Данный рассказ найден в Интернете и отредактирован мной. Автор рассказа:« Ну вот чтобы вы сделали на моём месте?», Georigo, 2015 год. В рассказе присутствуют нормативные выражения: «Русские матерные слова».

1979 год. Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива, по-своему. Так кажется написал граф Лев Толстой. И еще добавил: «Все смешалось в доме Облонских!». В нашей семье тоже все смешалось. С Людкой мы женаты, уже семь лет, и в общем, все как у всех. Первые три года была «Любовь-морковь», и секс, до изнеможения. Ебал я жену чуть ли не каждый день и не по одному разу. Ложась в кровать, дрожал от нетерпения, дожидаясь, когда Людка наконец разденется и член мой радостно подпрыгивал, едва завидев ее голую жопу. А уж, когда она ложилась рядом и я прижимался к ней сзади, а рукой привычно лез ей в «Любовную дырку», тут уж все...

Я никогда не терял времени даром на разные там прелюдии, силой разворачивал жену на спину, коленкой разжимал ноги и возбужденным членом вперед в ее половую щель. И мне было глубоко насрать, что она еще сухая, что не разогретая, а вот ебал и ебал, а она только терпеливо ждала, когда я кончу.

Сама Людка при этом большого сексуального удовольствия не получала. Я тогда даже и не знал почему. Думал, ну молодая еще, наверное, не разъеблась, а может при родах сильно порвалась и повредила какие-нибудь там эрогенные зоны, и такое бывает... Вообще меня это мало занимало. Все равно, я ее до оргазма доводил, ну не членом, так рукой. Кончала Людка исключительно, от моей руки, точнее, от пальца, когда я им клитор ей разглаживал. Но я все равно надеялся, что она со временем разъебется и будет, как и другие бабы, а другие бабы у меня периодически появлялись, стонать на моём члене. Время шло, а у нас все оставалось по-прежнему: «С моей стороны-ураган, а с ее-тишина. Одно и то же каждый день. От этого, наверное, от этой обыденности, да от этой тишины при сексе, я и охладел к ней». С каждым месяцем ебал жену все меньше и меньше, пока совсем не забросил это дело.

Людка сначала не обращала на это внимания, а потом обратила и забила тревогу. Стала напрягаться. В рот стала брать, жопу подставлять, но все было не то. Не было в ней какого-то блядства, на которое, я всегда западал в бабах. Одно старание и терпение, а мне от этого ни холодно, ни горячо, только хуже становилось. Дело медленно, но верно катилось к разводу. В конце концов прошлым летом мы предприняли последнюю попытку наладить свои интимные отношения, в остальном, кстати, у нас как ни странно все было в порядке. Решили мы провести свой отпуск вдвоем на море, в Геленджике. Мы ведь там и познакомились. И вот, то-ли видение жене было, то-ли подсказал кто, уговорила она меня туда вернуться и типа, начать все сначала. Я, правда, по сопротивлялся немного, это все, думал напрасно, а потом согласился.

Есть, во мне какая-то консервативность – я и старые вещи то выбрасываю, когда уж совсем им применения не останется. А уж ради семьи-то, жены-да, пожалуйста, согласился бы и не на такое... Так и поехали мы. Поездом, до Краснодара, потом на тачке, до Геленджика. Приехали, сняли комнатку, начали отдыхать. Море, солнце, воздух... Что, еще человеку нужно, для счастья и для секса. Ну сами все это знаете. И вроде бы, как-то даже и помогло. В первый же день я Людку выебал, выебал прям, как раньше в лучшие наши времена, истек так сказать спермой во влагалище супруги. Все-таки смена обстановки, во всех умных книжках про это написано... Да и потом Людка, как всегда сразу же обгорела на южном солнце и была такая румяненькая, такая жаркая, такая зовущая... В общем выебал, я ее впервые наверное, за полгода.

Выебал... А потом опять стоп... Алес, опять по тормозам, опять капут... Вставать член встает, а вот кончить не могу, хоть ты что делай-все чего-то не хватает. Какой-то застой в мозгах... Да, еще тут вдруг разные отвлекающие обстоятельства, со стороны появились. Ну вы наверное представляете, что такое отдых на курорте. Геленджик этот-большая деревня, кучка домиков на берегу моря. При каждом домике типа «Пансионат», на наш еще советский лад: «Пристройки, комнатки, сараюшки для отдыхающих, по 3 рубля с носа в сутки». Мы с Людкой жили в самом конце длинного ряда таких комнатушек. Окна выходили в какой-то овраг, поросший алычой и прочими южными деревьями, а вход был, из небольшого дворика. Во дворике находился стол, лавки, плитка, чтоб готовить и умывальник, чтобы подмываться.

За этим вот столом мы вместе с другими товарищами отдыхающими, нашими соседями, завтракали, обедали и ужинали. После ужина обычно квасили, благо было что — копеечное хозяйское вино. Народ, как всегда подобрался самый разный, и по уровню и по занятиям, как раньше говорили «Cо всех концов нашей необъятной страны СССР», но за вином все знакомились быстро и всем вместе было очень даже весело и хорошо, как в одной большой семье. В соседней с нами комнате обитала чисто мужская компания: «Жили там три мужика. Одного из них, Анатолия, я сразу же заприметил. Да и не заприметить его было просто невозможно. Это был крепкий дядька, лет тридцати пяти, чернявый, с аккуратно подбритыми по пролетарски усами. Ходил он исключительно с голым торсом, с открытой волосатой грудью и в облегающих фигуру черных трениках».

В этих-то трениках и было дело... Они не только не скрывали от чужих глаз, а наоборот сильно, очень сильно! подчеркивали все достоинства Анатолия. У него были аппетитные, мускулистые ягодицы переходящие в длинные стройные ноги, ну а спереди... Спереди был хорошо виден член Анатолия. Вот это был член!!! Не какой-то там вам бугорочек. Вот уж, послал бог мужику подарок, так уж послал. Член был просто невообразимых размеров, где-то далеко даже, за двадцать сантиметров и пропорциональной с этим толщины. И это ведь только в его спокойном «Лежачем» состоянии. Треников явно не хватало, для размещения, такого великого достоинства и поэтому мужской орган постоянно менял свое месторасположение. То, он лежал в левой штанине, чуть ли не высовываясь, из нее, то в правой. То Анатолий располагал свое орудие вбок, то вверх.

И все время получалась огромных размеров выпуклость на трениках, прям горб какой-то, в который упирался взгляд каждого, кому встречался Анатолий. Когда, я впервые увидел этот горб, я прямо застыл на месте с разинутым, от изумления ртом, а Анатолий с победным видом и легкой усмешкой на губах проследовал мимо. Одного взгляда на этого мужика было достаточно, чтобы понять, что это, кто это и зачем это. Ебарь из ебарей, кобель из кобелей, всунь-одно слово, потому что, ну что же еще можно было делать с таким богатством, как не ебаться, ебаться и ебаться, ебаться налево и направо, что еще кроме этого делать, я лично себе даже не представляю. Ну разве, что может груши околачивать в местных садах. И третьего дня, мне лично пришлось в этом, во всем убедиться.

После обеда, когда Людка предалась, как и все курортники «Сиесте», то есть послеобеденному сну в самое жаркое время дня, мне приспичило поссать. Туалет располагался в дальнем углу сада и представлял собой строение, знакомой, для каждого русского человека архитектуры. Я пробрался, по тропинке среди кустов ежевики к этому строеницу, и уже было открыл дверцу, как вдруг услышал, откуда-то сбоку, из самого угла сада сдавленный всхлип. Я замер и прислушался. Через, какое-то мгновенье всхлип повторился, потом еще... Я постоял немного, раздумывая, а потом медленно, крадучись, пошел на звук. В углу сада были сложены каменные блоки, для строительства дома. Подхожу, я осторожненько к этим блокам, заглядываю, за них и охуеваю. Там такая ебля идет!!!

Короче этот вот самый Анатолий вовсю бабу дрючит. И бабу эту, я сразу узнал, из наших она, из отдыхающих, Инной звать. Такая знаете, уже чуть за сорок, совершенно обычная и я бы даже сказал простая, слишком даже простая. И как все простые бабы довольно полная и пухлая, но зато с большими сиськами и большим задом. Была она кажется бухгалтером, из какого-то северного городка и приехала отдыхать на море вместе с мужем и двумя детьми, мальчиками…

«Вся эта ее гвардия небось тоже сейчас спит, спит и не знает... как их маме тут хорошо...» – подумал я. Лежит женщина на каком-то старом, прожженном в нескольких местах матрасике, халатик расстегнут, ноги нараспашку, а этот ебарь Толян на ней голый, треники вон в стороне валяются и такая у него труба из под живота торчит, что просто охуеть.

И вот на этой-то трубе он Инну-то и имеет. А она как ненормальная глаза выпучила, все лицо красное, вены на виске вздулись, рот своими трусами себе зажала, зубами в них вцепилась и вот мычит, как корова не доенная: «Ммммм-мммм-мммм!!!...», а когда Анатолий в нее подальше запихивает, тут уж она не сдерживается, такое видимо, для нее удовольствие наступает, что она глаза закрывает, голову закидывает, выгибается вся и так всхлипывает, что аж завидно становится. А дырка-то влагалища у нее уже такая влажная, такая мокрая... Чувствуется давно, уже ебутся... Да и вспотели оба, жара же... И вот он ее ух... ух... своим елдаком, а она ммм-ммм... Ааах... А он опять ее... Ых... Ых... А она... Аааах!!!... И так, еще наверное минуту... И вот тут уж Анатоль ей, по самые яйца, как задвинет и жопой затряс, мелко-мелко так, как кобель на сучке... Кончать видимо стал...

А бедная Инна Николаевна руки раскинула, вся побагровела аж, глаза из орбит вообще вылезли, зубы разжала, рот раскрыла... Я уж думал, что Анатоль ее насквозь, уже проткнул своим членещем, щас из ее рта его головка вылезет, но ничего такого не случилось, а только Инна издала такой нечеловеческий вопль, что весь Геленджик наверное, от него содрогнулся... И потом, еще один... И еще... Во, как женщину оргазм пробил, забыла про все на свете... Да... Это конечно надо было видеть... Это надо было слышать... Классическая ебля была... Прямо, для учебников, по сексу, для 10 класса... Умеют же люди так... А еще говорили у нас «Cекса нет! Есть! Да еще какой!». Я поспешил ретироваться, пока эти люди, еще не очухались, после сношения, поссал своим взбляднувшим, от зрелища членом и уже было направился на выход, как вдруг опять уловил знакомые, уже всхлипы.

«Во дают!» – подумал я. – «Продолжают... Да! это у них, кажется, всерьез и надолго. Никак видать оторваться друг, от друга не могут... Ну, а мне с другой стороны, тоже вроде торопиться некуда». И я покрался обратно. Все-таки такое зрелище!!! Когда, еще подобное увидишь?! Толян продолжал лежать на Инне в том же положении, что и раньше. Только теперь, он ебал, ее уже более активно и энергично, всей длиной своего орудия, да еще постоянно меняя направления ударов, и в бок, и прямо, и вверх, и вниз. Бедная Инна всхлипывала, уже ежесекундно, вся тряслась, как в лихорадке, а остановившиеся глаза немигающие смотрели, куда-то вверх и назад. Ее халатик был расстегнут, до самого верха и длинные растянутые сиськи свешивались тяжелыми каплями, куда-то подмышки. Время, от времени Толян сильно сжимал и мял их своими ручищами.

И одновременно засаживал ей, засаживал... Эх бля, как засаживал... У меня, аж слюна, из открытого рта закапала, а когда Толян опять кончать стал по-своему, по-кобелиному, часто-часто жопой дрожа, я почувствовал, что и сам потек, впервые потек, без всякой дрочки... Я помню, где-то читал, что подглядывание это самое возбуждающее в сексе, но не думал, что до такой степени. И так это все заеба-то было, что я и дальше остался это «кино» смотреть-третью серию. А этот Анатолий, видимо, никогда меньше трех палок и не бросал. Только вот, Инна наверное к такому была не привычная. После второй палки она была просто в полном отрубе, ну совершенно никакая. Лежала, расставив ноги и закрыв глаза. Ноги видно она, уже свести не могла, свело, да и сил не было, а глаза она все-таки открыла после того, как Анатолий несколько раз сильно хлопнул ладонью, по ее щекам.

«Я больше не могу, я больше не могу, я не могу...» – заныла Инна. «Ну ничего, ничего, бывает... тебя муж видать совсем не ебет...», – произнес Анатолий. – «Совсем, совсем не ебет...», – эхом отозвалась Инна. – «Ну зато со мной наебешься... Щас, еще разок перепихнемся и отдыхать пойдешь...», – «Я больше не могу, я больше не могу, не могу... он такой большой, такой огромный, такой... Я не могу...», – но Толян больше не слушал и не разговаривал. Его труба все так же уверенно торчала, из-под живота. Не обращая внимания на причитания женщины, он перевернул ее на живот, потом поднял, за жопу и, поставив раком, резко насадил ее на член. «Ой-ой-ой-ой...», – громко заохала было Инна, но мужик грубо ткнул ее мордой в матрас и она затихла. Только тихое ее подвывание, да храп Анатоля, да хлюпанье члена во влагалище, нарушало полуденную тишину.

У Инны была широкая жопа дважды рожавшей сорокалетней женщины. Анатолий держался, за эту жопу двумя руками и двигал ее взад вперед на своем члене. В такт движению жопы у Инны раскачивались сиськи. Все было так просто и обыденно, как и задуманно в природе. Ну приехала баба на курорт, ну с мужем, ну с детьми, ну встретила мужика с большим членом, ну не устояла, ну и получила три палки, за полчаса. Это же жизнь! Это же природа! И против природы не попрешь... Темп ебли все учащался. Член все чаще входил во влагалище Инны Николаевны, все сильнее раскачивались ее сиськи. Все чаще... Все сильней... И вот Толян, в очередной раз натянув влагалище на член, не стал ее стягивать обратно, а еще сильнее прижался своим лобком к жопе и замычал, замычал, как бык-осеменитель на корове... Протяжно и басовито... И на всю округу... А там внутри его сперма брызгала... брызгала и растекалась, по влагалищу женщины... И всасывалась в нее...

Когда сперма вся вышла, Анатолий, со вздохом опустился на матрасик рядом, со стоящей раком женщиной. Конь конем, а ведь тоже устал. Инна с усилием распрямила ноги и тоже прилегла на живот. «The End». Конец фильма! Пора уебывать-понял я и тихо выполз, из этого уютного уголка любви. А ноги-то, ноги... прям как ватные, будто это не Толян, а я сам полешки во влагалище подбрасывал... И такая тяжесть в трусах, что ого-го... Отошел, я подальше и не выдержав задрочил в кустиках, с остервенением дергая, за готовый лопнуть член... эх бля, мне бЫ такой, как у Анатолия... Эх, я бы таких дел тогда на ворочал... Я бы с баб не слезал... Я бы членом налево-направо махал... Спермой туда-сюда брызгал... И ебал, ебал, ебал... всех бы ебал бы, без остановки... И всех переебал бы... Все бы у меня на члене сидели... Эх, бля! Потекло!!! Закапало на сухую южную землю мое семя... Будет теперь хозяйской флоре удобрение...

Освободив переполненные яйца, немного притомившийся, но весь из себя довольный, что не зря провел «Тихий час», я поспешил, до хаты, а вдруг жена там уже проснулась и ищет вовсю... Но, проходя мимо комнатки, где расквартировалось семейство Инны, я снова немного притормозил и задержался. Дверь была открыта и, черт меня, что ли, за что-то дергал, я осторожно заглянул, за занавеску, закрывающую дверной проем. Муж Инны Николаевны и два ее сына мирно похрапывали и посапывали на своих кроватях. «Ну, спите, спите, голубки и ты «Олень рогатый», тоже спи!» – усмехнулся я, почесал череп, и пошел к себе, размышляя о превратностях жизни и судьбы... Была вот ведь баба – честная жена, мать двоих детей, счастливая небось, что же еще надо-то было, а стала ни с того ни с сего шлюха и блядь подзаборная, давалка, для чужих мужиков

– Ну от чего такое вот происходит?

Был мужик, как мужик, уважаемый в своем селении и на работе, а теперь его ни за что ни про что и не спрося, «Оленем рогатым!», сделали... Чудно все это... Чудно и непонятно... Непонятно многое... Непонятно, хотя бы то, например, как бы прореагировал муж Инны, если бы я ему все рассказал, про его жену... Или другое... Еще больше непонятно, как бы я сам прореагировал, расскажи кто такое про мою, про Людку то есть... Вот уж не знаю – не знаю... Трудно сказать... от настроения, наверное очень много зависит, от какого-то случайного поворота мысли... а вообще, если уж совсем по-честному, как бы это сказать... Очень уж все это меня возбуждает, просто до охуения... все эти мысли про измены, про блудливых жен и дальше... дальше... прямо даже думать боюсь... Ну а теперь скажите мне, кому после таких зрелищ, да после дрочки такой, на хуй собственная жена нужна и какая уж там после этого, извините, семейная жизнь. Да никакой... совсем никакой…

И вот как ни приставала ко мне вечером жена, я остался равнодушен... т. е. абсолютно... Не было ни сил, ни в особенности желания... Ну просто не хочется... или нет, хочется... хочется бабу, очень хочется... но не свою, а другую, чужую... Жена пошараебилась, как-то где-то с полчаса, потом грустно вздохнула и отвалила... А ведь хотела же... хотела... хотела... тоже ведь, не каменная... тоже, видно... надо ей... Дырку-то между ног ведь никуда не денешь... никуда ее не денешь... не денешь и не зашьешь...

Да-с...

Прошло где-то дня два. Все случилось и началось, еще утром. Я пошел на рынок прикупить фруктов. Людка осталась дома шаманить насчет завтрака возле плиты. Я вышел из дома, поднялся на горку и уже было собирался спускаться с нее вниз, как вдруг будто что-то то ли стукнуло, то ли звякнуло, то ли лязгнуло в моей голове оглянись! Взял, я и оглянулся. А с этой горки-то весь наш домик и весь наш двор виден ну прямо, как на ладони. И вижу, я этот наш дворик, вижу жену свою у плиты, а рядом вижу кого бы Вы думали... Анатолия! Это еще думаю, что? Этому-то что все не спится? Ведь поди трахался всю ночь напропалую. Постоял я на горке, не зная что делать. А эти там внизу, типа, о чем-то разговаривают. Может так ни о чем, а может... Что-то Анатолий больно близко к Людке стоит. Она уж поди тепло от его члена чувствует. И смеется она вроде, да! вроде смеется, как то уж очень не так...

В общем, в голове у меня опять что-то щелкнуло и я опрометью бросился вниз, только не к дому и не от дома, а вбок, вдоль забора, туда в овраг, в который выходили окна нашей комнаты и от которого каменной стеной был отгорожен этот самый дворик. Проскакал я, как горный козел, по всем этим кучам щебня, по кустам с колючкой, по горам какого-то тряпья на помойке... Проскакал, немного отдышался и только потом тихо подкрался к стенке, за которой был двор, осторожно заглянул в дыру между камнями. А во дворике-то, уже никого и не было. У меня, как-то странно замутило, где-то внизу живота. Я метнулся к нашему окну. Оно было открыто. Я осторожно приблизился к нему и, привстав на цыпочках, заглянул в комнату.

Бляха-муха! Предчувствия меня не обмануло! Смотрю, у стола стоит моя Людка, типа, колбасу режет, а сзади к ней уже вовсю прижимается этот самый Толян.

Прижимается и прижимается, прижимается и прижимается, и одновременно, еще и оглаживает мою Людку обоими руками и с боков и спереди. Оглаживает, оглаживает, а у самого, я смотрю, уже так стоит в штанах! такая, блядь, колбасина! и вот он ею все трется и трется, трется и трется, и все, о Людкину жопу. Вот, думаю, лучше бы эту его колбасину Людка ножом своим порубала, вот тогда бы было дело. А Анатолий потихоньку расстегивает одну пуговичку на Людкином халате, потом другую, лезет туда и обоими руками хватается, за Людкину грудь. И начинает лапать. Лапать и лапать... Ну вот, чтобы Вы сделали на моем вот месте? Устроили бы скандал? Полезли бы в окно и избили бы этого Толяна так, чтобы он всю оставшуюся жизнь работал на таблетки? И жене бы заодно, еще пиздюлей наваляли? Чтобы не забывалась. Да, конечно.

Наверное, так поступил бы каждый, каждый настоящий мужик. Только вот не я. Я так не поступил. Я все боролся и боролся с мыслями, все думал и думал, что делать и как, а в результате так и остался стоять на месте. Очень уж меня все это, если по-честному, возбуждало, вот это, то что мою жену другой мужик имеет, очень уж хотелось посмотреть чем все это дело кончится. Вот я и стоял, и смотрел на все это из-за окна, и потихоньку дрочил. А Толян тем временем расстегивал на Людке халат все дальше и дальше, и наконец расстегнул его совсем. Людка вся дрожала, коленки у нее подгибались. Она стояла, наклонив голову набок и закрыв глаза. Нож выпал из ее рук и с лязгом брякнулся об пол. Вот и примета сбылась – мужик пришел. Только все наоборот. Сначала мужик пришел, мою бабу за сиськи взял, а только потом нож упал.

Мне кажется к тому моменту Людка, уже смирилась со всем тем, что должно было после этого произойти. Кажется, ей этого даже, уже хотелось. Только вот боялась она еще немного, что я вдруг неожиданно быстро вернусь и застукаю ее с этим вот любовником. А Толян не терял времени даром. Он, еще немного полапал Людку, за сиськи, а потом решительно залез всей своей огромной пятерней ей в трусы. «Не надо...», — вяло попыталась сопротивляться Людка, но тут же застонала, когда Толян своим средним и самым толстым пальцем провел ей вдоль половой щели. «Течешь уже, сучка!» – довольно прошептал Толян. Он вытащил руку, обтер ее о свои штаны, потом взял Людку, за плечи обоими руками и резко стащил с нее халат. Потом также резко стащил с нее трусы и опять прижался к ней сзади, к ее голым теперь ляжкам.

Я смотрел на свою голую жену в объятиях этого вурдалака и часто-часто дрочил. Анатолий лапал жену, по всему телу: «За плечи, за грудь, за живот, за ляжки, за «Любовную дырку», за ноги... а я стоял и дрочил на все это». А Людка все только шепотом повторяла: «Ну не надо... Не надо... Ну я очень Вас прошу... не надо...». Анатолий развернул ее к себе лицом, высунул свой мясистый и толстый язык, облизал Людкины губы, а потом засосал их в себя. Он сосал и засасывал ее губы, а саму Людку все крепче и все туже прижимал к себе, прижимал ее торчащие сиськи к своей волосатой груди, прижимал, за жопу, её промежность к своему члену. И она чувствовала и его язык, и его волосатую грудь и его огромный член и все больше и больше отдавалась ему. Моя Людка, уже не принадлежала мне, а принадлежала вот этому Толяну, этому орангутангу, о котором, еще несколько дней назад, я и слыхом не слыхивал.

Надо сказать Толян все делал достаточно умело, уверенно и грамотно. По Людкиному лицу растекалось такое блаженство, какого я на нем никогда-никогда, за все годы нашей совместной жизни, никогда еще не видел. Хотя и не скажу, что я уж каким-то лохом в этой теме был... Наконец, Анатолий решил показать моей жене свое орудие. Он отступил, от нее на шаг и стащил треники. Толстый член тяжело вывалился, из них, закачался и стал медленно подниматься, все увеличиваясь и увеличиваясь в своих размерах. Людка приоткрыла глаза, охнула и снова зашептала: «Ох не надо... не надо... прошу Вас...». Не обращая на ее причитания никакого внимания, Толян просунул свою дубину ей между ногами, посадил на нее Людку и стал потихоньку тереться своим членом, об ее влагалище. Почувствовав такой член у себя между ногами, моя жена немного опомнилась, попыталась слезть и отодвинуться, от Толяна, но тот крепко прижимал ее к себе, не давал слазить и все терся и терся о Людкину промежность.

А натешившись этим, он поднял Людку, за жопу и потащил на кровать. Толстая залупа торчала между Людкиными ногами, со стороны жопы и казалась готова была взорваться, настолько она была надутая, настолько натянутая, вся какая-то иссиня-красная. «Сейчас, он ей вставит! Сейчас, он Людке вставит! Сейчас он ее выебет!», – застучало у меня в мозгах. Но, я не сдвинулся с места. Анатолий положил мою Людку на кровать, раздвинул ей ноги, сам опустился на нее сверху и стал потихоньку вправлять. «Сейчас, сейчас, сейчас...» Как при замедленной киносъемке, я увидел, как толстая залупа этого Толяна, этого ебаря-убийцы, этого мужлана-мужика уперлась моей жене во влагалище. Я увидел, как раздвинулись половые губы, как залупа, по смазке съехала, ко входу, во влагалище, раздвинула его и всунулась туда наполовину. Жена почувствовав, что ее, уже ебут, вдруг заплакала навзрыд, как девчонка, которой рвут целку.

Толи ей действительно было больно, от такого размера, толи ей было стыдно изменять в первый раз, изменять мне, своему мужу, толи ей просто было приятно ощущать член незнакомого мужчины в себе... Я не знаю... Она плакала, я смотрел, как ебут мою жену, а Анатолий продолжал делать свое дело. Вся его залупа, уже вошла в Людкину дырку влагалища. Людка заплакала, еще громче. Анатолий вошел в нее на треть, она зарыдала, потом наполовину, она стала визжать, наконец Анатолий резко втолкнул в нее весь член, по самые яйца, Людка захрипела, а я в этот момент кончил. Боже мой, никогда в жизни, я так не кончал, как вот в тот день, когда Анатолий при мне выебал мою жену. Я выплеснул, из себя столько спермы, сколько обычно выплескиваю раз, за пять. Под окном, еще долго потом оставалась большая невысыхающая студенистая лужица, как будто, кто-то принес с моря и бросил там подыхать большую медузу.

Я даже, кажется, на какое-то время сознание, тогда потерял. А когда понемногу пришел в себя, первое что я услышал, это было мерное поскрипывание кровати. Анатолий ебал мою жену, кончал в нее, она кончала, он пыхтел, она стонала, а я смотрел на все это и никак не мог взять в толк, где я, кто я, и что здесь происходит. В ушах стоял, какой-то звон, все расплывалось перед глазами. Потом силы потихоньку вернулись, я бросил последний взгляд в окно, ебля моей жены, еще продолжалась, а я потихоньку поплелся прочь. Прочь, прочь и прочь... Куда идти, я сначала и не знал. Но потом направился к морю. Искупался, полежал там... Постепенно пришел в себя. В какой-то момент мне стало ужасно стыдно, за все, что произошло. «Олень! Теперь ты настоящий олень с большущими рогами!», — шептал, я про себя. Но потом, как-то успокоился. Ну и что собственно такого произошло. Да ничего. Рано или поздно это случается, со всеми мужьями и со всеми женами.

Все рано или поздно изменяют. Надо только не зациклиться на этом, а постараться получить, от этого удовольствие. А я испытал ну просто охуительнейшее удовольствие…

Когда, я вернулся домой, жена лежала на кровати, с головой накрытая простыней, ну прям, как покойница. Я спросил ее что она, как она, она промычала в ответ, что приболела и что никуда не пойдет. Я сказал: «Ну и ладно», и тоже прилег и вскоре даже уснул. Так вдвоем мы и проспали, до самого вечера. А вечером к нам в дверь постучали. Это к нам в гости снова пожаловал Анатолий...