АНТЕЙ

Проснувшись бодрым и отдохнувшим, вижу, что уже наступило утро. Брисы рядом нет. Начинаю звать её по имени, но никто не отзывается. Ясно. Видимо уже ушла. Работает она на постоялом дворе. Как по мне, не самое подходящее место для хрупкой юной девушки, но всё же получше, чем какой-нибудь трактир, где она пыталась работать раньше. Хоть постояльцы порой встречаются разные, всё же это более спокойное место, да и платят там побольше. Бриса этого не знает, но взяли её на работу благодаря мне. Я сделал подарок хозяину постоялого двора, выковав для него кинжал, а для его супруги – симпатичную брошку.

Сам же я уже не первый год тружусь кузнецом. Когда-то этому мастерству меня обучил дедушка Брисы. Сейчас уже и не сосчитать, сколько в своё время мне от него прилетело зуботычин и подзатыльников. Роб не был злым и жестоким. Просто он считал, что работу необходимо выполнять качественно, а если клинок, доспех или ещё что другое получается с изъяном, пускай даже совсем незначительным, необходимо всё делать заново, пока не достигнешь идеала. Во время обучения в кузницу периодически заглядывала Бриса. Как же меня бесило, когда эта малявка подолгу на меня пялилась, не говоря при этом ни слова. Не понимал я всех этих девчачьих намёков, пока Роб прямым текстом не сказал, что я приглянулся его внучке. Так мы и подружились. Да и с Алией она быстренько нашла общий язык. За щедрые подарки, хозяин постоялого двора был готов взять на работу их обеих, но моя сестрёнка решила всё сделать по-другому, устроившись служанкой в дом инквизитора. И вот чем всё это закончилось.

Мысли об Алии вновь вгоняют меня в уныние, поэтому стараюсь поскорее выкинуть их из головы. Одевшись и умывшись, прохожу на кухню, где обнаруживаю миску с тёплой мясной похлёбкой, не успевшей полностью остыть, пока я спал. С удовольствием её уплетаю, после чего покидаю дом и иду в кузницу. После смерти Роба она принадлежит мне. С работой справляюсь ничуть не хуже своего покойного наставника, от чего уже несколько раз сюда заглядывали желающие стать моими учениками. Приятно, когда тебя считают настоящим мастером своего дела, но делиться с кем-то своими знаниями и навыками, у меня желания нет. Я молод, полон сил, сам со всем справляюсь, и ни в каких учениках пока не нуждаюсь.

Желающих воспользоваться моими услугами сегодня оказывается немного, поэтому ближе к полудню заглядываю в трактир, хлебнуть эля. Пока пропускаю пару кружек, внимательно слушаю последние новости и сплетни. Оказывается, прошлой ночью погибло аж четверо храмовников, причём двоих из них убили с особой жестокостью. Поговаривают, что всё это сотворил какой-то демон или демоница. Слушая всё это, невольно начинаю улыбаться. Понятия не имею, кто и почему разделался с двумя другими инквизиторами, но такое совпадение мне только на руку. Храмовники ищут демона, а не человека. Если это действительно так, велика вероятность, что мне всё сойдёт с рук. С другой стороны, стоит ли верить всему услышанному, и расслабляться раньше времени? Мало ли, кто и о чём треплется в кабаке. Если храмовники не полные идиоты, то должны были заметить, что способы расправы над их собратьями сильно друг от друга отличаются. Так что нет никаких гарантий, что разыскивают они только демона. Поэтому стоит держать ухо востро и быть начеку. С этой мыслью расплачиваюсь за выпивку, и возвращаюсь в кузницу.

Вскоре ко мне в гости заглядывает Бриса. Выглядит она обеспокоенной.

— Ты не говорил, что их было двое, - обращается ко мне моя невеста, сначала удостоверившись, что кроме нас двоих в кузнице больше никого нет.

— Кого?

— Инквизиторов. Тот, из-за кого умерла Алия, и та девушка, которая пришла к нему домой.

Дерьмо! И до тебя, значит, последние новости успели дойти. Бриса всегда была сообразительной, и мне это сильно импонировало. Но конкретно сейчас данное достоинство превратилось в недостаток.

— Это что-то меняет? – спрашиваю я, глядя Брисе в глаза.

— Эта девушка не виновата в смерти Алии.

— Это что-то меняет? – с нажимом повторяю прошлый вопрос.

Бриса тяжело и устало вздыхает.

— Я на твоей стороне. Но та девушка... Тебе не стоило этого делать.

— Я этого и не хотел. Но у меня не осталось другого выхода. Либо я, либо она. Я выбрал себя.

— И что теперь?

Хороший вопрос. Непростой. Конкретно сейчас мне вряд ли что-то угрожает всерьёз. Но если резко сбегу из города, бросив всё, лишнее внимание это точно привлечёт. О том, что Алию обесчестили, и она забеременела, знаем только я и Бриса. Ну и тот выродок, из-за которого всё это случилось. Но он уже никому ничего не расскажет. Бриса, я думаю, тоже. Она меня любит, а потому и не предаст. Так что в данный момент беспокоиться не о чем.

— Как ты себя чувствуешь после вчерашнего? – решаю сменить тему, не ответив на последний вопрос.

Бриса стыдливо отводит взгляд, а её щёчки предательски краснеют. До чего же прелестно она выглядит, когда смущается.

— Нормально. Вначале было больно, да и потом немного побаливало. Но сейчас всё хорошо, - заверяет меня моя невеста.

— Тебе хотя бы понравилось?

Бриса нерешительно кивает, от чего у меня появляются подозрения в её искренности. Подойдя к створчатым дверям, закрываю их на засов.

— Что ты делаешь? – интересуется Бриса с лёгким беспокойством в голосе.

— Раз тебе понравилось, предлагаю повторить.

— Прямо здесь и сейчас?

— Да. Прямо здесь и прямо сейчас.

Бриса теряется. Видно, что она не в восторге от этой затеи.

— Может, лучше вечером? – предлагает она.

— Ладно. Если хочешь, то можем ещё и вечером повторить. Я только за.

— Я специально отпросилась у хозяина, чтобы прийти к тебе. У меня в запасе не так много свободного времени.

— Не волнуйся. От того, что ты ненадолго задержишься, ничего страшного не случится.

Сказав это, снимаю рубаху, обнажив торс. Бриса же раздеваться не торопится, хотя явно понимает, что именно этого я от неё жду.

— Тут же нет кровати, - бормочет моя невеста, посмотрев по сторонам.

— Верно. Зато есть кузнечный стол. Поверь мне – он для этого подойдёт ничуть не хуже.

Пожав плечами, Бриса всё же начинает освобождаться от одежды. Делает она это неторопливо, но не потому что это кокетство или часть сексуальной игры. Даже простившись с невинностью, моя невеста всё ещё стесняется. И эта стыдливость придаёт ей привлекательности. Бесстыдницы из заведения мадам Арнес тоже могут изображать стеснительность и смущение, если их об этом попросить. У кого-то это получается лучше, а у кого-то хуже. Но это всё фальшивка. Бриса же в своей стыдливости искренна, и это по-своему подкупает. Освободившись от одежды, она сначала прикрывает грудь рукой, но практически сразу её убирает. Правильно. Незачем стыдиться будущего мужа. Взяв девушку за руку, подвожу её к столу, на который подстеливаю свою рубаху, затем приказываю сесть и пошире раздвинуть ноги, что Бриса без возражений и делает. У девчонок из борделя лобок обычно гладко выбрит, в то время как у моей невесты в этом месте растёт небольшой кустик.

— Волос в этом месте у женщин быть не должно. Избавься от них, - говорю я, коснувшись лобка Брисы.

— Ты имеешь в виду сбрить? Прямо сейчас? – смущённо уточняет моя невеста.

— Нет, конечно. Потом. Сейчас мы займёмся гораздо более приятными вещами.

Бриса в ответ улыбается. Как по мне, вполне себе искренне. Напоминаю, что в этот раз больно не будет, после чего накрываю её груди ладонями. Немного их поласкав, переключаюсь на соски. Бережно поглаживая их двумя пальцами, целую Брису в шею, оставив там отметину в виде засоса, а затем и в губы. Моя невеста на поцелуй охотно отвечает.

— У тебя было много женщин до меня? – вдруг интересуется Бриса, едва я отстраняюсь.

— Почему ты так думаешь? – спрашиваю в ответ.

Моя правая рука при этом перемещается с груди на гладкий живот.

— Потому что ты знаешь, с чего лучше начать, чтобы сделать девушке приятно. Видно, что у тебя в этом деле есть опыт.

— Может, я просто наслушался разных полезных советов.

— Может. Но мне как-то сложно поверить, что у такого как ты, раньше не было женщины.

— Такого – это какого?

И тут Бриса начинает рассказывать, какой я замечательный, и что влюбилась в меня она чуть ли не с первого взгляда, хотя долгое время и боялась в этом признаться даже самой себе. Странно всё это слушать, пусть и приятно. Как у любого живого человека, у меня есть свои достоинства и свои недостатки. Послушать же Брису, так я уникален. Тут дело скорее в ней, а не во мне. Любая влюблённая впечатлительная девчонка будет своего мужчину идеализировать, даже если он очень далёк от идеала. Не отвернулась она от меня даже после того, что я сделал прошлой ночью. Повезло мне с невестой. Всем бы такую. Повезло ли ей со мной – это уже другой вопрос, ответ на который искать совсем не хочется.

Так и не сказав, сколько у меня было женщин до неё, добираюсь рукой до лобка Брисы, и принимаюсь его поглаживать, в то же время накрыв левую грудь невесты губами. Дыхание моей девочки тут же учащается. Гладенький лобок на ощупь всё же поприятнее, чем с кустиками. Надеюсь, Бриса не забудет моё пожелание, и от волос в этом месте избавится. А если нет, с радостью ей в этом помогу. Посасывая мягкий холмик, указательным пальцем проникаю в лоно Брисы, обнаружив, что там уже довольно сыренько. Оторваться от груди невесты всё же приходится, ведь сама Бриса без подсказки с моей стороны не догадывается ухватиться за мой член, пока ещё совсем вялый. Пока она ласкает его своей нежной ручонкой, поглаживаю её губки указательным пальцем, затем засовываю его девушке в рот. Тут уж Бриса и без моих подсказок догадывается, что надо делать, и принимается посасывать мой палец.

Пока она работает своими мягкими губками, представляю, как моя невеста себя поведёт, когда на месте пальца окажется член. Насколько я хорош как кузнец, настолько же хороши прелестницы из заведения мадам Арнес в оральных ласках. Когда я был там в последний раз, то продержался не больше трёх минут, прежде чем излиться в рот девчонке, делавшей мне минет. При этом она даже не отстранилась. Сразу проглотила всё, чем я её так щедро накормил, продержала мой член во рту, пока он не стал мягким, после чего почистила своим умелым язычком. Хотелось бы, чтобы и Бриса всё это проделала. И она проделает, если я её об этом попрошу, но вряд ли получит от этого хоть какое-то удовольствие. Так что не стоит с этим торопиться. Успеет она ещё на моей флейте поиграть.

Стараниями Брисы, мой клинок вскоре оказывается готов к бою. Проверив лоно невесты, убеждаюсь, что влаги там накопилось достаточно. Когда ввожу в неё свой член, и проталкиваю его вперёд, девушка вся сжимается и задерживает дыхание. Очень уж тесно мне в её неразработанной пещерке.

— Больно? – на всякий случай уточняю.

— Нет. В этот раз нет, - отвечает Бриса, сделав выдох.

— Тогда дыши глубже и прижмись ко мне поплотнее.

Кивнувшая девушка так и делает. Как только она заключает меня в объятия и плотно ко мне прижимается, начинаю двигать тазом. Погружаюсь в лоно Брисы плавно и не до упора, давая невесте возможность привыкнуть к размеру моего члена. Внутри неё так тепло и приятно, что так и хочется ускориться, но делаю это лишь после того, как моя невеста начинает тихонько постанывать. Когда её ногти сильно впиваются в мою спину, решаю прерваться, чтобы поменять позу. Не потому что это так больно. Если в этой боли что-то притягательное. Просто брать девушку сзади, словно резвый жеребец молодую кобылицу, мне нравится больше. Не сомневаюсь, что понравится и Брисе.

Освободившись из кольца её рук, говорю девушке развернуться и нагнуться, что моя невеста тут же делает, не задавая лишних вопросов. Новая поза нравится Брисе больше. Понимаю это по более громким стонам, издаваемым моей невестой. Когда в дверь начинает кто-то стучать, приходится даже закрыть девушке рот рукой, чтобы стоящий снаружи не догадался, чем тут занимаются. Другой рукой на ощупь нахожу клитор, и принимаюсь его теребить, от чего мычащая мне в ладонь Бриса начинает ёрзать и извиваться. Вскоре настойчивый стук смолкает, и больше нас никто не отвлекает.

Убрав рука со рта Брисы, уделяю внимание груди невесты. Жаль, что рук у меня всего две. Третья мне бы сейчас не помешала, а то одной ласкать сразу оба холмика не получается, а отрываться от клитора совсем не хочется. По тому, как моя невеста вскрикнула и повалилась на живот, понимаю, что она только что кончила. Мышцы её влагалища сжались, из-за чего в теплой мокренькой норке стало ещё теснее. Так и хочется заполнить её семенем до краёв, но я держусь.

После пару глубоких толчков вновь возвращаюсь к первоначальной позе. Под тяжёлое дыхание Брисы, продолжаю ей засаживать, оттягивая разрядку так долго, насколько это возможно. Лишь когда понимаю, что сдерживаться больше не могу, всё же отлепляю девушку от себя, и тут же изливаюсь ей на лобок, едва успев вытащить член. Глядя на семя, повисшее на волосяном кустике, хочу было по привычке сказать Брисе, чтобы она почистила моего дружка языком, но вовремя вспоминаю, что передо мной сейчас моя невеста, а не какая-то развратная бордельная девка, обязанная выполнять все прихоти клиента. Поэтому дружка своего очищаю сам, использовав кусок ткани, после чего протираю им промежность Брисы.

Немного передохнув, ловлю себя на мысли, что не прочь повторить, но вижу, что моя невеста выглядит уставшей. Ко второму заходу она явно не готова. Да и работать ей ещё надо. Поэтому даю Брисе восстановиться, затем помогаю одеться. На прощание поцеловав невесту в губы, убираю засов.

— Как закончишь работу, зайди ко мне домой сегодня вечером, - говорю я, открыв двери и отойдя в сторону.

— Хорошо. Обязательно зайду, - соглашается Бриса, прежде чем покинуть кузницу.

ЭЛСИД

Немного вздремнуть не удаётся не то что ночью, но даже утром. К поискам той девушки привлекаю не только других инквизиторов, но и городскую стражу. Понятия не имею, кто она, но точно не демон. В этом я абсолютно уверен. А раз не демон, то и обратно в Бездну не вернулась, и всё ещё находится в Триселе. Придя к такому выводу, я принялся обыскивать трактиры и постоялые дворы. Хозяин одного из таких дворов, заметно струхнув при виде стражников и человека в белой мантии, рассказал, что одинокая темноволосая девушка, явно не здешняя, снимала у него комнату, но недавно съехала. По времени это произошло как раз вскоре после того, как я наткнулся на голую незнакомку в доме Ашрета. Её поиски в городе успехом не увенчались. Хищница будто сквозь землю провалилась, сделав то, ради чего пожаловала в Трисел. И хоть бдительная стража, охранявшая ворота, заверяла, что ночью мимо них даже мышь не проскочила, стало ясно, что убийцы инквизиторов в городе больше нет. Ускользнула, тварь.

Утром же в Трисел вернулся Балик. Расспрашивая о событиях прошлой ночи, старший инквизитор поинтересовался, почему с дальфарцами хищница расправилась, а меня даже пальцем не тронула, предпочтя просто сбежать. Так он на меня в тот момент смотрел и таким тоном говорил, будто подозревал, что я каким-то образом связан с этой тварью. От моих предположений, что Анселу убил кто-то другой, старший инквизитор и вовсе отмахнулся. Будь на его месте кто-то другой, я бы попытался вступить с ним в спор, но в случае с Баликом просто махнул рукой и ушёл. Сколько я себя помню, спорить с ним всегда было бесполезно. От того то и удивительно было узнать, что Балик, как и я, родился в семье простолюдинов. А самомнения и уверенности в своей непогрешимости столько, что даже герцоги и принцы позавидуют. От того ходившие в Ордене служи о том, что мать Балика в своё время изменила мужу, зачав ребёнка от кого-то богатого и влиятельного, уже не казалась просто грязной сплетней. По крайней мере, это бы объяснило, почему он так себя ведёт, и как смог стать старшим инквизитором.

После бессонной ночи и разговора с Баликом плохо соображаю, поэтому, добравшись до дома, решаю вздремнуть хотя бы пару часиков. Отдых и поздний завтрак, хотя по времени скорее уж обед, возвращают ясность мысли. В Винтресе бывших дальфарских храмовников больше не осталось, как и в Триселе. Значит ли это, что хищница движется с востока на запад? Похоже на то. Если это так, значит, следующую остановку она сделает в Гримстоуне. При условии, что там есть кто-то из тех, кто ей нужен. А их там может и не оказаться. Бывал я в Гримстоуне несколько раз. Это не столь маленький город, сколько крупная деревушка. Пара трактиров, один единственный постоялый двор и ни одного увеселительного заведения. Как и в любом другом городе, свои блудницы там есть, но исключительно уличные, обслуживающие сластолюбцев где-нибудь в переулке. У хищницы была хорошая фора. Шанс, что я сумею её опередить или перехватить по пути, ничтожно мал, но попытаться всё же стоит. Взяв в храмовой конюшне скакуна порезвее, спешно выдвигаюсь в путь.

К долгим безостановочным скачкам я не привык, если только речь не идёт о какой-нибудь обнажённой красотке, поэтому к концу поездки седалище превращается в один большой синяк. Зато до города удаётся добраться относительно быстро. Солнце уже скрылось за горизонтом, но на улицах всё ещё довольно светло. Решив дать отбитой об седло заднице немного отдохнуть, спешиваюсь и беру скакуна под уздцы. Пока иду к местному храму, привлекаю внимание пары потрёпанных девиц неопределённого возраста. Они предлагают мне приятно провести время, зазывая меня в ближайший переулок. Инквизиторская мантия и белый плащ их ничуть не смущают. Не удивлюсь, если в переулке притаился их сообщник, который огреет меня дубиной по голове, затем обчистит мои карманы. Уличные девчонки в отличие от тех, что трудятся в увеселительных заведениях, частенько заманивают клиентов в западню. Повезёт ещё, если платой за беспечность станет шишка на голове и пустые карманы. А ведь могут и убить. Так что отвечаю вежливым отказом, хотя пройдя чуть дальше, замечаю, как между двумя домами сношают одновременно в рот и во влагалище какую-то другую девчонку, и понимаю, что никакого подвоха, скорее всего, не было.

Добравшись до храма, и пообщавшись с его обитателями, узнаю, что в Гимстоуне всё же проживает один бывший дальфарский храмовник по имени Бэйлос. Увы, встретиться с ним и поговорить возможности нет, ведь дальфарец будто сквозь землю провалился, и никто понятия не имеет, где он. Начинаю подозревать, что это дело рук хищницы, но быстро понимаю, что она здесь ни при чём. Бэйлос пропал больше недели назад. Та тварь в это время находилась совсем в другом месте. Стало быть, к исчезновению дальфарцы она никакого отношения не имеет. Размышления о том, что делать дальше, прерываются предложением отдохнуть с дороги и немного подкрепиться, а заодно посетить купальню. Охотно соглашаюсь, получив в своё распоряжение свободную комнату.

Пока уплетаю варёный картофель с бараниной, а следом и сочное красное яблоко, пытаюсь составить план дальнейших действий. Хищница узнала об исчезновении Бэйлоса. Будет ли она пытаться его отыскать или же махнёт рукой и отправится на поиски следующей жертвы в своём списке? Возможно, уже отправилась. Хотя стоп, кто сказал, что ей известно об исчезновении Бэйлоса? Об этом пока знают только местные инквизиторы. И я. Тогда она попробует подкараулить дальфарца у его дома или проникнет туда ночью, дождавшись, пока он заснёт. Нужно просто занять место пропавшего Бэйлоса, расставить несколько магических ловушек, и ждать, пока хищница сама придёт за мной. Главное, чтобы она раньше времени не распознала подмену. По-хорошему, надо бы поделиться своими планами с гримстоунскими собратьями. Если что-то пойдёт не так, местные храмовники меня подстрахуют. Однако если рядом с жилищем Бэйлоса будет крутиться слишком много народу, хищница может заподозрить неладное. Нет уж, лучше попробовать обойтись своими силами, пускай это и более рискованно. Пока я видел лишь последствия, и не знаю, на что эта тварь способна в бою. Может всё-таки попросить кого-нибудь о помощи? Да нет, не стоит. Сам как-нибудь справлюсь.

Оставив скакуна в храмовой конюшне, уточняю, где живёт Бэйлос, и отправляюсь туда, по дороге накинув капюшон на голову. Если хищница уже на месте, и следит за домом, вряд ли такая примитивная маскировка её обманет. Но уж лучше хотя бы так, чем открыто светить своим лицом. Уже на месте начинаю подозревать, что ошибся, и пришёл не туда. Покойный Ашрет проживал в роскошном двухэтажном доме, в то время как жилище Бэйлоса не так уж сильно отличается от крестьянской лачуги, что снаружи, что внутри. Живёт дальфарец даже скромнее, чем я. Или уже не живёт. Пройдясь по дому, вдруг ощущаю присутствие магии. Это не магические ловушки или охранные чары, а что-то другое. Не враждебное, но и не дружественное. В поискf[ источника чар, призываю светящийся шар, и лишь тогда замечаю на стенах какие-то извилистые узоры, ранее невидимые. Дотронувшись до одного такого символа, и сфокусировавшись, чувствую, что раньше он был заряжён магией, а сейчас её в нём остались лишь жалкие крупицы. Похоже, это не просто узоры, а руны. И тот, кто их вывел, пытался создать стабильную цепь. Но сейчас они неактивны. Очень жаль, что рядом нет Анселы. Она в магических рунах разбирается гораздо лучше, чем я. Точнее разбиралась.

Стоит мне только отозвать светящийся шар, как символы тут же исчезают. Отстегнув плащ, вешаю его на спинку кровати, после чего выхожу из комнаты. Наличие невидимых рунных знаков в доме пропавшего дальфарца ничуть меня не напрягает. А зря. Знай я заранее, к чему приведёт попытка устроить ловушку для хищницы, то отказался бы от этой затеи, и поскорее отсюда бы убрался. Но я этого не сделал, о чём вскоре очень сильно пожалел.