АНТЕЙ

Кровь за кровь. Смерть за смерть. Только так и никак иначе. А ведь я сразу сказал Алии, что это плохая идея, и лучше выбросить её из головы. Но моя своевольная сестрёнка как обычно всё сделала по-своему. Алия решила, что в свои шестнадцать уже достаточно взрослая, чтобы и дальше сидеть у меня на шее, и поры бы уже самой приносить деньги в дом. Для этого она устроилась работать служанкой к одному инквизитору, искренне веря, что служитель господа нашего уж точно не причинит ей вреда. Но она ошиблась. Надругался этот выродок над моей сестрой, а потом на улицу выкинул, из-за чего Алия, посчитавшая, что от такой грязи ей никогда не отмыться, покончила с собой, спрыгнув с колокольни на мостовую.

Смерть сестры сильно меня подкосила. Если бы не Бриса, не знаю, сумел бы я от этого оправиться. Как только горечь от потери Алии слегка притупилась, её заменила всепоглощающая ненависть. Думал, сейчас средь бела дня вломлюсь в дом этого выродка, и проломлю ему башку кузнечным молотом, и неважно, что потом со мной за это сделают. Но потом собрался с мыслями, и понял, что если открыто нападу на мага, всё это может плохо для меня закончиться, и Алия в итоге так и останется неотомщённой. Действовать стоило не так открыто. Пробравшись ночью в дом этого негодяя, и сумев застать выродка врасплох, я проделал в нём кучу дырок, а потом для верности ещё и горло перерезал. И хоть убивать людей мне раньше не приходилось, это оказалось не так уж и сложно. Ненамного тяжелее, чем разделывать кролика.

Но сделав то, ради чего пришёл, и выбравшись из дома, я практически лицом к лицу столкнулся со светловолосой девушкой в белой мантии, зачем-то пришедшей к своему собрату посреди ночи. Ей я причинять вред не хотел, но у меня не осталось другого выбора. Она хорошо меня разглядела. Оставь я её в живых, непременно угодил бы сначала в темницу, а затем и на виселицу. Горло ей я перерезать не стал, ограничившись несколькими ударами ножом в грудь, после чего оттолкнул смертельно раненную храмовницу в сторону, и сбежал. Понятия не имею, кто она. Возможно, грешков на ней ничуть не меньше, чем на этом дохлом выродке. Именно так и пытаюсь себя успокаивать, но получается паршиво. Праведница она или грешница, значения не имеет. Я убил её только потому что она меня видела.

Добравшись до своего дома, первым делом отмываю нож и руки от крови. Внимательно осмотрев одежду, никаких пятен на ней не обнаруживаю. По-хорошему, надо бы выбросить всё лишнее из головы и лечь спать, ведь время уже позднее. Но заснуть не получается. Только закрываю глаза, сразу же вижу перед собой лицо той девушки. Может это проклятие какое-то посмертное? Или проснувшаяся совесть? Поняв, что всё равно не смогу уснуть, быстренько одеваюсь и иду к своей невесте. Живёт она совсем близко, минут в десяти быстрой ходьбы. Добравшись до её дома, громко стучу в дверь. Открывает мне сонная Бриса в плотной белой сорочке.

— Что случилось? – интересуется она с лёгким волнением в голосе.

— Я зайду?

Девушка кивает, отходя в сторону. Зайдя в её хибару, думаю, как бы лучше рассказать о случившемся, но вместо этого хватаю Брису, резко притягиваю к себе и целую в губы. Это не первый наш поцелуй. Ранее Бриса уже признавалась мне в любви, и была готова отдаться. Но я тогда отказался, пообещав дождаться первой брачной ночи. Сегодня я это обещание нарушу. Плотно сомкнувшая губы Бриса пытается вырваться, и даже легонько лупит меня своими ручонками по спине и бокам. Она всё ещё невинна, и не привыкла к такому обращению. Я же не раз захаживал в заведение мадам Арнес, где успел поднабраться опыта. Признайся Бриса в своих чувствах ко мне пораньше, и этих походов могло бы и не быть.

Так и не получив ответа, прерываю поцелуй, прижимаю девушку к стене и запускаю руку ей под сорочку. Когда мой палец проникает в её сухое лоно, Бриса вся сжимается. Лишь добравшись до хрупкой преграды, понимаю, что веду себя как грубое животное. Нельзя так вести себя с влюблённой девушкой, да ещё и с такой хрупкой. Не её вина, что мне сейчас так хреново. Вряд ли Бриса знает, как удовлетворить мужчину, но это и не нужно. Я всё сделаю сам.

Подхватив девушку на руки, неси её в комнату, где укладываю на кровать.

— Сними свою сорочку, - бросаю я, освобождаясь от одежды.

— Ты уверен? – нерешительно бормочет моя невеста.

— Уверен. Снимай.

Бриса подчиняется. Вижу, что делает она это неохотно, но сам останавливаться не собираюсь. А ведь до этого я ни разу не видел её без одежды. Пышными формами она похвастаться не может, но и изъянов в её внешности тоже не замечаю. Симпатичная девчушка с не самой большой грудью, худенькая и с узкими бёдрами. Когда она носила длинную юбку, это было не так заметно. Советую Брисе расслабиться, на что она нерешительно кивает. Отчётливо вижу, что девушка этого не хочет. Тогда подхожу к ней, беру за подбородок, и обещаю всё сделать как можно аккуратнее, после чего замечаю во взгляде Брисы облегчение. Она по-прежнему не хочет вот так внезапно прощаться с невинностью, но в то же время доверяет мне.

Чтобы расслабиться было проще, начинаю ласково поглаживать её бёдра и живот. Когда добираюсь до груди, замечаю, что дыхание Брисы участилось. Хороший знак. Наклонившись, снова целую её в губы, и на этот раз девушка отвечает, приобняв меня одной рукой за шею. Не отрываясь от этих нежных губ, трусь своим мужским достоинством о бёдра Брисы. Девчонки из заведения мадам Арнес помогают члену окрепнуть другим, гораздо более приятным способом. Но предлагать Брисе сделать что-то подобное я не собираюсь. Отстранившись, продолжаю ласкать лежащую подо мной девушку. Взволнованной она уже не выглядит. По затуманившемуся взгляду и влаге между ног, понимаю, что Бриса уже готова меня принять. Напомнив девушке, что будет больно, подвожу член к её лону, вставляю и потихоньку проталкиваю вглубь. Добравшись до хрупкой преграды, сначала накрываю рот Брисы ладонью, затем рву девственную плеву. Девушка дёргается и начинает ворочаться. Вижу, что ей больно, но кроме напоминания, что всё скоро пройдёт, ничего сделать не могу. Член тоже не вынимаю, продолжая оставаться внутри.

Убрав руку ото рта Брисы, вновь начинаю поглаживать гладкий живот.

— Пожалуйста, вытащи его! – просит девушка жалобным тоном.

— Всё нормально. Просто доверься мне, - заверяю Брису.

Оставаясь внутри, не прерываю ласки, надеясь, что это поможет хоть немного ослабить боль. Как только делаю пару осторожных пробных толчков, узенькая норка Брисы так и давит на мой член. Сама же девушка, когда я начинаю двигаться внутри неё, тихонько всхлипывает. Сами всхлипы скорее усталые, чем болезненные. Если Бриса снова попросит меня прекратить, не уверен, что смогу это сделать. Глубже погружаясь в её лоно, наклоняю корпус вперёд, так что моё лицо оказывается прямо напротив лица Брисы.

— Дыши глубже, - советую я, сделав небольшую паузу.

Девушка охотно следует моему совету, делая глубокие вдохи и выдохи, и когда я снова начинаю осторожно двигаться внутри неё, через какое-то время на смену усталым всхлипам наконец-то приходят возбуждённые стоны. Стонет она совсем не так, как девчонки из увеселительного заведения. Они старались делать это как можно громче, в процессе крича, чтобы я не останавливался. Стоны Брисы звучат гораздо тише, но в них намного больше искренности. Как только девушка обнимает меня двумя руками за шею, и покрепче прижимает к себе, пристраиваю свою голову на её груди. Слишком узко, слишком приятно. Не в силах терпеть, ускоряюсь, загоняя член как можно глубже, и после дюжины толчков изливаюсь в Брису. Сама она в момент извержения тоже вздрагивает, а её тепленькая пещерка ещё сильнее сужается. Дышит Бриса тяжело, словно после долгого бега. Продолжая оставаться внутри неё, отстраняюсь лишь после того, как мой член вновь становится мягким, и ложусь рядом.

— Я убил его, - признаюсь сразу, едва дыхание Брисы выравнивается.

— Кого? – не понимает лежащая рядом девушка.

— Выродка, из-за которого умерла Алия. Его больше нет.

Повернув голову в сторону, девушка бросает на меня обеспокоенный взгляд. Ни за что бы не признался в содеянном, окажись на её месте кто-то другой. Но Бриса – не просто моя невеста. Она была хорошей подругой моей сестры. Смерть Алии – наша общая потеря. Своими планами о мести с Брисой я не делился, но она знала, кем был выродок, надругавшийся над моей сестрой.

— Тебе нужно как можно скорее покинуть Трисел, - взволнованно заявляет она в ответ на моё признание.

— Ни к чему это. Я останусь здесь.

— Тебя казнят!

— Только если ты кому-то об этом расскажешь. Потому что больше никто об этом не знает.

— Ты уверен, что тебя никто не видел?

Вновь вспоминаю храмовницу, в чьей груди проделал несколько дырок. Верю, что Бриса будет держать язык за зубами, но про эту деталь решаю умолчать. Ни к чему ей знать об этом.

— Уверен. Беспокоиться не о чем.

Успокоенная моими словами, Бриса кладёт голову мне на грудь. Поглаживая её по макушке, улыбаюсь. Не знаю, что помогло сильнее, секс или откровенный разговор, или же всё вместе, но чувствую, что, по крайней мере, этой ночью буду спать спокойно.

САРИНА

Обычно мои раны затягивают очень быстро, если только не нанесены магией света. Но рассечённая Чазом ладонь саднит и кровоточит. По идее, смерть от потери крови мне не грозит, ведь я и так мертва, но неприятные ощущения, к которым вскоре добавляется головокружение, настолько реалистичны, что на всякий случай отрываю от рубахи кусок ткани, и перевязываю им руку. Бойся своих желаний, ведь они могут исполниться. Тот, кто это сказал, не так уж глуп, как может показаться. Отправляясь на вечернюю прогулку, я хотела вновь хотя бы на время почувствовать живой. Почувствовала. Через боль и кровь. Ни этого я хотела. Совсем ни этого. Закинув меня в дом, Чаз так и остался снаружи. И это не радует, а скорее настораживает. Что-то не так с этим домом. Не получилось выбить не то что дверь, но даже окна. Всю здоровую руку об них отбила, а на стекле даже трещины не появилось. Дело явно не в самом стекле или двери. Это какая-то магия. Не убивающая, но сдерживающая. Тот, кто приготовил эту ловушку, был уверен, что я сюда приду.

Пока прохаживаюсь по первому этажу в поисках выхода, клякса на груди вновь начинает зудеть, от чего хочется её как следует расчесать. Такое ощущение, будто мне под кожу запустили червей или жуков. Но это только цветочки. Понемногу возвращается голод, и вот уже по-настоящему пугает. И пусть потеря контроля над собой – это не самое худшее из того, что может со мной случиться, превращаться в неуправляемое животное мне не хочется. Дойдя до лестницы, замираю, увидев рядом с перилами на втором этаже какого-то мужика лет сорока пяти в белой мантии. Пялится на меня он строго, словно суровый отец на провинившегося ребёнка.

— Кто ты такая? – спрашивает незнакомец.

— Моё имя вряд ли что-то тебе скажет.

— Твоё имя меня не интересует. Почему ты охотишься на нас?

— Потому что это весело. И легко. Скажу честно – я ожидала большего. Не ожидала, что вы окажетесь такими слабаками, - пытаюсь разозлить храмовника.

Однако он на провокацию не ведётся, и даже не меняется в лице.

— Кто отдаёт тебе приказы? – интересуется храмовник.

— Никто. Я птица вольная и...

— Врёшь. Если скажешь, кто твой хозяин, умрёшь быстро и безболезненно. Даю слово. Но если будешь упорствовать – сильно об этом пожалеешь, - обещает незнакомец, после чего поднимает руку, в которой появляется светящийся белый шар.

Поболтать по душам, значит, хочешь. Поэтому и запер меня здесь вместе с собой. План, в целом, неплохой, но кое-что храмовник не учёл. Я не смогу рассказать о своей госпоже, даже если сама этого захочу. А я не хочу. Госпожа сказала, что после смерти мага, наложенное им заклинание в большинстве случаев рассеется. Надеюсь, так будет и сейчас.

— Звучит неплохо, но у меня есть встречное предложение. Ты выпустишь меня отсюда, а взамен...

Не договорив фразу до конца, бросаюсь на этого выродка. Отскочив в сторону, уклоняюсь от прилетевшего сверху светящегося сгустка, после чего делаю высокий прыжок. Как только запрыгиваю на второй этаж, храмовник спешно отскакивает назад, и начинает вырисовывать руками какие-то узоры в воздухе и что-то тихо шептать себе под нос, вместо того чтобы и дальше швыряться в меня светящимися шарами. До колдуна остаётся чуть больше двух метров, как вдруг на моём пути образуется высокая стена белого пламени. Чуть не угодив прямо в огонь, едва успеваю затормозить и отскочить назад. Насколько опасно святое пламя, знаю исключительно в теории, но на своей шкуре проверять не хочу. Внезапно позади меня появляется вторая огненная стена, отрезая путь к отступлению, а из первой, подобно змее, атакующей жертву, мне в лицо вылетает струя пламени.

Но от смерти или серьёзных увечий меня спасает хорошая реакция. Быстро пригнувшись, уклоняюсь от огня, после чего перескакиваю через перила и спрыгиваю вниз, едва не угодив в светящийся капкан, появившийся в месте моего приземления. Резко повернув голову назад, замечаю в руке инквизитора более крупную светящуюся сферу, и уже готовлюсь от неё уклоняться. Однако проклятый храмовник бросает шар не в меня, а в потолок. Ярко вспыхнув, сфера взрывается, от чего во все стороны летят искры, часть из которых попадает на меня, оставляя на моей коже лёгкие ожоги. Стиснув зубы, прикрываю голову руками и спешу отсюда как можно скорее убраться, чувствуя себя побитой дворнягой, получившей жёсткий отпор. Удирая без оглядки, словно за мной мчится целая стая злобных голодных псов, заскакиваю в первую попавшуюся дверь, и оказываюсь в спальне.

Отвлекаюсь на то, чтобы запереть за собой дверь, что занимает у меня лишь пару секунд, но когда оборачиваюсь, вижу перед собой всё того же инквизитора. Обнажив удлинившиеся клыки, бросаюсь на врага, думая лишь о том, как бы разорвать этому выродку горло и выпить всю его кровь до последней капли, но оказываюсь насажена на светящееся копьё, появившееся в руках храмовника. Не удержавшись, громко кричу. Из пробитого насквозь живота по всему телу стремительно расползается настолько сильная боль, что я не выдерживаю, и теряю сознание.

В себя прихожу от острой боли в левом плече. Открыв глаза, обнаруживаю, что лежу на кровати абсолютно голая, связанная магическими цепями. Мои руки и ноги разведены в разные стороны. Рядом с кровать стоит храмовник с окровавленным ножом в руке, которым он и полоснул меня по плечу, чтобы привести в чувство. Столь красноречивая поза, скованные конечности и отсутствие одежды довольно красноречиво намекают, что меня собираются трахнуть. Вот только смотрю я на инквизитора, и чётко понимаю, что на уме у него что-то другое, и маловероятно, что он собирается запихивать в меня свой член. Что-то похуже и побольнее.

— Даю тебе ещё один шанс. Расскажи, кто твой хозяин. Сэкономь своё, да и моё время, - требует этот урод.

— Поцелуй меня в задницу, и я так и быть подумаю над твоим предложением, - отвечаю дерзко, интуитивно понимая, что за этим последует.

Инквизитору ожидаемо мой ответ не нравится.

— Ладно. Ты сама этого хотела.

Первым делом в ход идёт нож. Храмовник полосует им меня по бёдрам, животу и лицу. Неприятно, но терпимо. Не издаю ни звука, хотя стоило бы, дабы не провоцировать этого урода сделать что-нибудь похуже.

— Поганая тварь! – ворчит инквизитор, вытирая окровавленный нож о моё бедро.

Хочется тоже сказать что-то в ответ, но всё же решаю промолчать, чтобы выродка этого лишний раз не злить. Коснувшись ладонью моей груди, он сначала грубо сжимает один мой холмик в ладони, затем пропускает через моё тело немного энергии света. И это, в отличие от полосования ножиком, уже действительно больно. Стиснув зубы, начинаю вороваться. А этот урод всё не убирает руку с моей груди. Наверное, примерно так чувствует себя корова, когда ей клеймят калёным железом. Продолжая метаться, в какой-то момент не выдерживаю, и начинаю кричать от боли. Довольный собой инквизитор убирает руку.

— Мне казалось, что у таких тварей нет чувств, но видимо, я ошибся. Как минимум боль ты чувствуешь, - говорит инквизитор.

— И многих таких как я ты встречал?

Но выродок мой вопрос игнорирует, продолжая пытку. С ходу загнав в моё лоно два пальца, храмовник вновь использует свою магию. Выгнув спину, начинаю вопить во всё горло от невыносимой боли. В меня как будто масло кипящее заливают. Была бы живым человеком, уже бы умерла от болевого шока, а так просто отрубилась. Правда, совсем ненадолго. Изверг быстренько привёл меня в чувство, пару раз полоснув ножом по лицу.

— Думаешь, худшее уже позади? Ошибаешься. Это только начало. Чем всё закончится, ты и сама понимаешь. Не жди, что тебя кто-то спасёт. Никому ты не нужна, проклятая тварь.

Мог бы и не напоминать. Я и без тебя знаю, что никому не нужна. Никого, кроме моей госпожи, у меня больше нет. И не появится. Я лишилась свободы задолго до того, как этот злобный урод заковал меня в цепи и начал пытать. Я не хотела становиться такой, но моим мнением на этот счёт никто не интересовался. Мне приходится убивать по приказу госпожи и для того, чтобы утолить голод. Но тебя я прикончу с удовольствием, если появится такая возможность.

— Кто твой хозяин, поганое отродье? – повышает голос инквизитор.

— Я не могу этого сказать.

Храмовнику такой ответ не нравится, и он снова использует свою проклятую магию, одновременно пропуская энергию света через моё лоно и прижигая грудь. Ублюдок не обманул. То, что было раньше, по сравнению с этим кажется уже не таким страшным и болезненным. Бьюсь в конвульсиях и кричу как резанная, думая лишь о том, чтобы это как можно скорее прекратилось. Не знаю, сколько проходит времени на самом деле, но кажется, будто агония длится вечно. Дёрнувшись и выгнув спину, замираю, сделав вид, что отрубилась. Каким-то чудом удаётся вытерпеть ещё несколько секунд невыносимой боли, никак себя не выдав. Ещё чуть-чуть, и снова начну вопить. К счастью, этот выродок убирает от меня свои руки.

— Сука, - грубо ворчит он, после чего вновь пытается привести меня в чувство, явно не догадываясь, что на самом деле я всё ещё в сознание.

Когда инквизитор пробует полоснуть меня ножом по лицу, резко открываю глаза. Изловчившись, смещаю голову в сторону, дотягиваюсь до руки этого выродка и впиваюсь зубами в его запястье. Понимая, что времени совсем немного, стараюсь выпить как можно больше его крови. Схватив меня за волосы храмовник всё же отлепляет меня от своей руки, после чего заряжает нож энергией света. Однако выпитая кровь придаёт мне силы, а повреждённая во время пыток плоть начинает стремительно восстанавливаться. Как можно сильнее дёрнув руку на себя, рву одну из магических цепей, затем быстро освобождаю остальные конечности. Храмовнику всё же удаётся вонзить сияющий нож мне в живот по самую рукоятку, но это меня не останавливает. Набросившись на инквизитора, сбиваю его с ног, и вместе с ним падаю на пол. Ублюдок тут же хватается за моё лицо, и пытается пропустить через мою голову энергию света, вот только я тут же его руку отталкиваю, выдёргиваю светящийся нож из своего живота, и протыкаю кисть храмовника, пригвоздив её к полу. И теперь уже этот урод вопит от боли. Не дожидаясь, пока инквизитор замолкнет, крепко прижимаю к полу его вторую руку, после чего впиваюсь зубами в шею, разрываю артерию и жадно пью брызнувшую кровь. Лежащий подо мной мужчина какое-то время хрипит и дёргается, но я не обращаю на это внимания. Даже почувствовав насыщение, не отлипаю от прокушенной шеи, пока полностью не осушаю своего палача.

Сделав последний глоток, перекатываюсь на спину, и какое-то время просто лежу, уставившись в потолок. Ощущения от подпитки как от очень жаркого и продолжительно секса с кучей оргазмов. Тело окутывают приятная тяжесть и тепло. Находясь в состоянии эйфории, улыбаюсь, и совсем не хочу подниматься, но всё же встаю. Пока разыскиваю свою одежду, пытаюсь привести мысли в порядок. Теперь, когда инквизитор мёртв, проклятый дом должен меня отпустить. Если заклинание не рассеялось, велик шанс, что я здесь так и останусь, и госпожа ничем мне не поможет, ведь я даже связаться с ней не могу, потому что оставила кулон в своей комнате на постоялом дворе. Чёрная клякса на груди никуда не пропала, и как будто бы даже слегка увеличилась в размерах, что несказанно напрягает.

Одежду свою так и не нахожу, зато натыкаюсь на настенное зеркало, в котором замечаю своё отражение. Никогда не видела себя со стороны после подпитки, но представляла, как это выглядит. С залитым кровью лицом и почерневшими глазами, похожими на два куска обсидиана, я похожа на демона. Отлепившись от лицезрения своего отражения, решаю поскорее отсюда свалить. Приодеться и привести себя в порядок ещё успею. Для проверки пытаюсь разбить ближайшее окно, и оно легко поддаётся. Понимая, что превратившее дом в одну большую мышеловку заклинание рассеялось, мчусь к выходу, где натыкаюсь на какого-то светловолосого парня в чёрных штанах и серой рубахе, от которого так и веет светлой магией.