньку снимал с себя одежду. Медленно раздевался и я. От хлещущего в мозг адреналина у меня кружилась голова, ломило низ живота и нервно дрожали колени.
Оставшийся голышом, Удав, медленно пополз в низ, стягивая со Светланы трусики, попутно целуя в грудь... Живот... Лобок...
И откуда только нежность взялась в этом грубом деревенском мужике.
Я ласкал Светкины плечи, покрывая поцелуями шею. Света, цепенея и краснея от стыда продолжала медленно двигаться в такт музыке.
Тихонько отступив на пару шагов, чуть ли не до хруста сжав в руке свою взбесившуюся плоть, сходя с ума от возбужденья, я наблюдал, как руки Удава, всё более нагло скользят по самым сокровенным местечкам тела Светланы, мнут её грудь, вцепляются в попку. Одеревеневшая дубина его члена касается её бёдер, лобка вызывая нервные содрогания Светкиного тела. Света уже не танцевала, а стояла как зачарованная, глядя перед собой.
Немного надавив ей на плечи, Удав заставил её опуститься на корточки. Потом, взяв у основания в правую руку свой член, а левой за затылок Светлане, прижал головку к её губам и попытался силой проникнуть внутрь...
Света вздрогнула, сбрасывая наваждение.
"ДЕБИЛ!" - бесшумно простонал я.
Светлана вскочила на ноги, схватила халатик и кинулась в ванную.
— Блядь, Удав! Ну кто же так....! - я махнул рукой и брсился за Светой. Рывком дёрнул дверь в ванну, сорвав хлипкую щеколду изнутри.
Света была уже в халате. Она сидела на краю ванной, облокотившись на раковину. По её лицу текли слёзы.
Я поднял её, развернул к себе лицом и стал покрывать его поцелуями, размазывая слёзы и шепча на ухо ласковые слова.
— Мне так стыдно! - всхлипывая прошептала она.
Я попытался сказать ещё что-то, но она  впилась в мои губы своими.
Её рука нащупала мой член и принялась водить им у себя между ног. Её трясло от расшалившихся нервов и возбуждения.
Спустя мгновение я разрядился ей на бедро. Но, каменная плоть моя не опала, а Света, будто не замечая моего залпа, продолжала движения руки. Я чуть ей помог и глубоко вошёл в неё.
И мы забились сумашедшем ритме, что чуть не обломили раковину и не оторвали полотенце-сушитель от стены.
Подобно взрыву сверхновой, мы финишировали одновременно.
Света обессиленно повисла у меня на руках и прошептала:
— Пусть он не обижается, но, лучше ему уйти. Я пока ванну приму. Принеси сигаретку.

Со смущённым Удавом мы допили спиртное, покурили на кухне.
— Кис! Твоя - ваще пиздец! Ахуеть можно. Я чуть не кончил от неё.
— Что ж ты, Слава! -  махнул рукой я. - Кто ж так с девушками... Ведь всё нормально шло.
— Да, дурак я! Завёлся, блядь! Ебанутый! - сокрушался Удав. - Кис, ты уж перед Светкой извинись за меня. Пойду я!

Я вызвал Удаву такси. Он уехал.
Я залез к Светке в ванну. Покурили вместе, лаская друг друга. Всполоснулись под душем и, не вытераясь прошли в комнату и завалились на кровать.

За эту ночь мы ещё трижды сливались друг с другом. Угомонились лишь под утро.

Долгое время мы не вспоминали о происшедшем тем июньским вечером. А когда я вновь поднял эту тему, Света, слегка покраснев, ответила:
— Может как ни будь потом. Не сейчас. Не навязывай, ладно?

Я и не навязываю. Так, намекаю аккуратно время от времени, ещё и ещё раз прокручивая в памяти те события, ещё и ещё раз немного сходя с ума.
И мечтаю, что когда ни-будь...
Мечтаю.....
Мечтаю.........

           Эпилог

Вот такое вот Житие Мое. В данной истории изменены лишь некоторые имена, в остальном - реальные события, произошедшие с провинциальным персонажем "Я".
Человек живёт, пока у него есть мечта. Нет мечты - и жизни нет. Рассказы заканчиваются, а жизнь продолжается. Продолжается и мечта...