Краткое содержание предыдущих частей.

Молодой юноша по имени Антон приходит к репетитору по рекомендации своего соседа. Репетитор, Евгений Анатольевич— мужчина около 60 лет, профессор с аристократическими корнями — он граф. Профессор не женат, имеет изысканные вкусы и проповедует греческую философию. Он увлекает Антона этими идеями и вводит в мир мужской любви и БДСМ.

Сосед, Александр Борисович, становится случайным свидетелем сексуальной сцены между профессором и своим юным протеже. Решив проучить молодого распутника он ввязывается в скандальную связь с ним.

Антон мечется между двумя взрослыми любовниками и не может понять, что ему больше нравиться — подчинение или манипуляция?

Это окончание романа «Репетитор».

— --

Антон едва сомкнул глаза ночью. Казалось, щека все еще горит от пощечины, и юношу накрывало странное, щемящее возбуждение от грубости Александра Борисовича. Утро началось с тревожного биения сердца. Телефон завибрировал - сообщение было кратким:

«Выходи. Жду в машине.»

Сердце ёкнуло. Антон не знал, чего ожидать, но в паху разлилась горячая волна. Он натянул джинсы, не надевая нижнего белья (понимая, что оно не понадобится), и вышел.

Черный внедорожник стоял у подъезда. Окно было приоткрыто, и оттуда потянуло запахом кожи и недорогого мужского парфюма. Александр Борисович даже не взглянул на него, просто кивнул:

— Садись.

Тон не оставлял места для вопросов. Антон послушно скользнул на пассажирское сиденье. Машина тронулась резко, и юноша вжался в кресло, чувствуя, как ладони становятся влажными.

— Где мы... — начал он, но мужчина резко перебил:

— Закрой рот.

Тишина. Только стук колёс и учащённое дыхание Антона.

Они приехали в уже знакомый гараж с запахом масла и металла. Мужчина вышел из машины и захлопнул дверь с глухим стуком.

— Раздевайся.

— Что?..

— Снимай джинсы. Всё, что ниже пояса. Быстро.

Голос был холоден, без намёка на игривость. Антон быстро стянул джинсы и почувствовал, как кровь приливает к лицу от страха и возбуждения — его любовник вёл себя очень необычно.

Антон остался в белой рубашке (в которой ходил на учёбу) и носках, совершенно обнажённый ниже пояса.

Александр Борисович накинул на капот плед и приказал:

— Ложись!

Антон подчинился и вздрогнул, когда голое тело коснулось холодного металла.

Мужчина упёрся ему ладонью в живот и резким тоном приказал:

— Ноги шире и упрись пятками в край.

Паренёк повиновался, чувствуя, как воздух касается его самой уязвимой части. Сердце колотилось так, что, казалось, его слышно во всём помещении.

Александр Борисович стоял между ног юноши, прижавшись к нему вплотную. Антон чувствовал горячее тело и возбуждённый мужской ствол.

— Ты думал, можешь мной командовать? — процедил сквозь зубы мужчина. Его голос был низким, он почти шептал, и от этого было ещё страшнее. — Показывать характер собрался?

Александр Борисович неожиданно ударил Антона по лицу. От грубой пощечины тот дёрнулся, почти впечатавшись в член своего мучителя. Следующий резкий удар пришёлся по ягодицам, заставив Антона снова вскрикнуть.

— Молчи.

Ещё удар. Ещё. Лицо пылало, кожа загорелась, а предательски напрягшийся небольшой член затвердел, как дерево.

— Ты сам захотел этого, — почти прорычал мужчина и сделал резкий толчок.

Антон почувствовал, как толстый член входит в него, разрывая, наполняя до боли.

— А-а-а! — Он зажмурился, сжав кулаки.

— Расслабься, — прорычал мужчина, хватая его за бёдра и вгоняя глубже.

Движения были жёсткими, безжалостными. Каждый толчок заставлял Антона скользить по капоту, сбивая дыхание. Боль смешивалась с чем-то невероятно пьянящим — с унижением, с подчинением, с осознанием, что его используют.

— Ты плачешь? — Александр Борисович наклонился, и Антон почувствовал его горячее дыхание.

— Да, — дрожа, произнёс наказанный любовник. Слёзы текли по щекам, но член стоял твёрдо, выдавливая полупрозрачные капли.

— Хороший мальчик.

Ритм ускорился. Антон теперь вскрикивал непрерывно, но тело само подчинялось, само подставлялось под это насилие.

Это длилось около пяти минут, когда Александр Борисович внезапно остановился, а затем последовали один-два судорожных толчка. Он издевательски ухмыльнулся юноше. Несколько минут мужчина молчал, потом вытащил свой член — уже мягкий, с каплями слизи, падающими на тело Антона.

Антон продолжал лежать, упираясь пятками в край, а Александр Борисович смотрел, как из его раздолбанного отверстия сочится белая слизь.

— Вставай, — приказал мучитель и ушёл за машину, чтобы вымыться.

Антон остался один — голый, дрожащий, с трясущимися коленями и жгучей неудовлетворённостью в распухших яичках. Александр Борисович не дал ему кончить!

Голый и насупленный от обиды, Антон стоял, прислонившись к машине. Тем временем Александр Борисович вернулся, придерживая спущенные брюки, из которых торчал наполовину наполненный член. Он взял юношу за плечи и принудил опуститься на колени, а сам прислонился к машине.

— Рот открывай, — рявкнул мужчина.

Антон опустился перед ним, ощущая холод бетона под коленями. Послушно приоткрыл губы, и в следующий миг толстый, ещё влажный член упёрся ему в подбородок. Запах чистой воды и мыла смешивался с потом, спермой и мужским мускусом, отчего Антон зажмурился и сглотнул

— Лижи.

Язык юноши скользнул по стволу, обводя вену, собирая капли. Вкус был солоноватый, терпкий, и от него по спине пробегал горячий трепет.

— Не так робко. Активнее! А теперь шире рот!

Антон открыл рот ещё больше и тут же почувствовал, как ладонь мужчины ложится ему на затылок, надавливая и проталкивая гладкий ствол в самое узкое место горла.

— Глуууубже, — постанывал мужчина.

Антон закашлялся, слёзы выступили на глазах, но пальцы в его волосах не давали отстраниться.

— Глотай.

Он делал неловкие, прерывистые движения, слюна стекала по подбородку, но Александр Борисович не спешил его жалеть.

— Вот так... Молодая шлюшка должна уметь сосать!

От неожиданного оскорбления Антон покрылся потом, и ему показалось, будто в горле бьётся его собственная сперма.

Ритм ускорился. Антон чувствовал, как член бьётся о его нёбо, как горло растягивается. Его собственное тело отвечало диким возбуждением — член снова стоял колом и сочился влагой.

— Руки за спину.

Александр Борисович пользовал его рот глубоко, резко, доводя до рвотных спазмов.

— Ты этого хотел, да? Хотел играть со взрослыми?

Антон не мог ответить, только мычал, захлёбываясь, но его бёдра дёргались в такт, будто каждое движение в горле отзывалось эхом внизу живота.

— Кончай, — приказал сосед.

И тут Антон кончил, без прикосновений, просто подчиняясь приказу. Сперма брызнула на пол, а Александр Борисович лишь усмехнулся.

— Какой грязный мальчик!

Резко вытащив член, он провёл им по лицу Антона, оставляя влажную полосу.

— Надеюсь, урок усвоен. Теперь ты знаешь, кто здесь главный!

Антон сидел на коленях, тяжело дыша, с опущенными глазами. Он не мог понять — ненавидит ли он этого человека... или всё же не может без него.

— А теперь садись в машину. Нам надо поговорить, — голос был спокоен, но в нём чувствовалась сталь.

Антон оделся и сел на краешек сиденья, всё ещё ощущая на губах солоноватый привкус мужского семени. Он хотел пить, но руки дрожали слишком сильно, а язык не слушался.

— О чём? — Антон попытался улыбнуться, но внутри всё сжалось.

— Это зашло слишком далеко. Я прекращаю наши встречи.

Сердце Антона упало. Он ожидал чего угодно — новой грубости, насмешки, даже удара — но не этого.

— Почему?.. — голос сорвался.

— Потому что я женщин люблю! И вообще не собирался трахать молоденьких мальчиков! Я обычный мужчина, а не хозяин и не господин! — быстро и нервно проговорил Александр Борисович. — Как я мог связаться с мальчишкой, который мне во внуки годится? Вообще с мужчиной? Мне самому непонятно, как это случилось, но я намерен это прекратить!

— Но я... я не... — Антон вскочил, чувствуя, как паника сжимает горло. — Мы же...

— А ты тоже хорош! Навешал мне лапши на уши — раб, хозяин... Ты просто хотел поиграть в кошки-мышки? Надо же, такой молодой и такие развлечения. Далеко пойдёшь! — Александр Борисович повернулся, и в его глазах было что-то неумолимое. — Но не со мной! Я в такие игры не играю.

Он достал телефон.

— И я думаю, твой репетитор должен знать, чем ты занимаешься в свободное от учёбы время. Пора тебя вернуть на путь истинный.

— Нет! — Антон бросился к нему, хватая за руку. — Пожалуйста, не надо! Он... он не должен знать!

— Почему? Боишься, что разочаруешь своего пожилого любовника? — мужчина усмехнулся. — Или боишься, что он откажется от тебя, узнав, какая ты грязная шлюха?

Антон задыхался. Мысли путались. Евгений Анатольевич... его взгляд, его разочарование... Он не вынесет этого.

— Я сделаю всё, что вы захотите! — голос Антона дрожал. — Только не звоните ему!

Но Александр Борисович уже набирал номер.

— Алло, Евгений Анатольевич? Да, это ваш коллега, Александр Борисович. Нам нужно встретиться. По поводу Антона.

В трубке повисла тишина. Затем послышалось:

— Я жду вас. Сейчас.

— --

Машина остановилась у старинного здания почти в центре города. Антон шёл за Александром Борисовичем, как приговорённый к казни. Его ноги были ватными, а в голове крутилось: «Всё кончено».

Лифт поднял их на последний этаж. Дверь открыла безмолвная домработница, и они вошли в квартиру, где Антон прошёл инициацию и начал свой путь.

Евгений Анатольевич стоял у рояля, одетый в тёмно-бордовый халат, так памятный юноше ещё с первой встречи. Его седые волосы были идеально уложены, а взгляд...

Ледяной.

— Проходите в кабинет, — его голос был мягким, но Антон почувствовал, как по спине пробежал холодок.

Александр Борисович вошёл несколько неуверенно и, чтобы скрыть смущение, резко бросил:

— Думаю, вам будет интересно узнать, чем занимался ваш ученик в последнее время.

Евгений Анатольевич медленно поднял брови, его взгляд скользнул по Антону — сверху вниз, как будто рассматривая что-то грязное.

— Антон... — он произнёс его имя так, будто пробовал на вкус. — Это то, о чём я думаю?

Антон хотел что-то сказать, но слова застряли в горле.

— Прошу, — Евгений Анатольевич показал рукой на глубокое кожаное кресло у массивного дубового стола и пригласил Александра Борисовича присесть.

Александр Борисович тяжело опустился в кресло, его глаза бегали, а пальцы нервно стучали по подлокотнику. Антон остался стоять по стойке "смирно". От страха он почти не слышал разговор между мужчинами, затем немного успокоился и прислушался.

— Я не собирался этого допускать, — начал Александр Борисович, избегая взгляда Евгения Анатольевича. — Но он... он сам пришёл. Соблазнил.

Евгений Анатольевич медленно поднял бровь.

— Ээээ? Вы хотите сказать, что ВЫ и этот юноша... любовники? — его голос был мягким, но в нём чувствовалась сталь. — Насколько я помню, ВЫ женаты и у вас даже есть внуки.

Александр Борисович сжал кулаки и издал нервный смешок.

— И на старуху бывает проруха, как говорится. Надо сказать, вы хорошо его обучили. Он прекрасно знал, что делает! Смотрел исподтишка, выгибался, притворялся невинным... и... доступным. А я тогда остался один! — он резко выдохнул. — Я не оправдываюсь. Но надо признать, он умеет манипулировать.

Евгений Анатольевич медленно повернулся к Антону. Его взгляд замораживал.

— Ты разочаровал меня, Антон. — он произнёс это тихо, но каждое слово било, как плеть. — Я вкладывал в тебя душу. Говорил о чести, о достоинстве, о том, каким должен быть юноша рядом с мужчиной. А ты... — он сделал паузу, —. ..ты повёл себя, как обычная девка.

— Я... я не хотел...

— Как это "не хотел"? — горячо встрял Александр Борисович.

— Молчать! — Евгений Анатольевич резко ударил ладонью по столу. — Ты осмелился опозорить не только себя, но и меня. Ты думал, что понятия "Господин" и "Раб" — это просто красивые слова? Что мальчику для постели (а на данный момент это твой невысокий статус) всё позволено?

Он подошёл к Антону вплотную. Его дыхание было ровным, но в глазах горел холодный гнев.

— Я надеялся, что ты станешь достойным. Что ты поймёшь, какая честь – быть избранным. Я воспитывал юношей десятилетиями, Антон. И за все эти годы никто не опускался так низко.

Антон задыхался. Ему хотелось провалиться сквозь землю.

— Простите... — он прошептал.

— Прощение нужно заслужить. — Евгений Анатольевич отступил, его взгляд скользнул к Александру Борисовичу. — Но прежде чем говорить о наказании...

Он медленно налил в хрустальные бокалы коньяк, протянул один Александру Борисовичу.

— Расскажите мне всё. До последней детали.

Антон стоял у двери, как приговорённый, ощущая, как бархатная тяжесть кабинета давит на него. Воздух здесь был пропитан запахом Евгения Анатольевича, запахом власти.

И этот аромат разрывал его на части.

Потому что он помнил.

Тогда, месяцы назад, этот кабинет казался ему храмом.

Он сидел за этим столом — обнажённый, трепещущий, восхищённый. Учитель подошёл к нему, медленно, как хищник, провёл пальцами по спине и развязал свой халат, представив свой мраморный, вздымающийся член.

Потом были поцелуи — нежные, почти отеческие, пока граф не поставил его на колени и не поместил в его рот это безупречное произведение природы. Член был твёрдым и длинным, а движения — идеально выверенными и возбуждающими.

Потом...

Антон лежал на большой кровати, а граф покрыл его своим белым телом, с алебастровой кожей, на которой серебрились седые волосы. Этот мужчина казался Антону совершенством.

Сначала Евгений Анатольевич был несдержан и груб, так как неожиданное сопротивление ученика привело его в ярость.

Боль была острой и прекрасной одновременно.

— Теперь ты мой полностью! — шептал учитель низким, вибрирующим голосом, двигаясь внутри тела Антона медленно и властно, словно подтверждая, что только он решает, как использовать его тело.

Теперь же Антон стоял раздавленный.

Его предали.

Нет. Он предал.

Мысли путались:

— «Он выгонит меня... Он никогда не прикоснётся ко мне снова...»

— «А если он захочет наказать меня как-нибудь особо жестоко?»

От этой мысли по спине пробежал холодок, но низ живота ответил жаром.

Он боялся. И вожделел. Боялся потерять привилегии юного раба у ног господина. Боялся потерять это удовольствие, которое он испытывал с этим мужчиной.

Евгений Анатольевич был для него — Учителем, Господином, Любовником.

А теперь Учитель смотрел на него как на грязь.

И Антон не знал, что страшнее — гнев графа... или его равнодушие.

— Так расскажите мне, коллега, — в голосе Евгения Анатольевича отчётливо слышался сарказм, — как именно Антон «соблазнил» вас?

Александр Борисович нервно провёл рукой по редким волосам, взгляд метнулся к Антону, затем обратно к графу.

— Я случайно увидел вас.

Евгений Анатольевич слегка наклонил голову.

— «Вас»?

— Вас двоих. Вы, простите, трахались недалеко от нашего подъезда. Да, вы стояли в темноте, в кустах, но я хорошо рассмотрел, как вы спустили с него штаны и драли его в зад! — Александр Борисович победоносно посмотрел на хозяина квартиры.

Антон почувствовал, как земля уходит из-под ног.

— Ваше описание несколько вызывающе и фраппирует меня. Но в чем-то вы правы!

Это было неосторожно с моей стороны, — протянул профессор.

ЕА сделал глоток коньяка. — В моём возрасте и при моём положении... но оно того стоило.

Александр Борисович, слегка опьянев от выдержанного напитка, обрёл былую уверенность.

— Пожалуй, соглашусь с вами, коллега. От стонов этого юноши я возбудился, как мальчишка. Хотя меня это и возмутило! Я отправил его к вам, как к коллеге, а вы им непорядочно воспользовались!

Евгений Анатольевич смотрел на своего визави тяжёлым взглядом исподлобья.

— Кто бы говорил!

— Я хотел его наказать, — продолжил Александр Борисович, его голос стал подрагивать. — Хотел оттрепать за ухо и объяснить, как надо вести себя.

Евгений Анатольевич усмехнулся.

— Но?

— Но он... — Александр Борисович сжал кулаки. — Я пригласил его для беседы, сказал, что видел эту развратную сцену и спросил, как он докатился до такого?

Антон сжался.

— И что же ответил мой ученик? — Граф поднял бокал, но не пил, лишь вращал хрусталь с коньяком.

Александр Борисович резко выдохнул. — Я увидел внутри него дилдо, которое вы ему поставили. И он был такой... такой необычный и доступный, что я не смог устоять. Я его взял немедленно, на диване в гостиной.

— Ооо! Он знал, что делает, — почти пустил слезу Александр Борисович.

— Ну, дилдо? И что? Вы, взрослый мужчина, поддались на провокацию мальчишки? Я неприятно удивлён вашим поведением, коллега.

Александр Борисович покраснел, но не опустил глаз.

— Да. И мне стыдно. Но он...

— Он что?

— Он умеет заставить хотеть себя.

Евгений Анатольевич тихо рассмеялся.

— О, я знаю это как никто, коллега!

Но теперь я хочу всё прекратить, — истерично выкрикнул Александр Борисович. — Это становится просто опасно. Я же не вы! Для меня всё это непривычно, и я могу совершить ошибки и погубить свою репутацию. Заберите его! Накажите и прикажите больше не приставать к посторонним мужчинам. Он сказал, что он ваша собственность, ваш раб, вот и прекрасно! Пусть и ведёт себя, как раб! А мне пусть на глаза не попадается!

Александр Борисович почти прокричал последние слова и вскочил на ноги.

— Надеюсь, мы поняли друг друга! А теперь я ухожу!

Он решительно направился к выходу, даже не взглянув на своего уже бывшего любовника.

Профессор молча проводил своего коллегу и вернулся в кабинет. Мужчина встал напротив Антона и угрожающе навис над ним.

— Раб своим телом не владеет! Ты играл с огнём, мой мальчик!

Тоша весь горел и дрожал от страха и стыдливого возбуждения!

Ему хотелось немедленно упасть перед этим мужчиной на колени и сосать его член без остановки. Ему хотелось чувствовать мужские руки на себе и в себе! И чем холоднее вёл себя граф, тем сильнее наливались его яйца и распирало член.

Он очень хотел угодить Учителю, но понимал, что так же он хочет кончить и получить удовольствие для себя, а не только доставить его своему партнёру.

Он запретил себе думать об этом и покорно ждал боли и унижений — это было бы доказательством, что он нужен.

Потому что наказание — тоже форма любви.

И если граф накажет его, то ещё не всё кончено.

— Учитель! Господин! Я виноват! Накажите меня!

Евгений Анатольевич насмешливо смотрел на юное создание.

— Наказать? Ты не заслужил.

— Тогда возьмите меня, как вы любите! Я же ваш раб! И моё тело принадлежит вам!

— Ах, ты вспомнил кто ты? А когда ты спал с этим... старым толстяком, думал обо мне?

Антон виновато молчал.

— Ты думал, что наши отношения, секс — это твоё удовольствие? Детские забавы? Взаимные ласки, невинные эксперименты?

— Нет, дружок! Секс — это власть. Это дисциплина. Это иерархия. И я на вершине!

Я считаю, что юноша не должен учиться у сверстников и уж тем более у сверстниц. Они — такие же слепые котята, тычущиеся в темноте. Только мужчина может научить тебя всему. Напоминаю — взрослый, опытный мужчина, намного старше тебя.

Евгений Анатольевич протянул руку, и Антон благоговейно поцеловал её.

— Только мужчина знает, как сломать... и как собрать. Собрать под себя, а не под твои желания.

Антон замер, чувствуя, как каждое слово прожигает его насквозь.

— Я выбирал тебя не случайно. Ты был идеален.

— Ты мог стать совершенством. Я увидел в тебе то, чего ты сам на тот момент не понимал — жажду подчинения, глубинную потребность раствориться в том, кто сильнее. Я увидел, что ты хочешь мужчину и готов служить идее.

Его голос стал жёстче.

— Но ты опошлил это. Ты променял служение на банальный адюльтер. Ты позволил себе... стать шлюхой.

Антон искусал губы до крови, сердце бешено колотилось.

— Я не беру в ученики каждого. Большинство — грубы, примитивны, неспособны к истинному служению господину.

Он резко схватил Антона за подбородок.

— Но ты... ты мог быть шедевром.

В его глазах мелькнуло что-то, почти похожее на боль.

— А теперь мне придётся начинать всё сначала.

Антон слушал и подрагивал в ожидании. Это ещё не конец! Учитель не отказался от него, а значит — всё ещё можно спасти.

— Сначала. Но не с тобой!

Юноша подпрыгнул от неожиданности.

— А как же я? Почему не со мной? Вы не простили меня?

— Твой проступок непростителен. И быть твоим господином я не хочу. Хотя я принял решение расстаться с тобой давно, но мне хотелось растянуть удовольствие. Ты очень восприимчив и безупречно красив. Но твой поступок ускорил события.

Антон бросился на колени перед мужчиной.

— Почему? — его взгляд молил.

— Потому что ты уже вышел из приемлемых возрастных рамок, а значит, продолжит дрессуру другой учитель. Ты должен уехать.

— Куда? — изумился юноша.

— К человеку, который научит тебя тому, что со мной ты оказался не в состоянии постичь.

Граф взял со стола конверт и показал его Антону.

— Прислал профессор Леонид Витальевич. Мой старый друг. Он живёт в загородном поместье, где уже много лет... готовит юношей. Там же у него и научная лаборатория. Он попросил меня подобрать ассистента и воспитанника в одном лице. Я считаю, что твоя кандидатура идеальна. В свете последних событий особенно. Там ты поднимешь уровень своих знаний и будешь под строгим контролем.

— Ты должен провести у него всё лето.

— Но... зачем?

Евгений Анатольевич усмехнулся.

— Чтобы сделать из тебя произведение искусства! Пройдя дрессуру у Леонида Витальевича, ты научишься читать желания своего господина ещё до того, как он их озвучит. Обучишься любви к унижениям и настоящей боли — это обязательная ступень. Так же ты будешь изучать, как вести себя с разными мужчинами... чтобы в итоге посвятить свою жизнь одному.

Антон перехватил руками горло, чтобы не закричать в голос.

— А что я скажу родителям?

— Я предварительно уже поговорил с ними. Объяснил ей полезность данного обучения для твоей дальнейшей карьеры. Хороших учеников Леонид Витальевич не оставляет без своего руководства. Через пару лет, когда ты достигнешь нужного возраста, он бы взял тебя к себе. Конечно, за эти пару лет твое обучение не прекратится.

Я хочу тебе добра. Ты должен идти дальше, чтобы не превратиться в уличную шлюху, а у тебя есть к этому задатки, — учитель презрительно фыркнул.

— А там я не буду шлюхой? Судя по тому, что вы говорите, там меня будут готовить для общего пользования. Мальчик-раб для всех! Ха-ха-ха! — Антон захлюпал носом.

— Фу! Что за истерика? Он научит тебя всему, что я не успел. Подчинение и послушание станут основой твоей жизни! Полюбишь принимать боль. Будешь отдаваться не из страсти, а из чувства долга. Будешь служить не из страха, а из преданности хозяину. И уже не будет никаких истерик. Ты станешь другим.

В голосе и взгляде Евгения Анатольевича было что-то почти отеческое.

— А как же вы? Как же мы с вами?

— Мы с тобой прощаемся, мой милый.

— И вы даже не возьмёте меня? Последний раз? — Антон умоляюще смотрел на Учителя снизу вверх.

Евгений Анатольевич подошёл к Антону, положил ладонь на его голову — жест, одновременно властный и нежный.

— Что ж... Докажи, что достоин меня.

Антон закрыл глаза. Ему показалось, он понял — это испытание. И он должен его пройти.

Потому что только так он сможет вернуть расположение своего Учителя.

Кабинет графа был погружён в тишину, нарушаемую лишь тихим потрескиванием кожаной мебели.

Евгений Анатольевич взял Антона за подбородок, заставив поднять голову. Его пальцы — изящные, холодные — двигались с невозмутимой точностью.

— Ложись на кушетку животом вниз, Антон.

Его голос звучал ровно, без гнева, без страсти. Просто констатация факта.

И тогда началось что-то невыносимое.

Граф не торопился. Он разложил юношу, как вещь, поправляя его конечности с холодной точностью хирурга. Ни поцелуев, ни ласк — только методичное раздевание, холодные прикосновения, безэмоциональный осмотр.

— Ноги шире.

Антон повиновался, но внутри что-то сжималось.

"Раньше... раньше он хотя бы делал вид, что я ему дорог."

Раздался шелест упавшего халата. Граф раздвинул ягодицы юноши и погрузил палец в его сфинктер, разминая мышцы. Пальцы были холодные, твёрдые и проникали до самой заветной точки, но Учитель не стремился доставить наслаждение своему ученику — он прокладывал дорогу себе.

Когда граф навалился на него своим тяжелым телом и вошёл в распахнутое отверстие, это было не как раньше — не страстное обладание, не посвящение, а холодный, размеренный акт, словно он просто выполнял обязанность. Его большой член скользил внутрь и наружу довольно плавно, а руки сжимали округлые, маленькие ягодицы и притягивали их к себе при каждом толчке. С каждым движением он проникал всё глубже, будто вгонял свой мраморный ствол не в живое тело, а бездушную куклу.

— Ты думал, что можешь обмануть меня? — голос графа звучал тихо, почти ласково, но от этого было ещё страшнее.

Антон не отвечал. Он будто оцепенел, и даже его тело реагировало чисто механически. Пропал тот трепет, который он всегда испытывал во время соития со своим Учителем.

"Почему это больше не то? Почему я не чувствую ничего?"

Антон вцепился руками в края кушетки и скулил от боли и разочарования.

"Я хочу, чтобы меня хотели. Я хочу подчиняться, но чтобы меня любили, а не рвали на части. А не... это."

Граф кончил молча, даже не обняв его, просто отстранился, поправил одежду.

— Встань.

Антон поднялся, чувствуя пустоту.

— Ты свободен.

Потому что настоящая свобода — это когда тебя хотят.

А он больше не верил, что граф способен его хотеть.

Антон одевался молча, избегая взгляда Евгения Анатольевича.

"Значит, так выглядит конец."

Но в глубине его души зрел бунт.

"Если он не может дать мне то, что мне нужно... значит, я найду это сам."

— --

Антон брёл по улице, не разбирая дороги. В ушах гудело, в глазах стояли слёзы, а между ягодиц было влажно, и всё ныло от боли. Он не видел, куда идёт — только асфальт под ногами, размытый в серой пелене.

Резкий гудок.

Он поднял голову — прямо на него нёсся огромный чёрный Mercedes.

Тормоза взвыли.

Он упал на колени, машина остановилась в сантиметрах от него.

— Эй, пацан, ты живой?!

Дверь распахнулась, и к нему подскочил высокий парень лет тридцати — густые брови, острые скулы, гибкая фигура и дорогие часы на запястье.

— Мага, глянь, чуть не переехали пацана!

Из машины вышел второй мужчина — старше, плотнее, с седыми висками и тяжёлым взглядом.

— Подними его.

Парень схватил Антона за руку, резко поставил на ноги. Оба мужчины говорили с лёгким акцентом, но это делало их только привлекательнее.

— Ты чего, обдолбанный, что ли?

Антон замотал головой.

Мужчина постарше (Саид, как назвал его Мага) прищурился.

— Вроде сотрясения нет, но всё-таки садись в машину. Отвезём тебя домой.

Антон попытался вырваться, но Мага уже толкал его к задним дверям.

— Не упирайся, малыш, мы же помочь хотим.

Его посадили на заднее сиденье. Саид сел рядом, Мага за руль.

— Как звать? — спросил Саид, разглядывая паренька.

— Антон...

— Откуда?

— С... с урока.

Саид принюхался.

— Интересные у тебя уроки, парень! Мага, чуешь?

Тот понимающе ухмыльнулся.

— Чую. Пахнет чем-то знакомым.

Саид неожиданно привлёк Антона, перекинул через колено и запустил руку в его джинсы, между ягодиц.

— Вау! Да ты мокрый! На джинсах пятно спермы! Ты только что трахался, да?

Антон попытался вырваться.

— Я...

— Или тебя изнасиловали, и ты решил самоубиться?

— Да нет же! Отпустите меня! — барахтался Антон.

— Так чего ты под колёса кидаешься?

Мужчины весело засмеялись.

Антон отвернулся и уткнулся в окно. Эти сильные, молодые мужчины почему-то вызывали в нём стыд.

— Давай колись! Что за мужик? Кто он тебе?

— Он... мой учитель... и ещё мой сосед.

— Так я не понял, их двое, что ли? Хотя какая разница, да?

Саид снова улыбнулся и, наклонившись к мальчику, поцеловал его в шею. Тот дёрнулся, как от удара током, но между ног предательски дрогнуло.

Саид засмеялся — низко, хрипло.

— О, я вижу, понравилось.

Его пальцы сжали бедро Антона и скользнули на вздувшуюся промежность.

— Ну, чего ты? — Саид ещё крепче прижимал его к себе. — Не так уж сильно ты долбанулся, раз член стоит.

От скорости происходящих событий Антон плохо соображал и не знал, как реагировать и что отвечать.

— Ты спроси, сколько ему лет? — насторожился Мага.

— А какая разница? Он же не целка.

Мага свистнул, бросая взгляд в зеркало.

— Я всё понял. Куда ехать, брат?

— Вези к Лейле.

Мага ухмыльнулся и прибавил скорости.

Несмотря на возможную опасность происходящего, Антон не хотел убегать от своих новых знакомых. Он посчитал их появление ответом на свои вопросы.

Потому что если Евгений Анатольевич отверг его...

Может, эти мужчины научат его чему-то новому? Это новый путь, новая дорога.

От этой мысли по спине бегали мурашки.

Не от страха.

От предвкушения.

Машина остановилась перед невзрачным зданием в старом квартале города.

— Добро пожаловать, — пошутил Саид, вытаскивая Антона из машины.

Квартира, в которую они пришли, своей роскошью не соответствовала дому, в котором была расположена. Внутри пахло дорогим парфюмом, кожей, потом и чем-то сладковатым — возможно, наркотическим. В холле их встретила женщина лет сорока пяти, с большой грудью, в обтягивающем атласном платье, с ярко-красными губами и холодными, оценивающими глазами.

— Лейла, привет! Мы без звонка, но надеюсь, ты найдёшь нам приватную комнату? — спросил Саид.

— Новенького привезли? — спросила она, окинув Антона взглядом, будто оценивая товар.

Из-за её спины выглянули две девушки — одна в шёлковом халатике, другая в кружевном белье. Они перешёптывались, хихикая, но замолчали, когда Лейла бросила на них предупреждающий взгляд.

Лейла провела мужчин вглубь неожиданно большой и запутанной квартиры. Мага шёл следом, намеренно наступая ему на пятки, чтобы тот не замедлял шаг.

Комната оказалась просторной и пугающей — огромная кровать с изголовьем из железных прутьев, зеркала на потолке, на стене картинки эротического содержания.

— Нравится? — Саид ухмыльнулся, видя, как Антон втягивает голову в плечи. — Давай-ка быстренько в душ и в люлю.

Он подтолкнул Антона в сторону ванной, а сам разделся и упал на кровать.

— Мне срочно надо скинуть напряжение! Мага! Ты после меня!

— Да, я не очень пацанов люблю, ты же знаешь, — проворчал Мага.

— Заставлять не буду! Мне больше достанется, — смеялся Саид.

Антон вышел из душа, обёрнутый в полотенце, и скромно присел на краешек кровати. Саид лежал на постели, как всевластный падишах. Его обрезанный член, тёмный и гладкий, как полированный камень, уже стоял в ожидании. Мага сидел в кресле поодаль и потягивал кальян, который успели принести.

Антон взобрался на кровать, опустился перед ним на колени. Его пальцы задрожали, когда он коснулся горячей мужской кожи, ощущая под ладонями напряжение мускулов. Его губы слегка приоткрылись, дыхание участилось, но он не решался двинуться дальше, пока Саид не провёл рукой по его щеке, нежно, но властно направляя его лицо к себе.

— Рот открывай!

Антон послушно наклонился и скользнул по солоноватой головке языком. Мужчина застонал.

— Глубже!

И юноша, подчиняясь, погрузил этот член глубже, ощущая, как напряжённая плоть заполняет его, пульсируя у него на языке и гландах. Саид посмотрел на Магу, который невозмутимо смотрел на эту пару с холодным любопытством. Антону показалось, что Саида это возбудило ещё больше и заставило вцепиться в волосы парнишки чуть резче.

— Давай наяривай, — скомандовал он.

Антон закашлялся, когда мужчина вонзился в горло, и попытался отстраниться, но Саид крепко держал его за голову.

— Не бойся, — голос его звучал как приказ, смягчённый обещанием награды.

Антон двигался медленно, неловко, но каждое движение заставляло Саида стонать и вскрикивать, а Мага не сводил с них глаз. Он не вмешивался, лишь наблюдал, как капли пота стекают по телу парнишки, как пальцы его друга впиваются в юное тело нового любовника, когда Антон, набравшись смелости, начал работать губами быстрее.

— Не останавливайся... вот так...

Юноша закашлялся, но не отстранился, и эта покорность, эта готовность принять всё, даже дискомфорт, довела мужчину до края. Он кончил, резко вдавливая себя глубже, ощущая своей головкой нежные стенки горла паренька. Сперма брызнула мощным фонтаном! Антон почувствовал, как горячая горечь заполняет его рот, но не смог уместить её и часть выплеснулась на живот Саида. Проглотив то, что было он беспрекословно начал облизывать живот и пах Саида.

Только после этого Саид выпустил его из своих цепких рук. Антон вытер последние капли спермы со своих губ и, как в забытьи, начал посасывать свой палец — его тело не могло сразу остановиться. Мага не спускал глаз с него и Антон увидел, что он надрачивает свой член.

Саид потрепал Антона по щеке, как ребёнка, съевшего сладкий фрукт, и наконец заговорил, разбивая тишину:

— Неплохо для первого раза.

Антон смущённо улыбнулся, понимая, что прошёл испытание.

Когда Саид отошёл в душ, Мага уже стоял рядом.

— Моя очередь.

Мага лёг на кровать и приказал:

— Садись!

Антон дрожал, когда усаживался на него сверху. Большие мужские ладони обхватили его бёдра, помогая двигаться. Он опускал паренька на себя — не спеша, будто давая тому время привыкнуть к каждому сантиметру своего обрезанного члена.

— Сам решишь, как тебе удобнее двигаться, — прошептал он, и от этих слов по спине пробежали мурашки. Юноша чувствовал, как под ним напрягаются мышцы Маги, как твёрдый живот подрагивает при каждом его движении.

Глаза Маги потемнели ещё больше, а скулы напряглись, когда Антон начал двигаться на его члене.

— Не торопись, — хрипло сказал Мага, но Антон уже не мог остановиться. Его бёдра сами находили ритм — вверх, вниз, снова и снова. Он наклонился, и его губы поймали тёмный сосок Маги, заставив того выгнуться дугой.

Острее всего для Антона оказалось ощущение контроля — он мог ускориться, когда видел, как мужчина зажмуривается, или замедлиться, доводя того до стона.

Когда волна накрыла Антона, он замер, а потом излился на тело своего нового любовника. Всё его тело сотрясали спазмы удовольствия! Мага резко скинул паренька с себя, поставил на колени и вонзился в него сзади. Сделав буквально несколько толчков, Мага излился в парнишку, издавая утробные стоны. Они оба упали на кровать в изнеможении, но мужчина подтянул Антона за волосы и ткнул в размазавшуюся по животу сперму. Паренёк вылизал его дочиста.

Дождавшись окончания процесса, Саид встал на кровать и приказал:

— Ноги вверх.

Он легко вошёл в юношу, так как тот был наполнен спермой и полностью раскрыт. В этот раз Саид вошёл медленно, наслаждаясь каждым стоном.

— Ты просто создан для ебли, — бормотал он в экстазе.

Мага лежал рядом, играя с сосками Антона и добавляя остроты ощущениям. Вся эта ситуация привела Антона в невероятное возбуждение.Он как будто плыл по облакам! А то, как использовали его эти мужчины, отдавалось в глубине его тела, заставляя спину выгибаться. Он лежал на спине, ведомый уверенной мужской рукой, и с радостью смотрел на то, как искажается лицо его любовника от наслаждения, как губы приоткрываются в беззвучном стоне. Внутри юноши всё зажигалось, когда Саид сначала входил до конца, а потом вынимал, оставляя лишь кончик.

Антон попытался двигаться в такт мужчине, но тот нетерпеливо шлёпнул его:

— Не двигайся! Я веду!

Внезапно он обмяк, выпустив горячую струю спермы внутрь парнишки, и упал на бок, конвульсивно выстреливая последние капли. Антон оказался лицом к лицу с Магой.

Тот незамедлил этим воспользоваться и начал целовать мальчишку, глубоко засовывая свой язык и одновременно массируя ему член, но не доводя до оргазма.

Саид вышел из юнца, и Мага потянул Антона в душ. Старший мужчина тихо посмеивался и шутил, что Мага вообще-то не хотел, а теперь его за уши не оттащить от этой белой задницы.

Душевая кабина была узкая, с зеркальными стеклами и наполненная запахами хвои и свежего геля. Антон стоял под почти обжигающими струями, чувствуя, как вода смывает с него следы страсти — капли пота, следы пальцев и липкие дорожки между ляжками.

Перед ним было тело Маги — рельефное, загорелое, с выпуклой грудной клеткой и узкой талией. Молодой мужчина наклонился, взяв бутылку с гелем, и Антон замер, наблюдая, как играют мышцы на его спине при движении.

— Повернись, — голос Маги звучал мягко, без приказа, но Антон повиновался мгновенно, прижавшись лопатками к прохладному кафелю.

Ладони парня скользнули по его плечам, по груди, собирая пену, и Антон вздохнул, чувствуя, как всё его тело отзывается на эти прикосновения — не как на владение, а как на ласку. Никакой грубости, никакого болезненного сжатия, только тепло, только наслаждение.

— Тебе нравится? — Мага ухмыльнулся, заметив, как Антон прикусил губу, когда его пальцы прошли ниже, к животу.

Антон кивнул, не в силах вымолвить ни слова. Он никогда не чувствовал ничего подобного.

С Евгением Анатольевичем всё было иначе — полная покорность и самоотдача со стороны юноши и холодность и расчётливая жёсткость от ЕА.

С Саидом хорошо, жарко и просто.

А вот Мага... Мага целовал его, смеялся, шептал глупости, от которых Антон краснел, и прикасался так, будто боялся сделать больно

— Ты дрожишь, — парень притянул его ближе, и Антон почувствовал, как его собственное тело прижимается к мокрому, горячему, и у него нет ни капли стыда.

— Просто... я не думал, что так бывает, — прошептал Антон.

Мага рассмеялся, легко подхватив его под колени и прижав к стене.

— Ты же знаешь, что молодые любят не так, как старики?

Антон знал. Теперь — точно.

Старики подавляли и размазывали. Унижали и пользовали без отдачи.

А Мага... Мага заставлял летать.

После душа они обессиленно упали на кровать. Саид тут же притянул к себе Антона и начал шарить рукой по его благоухающему и влажному телу.

— Пожалуйста, не надо, — простонал Антон. — Мне надо отдохнуть.

— Какой отдых, малыш? С тобой такие джигиты, а?

Он провёл ладонью по своему возбуждённому члену, затем указательным пальцем поддел Антона за подбородок.

— Рот открывай, блондинчик.

Антон опустился между его бёдер, чувствуя, как горячий, солоноватый запах мужской кожи ударяет в нос. Его губы коснулись головки, язык скользнул по стволу, и он услышал над собой низкое, одобрительное:

— Так... медленно...

Несмотря на усталость, а возможно именно благодаря ей, Антон начал с неожиданной ясностью анализировать свои ощущения: губы его обжигал солоноватый вкус кожи Саида — терпкий, с едва уловимой горчинкой, напоминающий дорогой тёмный шоколад с острым перцем, который мальчик когда-то пробовал у графа.

Член в его рту был удивительно гладким, будто отполированным, но при этом под тонкой кожей явственно проступали толстые, пульсирующие вены, и Антон с замиранием сердца ощущал, как по ним бежит горячая кровь, ускоряя свой бег с каждым его движением.

Саид, как всегда, дышал прерывисто и сдавленно шептал указания, его голос становился всё более хриплым по мере того, как Антон, повинуясь приказам брал в рот всё больше, чувствуя, как напрягается это мощное тело.

В первые минуты он сохранял спокойный контроль — его пальцы лишь лениво перебирали светлые волосы Антона, будто гладя непослушного, но милого котёнка. Затем бёдра мужчины задергались, а пальцы в волосах сжались сильнее. И наконец наступил кульминационный момент, когда Саид сорвался на низкое, животное рычание и сквозь стиснутые зубы вырвалось единственное, не терпящее возражений слово: "Глотай!"

В этот момент Антон почувствовал руки Маги на своих бедрах и инстинктивно подался к нему, раздвигая свои ягодицы и открывая доступ к влажной дырочке. Вход был легким, а Мага нежным. Антон стонал, глотая пульсирующую сперму Саида и чувствуя ритмичные, глубокие толчки Маги внутри себя.

Саид не спешил вынимать свой член изо рта мальчишки и придерживал его голову, как будто греясь внутри его рта.

И посасывая этот сладкий и все еще упругий член, Антон активно насаживался на сладкий член Маги.

Понимая, что он подходит к своей кульминации, Антон опустил руки к паху и начал очень быстро мастурбировать. Опухшая головка задевала плотную, немного шершавую простынь и причиняла ему боль. Но юноша не мог остановиться — он хотел только одного — кончить.

Мага видел, как тело парня сжимается в конвульсиях, и убыстрил темп, чтобы они кончили вместе. Антон сорвался с члена Саида и откинул голову назад с тихим воплем. Его сперма вылетела как стрела и полностью заполнила руки, сомкнувшиеся на члене.

Мага добивал его последними толчками и громко шептал:

— Как же он сжимается! Как будто змея охватила.

— Теперь этот змееныш точно наш, — скалил зубы Саид

Его слова прозвучали многообещающе.

Все ещё обнажённые, они расселись на диване. Мага продолжил курить кальян, а Саид пил виски. Антон попросил налить и ему, чем вызвал дружный смех у мужчин:

— Куда тебе виски, блондинчик? Ты же ещё маленький!

Антон принял правила игры и тоже пошутил:

— Значит, как вдвоём меня трахать, так я взрослый, а как виски пить — маленький? Интересно!

Парни снова рассмеялись, но все же налили ему виски с колой.

Дым кальяна клубился в воздухе, смешиваясь с запахом дорогого алкоголя. Антон сидел между ними — Мага слева, Саид справа, — его бледная кожа ещё розовела от недавнего секса, а губы набухли от страстных поцелуев с Магой.

— Ты нам нравишься, блондинчик, — Саид первым нарушил тишину, его низкий голос звучал как приговор. — У тебя талант.

Антон поднял глаза, не понимая.

— Какой?

Мага рассмеялся, потягивая виски со льдом.

— Ты умеешь нравиться. Не притворяешься, не ломаешься... просто отдаёшься. Это редкость. Особенно учитывая, что ты ещё так молод.

Саид наклонился вперёд, его тёмные глаза изучали Антона, будто оценивая его возможности.

— Мы хотим, чтобы ты остался с нами. На постоянной основе. Сразу озвучу условия. Я возьму тебя в свой клуб, типа официантом. Это чтобы родители не задавали вопросов, почему ты поздно работаешь и откуда у тебя деньги. А у тебя их будет много, поверь мне.

Конечно, никаким официантом ты работать не будешь. Твоя работа — ублажать мужчин, которым я тебя представлю. Клиенты — только проверенные, богатые, те, в ком я уверен. Понимаешь, мне не хочется, чтобы тебя пустили по кругу и затрахали до смерти.

— Платить тебе буду я и больше, чем другим, потому что ты особенный!

— И, конечно, ты будешь нашей куколкой на постоянку. Мы любим таких хрупких блондинчиков, да, Мага?

— Раньше не любил, а теперь..., - Мага громко захохотал и, сграбастав Антона за шею, поцеловал его в опухшие губы.

Антон хорошо чувствовал себя в компании этих кавказских парней. Ему было легко и спокойно.

— Я всё равно не понимаю, почему всё-таки я?

Парни наперебой начали перечислять, чем их так привлёк Антон.

— Ты гибкий! Тело гнётся, и умом ты тоже гибкий — не упрямишься, не боишься нового.

Чувственный! — с удовольствием произнёс Мага. — Терпишь, наслаждаешься, отдаёшься по полной. Это дорогого стоит.

Выносливый, да?-спросил Саид. - Сколько раз тебя трахнули до нас с Магой?

Антон зарделся и выдавил:

Три раза. Два анально и один в рот

Ну, а я что говорю!Три раза с твоими..эээ...учителями и с нами раз пять, да? Говорю же выносливый и безотказный!

Антон смущенно кивнул головой. Он не считал сколько раз и сам удивился. что он может выдержать такое количество мужчин.

— А еще красивый! Сложен хорошо! Чистая, шёлковистая кожа!

— Опять же блондинчик с голубыми глазами! Таких всегда любят!

— Ты худощавый! Выглядишь как запретный плод, да ты и есть запретный плод, а такие всегда в цене, - Мага снова поцеловал его.

Ты свободен. Ни девушки, ни парня.

Только старики, ахахаха! - ржал Саид. - Но они не в счет, ты же понимаешь?

— Ну и вообще, ты любишь секс и мужчин, — заключил Мага, проводя пальцем по его ключице. — Будь умным! Не трать молодость на стариков.

— Мне надо подумать, — сказал Антон. Он смотрел на свои руки, на синяк от пальцев Саида на бедрах, на виски в стакане Маги.

Мысли его скакали, как бешеные лошади, обгоняя одна другую.

"Родители уедут на всё лето... Они даже не заметят, если я исчезну на несколько недель. А если и спросят — всегда можно сказать, что уехал в тот лагерь для одарённых, о котором говорил Евгений Анатольевич."

"Старики... Что они могут дать? Граф — свои бесконечные лекции о Древней Греции, Александр Борисович — грубые, но такие предсказуемые игры. А здесь... Ещё этот Виталий или как там его, со своей школой..."

"А с Магой и Саидом — жизнь. Настоящая. Без этих вечных нравоучений, без этой тягостной серьёзности. Они молодые, сильны, они знают, чего хотят... И они хотят меня... просто меня без всяких условностей."

"Да, я решусь. Почему бы и нет? Для графа я уже старый — ему уж не нужен. А здесь... Здесь я буду свободен. Здесь я смогу быть тем, кем хочу — не учеником, не мальчиком на побегушках, а... кем-то важным. Желанным."

— А если я откажусь?

Саид усмехнулся, развалившись в кресле.

— Ты же не откажешься.

И Антон понял — он прав. Потому что впервые в жизни он чувствовал себя нужным. Не учеником. Не игрушкой. А чем-то большим.

— Я... я согласен, — наконец выдавил он из себя, и голос его дрогнул, но не от страха, а от странного, щемящего возбуждения.

Саид рассмеялся — коротко, глухо, как будто именно этого ответа он и ждал.

— Умный мальчик.

Антон опустил глаза, внутри него всё ликовало.

Но глубже, в самом тёмном уголке сознания, что-то шептало, что он просто меняет одну клетку на другую.

Он заставил этот голос замолчать.