Пламя качнулось, поднялось выше, и её лицо озарилось светом. Она улыбалась — впервые по-настоящему, с ощущением силы, что теперь в ней живёт.

— Ты чувствуешь её дыхание, — сказал я. — Но это только половина.

Она обернулась, её глаза блестели, в них была уверенность и трепет.

— Что значит половина?

Я шагнул ближе, в круг, и коснулся её плеча.

— Все древние посвящения делились на две стороны: светлую и тёмную. Ты прошла врата Матери через своё лоно. Но у любой богини есть тень. Без неё сила неполна.

Она нахмурилась, но не от страха — от сосредоточенности.

— Ты говоришь... о чём-то запретном?

— Не запретном. О сокрытом. То, что веками прятали под слоем стыда и молчания. Врата Тьмы.

Я провёл ладонью вниз, по её позвоночнику, к пояснице. Она вздрогнула, но не отстранилась.

— Анус? — спросила она почти шёпотом.

— Да. Это врата, которые ведут не в жизнь, а в смерть. Не наружу, а внутрь. Не в небо, а в землю. Они считались дорогой в подземный мир. Египтяне верили, что душа проходит через эти врата в Дуат. У шумеров жрицы Инанны принимали мужскую силу там, чтобы прожить её нисхождение в тьму. У тантриков Шивы и Кали это было испытание предела — способ разрушить эго и страх.

Я посмотрел ей в глаза.

— Через эти врата проходят не дети, а демоны и силы ночи. И только та, кто их примет, сможет управлять обоими полюсами: светом и тьмой.

Она облизнула губы, дыхание стало чаще.

— Это... больно?

Я провёл пальцем по её губам, заставив замолчать.

— Это испытание. Тело сопротивляется, но дух открывается. Через боль рождается власть. Если ты примешь — ты станешь не просто женщиной, а хранительницей обеих сторон.

Её зрачки расширились. Внутри неё шла борьба — страх и влечение. Она знала: назад дороги нет.

— Я готова, — сказала она наконец. Голос дрожал, но в нём было решимость

Я обнял её за плечи и мягко повернул спиной к себе. В свете костра её кожа казалась бронзовой, каждая линия спины — живая. Я провёл ладонью вниз, по позвоночнику, к пояснице, задержался в ямке над ягодицами. Она чуть вздрогнула, но не отстранилась.

— Здесь, — сказал я тихо. — Здесь врата тьмы.

Её дыхание стало прерывистым. Я скользнул ладонью ниже, раздвинул её ягодицы и коснулся ануса кончиком пальца. Он был сжат, плотный, дрожащий. Она зашипела от неожиданности.

— Боишься?

— Да... но я хочу.

Я улыбнулся.

Я взял из чаши ещё крема, густого, тёплого, и стал медленно втирать его между её ягодиц, кругами. Масло разогревало, делало кожу скользкой, мягкой. Потом — лёгкое надавливание, скользящее, но не проникающее. Её тело дернулось.

— Дыши, — сказал я, гладя её бёдра. — Пусть врата сами разожмутся.

Я работал пальцами медленно, по кругу, разминая, растягивая. Она стонала, то низко, то пронзительно. Я почувствовал, как кольцо стало поддаваться. Вошёл кончик пальца. Её дыхание перехватило, она вцепилась в ткань кресла.

— Тсс... — я поцеловал её шею. — Это начало.

Я двинул пальцем чуть глубже. Туго, горячо. Сжатие невероятное, словно сама земля сомкнулась вокруг моего пальца. Она выгнулась, и в этот момент я почувствовал, как влагалище тоже начало течь.

— Ты чувствуешь? — прошептал я. — Когда открываются врата смерти, жизнь тоже разгорается.

Она только застонала, прижимаясь ко мне. Я вынул палец и тут же провёл по её мокрой щели, собирая соки, снова вернул к анусу, смешал влагу и масло.

— Вот так... твоя жизнь открывает твою смерть.

Я ввёл два пальца, медленно, заставляя её раздвигаться. Она вскрикнула, но не остановила меня. Я чувствовал, как её тело борется, но в то же время втягивает внутрь.

— Откройся, — шептал я, сжимая её грудь другой рукой. — Пусти тьму в себя.

Её анус принимал мои пальцы всё глубже, а сама она уже тряслась от смеси боли и наслаждения. Я чувствовал, что она готова.

Я поставил ее на четвереньки, прижал её ладонями к земле, чтобы спина выгнулась, а ягодицы поднялись. Мой член коснулся её ануса — горячего, скользкого от масла. Я медленно провёл по нему головкой, чувствуя, как она сжимается и раскрывается в ритме её дыхания.

— Это врата, — сказал я. — Последний порог.

Она захныкала, запрокинула голову.

— Возьми меня... полностью...

Я надавил. Головка упёрлась, плотно, туго. Я почувствовал сопротивление её тела. Она застонала от боли.

— Дыши. Пусти.

Она втянула воздух, и я вошёл глубже. Узко, горячо, почти невозможно. Её крик сорвался в ночь, но в нём было и страдание, и восторг. Я держал её за талию, двигаясь медленно, миллиметр за миллиметром, пока мой ствол не оказался внутри почти полностью.

Она тряслась всем телом, но я чувствовал, что сопротивление сменяется жадностью. Её анус втягивал меня глубже, сжимал и отпускал, будто сам хотел этой силы.

— Ты приняла врата тьмы, — сказал я, начиная двигаться в ритме костра. — Теперь ты связана и со смертью, и с жизнью.

Каждый мой толчок был ударом молота в дверь, которая открывалась всё шире. Она кричала, стонала, выгибалась, и я чувствовал, как её соки льются из вагины, заливают её бёдра. Она кончала — прямо от анального проникновения, от этой грубой силы, от ощущения, что её тело стало вратами в миры Тьмы.

Её тело дрожало, каждый толчок в задницу отзывался криком, но я чувствовал — сопротивление сломалось. Теперь её анус был не вратами, что заперты, а вратами, что распахнулись и тянут внутрь. Он жадно обхватывал мой член, сжимал его в пульсирующих кольцах, словно требовал всё глубже.

Я взял её за волосы, запрокинул голову вверх, чтобы она смотрела прямо в Луну.

— Ты — сосуд. Ты — врата, — сказал я хрипло, входя в неё резче, глубже. — Через тебя соединяются жизнь и смерть.

Она застонала так, будто слова вошли в неё так же, как мой член. Её руки дрожали, вцепившись в подлокотники кресла, тело выгибалось.

Я вынул себя из её ануса, и она всхлипнула — будто я вырвал часть её. Сразу же я опустил головку к её лону, ее вагине - мокрой, раскрытой, текучей. Вошёл одним движением — легко, глубоко, как в реку, что ждала меня всё это время.

Она вскрикнула, но это был крик восторга. Я начал двигаться, чувствуя, как её вагина жадно пьёт меня, обволакивает, втягивает.

— Ты приняла жизнь. Ты приняла смерть. Теперь ты примешь обе сразу.

Я снова вышел из неё, смазал головку смесью её соков и масла, и снова вошёл в её анус. Она закричала от боли и сладости, тело изогнулось, как лук. Я дал ей привыкнуть — пару глубоких толчков, пока её анус снова не стал податливым, горячим, жадным.

И тогда — снова в вагину. В анус. В вагину.

Я менял врата, толчок за толчком, и каждый раз её крик звучал по-новому — то как стон, то как плач, то как дикий зов. Её тело горело, пот стекал по спине, соски были твёрды, как камень, а из вагины лились потоки, орошая мой член, её ягодицы, Землю под нашими телами.

— Почувствуй, — сказал я, схватив её за горло и глядя в глаза. — Ты — храм. Моё семя войдёт в тебя в твои врата. И тогда ты станешь хранительницей силы.

Она захрипела, но не отвела взгляда.

Я начал двигаться быстрее, резче, чередуя входы, пока оба входа в ее врата не пульсировали вокруг меня, будто сами жили. Она уже не кричала — она рычала, как зверь. Её тело било оргазмом, волнами, одна за другой, так что я едва удерживал её.

И на пике — я вошёл в её анус, глубоко, до упора, и кончил в ней, извергая поток за потоком, наполняя её врата тьмы. Я чувствовал, как моё семя вливается в неё, как земля под нами принимает этот дар.

Она выгнулась, и в тот же момент из её вагины хлынул поток — её оргазм, как вторая половина союза. Жизнь и смерть встретились в ней.

Мы обмякли. Она лежала, дрожа, с раскрытым телом, из которого текли соки, семя, кровь. Её кожа блестела в свете луны. На её животе, груди, лбу — нарисованные мной символы, теперь они словно светились.

Я провёл пальцами между её ягодиц, собрал смесь моего семени и её соков, и нарисовал ей на животе еще один сакральный символ.

— Теперь ты храм, — сказал я. — Ты приняла оба мира.

Она открыла глаза. В них не было страха. Только сила.

Она ещё лежала, обессиленная, раздвинув бёдра, с раскрытыми вратами, из которых текло — тёплое, густое, смешанное. Её кожа блестела от пота, волосы прилипли к вискам. Но дыхание постепенно выравнивалось. Я видел, как её тело всё ещё подрагивает, будто оргазм не отпустил её до конца.

Я сел рядом, коснулся её груди — сердце било мощно, как у животного после схватки.

— Встань, — сказал я тихо. — Посмотри, что ты теперь можешь.

Она поднялась медленно, тяжело, но когда выпрямилась, её спина уже не была согнутой — она стояла гордо. Я видел, как по её телу прошёл ток, дрожь силы, будто волна от ног до затылка.

Я взял чашу с маслом, обмакнул пальцы и нарисовал ей на груди три линии: вниз от ключицы, по центру живота, к лобку.

— Это столп жизни. Он открыт.

Потом провёл пальцем от копчика вверх к затылку.

— Это столп смерти. Он тоже открыт.

Она вздрогнула, когда я произнёс слова. И в этот момент костёр, который горел у нас перед глазами, внезапно взметнулся выше — языки пламени дернулись к небу, будто их кто-то подбросил.

Она ахнула, но не отшатнулась. Я увидел, как её зрачки расширились, как губы сами собой приоткрылись.

— Это не ты сделал? — прошептала она.

— Это ты, — ответил я. — Теперь твой анус хранит тьму, твое лоно хранит жизнь. Соедини их — и стихии слушают тебя.

Она закрыла глаза, и её дыхание стало глубоким, размеренным. Я видел, как её живот ходит волнами. Она подняла руки. В этот момент ветер, который дул с поляны, переменился — стих, словно кто-то заслонил его рукой. Листья деревьев застыли.

Она открыла глаза — в них было что-то новое, хищное и сияющее.

— Я чувствую... — прошептала она. — Внутри меня будто два огня. Один жжёт снизу, другой тянет вверх. И если я соединяю их... —

Она вытянула ладонь вперёд. Ветер снова поднялся, но теперь вихрем закрутился вокруг неё, трепал волосы, касался обнажённого тела.

— Видишь? — сказал я. — Ты не женщина. Ты храм. Через тебя говорят силы.

Она улыбнулась впервые за весь ритуал. Губы дрожали, но в улыбке было торжество.

Она медленно повернулась ко мне, вся ещё в следах семени, в блеске пота, в открытых вратах.

— Возьми меня снова, — сказала она. — Пусть силы не уйдут. Пусть они умножатся.

Я почувствовал, что она права: ритуал не закончен. Теперь нужно было закрепить — новым проникновением, уже не ради открытия, а ради утверждения её власти.

Она не ждала, пока я дотронусь до неё. Сама шагнула вперёд — в её движениях уже не было робости. Семя текло по её бёдрам, но оно не делало её слабой — наоборот, превращало тело в священный сосуд.

Она положила ладонь мне на грудь и толкнула вниз, так что я оказался на земле.

— Теперь моя очередь, — сказала она низким, хриплым голосом.

Её пальцы обхватили мой член, влажный, блестящий, и она провела им по своим ягодицам, по анусу, по промежности, вниз к лону. Снова вверх — и вниз, грубо, властно.

— Ты открыл врата, — её глаза сверкали. — Теперь я хранительница.

Она опустилась на меня резким движением, взяла глубоко, до конца. Её лоно обхватило меня горячо, влажно, словно стремилось проглотить до самого корня. Она застонала — стоном силы.

Она двигалась сама, сначала пробуя ритм, потом быстрее, грубее. Её ягодицы хлопали о мои бёдра, груди вздымались, волосы липли к лицу. Она вся была огнём.

Я протянул руки, чтобы коснуться её, но она отбросила их.

— Нет. Сегодня — я.

Она выгнулась назад, держась ладонями за бёдра, насаживаясь глубже. Каждый толчок был ударом молота, и я чувствовал, как она гонит энергию вверх — от таза к груди, от груди к голове.

Потом она поднялась, вынула мой член из лона, провела по промежности и снова к анусу.

— И здесь, — прошептала. — Я сама.

Она опустилась, впуская меня в задницу медленно, но решительно. Её лицо исказилось — боль и восторг слились. Она не остановилась, насаживаясь до конца.

Она подняла руки к небу, и в тот же миг костёр вспыхнул выше, ветер взвился вокруг. Её тело сияло в огне. Её анус сжимал меня так, будто выжимал саму суть.

— Я — храм, — произнесла она, — я — врата. Через меня течёт жизнь и смерть.

Я схватил её за бёдра, двигаясь навстречу. Она рассмеялась дико, но не остановила. Теперь это было не противостояние, а союз.

— Ты — ключ, — сказала она. — А я — сосуд. Вместе мы — котёл.

Она ускорила движения, и я чувствовал, как во мне поднимается сила, как в ней рождается своя. Не забирая, не крадя — она вплетала свою силу в мою, и мы оба становились частью одного потока.

Я вонзался глубже, и в этот миг наши тела словно слились в одно. Я чувствовал её оргазм, как свой; она ощущала моё семя, как собственный источник.

Мы кончили вместе — и её лоно, и её врата тьмы приняли меня в один миг. Из нас двоих хлынула энергия, текла вниз и вверх, по кругу, создавая вихрь. Земля под нами дрожала, костёр ревел, воздух был густ, как в грозе.

Она прижалась ко мне, дрожа, и прошептала в ухо:

— Мы соединили их. Жизнь и смерть. Мужское и женское. Свет и тьму. Теперь в нашем котле рождается новое.

И я знал: это было не окончание ритуала — это было его начало.

Она лежала на мне, ещё дрожа, но в её глазах уже не было растерянности — только сила. Я провёл ладонью по её спине, чувствуя, как тепло всё ещё переливается между нами.

— Ты знаешь, что произошло? — спросил я.

Она кивнула.

— Мы слили силы. Не ты дал мне, не я отняла у тебя. Мы сделали большее.

Я усмехнулся.

— Это редкость. Слияние возможно только с равными по силе. С большинством людей всё заканчивается иначе: они просто отдают энергию, растворяются, пустеют. Но ты... — я провёл пальцем по её щеке, — теперь умеешь не только брать, но и вплетать, удерживать.

Она улыбнулась устало, но в этой улыбке был блеск новой власти.

— Значит, я равна тебе? — сказала она.

— Да, — ответил я. — И потому наше соединение стало котлом. В нём теперь варится не моя сила и не твоя — а новая, общая.

Мы лежали на земле в круге, и я чувствовал, как огонь костра и холод луны соединяются в одном дыхании. Символы на её коже ещё светились. Внутри неё бурлил новый поток — горячий, непокорный, но уже не рвущийся наружу, а свёрнутый внутрь, как змея в кольце.

— Ты стала проводницей, — сказал я. — Теперь ты не просто сосуд. Ты умеешь брать. Ты умеешь соединять.

Она провела ногтями по моему плечу, оставив красные полосы.

— И это только начало.

Уважаемые читатели! Благодарю всех, кто прочел этот рассказ. Все энергии желания, которые Вы, возможно, испытали в процессе чтения, я посвящаю Великой Богине Фрейе 🙏

Ваша оценка и комментарии - также будут посвящены Богине! Да пребудет с нами Сила!