Марк крякнул, как медведь, потягиваясь после сна. Солнечный зайчик играл на его чуть помятой щеке. Мужчина протер глаза, сонно огляделся по сторонам.

— Эй, спящий красавец, проснулся, — Анна постаралась, чтобы голос звучал естественно, протягивая ему бутылку воды. Рука чуть дрожала. — Дети гербарий собирают, а ты храпел, как трактор.

— Не храпел, — буркнул Марк, с удовольствием отпивая. — Медитировал. Где... — Его взгляд скользнул по поляне, задержался на месте студентов. Пусто. Анна почувствовала, как в животе похолодело. — А куда соседские атлеты подевались?

— Не знаю, — Анна пожала плечами, смотря на корзину, а не на мужа. — Наверное, прогуляться пошли. Или за пивом. — Она сказала это наугад, но оказалась права.

В этот момент на опушке показались знакомые фигуры - студенты возвращались. В руках у парня поблескивали две банки крафтового пива, девушка несла пакет с чипсами. Они шли, переговариваясь, ее смех звенел по-прежнему беззаботно.

Анна напряглась, ожидая взгляда, вопроса, намека в их сторону, но студенты даже не кивнули в знак приветствия, проходя мимо к своему покрывалу, как будто ничего не произошло. Как будто не было этого безумного часа в лесу, жара тел, криков и спермы. Анна выдохнула, не понимая, разочарована она или облегчена.

***

Парень отхлебнул пива, потянулся, взгляд его скользнул по Анне – быстрый, как вспышка молнии, но она его поймала. В нем читалось что-то провокационное. Он встал, взял ярко-желтый фрисби.

— Эй, Софи, лови! — крикнул студент девушке, но бросок был явно не в ее сторону. Диск понесся мощно, но с заведомо неправильной траекторией – не к Софи, а в сторону семьи Анны.

Он не долетел метра полтора, шлепнувшись в траву аккурат перед ногами удивленного Максима.

— Ой, простите! — студент уже шел к отдыхающей семье, извиняюще поднимая руки. Улыбка была открытой, дружелюбной. — Совсем заигрался. Не рассчитал.

Он поднял фрисби, но не спешил уходить, взгляд его скользнул по Анне (она почувствовала, как кровь приливает к лицу), потом к Марку. — Красивый диск, правда? Жалко, если потеряется. Я Артем, кстати. — Он протянул руку Марку.

Муж Анны, человек общительный по натуре, легко встал, пожал руку:

— Марк. Ничего страшного. Дети тоже норовят в кого-нибудь попасть, — он кивнул на Максима и Лизу, которые с интересом разглядывали Артема. — А это наша команда: Анна, Максим, Лиза.

— Привет, — Анна выдавила улыбку, кивнув. Сердце колотилось где-то в горле. Она видела, как Артем смотрит на нее – не так, как в лесу, но с едва уловимым подтекстом, понятным только им двоим.

— Я Софи, — девушка подошла следом, улыбаясь Лизе. — Ой, у вас земляника! Мы тоже купили, но у вас видно аппетитнее, — ее взгляд был теплым, направленным на детей и Марка, но Анна заметила, как он мельком скользнул по ней – оценивающе, как после хорошо проделанной работы.

— Присоединяйтесь! — Марк махнул рукой на их покрывало. — Места хватит. А то мы тут одни с нашими ботаниками, — он обнял Максима за плечи.

Артем и Софи переглянулись - быстро, как сговорившись.

— А что, отличная идея! — весело согласился Артем. — Если не помешаем.

Он смотрел на Анну.

— Конечно, не помешаете, — Анна поспешно ответила, чувствуя себя в ловушке собственного пикника. — Садитесь.

Пространство сжалось, студенты устроились рядом. Артем – напротив Анны, Софи – рядом с Марком, ближе к детям. Возникла странная, наэлектризованная атмосфера: внешне – просто приятное общение на солнышке, но Анна чувствовала подтекст каждой улыбки, каждого взгляда.

Марк разливал чай из термоса, шутил про погоду и работу. Артем подхватывал разговор, рассказывал что-то про свою учебу на архитектора, его истории были живыми, смешными. Софи больше слушала, кивала, смеялась звонко и заразительно, она разложила свои чипсы, предложила всем.

Анна старалась быть естественной. Улыбалась, кивала, передавала детям бутерброды, но ее нервы были натянуты как струны. Женщина ловила каждый жест Артема, каждый его взгляд в ее сторону – мимолетный, но такой знающий.

Парень говорил с Марком, но его нога, вытянутая под покрывалом, случайно коснулась ее стопы. Легкое касание, меньше секунды.

Анна вздрогнула, как от удара током. Тепло разлилось по ноге, напомнив о других, гораздо более интимных касаниях, и женщина быстро отдернула ногу, чувствуя, как загораются щеки.

А потом произошло это.

Анна заметила не сразу. Сначала – мелочи: Софи, передавая Марку миску с земляникой, "случайно" коснулась его пальцев своими, задержала контакт на долю секунды дольше вежливости. Марк, увлеченный разговором с Артемом о футболе, не обратил на это внимания. Потом, когда Лиза показывала найденный лист клена, студентка наклонилась к мужчине, будто чтобы лучше рассмотреть. Ее плечо мягко прижалось к его плечу, ее тонкий аромат – цитрусы и ваниль – смешался с его привычным запахом мыла и травы. Марк слегка отодвинулся, но не резко, просто давая пространство.

Потом – взгляды. Софи смотрела на мужа Анны, когда он рассказывал что-то Артему. Не пристально, а с открытым, теплым интересом. Ее карие глаза ловили его, улыбались в ответ на его шутки чуть ярче, чем требовалось. Девушка поправляла волосы, открывая шею, поворачивалась к нему всем корпусом, когда говорила с ним. Ее позы были естественными, не вызывающими, но как бы приглашающими, рассчитанными на мужское внимание.

Анна наблюдала, и внутри все сжималось. Не ревность в чистом виде – что-то сложнее. Страх? Да, страх, что Марк что-то заметит, заподозрит. Но и... странное возбуждение.

Ведь она знала, что Софи делает это не просто так. Это была часть их с Артемом игры. Игры, в которую Анна была вовлечена против своей воли и вместе с тем – по своему тайному желанию.

Женщина видела, как Марк расслаблен, как ему приятно внимание молодой, привлекательной девушки. Это щекотало ее нервы, добавляя остроты и без того взрывоопасной ситуации.

Дети затеяли спор о каком-то насекомом и побежали к ближайшим кустам разбираться. Марк, увлекшись спором о последнем матче, жестикулировал, что-то доказывая Артему. Софи, встав, чтобы поправить шорты, отошла на пару шагов, будто разминаясь.

Артем в этот момент наклонился к корзине с едой:

— О, а печенье домашнее? – спросил он, беря одно. Его рука с печеньем протянулась к Анне, будто предлагая ей тоже. Но в тот миг, когда их пальцы почти коснулись угощения, парень быстро, ловко, как фокусник, разжал пальцы. Не печенье упало ей в ладонь, а маленький, плотно сложенный клочок бумаги.

Анна замерла. Кровь отхлынула от лица, потом прилила с новой силой. Женщина инстинктивно сжала кулак, пряча бумажку. Артем уже отдернул руку, как ни в чем не бывало, откусывая печенье.

— Вкусно! – улыбнулся он ей, и в его глазах промелькнуло то же самое торжество, что и в лесу, когда она согласилась. — Ваша выпечка?

Анна кивнула, не в силах вымолвить ни слова. Она чувствовала жгучую точку в сжатой ладони, будто держала не бумажку, а раскаленный уголь. Женщина поняла, что в записке, почти наверняка, был номер телефона. Его номер. Ключ от этого безумия. Ключ, который она могла выбросить... или сохранить.

— Ань? – Марк обернулся к ней. – Ты как? Молчишь что-то. Небось, мы тебе спать мешаем? — Он подмигнул.

— Нет, все хорошо, — женщина заставила себя расслабить сжатые пальцы, спрятав руку в складках платья. Бумажка прилипла к влажной ладони. — Просто наслаждаюсь компанией. И солнцем.

Софи вернулась, села рядом с Марком, только теперь очень близко, будто старая подружка, или жена - ее бедро легонько коснулось его бедра.

Девушка что-то весело сказала Лизе, которая вернулась с кузнечиком в банке. Артем включился в разговор с детьми, показывая, как правильно держать банку, чтобы насекомое не задохнулось.

Анна сидела среди них. Муж, дети, новые "друзья". Солнце, смех, запах травы и земляники. Идеальная картинка семейного счастья.

Но под легкой тканью платья, в ее сжатой ладони, таился маленький, взрывоопасный секрет. Тайна, которая пахла лесом, мужской кожей и запретным наслаждением.

Анна смотрела на Артема, ловила его украдкой брошенный взгляд, и чувствовала, как внутри снова разгорается тот самый, сладкий и тревожный огонь. Огонь, который теперь мог заполыхать в любой момент, если она только разожмет кулак и взглянет на цифры, вписанные на клочке бумаги.

***

Солнце начало медленно клониться к закату, отбрасывая длинные, мягкие тени. Воздух наполнился золотистой дымкой, а запах нагретой за день травы стал глубже, слаще. Марк отхлебнул последний глоток чая из бумажного стаканчика, смял его в кулаке.

— Ну что, команда, — он потянулся, костяшки хрустнули. — Природа зовет. Кто еще со мной в поход до цивилизации? — Он кивнул в сторону деревянных домиков туалетов, видневшихся вдалеке за деревьями.

Максим мотнул головой, уткнувшись в телефон. Лиза копошилась с банкой, куда теперь поместились два кузнечика и божья коровка. Артем лениво перебирал струны гитары, которую, оказывается, прихватил с собой.

— Я пас, — сказал Артем, бренча аккорд. — Тут вдохновение пришло.

— Я с тобой, пап! — неожиданно вскочил Максим, отложив телефон.

Марк усмехнулся:

— Ну, пошли, боец. Анна, Соф, вы держитесь. — Он потрепал по голове Лизу и направился по тропинке, ведущей вглубь парка к туалетам. Максим зашагал следом, стараясь попадать в отцовский ритм.

Анна вздохнула, глядя им вслед. Напряжение последнего часа немного спало, она взяла яблоко, надкусила сочный плод, стараясь не смотреть на Артема, который тихо напевал что-то под гитару. Софи сидела рядом, поджав ноги, ее взгляд был рассеянным, устремленным куда-то вдаль.

Прошла минута, две. Анна ловила обрывки мелодии, смотрела, как Лиза пытается нарисовать кузнечика в блокноте, потом почувствовала на себе взгляд. Тяжелый, изучающий.

Женщина повернула голову.

Софи смотрела прямо на нее без тени улыбки, ее карие глаза были темными, нечитаемыми. В них не было ни дружелюбия, ни кокетства, что она демонстрировала Марку совсем недавно. Было что-то звериное, знающее, предлагающее.

Взгляд длился всего пару секунд, но Анна успела прочесть в нем целый роман: воспоминание о лесе, о ее стонах под языком Артема, о ее наготе под их прикосновениями. И что-то еще, возможно, вызов.

— Ой, — Софи сказала ровным голосом, отводя взгляд и вставая с грацией кошки. — Кажется, меня тоже природа зовет. Пойду, освежусь.

Девушка потянулась, ее топ задрался, обнажив плоский, загорелый живот:

— Лиза, не отпустишь моих букашек, пока меня нет? — Она улыбнулась девочке, и в улыбке снова появилась привычная легкость, но Анна уже знала – это маска.

— Ладно! — Лиза кивнула, увлеченная рисованием.

Студентка бросила последний, быстрый взгляд на Анну – многозначительный, как пароль – и пошла той же тропинкой, что и Марк с Максимом. Ее бедра мягко покачивались.

***

Анна сидела, как на иголках. Яблоко в ее руке теперь казалось безвкусным. Артем тихо бренчал на гитаре, напевая что-то неразборчивое, звуки парка – крики детей вдалеке, стрекот кузнечиков, шелест листьев – вдруг стали громкими, навязчивыми.

«Почему их нет так долго?» - мысли крутились в голове женщины с нарастающей тревогой. Марк и Максим ушли минут десять назад, Софи – минуты три. Максим мог задержаться, разглядывая что-то по дороге, но Марк? Он обычно делал свои дела быстро.

И Софи...

Зачем ей этот многозначительный взгляд? Этот странный тон?

Анна вспомнила, как Софи смотрела на Марка, как касалась его, как ее бедро прижималось к его бедру - легкое, но настойчивое.

«Нет, не может быть. Это паранойя. После всего, что было...»

Но в глубине души копошился червь сомнения, подогретый ее собственным недавним грехом.

Артем закончил напевать, звуки гитары стихли. Парень аккуратно положил инструмент на покрывало, потянулся:

— Обстоятельный у вас муж, — произнес он небрежно, глядя в сторону тропинки. — И сын. Уже минут пятнадцать, наверное. Ни слуху, ни духу, — студент посмотрел на Анну. Его взгляд был открытым, но в глубине – та же знающая искорка, что и у Софи. Игра.

— Может, заблудились? Или... — Артем сделал паузу, нарочито долгую. — Или нашли что-то интересное по дороге? Птицу редкую или гриб.

Анна почувствовала, как по спине пробежал холодок. «Он знает. Он точно знает, что она подозревает. И он подливает масла в огонь.»

— Не думаю, — ответила женщина, стараясь, чтобы голос не дрожал. — Максим, может, и засмотрелся, а вот Марк бы уже вернулся.

— Ну, я бы на твоем месте сходил, проверил, — Артем пожал плечами, его губы тронула едва заметная усмешка. — Мало ли. Вдруг ему помощь нужна? Или просто скучно одному возвращаться.

Студент наклонился, поправил ремешок гитары:

— Я тут с Лизой посижу. Букашек охранять буду.

Провокация была настолько очевидной, настолько наглой, что у Анны даже дыхание перехватило. Он толкал ее туда, хотел, чтобы она увидела... нечто.

Почему? Чтобы унизить? Чтобы связать ее еще крепче общей тайной? Чтобы... доставить ей удовольствие от этой боли и нездорового возбуждения?

Лиза подняла голову:

— Мам, а что, папа с Максом потерялись?

— Нет, солнышко, — Анна быстро улыбнулась дочери. — Просто папа, наверное, Максиму что-то показывает. Я... я пойду, посмотрю. Сиди с Артемом, хорошо? — она встала, ноги были ватными. — Скоро вернемся.

***

Анна пошла по тропинке. Сердце колотилось так громко, что, казалось, заглушало все звуки парка. Солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь листву, казались теперь колючими. Воздух был густым, трудным для дыхания. Женщина шла медленно, прислушиваясь. Шаги? Голоса? Только шелест и пение птиц.

Тропинка вилась между старых дубов и кленов, углубляясь в более дикую часть парка. Туалеты были уже видны впереди, за поворотом. Анна замедлила шаг.

«Глупость. Они просто задержались. Максим что-то нашел. Марк ему объясняет. Софи... Софи просто в туалете.»

Но ноги сами понесли женщину не к домикам, а в сторону, в густую полосу кустарника и папоротников, окаймлявшую тропинку. Инстинкт? Предчувствие?

Она осторожно раздвинула ветви густого орешника. Колючки малины зацепились за подол платья. Анна замерла.

Звук донесся первым. Тихий, прерывистый стон: женский, знакомый.

Софи.

Потом – низкое, хриплое дыхание: мужское - Марка.

И еще звук. Влажный, ритмичный шлепок кожи о кожу. Быстрый, настойчивый.

Анна затаила дыхание, ее пальцы впились в ветки куста. Она пригнулась ниже, заглядывая в просвет между листьями.

Полянка - небольшая, скрытая от глаз со стороны. Марк стоял на коленях, его шорты и трусы были спущены до середины бедер. Спина мужчины, мощная и загорелая, напряжена, мышцы играли под кожей при каждом движении. Перед ним, опершись руками о ствол старого вяза, стояла Софи. Ее шорты и трусики были сдернуты до колен, ноги были широко расставлены, спина выгнута дугой, подставляя Марку пизденку.

Голова девушки была запрокинута, длинные темные волосы растрепались. Марк держал студентку за бедра, его пальцы впивались в ее упругую плоть. Он мощно, почти яростно, засаживал в нее свой член. Каждый толчок заставлял молодое тело подаваться вперед, а ее груди – мелко трястись под тонким топом.

Шлепок живота мужа о ягодицы студентки был тем самым звуком, который Анна слышала.

— Да... вот так... — выдыхала Софи, ее голос был густым от наслаждения. — Сильнее, Марк... Засаживай глубже...

— Ты... чертовка... — рычал Марк в ответ, ускоряя темп. — Такая... тесная... — он шлепнул ее по ягодице ладонью, звонко. Софи вскрикнула, но не от боли – от удовольствия. — Завела меня... как сучка...

— Да! — застонала она в ответ. — Я твоя сучка... Трахни меня... как следует!

Анна стояла, прикованная к месту. Мир сузился до этой картинки: ее муж, ее Марк, который час назад спал рядом с ней на покрывале, который целовал ее утром... Он был здесь, с этой девчонкой, трахал ее по-собачьи, дико, страстно, так, как он давно не трахал Анну.

Его лицо было искажено гримасой животного наслаждения, посиневшая головка его пениса то появлялась, то исчезала в розовой, мокрой щели Софи. Ее писька жадно принимала его, сжимаясь вокруг него, блестя от обильной смазки и его слюны – Анна увидела, как муж наклонился и лизнул спину студентки, прежде чем снова вогнать в нее член до самого основания.

Боль. Острая, режущая, как нож в сердце. Ревность, черная и ядовитая, заполнила грудную клетку Анны.

«Как он мог? С ней? Эта... стерва!»

Слезы застилали глаза, Анна хотела крикнуть, броситься на них, рвать волосы этой потаскухе, бить Марка по лицу... Но ноги не двигались, она была парализована.

И тогда, сквозь боль и ярость, пробилось другое чувство. Волна тепла - низкая, коварная волна возбуждения. Она шла из самого низа живота, разливаясь по бедрам, заставляя сжиматься ее собственную писю.

Анна почувствовала, как между ног становится тепло, влажно. Ее дыхание участилось, стало поверхностным. Женщина смотрела на мощные толчки Марка, на то, как его ягодицы напрягаются, на то, как Софи подмахивает ему навстречу, закинув голову, и стонет так громко, что, казалось, ее слышно на поляне.

Анна видела, как ее муж снова шлепнул Софи по попе, и девушка завыла от удовольствия. Женщина вдруг представила себя на месте Софи. Чувствовала бы она эту боль от шлепка? Нет. Она бы чувствовала... власть. Его желание. Его неконтролируемую страсть.

Ее рука сама потянулась вниз, к животу. Пальцы дрожали, когда они скользнули под подол платья, нашли край трусиков. Ткань была уже влажной. Анна провела пальцем по губам своей вульвы, ощущая набухшую, чувствительную плоть.

«Боже... Я возбуждаюсь. Смотрю, как мой муж изменяет мне, и возбуждаюсь».

Это осознание было шокирующим, унизительным и... невероятно возбуждающим. Любопытство подогревало вожделение.

«Как он ее трахает? Так же, как меня? Или по-другому? Глубже? Жестче?»

Анна наблюдала, затаив дыхание. Марк ускорился до предела, его толчки стали короткими, судорожными. Мужчина издал хриплый рык, впился пальцами в бедра Софи и замер, глубоко вогнав в нее член.

Его тело затряслось. Софи закричала, высоко и пронзительно, ее тело выгнулось еще сильнее. Анна видела, как мышцы его ягодиц судорожно сжались – он кончал в нее. Пульсируя, изливая в нее свою сперму. Софи продолжала стонать, мелко подрагивая, принимая его семя.

Любовники замерли так на несколько секунд – он, согнувшись над ней, она, прижатая к дереву. Потом Марк медленно вытащил свой пенис, уже мягкий, блестящий от смеси ее смазки и его спермы.

Мужчина тяжело дышал, Софи опустилась на колени, потом перевернулась на спину, на траву. Ее лицо было раскрасневшимся, блаженным, она не спешила натягивать трусики и шорты.

А вот Марк потянул вверх свои спущенные одежды. Он потёр рукой лицо, огляделся. Анна вжалась в кусты, боясь, что муж заметит движение. Но его взгляд скользнул мимо. Марк выглядел удовлетворенным и немного растерянным.

— Черт... — пробормотал он, глядя на Софи, которая лежала с закрытыми глазами, улыбаясь. — Надо... Надо идти. Дети... Анна...

— Угу... — лениво протянула Софи, не открывая глаз. — Иди. Я... я через минуту.

Марк кивнул, поправил футболку. Он еще раз огляделся, как бы проверяя, не видел ли кто, и быстро зашагал обратно к тропинке, к туалетам, видимо, чтобы сделать вид, что только оттуда.

Анна оставалась в кустах, дрожа всем телом. Сердце бешено колотилось, в глазах стояли слезы гнева и обиды. Но между ног по-прежнему было жарко и влажно. Противоречивые чувства – ревность, боль, стыд и это подлое, предательское возбуждение – боролись внутри нее, не давая двинуться с места.

Софи лежала еще с минуту, потом лениво поднялась, стянула с ног шорты и трусики, достала влажную салфетку и начала неспешно вытирать бедра, лобок, внутреннюю поверхность ног. Она делала это спокойно, деловито, как после душа. Потом надела одежду, поправила топ, встряхнула волосами.

Девушка выглядела свежей и довольной. Увидев в кустах замершую Анну, она не удивилась, а лишь улыбнулась женщине – той же самой, знающей, чуть насмешливой улыбкой, что бросила ей перед уходом.

И пошла по тропинке вслед за Марком, легко перешагивая через корни, как ни в чем не бывало.

Анна осталась одна. Стояла, прислонившись к холодному стволу дерева, глотая воздух, пытаясь осознать, что только что произошло. Ее мир, ее семья, ее брак – все это только что треснуло по швам. А в трещинах уже пробивался ядовитый, но такой сладкий цветок запретного вожделения.

Спасибо за внимание!

Если вам понравился рассказ, ставьте оценки и оставляйте комментарии!

Так же заглядывайте ко мне на бусти. Там уже опубликована полная история из 8-ми глав, и я уверен, что она никого не оставит равнодушным! Так же есть другие рассказы!

https://boosty.to/akademik