«Карусель в силуэте» — провокационная эротическая драма о Гэри Салливане, 18-летнем кинематографисте, снимающем смелый фильм о рисках незащищенного секса с помощью силуэтов и анонимных актеров — учительниц и друзей. Сценарий подруги детства Софи Тейлор оживает в тенях, где откровенные сцены смешиваются с реальными страстями, ведущими к неожиданному финалу. Балансируя между искусством и чувствами, Гэри открывает любовь к Софи, создавая историю о взрослении и желании, которая заставит вас заглянуть за тени.

Примечание автора: Для тех, кто оставлял комментарии с просьбой писать больше: простите, что заставил вас ждать почти одиннадцать лет. Этот рассказ не совсем продолжение "Покера с учителями", хотя в нем есть пара тех же персонажей. Он просто происходит в той же вселенной через несколько лет. Он немного длиннее моих других рассказов, гораздо длиннее, чем я планировал, и раскручивается постепенно, так что берите кофе. Может, целый кофейник. Хотя, подумайте, в паре мест — если я хорошо сделал свою работу — кофе может брызнуть у вас из носа и залить клавиатуру. Так что, кофе на свой страх и риск.

Это была та камера. Она стала спусковым крючком.

Ее подарил Гэри Салливану на Рождество его отец. Это не была лучшая цифровая видеокамера на рынке, не новейшая модель и не с самым высоким разрешением, но Гэри обожал эту камеру. Ему было 12 лет. Он подключил ее к компьютеру и собрал покадровое видео с набором Лего, которое длилось всего четырнадцать секунд. Он был в восторге. С того момента, как он увидел свой законченный четырнадцатисекундный фильм о маленьком желтом улыбающемся человечке, попавшем в автокатастрофу, он понял, что хочет снимать кино. Он был одним из тех счастливчиков, кто нашел идеальную карьеру еще ребенком.

И он был в этом хорош. Очень хорош. Остаток шестого класса он проводил каждую свободную минуту вне школы, снимая все подряд. Увидев муравьев на тротуаре, он подносил камеру близко и увеличивал насколько мог, следуя за постоянно меняющейся группой муравьев, таскающих… что-то. «Что это, кусок… черт возьми, у них мертвая пчела!»

Он снимал часами, а потом смотрел и монтировал видео на компьютере, пока мама не кричала, чтобы он делал уроки. После уроков и ужина — снова за съемку или монтаж.

Годы шли, и он изучал онлайн все, что мог, о создании фильмов. Композиция. Освещение. Монтаж. Практические эффекты. Он смотрел видео, где режиссеры говорили о своих фильмах. Джордж Лукас говорил о киношколе, Стивен Спилберг говорил о киношколе, Кевин Смит говорил о том, как бросил киношколу. Много Кевина Смита — молчит ли когда-нибудь Молчаливый Боб?

И он продолжал снимать фильмы. Не паршивые ролики для YouTube, а фильмы, документальные или художественные, с сюжетом, диалогами и персонажами. За годы он освоил кучу бесплатного ПО для видео- и аудиомонтажа. Он мог делать хромакей на зеленом экране и снял фильм о друзьях, которых преследуют динозавры и спасает волшебник. Он даже нашел софт, позволяющий менять голос актера, и провел выходные, записывая себя и воспроизводя как Дарт Вейдер.

Конечно, это были короткометражки, в основном от двух до трех минут. Его друзья и старший брат Дуг часто оказывались втянутыми в помощь Гэри: произносили пару строк, строили декорации или надевали парик и стояли спиной к камере, пока другой приятель говорил строки, подражая «фальшивому Шемпу».

Его соседка Софи, которую Гэри знал с пяти лет, часто писала для него сценарии. У нее был талант к письму и хитрое остроумие. Ее сценарии часто требовали нескольких дублей для каждой сцены, потому что актеры (и режиссер) разражались смехом на середине. Иногда он думал, что она пишет сценарии, чтобы запутать его друзей, заставляя их говорить то, что они никогда не сказали бы в реальной жизни.

К восемнадцати годам, в выпускном классе, всем, кто знал Гэри, было очевидно, что он станет голливудским режиссером, и великим. Его короткометражки становились все длиннее, некоторые собрали больше миллиона просмотров на YouTube, и качество росло.

Фильм был ужасен. Смешно ужасен. Им было четырнадцать, и на уроке полового воспитания они смотрели фильм, которому было минимум сорок лет. Приятель Гэри, Алан, посмотрел на него с соседней парты и сказал: «Пожалуйста, пообещай, что никогда, никогда не снимешь такой плохой фильм».

С другой стороны Гэри сидел Тревор Митчелл, еще один близкий друг. Он засмеялся: «Если Гэри снимет фильм по половому воспитанию, он будет с рейтингом R».

По какой-то причине в тот четверг вечером, четыре года спустя, слова Тревора звучали в голове Гэри. Фильм по половому воспитанию, рейтинг R. Фильм по половому воспитанию. Рейтинг R. Это отвлекало. Гэри решил, что просмотр бессмысленных видео Got Talent на YouTube отвлечет его от отвлечения.

Он смотрел клип за клипом. Элис Фреденхэм. Ландау Юджин Мерфи-младший. Дарси Оук, Пол Поттс, Смутини, и так далее. Его мысли блуждали, когда он смотрел старый клип с Britain’s Got Talent, где танцоры в силуэте двигались, формируя тени и рассказывая историю.

Резко выпрямившись, Гэри широко распахнул глаза. Фильм по половому воспитанию. Рейтинг R. Силуэт! Нужна история.

Гэри включил телефон и позвонил Софи.

— Привет, Картошка.

— Привет, Огурец. Что там?

— Ничего. Должен учить дурацкую математику. Ты?

— Химия. Эта сука Ву задала пять страниц гравиметрической стехиометрии.

— Звучит больно. Хочешь сделать перерыв?

— Чертовски да. Дом на дереве, пять минут.

— Окей. — Он повесил трубку, открыл ящик стола, достал пакетик травки и свернул косяк. Через пару минут он лез по дереву в саду Софи, подтягиваясь в домик на дереве, который ее отец построил десять лет назад. Она уже ждала его, улыбаясь. Домик был достаточно большим, когда им было восемь, но теперь места хватало только для двоих, чтобы сидеть со скрещенными ногами у люка, касаясь коленями и прислонившись спинами к стенам. Даже при росте пять футов девять дюймов Гэри почти касался головой потолка. Он зажег косяк и передал ей. Единственным светом были желтые уличные фонари, пробивающиеся через щели в западной стене, и немного света из дома Софи через балконную дверь домика. Они оба давно переросли эту дверь.

Он выдохнул облако. — Я работаю над фильмом…

Она засмеялась и поправила очки. — Дай угадаю. Тебе нужен сценарий.

— Ага. У меня есть идея, которая тебя взорвет. Нужна только история к ней.

Она передала косяк обратно и выдохнула. Это было похоже на ту же травку, что он принес на ее 18-й день рождения, Куш. Неплохо.

Следующие пятнадцать минут они передавали косяк, пока Гэри объяснял, что хочет сделать: фильм по половому воспитанию, который не отстой, интересный и даже горячий, с изюминкой — все в силуэте.

Через пятнадцать секунд Гэри понял, что Софи в деле. Она уже гуглила идеи для сюжета на телефоне и задавала вопросы. Ее Google-Фу был силен; через пять минут она нашла старую немецкую пьесу, которую можно адаптировать для фильма Гэри. Они обсуждали, как переделать эту столетнюю пьесу для XXI века и как снимать.

— Десять сцен. Пять актеров, пять актрис. Понимаешь, это будет полнометражный фильм, да, Гэри? Думаешь, сможешь это профинансировать?

— Ну, силуэт сильно удешевит. Реквизит, грим, костюмы, прически… важны только тени. Мне не придется арендовать много оборудования, в основном экран и свет, и нужен павильон… Думаю, мне нужно увидеть сценарий, чтобы понять бюджет и логистику.

— Справедливо. Слушай, мне надо вернуться и закончить домашку по химии. — Он шлепнул ее по попе, когда она начала спускаться. — Придурок, — засмеялась она и ушла в дом. Он остался в домике еще на пять минут, представляя, как будет выглядеть фильм, думая, кого взять на роли. Затем спустился с дерева, перелез через забор и вернулся домой.

Прошла почти неделя. Обычные дела: школа, тусовка с Аланом и Тревором, съемка ворон, отгоняющих чаек от мусорки. Еще школа, съемка парней, строящих дом, еще школа, съемка кроликов, еще школа, монтаж мини-документалки о воронах. В среду вечером он расслаблялся, играя в Assassin’s Creed в энный раз, когда зазвонил телефон: Софи.

Он ответил. — Привет, Картошка.

— Привет, Огурец. У меня есть сценарий для тебя.

— Дом на дереве. Десять минут.

— Окей.

Он забрался по лестнице в домик раньше Софи. Прошло пять минут. Десять. Пятнадцать. Какого черта эта девчонка так долго? Он достал телефон и позвонил.

— Привет.

— Хм?

— Ты идешь?

— Поч…ти…

— Ты в порядке? Ты странно звучишь.

— Да. О, да.

Какого черта? — Эм… слушай, подожду еще десять мин — ты точно в порядке?

— Оххх. Унх. Даааа…

— Окей, это чертовски странно.

Тишина.

— Картошка? Ты там? — Только рваное дыхание на другом конце. — Софи?

— Ох! эм… прости, Огурец, сейчас буду. — Щелчок.

Через пару минут Софи лезла по лестнице.

— Иисус Христос, я думал, у тебя сердечный приступ или что. Какого черта?

Ее лицо стало почти таким же красным, как волосы.

— Я чуть не начал без тебя, — сказал он, зажигая косяк. Если что, она покраснела еще сильнее.

— У меня твой сценарий, — сказала она, взяв косяк и вручив ему тонкую папку. Он ухмыльнулся и открыл ее. Она смотрела на него через ресницы поверх очков, пока он читал, передавая косяк. В голове она видела, что он читает, синхронизируя свою версию каждый раз, когда он переворачивал страницу. Он хмыкнул на том месте, хорошо. А, это вызвало смех.

Затем Гэри надолго замолчал. Единственные звуки в домике были переворачивание страниц и затяжки косяком. Косяк кончился, а Гэри просто читал и листал. Она видела, как он слегка поерзал. Ее румянец спал, она восстановила самообладание, а он, похоже, начинал терять свое.

— Черт возьми. — Он был почти на середине сценария. Он ожидал чего-то с большим юмором, и смешные строки были, но он не ожидал этого. Он сдвинул ногу и переместил сценарий на колени, чтобы скрыть нарастающую эрекцию. Он посмотрел на Софи. — Это самое горячее… вау, Картошка, у тебя грязный ум. — Он ухмыльнулся.

— Продолжай читать, — сказала она низким голосом, почти шепотом, — дальше — больше.

Его ухмылка стала шире, и он продолжал читать. Каждая сцена была горячее предыдущей, и он становился болезненно твердым. Не могу поверить, подумал он, это просто от сценария! Он был уверен, что взорвется, если прикоснется к себе. Сцена седьмая, восьмая… он ерзал… о, сцена девятая — клуб на высоте… На середине девятой сцены он посмотрел на Софи. — Боже мой, Софи, это потрясающе. Думаю, мне нужна сигарета.

Она засмеялась. — Знаю, да? Я начала читать перевод той пьесы и просто… пошла дальше, понимаешь? Пришлось кое-что изменить, конечно, и Google Translate не все осилил, оказалось, там были каламбуры, пришлось искать в интернете, но основная тема просто чертовски горячая… но не хочу спойлерить финал. Читай дальше.

Он закончил девятую сцену, а десятая была… другой. Ух. Очень другой. Прощай, эрекция.

— Вау, Картошка, я знал, что ты умеешь писать, но это… последняя сцена — это новый уровень.

— Знаю, это пиздец, да?

— Да, но она идеально связывает фильм и бьет под дых. Эта последняя сцена — она идеальна.

Она просияла. Это была сцена, о которой она волновалась, но он понял.

— Знаешь, — пошутил он, — мы могли бы привлечь ЛГБТ-аудиторию, убрать одну сцену и сделать другую девчачьей, бау-чика-вау…

Она схватила папку, стукнула его по голове и потрясла для акцента. — Ты. Не. Будешь. Резать. Мой. Сценарий. — Она бросила папку ему на колени. Угроза была недвусмысленной. Гэри нравилось, что его яйца на месте. Удобно чесать, там. Он подмигнул и высунул язык.

— …и вот что так раздражает, Гэри. Мы все знаем, что ты умен и талантлив. Это очевидно. Но чтобы выйти на следующий уровень, тебе нужно поступить в киношколу, а это значит, что сначала надо закончить старшую школу. А ты не сделаешь этого, если не будешь стараться на уроках, особенно по математике. Тебе правда нужно учиться и делать домашку.

Джулия Филипс была в отчаянии. Она не могла до него достучаться. Он продолжал пялиться в пространство, пока она говорила. — Да, у тебя пятерка по драме, и мы знаем, что ты снимаешь много короткометражек — в этом вся проблема, это влияет на остальную учебу. А математика так важна, она повлияет на все, что ты будешь делать как режиссер, даже на то, будут ли твои фильмы вообще сняты…

Вдруг он посмотрел прямо в глаза консультанту по профориентации. — Ну, может, вы могли бы помочь мне с этим.

Ее левая бровь выгнулась, голова слегка повернулась вправо. — Что?

— Я смотрел на вашу тень.

— Мою тень.

— Да, посмотрите на нее. Нет. Погодите. У вас есть зеркало?

— Маленькое в сумочке.

— Идеально. — Он указал на сумочку. Ее зеленые глаза слегка сузились, встретившись с его, когда она доставала сумочку. Что, черт возьми, он задумал? Она заглянула внутрь, нашла косметику, вытащила и развернула маленькое зеркало. Годы привычки заставили ее на микросекунду оценить макияж и каштановые волосы, прежде чем она посмотрела на него.

— Держите его так, чтобы видеть в мою сторону и тень в зеркале.

Она повертела зеркало, чтобы добиться нужного эффекта. — Окей, что теперь?

— Теперь продолжайте смотреть на тень в зеркале. Это угол, под которым вы редко видите свою тень. Видите контур лица, сбоку.

— Да, интересно. И как это должно помочь тебе?

— Просто подыграйте. Теперь скажите то же самое, но смотрите на тень в зеркале, а не на меня.

— Э-э, да, интересно, как это должно помочь тебе?

— Видели, как двигались ваши губы, брови, подбородок — окей, не губы, а тень?

— Да…?

— Это то, что я ищу. Выразительную тень. Мне нужна тень, которая может передавать эмоции.

— Я совсем не понимаю.

— Это для моего следующего фильма. Это будет мой пропуск в киношколу. Да, я вас слушал, не смотрите так удивленно. У меня отличная идея для фильма, чего-то, чего я никогда не видел.

— Расскажи подробнее.

— Мне нужно сделать это дешево. Денег нет, потому что у меня их почти нет. У меня есть цифровое оборудование, компьютер, софт для монтажа и хромакея и идея.

Она кивнула. — И где тут мое место?

— Я к этому иду. Как я сказал, дешево. Я не могу позволить много декораций, костюмов, реквизита. Но с зеленой подсветкой и полупрозрачным экраном между камерой и актерами их тени черные, а все остальное зеленое. Так я могу с помощью хромакея поставить любой фон, но актеры и реквизит — только силуэты. С картоном и скотчем простой стул может казаться креслом в самолете или троном.

— Кажется, я начинаю понимать, куда ты клонишь. Если нужна сцена в самолете, просто ставишь ряды стульев, обклеенных картоном, чтобы тени выглядели правильно, актеры сидят, а интерьер самолета добавляешь софтом позже.

— Точно. А если нужна сцена в офисе банкира, ставлю складной стол и стулья, обклеиваю картоном, чтобы тени выглядели шикарно, и меняю фон. Могу использовать один набор декораций и немного реквизита многократно, создавая кучу разных сцен. Могу сделать дешево — нужны только актрисы и актеры.

— Пытаюсь представить, как это будет выглядеть — вроде начинаю видеть.

— Это точно привлечет внимание. Но это не самое лучшее. Допустим, мне нужен актер с большим носом. Профессиональный грим стоит времени и денег, но если видна только тень, достаточно полумаски. Черт, снять усы с очков Гручо Маркса — и готово.

— Значит, можно сэкономить на декорациях, гардеробе, реквизите, гриме и компенсировать сложными фонами.

— Ага. И фоны могут быть стоковыми фото. Мне даже не нужно двигать камеру; могу оставить ее зафиксированной на центре экрана, а панораму и зум сделать в софте. Могу использовать одних и тех же актеров для нескольких ролей, просто чуть изменив голос. Если нужно переснять сцену с другим актером, он просто надевает маску или парик, а голос я изменю позже.

— Это звучит интересно и, наверное, визуально захватывающе. Я видела что-то похожее в «Фантазии». И похоже, ты много об этом думал. Повторное использование актеров в разных ролях? Много декораций? Какой длины будет этот фильм?

Он почесал голову. — Ну, планирую семьдесят-восемьдесят минут.

— Это довольно амбициозно.

— Не думаю, что смогу сделать короче семи минут на сцену.

— У тебя есть сюжет, я полагаю? Что-то, что удержит внимание зрителей на час?

— Есть. Софи адаптировала для меня старую немецкую пьесу, обновив для XXI века, и сценарий потрясающий. Реально мощный и просто — потрясающий. Десять сцен, в каждой по одному актеру и актрисе, и каждый играет в двух соседних сценах с разными партнерами. Так что нужны пять актеров, пять актрис и десять декораций.

— Значит… ты хочешь, чтобы я сыграла в твоем фильме.

— Точнее, чтобы твоя тень сыграла. Как я сказал, я все время смотрел на твою тень.

— Мне нужно подумать.

— Я бы очень хотел, чтобы ты была в фильме. Твои губы выразительны в профиль. Ты достаточно худая, чтобы я мог сделать тебя любого возраста. И ты естественно анимирована, когда говоришь, двигаешь руками и головой, создавая интересные тени, не стоишь как столб. Ты была бы отличной для моего фильма, возможно, в нескольких ролях.

Она внутренне улыбнулась на комментарий «достаточно худая». — Ну, не знаю. Я играла с идеей участия в спектакле или чем-то подобном раньше, но я не лучшая в запоминании строк.

Он ухмыльнулся. — Это еще одно преимущество такого способа съемки. Страницы сценария можно расклеить по декорациям, чтобы они не отбрасывали тень. Зрители не узнают, читаешь ли ты что-то, приклеенное к столу. И в сценарии есть место для импровизации строк. Просто посмотри на свою тень в зеркале и представь себя на экране — точнее, свою тень на экране — это будет легко и весело, и ты реально мне поможешь.

Она начала видеть себя — свою тень — в роли тени Джули Эндрюс в «Звуках музыки». Хооолмы оживают — постой-ка.

— О чем именно этот фильм?

Он поерзал на стуле, почесал правое ухо. — Это поучительная история о рисках незащищенного секса и распространении ЗППП. Первый персонаж заражает второго, второй третьего и так далее, пока последний не встречается с первым, передавая ему слегка мутировавшую форму исходной ЗППП. Круг за кругом, карусель. Я называю это «Карусель».

— Значит, в фильме есть секс.

— Ну, секс — это часть сюжета. Если бы персонажи воздерживались или использовали защиту, не было бы истории. В этом весь смысл — фильм по половому воспитанию, который люди захотят смотреть.

— Исключено. Я не могу сниматься в сексе на камеру.

— Как я сказал, это будет тень. Актрисе и актеру не обязательно даже касаться друг друга, главное, чтобы тени выглядели так, будто им весело.

— Даже так, я не могу быть на камере, симулируя секс. Мне нужно думать о репутации, не говоря о работе и карьере.

— Это только твоя тень, помнишь? Никто даже не узнает, что это ты. Я на это рассчитываю; хочу, чтобы актеры были анонимными, потому что история не о конкретных персонажах; она о всех нас. Я могу изменить голос софтом. Имена актеров не будут в титрах, только «Игроки Карусели». С полумаской, париком и, может, фиолетовым гримом в зеленом свете даже другие актеры в твоих сценах не узнают, кто ты. Важны только тени.

Он видел, что она колеблется. — Думаю, твоя тень будет отлично смотреться в моем фильме. И я подумал, не могли бы вы помочь мне набрать еще несколько актрис; те, кого я имею в виду, могут быть более сговорчивыми, если вы обратитесь к ним первой. Ты реально мне поможешь.

Она хмыкнула. — Значит, ты хочешь, чтобы я была кастинг-директором твоего пошлого фильма?

— Хочу, чтобы ты была в нем — твоя тень, я имею в виду — и помогла убедить пару человек, которых нужно уговорить. Я понимаю твои опасения насчет репутации и приличий, у них будут похожие. Очевидно, я не могу использовать актеров или актрис младше 18 для этих ролей.

— Судя по твоему описанию, нет, не можешь.

— Ну, актрисы, которых я имею в виду, все старше 18, и… слушай, ты консультант по профориентации, ты обучена слушать, давать советы и делать людей комфортными в разговоре. Я был относительно спокоен, прося тебя, увидев тень твоего лица. Но есть другие, чьи тени я наблюдал, и я не… я их не знаю хорошо, у меня с ними нет уроков, но ты видишь их в учительской. Если ты прозондируешь, заинтересуются ли они, это тоже поможет.

Как этот разговор превратился в кастинг? — подумала Джулия. — Слушай, твои оценки по математике реально падают. Если не исправить это, и быстро, ты не выпустишься, и киношкола отложится на год. Так что я заключу сделку. Если ты согласишься тратить 45 минут в день дома на математику, я подумаю о твоем фильме. Через две недели у тебя тест по математике, последний перед промежуточными. Если ты его завалишь, я буду знать, что ты сдержал слово, и тогда поговорю с теми, кого ты имеешь в виду, но не раньше. Справедливо?

— Окей. Хорошо. 45 минут в день две недели.

— И выходные.

— Выходные?

— Ага. Каждый день, 45 минут. Договорились?

Он протянул руку, и она пожала ее.

— Кого ты хочешь, чтобы я попросила об этом проекте?

— Это должно остаться между нами. Я единственный, кто знает всех актеров, и так и останется, поэтому я прошу тебя набрать только миссис Бойчук и мисс Ву, по отдельности, если возможно. И, пожалуйста, никому больше не говори.

— Окей. Завали тест, и поговорим снова.

Дурацкая математика. Ему это совсем не нравилось. Никакой креативности.

Сам урок был нормальный. Мисс Крейн было приятно смотреть, молодая, довольно симпатичная, с неплохой фигурой. Жаль, что он не мог использовать ее в фильме; ее самые привлекательные черты — глаза, а они не видны в силуэте.

Но он сделал, что обещал. К его удивлению, занимаясь домашкой и уча 45 минут в день, вопросы стали легче. Не задачи стали проще, просто у него было больше практики.

Он, конечно, все время снимал и делал другие уроки. В этом семестре по английскому они проходили «Макбета», и он поглощал это, представляя, как снять каждую сцену. Учительница английского, миссис Карсон, была очевидным выбором для фильма. Невысокая и фигуристая, ее тень идеально подходила для роли Молодой Жены. Она была удивительно воодушевлена идеей быть в его фильме, но, может, это не так удивительно. Она видела его короткометражки и хотела поощрять его страсть к кино.

Когда он рассказал ей про весь теневой секс в фильме, она и глазом не моргнула. «Нам даже не придется касаться друг друга», — отмахнулась она.

— Я за него волнуюсь, — сказала мама Гэри. — Ему четырнадцать. Он должен бегать за девчонками, а не проводить все время с этой глупой камерой.

Его отец оторвался от телевизора и закатил глаза. — О, пожалуйста. Где он сейчас?

— На заднем дворе, снимает с Софи.

— Хех. Уверен, тебе не о чем волноваться.

Он сдержал слово насчет математики, даже в выходные. Он все еще находил время снимать движение на дороге. Кто знает, когда пригодится запасной материал? Он также нашел место для съемок — маленький склад с одной секцией.

Это было простое помещение: секционные ворота и обычная дверь спереди, ванная с туалетом и раковиной (только с холодной водой) в пятнадцати футах от двери, и еще одна дверь сзади. Тысяча квадратных футов, аренда на май съест большую часть сбережений Гэри. Но это было самое дешевое подходящее место, аренда включала коммуналку, было много розеток, и хозяин согласился сдать подростку на месяц, так что он внес задаток.

Была середина апреля, так что у него было две недели, чтобы собрать актеров, сдать промежуточные экзамены и спланировать производство.

Мисс Крейн поставила ему пятерку за тест. Когда он получил результат и урок математики закончился, он направился в кабинет консультанта, с тестом в руке.

— Видишь? Я говорил, что ты справишься, если будешь стараться! — Она улыбнулась.

— Окей, я сдержал свою часть сделки. Что скажешь?

— Не могу сказать да или нет прямо сейчас. Я думала об этом, и идея интригует, особенно то, что даже другие актеры не узнают, кто я. Мне нужно увидеть сценарий.

— Хм. Пожалуй, я могу показать тебе сцены, в которых ты будешь… Я хочу держать сценарий в секрете, снимать под радаром. Если сценарий просочится, снимать будет кошмар — он настолько хорош, что любопытные будут толпиться и мешать. Но актерам и актрисам все равно придется видеть свои сцены.

— Знаешь, этот проект звучит сложно и может занять много времени. Это может повлиять на учебу.

— Я все время снимаю короткометражки. Это будет просто одна большая вместо двадцати маленьких.

— Даже так, боюсь, мне придется отказаться, если твои оценки упадут. Один тест — хорошо, но я хочу видеть хорошие результаты по всем предметам до конца года.

— У меня нет времени до конца года. Я должен начать снимать через пару недель. Планирую снимать две сцены в день по выходным — все съемки должны быть закончены за месяц, потому что денег хватает только на аренду павильона на месяц.

— Как ты вообще платишь за этот фильм?

— В основном мои сбережения. Может, родители подкинут. Как-нибудь оплачу.

— Хм. Вот что я скажу. Я помогу, если ты будешь держать средний балл B по всем предметам. Дам ответ насчет участия в фильме после того, как прочитаю свои сцены, и поговорю с миссис Бойчук и мисс Ву, но если оценки упадут ниже B, я выхожу, понял?

— Окей. Я распечатаю твои сцены и дам завтра.

Миссис Ферт, учительница драмы, была удивительно неохотной. Он показывал ей все свои фильмы годами, и она была одной из его самых больших фанаток и суровых критиков. Ее советы по мелочам, в основном по технике, действительно помогли улучшить его короткометражки за последние месяцы. Она даже была «фальшивым Шемпом» в паре клипов.

Но сниматься в его новом фильме? Сексуальном фильме? Он уверял, что никто не узнает, что это ее тень на экране, даже другие актеры. И что это важная роль; Эскорт в первой сцене с Солдатом и в той невероятной сцене в конце с Политиком. Эти две сцены требовали настоящей актрисы, которая могла бы вытянуть особенно десятую сцену. И за то, что Гэри мог себе позволить (ничего), лучшим выбором была миссис Ферт.

Она сомневалась. Она не хотела видеть только свои сцены. Она хотела весь сценарий.

Он хотел держать сценарий в секрете, даже от актеров, кроме их сцен. Но он уступил. Она была единственной, кому он доверял такой сценарий, потому что знал, что только она могла сделать его еще лучше своими предложениями. Он дал ей копию всего сценария и ждал три дня ответа.

Она подправила пару мелочей и дала советы по сценической постановке, но десятую сцену оставила нетронутой. — Эта сцена убедила меня сниматься, Гэри. До этого казалось, что ты… не знаю, снимаешь порнуху. Но десятая сцена — она изменила весь фильм. То, что другие персонажи говорили в других сценах, повторяется последними двумя в совсем другом контексте… то, что раньше вызывало смех, почти заставило меня плакать. У Софи настоящий дар. Я надеюсь, что смогу отдать этой сцене должное. Я не великая актриса, Гэри. Если бы была, я бы этим зарабатывала, а не преподавала драму. Но эта сцена — любая профессиональная актриса хотела бы ее в своем портфолио. Она потрясающая. Я должна это сделать.

Они позволяли Джорджу Мерфи сидеть с ними за обедом, потому что крутые ребята все равно с ними не садились. Он был большим глупым парнем. Окей, это нечестно, его оставили на второй год, но он не глуп, просто — немного странный. Он был крупнее для своего возраста, на год старше их. Остальным было 11 лет. Он называл Тревора и Алана «Лорел и Харди». Всегда отстойно, когда приходится объяснять шутку. Потому что, сказал он, Алан высокий и тощий, а Тревор пухлый. Только Гэри понял шутку.

Это был столик изгоев: большой глупый Джордж, Тревор, Алан, тот парень Крейг, у которого уже были прыщи и который увлекался компьютерами, Гэри — киношный ботан, и эта пацанка Софи. В тот год они играли в D&D и Magic: The Gathering. Через пару лет Крейг показал Гэри, как использовать спецэффекты на компьютере, хромакей и загрузил для него бесплатное ПО для монтажа и звука. Джордж снялся в первом двухминутном спецэффектном экстравагантном фильме Гэри — сказал, что согласится, только если будет жрецом 12-го уровня и сможет пускать молнии из рук. Он злился, когда Гэри указал его в титрах как Волшебника. Но молнии выглядели круто.

— Боже мой, — подумала Джулия, обмахиваясь сценарием. Это была сцена. Ей предстояло играть Официантку, и сцена с Официанткой и Солдатом была… «50 оттенков»? Нет, ничего подобного, сладкая и нежная, но, Боже мой.

Она сама была официанткой в единственном кафе в своем маленьком городке в старших классах, и иногда попадался клиент, настоящий красавчик, и этот сценарий играл на некоторых фантазиях, которые у нее были молодой. И постановка… да, она видела, как это можно сделать так, чтобы казалось, что что-то происходит, чего на самом деле не было за экраном. Она повернула лампу к стене и сделала тени руками, касаясь средним пальцем большого на левой руке, выставив указательный на правой, двигая обе через свет. Руки были в четырех дюймах друг от друга, но на стене палец двигался в круге.

Это вызвало у нее неожиданный трепет. Воспоминания о фантазиях о том большом тощем ковбое, когда ей было семнадцать, смешались в голове с только что прочитанной сценой и образом тени на стене.

— Боже мой, — сказала она вслух, хотя была одна в квартире, поджав ноги под себя на диване. Она отпила вина и перевернула страницу на следующую сцену.

Дениз Бойчук была одной из самых популярных учительниц в школе. И одной из самых горячих. Ей было под сорок, но сорок не сильно сопротивлялись. Высокая, блондинка и… изящная, единственное подходящее слово. Она была учительницей физкультуры для старших девочек и годами поддерживала себя в отличной форме. Она думала, что сейчас в лучшей форме, чем пятнадцать лет назад, более подтянутая, сильнее. Она даже думала о соревновании по бодибилдингу.

Дениз сочла странным, что именно Джулия обратилась к ней насчет разговора с Гэри о съемках в фильме. Почему он не подошел сам? Но она видела его короткометражки и считала их смешными. Решила хотя бы выслушать парня.

У Трейси Ву был паршивый месяц. Закон Мерфи бил ее по зубам и смеялся. Сначала это дурацкое ДТП — свет был зеленый, черт возьми, не ее вина, что тот парень… да к черту. Потом этот придурок Чейз с его глупым именем и высокомерным отношением — какого черта, только потому что у его семьи деньги, он думает, что может мне изменять? С этой шлюхой? И Луиза знала и ничего не сказала? Сестры не должны скрывать такое дерьмо! А потом Visa и Mastercard наседают, может, на Amex еще есть место…?

Даже волосы не слушались. Они были до середины спины, идеально прямые и черные, и она их ненавидела. Обычно она добавляла локонов для объема, но последнее время они не держались и просто лежали плоско. А сегодня утром, о боже. Двадцать девять — слишком рано для седины. Снова в пучок.

Она знала, что срывается на учеников, но не хотела тратить время на проверку работ, а им нужно было изучать полициклические ароматические углеводороды. Ну, может, трем-четырем это нужно, остальные забудут, как только семестр закончится.

Черт, я становлюсь циничной, подумала она. Надо вырваться из этой рутины. Сделать что-то другое.

Она вспомнила, что Джулия сказала ей утром в учительской наедине. Хм. Сниматься в фильме. Уникальном фильме. Без указания имени, даже другие актеры не узнают ее лица, только тень на экране. И она подмигнула, говоря, что ей понравилась часть сценария, которую она видела. Хм. Интересно, она… нет, она не такая, я помню, она говорила о парне.

Так этот парень любит мою тень, да?

Какого черта. Не повредит проверить. Может быть весело.

Она встала из-за стола, ее каблуки застучали по коридору. Она нашла его в столовой; узнала пару ребят за столом Гэри из своих классов.

— Гэри, можно поговорить с тобой на минутку?

Гэри удивленно посмотрел. Ну надо же, она заинтересовалась. Он встал и посмотрел на нее сверху вниз, она жестом указала. Он последовал за ней в коридор, затем в пустой класс. Она закрыла дверь.

— Я слышала, ты снимаешь фильм…

Прочитав свои сцены, миссис Карсон, миссис Бойчук, мисс Ву и мисс Филипс каждая по отдельности потребовала весь сценарий. Один за другим он уступил. К концу апреля каждая согласилась сыграть свою роль: мисс Филипс — Официантку, миссис Карсон — Молодую Жену, мисс Ву — Маленькую Мисс, миссис Бойчук — Актрису.

Все они были в восторге от финала. — То, что мой персонаж сказал во второй сцене, звучало легко и слегка глупо, но когда я прочитала последнюю сцену, где Политик говорит ту же строку, и она звучит пошло и почти зловеще… Я поняла, почему моему персонажу нужно говорить и делать то, что она делает, это обретает смысл с остальным сценарием и той последней сценой.

И, конечно, миссис Ферт уже согласилась быть Эскортом, открывая и закрывая весь фильм.

Кастинг мужских ролей был проще. Софи была странно конкретной насчет физических характеристик мужских ролей и более общей для женских.

Он знал, что она делает. Она снова собиралась поиздеваться над его друзьями. Она не описывала их как «парень, за которым ты сидишь на английском» или «твой приятель, который во всех твоих фильмах», но могла бы. Политик — явно Тревор Митчелл, а Муж — очевидно Алан Гаэтц. Ну, серьезно. «Муж высокий и худощавый, с волосами до плеч». «Политик среднего роста, но тяжеловат, и хрипит, когда говорит».

Она также имела в виду еще двух его друзей, когда писала сценарий. «Солдат высокий, широкий и мускулистый». Это Джордж. Он был крупным, когда они были маленькими, а в девятом классе вымахал до 6 футов 4 дюйма и 235 фунтов, играл в футбол и хоккей. Большой Глупый все еще тусовался с друзьями-ботанами.

«Рок-Звезда ниже среднего роста, волосы до пояса». Крейг Дюмон не стригся по-настоящему с тринадцати лет, и был пять футов шесть в обуви. Он все еще помогал Гэри со спецэффектами и компьютерами, но в 15 открыл синтезаторы, секвенсоры, deadmau5 и Skrillex. Его музыка попала в несколько короткометражных документальных фильмов Гэри.

И эти четверо парней были типичными рабочими сцены, актерами, костюмерами, осветителями и фальшивыми Шемпами для большинства фильмов Гэри годами. Он пытался представить Алана, произносящего строки Мужа. Он хмыкнул. После стольких лет Софи знала, как задеть этих парней. Алан ни за что не сказал бы это в реальной жизни, и она наслаждалась бы, глядя, как он корчится. И идея Джорджа, говорящего патриотические речи! Только если он сделает два резких поворота налево.

У Банкира была самая смешная строка в фильме, и Софи была конкретной насчет его вида. Странно, но это не звучало как кто-то из его школьных друзей. Он ломал голову, кого взять на роль Банкира: пять футов восемь, пухлый, прямая осанка. Окей, осанка логична, парень на ответственной должности, но кого взять? Он не мог ничего придумать. Можно было взять кого-то, не подходящего под описание Софи, но… это, наверное, плохая идея.

Он пошел к Тревору первым, затем к Алану, Джорджу и Крейгу. Тревор и Алан сказали «да», не видя строк. Крейг согласился, прочитав свои сцены, и попросил весь сценарий. Джордж сначала не хотел, очень не хотел, из-за плей-офф по хоккею, и Гэри пришлось показать ему весь сценарий, прежде чем он согласился. Хорошо, что баскетбольный сезон Алана закончился, так что это не проблема. А потом Тревор и Алан приставали за весь сценарий. Прощай секретность, все девять актеров, которых он выбрал, прочитали весь сценарий.

Они были в первом классе. Алан Гаэтц сказал что-то обидное о очках Софи и довел ее до слез, так что Гэри ударил его по носу, Алан ударил в ответ, и учитель заставил их обоих писать строчки на доске. На следующий день Алан извинился перед Софи за то, что заставил ее плакать, и они втроем играли в кикбол до конца перемены.

— Это не сработает, Гэри.

— Что не сработает?

Крейг указал большим пальцем через плечо. — Штанговый микрофон. Мы не сможем опустить его достаточно низко, чтобы слышать актеров, без тени на экране.

Это была еще одна проблема в череде трудностей. Гэри был режиссером и продюсером, а значит, все решения — его забота.

Сегодня была первая суббота мая. Промежуточные экзамены закончились, одной заботой меньше. У них был только этот уик-энд, чтобы собрать декорации, затем три уик-энда съемок. Гэри все еще не нашел актера на роль Банкира, так что сцены с ним придется снимать в третью неделю мая, а не в следующий уик-энд. Придется снимать все вне последовательности.

В складе царил едва контролируемый хаос, даже с шестью участниками, и единственным контролем был Гэри. Все зависело от него. Все оплачивалось из его кармана.

— Может, возьмем беспроводные микрофоны?

— Я уже думал об этом. Вот какие нужны. — Крейг показал страницу на телефоне.

Гэри тихо присвистнул. — Это почти столько же, сколько я заплатил за аренду склада. Надо придумать что-то другое. — Глядя через плечо Крейга, на лестницу: — Эй, Джордж, мы не будем использовать ключевые светильники для этой съемки, можешь снять тот обратно — и второй тоже. Спасибо. — Поднятый большой палец.

Алан и Тревор собирали платформу, которая будет сценой. Около восьми футов на шестнадцать, поднятая над бетоном на фут. Многое можно сделать с кучей пластиковых ящиков для молока, скрепленных стяжками. Восемь групп по четыре ящика, четыре по углам, два по бокам и две группы посередине, затем мешки с песком в каждой группе, затем доски и фанера — дерево было самой дорогой частью. Ушло почти весь день, чтобы собрать, плюс двухступенчатые лестницы с каждой стороны, но получилось прочно. Куча кабелей и удлинителей змеилась под сценой спереди назад.

Крейг работал над звуком, пытаясь добиться звучания со всех частей сцены и заглушить внешние шумы. Джордж теперь устанавливал зеленую подсветку, самое дорогое, что Гэри пришлось арендовать: два ряда по четыре больших светильника с зелеными фильтрами, один над другим. Они позже подключатся к главной консоли, которую Крейг установил рядом с камерой, чтобы Гэри мог управлять светом и микрофонами. Так он мог затемнить левую сторону экрана и осветить правую или наоборот, прямо из-за камеры.

Экран предстояло установить завтра, сегодня не хватило времени. Софи поставила складные столы и стулья в зоне, которая станет тремя гримерками — зашторенными участками в задней части склада за сценой. В гримерках не будет воды, так что она взяла тазики для актеров, чтобы смывать грим. Зеркала тоже были арендованными, с лампами по краям. Занавески, которые станут стенами, тоже арендованы. Повсюду были удлинители, кабели и коробки.

В воскресенье Гэри, Софи и Тревор продолжили — у Джорджа была тренировка, Алану пришлось работать, а Крейг отстал по химии. Они установили «стены» — скрепленные болтами стойки — и повесили занавески. Стойки удобно удерживали удлинители над полом. Занавески не только обозначали границы гримерок, но и по бокам сцены глушили эхо. Экран собирали на полу и поднимали, и он оказался неожиданно тяжелым — где Джордж, когда он нужен? — но они его установили. Штатив стоял прямо перед серединой экрана, достаточно далеко, чтобы старая камера Гэри видела почти весь экран.

Пока парни возились с выравниванием экрана и света, Софи взяла нож и лист пенопласта. Удовлетворенная результатом, она приклеила скотчем метровую линейку к пенопласту и медленно двигала его перед собой. Ага, сойдет.

— Ребята, готовы к пробе экрана? — Она ухмыльнулась своей шутке и помахала пенопластом.

Гэри улыбнулся. — Думаю, да. Иди на сцену, мы включим свет. — Он включил ноутбук и камеру. — Вообще-то, мне нужна минута, чтобы загрузиться… — Окей, два клика тут, камера… Он включил зеленую подсветку на консоли. — Трев, выключи флуоресцентные лампы? Спасибо.

Софи стояла на сцене, держа линейку с вырезом из пенопласта. — Может, сядешь на сцену и поднимешь его? Ближе к свету… еще чуть ближе… О, отлично, твоей тени вообще не видно. Окей, двигай вверх-вниз. Э, сделай это более циклически, как… — Хех. Кто бы мог подумать, тригонометрия полезна. — Как синусоида.

Тревор заговорил за его спиной. — Это круто для начальных титров. Прямо как лошадь на карусели.

Это дало Гэри пару идей. — Картошка, можешь продолжать, но сдвинь влево… нет, мое влево… да, вот так. Десять секунд там. Окей, отлично, теперь вправо. Продолжай, старайся держать тот же темп… Идеально! Окей, стоп, давай посмотрим.

Трев и Софи заглянули через плечо Гэри. Он прокрутил назад, пока лошадь карусели не оказалась слева. — Окей, титры могут быть тут… — он указал на пустое место, затем лошадь переместилась вправо. — …а потом текст тут… и я могу просто переключаться между ними, и вот вся последовательность титров. — Софи подняла руку; Тревор дал ей «пять». Гэри посмотрел через правое плечо. — Отличная лошадь, Картошка.

Гэри позволил себе пять секунд гордости. Вот оно! Он официально начал снимать «Карусель». Слова Крейга вчера вернули его на землю. — Надо протестировать звук.

Они опустили штанговый микрофон максимально низко; его кончик отбрасывал тень на экран, но камера Гэри не захватывала весь экран до края. Еще сантиметр ниже — и был бы в кадре. Гэри посадил Тревора и Софи на (арендованные) стулья на сцене и попросил пройтись по строкам из сцены 9, в самолете.

Крейг был прав. Звук был ужасен. Беспроводные микрофоны Гэри не мог себе позволить. У него было пару ручных микрофонов, их приклеили скотчем к стульям, протянув провода по ножкам к консоли. Консоль подключалась к компьютеру, так что звук и видео синхронизировались автоматически — одной заботой меньше. Консоль была Крейга, для диджейских дел, но для целей Гэри сработала так же, и Крейг одолжил ее на месяц, показав, как все подключить. С дополнительными микрофонами звук был… сносным. Не таким, как хотел Гэри, но сойдет.

Студия была готова настолько, насколько могла. Они повеселились, делая теневые фигуры руками, затем выключили все и ушли на ночь.

На той неделе Гэри и Софи делали декорации для четырех сцен: бар, машина, кухня и офис менеджера банка. Они также собрали костюмы для Актрисы, Маленькой Мисс, Политика, Рок-Звезды и Мужа. Гэри рассчитывал, что каждая актриса будет доступна только один день, и расписание съемок строилось вокруг их графика, что потребовало жонглирования. Он все еще не нашел актера на роль Банкира, но расписание позволяло заполнить эту роль через неделю.

В этот уик-энд он снимал сцены 8 и 9 в субботу с Политиком, Актрисой и Рок-Звездой, а в воскресенье — сцены 6 и 7 с Рок-Звездой, Маленькой Мисс и Мужем.

Дениз Бойчук опаздывала. Утром у нее было куча дел, потом спустило колесо, и, конечно, она не могла пропустить тренировку — времени на игры с Рамоном в спортзале не осталось, она поехала прямо в студию после тренировки. Жаль, он был хорош в постели, но после нескольких недель ей уже надоел, и она приглядывалась к другим парням в зале — но времени не было. Придется смириться с похотью.

Так было не всегда. Еще пару лет назад она бы не подумала о чем-то на стороне. Но та лыжная поездка, которую она, Труди Ричардс и Джессика Крейн сопровождали, вышла из-под контроля и пробудила в ней жажду новизны. Сын Труди родился через девять месяцев — слава богу, он был похож на мужа Труди!

Она въехала на парковку и заметила Гэри у секционных ворот. Он увидел ее, когда она вышла из машины, и помахал. Он придержал дверь, и она вошла в комнату с занавесками вместо стен. Он провел ее через склад, показав, где туалет, мимо экрана и сцены, в ее гримерку. Тоже с занавесками.

«О, как мило», — подумала она, увидев цветы сбоку от стола перед зеркалом. Там же стояла бутылка вина и бокал, как мило. Может, позже. Затем грим, тазик, мочалка, маленькое полотенце, парик на пенопластовой голове и стул перед зеркалом.

Она переоделась в костюм. Это был самый простой костюм для Гэри, его не пришлось делать, просто взять парик с длинными волосами и заколоть. Он попросил ее надеть платье, как на Новый год, и она принесла облегающее красное и туфли на ремешках.

Грим был простым. Гэри сказал наносить его как маску. Ужасный фиолетовый цвет, она намазала им лицо. Затем парик. Она выглядела нелепо. Она повторяла строки, пока Гэри не позвал Актрису и Политика на сцену.

Парень, игравший Политика, выглядел еще нелепее. Костюм был мал, он был пухловат, пуговицы натягивались. Галстук на клипсе. Парик делал его лысым с бахромой волос. Странный грим скрывал лицо, дополненное фальшивым носом, очками и кустистыми бровями — это маска Гручо Маркса без усов?

Они могли казаться друг другу смешными, но их тени выглядели идеально. Он — политик средних лет, объевшийся на барбекю, она — элегантная, но увядающая актриса. Она понятия не имела, кто этот парень, и была уверена, что ее грим делает то же самое. Полная анонимность друг для друга и мира.

Сцена происходила в самолете. Декорации — четыре стула, повернутых влево, с одинаковыми картонными формами, приклеенными сбоку. Тени изображали кресла первого класса. Актриса и Политик сидели во втором и третьем креслах, первое и четвертое пустовали. За картоном микрофоны приклеены к спинкам первых трех стульев, провода шли спереди сцены под экран к консоли. У второго и третьего стульев были удлинители по спинке — трубы ПВХ с углами 90 градусов в форме перевернутой U, приклеенные скотчем и едва скрытые картоном. Они изображали подголовники, давая актерам физические ориентиры.

Гэри считал, что Клинт Иствуд прав насчет режиссуры: относись к актерам как к лошадям — веди их и не пугай. Он немного поболтал с ними о своих ожиданиях для сцены «Клуба на высоте», спросил, есть ли вопросы, и сказал: — Окей, когда будете готовы, начинайте.

— Обожаю летать первым классом, — начал Политик.

— Я тоже. Обычно тут не так пусто.

— А, ночной рейс. Слушай, я тебя узнаю. Ты снималась в куче фильмов?

— Ну, теперь я в основном на Бродвее. Кажется, я тоже тебя видела… Сенатор…?

Диалог становился флиртующим. — Тяжело человеку на моем месте…

— Ну, есть разные позиции…

— Знаешь, у меня может быть для тебя позиция.

— Стоп. Окей, вы молодцы, но в этой сцене много строк, и первую часть до «человеку на моем месте» нужно пройти чуть быстрее. Сделайте так, будто вы сразу нашли общий язык, это болтовня, а с этой строкой начинается флирт, и вы соблазняете друг друга. Окей? Политик, начинай, когда готов.

— Обожаю летать первым классом.

Спенсер Трейси и Кэтрин Хепбёрн? Сибилл Шепард и Брюс Уиллис? Не совсем, но Актриса и Политик знали строки. Они прошли первую часть быстрее, затем флиртовали. Она встала на колени на стуле, положив грудь на скрещенные руки на «подголовнике». Выглядело убедительно.

— Стоп. Окей, это гораздо лучше. Но надо двигать сцену еще быстрее. Актриса, начни вставать на колени и играть с волосами во время болтовни. И пропусти строку про мужчин в Голливуде, сразу к «Как ты находишь время?» Окей, давайте с начала. Как только вернешься в позицию, Актриса… нет, все ок, не волнуйся, ты отлично справляешься. Политик, начинай.

Они снова прошли сцену, быстрее, отскакивая строками, пропустив несколько строк без швов. Ей нравился актер, игравший Политика. Он приятно пах. Голос был хрипловатым, и она находила его сексуальным, как у Рода Стюарта или Брайана Адамса. Или Бонни Рэйтт, хихикнула она про себя. Она флиртовала с ним, облизывая губы, весело смеялась и играла с волосами.

Гэри был доволен этим дублем. Все текло, темп был хорош, и Актриса явно втянулась.

Она двинула сцену дальше, встав из стула и подойдя, чтобы встать между своим стулом и Политиком. — Знаешь, может, есть способ сделать этот полет чуть более — запоминающимся. — Она положила руки на его колени, опустилась на колени и провела ими по его бедрам. — Это может быть нашим маленьким секретом. Хм, неплохие квадрицепсы. Ей не хватало дневного секса с Рамоном, а свет, строки и флирт разгорячили ее. Какого черта, никто, кроме этого парня, не узнает, что я делаю за экраном, он кажется милым… это правда может быть нашим секретом. Сейчас ты получишь сюрприз всей жизни, приятель…

Ее руки забрались выше по его ногам, и Тревор наслаждался каждой секундой. У этой телки были длинные ноги и классная попа. Хорошие сиськи тоже. И вот она, говорит эти строки из супер горячего сценария и реально это делает.

Она расстегивала его брюки, затем стянула их вместе с трусами. Неплохо, средний размер, подумала она, и рад меня видеть. Ну, я тоже рада тебя видеть. Давай попробуем.

Тень ее головы двигалась вверх-вниз на коленях Политика. Он запрокинул голову, прижавшись к ПВХ. Затем ее тень встала, повернулась, юбка задралась выше талии, и она наклонилась, тень ее стрингов сползла по ногам. Это выглядело лучше, чем Гэри представлял.

Политик сделал неожиданное. Он положил руки на ее попу, раздвинув ягодицы. Она наклонилась, обхватив ПВХ, и Политик зарылся лицом в ее низ. Его язык лизал ее сзади, тот нелепый нос упирался в щель ее попы.

— Стоп! Стул сдвинулся. Актриса, можешь поставить его на метки на полу? Идеально. Окей, верните костюмы в порядок и начнем с того, как ты встаешь из стула. О, и старайся просто класть ладони на трубу, не обхватывая, ты не смогла бы так сделать с подголовником. Окей, когда будете готовы.

Она встала, снова сказала строки, снова опустилась на колени и снова сосала член Политика. Бедняга, два минета за пять минут. Она встала, задрала платье, сняла трусики, наклонилась, положив ладони на ПВХ, позволила ему лизать пару секунд.

Она была очень возбуждена. Она встала, повернулась, надавила на его плечи, пока он не выпрямился. Руки на его плечи, она поцеловала его. Затем снова повернулась, положила руки на его колени и медленно села на его член. Вверх-вниз, вверх-вниз, покачиваясь вперед-назад, снова вверх-вниз. Его руки были на ее сиськах, он целовал ее шею и то мягкое место над ключицей. Она подпрыгивала, покачивалась и крутила бедрами, заставляя его член касаться всех уголков внутри.

Тревор был на седьмом небе. Эта телка — горячая шлюха. Какая классная попа, черт, ее сиськи потрясные, и настоящие… о, черт, да, она делала упражнения Кегеля… это просто кайф. — О, черт, я сейчас кончу.

— Да, давай. — Она не перестала скакать, просто крутила бедрами и сжимала внутри. Это отправило его за грань, и он выстрелил в нее спермой.

— Стоп! Отличная работа, вы двое. Это было очень хорошо, темп был идеальным. Актриса, можешь сделать перерыв, пока мы готовим следующую сцену. Политик, ты на сегодня закончил, молодец, болтовня была классной.

Она вернулась в гримерку, подкрасила грим. Несколько прядей выбились из парика, она сняла заколку и поправила. Вот, лучше. Ну, лучше, чем было, но как пол-ложки мороженого. Этот парень был ничего, но не как Рамон. Рамон толстый. Этот… окей, не как хот-дог в коридоре, но… мне нужно больше. Может, следующий парень…

Сцена происходила в гардеробной на шикарной вечеринке. Простая декорация. Пара труб ПВХ дюймового диаметра, семь футов высотой, с основанием, держащим каждую вертикально, крючки для вешалок с парой легких курток. Микрофоны приклеены на уровне талии, скрыты куртками, провода спрятаны за стойками. Общая стоимость декорации — меньше двадцати баксов.

Гэри позвал Актрису и Рок-Звезду на сцену. Строк в этой сцене было меньше, так что Гэри попросил чуть растянуть вторую половину. Дениз это устраивало. Кого волнует, что он ниже меня? Пройдем строки и давай к траху.

— Окей, начинайте, когда готовы.

— Классная вечеринка, да? — Они прошли строки, и она стояла близко, тира его ширинку.

О, это гораздо лучше. Он толстый. Даже толще Рамона. Мне не нужно видеть, чтобы знать, что будет весело. О, он твердый, как камень, как у восемнадцатилетнего — я по этому скучала.

Они стояли бок о бок между «рядами» пальто. Затем ее тень присела, руки возились с его брюками, затем стянули их до колен. Ее язык высунулся, будто она лижет низ его члена, затем заглатывает, глядя на него. Затем он лег, головой к свету, ногами к экрану, членом к потолку. Ее туфли стояли по обе стороны от него, и она смотрела на свою тень, медленно приседая. Одна рука на его бедре, другая тянется к его члену, тира его по щели.

И затем она опустилась на него. Он такой толстый. Только наполовину, чуть назад, еще вниз. Уф. О, это немного растягивает. Ммм. Отпрыгнуть. О, это хорошо. Отпрыгнуть. Классно. Обожаю обратную наездницу. Отпрыгнуть. Ммм. Хорошо, что сегодня не день ног. Отпрыгнуть. Ооо, это реально… он не самый большой, но чертовски толстый. Отпрыгнуть.

Гэри не знал, как они это делают, но тени явно веселились. Ну и ладно, выглядит круто, и они отлично продают.

Они продолжали. Она встала, он встал, они поцеловались, затем она повернулась и встала на четвереньки, лицом к экрану. Он был сзади. Крейг свел ноги, она раздвинула свои, и оба смотрели на их общую тень, пока он вбивался в нее сзади.

Они закончили сцену, Гэри сказал «Стоп!» и поблагодарил обоих. Она вернулась в гримерку, сняла грим, переоделась в спортивную одежду и ушла с легкостью в походке.

Она переживала день в мыслях. Это было весело. Мне понравилось, анонимный секс. Хм, надо найти секс-шоп с приватными экранами и дырами славы. Может, на следующих выходных.

Дела шли не очень. Она начинала злиться. Гэри знал заранее, что она никогда не играла. Конечно, она знала большинство строк, в основном, но что такое метка? Что такое ритм? Что такое блокировка? Я отдала свое воскресенье ради этого?

Сцена 6 — Муж и Маленькая Мисс. Трейси Ву идеально подходила под имя персонажа; при росте пять футов два дюйма, миниатюрная, с волосами в хвосте, украшенном цветком, ее тень легко могла сойти за только что исполнившуюся восемнадцать. По крайней мере, ее тень.

Ее полоса невезения не собиралась заканчиваться. Утром она сломала ноготь.

Ей стало легче, когда она впервые увидела лицо другого актера. Он был высокий, с тем же темно-фиолетовым гримом, видны только глаза и губы, и в зеленом свете она решила, что ее лицо так же черное, как его. Его волосы блестели зеленым. Она не знала, кто это, или сколько ему лет. Двадцать пять? Тридцать пять?

— Окей, Маленькая Мисс, давай снова с начала, и помни, мило и беззаботно. — Голос Гэри с другой стороны экрана. — Окей, начинай.

Мило и беззаботно. Ха! Что это вообще такое? Эти глупые школьницы? К черту, почему бы не попробовать? Она начала сцену, и этот высокий актер, черт, он, должно быть, профи, знает все строки наизусть, интересно, видела ли я его в фильмах? Это глупо. Аргх, какая там строка… а, да… у меня будет диабет, если стану еще милее… черт, это глупо.

— Стоп! Перегорела лампа. Перерыв пять минут, ребята. — Спасение. Это была ужасная игра. Гэри повернулся к Софи. — Знаешь, где запасные лампы?

— Не думаю, что они есть. Не видела их.

— Черт. Сделаешь одолжение, съездишь в хозмаг и купишь замену? Может, пару? Верну, обещаю.

Они включили флуоресцентные лампы, выключили зеленые, сняли перегоревшую. — Убедись, что та же мощность, Картошка? — Она махнула «да-да» на выходе.

Гэри сел на стул и подумал. Хм, это может сработать. Он обошел экран слева к гримерке. — Тук-тук.

— Входи, — сказала Трейси. Он раздвинул занавеску и вошел.

— Ну, ты почти выучила строки и разобралась с метками, но, думаю, мы неправильно подошли к этому персонажу. Я говорил «мило и беззаботно», и это ошибка.

Трейси кивнула. На сцене не работало, и чувствовалось странно.

— Вот что я думаю, — продолжил он. — Маленькая Мисс — младшая сестра Молодой Жены. Она присматривала за ребенком, и Муж везет ее домой, а она соблазняет мужа своей сестры. Может, мстит за какую-то мелкую глупость.

— И это не мило и беззаботно.

— Точно. Вот что я хочу: сделай ее избалованной стервой. Самовлюбленной маленькой принцессой. Она полна себя, и ей плевать на все, кроме того, что она хочет. Эта строка… — Он нашел ее в сценарии и показал. — «Я уверена, ты можешь показать мне кое-что». Эту строку скажи саркастично, чуть-чуть. А затем каждую следующую строку делай все более стервозной, и к концу я хочу, чтобы ты была в полном режиме Стервы. Включи на одиннадцать. Как звучит?

Она подумала о сестре. Луиза знала, что Чейз трахается с той шлюхой, и ничего не сказала. Она улыбнулась. Ага, я не занималась сексом больше месяца. Могу быть стервой. Ты не представляешь. — Да, думаю, это сработает.

— Отлично. Это значит, что мы немного меняем блокировку. Маленькая Мисс соблазняет Мужа, а не наоборот, так что тебе придется задавать темп действия, и язык тела должен это продавать. Дразни его, издевайся. Все о том, что хочет Маленькая Мисс, Маленькая Мисс получает. Думай о кошке, играющей с обреченной мышью. Он — мышь.

— А что с концом сцены, как это будет работать?

— Не волнуйся слишком. Что вы делаете за экраном, не так важно; важны только тени. Если не будет выглядеть правильно, я скажу, и попробуем что-то другое. И помни, веселись!

Гэри вышел из гримерки, обошел с другой стороны, быстро обновил Алана. — Надеюсь, ты готов к импровизации. — Алан тихо засмеялся: ты шутишь. — Нет, чувак, серьезно. Она оторвется, будь готов ко всему и подыгрывай. Старайся возвращать к сценарию, если сможешь. — Похлопал по плечу. Алан пожал плечами. Что делать?

Софи вернулась с лампами, заменили перегоревшую. Гэри позвал обоих на сцену, обошел, показывая, где им быть в измененной сцене. Затем вернулся за камеру, и они начали с начала.

На этот раз Трейси веселилась. Это актерство — легко. — Я уверена, ты можешь показать мне кое-что. — Ха. Это было вкусно. Еще строки, туда-сюда. Она чувствовала, что двигается иначе, дразня его, издеваясь. — Видишь что-то, что нравится? — Она виляла попой перед ним. К черту, он не знает, кто я, плевать.

— Ух, она реально втянулась, — прошептала Софи Гэри. Они смотрели на тени на экране. — Что ты ей сказал?

— Просто быть собой, — прошептал Гэри.

Было возбуждающе обращаться так с притворным мужем притворной сестры. Это был кайф — обвести такого высокого парня вокруг пальца. Он, наверное, шесть футов, может, шесть один? Маленькая Мисс хочет видеть, что под этой рубашкой. Сейчас.

Алан подыграл. Окей, она хочет играть, подождет, пока не увидит это. Сначала пуговицы на манжетах, пусть ждет. Расстегиваю снизу вверх, не как обычно, чтобы поддеть. Верхняя пуговица расстегнута, она хочет дразнить, ладно, я ее подразню. Как тебе это? Окей, рубашка снята, что дальше. Он вернул их к сценарию.

Она чувствовала себя могущественной. Он сделает все, что я скажу. Классный пресс. Реально классный. Это не шесть кубиков, больше как восемь. Черт, он поджарый. Ты бы не подумал, глядя с рубашкой, но он сплошные мышцы, ни унции жира. Вся эта сила, и она моя, чтобы делать, что хочу.

Она становилась все стервознее, чувствуя себя сексуальной и контролирующей впервые за долгое время, говоря, что вздумается, Маленькая Мисс хочет, что хочет, и хочет сейчас, забывая о странном зеленом свете, гриме и сцене.

Алан был ошеломлен. Не перебор, но точно ошеломлен. Старайся угнаться за этой сумасшедшей сучкой, черт, у нее классные маленькие изгибы, и она чуть ли не тычет ими в меня, бросая вызов. О, черт, следующая строка сейчас будет нелепой, надо изменить, вернуть к сценарию. — Ага? Почему бы тебе не сделать это? — Черт, она сделала… окей, классные маленькие сиськи. Ух, не ожидал. Ох, вау.

Это выглядело так реально. Она была на коленях, и что бы они ни делали, это было сочетание убедительного эффекта и хорошей продажи от Мужа. Они были на волне, и Гэри просто дал им идти. Можно вырезать потом. Но это золото. Выглядит, будто она сейчас голая. О, классное использование стены. Черт, выглядит, будто он трахает ее сзади. Алан, я должен тебе пива.

Черт, эта сучка просто сходит с ума. Я слишком высок для этого угла. Вытащить, повернуть, поднять, она, наверное, весит 90 фунтов, выровнять, ахх. Схватить ее за попу и двигать вверх-вниз, черт, это кайф! Гэри, я должен тебе пива.

— Это так реально выглядит, — прошептала Софи.

Затем он сел, затем лег на спину, и выглядело, будто она скачет в позе наездницы.

Маленькая Мисс получает, что хочет, и хочет сейчас! Сейчас! — Сейчас! Дай мне, сейчас! — Хрип, о! Хрип, о! Хрип, О! оооооххх… и она рухнула на его грудь.

— Стоп! Фантастика! Это было круто, ребята! Муж, ты на сегодня закончил, отличная работа, спасибо, ты реально выручил с импровизацией. И Маленькая Мисс! Молодец.

— Хочу еще раз!

Гэри хмыкнул. — Хех, побереги силы, Маленькая Мисс, у тебя еще одна сцена. Лучше дубля не попросишь. Сделай перерыв, пока мы готовим следующую.

Трейси вернулась в гримерку, уже в костюме. Она не могла сидеть. Я чувствую себя… живой! Мощной! О, вау, никогда так не чувствовала. Меня не использовали, я использовала его. Я использовала его. Боже, это было круто. У него было неплохое тело. Секс тоже норм, я по этому скучала, но власть! Я чувствую, что могу — все!

Сколько он будет меня держать? Маленькая Мисс хочет вернуться на сцену и сделать это снова. Черт, это долго. Проверить телефон… черт, я здесь всего четыре минуты. Я как тигр в клетке. Сколько это займет? Давай давай давай, Маленькая Мисс хочет, что хочет!

— Тук-тук.

— Входи!

— Отличная работа в шестой сцене. Готова к седьмой?

— Поехали! — и она протиснулась мимо него, почти бегом к сцене.

Он засмеялся. — Погоди, стой, надо кое-что обсудить…

Она была явно нетерпелива, но он тихо успокоил ее, пока водил по сцене, объясняя, что хочет видеть в сцене между Маленькой Мисс и Рок-Звездой. Ему пришлось ее остудить. Она должна начать сцену так же, как прошлую, расслабленной и уверенной, а не наэлектризованной, как сейчас.

Гэри сел рядом с Софи и позвал Рок-Звезду на сцену.

Персонаж был легким для Крейга. Музыка уже была всем. Он даже писал музыку для фильма, жуткую мелодию в стиле каллиопы-дабстепа, основанную на «Your Own Personal Jesus» в ритме вальса. Нет, правда, звучит лучше, чем читается. И его тень выглядела как рок-звезда: майка, узкие джинсы, его длинные волосы.

Гэри расставил их, сказал «поехали», и они вошли слева. — Я никогда не была за кулисами концерта. — Они прошли строки, Гэри сказал «стоп», дал советы, и они начали заново. Она сказала строку, повторяющуюся позже в фильме, слово в слово, идеально.

Она ждала этого, потому что Гэри сказал, что следующая строка — та самая. Саркастичная. Скоро сценарий снова полетел к черту, и Рок-Звезда еле успевал.

Затем она сидела в кресле, ее нога в руке Рок-Звезды. — Целуй! — и он поцеловал. — Соси пальцы! — и он сосал. Я могу заставить его делать все! Я чувствую себя невероятно!

Затем его руки поползли по ее ногам, она раздвинула их и сказала, что делать, и он целовал ее внутреннюю сторону бедра, говоря строку, и черт, эти светильники жаркие, я так чертовски возбуждена… юбка задрана, трусики отодвинуты. — Целуй! — и он поцеловал. Ох, он хорош. О! Вот так, лижи алфавит. Боже мой, это… его язык во мне! Он пробует того парня во мне! О, что… это, должно быть, его палец… оо, он пробует меня и… нет, не вытаскивай… что ты… ОХ! — Медленнее! — О, это невероятно. — Стоп. Встань. Ближе. Я тут главная, парень. Маленькая Мисс хочет.

Крейг стоял, ухмыляясь ей, ее лицо скрыто, видны только глаза и рот. Она сидела, раздвинув ноги, и он смотрел, как она расстегивает его ремень и ширинку. Черт, ее рот потрясный. Да, вот так, соси.

Ее рот оторвался с хлопком. Она стянула его брюки до колен. Встала, указала на стул и сказала: — Сядь! — Он сел. Она повернулась к нему спиной.

— Спорю, ты хочешь это, да? — Она чуть потрясла попой. — Спорю, ты реально хочешь это… — она медленно согнула колени, почувствовала, как кончик коснулся ее, встала, повернулась. — Спорю, ты реально-реально хочешь, чтобы я оседлала тебя, вот так. — Она медленно опускалась.

— Ну, хочешь, мистер Рок-Звезда? — Кончик его члена касался ее киски, и она замерла. — Как сильно ты это хочешь, а? Мне встать, хм? Как сильно ты это хочешь? Что ты сделаешь? А? Что сделаешь?

Крейг не мог больше терпеть. Он приподнял попу с сиденья и вонзился в нее.

Ох, он толстый.

Затем она скакала на его коленях, разум затуманен похотью и властью, хвост с цветком подпрыгивал в силуэте. Унх, я чувствую себя невероятно, ух, ух, секс никогда не заставлял меня унх так чувствовать! Унх, я могу все! Я сильная, унх, я непобедима, оо, я женщина, услышь мой рык! И она кончила, громко.

Сцена закончилась, Гэри поздравил и поблагодарил за отличную работу. Она вернулась в гримерку, стерла фиолетовый грим и переоделась в уличную одежду. По дороге домой, все еще на адреналине, мысли кружились. Секс был норм, первый парень хорош, а у второго был талантливый язык. Но контроль — доминирование — над этими парнями… обычно бойфренды обращались с ней как с дерьмом; секс оставлял ее маленькой и использованной. Но полный контроль заставил ее чувствовать себя невероятно, мощно, бодро, живо.

Она съехала на обочину, достала телефон, открыла Google. Улыбнулась, думая: «Никогда бы не подумала, что буду искать это», и набрала: как стать доминатрикс?

Студенты университета ушли на лето на два месяца раньше школьников. Дуг был дома, закончив третий курс бухгалтерии. У него была полная стипендия, и летняя работа была не нужна, но он вернулся мыть посуду в старый ресторан на главной улице. Работа была легкой, он делал это с четырнадцати лет, и она давала кучу времени флиртовать с официантками. Плюс после семи лет работы с регулярными повышениями он зарабатывал больше большинства поваров.

Гэри, конечно, был рад видеть его, но, черт, мама суетилась. — Ты похудел, Дуг, они что, не кормят в той столовке? Ты уверен, что тебе тепло, не надо надеть куртку? На, съешь еще пирога.

Гэри иногда уговаривал Дуга сниматься в его короткометражках, и однажды старший брат даже надел нелепый костюм дракона для одного из первых фильмов Гэри с зеленым экраном. Но Дуг всегда был серьезным, всегда точным, особенно в математике — может, поэтому Гэри ее ненавидел — и это проявлялось во всем, даже в том, как он стоял или ходил. «Как будто у него толстая палка в заднице», — подумал Гэри.

…постой-ка… Картошка, ты хитрая маленькая…

— Эй, Дуг, можешь сделать мне одолжение на этих выходных?

— Конечно, малыш, что нужно?

— Я снимаю фильм, довольно амбициозный, и у меня есть роль для тебя…

На той неделе Софи и Гэри работали над реквизитом для четырех сцен: бар, машина, кухня и офис менеджера банка. Они также собрали костюмы для Молодой Жены, Официантки и Солдата. Костюм для Мужа уже был, а Дуг будет в своем сшитом на заказ тройке для Банкира («Если хочешь быть профессионалом, надо выглядеть профессионалом»). Он также наденет фальшивые очки — дешевые солнцезащитные без линз.

Стена была самым дорогим реквизитом, который Гэри сделал для фильма. Просто канализационная труба ПВХ и заглушка с фланцем. Приклеить трубу к заглушке, прикрутить заглушку к полу — и вот, тень стены. Этот реквизит обошелся в 25 баксов, а для этой сцены нужна была вторая, чтобы изобразить дверь. На второй трубе на уровне талии был прикручен теннисный мяч, похожий на ручку. Еще один винт на уровне глаз, и картонная табличка «Открыто/Закрыто» висела на веревочке. Дверь стоила 30 баксов и была самым дорогим реквизитом, использованным лишь раз, меньше секунды, но оно того стоило.

Наступила суббота. Джулия Филипс нервно постукивала пальцами по рулю. Она сидела в машине на парковке перед рядом одинаковых секционных ворот. Адрес она нашла. Не верилось, что она действительно собирается это сделать.

Конечно, Джулия проверила оценки Гэри за промежуточные экзамены. Он получил B по математике и обществознанию и A по английскому. Расписание оценок по драме было другим, без промежуточных, но она подозревала, что даже попытка снять этот фильм принесет ему автоматическую пятерку по этому предмету. B по математике компенсировала плохое начало семестра. Приходилось признать, он исправился и сдержал свою часть сделки.

Она знала, что Дениз и Трейси уже сняли свои сцены, но не знала, кто другие актрисы или актеры. Они были странно молчаливы, но Дениз сказала, что опыт был «веселым», а Трейси призналась, что «отлично провела время».

И все же Джулия нервничала. Идея симулировать секс на экране… да, это в силуэте, должно быть легко подделать… Гэри уверял, что грим полностью скрывает лица обоих персонажей друг от друга, никаких имен в титрах… Трейси сказала, что отлично провела время… Строки я, кажется, знаю… Я правда собираюсь это сделать?

Она глубоко вздохнула и открыла дверь машины.

Она вошла в дверь по указанному адресу и увидела Гэри, ждавшего ее. Он провел ее через склад. — Вот туалет, только холодная вода, к сожалению. — Мимо черной занавески у сцены он раздвинул другую. — Твоя гримерка.

Там был стол с зеркалом, окруженным лампами. Ваза с цветами, бутылка вина и бокал, тазик, кисть и поднос с фиолетовым гримом и губкой. На вешалке, подвешенной на проволоке к стойкам с занавесками, висел ее костюм: рубашка с короткими рукавами, галстук, короткая юбка и фартук. Гэри попросил принести кроссовки.

В гримерке стояли два дешевых стула, один перед зеркалом, другой сбоку. Она села перед зеркалом, Гэри взял другой стул.

— Помню, ты волновалась, что не запомнишь строки. Поэтому в обеих твоих сценах страницы сценария расклеены по декорациям. Некоторые на полу, на стойке бара, на «стене», на спинках передних сидений «машины», повсюду. Если забудешь строку, можешь секунду глянуть на сценарий. Если пауза затянется, я скажу «замри», не двигайся, я подскажу строку, и продолжим.

Он рассказал о гриме, как он поглощает зеленый свет, и лицо будет выглядеть безликим и черным, кроме глаз и рта. Сказал, что ее каштановые волосы тоже будут выглядеть черными в этом свете. Он был очень убедителен. Прошелся по сценарию, упомянул пару вещей о постановке, и она почувствовала себя гораздо увереннее. Затем он оставил ее готовиться, пока занимался делами.

Она разделась и надела костюм Официантки. Почти как то, что я носила официанткой — неужели уже девять лет? — хотя юбка короче. Она вспомнила того высокого ковбоя, о котором столько фантазировала. Он был высокий, с усами, похож на человека Мальборо. Джинсы такие обтягивающие, и, должно быть, он много ездил верхом, та попа, те бедра… Она мечтала, что он подарит ей детей. Но он был женат, с детьми, и его жена была такой красивой… этому не суждено было случиться. Но фантазии были прекрасны.

Он не упоминал про волосы, но на столе лежала резинка, и она решила, что он хочет, чтобы она собрала волосы. Вот, две секунды. Теперь грим, везде, кроме глаз и рта, сказал он. Окей. Легко. Фу. Я похожа на тех жутких калифорнийских изюминок.

Гэри позвал Официантку и Солдата на сцену. Она прошла по коридору из занавесок, повернула, поднялась на пару ступенек и затаила дыхание.

Боже мой. Ну, здравствуй, ковбой. Вау. В сценарии сказано, что он «высокий, широкий и мускулистый» — да, да, и о боже, да. Будто кто-то взял ее фантазийного ковбоя, сделал на два дюйма выше, плечи шире, мышцы выпуклее и надел на него костюм, слегка напоминающий военный. Он вошел на сцену с другой стороны. Лицо в том же гриме. Она видела только глаза и рот, и парик с короткой стрижкой. По крайней мере, она видела, что это парик. В тени он выглядел естественно.

Эта декорация была самой сложной во всем съемочном процессе. Настоящую машину использовать было нельзя. Вместо этого машина состояла из множества теней, сливающихся в одну. Два стула с приклеенными картонными формами изображали перед и зад машины. Ближе к свету интерьер состоял из двух стульев с мешками песка, представляющих передние сиденья, и низкого плетеного диванчика с патио родителей Софи — заднее сиденье.

Еще дальше две стойки, использованные для сцены гардеробной между Актрисой и Рок-Звездой, были укорочены до пяти футов, с приклеенной поперечной трубой ПВХ. Тонкая полоска картона приклеена к поперечине сверху, изображая крышу заднего сиденья. Еще одна картонная полоска шла по полу между стойками, отбрасывая тень пола. Картон, вставленный вертикально между «передними сиденьями», создавал тень передней двери, лобового стекла и крыши. Еще один кусок картона приклеен к диванчику, вырезан, чтобы выглядеть как скос от крыши к багажнику.

Когда все части были на месте, тень напоминала Dodge Dart 1973 года без задних дверей. Микрофоны приклеены к каждому переднему сиденью, еще один за задним. Страницы сценария приклеены к полу и спинкам передних сидений.

— Окей, это последняя ночь перед отправкой Солдата за границу. Он прощается со своей девушкой, Официанткой. Сцена должна быть горько-сладкой. Послушайте эту песню и представьте, что она о ваших персонажах. Это поможет поймать нужное настроение. — Он кивнул Софи, и она нажала Play на старом магнитофоне.

Корабль стоит готовый в гавани

Завтра в старую Англию он плывет

Далеко от твоей земли бесконечного солнца

К моей земле дождливых небес и бурь

И я буду на том корабле завтра

Хоть сердце полно слез от этого прощания

Ибо ты прекрасна, и я любил тебя нежно

Нежнее, чем могут сказать слова

Гладкий баритон Роджера Уиттакера почти довел Джулию до слез к концу песни. Мой парень, Солдат, уходит, может, не вернется, может, вернется в сосновом ящике… и он говорит, какая я красивая и как сильно меня любит… чертова песня.

— Окей, вы знаете, как это сыграть? Вопросы? О, Официантка, ты в галстуке и фартуке? Да, они не нужны для этой сцены, но понадобятся для бара, сними и брось за сцену, где вошла… окей, хорошо. Берите места, Официантка, начинай первую строку, когда готова.

Они сели на диванчик, откинувшись. Тень выглядела, будто они на заднем сиденье машины с прозрачными дверями. Он был таким большим, что их бедра касались. Вау, подумала она, это бедро почти как мой торс. Его рука толще моей ноги. Он выглядит таким сильным — пахнет чуть потом, будто только что тренировался, это даже приятно. Она глубоко вдохнула, взглянула на лист перед собой — ты глупишь, ты знаешь строку: — Ты прав, здесь сзади удобнее.

— Сегодня так красиво. Луна, озеро… ты. — Они поцеловались, четыре-пять секунд. Ммм. Он даже на вкус хорош.

— Хочу, чтобы ты не уезжал.

— Но я должен. Мои друзья рассчитывают на меня. Стране я нужен. Я должен. — Софи подавила хихиканье. Она знала, что Джордж, должно быть, давится этой строкой, может, его тошнит. Боже, она любила издеваться над этими парнями.

Песня крутилась в голове Джулии, пока они проходили сцену. Ты прекрасна, и я любил тебя нежно — каково это, быть той девушкой, которую этот Солдат оставляет? Этот Солдат, с телом, от которого ее ковбой кажется обычным. А если это он? Может, он чуть накачался за — неужели уже девять лет? Лица совсем не разобрать… иди сюда, ковбой…

Ей не стоило волноваться о строках, она помнила все, без проблем. Они страстно целовались, ее разум затопили воспоминания о ковбое, та чертова песня и, боже, он такой сильный. Он сложен как греческий бог. Отличный поцелуй. Ммм.

Ее строка. — Я хочу сделать для тебя кое-что, чтобы ты захотел вернуться домой. — Сценарий требовал расстегнуть его рубашку, но не уточнял как. Она была так возбуждена, что расстегивала рубашку зубами. Его глаза смотрели в ее, ее руки касались его кожи. Вау, какие грудные. Боже, пресс. Геркулес.

Она дернула, и подол рубашки выскочил из брюк. Разорвала рубашку. Нет, не Геркулес. В зеленом свете он больше как Невероятный Халк.

Она целовала вверх, ее рот покусывал его сосок, рука играла с другим. Все время он смотрел на нее, глаза в глаза. Он поднял руку и обхватил ее грудь, и она ощутила трепет, молнию от соска к пальцам ног и обратно к промежности. Ее язык рисовал круги вокруг его соска, рука скользнула к талии.

Никому не повредит, если я чуть посмотрю, правда? Или просто коснусь…?

Ее рука двинулась ниже, губы выше, и она целовала его, тира его через брюки. Да, я прощаюсь со своим горячим парнем и заставляю его хотеть вернуться ко мне. Теперь я на его коленях, и он говорит, что я красивая, и любит меня больше, чем могут сказать слова, и я заставлю моего ковбоя-солдата хотеть вернуться домой. Домой, ко мне!

Они целовались, его одна рука между ее ног, другая обхватывала ее и сжимала грудь, она с одной рукой на его шее, другой расстегивала пуговицу, тянула молнию, забиралась внутрь. О, он огромный. И твердый. Для меня! Он думает, что я красивая, и любит меня, и уходит, и я не хочу, чтобы он уходил, но он думает, что я красивая, и уйдет, и я хочу, чтобы он вернулся ко мне, домой ко мне.

Его рука поднималась между ее ног, и она раздвинула их. Его большое запястье задрало юбку, он почти добрался, о, пожалуйста, еще чуть дальше, и она застонала. Затем он тер ее, и она дрочила его член в брюках, а другая его рука была у ее талии, забираясь под рубашку, пока они целовались. Она раздвинула ноги шире, позволяя ему засунуть туда большую руку и делать, что хочет.

Он отодвинул ее трусики в сторону, и она почувствовала, как палец скользит по ее волосам. Она дрожала от возбуждения. Мой ковбой-солдат любит меня нежно, нежнее, чем могут сказать слова, и он любит меня, но должен уйти, и я не хочу, чтобы он уходил! Она застонала в его рот, когда его палец вошел в нее.

Ее рубашка задрана выше груди, бюстгальтер тоже, теперь бесполезный, ее груди свободно качались, пока он трахал ее большим толстым пальцем. Она запрокинула голову от удовольствия, и он наклонился, целуя ее шею. Его правая рука обхватывала ее, пока она сидела боком на его коленях, держа правую грудь, играя с соском, средний палец левой руки, как не слишком маленький член, вбивался в нее, затем он наклонился ниже и взял левый сосок в рот.

Она сходила с ума. О, это так хорошо, не останавливайся, не останавливайся. Он загнул палец и потер ее точку G, и она дернулась. Ух, о, о, о, нет, не останавливайся. Не останавливайся, что ты делаешь? Но он убрал обе руки. Ему пришлось, чтобы стянуть брюки до колен.

Теперь его маленький солдат стоял по стойке смирно, и она дрочила его, целуя, и так естественно было чуть повернуть тело, поставить левое колено сюда, правое туда, и она сидела лицом к нему, его огромный член прижат между ними. Он целовал ее, трогал ее груди, и она терла киску у основания его члена.

Он мой ковбой-солдат, и он любит меня, говорит, что я красивая, и уходит, и я хочу дать ему что-то, чтобы он вернулся домой ко мне. Домой ко мне!

Он положил руки на ее бока, пальцы почти обхватили ее, и легко поднял. Он выровнял ее киску с кончиком своего члена. Они все еще целовались, и он опустил ее на свой ствол.

Да! Да! Дай мне, ковбой! О, мой солдат, мой парень, он любит меня и думает, что я красивая, мой ковбой-солдат, дай мне! Да!

Он подбрасывал ее на своем члене, скользя вверх-вниз, поднимая и опуская ее своими большими сильными руками. Она была в экстазе. Наконец-то у нее был ее ковбой, и это было лучше, чем она мечтала. Такое горячее тело. Такой сильный, такой… мужественный! Да, дай мне глубоко, о, никто раньше не был так глубоко. Дай мне, малыш! Да, да, да! — Дай мне ребенка! — закричала она и кончила. Это спровоцировало его; он застонал и наполнил ее спермой.

— Стоп! Отличная импровизация в конце, Официантка, потрясающий финал сцены. Солдат, большое спасибо, молодец. Ты на сегодня закончил, можешь вернуться в гримерку и переодеться. Официантка, у тебя минут двадцать, пока мы разбираем декорации и ставим бар.

В гримерке мысли Джулии кружились. Я правда это сделала? Я правда это сказала? Его член был так хорош, я так втянулась, эта чертова песня… Я только что занималась сексом с Невероятным Халком, и теперь каждый раз, видя большого парня, буду гадать, не Брюс ли он Бэннер.

Хватит. Ты просто увлеклась моментом. Ты была так в персонаже, и настроение от этой чертовой песни, и воспоминания о ковбое, и черт, у него было классное тело, его член был так хорош… хорошо, что я все еще на таблетках, хоть и без парня два года… я правда сказала «дай мне ребенка»?

Просто спрячь это, просто интрижка, приятное воспоминание… о, вау. Это не должно ничего значить, просто веселье, но эмоции… это были искусственные эмоции, притворные, но сердце этого не знает. Если я снова услышу эту чертову песню, наверное, кончу на месте. Или заплачу. Или и то, и другое. Но черт, это было круто…

Она снова в костюме, на этот раз с фартуком и галстуком. Сняла резинку, быстро расчесала волосы и снова собрала. Глубоко вздохнула, расслабилась, глядя в зеркало. Услышала, как открылась и закрылась задняя дверь склада. Вот и все. Он ушел. Мой ковбой-солдат ушел.

Она смотрела на свои глаза в зеркале. Это просто игра света, этот блеск? Глядя на рот, она увидела широкую улыбку. О, вау, это было лучше, чем я представляла эту сцену, гораздо эмоциональнее, лучше любой фантазии о том ковбое. Я не представляла его таким сильным! Она вспомнила, как Дениз сказала, что было весело, и Трейси — что отлично провела время, и обе молчали о деталях! Они что-то скрывают? Они тоже трахались со своими актерами?

Она хихикнула. Я читала ваши сцены, примерно знаю, кого они играют. Трейси могла быть Молодой Женой или Маленькой Мисс, а Дениз — Актрисой или Эскортом. В любом случае, Трейси трахалась с Мужем, а Дениз — с Политиком. О, девочки, шалуньи, не поделились этим сочным сплетническим кусочком…

Гэри и Софи разобрали декорации машины, что заняло меньше времени, чем установка. Одеяло на диванчике старое и изношенное, подумала Софи, бросая его в мусор. Снятие картона, перенос диванчика и уборка остального заняли меньше пяти минут.

Установка бара была быстрее. У отца Гэри в подвале был уголок отдыха с маленьким баром. Кроме бара и шкафа с алкоголем, там были барные стулья и высокий, но маленький круглый стол на уровне стульев, с круговой подставкой для ног. Стол был удобен, чтобы поставить пиво, играя в бильярд.

Гэри одолжил стол и два стула из дома. Картон висел с нижней половины стола, с вырезом для подставки с одной стороны. Тень выглядела как профиль бара, сплошной с одной стороны и с подставкой с другой. Микрофон приклеен под столом, в тени картона. Барные стулья стояли с другой стороны, чуть смещены, чтобы обе тени были видны, с «дверью» в паре футов дальше. Реквизит «стены» был с другой стороны «бара»; к нему приклеены картонные вырезы, изображающие три ряда бутылок. Высокий стакан — одолженный из бара отца Гэри — стоял на столе, завершая декорацию.

Гэри позвал Официантку и Банкира на сцену. Она вернулась и впервые увидела Банкира. Это реально классный костюм. Отлично сидит. Выглядит дорого. Туфли тоже хорошие. Черно-фиолетовое лицо и фальшивые очки. Волосы зеленоватые. Ага, вообще без понятия, кто это. Но выглядит стильно.

— Окей, ребята, это закрытие паба, и Официантка с Банкиром — единственные, кто остался. Он ищет веселья и делает ей предложение. Вопросы? Окей, занимайте места… Официантка, начинай.

— Думаю, сегодня закрою пораньше. Тут совсем пусто.

— Правда? Ты лишишь меня шанса поболтать с красивой женщиной?

— О! Ну, я не видела, чтобы такие заходили сегодня.

— Я видел. Она все еще здесь.

— О, ты! Очень смешно. Нет, не могу держать открытым, слишком дорого держать свет, давай рассчитаем твой счет.

— Если настаиваешь. — Он вытащил что-то, похожее на пачку денег. — Но как насчет частной вечеринки после закрытия, только ты и я? — Он положил бумагу на бар.

— Мистер, твой счет всего тридцать баксов… тут как будто… пять сотен.

— Как я сказал, ты красивая женщина… — Он положил еще одну бумагу. Затем еще. Она стояла ошеломленная, он положил еще.

— Я… я… у меня есть парень… он — солдат… он очень большой…

— Ему не нужно знать. Я не скажу. Ты не скажешь. Никому не нужно знать. Просто маленькая… вечеринка после. Немного веселья. Наш маленький секрет. — Еще одна бумага. Он помолчал. — Или я могу уйти с деньгами… — Он потянулся к куче.

Ее рука метнулась, чтобы схватить деньги, и его рука с хлопком прижала ее.

— Так что скажешь? Как насчет того, чтобы… запереть дверь.

Она медленно убрала руку. Три такта, четыре, и она медленно пошла вокруг «бара», мимо Банкира к «двери». Перевернула картонную табличку, повозилась с ручкой секунду, затем повернулась и прислонилась спиной к двери. Он повернулся на стуле, чтобы видеть ее, все еще сидя.

— Приглушить свет.

Она махнула левой рукой, и Гэри выключил четыре из восьми зеленых светильников кнопкой на консоли. Бар теперь был почти в темноте у двери, а стулья казались освещенными снизу.

— Иди сюда. — Она подошла к нему. — Поцелуй меня. — Он раскинул руки. Она медленно подняла свои, затем резко сократила расстояние и поцеловалась с ним. Их руки обвили друг друга. Поцелуй длился долго. Он прервал его и встал.

— На колени.

Она посмотрела ему в глаза, не отрывая взгляда, опускаясь на колени перед ним.

— Положи руку на него.

Она потянулась, помедлила… и положила руку на него.

— Обе руки.

Она сделала. Тирала вверх-вниз, чувствуя его ствол, большими пальцами касаясь его яиц через дорогую ткань.

— Вытащи его.

Ее руки скользнули вверх, она возилась с застежкой, пуговицей, молнией, затем дрочила его через трусы, затем стянула брюки до щиколоток. Дрочила обеими руками через трусы, потянулась за пояс.

— Нет. Зубами.

Она укусила переднюю часть пояса, медленно оттянула, его эрекция скользнула по ее лицу от подбородка ко лбу. Стянула трусы до колен.

— Дрочи. Да. Обеими руками.

Она положила по руке с каждой стороны, дрочила вверх-вниз.

— Поцелуй. Да. Лижи. Продолжай дрочить одной рукой. Играй со своей сиськой другой. Да. Продолжай. Теперь тирай киску. Продолжай сосать. Сделай себя мокрой. Встань. Продолжай сосать, просто наклонись. Да, вот так. Черт, у тебя классные губы.

Его руки легко лежали на ее затылке. — Продолжай сосать. Стяни трусики. Да, медленно. Продолжай сосать. Сними галстук. Да. Расстегни рубашку. Да. Сними. Класс. Продолжай сосать. Теперь бюстгальтер. Да, о, это хорошо. Окей, стоп.

Банкир схватил другой стул, выровнял их, чтобы они были рядом на экране. — Сядь на этот. Ляг на тот. Да. Согни колени. Раздвинь ноги. Играй с киской. Тирай. Играй с сиськами тоже. Да, засунь палец внутрь. Банкир стоял, дроча свой член в дюймах от руки Официантки, яростно тирающей киску, ее юбка и фартук задраны выше талии.

— Вытащи и лижи. Вкусно? Засунь обратно. Прокачай пару раз. Вытащи. Протяни, чтобы я попробовал.

Она вытянула руку и указала пальцем на его рот. Когда он наклонился, чтобы взять палец в рот, он вонзил член в ее киску. Он сосал ее палец пару секунд, трахая ее.

— Играй с клитором, пока я тебя трахаю. — Его руки были на ее сиськах, одна ее рука между ног, другая за головой. Он трахал ее минуты полторы, пока она стонала, затем вытащил.

— На пол и открой рот. — Она слезла со стула, встала на колени, затем села, выгнув спину, ее соски торчали от маленьких грудей, запрокинула голову и открыла рот. Он засунул член ей в рот и хмыкнул. Она проглотила.

— Стоп! Отличная сцена, вы двое, классная импровизация в середине, Банкир, это реально улучшило сцену, а остальное вы идеально попали в строки! Официантка, большое спасибо, это было превосходно, сняли с одного дубля! Окей, ребята, на сегодня закончили, отличная работа всем.

Дуг приехал на съемки рано, до других актеров, чтобы посмотреть, какой бардак устроил его брат. Он был впечатлен декорациями, продуманностью всего. И, конечно, сценарием. Приходилось признать, эта тощая рыжая в очках, вечно тусующая с Гэри, повзрослела, и как писательница тоже.

Он надел костюм для роли Банкира. Даже с уголком платка, хотя камера не увидит эту тень. Запонки тоже. Все это часть образа.

Изучая строки, он не мог не слышать, как Официантка и Солдат проходят свои строки на сцене. Он замер. Я знаю этот голос. Слышал его тысячу раз. Я видел, как эти сочные губы издают этот голос. Она вызвала у меня мгновенный стояк, когда я впервые увидел ее в одиннадцатом классе, когда она начала работать консультантом в школе. Я придумывал любой повод, чтобы говорить с ней в выпускном классе о поступлении в Уортон.

И теперь я буду делать сцену в баре с женщиной моей фантазии. Сколько раз я мечтал трахнуть мисс Филипс? Не считал, нет точной оценки.

Он посмотрел на пачку «денег», что дал Гэри. Реквизит — просто газетная и принтерная бумага, нарезанная по размеру, сложенная и скрепленная резинкой.

Он открыл кошелек. — Я собирался купить новый костюм. Ну и ладно. — Он свернул свои деньги, как реквизит, обмотал резинкой и сунул в карман.

— Посмотрим, правда ли у каждого есть цена.

В машине Джулия засмеялась. Сначала за пределами моих самых смелых мечт, затем никогда в самых смелых мечтах…

Она потянулась, вытащила маленький сверток бумаг из бюстгальтера. Она засунула его туда, собрав в конце сцены в баре. Пять, шесть, семь сотен… тысяча долларов. Она снова засмеялась.

— Спасибо, Дуг, — сказала она вслух самой себе и уехала.

Их брак вошел в фазу «комфортной рутины». Они не надоели друг другу, просто — комфортно. Деннис и Нэнси Карсон были женаты шесть лет, с момента, когда она получила диплом учителя, прямо перед ее 22-м днем рождения. Повседневная рутина была стабильной, комфортной, и их двойной доход обеспечивал комфортную жизнь. Даже секс был хорош, но просто — комфортен.

Затем она увидела две сцены, которые ей предложили для Гэри, а потом весь сценарий. Она показала его Деннису. Он дразнил ее насчет симулированного секса, анонимных актеров. Прочитав строку Банкира, он смеялся до слез.

Той ночью секс был эпичным. У обоих в голове был сценарий, первые девять сцен. Они зажигали, и тут он сказал строку Банкира вслух. Она не могла остановить смех, затем он смеялся, и она шлепнула его по плечу. После он убедил ее взять роль Молодой Жены.

Следующие недели они включали первые девять сцен сценария в свою сексуальную жизнь. Десятую — нет, но первые девять были такими горячими… Деннис говорил строки парня, она — девушки. Ночь за ночью они заводились от сценария. Однажды она удивила его, сказав строки Банкира вместо Молодой Жены, он засмеялся и начал говорить строки Молодой Жены, и она оседлала его, как арендованного мула.

Обоим понравилась сцена «Клуба на высоте», и они несколько раз разыгрывали эту фантазию. Он не переставал дразнить ее насчет анонимности. — Что, думаешь, Эскорт и Солдат будут делать за экраном? Они не узнают друг друга, не смогут опознать… никто не узнает, что они делают на той кровати… увидят только тени… никто никогда не узнает точно…

Однажды в субботу, за день до съемок, они разыграли сцену Молодой Жены и Мужа, как в сценарии, прямо на кухонном столе. Она лежала на столе, ноги в воздухе, руки сжимали край, и он вбивался в нее, когда сказал: — Представь, что мое лицо в гриме… и твое тоже… и ты не узнаешь меня… и я не узнаю тебя… я могу быть кем угодно… — С каждой фразой она стонала громче, и когда он сказал, что может быть кем угодно, она застонала и кончила сильнее, чем помнила.

Той ночью в постели Деннис ел ее, и она начала дразнить его. — А что, если актер, играющий Банкира, реально наклонит меня над столом? А если мои трусики реально спущены, чуть-чуть? А если его член реально вытащен, и он большой, и он водит им вверх-вниз, щекоча мою киску? И я становлюсь мокрой, и он меня не знает, и я его не знаю, и никто никогда не узнает, кроме нас, и он чуть засовывает его внутрь… Деннис почти взобрался на нее и засунул член, кончив почти сразу.

Наконец, воскресенье. Она легко нашла место; рядом была автомастерская, где ей меняли масло. Гэри провел ее в гримерку, и она надела костюм и грим. Главной частью костюма был длинный парик, волосы заплетены в толстую косу с большим бантом сверху и маленьким ленточным бантом внизу. Одежда — простое платье без рукавов до колен и длинный шарф вместо пояса. Платье застегивалось на шесть пуговиц спереди, шарф стягивал талию. Вырез был низковат, и ее изгибы чуть вываливались. — Я реально хорошо в этом выгляжу, — подумала она, любуясь в зеркале. Она села, нанесла грим, закрыв все, кроме глаз и рта, как сказал Гэри. Затем надела парик, еще раз посмотрела, убирая выбившиеся пряди.

Она сидела, ожидая вызова на сцену. Строки она знала, и Деннис тоже. Улыбнулась, вспоминая вчера на кухонном столе. Деннис дразнил ее насчет реального секса с актерами: никто не узнает, кто ты, ты их не узнаешь, никто никогда не узнает, кроме тебя. Ты ведь расскажешь мне потом, да? Расскажешь про актера, играющего твоего мужа, делающего тебя на кухонном столе, Банкира, наклоняющего тебя над столом…

Он дразнил, что другие актрисы выносят мозги парням, которых не знают и никогда не узнают. А когда сказал «я могу быть кем угодно»… Она ощутила трепет даже сейчас.

Все еще ждет. А, черт, я не сяду за руль пару часов, бокал вина не повредит. Хм, Шато Фабрика. Прошлый год. Завинчивающаяся крышка. Хех. Они выложились на эту постановку.

Она сидела, медленно потягивая вино, читая строки в последний раз, вспоминая, как они с Деннисом разыгрывали эту сцену в спальне, а теперь на кухне. Скрестила ноги, расставила, здесь жарко? И тут Гэри позвал Молодую Жену и Мужа на сцену.

Увидев Мужа, она вспомнила слова Денниса: — Ты не узнаешь меня… и я не узнаешь тебя… я могу быть кем угодно… — И он был прав. В зеленом свете с боку она видела половину его лица, покрытого фиолетовым гримом, выглядящим черным. Она не могла разглядеть даже его нос, даже если он повернется к свету, фиолетовый поглощал зеленый, и он сливался с черными занавесками. Если бы не глаза и рот, он мог быть Безголовым Всадником.

Ну, он не мог быть кем угодно, мало кто выше шести футов. Его волосы в этом свете зеленоватые, что могло значить что угодно. Может, парик. Она не знала, кто он.

Она мысленно поблагодарила мать — у Нэнси не было татуировок.

— Помни, Молодая Жена, ты чувствуешь вину за то, что сделала с Банкиром. Знаю, мы снимаем не по порядку, но представь, что ты только что сняла сцену с Банкиром и впервые видишь Мужа после этого, и, хоть ты сделала, что считала нужным, все равно чувствуешь вину. Так что первый поцелуй должен быть отчаянным, окей? Занимайте места… Муж, начинай, когда готов.

Они прошли строки, она сильно запрокинула голову, он наклонился, и они поцеловались. — Он классно целуется. Приятный вкус. — Они прервались, продолжили строки.

— Стоп. Муж, помни, это до сцены с Маленькой Мисс. Ты не знаешь о Банкире, по крайней мере, пока твои сцены не закончились. Будь добрее к Молодой Жене, убери резкость из голоса, сделай его мягче, будто ты все еще очень любишь свою невесту. Окей, давайте с начала.

Они начали снова, поцеловались, и на этот раз было глаже, но Гэри опять остановил. Дал советы о паузах, какие слова подчеркнуть, и начал заново.

К третьему поцелую Молодой Жены и Мужа Нэнси чувствовала его возбуждение, прижатое к ней, ее дыхание стало неровным, с редкими вздохами. Слова Денниса вспыхивали в голове: Парень, играющий Мужа, держит твои лодыжки в воздухе вот так, и он не узнает, кто ты… Никто никогда не узнает, кроме тебя. Ты расскажешь мне потом, да? Образы, которые Деннис вложил в ее голову, и этот парень целовал ее очень хорошо, страстно.

Затем одна его рука скользнула к ее попе, другая трогала ее грудь через платье, он посасывал ее нижнюю губу, и это было так пошло, и она слышала, как Деннис дразнит, и это еще больше ее заводило. Из губ вырвался стон. Она выдохнула свою строку, и они продолжили сцену.

Она говорила Деннису, что проведет рукой по ноге и тазу парня, в четырех-пяти дюймах от центра, и тень будет правильной. Он дразнил, что никто никогда не узнает…

Она собиралась так и сделать. Он стоял спиной к ней, наливая «кофе» из реквизита. Она обняла его сзади, рука скользнула к его бедру. Окей, может, три дюйма от центра. Может, два. Когда рука двинулась ниже, она поняла, что его стояк еще не прямо вверх. Она не хотела попасть в яблочко, но вот, схватила его член через брюки. Ох, парень. Теперь он точно твердый.

— Никто никогда не узнает, кроме тебя. Ты расскажешь мне потом, да?

Муж поставил кофе и повернулся, как сказано в постановке. Ее рука не покинула его ширинку. Он наклонился и поцеловал ее, и на этот раз его руки ласкали обе ее груди. Она резко вдохнула, слыша слова Денниса: А если он тронет тебя, вот тут? А если одна рука опустится ниже, ниже, ниже, и начнет нежно гладить тебя, вот тут? Только Тень знает… но ты расскажешь мне потом, да? Ты расскажешь, как он трогал твои сиськи и гладил твою киску через платье, вот так…

Затем рука Мужа расстегивала ее платье, пока он целовал, и она развязала шарф на талии, позволяя ему упасть. Он расстегнул четыре верхние пуговицы, и его рука была внутри платья, скользя по боку. Черт, бюстгальтер быстро расстегнулся, подумала она, и его руки такие мягкие и нежные…

Она все еще тирала его ширинку, целуя, и теперь он держал ее голые сиськи, сжимая соски между большим и указательным пальцами. Никто никогда не узнает…

Ее платье лужей у ног, бюстгальтер сполз с плеч, они все еще целовались, соски видны в тени, и одна его рука была внутри ее трусиков спереди, пробираясь вниз. Затем его средний палец тирал ее очень мокрую киску, двигаясь вперед-назад и виляя из стороны в сторону, сводя с ума.

Никто никогда не узнает точно… ты расскажешь мне потом, да? Расскажешь, как опустилась на колени, расстегнула брюки Мужа, засунула руку в его трусы, почти обхватив его…

Она прервала поцелуй и опустилась на колени. Да, Деннис, я расскажу, как расстегнула пуговицу, стянула молнию, провела руками по нему, прежде чем спустить брюки. Расскажу, что на нем были боксеры, и как медленно они сползали, и как наконец бум, его член выскочил и нацелился прямо мне в рот. Расскажу, как я наклонилась, посмотрела Мужу в глаза и поцеловала кончик его пениса. Как медленно открыла рот, пока этот поцелуй скользил по головке. И расскажу, что его глаза закатились, когда я начала водить языком из стороны в сторону и скользила все дальше, заглатывая все больше его члена. Да, Деннис, никто никогда не узнает точно, но я расскажу тебе потом…

Она открывала горло, дыша носом, заглатывая все больше члена Мужа. До самого основания, затем высунула язык, почти касаясь его яиц. Он не мог долго терпеть.

Тень этого медленного минета была крайне эротичной. — Это чертовски крутая игра, Алан, — подумал Гэри.

Она сделала меньше полудюжины движений вверх-вниз, и он поднял ее на ноги, подхватил и посадил на стол позади. Это был «кухонный стол», просто маленький складной стол, но в таком ракурсе тень выглядела правильно. Он уложил ее, попой на край, и медленно стянул ее трусики, ее ноги торчали вверх.

Никто никогда не узнает, что происходило за экраном. А если он начал целовать и лизать тебя, вот тут? А потом чуть — ближе? А если он начал лизать тебя… вот тут… вот так? И если засунул в тебя палец, или два, вот так — ты расскажешь мне потом, правда?

О да, я расскажу, как его язык порхал, как бабочка, на моей бабочке. Как его язык был таким легким, вверх по одной стороне, вниз по другой, прямо посередине, как он целовал мой клитор. О, я расскажу, Деннис, как его язык проник в меня, загнулся вверх и как он трахал меня языком, пытаясь достать точку G. А затем как он начал лизать мой клитор и засунул два пальца внутрь, трахая меня пальцами, пока лизал.

Ты не узнаешь его, и он не узнает тебя, и никто никогда не узнает точно, что происходило там, в тенях. Это мог быть сосед. Мэр. Другой учитель. Ты ведь расскажешь мне, если он попробует тебя трахнуть, правда? Расскажешь мне все потом?

О, да, я расскажу, как он встал, и как я была мокрая, и какое у него неожиданно мускулистое тело, ни унции жира. И я расскажу, как мои ноги были в большом V, и его пальцы все еще во мне, тирали то место, что ты нашел, да, о да, вот оно. И как он шагнул вперед, вытащил пальцы, и как я застонала. И я расскажу, как его лицо было в гриме, и мое тоже, и я не могла его узнать, и он не показывал, что знает меня, и свет был зеленый, с боку, такой горячий!

О, да, Деннис, я расскажу. Расскажу, как этот мужчина, которого я никогда не встречала и не узнаю, взял свой член в руку, и как он тер его по одной стороне моей киски и по другой, и как это покалывало и ныло. Расскажу, как я чувствовала, как он двигался вверх-вниз посередине, дразня меня, становясь мокрым от меня, и как мое дыхание стало короткими вздохами.

Никто не сможет сказать, что вы делали за экраном. Только ты и он будете знать точно. А если он был пошлым и попробовал засунуть его в тебя по-настоящему? Ты расскажешь мне все потом, правда?

О, да, я расскажу, Деннис. Расскажу, как он смотрел на меня, глубоко в глаза, как я видела в его глазах потребность и страсть, едва сдерживаемые, умоляющие. И я расскажу… расскажу… Ох! Расскажу, что он тер его так близко, чуть надавливая, и как я посмотрела ему в глаза… И я расскажу, что… я только чуть…

…кивнула…

Ох! Да! Деннис! Расскажу, что это был лишь легкий кивок, и что Ох! Он засунул его внутрь, и я была Ох! такой мокрой, что он вошел до конца, и Ох! что он был больше тебя, но не лучше, просто иначе, и Ох! как тот стол трясся и скрипел этот бедный микрофон, и Ох! Как я крепко обхватила его попу ногами, и Ох! Мои руки сжимали его предплечья, и Ох! Расскажу, как он Ох! дал мне Ох! глубоко, и Ох! никто никогда Ох!

Стол рухнул, но парик остался, и она держалась за его руки. Он притянул ее к себе, ее руки обвили его шею, ноги обхватили спину, его руки скользнули к ее попе, его член пронзал ее снизу.

И я расскажу, Деннис, как сильно я кончила, и как он выстрелил глубоко во мне, и как было так много, что вытекало из меня вокруг его члена. И я расскажу, как режиссер крикнул «Стоп» и сказал, отличная работа, я могу использовать все до момента, когда стол сломался, и этого хватит для сцены. И как Муж повернулся к свету, поцеловал меня и мягко опустил, чтобы никто не видел, как мы распутываемся. Никто, кроме нас, не знает точно.

Гэри и Софи готовились к следующей сцене. Стол не сломался, болт просто выскочил. Хорошо, он был арендованным, и нужен для стола Банкира.

— Глянь-ка. — Гэри был достаточно близко к Софи, чтобы услышать ее шепот. Она указывала на пятно на полу. Небольшая лужица, блестящая и бледно-зеленая в этом свете. — Фу. Кажется, они реально это сделали.

Гэри был шокирован. Затем надел шляпу продюсера: еще одна проблема. — Принесу бумажные полотенца. Займись столом, ладно?

Она взяла картонный фасад и приклеила его скотчем к столу. Теперь тень выглядела как большой дорогой письменный стол. Стул, только что использованный в «кухне», получил похожую обработку: ПВХ в форме перевернутой U для подголовника, картон на боку, чтобы казаться мягким креслом. Другой стул она поставила на место, которое Гэри только что вытер.

Нэнси Карсон была в гримерке. Она все еще голая, ее палец погружался в киску, вытаскивая немного спермы, чтобы попробовать. Это твоя вина, Деннис, все эти поддразнивания, и ты так завел меня этой сценой. Знаешь что? Я расскажу тебе все. Расскажу правду. Расскажу все. И расскажу, как оставила его сперму внутри весь день. Но не скажу, пока ты не кончишь во мне первым. Никто никогда не узнает точно, кроме меня и его, и ты всегда будешь гадать, правда это или фантазия. И мне не придется лгать. Она улыбнулась.

Она вытерлась мочалкой, надела белье, платье и шарф. Проверила себя в зеркале; грим чуть смазался, но немного. Не растаял от жары или пота. Хорошо. Она подкрасила, поправила парик. Была готова, когда Гэри позвал Молодую Жену и Банкира на сцену.

— Ты ведь вымыл руки после уборки, да? — пробормотала Софи. Он метнулся в туалет и вернулся через минуту, смущенный. Она закатила глаза. Мужики!

— Окей, Банкир, это твоя главная сцена. Очень важно сказать ту строку — ты знаешь какую — абсолютно бесстрастно. Молодая Жена, после его строки, сделай растерянное лицо и сосчитай до четырех в голове перед следующей строкой. Вопросы? Окей, занимайте места, Банкир, начинай, когда готов.

— Входи, дорогая, присаживайся.

Они прошли строки, и Банкир сказал свою строку. Гэри покачал головой, стараясь сдержаться. Он знал, что так будет. Все знали эту строку. Софи знала, она ее написала. Банкир знал, очевидно, и Молодая Жена знала, они видели ее на странице раз за разом. Но как Дуг сказал эту строку… о, ради бога, теперь все смеются.

— Окей, окей, окей… ладно, все… — Бывали у вас такие приступы хихиканья, когда смех других вызывает твой, а потом кто-то хрюкнет или засмеется так, что пукнет, и это снова всех заводит? Конечно, бывали.

— Ладно (смех) окей (хихи) Окей! Окей, ладно, все, давайте с начала, и Банкир, пожалуйста, ради бога, бесстрастно. Окей, места, и, когда готов. — На второй раз Банкир хихикнул на середине строки.

— Окей, стоп, ладно, давайте… попробуем так. Не двигайтесь, держите позу, и Банкир, просто попробуй ту строку, повторяй ее. Говори, пауза секунд пять, и снова, раз десять-пятнадцать.

Банкир повторял строку, и к концу несколько раз сказал бесстрастно.

— Окей, замри. Думаю, мы выберем одну из них. Окей, Молодая Жена, продолжай, когда готова. — Она сказала строку, и они продолжили.

— Ну, дорогая, ты отстаешь по ипотеке на три месяца. Я не хочу отбирать твой дом.

— Но что я могу сделать? Мы скоро догоним, обещаю!

— Боюсь, это не сработает. Однако, возможно, я могу помочь. Может, мы с тобой договоримся, поможем друг другу.

— Что ты имеешь в виду?

— Стоп. Молодая Жена, эту строку нельзя говорить томно, нужно чуть наивно и с легкой тревогой, окей? Давай с «Боюсь, это не сработает». Начинай, Банкир.

Они сказали строки, и Банкир обошел стол, встав между столом и стулом, где сидела Молодая Жена. — Ты привлекательная женщина, знаешь.

Она отрепетировала эту последовательность «осознания» с Деннисом много раз. Она посмотрела на Банкира — очень классный костюм — на его скрытое лицо, затем на ширинку, затем с открытым ртом в шоке на лицо, на пол, снова на лицо, затем на ширинку. И потянулась рукой, нерешительно, будто к огню, боясь обжечься.

Никто не узнает, кто ты, и что произошло. Но ты расскажешь мне все, да? Как ты лизала его, как конфету, и как он стал очень твердым, и как он наклонил тебя над столом, задрал юбку. И как ты зацепила большими пальцами трусики и спустила их чуть-чуть… ты расскажешь мне все, правда?

О, Деннис, ты не знаешь и половины того, что я расскажу. Расскажу, как я следовала нашей практике, начиная неохотно, затем втянулась, и плакала, потому что было так хорошо. Как он вбивался в меня. И расскажу, как это было не так, как мы представляли, как он вытащил, засунул большой палец в меня, прокачал пару раз, и как его член вернулся в мою киску. И расскажу, как тот палец, теперь скользкий, давил на мою попу, медленно, и он работал, ввинчивая палец глубже в мою попу, пока трахал мою киску.

И о, Деннис, расскажу, как чувствовала себя такой пошлой. Расскажу, что он вытащил палец, затем член из меня, и я хныкала. Расскажу, что его член давил на мою дырочку в попе, и как я замерла, стараясь расслабиться, и как головка его члена медленно входила в мою попу. И, Деннис, расскажу, как он медленно, так медленно, входил и выходил, чуть глубже, сначала было некомфортно. И расскажу, о, вау, я никогда так не чувствовала, никогда не имела член полностью в попе, даже твой, Деннис.

Да, я расскажу все. Расскажу, как сказала: «Да! Трахай меня в попу!» — хоть этого нет в сценарии. И как я стонала, когда он наполнил меня спермой. И расскажу, как потом избавилась от нее, но не скажу про сперму первого парня, все еще в моей киске, пока ты не кончишь во мне.

После сцены Гэри поблагодарил обоих за отличную работу. После того, как она умылась и переоделась, он проводил ее из склада. Он был единственным, кто знал, кто она, и не знал точно, что она сделала.

Ей не терпелось вернуться домой, чтобы рассказать Деннису все.

Она отпила кофе, стоя у кухонной раковины, глядя на детей, играющих на заднем дворе. Муж вошел, налил себе чашку и присоединился к ней у окна. Она улыбнулась ему и обняла за талию. — Ей нравится новый домик на дереве, — пробормотала мама Софи.

Он улыбнулся, и они смотрели на детей. Он отпил кофе. — Они такие милые вместе.

Ее глаза расширились, и она открыла окно. — Эй! — крикнула она. — Не хочу, чтобы ты лазил на крышу того домика! Спускайся на балкон прямо сейчас, пока не свалился и не сломал шею!

— Боже мой, он шикарный, — мелькнула мысль у Эбби Ферт, когда она увидела полуголого Аполлона перед собой. — Как в «Супер Майке». Боже мой… эти грудные… этот пресс… эти РУКИ… о боже…

Она выпила рюмку для храбрости, прежде чем ехать через город по адресу, что дал Гэри. Припарковалась в двух кварталах и пошла пешком. Если бы увидела знакомого, сразу бы ушла. Место нашла легко; просто склад в ряду таких же, рядом несколько бизнесов — а, автомастерская, правдоподобное отрицание. Быстрый взгляд вокруг, и она вошла в комнату с занавесками вместо стен.

Гэри ждал ее. Показал туалет и гримерку, обсудил последние детали сценария, строки для акцента, темп, блокировку. Она была довольна им. Вот он, ее ученик, руководит ею, полностью раскован, сосредоточен, помогает, профессионален, контролирует — настоящий Режиссер. Конечно, она знала все строки. Он подбодрил ее и оставил готовиться.

Бутылка вина, бокал и букет цветов — приятный штрих, подумала она. Сбросила уличную одежду, надела костюм, который был больше ткани, чем она ожидала, но сидел хорошо, и намазала лицо фиолетовым гримом.

Однажды, подумала она, расчесывая волосы перед зеркалом (лампы вокруг, как у кинозвезды!), однажды я буду смотреть, как этот мальчик — этот молодой человек — принимает Оскар. А я здесь, беру ключевую роль в, возможно, лучшем сценарии после Шекспира, в полнометражном дебюте будущего лауреата Оскара.

И тут начались бабочки. Сначала тихо, внизу живота. Видимо, они там размножались, потому что их стало больше, и еще.

Руки задрожали. О черт. Не это снова. Не сейчас!

Бутылка вина уже открыта — завинчивающаяся крышка — а, прошлый год был неплохим… первый бокал ушел слишком быстро. Помедленнее, девочка.

И тут Гэри позвал Эскорта на сцену. Окей, глубокий вдох, задержи. Расслабься. Выдох. — Иду! — Вдох, задержи, выдох. Ты можешь. Ты справишься.

Она встала и пошла. Нет, не так, будь Эскортом. Лучше. Походка. Хорошо. Бедра. Мммхмм.

К тому времени, как она поднялась на сцену, она была в персонаже, вход слева. Она была Эскортом. Сексуальной, подумала, будь сексуальной…

— Здравствуй, Эскорт, — голос Гэри. — Здравствуй, сахар, — ухмыльнулся он Софи, сидящей рядом.

— Готов повеселиться?

— Знаешь, что да, малыш, — промурлыкала она.

— Окей, ты в персонаже, отлично. — Громче. — Можно Солдата на сцену, пожалуйста?

Он не выглядел солдатом в этом наряде, но его тень слегка напоминала военную. Большой парень, хотя, может, симпатичный под этим фиолетовым гримом… в этом свете видны только его глаза и рот…

Она тоже не выглядела эскортом, но ее тень намекала на вечернее платье с разрезом до бедра. На деле это была короткая юбка с двумя кусками ткани, плохо пришитыми к поясу, и футболка, разрезанная и сшитая, чтобы казаться топом с открытыми плечами. Магия кино!

Они сказали строки, его про отпуск и скорую отправку, ее про любовь к мужчинам в форме. Затем дошли до момента, где она снимает его рубашку.

— Боже мой, он шикарный. — Ее руки стягивали его рубашку, скользя по его вау плечам и черт его рукам, и рубашка слетела.

— Стоп. — Ей понадобилась секунда, чтобы очнуться. — Можно снова с… «да, может, но в основном скучно»?

Они дошли до снятия рубашки, и Гэри снова их прервал. — Что-то не так. Солдат, встань с другой стороны Эскорта — она должна тянуть тебя, не толкать. Поменяйтесь и давай с начала.

Они снова прошли сцену, и на этот раз сняли рубашку Солдата без остановки Гэри. Она тихо шептала «пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста» внутри, когда дошли до этого момента, и почувствовала облегчение, снова увидев это полуголое тело. Хотела увидеть остальное. Она импровизировала со следующей строкой и легко коснулась грудных Солдата — сплошное мясо. Снова бабочки.

Соберись, девочка! Скажи строку! Это… это… о боже, нет, не сейчас…

— Замри! — Солдат и Эскорт замерли, ее пальцы все еще касались его груди. — Э, строка: «Я могу заставить тебя забыть об этом». Окей, давай.

— Я могу заставить тебя забыть об этом, милый, — проворковала она. Они продолжили строки. Она расстегивала его ремень, его руки на ее плечах — боже, его руки больше моей головы! — затем расстегивала пуговицу, опускала молнию… это… его… боже, он огромный… мигнул свет.

— Стоп! Окей, вы двое, перерыв пять минут, лампа перегорела.

Добежала ли она до гримерки? Не помнила. Вино. Черт, пролила, перелила, дрожу, помедленнее, соберись, девочка, пей, ммм, вдох, задержи, выдох, фух. Глоток, успокойся, глоток. Актерство. Ты актриса, это роль, все притворное. Глоток. Ааа. Вино не так уж плохо. Вот, расслабься, ты крутая, все круто, о боже, он шикарный. Шшш. Пей вино. Глоток. Дыши. Дыши. Дыши. Глоток. О, пусто. Есть еще.

Она не была пьяна, но бабочки вырубились. Когда Гэри позвал обратно, она была спокойна и вернулась на сцену в персонаже. Не сексуальна, не совсем. Соблазнительна. Ага, вот оно, соблазнительна, все глаза на тебя, даже женщины, ммхмм, я поняла, и все хотят.

Они прошли строки, она знала, что попала. Сняла его рубашку, и она была Эскортом, видела это миллион раз, не впечатляет, нет. — Я могу заставить тебя забыть об ээээтом, сахар. — Это ее голос, эта лисица? Боже, она так возбуждена… и ее руки на его о, он пульсирует, он огромный, эти руки, поднимают меня и несут к кровати, о да, он поднял меня, как перышко…

Солдат стоял, глядя на нее, видны только глаза и губы в странном гриме и свете, и начал снимать брюки. Боже мой, это не реквизит для тени, это настоящее… и его бедра…

Он сложил брюки, повернулся и положил на стул. Классная попа… он чуть вспотел, кожа блестит…

Он повернулся, сказал строку и пошел к ней. Затем целовал ее, а она водила руками по его спине и попе, и боже, его тело… и он стягивал ее рубашку, ее грудь выскочила, и он сосал ее.

Она потеряла контроль. Была в моменте, он был шикарный, алкоголь, и теперь он целовал ее живот, ниже, его лицо между ее ног, и она шептала пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста. И он пожрал ее, ее разум взорвался, и она кричала Трахни меня! Трахни меня! Затем он целовал ее, и она потянулась, направляя его внутрь. О, он слишком большой. Оооо. — Медленнее. Чуть глубже, чуть назад, чуть глубже… какая строка? Ты актриса, это притворство, какая строка?

Она сказала. Да! Это она! Это строка! Я актриса, это притворство, о о о она целовала его, и ее ноги раздвинулись так широко, как могла.

Это заняло пару минут. Он был возбужден, она теряла разум от похоти. Он взревел, наполняя ее, и она закричала.

— Ииии стоп! Отличная работа, вы двое! Выглядело совершенно реально! Это будет сильное начало фильма. Солдат, можешь переодеваться. Молодец, ты реально попал в сцену. Эскорт, можешь сделать перерыв, мы остановились, чтобы подготовить следующую сцену. У меня есть пончики, если голодна.

— Соберись, девочка, — сказала она вслух, но была одна в гримерке.

Это было актерство, притворство… она была так близко, когда Гэри крикнул «Стоп». Боже, какое тело… она потянулась между ног… боже, он реально кончил в меня. А, вот мочалка… Мы не притворялись… я была так близко, я чувствовала, как он выстреливал во мне, я кричала, я была так близко…

Я не могу снова. Слава богу, я намазала этот фиолетовый грим, и он тоже, мы могли бы пройти мимо на улице и не знать точно. Думаю. Надеюсь.

Все в силуэте! Даже не нужно касаться другого актера. Соберись, девочка, еще одна сцена, и она важная. Успокойся… вино… легче, девочка, полбокала, успокойся. Боже, какое тело он… шшш, глоток. Сосредоточься на следующей сцене, разберись с этим позже. Учи строки.

Менять почти ничего не пришлось. Они использовали тот же набор «борделя» для сцены десять, что и для первой, но он был в беспорядке. Софи скривилась. Простыни на «кровати» (многое можно сделать с пластиковыми ящиками, фанерой, мешками песка и пеной) точно нужно менять. Софи была рада, что нашла дешевые простыни в долларовом магазине. Старую выкинула. Она продолжала убирать, пока Гэри обсуждал последние детали с Политиком.

Гэри подошел к гримерке Эскорта. — Тук-тук, — сказал он у занавески.

— Минуточку. — Она поправила одежду. — Входи.

— Отличная работа в первой сцене. Именно то, что я искал. Тени были полностью убедительны. Готова снова выбить из парка?

— Я… постараюсь.

— Если будет вполовину так же хорошо, будет круто. Окей, пару минут, и приходи на сцену, когда готова. — И ушел.

Вдох, задержи, выдох, фух. Ты справишься, девочка. Ты владеешь персонажем. Сосредоточься, контролируй. Ты крутая, все круто. Это отличные строки, будь благодарна. Дыши. Дыши.

Она уже поправила волосы. Одежда в порядке. Фиолетовый грим на месте, выглядит ужасно. Как виноградная маска для пилинга. Еще глоток вина. Окей, ты справишься, вставай. Войди в персонаж, ты не просто сексуальна, ты секс. Мммхмм, вот так, виляй бедрами. Не спеши, поднимайся по ступенькам, будто соблазняешь того, кто сзади. Мммхмм. Походка, виляние, походка, виляние, заставь их пускать слюни.

Она стояла в центре сцены, одна нога за другой, рука на бедре. — Ну здравствуй, сахар.

Гэри ухмыльнулся. Работать с актрисой, которая знает, что делает и как войти в персонаж, гораздо лучше. Это не миссис Ферт на сцене, это Эскорт.

— Добро пожаловать, Эскорт, рад тебя видеть. Можно Политика на сцену, пожалуйста?

— Хмф. Да, конечно, рад быть здесь с такими замечательными гражданами этой великой страны. — Тревор был самым опытным актером в труппе Гэри. Он был во всем. Привык говорить строки перед камерой для Гэри, принимать его указания. «Ему стоило брать драму в школе, — подумал Гэри, — получил бы пятерку без усилий». Полностью в персонаже. Софи знала, что делает, когда писала эту роль для него в этой сцене.

Эбби чуть не засмеялась, увидев наряд Политика. Слишком маленький костюм, странный лысый парик, фальшивые очки, нос и брови. Выглядел нелепо.

— Окей, отлично. Это последняя сцена, которую надо снять, и последняя в фильме. Вопросы ко мне перед началом? …Окей, тогда… камера работает, займите позиции, Политик, начинай, когда готов.

Они встали на метки, и Тревор начал сцену. Строки лились, затем она была в его объятиях. Поцелуй, наверное, лучше выглядел в тени. Он сказал еще строку, и Гэри сказал: — Стоп! Поцелуй выглядел неправильно. Помните, это чисто деловая сделка, хоть они притворяются, что нет. Давай снова с твоей большой строки, Политик.

Они дошли до поцелуя, Гэри снова прервал. Снова с начала, и на этот раз поцелуй был дольше, чем нужно. Они продолжили строки, и Гэри снова остановил. — Тот поцелуй дал мне идею. Эта сцена должна вызывать дискомфорт у зрителей. Попробуйте держать этот неловкий поцелуй гораздо дольше, чтобы зрители хотели, чтобы он закончился. Снова с начала.

Они встали на метки, сказали строки, поцеловались, и это длилось и длилось. Она втянулась; был язык. Она чувствовала, как он твердеет, прижимаясь к ней, начала тереться. Наконец прервали поцелуй, продолжили строки, и она чувствовала зуд, который был почесан, но не удовлетворен, возвращающийся. Сцена перешла к «кровати», они говорили строки, он касался ее, она его, и «ЧТО Я ДЕЛАЮ?» она вскочила. — Простите, простите, простите, Гэри, я не могу, я просто… простите! — Она убежала со сцены.

Гэри моргнул. Это что, правда? Он встал, Софи положила руку на его плечо. — Дай ей минуту, окей? — Он кивнул, сел обратно. — Э, Политик, перерыв пять минут, наверное. — Тревор встал с кровати и ушел направо в гримерку за вейпом.

Через пару минут Гэри был сзади: — Тук-тук.

Пауза. Пауза. Пауза. — Входи.

Она была в ужасном состоянии. Грим уже снят, переоделась в уличную одежду. Бутылка вина пуста. Она плакала.

— Эй, ты в порядке?

Она шмыгнула носом. — Нет, Гэри, нет, я не в порядке. Буду, но не сейчас. Простите. Я не могу.

— Не хочу давить, если хочешь, можем сделать перерыв на час и попробовать снова…

— Нет, Гэри, простите, нет. Я не могу. Я перешла… простите. Мне надо идти.

Он видел по ее лицу, что бесполезно. Кивнул. Глядя в ее глаза, подумал о бутылке вина. — Может, взять такси домой, да? — Он проводил ее к входной двери, и она ушла, вызывая такси по телефону. Вспомнила автомастерскую — правдоподобное отрицание.

Гэри сел рядом с Софи, глядя на пустую сцену. Глубокий вдох, выдох, посмотрел на руки. Что, черт возьми, теперь?

— Фальшивый Шемп, — сказала Софи. — Можно использовать фальшивого Шемпа.

Он посмотрел на нее, сидящую справа. Он делал это раньше, однажды заставил Тревора играть близнецов, надев на Джорджа парик и заставив его пригнуться до роста Тревора, снимая со спины, Тревор говорил за обоих. Но кого он… о, черт, нет. Ни за что.

— Я могу. Могу сыграть Эскорта. Знаю все строки наизусть. Знаю, как это сделать. Могу набить подкладку… нет, не качай головой. Нет времени. Нам нужна эта сцена. — Она встала. — Пойду переоденусь. Можем начать через пять минут и закончить за пятнадцать. — И ушла в гримерку, где была миссис Ферт.

Гэри был ошеломлен. Ну и что, черт возьми, делать? Хочешь снимать фильм или нет? Потратил все деньги зря? И что, черт, Картошка?

Но вот она на сцене. Ее тень выглядела похоже. — Готов ко мне, малыш? — Ага, она умеет играть, была в моих короткометражках…

— Эмм… наверное… э… Политик, давай.

Тревор вернулся в персонажа. — Да, сэр, всегда приятно быть в этом прекрасном городе, хе хе хе. — Каждый дюйм пошлый политик, и у Гэри мурашки по коже.

— Окей, эм… думаю, надо… эм… хм. Что-то не так. Свет такой же? Один не тусклее? Не смотри прямо, они слишком яркие…

— Гэри.

— О. Эм. Да. Эээ… Поехали, наверное.

Они сказали пару строк, пошли на поцелуй, и Гэри крикнул: — Стоп! Хм. Нет. Нет, что-то не так. Ээ. Снова с начала, но… эээ… медленнее?

Софи и Тревор переглянулись. Оооокей. На метки, Тревор начал сцену. Они растянули, сделали неловкие паузы, и на четвертой-пятой строке Гэри крикнул: — Стоп! Нет, это не работает. Как насчет… эмм… как насчет…

— Гэри, давай. Надо снять эту сцену.

— Эмм… думаю… с… с… хм… попробуй… может, если ты… эмм…

— Гэри.

— Да, я… эмм… окей, давай попробуем… как насчет, если ты… если ты… эмм…

— Гэри!

— Окей, как насчет… ээ… может… эмм…

Она начала злиться. — Гэри, это не похоже на тебя. Что ты хочешь, чтобы мы сделали?

— Знаю, знаю, но… эмм… может…

— Гэри! Будь Режиссером! Прими решение! Почему ты такой… такой идиот в этом? Нам нужна эта сцена для нашего фильма!

— Идиот? Нашего фильма? Это мой фильм! Я Режиссер и Продюсер! Ты просто писательница!

Она слетела со сцены за секунды, почти бегом схватила сумку со стула рядом с ним, вылетела через дверь в машину. Шины визжали, когда Гэри открыл дверь склада, и она уехала.

Тревор не знал, что делать, вернулся в импровизированную гримерку, стер грим, переоделся в уличное. Обошел к передней части сцены. Ага, никого. Отлично. Посмотрел на камеру; она все еще записывала. Нажал стоп, выключил зеленую подсветку с консоли. Студия погрузилась в темноту. Он достал телефон, подсветил им, нашел дверь, запирая на выходе. Остановился, увидев Гэри, сидящего спиной к воротам, с головой в руках. Тревор снова отпер дверь, закрыл ее, сел рядом и вытащил сигарету.

Закурил, глубоко затянулся, выпустил пару колец. — Ну и бардак.

Гэри издал звук между стоном и хрипом.

— Что с тобой не так? Почему ты нас остановил? Это ТА сцена, Гэри, она нужна для твоего фильма. Без нее остальное — просто, не знаю, порно с теневыми куклами.

— Я не мог на это смотреть, Трев. Я просто… не знаю, окей!

— Не знаешь. Чушь.

— Не знаю почему, Трев, просто что-то было не так, когда она делала эту сцену.

— И я не знаю, почему она не бросит твою жалкую задницу.

Это вызвало взгляд. — О чем, черт возьми, ты? Она даже не моя девушка!

Тревор моргнул, ошеломленный. — Она права, знаешь. — Затянулся. — Ты полный, первосортный, класс А, чертов идиот.

— Чт-?

— Чувак! — Он покачал головой. — Ты аутист? Она твоя девушка, сколько я себя помню! Все знают, что вы вместе, вы всегда были вместе! Ты серьезно не знаешь? Ты настолько слеп? Она веселая, умная, красивая — почему, думаешь, никто не зовет ее на свидания? Все знают, что вы пара!

— Ты спятил.

Тревор начал злиться. — Гэри, ты мой лучший друг. Знаю тебя с десяти лет. И сейчас хочу тебя отлупить. Как кто-то с таким — видением! — может быть таким чертовски слепым? Ты так сосредоточен на мире через камеру, гоняешься за тенями, что не видишь, что прямо перед тобой? Ты мой лучший друг, но не я твой лучший друг. Она! Чувак, это очевидно всем, эта девчонка всегда была от тебя без ума. Не верю, что ты такой чертовски глупый.

— Она просто Картошка! Мы просто друзья!

— Ага? Кто была первой девчонкой, которую ты поцеловал? Еще кого целовал? — Тревор распалялся. — Когда выходит новый фильм, кто идет с тобой? Когда мы толпой, кто всегда, я имею в виду всегда, сидит рядом с тобой? Чей номер первый в твоем быстром наборе? Кто всегда был первым в быстром наборе, с твоего первого телефона?

— И черт, как ты принимаешь ее как должное. Кто пишет сценарии для твоих фильмов? Кто сделал титровую последовательность? Кто еще согласился бы выйти и взять роль без предупреждения? Все ради тебя! Ты хоть раз сказал ей «спасибо»?

Тревор встал. — Мне надо идти, потому что я реально хочу пнуть тебя по заднице. Чертов идиот. — С отвращением на лице Тревор щелкнул сигаретой в канаву и пошел домой.

Гэри не заметил, что рот открыт, пока комар не сел на язык. Какого? Плюнул.

Он вернулся внутрь, включил свет, нашел ключи, телефон, куртку, выключил свет и запер. Завтра надо убирать. Теперь он без денег и времени, и нет шансов закончить фильм. Он в заднице.

Он шел домой, миллион мыслей кружились, борясь за внимание.

Трев спятил. Моя девушка? У меня нет девушки. Я киношный ботан. Никогда не было девушки. Она просто Картошка.

Что делать? Может, утром позвоню мисс Филипс, спрошу, сделает ли еще сцену… нет, не сработает, пока она приедет, я уже буду разбирать, и Картошка уехала в костюме… Моя девушка? Из всех тупых идей Тревора…

Он продолжал идти.

Может, склею строки других актрис, повторяющиеся в десятой сцене… нет, не сработает, Политик должен говорить половину строк, это разрушит сцену, контекст… Моя девушка?

Он проверил телефон. Быстрый набор? Нет такого, просто список избранных… и вот, наверху… он остановился. Черт возьми.

…она…

…

…Трев прав. Я полный чертов идиот.

Он пошел быстрее. Еще быстрее. Через пару шагов побежал.

Ее подушка была мокрая. Перевернула. Думала, больше не может плакать, и теперь просто злилась. Этот придурок. Этот Чертов Глупый Идиот Придурок!

Нам нужна была эта сцена! Она связывает весь наш фильм! Этот — придурок!

Телефон зажужжал.

Нет. Нет. Нет, ты не можешь. Я даже не посмотрю. Нет.

Этот чертов придурок. Я так старалась. Вложила себя. Знаю каждую строку наизусть. Я написала! И мне плевать, я знаю, что могла бы вытянуть эту сцену. Я могла бы симулировать, что нужно. Я точно знаю, как подчеркнуть какие слоги, точно!

Просто! ПРОСТО писательница! Этот чертов — ПРИДУРОК!

Телефон снова зажужжал. Она яростно махнула рукой и схватила его. Заткнись, мне так лучше, подумала она никому в частности.

Два сообщения от этого идиота придурка, конечно. Открыть…

Дом на дереве. Пожалуйста.

Пожалуйста.

Этот придурок. Подумала пару секунд, отправила

Ладно.

Окей, придурок, послушаем, что скажешь.

Через балкон Домика на дереве он увидел, как в ее спальне зажегся свет, через минуту погас. Пару минут спустя она лезла по лестнице. Села напротив, глаза пылают. Он не мог встретить взгляд и опустил глаза.

— Окей. Я здесь. Говори.

— Ты была права. Я идиот.

— Хорошее начало. Продолжай.

— Тревор тоже был прав.

— Это не про Тревора. Это про то, что ты вел себя как большой ребенок и по непонятной причине саботировал наш фильм! Мы оба слишком старались, чтобы ты просто выбросил это!

— Ты права, что не про Тревора, но он согласен с тобой. Еще сказал, что я принимаю тебя как должное, что я слеп — слишком занят погоней за тенями с камерой, чтобы видеть, что прямо перед мной.

— И что прямо перед тобой?

Он посмотрел в эти огни. И не мог, не хотел отвести взгляд. Они смотрели друг другу в глаза, пока он говорил.

— Годами я думал, что кино — моя страсть, что хочу заниматься этим всю жизнь, сколько смогу. И хочу! Мне нравится снимать фильмы, рассказывать истории, и я хочу делать это для жизни. Но фильм, любой фильм — это тени, движущиеся на экране, выдуманные истории; это не реальность. Возьми эти тени, посвети на них, и они исчезают, пуф, их нет. Это иллюзии. Они не важны. И я понял, когда ты собиралась выйти и сделать ту сцену, что есть нечто, что я ценю гораздо больше. Я никогда, никогда не хочу видеть, как ты занимаешься с другим парнем, даже если это актерство, симуляция и в силуэте. Я одержим кино и наслаждаюсь им. Но кино не самое важное для меня. То, что передо мной, важнее всего.

Пока он говорил, огонь в ее глазах изменился. Она злилась, когда лезла на дерево. К концу его речи огонь стал другим, все еще горячим, но тлеющим.

— Лучше поцелуй меня. Прямо сейчас, черт возьми.

Он поцеловал, и она тоже. Было неловко целоваться в Домике, сидя со скрещенными ногами, наклоняясь, касаясь только коленями, пальцами и губами, но мир на мгновения исчез.

Она прервала поцелуй. — Ляг.

Он огляделся. — Как?

Она закрыла люк. — Ляг на него, ноги через балконную дверь.

Он лег, и она оседлала его. Возобновили поцелуй, страстнее, ее грудь вздымалась, тираясь о его грудь, ее бедра терлись. Она чувствовала, как его член пульсирует в джинсах, твердый как камень под ней.

Она села, он попытался тоже, но она медленно положила руку на его грудь, и он расслабился. Сняла легкую куртку, стянула свитшот через голову. Теперь только футболка; он видел, что без лифчика. Она схватила его запястья, подтянула его руки к низу футболки, засунув его пальцы под ткань, к коже. Затем наклонилась и снова начала целовать.

Их языки танцевали, пока он засовывал руки под ее футболку. Касался ее спины, плеч, боков. Ее дыхание стало хриплым, и наконец он коснулся ее груди. Он почти слышал голос Тревора: «Чьи сиськи ты первым трогал, идиот?»

Ее дыхание стало рваным, пока он целовал и играл с ее сосками. Она снова прервала поцелуй, села с выражением лица, от которого глаза Гэри расширились. Он видел такой взгляд в документальном фильме, на морде льва, заметившего раненую газель в Серенгети.

Она спрыгнула, стоя на коленях рядом, потянулась к его члену. Пальцы обвели его контур через брюки пару секунд, затем она набросилась, расстегнула пуговицу, расстегнула молнию. Одним движением стянула верх трусов обеими руками и опустила рот прямо на его член.

— Черт возьми, Картошка. — Гэри застонал, пока она сосала, лиза вверх-вниз, глядя ему в глаза, стягивая брюки с приподнятой попы. Затем она стряхнула свои штаны, за ними трусики. Дрочила его член одной рукой, сосала, яростно тирая киску другой. Она сбросила штаны с одной ноги, встала. Снова оседлала его, начала тирать киску о его член, штаны и трусики теперь вокруг правой лодыжки.

— Я берегла себя, ждала тебя. Больше не буду ждать.

Мысль мелькнула в голове Гэри, вызванная неделями съемок. Она увидела его лицо.

— Не волнуйся, жеребец. Я на таблетках, и ты мой первый. И я знаю, что я твоя первая тоже. — Двойной смысл не ускользнул. Она наклонилась, целуя его, его руки на ее попе и сиськах, пока она тирала киску по его члену. Потянулась, потерла головку его члена у входа в киску, почувствовала, как она скользит по клитору, и вздохнула: — Готов ко мне?

— Софи, — простонал он, — …милая…

Она думала, что видела достаточно порно, исследуя сценарий, чтобы знать, как сделать, чтобы не было больно. Много порно. Оооочень много порно. Видела это сотни раз и представляла больше, и теперь… — Просто не двигайся минуту, окей? Дай мне задать темп.

Он кивнул, напряжение, потребность и похоть на лице. Она поцеловала его, и медленно он вошел чуть-чуть. Боже, видео не говорили, что так будет. Она почувствовала, как его член уперся в девственную плеву, надавила, и ой, но затем он прошел, и стало гораздо лучше, и ОХ. Так полно. Замерла на мгновение.

— Я сделал тебе больно? — обеспокоенно сказал он.

— Шшш… — сказала она, поцеловала его. Начала двигаться, медленно, и стало еще лучше. Ммм. Затем она отскакивала все сильнее, и о о о о Унх, и почувствовала, как его тело напряглось, как пружина.

— Софи, я сейчас… — простонал он.

— Да. Ух ух ух да. Да ух ух ух, сделай это. Во мне.

Это решило дело. Он издал хрип, опорожняя яйца глубоко в нее. Она чувствовала, горячо, наполняет ее, и ОХ, и она кончила. Сильно.

Они лежали, она оседлала его, целуясь и лаская друг друга, медленно приходя в себя.

— Знаешь, есть способ закончить наш фильм, — пробормотала она.

— О? Я весь внимание, — сказал Гэри.

— Два фальшивых Шемпа. Ты можешь надеть костюм потолще, чтобы соответствовать фигуре Тревора, и сыграть Политика. Для сцены не нужно, чтобы Политик или Эскорт полностью раздевались. Я сыграю Эскорта. Можем снять сегодня, и ты изменишь свой или голос Тревора, или оба в софте, а я попробую подражать миссис Ферт. Мы оба знаем строки наизусть. Можем закончить фильм.

Она помолчала, ухмыльнулась: — …и нам не придется ничего симулировать…

Они поспешно оделись, прыгнули в ее машину, и она повезла их в студию. Его осенило, и слова вылетели раньше, чем мозг догнал. — Насчет миссис Ферт, как ты узн… то есть… эм…

Она засмеялась, остановилась на красный, посмотрела на него. — Я знаю, кто все, глупый. Я знаю тебя лучше всех. Молодец, что заставил Ву играть Маленькую Мисс. Она последнее время ко мне добрее. — Она вдавила газ, как только загорелся зеленый, и они были у склада, не успев сказать

Он отпер дверь, запер за ними. Зеленая подсветка, включить. Набили пену в его футболку, надел рубашку сверху. Идеально, нужная пузатость. Надел лысый парик, нос и очки Гручо, встал за экраном, пока она снимала короткую пробу. Вышел, сравнили его вид со сценой Тревора с миссис Бойчук. Подправили пену, еще десятисекундная проба, решили, что достаточно близко.

Она надела костюм Эскорта, потребовавший подкладки сверху, чтобы соответствовать впечатляющей груди миссис Ферт. Она была на дюйм ниже Ферт, Гэри на дюйм ниже Тревора, так что рост не имел значения. Еще десятисекундная проба с ней, решили, что лучше не будет.

Он запустил камеру, занял позицию. — Окей, поехали, — сказал Гэри. Начал сцену.

Диалога было минут две-три, многое — прямые цитаты из фильма. Та строка была смешной, когда говорил Банкир, но от Эскорта, с легким презрением к Политику, она имела совсем другой смысл, совсем не смешной. Было несколько строк во время секса, но многое импровизировалось. Ей было легче, почти без дискомфорта, и так хоооорошо. Они закончили сцену.

Гэри и Софи, держась за руки, обошли к передней части сцены, сели и посмотрели снятую сцену. Они обнимались на соседних стульях, глядя, как их тени соблазняют друг друга, совокупляются. Через пару минут секса она шепнула:

— Нельзя это использовать, Огурец.

Он посмотрел на нее, смирившись. — Знаю, Картошка. Диалог норм, но…

— Но секс неправильный. Это должна быть чисто деловая сделка между пошлым политиком и эскортом.

— А мы сняли не это.

— Нет. Это были два любовника, занимающихся любовью. — Они поцеловались. Поцелуй длился. Он снова твердел.

— Хочешь второй дубль? — подмигнул он.

Она засмеялась. — Если я не ошиблась, это наш третий раз за ночь. Еще бы.

Они снова сделали сцену, снова попали в строки, и на этот раз, когда он начал, он просто вбивался в нее. Она начала кончать, а он продолжал вбивать, сильнее, быстрее и… животно. У нее был еще один оргазм, и еще. И затем она закричала его имя. Не имя персонажа, он просто Политик. — ГЭРИ!

Он засмеялся, кончая в нее третий раз за ночь.

Это вызвало ее смех. Они смеялись, целовались, полуплакали, крепко обнимая друг друга.

— Ну, думаю, мы запороли этот дубль, — хмыкнул он, гладя ее волосы.

Она улыбнулась ему мечтательными глазами. — Что тебя так задержало? — Поцеловала его. — Последние два года я почти бросалась на тебя.

Он ухмыльнулся. — Трев прав. Я был чертовым идиотом. Но учусь. — Поцеловал ее. — Спасибо. За все. — Скоро их руки гуляли по телу друг друга, исследуя. Он начал целовать ее шею, то мягкое место под ухом, покусывая мочку, вдыхая, пробуя, и она застонала. Она начала дрочить его, и быть восемнадцатилетним чудесно. Они смогли сделать третий дубль. На этот раз остались в персонажах. Было легче, оба были слегка болезненны и усталы. Софи думала, что неделю не сможет ходить нормально. Закончили сцену, посмотрели второй и третий дубли.

— Окей, все. Третий дубль идет в фильм. Это конец. Первый и второй сохраняю навсегда. Они только для нас. — Он улыбнулся ей. Затем они обнимали друг друга, просто отдыхая, его рука на ее плече, ее голова в изгибе его шеи.

Через пару минут решили, что на ночь закончили. Уборка подождет до утра. Выключили все, заперли и ушли.

Когда он сменил статус на Facebook на «в отношениях с Софи Тейлор», комментарии подтвердили, что он был слепым чертовым идиотом.

ни фига себе, Шерлок.

ну да, конечно.

только с вечности

это мое шокированное лицо

спасибо, Капитан Очевидность

Даже ее отец издевался:

Срочные новости из Испании: Генералиссимус Франсиско Франко все еще мертв.

Они разобрали сцену и гримерки, упаковали все в ее машину (понадобилось пять поездок вдвоем, хорошо, что хэтчбек), вернули арендованное, освободили склад. Следующую неделю Гэри готовился к финальным экзаменам, монтировал фильм, менял голоса в софте, выправлял звук, добавлял фоны с хромакеем и проводил время с Софи.

Как устроить показ для актеров, сохраняя их анонимность, даже друг от друга? Или дать им способ притвориться, что они не знают, кто есть кто?

Маленькое черное платье Владимира Путина показывало впечатляющее декольте. Он смотрел вверх на очень накачанного Ричарда Никсона, тихо болтая. По комнате маленькие группы по двое-трое ждали, когда Гэри начнет фильм. Рядом Барак Обама и Джимми Картер выглядели как Лорел и Харди, перешучиваясь с Маргарет Тэтчер. Хиллари Клинтон хихикнула и игриво шлепнула Дональда Трампа по руке, задержав пальцы. Билл Клинтон в обтягивающем синем платье демонстрировал длинные подтянутые ноги; он и другой Никсон флиртовали с Джоном Маккейном.

— Спасибо, что пришли, — сказал Гэри, с Софи рядом. — Если все сядут, начнем шоу.

Большой экран телевизора в маленькой комнате: почти кинотеатр, решил он. Титры пошли, лошадь карусели двигалась в такт музыке Крейга:

Карусель. В ролях: Игроки Карусели. По пьесе «Хоровод» Артура Шницлера. Адаптация для экрана: Софи Тейлор. Музыка: Крейг Дюмон. Режиссер: Гэри Салливан. Продюсеры: Гэри Салливан и Софи Тейлор. Глава первая: Солдат и Эскорт.

Маленькая, предвзятая аудитория смеялась в нужных местах, ахала вместе, наслаждалась своими выступлениями. В темноте было немного шалостей, тяжелое дыхание под масками. Шоу закончилось слишком быстро. Поодиночке и парами большинство актеров вскоре ушли.

Маргарет Тэтчер подошла к Гэри после показа. — Гэри, прости, что… подвела тебя.

— Все окей, мы справились, все получилось.

— Нет, это не окей. Ты рассчитывал на меня, а я подвела. Хочу загладить вину. — Она рассказала, что задумала.

Миссис Ферт стала агентом Гэри по дистрибуции. У нее были связи в мире артхаусного кино, она позвонила нескольким людям, отправила сжатые видеофайлы. Несколько кинотеатров заинтересовались, и три показали «Карусель» по неделе. Рейтинг R. Отзывы начали поступать:

«Режиссер явно талантлив и адекватно использует свою уникальную среду, но визуально постановка грубовата. Иногда качество звука приглушено и откровенно плохое местами. Но история обманчиво хороша, ведет зрителя по одному пути до последней сцены, где выясняется, что мы шли совсем другим. История хорошо выстроена и рассказана, актеры, хоть и явно любители, полностью убедительны, особенно Эскорт. Не буду спойлерить финал, он меняет взгляд на весь фильм. Стоит посмотреть второй раз».

Это не был блокбастер. Даже не хит. Не шедевр, но и что? «Темная звезда», «Клерки» и «THX-1138» тоже не шедевры, а посмотри, где теперь Джон Карпентер, Кевин Смит и Джордж Лукас. Сколько фильмов снял Кевин Смит, тридцать семь?

Гэри вернул большую часть денег, но в итоге это был небольшой финансовый убыток. Но это не важно. Он снял полнометражный фильм, его показали в кинотеатре, люди платили свои деньги, чтобы посмотреть. Ни один отзыв не был совсем плохим, все хвалили историю, никто не заметил разных актеров в последней сцене, так что уловка сработала.

У артхаусных режиссеров тоже были связи, и несколько копий фильма попали в Голливуд, в руки руководителей. Люди были впечатлены сырым талантом режиссера, но им очень нужна была эта сценаристка.

Еще до поступления в киношколу, до выпуска из школы, Гильдия Режиссеров начала требовать с него взносы. Софи тоже платила взносы Гильдии Сценаристов. И оба были с этим согласны. Они зацепились в киноиндустрии, и будущее впереди.

Они сдали финальные экзамены. Гэри вытянул средний балл B по математике, и оба выпустились.

Да, они были молоды, но никто не удивился. В основном семья и несколько друзей, ничего грандиозного. Они копили на киношколу для него и на становление ее как сценаристки; у нее уже был агент, и три студии сделали предложения. С такими предложениями она могла содержать их, пока он учится, а после выпуска небо — не предел.

Фотографии делали перед большим деревом во дворе ее родителей, прямо под маленьким домиком на дереве с милым балкончиком.

Им было девять лет, они читали комиксы в Домике на дереве. Вдруг она сказала, если он покажет свое, она покажет свое. Он показал, и она показала. Засмеялась, сказала, что похоже на маленький розовый огурец, и будет звать его Огурцом. — Ага? Ну, твое похоже на… на… на картошку! Если ты когда-нибудь, КОГДА-НИБУДЬ назовешь меня Огурцом, я буду звать тебя… Картошкой!

КОНЕЦ

— --

Это перевод рассказа A Carousel In Silhouette от автора anonymousreader. Заранее выражаю благодарность за оценки и комментарии.