Понедельник. Под моим деловым костюмом стало жарковато,  хотя воздух в кабинете был выморожен кондиционером до стерильного холода. Находясь в своём офисе с видом на бетонные здания Коломны я пыталась убедить себя, что цифры в отчете важнее того что творилось у меня между ног. А там была настоящая буря. Овуляция… Это не термин… это пизда кричит на весь офис и требует, чтобы её набили по самую матку. Чтобы в неё вливали горячую живую сперму, а не эти все унылые, холодные цифры. Вся моя внешняя защита из статуса деловой дамы, дорогих духов и самоконтроля, сегодня была лишь тонким листом бумаги против древнего, животного зова. Окаменевшие соски гудели, напоминая что моя главная функция сейчас не подсчет амортизации, а что-то примитивное, скользкое и ритмично хлюпающее.

Личный телефон на столе завибрировал, толчками начав уползать в сторону по лакированной поверхности. Анонимный номер… ДИКПИК!... Чёрт!!!… Налитый кровью, с набухшими венами и откровенно наглый хер. Рука сама дёрнулась… сразу удалить. Нуу… это уже чересчур… не настолько же вульгарно. Но через секунду ещё одно сообщение. Короткое, зацикленное видео. Рабочая, мужская рука с обкусанными ногтями и в царапинах… сжимала член. Он казался толще и страшнее, чем на фото. Двигалась она не для удовольствия, а с какой-то механической злостью, выжимая из огроменной, глянцевой головки смазку. И всё это кончалось не тонкими струйками, а большими белыми порциями, которые шлёпались на какую-то грязную поверхность, заляпывая брызгами объектив. Я смотрела. Раз. Два. На третий раз увеличила экран, получше вглядываясь в подробности. В горле мгновенно пересохло, а на трусиках образовалось мокрое пятно. Я непроизвольно поправила юбку, «случайно» задев лобок через тонкую ткань. Между ног начало покалывать в такт движению той грубой руки на экране.

— Эльвира Александровна, вы нас слышите? — деловой голос Марины из соседнего кабинета пробился сквозь гул в моих ушах. Она стояла в дверях с папкой в руках. — По поводу квартального отчёта по второму филиалу. Цифры не сходятся, я уже второй раз обращаю ваше внимание.

Я с трудом оторвала глаза от экрана, стараясь не застонать вслух.

— Что? — мой голос даже для меня сейчас казался чужим, будто я только что отсасывала в подсобке и натёрла горло. Я глотнула. — А… да, конечно. Какие именно цифры?

— Я вам уже писала в чат и сейчас говорю. Вы уверены, что всё в порядке? — она демонстративно растягивала последнее слово, просвечивая меня глазами как рентген. — Вы выглядите… рассеянной. И покраснели.

Ах придолбалась, фригидная сука. Но она была права. Я была не просто рассеянной. Я была насквозь пропитана похотью.

— Всё в порядке Марина, — отрезала я. — Просто мигрень. Голова раскалывается. Отчёт я проверю ещё раз и перешлю вам с комментариями через полчаса. Закройте дверь пожалуйста. Мне нужна концентрация.

Она фыркнула развернулась и вышла, специально громко ударив дверью. Сквозь стеклянную стену я видела, как она что-то шепчет Ленке из кредитного отдела. Сука! Но мне было плевать. В кабинете снова наступила такая тишина, что я услышала стук своего пульса в висках. Моя память, подогретая увиденным дикпиком, полезла наружу пошлыми картинками.

Это были не красивые картинки из романтических историй любви, а моё стыдное прошлое. «Жигули» с жёсткими сидениями, запах дешёвого портвейна и животного возбуждения. Солёный и твёрдый член парня со вкусом эякулята в моём рту. Я давясь пыталась взять его в рот глубже, думая что так и надо, что так я ему понравлюсь. Мне тогда казалось, что я должна обязательно это сделать, чтобы он считал меня опытной. А потом… оглушительный удар кулаком по крыше. Я рванула вверх, ударившись головой о руль. В запотевшем стекле маячило раскрасневшееся, перекошенное злобой и водкой лицо какого-то мужика.

— А ну быстро съёбывайтесь отсюда, твари ебучие! Тут люди живут… а вы тут блядь трахаетесь! — его пропитый голос резанул по ушам.

Я вжалась в сиденье, вся сгорбилась, пытаясь закрыть ладонями горящее от стыда лицо. И боковым зрением, через щели между пальцев… я увидела это. Покинув мой рот, его весь блестящий от моих слюней член немного покачиваясь продолжал стоять колом. И без всякой помощи рук этот стояк несколько раз судорожно дёрнулся и из него хлестнуло. Жирно, белыми вязкими каплями… прямо на его же живот и волосатые, сжавшиеся от напряжения яйца. Тогда это выглядело некрасиво и мерзко до слёз. А сейчас от этого воспоминания у меня внутри ёкнуло, потеплело… и я потекла.

Кондиционер в кабинете необычно громко завыл, оборвав воспоминания. Я сжала ляжки под столом, пытаясь заткнуть свою дыру, но это только усилило возбуждение и послало новую порцию смазки на выход. Посмотрела на свои ухоженные руки с идеальным бордовым маникюром. Этими руками я подписываю приказы об увольнении и контракты на бешеные бабки. А тогда, такие беспомощные и слабые ладошки дрочили первый мой в жизни член, вцепившись в колючую обивку «Жигулей».

Блядь. Сейчас бы этого. Не этих цифр, не этого красивого офиса и не аккуратных, предсказуемых ласк моего мужа. А член… чужой, бугристый мужской хер! Чтобы кто-то грубо, без спроса загнул меня на этом полированном столике, заломил руки за спину, спустил трусики и вставил сзади до яиц. Глубоко и без предупреждения, чтобы я закричала от боли и неожиданности, чтобы почувствовала себя живой. Чтобы кончил мне на спину, на уложенные волосы, прямо на свежеотпечатанную разметку годового отчёта. Чтобы грубо использовал. Статус, возраст, приличия… всё это в сторону, сейчас во мне клокотало одно простое, животное желание.

Телефон на столе пронзительно завизжал. Я вскочила как воровка пойманная на месте преступления. Сделала глубокий вдох выравнивая дыхание и попыталась сжать внутренние мышцы, чтобы остановить поток сочащийся между ног. Подняла трубку. Мой голос снова показался мне на удивление неприлично:

— Эльвира Александровна… вас слушаю.

На том конце провода бухгалтер что-то трещал про акцизы, первичную документацию и дедлайны. Я автоматически поддакивала, вставляя «да конечно», «я понимаю», «перенаправьте мне на согласование». Цифры. Графики. Активы и пассивы. Курсы валют. Я снова надела маску холодной бизнес-леди. Но под маской кричала одна-единственная пошлая мысль… «Я очень ликвидный актив». Меня нужно срочно, немедленно, без спросу трахать. Ебать до потери пульса. До диких стонов.

Мой извращённый мозг искал выход, подкидывая обрывки самых похабных воспоминаний. Вспомнился последний корпоратив. Много спиртного, шампанского. Рядом мой шеф Николай Петрович. Уже выпивший, разгорячённый, с расстёгнутыми пуговицами на рубашке. Он наклонился ко мне и поделился очень личным. Я это восприняла как жалобу, ну или то, что он больше не мог в себе держать:

— Эльвира Александровна… вы конечно не поверите… посоветуйте что-нибудь… жена как бревно… ей-богу. Простите за откровенность. Лежит и ждёт когда всё само кончится. Как будто долг отбывает. А мне… мне ведь нужна хоть какая-то реакция… понимаете?

Он положил свою руку на стол рядом с моей и прикоснулся. Я тогда напряглась, недоверчиво отодвинувшись от шефа. А сейчас я подумала… а почему собственно нет? Он недурен собой, и ничего что животик. Почти ровесник. Обеспечен, ухожен. И его унылое «бревно» где-то там дома, а я здесь мокрая и готовая раздвинуть ноги прямо на этом столе. Он предлагал не раз. Намёками, взглядами, затянувшимися рукопожатиями. А я его всегда отшивала, играя в недотрогу. А сегодня… сегодня я бы сама повела его в подсобку, расстегнула ему брюки, стала на колени и взяла в рот его наверняка вымытый ароматным гелем член. Стала бы той самой, которая заменит ему жену-бревно. Просто чтобы снять своё напряжение и облегчить шефу яйца. Чтобы его контроль над моей зарплатой обернулся моим контролем над его спермой, которую он бы слил мне на язык.

Мысль была такая острая, такая ощутимая, что я сглотнула комок в горле и почувствовала, как новая волна смазки выделилась в мои и без того промокшие трусики. Влажность между ног сегодня стала нормой, такой же обязательной как дыхание. Я чувствовала что она пропитывает мои трусики. Сочащаяся из меня смазка постоянно напоминала о себе, стекала тонкой струйкой по внутренней поверхности бедра и остывая, охлаждала кожу.

Пару минут спустя мой мозг выдал другое. Вспомнилось то, за что мне до сих пор стыдно. Та самая попытка «оживить» наши с мужем отношения. Его идея и его нездоровый фетиш. Наша квартира, супружеская постель и те двое, Константин и Саша. Их наглые руки хватали меня везде, что позже обернулось синяками. Один постоянно толкал свой член мне в рот, от чего я не могла дышать, а второй в это время влазил в меня сзади, растягивая зад до боли. Я тогда пыталась это все принять за удовольствие и даже кайфанула, а муж практически всё время сидел в кресле и смотрел. Его рука расслабленно дрочила полуспящий хуй… мне это казалось неприятным и унизительным. Но сейчас и от таких воспоминаний моя подруга текла ручьём. Не дотрагиваясь до себя, я чувствовала что скольжу.

— Эльвира, ты как? — Лиза из бухгалтерии заглянула ко мне, собираясь домой. — Весь день какая-то отстранённая. Мужчина наверное новый? — глупо подмигнула она.

Я заставила себя выдавить улыбку.

— Нет… что ты. Просто задачи сложные. Голова пухнет. Цифры эти… — я развела руками, но жест получился каким-то грубым, шлюховатым.

— Ага понимаю, — не поверила она, уставившись на мои плотно сведённые ноги. — Ладно… не задерживайся. Завтра отчитаешься. Выглядишь уставшей.

Наконец-то все ушли. Я осталась одна в большом, пустом офисе. Я сжала ноги так сильно, что бёдра свело судорогой. Это не помогало. Текло всё равно.

С вызовом такси возникли проблемы и я двинула на общественный. Дорога до автобусной остановки была для меня похожа на муку. Каждый шаг отдавался хочунчиками внизу живота. Я зашла в автобус набитый усталыми людьми. В нос ударил запах пота, перегара и изредка женских ароматов.

И вот я еду. Безразлично рассматриваю чужие затылки, шеи, руки обхватывающие поручни. Одновременно прокручиваю в голове грязные слайды. Этому алкоголику с толстыми губами я дам развернувшись к окну, подняв юбку и насадив себя на его грязный, вонючий хер. Чтобы он рыча мне в ухо матом, кончил глубоко внутрь. Этого худого очкарика заставлю стать на колени в проходе и вылизывать меня после алкоголика, пока я буду громко стонать на весь автобус. А все вокруг будут смотреть на нас, на эту порнографическую сцену в самом центре вечерней Коломны.

Затем мой взгляд намертво прилип к одному. Мужик лет сорока, с сильными рабочими руками и раздевающим взглядом. Он стоял напротив, широко расставив ноги. Под его грубыми штанами, в такт тряске автобуса, шевелилась крупная выпуклость. Я уставилась прямо на эту выпуклость. Я рисовала картину, как он грубо загонит меня в угол и стянет с меня всё это дорогое бельё своими мозолистыми руками. Он поймал мой взгляд и понял всё в секунду. Ухмыльнулся одной стороной рта, мол, я тебя шлюха насквозь вижу… вижу как ты тут течёшь на всех. От этого грязного взгляда, по моим внутренностям проскочил разряд, заставивший меня непроизвольно сжать мышцы таза. И вся такая из себя Эльвира Александровна, уже мокрая до коленок, сдриснула взглядом в окно. А мой организм твердил «Да».

Войдя в квартиру я как обычно попала в наш семейный, бытовой пофигизм. Хотя ничего другого я и не ждала. Муж сидел развалившись перед телевизором и копался в носу.

— Привет, — я скинула пиджак, под мышками которого были мокрые, тёмные круги от пота.

— Чего там, — не оборачиваясь пробубнел муж. — Жрать есть… если что. Кастрюля на плите.

Я прошла на кухню не чтобы жрать, а чтобы перевести дыхание. Вернулась, села рядом на диван и сунула Алексею руку между ног. Нащупала его вялый, спящий член.

— Леш… — выдохнула я прямо ему в ухо голосом уличной шмары. — Давай трахнешь меня? Сильно сильно. Прямо тут. Я вся хочу, ты не представляешь. Даже в жопу тебе дам. Кончи мне на лицо. Испачкай меня… а? Я хочу чтобы было грязно.

Он брезгливо отшатнулся как от прокажённой, скривив мину.

— Ты с ума совсем сошла? Что ты несёшь? Я уставший как собака. На работе мозги вынесли. Голова раскалывается. Иди прими таблетку какую-нибудь, если припекло. Доигралась со своими диетами.

От его противного тона во мне что-то сорвалось. Злость, ярость и неудовлетворённая похоть собрались воедино.

— Иди ты, — я прошипела как ядовитая змея. — Иди ты на хуй. И твой вялый ни на что не годный хуишко тоже. Не очень то с тобой и хотелось. Ты и трахать нормально не можешь… полминуты и всё… как пацан.

Я ушла в спальню, слыша как муж переключил канал. На футбол. Другого бы задели мои обидные слова, но ему было плевать. Ему было плевать на мои слёзы, на мою злость, на мое желание.

Легла в кровать. Я была одна. Раздетая догола и нереально горячая. Совершенно одна со своим телом, на которое забил муж и которое требовало секса. Рука сама нащупала холодный силикон, скользнув в ящик комода. Бездушная палка, крупный вибратор приторно-телесного цвета. Мой верный, единственный партнёр который никогда мне не отказывал.

Я закрыла глаза. Не было нежности. Был голод и месть. Яростная, саморазрушительная мастурбация. Я взяла фаллос в рот и сразу постаралась протолкнуть поглубже. Горло сжали спазмы не давая пролезть дальше, на глазах выступили слезы. «Вдруг придётся сосать шефу… Нужно удивить… Чтоб он забыл свою деревянную жену… Чтоб он захлебнулся в моих талантах…» – эти мысли несмотря на рвотный рефлекс заставляли меня снова и снова пытаться затолкать силиконовый хуй глубже.

Потом я ввела его в себя между ног. Грубо, чтобы наказать свою дырку за эту похоть. Но этого было мало. Мало этого холодного искусственного питона. Мне нужно было больше и жёстче. Наполнить себя, разъебать себя изнутри. Я вынула вибратор. Села на кровати и подтянула колени к груди. Одну руку я запустила в свою тёплую, пульсирующую дыру. Сначала два пальца, потом три. Так мокро, что они скользили очень легко, почти не ощущая стенок. Мне было мало. Мало этой толщины.

Я сжала кисть в кулак. Преодолевая сопротивление мышц влагалища я начала медленно вводить его внутрь себя. Поначалу это было туго и невыносимо тесно. Я покручивала бедрами и стонала от приятной боли. Родовой канал не спеша растягивался, плотно обжимая мои костяшки. Я двигала рукой все глубже и глубже, вводя и выводя её, фыркая от натуги и кайфа. Я представляла, что это не моя рука, а ручища какого-то грубого, сильного мужика с огромной клешнёй, который насилует меня, использует мою манду без спроса, натягивает её на руку как рукавицу. Я истошно закричала в подушку.

Вторая рука сама потянулась ниже, к заднему проходу, сфинктер которого набух от возбуждения. Я провела по нему мокрыми от соков пальцами, надавила и ввела внутрь пару пальцев. Почувствовать свой кулак во влагалище через тонкую перегородку было так извращённо и грязно, что комната перед моими глазами поплыла. Я громко застонала.

Но снова мало, хотелось чего-то ещё. Я открыла нижний ящик комода где лежали «игрушки». Моя рука нащупала большую коническую форму. Ту самую красную анальную пробку, которую когда-то купил и с таким странным интересом опробовал на мне мой муж. Скользкими руками я обильно смазала её лубрикантом.

Развернувшись на кровати, я встала на колени, широко раздвинув ноги. Одной рукой я с хлюпающим звуком снова ввела в себя кулак, а другой поднесла наконечник пробки к своему приоткрытому анусу. Анальная пробка входила туговато, невыносимо растягивая и заполняя. Я сама себя медленно мучила, садясь на этот красный кол. Когда сфинктер сжался на основании, я остановилась. Всё, задница запечатана. Захотелось в туалет.

И тогда я начала двигаться. Я опускалась на неё всем весом, подпрыгивала на коленях, помогала рукой. Анальный девайс толкался и упирался во что-то глубоко в кишках, задевая незнакомые точки. Одновременно я быстро долбила себя кулаком во влагалище, выкрикивая ругательства и ловя оргазм за оргазмом. Ритмичные мокрые шлепки и мои безумные вопли разносились по всей квартире.

— ААААА! ДАА! НАА БЛЯДЬ! ВЫЕБИ МЕНЯ! ВСЕХ! — я орала уже не сдерживаясь, мне было всё равно, я непрерывно кончала.

Дверь в спальню с треском распахнулась.

— Эльвира! Ты что… совсем рехнулась?! — в двери стоял Алексей. Его лицо было белым, а глаза вытаращены от ужаса. Он увидел дикую, растрёпанную бабу, с кулаком во влагалище и с анальной пробкой, торчащей из задницы. Муж застыл. Его взгляд бегал от моего перекошенного от экстаза лица, до блестящих от смазки, растянутых отверстий. Сначала в его глазах было неподдельное отвращение, брезгливость. Но потом... потом что-то переключилось. Он не отводил взгляд. Он уже смотрел на меня не как на жену. Он смотрел как на живую порнографию, как на воплощение всех своих самых грязных фантазий. И впервые за много лет я не чувствовала стыда. Я всё поняла. Мне казалось что я дикая самка, знающая, что её манда это главная приманка. Но муж не хотел её. Муж не хотел Эльвиру. Он хотел картинку. Его возбуждала не я, а моя роль ненасытной шлюхи, которую прут все кому не лень. Его стояк не для меня. Он не желал меня как женщину. Он хотел меня как общую собственность. Я никогда не стану для него желанной, по-настоящему нужной женщиной, пока не приму в себя чужой хер. Пока он не увидит следы другой спермы на моих ляжках, пока не почует чужой запах между моих ног. Только тогда я стану для него ценным фетишем. Да и ладно… пошел он… хер с ним.

— Хочешь… — глаза Алексея бегали по моему телу, по живому блядскому зрелищу. — Хочешь я найду их? Прямо сейчас… блядь? Тех… Костю и Сашу? Или новых? Молодых… с хуями потвёрже? Сколько захочешь. Я буду сидеть в углу и дрочить… глядя как они тебя ебут. Или… или один будет трахать тебя в рот, а я в это время буду лизать твою раздроченную, мокрую дырку… Всё что захочешь… моя ненасытная шлюха. Только… только скажи Эль...

— Ты нормальный…?!

Алексей потупился, немного помолчал и снова начал.

— И… Эльвир… Если тебе вдруг захочется без всей этой групповухи… Кого-то одного. Например твоего начальника… этого выхоленного уёбка… — муж выдохнул. — Я разрешаю. Ты слышишь? Я официально даю тебе разрешение быть шлюхой. Трахни его. Отсоси ему в рабочем туалете. Пусть кончит тебе на лицо и на твой диплом о высшем образовании. Ты можешь делать всё что пожелает твоя мокрая, ненасытная пизда.

Эти слова ударили в мозг сильнее чем любой оргазм. Они были как снятие кандалов. Я с мокрым звуком вынула из себя кулак. Потом с наслаждением вытащила из зада блестящую от соков пробку. Муж не отрываясь смотрел как мои растянутые дырки медленно сжимаются.

Я притянула Алексея к себе на влажную простыню. И мы занялись не сексом… а диким, животным совокуплением. Он долбил меня сзади, в то самое, только что растянутое пробкой дупло, а я в это время сама себе яростно дрочила клитор. Я кричала ему как я хочу, чтобы меня сейчас драл кто-то другой, пока он молча кончал мне на спину.

Наутро острая нужда утихла. Овуляционный шторм отступил, оставив после себя стыдные воспоминания и назойливое щекотание в клиторе. Низ живота приятно ныл, напоминая о вчерашнем беспределе.

Сидя в своем кабинете на работе, я уже не металась. Я обдумывала варианты. Вспоминала слова мужа «Трахни его…. Пусть кончит тебе на лицо». Слова висели в воздухе, постоянно напоминая о себе.

Я посмотрела на телефон. Одно сообщение в соцсети и в мою жизнь ворвётся стая молодых самцов. Не для отношений конечно, а так, для мимолётной ебли. Или один звонок… и я уверена, что Николай Петрович будет моим личным секс-рабом. Класс, куча возможностей.

Я уже представила моего начальника в этом кабинете. Как солидный мужчина стоит на коленях и засовывает свой язык мне в раскрытую розетку ануса, пока я диктую условия контракта по телефону. Как его сперма стекает по моим нейлоновым чулкам на ковер. Эта мысль заставила меня свести ляжки и протереть вспотевшие ладони о юбку.

Теперь это был холодный расчёт. Я как финансист, просчитывала самую выгодную сделку. Мой муж дал мне индульгенцию на все грехи. Он разрешил моему похотливому влагалищу пойти навстречу моим желаниям. И в этой новой роли главшлюхи я чувствовала себя странно и очень спокойно.

Кто-то постучал. Вошёл Николай Петрович с папкой под мышкой.

— Эльвира Александровна подпишите пожалуйста. Срочно нужно.

Я взяла у него папку. Нарочно положила свою ладонь на его руку. Бесстыжим взглядом посмотрела ему прямо в глаза и медленно облизнула губы.

Он почувствовал что-то и заволновался. Его взгляд сполз с моего лица на расстегнутый воротник блузки и задержался на декольте. Увидев мои полуобнажённые сиськи, шеф сглотнул.

— Вы сегодня… просто потрясающе выглядите. — выдавил он.

— Спасибо Николай Петрович, — шептала я, стараясь подобрать блядский тембр. — Вчерашний день был очень… продуктивным. Освободил много внутренних ресурсов. Я теперь готова к самым смелым… проектам.

Шеф покраснел до корней волос и пробормотав что-то невнятное, выбежал из кабинета.

А я откинулась в кресле, расстегнула ещё одну пуговицу на блузке и расставила ноги шире. Даа… моя «золотая акция» была готова к тому чтобы её пропиарили. И не раз. И не одним. И я сама сейчас решала кто, как и сколько раз получит с неё дивиденды. Мысль была настолько сладкой и интересной, что моя истерика кончилась и началась охота. Мне хотелось быть приманкой и охотницей одновременно.