САРИНА

По прибытии в Гримстоун становится понятно, что надолго я здесь не задержусь. В этот раз цель всего одна. После её устранения госпожа приказывает мне на какое-то время затаиться за пределами Гримстоуна, затем вернуться в Трисел, чтобы прикончить ещё одного дальфарца. Странно, конечно, но определённая логика во всём этом есть. Вряд ли храмовники ожидают, что я окажусь настолько отчаянной и безрассудной, чтобы вновь наведаться туда, где уже пролила кровь, чтобы снова кого-то убить. Хотя кто их знает, может и ожидают, и уже вовсю расставляют ловушки. Эффект неожиданности уже потерян, особенно теперь, когда один из храмовников видел меня. Хоть это тоже было рискованно, следовало сначала закончить все дела в Триселе, а уже потом идти дальше. Но госпожа решила иначе, и ослушаться её приказа я не могу. Я просто фигурка на шахматной доске. Куда меня передвинут – туда и пойду. Своё мнение на этот счёт у меня есть, но кроме как держать его при себе, ничего больше сделать не могу из-за чар подчинения.

Оказавшись в городе, первым делом приобретаю новую рубаху взамен той обгорелой тряпки, что на мне болтается. Какое-то время уходит на то, чтобы выяснить, где живёт нужный мне храмовник. Узнаю об этом от одной из уличных шлюх, совсем ещё молоденькой, но уже слегка потрёпанной, да к тому же с заметно округлившимся отнюдь не от обжорства животом. Именно из-за живота у меня и не поднимается рука прикончить эту дурочку, как того крысёныша из Трисела. Вместо того, чтобы нежелательного свидетеля устранить, даю ей сверху оговоренного ещё пару монет, настоятельно порекомендовав никому и ни при каких обстоятельствах об этом разговоре не рассказывать, иначе у неё будут серьёзные проблемы. Вроде бы поняла.

Когда добираюсь до нужного дома, первым делом внимательно осматриваюсь. С каждым новым убийством риск угодить в ловушку сильно возрастает. Если весть о моих “подвигах” уже дошла до Гримстоуна, велика вероятность, что дальфарец попросил своих друзей по Ордену о помощи. Однако поблизости никого нет, а в самом доме, судя по сердцебиению, находится всего один человек. И это слегка настораживает. Как-то уж слишком всё просто. Возможно, мне улыбнулась удача, и в этот раз всё пройдёт гладко. Или же это хитроумная западня. Хотя наличие в доме каких-то магических ловушек совсем не ощущаю. Надеясь, что всё пройдёт гладко, приближаюсь к дому. Входная дверь ожидаемо оказывается заперта. Ударом кулака проделываю в ней дыру, просовываю в образовавшееся отверстие руку, откидываю засов, после чего открываю дверь и захожу внутрь.

Оказавшись в доме, замечаю какие-то извилистые узоры на стенах. Чувствуя, что эти знаки не представляют опасности, подхожу к одному из них, и уже хочу коснуться символа рукой, но тут же её отдёргиваю. Любопытство – не порок. Но лапать магические знаки, о предназначении которых ничего не знаешь – не лучшая затея. Добравшись до спальни, замечаю кровать у стены, а на ней – человеческую фигуру, накрывшуюся одеялом по самую голову. Бесшумно подкрасться и прикончить спящего. Казалось бы, что может быть проще? Но что-то в этой картине меня смущает. Лишь дойдя до середины комнаты, резко останавливаюсь, поняв, в чём здесь подвох. Сердцебиение исходит не от фигуры, лежащей на кровати, а из-под неё. Всё-таки ловушка, а не удача.

Заметив меч, лежащей в сторонке рядом с окном, хочу было его схватить, чтобы пронзить того, кто прячется под кроватью, но догадываюсь, что и оружие на виду оставлено неспроста. Чувствую, что оно заряжено энергией света. Если схвачу его, в лучшем случае сильно обожгусь. В худшем – останусь без руки. Нет уж, руки мне ещё пригодятся.

— Можешь больше не прятаться. Я знаю, что ты там, - обращаюсь к владельцу меча.

Из-под кровати наконец-то вылезает парень в белой мантии. Отряхнув одежду, он подходит к окну и подбирает свой меч.

— Узнаёшь меня? – интересуется храмовник.

Молча киваю, узнав того смазливого инквизитора из Трисела. Храмовник ухмыляется.

— Раз узнала, то, наверное, уже догадалась, что в этот раз так просто уйти не получится, - ехидно подмечает он.

— Пытать меня будешь, как тот урод?

— Если потребуется – буду, хоть и не люблю причинять боль живым существам.

— На этот счёт можешь даже не переживать.

— Не боишься боли?

— Не боюсь. Бояться её следует тебе.

Сказав это, резко срываюсь с места и бросаюсь на храмовника, но натыкаюсь на какой-то невидимый барьер, который отбрасывает меня к стене. Валяясь на полу, делаю вид, будто отрубилась, а когда подошедший инквизитор пытается вонзить клинок мне в грудь, перекатываюсь в сторону, уйдя из-под удара, затем тут же бью противника ногой сначала в живот, а затем и по физиономии, от чего тот неуклюже падает на пол. Резким рывком поднявшись на ноги, со всей силы бью по рукоятке, от чего оброненный храмовником меч отлетает в угол.

Сведя руки вместе, лежащий на полу инквизитор пытается что-то наколдовать, однако я не даю ему закончить, хватаю выродка за шкирку и со всей силы швыряю об стену. Едва храмовник ударяется об неё спиной и падает на пол, тут же подскакиваю к нему. Резко развернув его с живота на спину, крепко прижимаю к полу одну руку, затем хочу прижать вторую, и перегрызть инквизитору глотку, как вдруг в его ладони оказывается маленький метательный нож, ранее припрятанный в рукаве. Им он протыкает мою правую ладонь, резко вскидывает свободную руку, так что она оказывается прямо напротив моего лица, и щёлкает пальцами, от чего уже в следующую секунду меня ослепляет яркая вспышка.

Пользуясь тем, что я ничего не вижу, ублюдок освобождает вторую руку, затем спихивает меня с себя. Это приводит меня в ярость. Придерживаясь рукой за глаза, сначала выкрикиваю, что прикончу этого выродка, и сделаю это медленно и болезненно, но быстро замолкаю, и пытаюсь ориентироваться на чуткий слух, раз уж глаза пока не видят. Слышу, как храмовник подбирает свой меч, и решаю потянуть время, пока зрение ко мне не вернётся.

— Подожди! У тебя ведь были ко мне какие-то вопросы. Если убьёшь меня, то ответов на них так и не получишь, - надеюсь слегка охладить пыл инквизитора, приведя, как мне кажется, разумный аргумент.

Но ублюдок на это не купился.

— На этот счёт можешь даже не переживать. Отсутствие рук и ног никак тебе не помешает ответить на все мои вопросы, - парирует храмовник, после чего начинает размахивать мечом.

Как могу пытаюсь уворачиваться от колющих и рубящих атак, ориентируясь исключительно на слух. Контратаковать, видя перед собой одно большое размытое пятно, даже не пытаюсь. Настолько же это бессмысленно, насколько и опасно. Секунд сорок мне требуется на то, чтобы вслепую найти выход из комнаты. В процессе обзавожусь двумя ранами: разок выродок полосует меня по правой ноге чуть выше колена, а потом легонько задевает левое плечо. Прикосновение к коже освящённого клинка ощущается как лёгкий или средний ожог, хотя сами порезы пустяковые даже по человеческим меркам. Чуть больше неудобств доставляет нож, всё ещё торчащей в моей ладони. Выдернув его, бросаю нож в сторону, и слышу, как он вонзается в стену. Проходит всего пару секунд, и я чувствую, что что-то изменилось, будто по щелчку. Какая-то магия, ранее дремавшая, начала пробуждаться, и это явно не к добру. Но проверить, что всё это значит, пока нет возможности.

Зрение постепенно возвращается, и вот мой противник превращается из большого тёмного пятна в размытый силуэт. Уворачиваться от его атак становится проще, но ощущение уязвимости никуда не пропадает, да и порезы сильно саднят и покалывают. Повезло ещё, что он использует только меч, а не магию. Когда под руку попадается маленькая табуретка, подхватываю её, и использую вместо щита. Отражая атаки, обращаю внимание на символы на стенах. Сейчас они начали ярко светиться синим цветом. Замечает это и мой противник. Видя, что он отвлёкся и замешкался, со всей силой луплю его табуреткой по голове, однако этот выродок успевает пригнуться, и вонзить меч мне в живот. Вздрогнув, бью инквизитора ногой по морде, от чего тот падает на пол, и начинаю пятиться назад. Твою мать, как же больно!

Уперевшись спиной в стену, очень сильно обжигаю руку, резким рывком выдернув меч из живота, после чего тут же откидываю клинок в сторону. Заткнув одной рукой открывшуюся рану, другой непроизвольно касаюсь светящейся стены, которая как-то уж очень сильно нагрелась. Не поднимаясь с пола, храмовник вскидывает левую руку, и в меня летит сверкающий луч. Отскочить от него в сторону успеваю буквально в последнюю секунду. Луч ударяется в стену, и дом озаряет яркая вспышка, вновь временно лишившая меня зрения. Не знаю, что произошло, но пол из-под моих ног куда-то исчез, и вот уже я куда-то падаю. Приземлившись на что-то не слишком мягкое, кубарем качусь вниз, пока такой спуск не прерывает столкновением с большим камнем, об который я бьюсь головой. Живого человека такой удар, скорее всего, бы убил. Для меня же это пустяк. Неприятно, но не критично, особенно по сравнению с ранами, нанесёнными магией или освящённым оружием. Пронзенный мечом живот болит гораздо сильнее.

Зрение возвращается гораздо быстрее, чем в прошлый раз. Внимательно осмотревшись, замечаю, что валяюсь на склоне вулкана, у подножия которого простирается густой лес. Что всё это значит? Меня куда-то телепортировало? Похоже на то. И что это за место такое? Задать эти вопросы, увы, некому. Инквизиторского выродка поблизости нет. Может его прямо в жерло закинуло? Если так, то туда ему и дорога. Из-за нанесённых им ранее ран не могу сфокусироваться, и услышать, бьётся ли его сердце. По-хорошему, надо бы убедиться, что этот гад точно сгинул, чтобы вновь с ним не встретиться. Вот только время уже предрассветное, хотя совсем недавно был поздний вечер. Не знаю, сколько времени у меня осталось в запасе, но чувствую, что совсем немного. Надо поскорее спуститься с этой горы и отыскать подходящее убежище раньше, чем взойдёт солнце. Сейчас это самое важное. Ну а потом найду проклятого храмовника, если только он не сварился в лаве, и с удовольствием отведаю его крови.

АНТЕЙ

Вечером Бриса приходит ко мне домой. Первое, на что я обращаю внимание, так это на приятный запах, исходящий от моей невесты. Пахнет полевыми цветами. На вопрос, что это, девушка признаётся, что жена хозяина за хорошую работу подарила ей кусок душистого мыла. А ванну она приняла на постоялом дворе, чтобы придти ко мне уже чистенькой. Молодец. Сообразительная девочка.

— Ты сделала то, о чём я тебя просил? – спрашиваю после того как мы оказываемся в спальне.

— Сделала, - отвечает Бриса, даже не став уточнять, о чём идёт речь.

— Покажи.

Сняв платье, а следом и нижнюю юбку, Бриса остаётся передо мной в чём мать родила. На её гладко выбритом лобке теперь нет ни единого волоска. Смотрится это весьма соблазнительно. Указав на кровать, предлагаю невесте присесть и пошире раздвинуть ноги, после чего раздеваюсь сам. Расположившись рядом, касаюсь промежности Брисы. Без лишней растительности лобок на ощупь ощущается гораздо приятнее. Пока неторопливо его поглаживаю, Бриса подаётся вперёд, и целует меня в губы. Отвечая на робкий поцелуй, с удивлением отмечаю, что моя невеста сделала это впервые. То есть, раньше мы уже целовались, и не раз, но инициатором поцелуя всегда был. Сейчас же Бриса сама меня поцеловала. Вроде пустяк, но всё равно приятно.

Пока наши языки переплетаются, не прекращаю поглаживать промежность невесты. Бриса же своей мягкой ручонкой начинает уделять внимание моему члену, и делает это гораздо смелее и увереннее, чем в кузнице. Прервав затянувшийся поцелуй, укладываю девушку на спину, а сам устраиваюсь сверху. Губами и языком ласкаю одну грудь, затем вторую, не прекращая гладить лобок Брисы. Моими стараниями внутри её пещерки начинает накапливаться влага, в чём я вскоре убеждаюсь, засунув туда указательный палец. Неторопливо помассировав стенки, собираю немного соков Брисы, после чего подношу палец к губам невесты.

— Смелее. Ты знаешь, что надо делать, - говорю в ответ на вопросительный взгляд Брисы, глядя девушке в глаза.

Моя невеста колеблется, но всего пару секунд. Высунув язык, она проводит его кончиком по пальцу снизу вверх, после чего берёт его в рот и начинает посасывать. Улыбнувшись, свободной рукой поглаживаю девушку по голове. Благодаря Брисе и её ладошке, мой член вскоре начинает крепнуть. Убрав руку невесты с моего мужского достоинства, начинаю тереть им о её промежность, вспоминая один из походов в местный бордель.

После того как одна умелица дважды опустошила мои яйца, и была готова вновь поднять моего дружка для третьего захода, я её прервал, попросив совсем о другом. Мне стало любопытно посмотреть, как занимаются любовью две девушки. Улыбающаяся прелестница с радостью моё пожелание выполнила, приведя в комнату другую девчонку. Пока я наблюдал, с каким упоением две обнажённые красотки ласкают друг друга, мой член, уже дважды отстрелявшийся, чуть не встал в третий раз. В какой-то момент мне даже показалось, что девчонки так увлеклись, что попросту позабыли о моём присутствии. Так они и продолжали резвиться, пока обе не кончили. Уже после того, как всё завершилось, я поинтересовался, неужели им была настолько приятно отлизывать друг другу, на что одна из красоток мягко, стараясь случайно меня не оскорбить, посоветовала мне самому как-нибудь проделать то же самое. И вот сейчас, глядя на Брису, посасывающую мой палец, вдруг понимаю, что совсем не прочь попробовать сделать то, о чём говорила та девушка. Любопытно узнать, каково это, а заодно поглядеть на реакцию моей невесты.

Неторопливо опускаясь всё ниже, губами прокладываю дорожку от груди Брисы до низа её живота. Когда добираюсь до лобка, приподнимаю голову вверх, и встречаюсь взглядом с невестой. Вслух она этого не произносит, но её затуманившийся томный взгляд, направленный на меня, так и кричит: “Давай, сделай это!” И я делаю. Сначала провожу языком по лобку, от чего Бриса вздрагивает и тихонько охает, как если бы уколола палец иголкой, затем буквально впиваюсь в её нижние губки. На столь откровенные ласки моя невеста реагирует бурно. Мечется так, будто у неё горячка или припадок, и жалобно при этом стонет, не замолкая ни на секунду. Подожди, дорогая, это ещё цветочки. Уделив должное внимание нижним губам Брисы, раздвигаю их пальцами и проникаю внутрь языком. Если до этого моя невеста стонала и поскуливала, то теперь начинает чуть ли не кричать.

Ожидаю, что это будет не слишком приятно, и мне придётся какое-то время потерпеть, однако пробуя соки Брисы на вкус, никакого отвращения не испытываю. Слегка солоновато, но вполне терпимо. Проникнув языком поглубже, обрабатываю лоно невесты до тех пор, пока громко вскрикнувшая девушка не кончает, выгнув спину дугой, после чего обессилено падает на кровать. Когда спрашиваю, понравилось ли ей, Бриса, дыша так тяжело, будто удирала от инфернальной гончей, что-то неразборчиво бормочет в ответ. Поглаживая её ногу чуть выше колена, даю девушке возможность немного отдышаться, прежде чем загнать в неё свой член. В этот раз особо не церемонюсь, и ввожу член резко и до упора, от чего Бриса дёргается и запрокидывает голову назад, крепко вцепившись в одеяло за спиной.

Дав волю животным инстинктам, совсем забываю про нежность и осторожность, и засаживаю стонущей подо мной девушке резко и глубоко, загоняя член чуть ли не до самой матки. Не прерываясь и не снижая темп, наклоняю корпус вперёд и накрываю губы Брисы своими. Девушка охотно приоткрывает свой ротик, и наши языки вновь переплетаются, как в самом начале. Всё же оторвавшись от этих нежных губ, приподнимаю корпус, и хочу задействовать руку, чтобы немного потеребить чувствительную горошину моей невесты, однако надобность в этом отпадает – девушка вновь кончает и без манипуляций с клитором. Сам же какое-то время ещё держусь, а когда приходит время разрядки, успеваю отстраниться, излившись Брисе на живот.

Глядя на измождённую девушку, которая того глядя потеряет сознание, подозреваю, что если бы продержался ещё хотя бы пару минут, заодно потеребив её клитор, моя невеста вполне могла бы кончить и в третий раз. Смочив платок водой из деревянного ковша, протираю им живот Брисы, а затем и свой член, очистив его от остатков семени.

— Сильно устала? – спрашиваю я, отложив влажный платок в сторону.

— Очень. Ты не против, если сегодня я останусь у тебя?

— Конечно, нет. Могла бы и не спрашивать. Мой дом – это и твой дом тоже.

— Спасибо.

Тебе спасибо, за то, что ты есть. С этой мыслью ложусь рядом, накрываю нас обоих одеялом и желаю спокойной ночи.

— Я сегодня приносила еду двум постояльцам, и случайно подслушала их разговор, - вдруг говорит Бриса спустя пару минут.

Поворачиваюсь к невесте лицом, пока не понимая, к чему она клонит.

— Речь шла об их отце. Он недавно умер, перед смертью где-то спрятав крупную сумму денег и какие-то драгоценности. И теперь братья ищут хорошего колдуна, - продолжает Бриса.

— Зачем?

— Чтобы он призвал дух их отца, и чтобы он рассказал им, где спрятал свои богатства.

— Занятная история. Могла бы рассказать её мне утром во время завтрака.

— Я не просто так тебе об этом рассказала. Что если инквизиторы призовут дух той девушки, и станут расспрашивать, кто её убил?

Вопрос Брисы вгоняет меня в ступор. Сразу даже не знаю, что на это ответить. Такой вариант мне даже в голову не приходил.

— Вряд ли у них что-то получится. Призывать духов способны только тёмные маги, - всё же собираюсь с мыслями.

— Ты уверен?

Ни в чём я не уверен. Я же кузнец, а не колдун, и в этих магических штучках вообще не разбираюсь.

— Уверен. Спи, - говорю как можно увереннее, прежде чем повернуться к Брисе спиной и закрыть глаза.

ЭЛСИД

Ещё несколько секунд назад я был в доме Бэйлоса, и пытался прикончить хищницу, а потом вдруг оказался где-то в небе прямо над каким-то вулканом. Рухнув прямиком в его жерло, едва успеваю зацепиться одной рукой за уступ, расцарапав ладонь до крови. Что произошло, где я и как здесь оказался – всё это в данный момент не имеет значения. Сейчас гораздо важнее не сгореть заживо и выбраться отсюда, а уже потом разбираться, что к чему. Задействовав вторую руку, подтягиваюсь вверх и забираюсь на уступ. Тесновато тут. Несколько коротких шажков вправо или влево сделать можно. И всё. Остаётся только стоять, не двигаться и ждать чуда. Решить эту проблема могла бы телепортация. Одним магам она даётся легко, другим тяжело, а третьим не даётся вовсе. Увы, я отношусь к третьей категории. Как не пытался, а телепортацию так и не смог осилить. Что же мне делать? Вскарабкаться наверх никак не получится. Вот будь у меня под рукой какая-нибудь длинная верёвка... Хотя нет, никакая верёвка в такой ситуации не поможет. Всё равно закинуть её наверх у меня бы не получилось. И что мне в итоге остаётся? Ничего. Подлечить ладонь и надеяться на чудо. Других вариантов попросту нет.

Проходит минут тридцать или около того. Из-за нестерпимого жара, исходящего от лавы, буквально утопаю в собственном поту. Но это ерунда. Хуже то, что дышать в этой огромной печке с каждой минутой становится всё сложнее и сложнее. Глаза залиты потом, голова кружится, мысли путаются. Похоже, это конец. Какое-то время на этом проклятом уступе я ещё простою, но закончится это всё потерей сознания от нехватки воздуха, и падением в лаву.

— Эй, ты как там? – вдруг слышу сверху незнакомый мужской голос.

Не веря своим ушам, протираю глаза рукавом, после чего смотрю вверх, и вижу наверху какого-то незнакомого мужчину примерно лет тридцати пяти в грязной белой мантии.

— Сможешь подняться наверх? – интересуется незнакомец.

— Если бы мог, уже бы поднялся, - кричу в ответ.

— Подожди немного. Я тебе сейчас верёвку скину.

Конечно, подожду. Как будто у меня есть выбор? Вскоре незнакомец скидывает мне необычную верёвку, представляющую собой связанные между собой стебли, укреплённые магией, судя по исходящему от получившейся верёвки свечению. Подъём занимает у меня пару минут. Выбравшись наружу, замечаю, что уже рассвело. Вдыхая свежий воздух полный грудь, вытираю пот со лба, радуясь, что сумел выбраться из этой огромной печи.

— Бэйлос, - представляется мой спаситель.

— Элсид. Спасибо, что спас. Если бы не ты...

— Как ты здесь оказался?

— Да я и сам толком понять этого не могу. Пришёл к тебе домой, куда вскоре наведалась... Даже не знаю кто. Не человек, но и не демоница. Возможно, полукровка. Во время сражения с ней руны на стенах твоего дома начали светиться, после чего меня сюда и закинуло.

— Только тебя или и её тоже?

Призадумавшись по этому поводу, пожимаю плечами. Во время и после падения я хищницу не видел, но это не значит, что её здесь нет. По крайней мере, в лаву она точно не свалилась. Так что вполне возможно, что хищница тоже сейчас находится где-то неподалёку. В свою очередь рассказываю своему спасителю о гибели Ашрета и двух других дальфарцев, проживавших в Триселе, умолчав, что к смерти одного из них, хищница, скорее всего, не имеет никакого отношения. Бэйлос внимательно меня слушает, и по его лицу отчётливо видно, что моего собрата услышанное не слишком радует.

— Замечательно. Мало мне местных выродков, так теперь ещё и эта тварь будет на меня охотиться, - ворчит дальфарец.

— Что ещё за местные? – тут же уточняю.

— Позже расскажу. Давай сначала отсюда уберёмся.

Сказав это, Бэйлос касается моего плеча, и уже в следующую секунду мы переносимся от вулкана на скалистый берег, метрах в двадцати от моря или океана. Только вода в нём не синяя, а чёрная, словно чернила.

— Что не так с этой водой? Почему она чёрная? – спрашиваю у Бэйлоса, потирая виски и стараясь не обращать внимания на лёгкую тошноту.

— Думаю, по местным меркам всё с ней в порядке. Но лучше держаться от неё подальше.

— Почему? Эта вода опасна?

— Не сама вода, а те твари, что в ней обитают. Когда темнеет, они вылезают на берег, и лучше держаться от них подальше.

— Да я и не собирался к ней подходить. Перенеси нас в Гримстоун.

Бэйлос тяжело вздыхает, что сразу же наводит меня на нехорошие мысли.

— С радостью бы перенёс, но не могу.

— Почему?

— Потому что телепортация работает исключительно в пределах этого острова. Так что мы здесь застряли, и своими силами вряд ли отсюда выберемся.