Анни.

Когда мы, наконец, оделись, и, взяв чемоданы, выбрались из квартиры, такси уже ожидало нас у подъезда. По дороге до границы я всё ещё обдумывала всё, что случилось за последние сутки. Курай с её непринуждённой лёгкостью и решимостью, Нэсс с его уравновешенной уверенностью — они оба открыли для нас с Мартином дверь в мир, о котором мы даже не могли мечтать.

Приехав на Петровскую площадь, я сразу заметила огромную толпу. Человек, наверное, пятьсот. Курай, увидев очередь, присвистнула и удивлённо спросила у Нэсса:

– Тут всегда так?

Её тон был скорее удивлённым, чем раздражённым, но я заметила, как она нахмурилась, осматривая очередь. Я решила не ждать ответа Нэсса и ответила сама, обратившись к Курай на английском:

– This is all because of our ‘beloved’ government and their wonderful policies towards Russia. They do everything to make crossing the border as painful as possible. (Это всё из-за нашего «любимого» правительства и их чудесной политики в отношении России. Они делают всё, чтобы пересечь границу было максимально неудобно.)

Курай подняла брови, явно удивлённая, но прежде чем она успела что-то сказать, я продолжила:

– When they started repairing the car crossing, and Russia decided to upgrade their border facilities for better comfort, the Estonians first limited pedestrian crossing to daylight hours only, and then started letting in groups of only 10 to 15 people at a time, thoroughly checking every single bag. (Когда начался ремонт автомобильного перехода, а Россия решила модернизировать свои пункты пропуска, эстонцы сначала ограничили пешеходный переход до дневного времени, а потом начали пропускать только небольшими группами по 10-15 человек, проверяя каждую сумку.)

Стоящий рядом Нэсс удивлённо посмотрел на меня и спросил:

– I understand that I know this from living here, but how do you know? (Я понимаю, что, живя тут, это известно мне, но ты откуда знаешь?

Я пожала плечами, чувствуя лёгкое смущение, и ответила:

– As I told you before, Martin and I considered moving to Russia. This was one of the reasons we decided to visit Narva in the first place. (Как я уже говорила, мы с Мартином думали о переезде в Россию. Это была одна из причин, почему мы решили посетить Нарву.)

Нэсс кивнул, явно удовлетворённый ответом, но ничего не сказал. Вместо этого он направился к мужчине, только что вставшему в конец очереди. Я заметила, как он сунул ему в руку 20 евро и что-то коротко сказал. Мужчина кивнул и махнул рукой, давая понять, что вопрос решён.

– I asked him to hold our place in line, – спокойно объяснил Нэсс, возвращаясь к нам. Потом, прикинув количество народа, добавил. – I think we have at least four hours. The last minibus from Ivangorod leaves at 21.00. But we don't need it, I have my Aqua in the parking lot. Considering it's two o'clock in the afternoon, we don't have to worry until six. Fortunately, there is an online camera. So for now, it remains to hand over your things and you can go for a walk. (Я попросил его занять очередь за нас. Думаю, как минимум часа четыре у нас есть. Последняя маршрутка из Ивангорода уезжает в 21.00. Но нам она не нужна, у меня на стоянке стоит моя Аква. Учитывая что сейчас два часа дня, до шести мы можем не беспокоиться. Благо есть онлайн камера. Так что пока осталось сдать вещи и можно погулять..)

– Aqua? (Вода?) – Не понял Мартин, как, впрочем и я.

– Yes, Aqua. – Нэсс рассмеялся смотря на наше непонимающие лица – Make your face look simpler. That's what I call my car. It's called Tagaz Aquila. That's why I'm shortening it to Aqua.

Он достал телефон и полистав фотографии показал одну из них. На была изображена желто-черная спортивная машина с сидящей девушкой на крыше.

– Who is she? – Услышала я напряженный голос Курай, в котором прозвучали нотки ревности. И дело явно было не в машине, а в той кто там сидел. (Кто она?)

– Just a friend. We didn't even sleep with her – Спокойно, но несколько напряженно ответил Нэсс, глядя на Курай честными глазами.

– Верю, верю. – Сказала Курай на русском, а после ехидно добавила – Кобель.

– Милая, я же не упрекаю вас, за ваши шалости в Париже и в других городах.

– Упрекалка не выросла! - Ответила Курай, а после взяла и вылила воду из бутылочки ему на голову.

– Ах, ты. - Нэсс рванув попытался схватить убегающую Курай, которая петляла как тот зверек, которым они называли меня. Наконец ему это удалось и водрузив брыкающуюся добычу на плечо он вернулся с ней к, стонущим от смеха, нам.

– Okay, let's finish the circus. Honey, if you keep kicking on my shoulder, anyone who wants to will be able to take a close look at what panties you're wearing today. (Так, заканчиваем цирк. Милая, если ты продолжишь брыкаться у меня плече, все кто хочет сможет внимательно рассмотреть какие трусики ты сегодня одела.)

– And I'm not shy! – ответила Кури, но брыкаться перестала. – Put me down. (Мне скрывать нечего. Поставь меня)

Нэсс опустил Кури вниз, которая сначала зыркнула на Нэсса, но потом полезла целоваться.

– Женщины. – Как то обреченно и смиренно пробормотал он отвечая на поцелуй. А потом, оторвавшись от ее губ, посмотрел на Мартина и сказал: – Before our ladies come up with another prank, we take the bags and drag them to that hotel over there. (Прежде чем наши дамы придумают очередную шалость, берем сумки и тащим их вон в тот отель.)

Он замолчал, а потом добавил, вызвав уже смех у нас с Кури:

– Get the bags, not the girls. (Тащим сумки, а не девушек.)

В отеле Нэсс, подойдя к портье, показал на их вещи, также сунув ему в руки 20 евро. Портье кивнул и забрав чемоданы куда то удалился. Как я знала - официально это было запрещено, но, как оказалось, двадцать евро снова сработали. И, судя по тому, как спокойно портье все воспринял, такое практиковалось не однократно.

– Now we’re free for a while, – сказал он, улыбнувшись. – Let’s walk around, maybe do some shopping. (Теперь у нас есть немного времени. Пойдём прогуляемся вдоль реки и, может, по магазинам.)

Мы согласились, и я почувствовала, как моё настроение стало подниматься. Несмотря на очереди, весь этот бардак, и то что, они покидают нас, я знала, что прогулка по Нарве в компании этих двоих будет лёгкой и приятной. Как же я была наивна...

Курай, как всегда, была полна энергии, бросая шутки, перешёптываясь с Нэссом на русском, который я всё ещё понимала через слово, и просто наслаждаясь моментом. Мартин шёл рядом, часто оглядываясь на меня, словно проверяя, как я себя чувствую.

Для меня это время стало своего рода передышкой. Мы могли просто быть собой, без необходимости думать о прошлом или будущем, пока не придёт время вернуться в реальность.

Мы гуляли по Нарве, вновь прошлись набережной, поигрались с солнечными часами, пытаясь определить время по положению тени, потискали шведского льва, пытаясь без помощи других забраться на него, пока я чуть не упала, пойманная одновременно и Мартином и Нэссом, и, сделав круг, не оказались у гипермаркета "Server". Я уже начала уставать, но чувствовала приятное расслабление после прогулки. День, несмотря на предстоящие расставания, был хорошим, теплым и солнечным.

Как только мы подошли к магазину, я заметила, как в глазах Курай загорелся тот самый огонёк, что явно намекал на некую посетившую ее мысль. А так в этот момента она многозначительно смотрела на меня, я в них была не на последнем месте. Она явно что-то задумала со мной в главной роли.

– No, Kuri, no... – начала я, пытаясь предотвратить её очередную идею. (Нет, Кури, нет..)

Попытка спрятаться за Мартина была обречена на провал. Её тонкие пальцы уже ухватили меня за ухо, буквально вытащив из-за его спины.

– Let’s go, Ann, – с улыбкой произнесла она, обнимая меня за плечи и уверенно ведя к входу. (Пойдём, Анн.)

– Where are we going? – беспомощно спросила я, понимая, что сопротивляться бесполезно. (Куда мы идём?)

– You’ll see, – ответила она с хитрой улыбкой. (Увидишь.)

Она обернулась к Нэссу и крикнула на русском:

– Мальчики, я украду нашу девочку на некоторое время. Мы скоро!

Нэсс, видимо привыкший к её выходкам, махнул рукой и что-то буркнул в ответ. Я только успела услышать лёгкий смешок Мартина.

Войдя в гипермаркет, Курай сразу взяла курс на отдел с одеждой.

– We need to fix your wardrobe, Ann, – с серьёзным видом заявила она. (Нужно поправить твой гардероб, Анн.)

– Kuri, I have enough clothes! – попыталась я возразить. (Кури, у меня достаточно одежды!)

– Enough for what? For looking like you just came out of a second-hand store? No way. You’re going to Paris soon, and you need to look fabulous. – Она умолкла, будто раздумывая, озвучивать дальше свои мысли или нет, ведя меня уже по отделу, но потом все равно продолжила: – Besides, don't lie. I saw what you took with you, and I can imagine that your home is no better. To be honest, I would dress Martin as well, but I'm guessing what kind of reaction that would cause him, so you'll have to do it yourself. Don't make me blush in front of my sister when I meet you.(Достаточно для чего? Чтобы выглядеть так, будто ты только что вышла из комиссионки? Нет уж. Ты едешь в Париж, и нужно выглядеть потрясающе. Кроме того, не лги. Я видела, что ты взяла с собой, и могу себе представить, что у тебя дома ничуть не лучше. Честно говоря, я бы одела и Мартина, но представляю, какую реакцию это у него вызовет, так что тебе придется сделать это самой. Не заставляй меня краснеть перед моей сестрой, когда я встречу тебя.)

Она стала выбирать вещи, не обращая внимания, на мой замерший вид. Ведь, как мне не было бы обидно, она была права, отчего становилось еще более обиднее. Я едва удерживала слезы, не зная что в них больше, обиды или благодарности.

Курай обернулась и видя мое состояние подошла и обняла меня.

– Прости, маленькая. Я понимаю, что злая тетка Курай наверно обидела тебя, но я ведь и правда хочу как лучше.

“Прости, маленькая”… Эти слова пробили во мне какую-то брешь. Именно так мама прощалась со мной в тот день… день, когда всё рухнуло. И этот момент, всё, что случилось за последние дни, нахлынувшие воспоминания – всё прорвало платину.

Я всхлипнула и обняла её, спрятав лицо у неё на плече.

– Oh… Annie, it’s okay. Let it out. ("Ох… Анни, всё хорошо. Выпусти это.")

Но это и так было уже невозможно остановить. Слёзы текли, горло сжималось, а из глубины груди вырывались глухие рыдания. Я словно вернулась назад во времени, когда мир впервые показал мне своё равнодушие.

Я вспомнила маму. Её последние слова, то, как она смотрела на меня, торопливо застёгивая своё пальто. Она обняла меня на прощание, оставив тёплый запах её духов и чужой холодный мир вокруг.

Потом был приют. Чужие дети с холодным высокомерием смотрели на меня, находя в моей боли повод для смеха. Наставники с вечным презрением – они не кричали, нет, но каждое их слово жгло, как укор.

“Эй, детдомовская, работа как раз для тебя – чистить туалеты!” – это потом, уже в первой работе, коллеги умудрялись припечатать меня так, будто я не была человеком.

Я вспомнила Мартина. Неловкого и неуклюжего, но единственного, кто пытался быть со мной. Как он, сам путаясь в своей жизни, всё равно находил слова поддержки, когда я была на грани.

Я вспомнила заброшенный двор за приютом. Там, где местные пацаны кричали через забор: “Эй, за пятёрку отсосёшь?” И как я, давясь унижением, старалась просто не слышать их.

И потом был Нарва. И Нэсс с Курай, которые впервые за долгое время смотрели на меня так, будто им было наплевать, откуда я. Им было важно, что я могу сделать сейчас. Они просто поддержали меня, без вопросов, без осуждений.

Слёзы стекали по щекам, капая на плечо Курай, которая держала меня крепко, шепча что-то успокаивающее.

– It’s okay, Anni. You’re here now. No one will hurt you anymore. ("Всё хорошо, Анни. Ты здесь. Больше никто тебя не обидит.")

Я не знала, сколько прошло времени, прежде чем я смогла остановиться, но в груди стало легче. Будто вместе со слезами ушла часть боли.

Курай мягко отстранилась, подняла мои руки и, смотря прямо в глаза, сказала:

– Now, wipe your tears and trust me. Paris won’t know what hit it. (А теперь вытри слёзы и доверься мне. Париж даже не поймёт, что его настигло.)

Она подмигнула, и я, ещё раз всхлипнув, слабо улыбнулась.

Сначала она заставила меня примерить несколько пар леггинсов и брючек, ведя за руку как маленького ребенка. Я пыталась объяснить, что мне удобнее в джинсах, но Курай только хмыкнула и продолжила свой отбор.

– These will look great on you. Trust me, – уверенно заявила она, протягивая очередную пару чёрных брюк. (Это будет отлично на тебе смотреться. Поверь мне.)

После брючек были платья. Она заставила меня примерить лёгкое голубое платье с тонкими лямками, от которого я почувствовала себя слишком открытой, но Курай настояла:

– You’ll thank me later. This one is a must-have. (Потом ещё скажешь спасибо. Это обязательно нужно.)

Дальше мы отправились к обуви. Она выбрала для меня кроссовки – удобные и простые – и пару изящных туфель-лодочек. Я покраснела, когда она приложила их к моим ногам и заявила:

– Perfect for dates. (Идеально для свиданий.)

Когда я подумала, что пытка закончена, она потащила меня в отдел с нижним бельём.

– This is the most important part, – серьёзно произнесла она, беря несколько комплектов в руки. (Это самая важная часть.)

– Kuri, this is too much... – попыталась я остановить её. (Кури, это уже перебор...)

– No arguments. You need this. – она приложила к моей груди изящный кружевной комплект. (Никаких возражений. Тебе это нужно.)

Я только вздохнула и подчинилась, следуя за ней в примерочную.

В маленькой кабинке я медленно надела один из комплектов, чувствуя, как моё лицо заливает жар. Когда я взглянула на себя в зеркало, я с трудом узнала своё отражение.

– Show me! – раздался голос Курай снаружи. (Покажи мне!)

– No way! – воскликнула я, но она была непреклонна. (Ни за что!)

– Come on, Ann. I’ve already seen everything. Don’t be shy. (Да ладно тебе, Анни. Я уже всё видела. Не стесняйся.)

Наконец, я приоткрыла шторку, и она засияла.

– You look stunning. Paris won’t know what hit it. – её тон был торжественным. (Ты выглядишь сногсшибательно. Париж даже не поймёт, что на него обрушилось.)

Я покраснела, но не могла не улыбнуться.

– Kuri, thank you, – прошептала я, чувствуя тепло её заботы. А потом уткнулась взглядом за одну большую надпись возле отдела. – Wait,, it says here that you can't try on underwear! (Кури, спасибо. / Подожди, тут написано что нижнее белье примерять нельзя! )

Она обернулась посмотрев на надпись и улыбнулась.

– First of all, who's going to forbid us, because there's a lot more besides underwear. Secondly, you forget that I choose him. And I know for sure that it will suit you. And thirdly. We won't tell anyone! (Во-первых, кто нам запретит, ведь помимо белья тут еще много чего. Во-вторых, ты забываешь, что его выбираю я. И я точно знаю, что оно тебе подойдет. Ну и в-третьих. Мы же никому не скажем!)

Я только махнула рукой, начиная понимать фразу Нэсса сказанную им при поездке в хостел за вещами: "Анни, поверь, когда Курай одна, это просто замечательно. Но когда Курай и Лисса вместе – это полный караул." Похоже, что помимо явного смысла, он вкладывал в эти слова еще и скрытый. Если с только с Курай, при всей ее энергии сладить сложно, то, похоже, когда они вместе с сестрой, то эффект удваивается, если не удесятеряется, и мне ещё предстоит почувствовать это на себе.

– So, my girl, you still have a lot of unfeasible things. Take it off and put it on next! Or do you want me to do it?! (Так, девочка моя, у тебя еще куча всего неперемеренного. Нука снимай и одевай следующее! Или ты хочешь чтобы это сделала я?!)

Я только вздохнула, понимая, что проще согласится с ней, чем пытаться доказать обратное и мстительно задернула шторку перед ее носом.

— Негодяйка!!!

Нэсс.

Мартин с каким-то странным выражением лица смотрел вслед Курай, утаскивающей Анни вглубь магазина. Это выражение меня рассмешило.

– It’s okay, Martin. You’re still getting used to the concept of shopping with women. – сказал я, чуть хлопнув его по плечу. (Всё нормально, Мартин. Ты ещё привыкаешь к понятию шоппинга с женщинами.)

Он слегка улыбнулся, но видно было, что его что-то тревожит.

– They won’t need us for the next thirty minutes at least. Let’s check out the bank branch here. I have a few things to take care of. – предложил я, указывая в сторону банковского отделения. (Они не будут нуждаться в нас ещё как минимум полчаса. Давай зайдём в банковское отделение здесь. Мне нужно кое-что уладить.)

Мартин кивнул, и мы направились туда. По пути он неожиданно заговорил:

– Ness, are you... I mean, are you okay with what happened on the beach? – начал он неуверенно. (Нэсс, ты... Ну, то есть, ты нормально относишься к тому, что произошло на пляже?)

Я усмехнулся, понимая, к чему он клонит.

– You mean you sleeping with Kuri? – переспросил я с улыбкой. (Ты про то, что ты переспал с Кури?)

Он кивнул, но выглядел так, будто ждал какого-то укора.

– Martin, listen to me. My relationship with Kuri... Damn, I don't even know how to say it correctly in English. We don't treat each other like a guy and a girl. Gm..., – начал я, видя его смущение. (Мартин, послушай. Мои отношения с Кури... Черт, даже не знаю, как правильно сказать на английском. Мы не относимся друг к другу как парень и девушка. Гм... )

Он смотрел на меня, как на идиота, явно не понимая.

– In short, we're not a couple in the full sense of the word. We're more friends and sometimes lovers. Although I won't lie that at one time I wanted her to become my wife. To put it even simpler. We are not a couple, and there is nothing romantic between us. Even if we had ever been together, nothing would have come of it. We are too different, no matter how it might seem otherwise. – пояснил я, стараясь говорить максимально просто. (Короче, мы не пара в полном понимании этого слова. Мы больше друзья и иногда любовники. Хотя не буду лгать, что одно время я хотел чтобы она стала моей женой. Если еще проще. Мы не пара, и между нами нет ничего романтического. Даже если мы когда-нибудь будем вместе, из этого ничего хорошего не выйдет. Мы слишком разные, как бы ни казалось иначе.)

Мартин всё равно выглядел неуверенно.

– But what happened on the beach... – снова начал он. (Но то, что случилось на пляже...)

– Was just that. Something that happened. It’s not like I stayed out of it, you know. And on the beach, and at home today, and yesterday near the river.– перебил я его с лёгкой усмешкой. (Это просто то, что произошло. Знаешь, я ведь тоже не остался в стороне. И на пляже, и сегодня дома, и вчера возле реки.)

Он смутился, но нашёл в себе силы продолжить:

– Yes, but you didn’t do anything unnecessary. Anni told me that. (Да, но ты ничего лишнего не сделал. Анни мне рассказала.)

Я чуть улыбнулся.

– Because neither she nor I needed it. But you and Kuri did. And that’s okay. Take it as a lesson, Martin. – ответил я, останавливаясь у входа в банк. (Потому что ни ей, ни мне это было не нужно. А вот тебе и Кури это было нужно. Так что воспринимай всё, что произошло, как урок, Мартин.)

Он молча кивнул, явно обдумывая мои слова.

Когда мы вошли в отделение, я переключил внимание на служащую за стойкой.

– Добрый день – обратился я на русском, зная, что в Нарве это основной язык общения.

– Здравствуйте. Чем могу помочь?

– Мне нужно, помимо основного счета, открыть еще один. Так называемый семейный, – пояснил я, давая понять, что мне нужно.

Она кивнула и начала что-то вводить в компьютер, задавая стандартные вопросы.

– Счет оформлен, кого надо добавить к этому счету?

– Секунду, – я обернулся, обращаясь к Мартину. – Martin, can you give me your and Anni's passports? I saw you had them.. (Мартин, можешь дать мне твой и Аннин паспорта? Я видел, они у тебя)

Мартин кивнул и, вытащил из внутреннего кармана оба паспорта.

Сотрудница взяла паспорта и внося данные уточнила:

– Степень родства?

– Моя двоюродная сестра и ее молодой человек.

Девушка подняла на меня взгляд:

– Двоюродная сестра?

– Да, – ответил я с лёгкой улыбкой, будто удивляясь, зачем это вообще уточнять.

– Будет, просто сестрой с другой фамилией. – Кивнула она, улыбнувшись в ответ, считывая паспорта и занося их в базу. – Карты будут готовы через несколько минут.

Пока она занималась дальнейшим оформлением, я обернулся к Мартину и продолжил разговор:

– Martin, this account will be for you and Anni. I’ll explain everything once it’s set up. (Мартин, этот счёт будет для тебя и Анни. Я объясню всё, когда всё будет готово.)

Мартин просто кивнул, явно не до конца понимая, что происходит, смотря как сотрудница встает и, виляя бедрами в короткой юбочке, уходит в другой отдел.

Через несколько минут она вернулась с двумя пластиковыми картами. Я забрал их, проверил, и протянул Мартину.

– One for you, one for Anni. Both PINs are 1111. (Одна для тебя, одна для Анни. ПИН-код на обеих – четыре единицы.)

Он взял карты, всё ещё недоумевая, а я командовал:

– Now download the bank’s app on your phone. I’ll help you set it up. (Теперь скачай банковское приложение на телефон. Я помогу тебе всё настроить.)

– Могу я еще чем-то помочь? - Спросила меня сотрудница отдавая паспорта.

– Нет, красавица, это все.

Я отвернулся, теряя к ней всякий интерес. Во-первых, она была не в моём вкусе, во-вторых, у меня не было желания устраивать интрижку, ну и в-третьих, я видел, как поменялось её отношение, когда она увидела мой счёт и сумму на нём.

Почему люди такие? – мелькнула в голове усталая мысль. Это было не впервые, не во второй раз. Сколько раз я видел, как их взгляды меняются – ровно в тот момент, когда они понимают, что перед ними не кто-то обычный, а тот, кто может позволить себе больше.

С деньгами мир становится другим, но не всегда в лучшую сторону. Люди вокруг начинают видеть не тебя, а то, что можно получить. Приветливые улыбки становятся шире, голоса мягче, а взгляды теплее – но всё это не для тебя, а для того, что ты можешь предложить.

Я никогда не носил дорогие вещи ради показухи. Это было просто неудобно. Хорошие материалы, аккуратный крой – да, это приятно, но разве это должно определять, как ко мне относятся? Почему пиджак из премиального бутика делает меня более достойным уважения, чем тот же самый я в футболке и кедах? Да, что говорить, в той же Нарве я нередко забегаю в несколько секондов, где можно найти хорошую, качественную, пусть и не брендовую вещь.

Деньги – это инструмент. Они дают свободу, выбор, комфорт. Но они же отнимают что-то важное. Ты больше не знаешь, что люди думают о тебе на самом деле. Ты перестаёшь быть человеком, ты становишься ресурсом. Для кого-то – билетом в более комфортную жизнь, для кого-то – возможностью сверкнуть перед друзьями. А для некоторых – просто набором цифр на счёте.

Вот и она… Я видел её глаза, когда она смотрела на меня до этого. Интерес был, да. Но это был интерес к человеку, пусть и поверхностный, пусть и явно движимый влечением. А потом она заметила счёт. И всё изменилось. В её взгляде появились расчёт и хитрость, как будто перед ней внезапно материализовалась какая-то скрытая возможность.

Я видел это тысячу раз. Привычка к такому взгляду заставляет тебя держаться на расстоянии. Не подпускать никого слишком близко. Не потому, что тебе это не нужно, а потому, что почти всегда оказывается, что люди любят не тебя, а твоё отражение – то, каким их делает твоя компания, твои деньги, твой статус.

Мы отошли к дивану в зале, где я шаг за шагом объяснял Мартину, как установить приложение, привязать карты и подключить семейный счёт. Он внимательно смотрел на экран моего и своего телефона, старательно вникая в процесс, а я тем временем задумался, как странно и одновременно здорово всё сложилось.

Первая встреча с ними произошла в одной из ниш Нарвского замка. Мы с Курай прогуливались, обсуждая какие-то мелочи, когда услышали тихий звук, будто кто-то пытается шёпотом сдержать смех или стон. Подойдя ближе, мы увидели их. Анни, стоящая на коленях перед Мартином, неловко пыталась взять его член в рот, а он, весь красный, судорожно вцепился в край каменной стены.

Мы с Курай переглянулись, еле сдерживая смех, и тихо отошли, решив, что "дети" сами разберутся. “Пусть учатся, ” – шутливо прошептала Курай, и я лишь хмыкнул в ответ.

Второй раз мы наткнулись на них в кустах на Липовке, недалеко от тропинки, ведущей в город. Мы просто возвращались после долгой прогулки, когда услышали шорох и знакомые приглушённые звуки. И конечно же, это были они. Анни сидела на камне разведя ноги в сторону, а Мартин был перед ней, явно пытаясь сделать ей куни, но его движения были такими неуверенными и неуклюжими, что мы сразу поняли: он делает это впервые.

Курай тогда не выдержала. “Ну сколько можно это терпеть?!” – воскликнула она, решительно подойдя к ним. Отодвинув ошарашенного Мартина, она начала объяснять и показывать, как всё нужно делать.

И знаете, нас не смутило ни то, что они оба были одеты просто, почти бедно, ни их юношеская неловкость, ни тот факт, что они, увидев нас, моментально залились краской до самых ушей. Уже тогда было ясно: перед нами двое совершенно искренних людей, которые не пытались притворяться кем-то другим.

Позже, когда мы сидели в уличном кафе, они рассказали нам свою историю. О том, как выросли в детдоме, о презрении, с которым сталкивались в жизни, и о том, как они пытались справляться с этим вместе. Курай только кивнула, словно это ничего не значило. Потому что действительно - нам было всё равно.

Нас зацепила их честность. Их смущённые взгляды, наивные вопросы, готовность принять участие в любом нашем безумии. Они не осуждали нас, не старались казаться лучше или умнее. Они просто были собой – открытыми, немного робкими, но удивительно искренними.

Именно поэтому мы решили помочь им. Они напоминали детей, которые только начинают познавать мир, учатся любить, доверять, быть собой. Им не хватало лишь немного поддержки, чтобы вырасти и стать по-настоящему сильными.

Я посмотрел на Мартина, который снова уточнил что-то по приложению, и улыбнулся. Эти двое напоминали нам, что важны не деньги, не статус, не внешние атрибуты. Важны люди, которые видят в тебе человека, а не объект для выгоды. Люди, которые готовы принимать тебя таким, какой ты есть.

Когда Мартин наконец открыл счёт в приложении и улыбкой сказал что все готово, я кивнул и открыв основной счет просто перевел сумму.

Его простенький смартфон пискнул и он открыв смс о поступление растерянно и ошарашено поднял на меня свой взгляд.

– 10, 000 euros? – прошептал он, будто не веря.

– Yes. (Да.)

– Why? This is… so much. (Почему? Это... так много.)

Я усмехнулся.

– Not really. In Paris, this amount is like pocket change, especially for a young couple like you two. You’ll see. (Не совсем. В Париже это как мелочь на карманные расходы, особенно для такой молодой пары, как вы. Увидишь.)

Мартин молча кивнул, всё ещё переваривая услышанное.

– Thank you, Ness. Really. (Спасибо, Нэсс. Правда.)

– Don’t mention it. Just use it wisely and don’t blow it all at once. (Не за что. Просто тратьте с умом и не спускайте всё сразу.)

Я слегка похлопал его по плечу, глядя, как он пытается скрыть эмоции. Всё-таки помочь кому-то встать на ноги – это иногда приятно.

Мартин.

После выхода из банка Нэсс направился к выходу, где встал, закурив сигарету. Я шёл за ним, всё ещё в состоянии лёгкого шока, не до конца осознавая, что только что произошло. Как можно было так просто взять и улучшить чью-то жизнь, словно это какая-то игра? Мне казалось это невозможно, но мои представление о невозможном, были жестоко разрушены начиная со вчерашнего дня. И один из разрушителей стоит и спокойно курит!

Нэсс неспешно вдохнул дым, глядя на экран телефона, и, словно переключив мысли, посмотрел на меня.

– I think we should check on our ladies. (Думаю, надо проверить, где наши дамы.)

Я кивнул, всё ещё пытаясь справиться с ворохом мыслей. Нэсс, казалось, воспринимал всё, что происходило, как обыденность.

Когда он, затушив сигарету об урну, собирался выбросить окурок, его окликнули.

– Нэсс!

Он повернулся, подал руку для рукопожатия мужчине среднего возраста в кожаной куртке. Разговор завязался на русском, и хотя я понимал лишь часть из-за моих русскоязычных друзей в детдоме, смысл всё же улавливал.

– Играешь сегодня? – спросил мужчина.

– Нет, – ответил Нэсс, прикуривая новую сигарету. – Мест не было, да и я сегодня на родину. Так что в другой раз всех вас обыграю.

– Угу, кто кого бы ещё обыграл, – с усмешкой ответил его собеседник. – Помнишь, как на последней игре вылетел?

Нэсс фыркнул.

– Я не ожидал, что у тебя будет каре, а не блеф. А, что? Есть кто-то новенький и интересный?

– Да нет. Ты же знаешь, у нас редко кто бывает, а когда бывают, приходится думать, как всех уместить.

– Да, хотя мы неоднократно просили увеличить лимит на посадку.

– Говорили, что пока осень и зима всё так и останется, а к следующей весне подумают.

Нэсс задумчиво кивнул.

– Разумно. Предложи им, пока не наступили холода, ставить два стола в субботу, а в четверг оставить один. Или увеличивать места на праздники.

– Хорошо. Ладно, пойду я.

– Бывай, – коротко ответил Нэсс, стряхивая пепел с сигареты.

Когда мужчина удалился, я не удержался от вопроса:

– What was that about? (О чём это было?)

Нэсс бросил на меня быстрый взгляд, затягиваясь.

– Nothing important. Just poker stuff. (Ничего важного. Просто разговор о покере.)

– Poker? – переспросил я, изумлённо подняв брови.

Он слегка усмехнулся.

– Yes, poker. A little hobby of mine. (Да, покер. Моё маленькое хобби.)

Я покачал головой, поражённый его многогранностью. Этот человек умел удивлять, и с каждым часом я понимал, насколько я его ещё не знаю.

– Shall we go find the girls now? (Идём искать девушек?) – спросил я, чтобы сменить тему.

– Yes, let’s. (Да, пойдём.) – ответил он, бросив окурок в урну и направившись обратно в сторону магазина.

Мы прошли через ряды с верхней одеждой – летней и зимней – но не увидели девушек. Тогда Нэсс свернул в ряды с нижним бельём, где наконец заметил Курай. Она стояла у примерочной, рассматривая в руках кружевное бельё.

Подойдя к ней, он обнял её сзади и сказал на русском:

– И где наш трусишка зайчик серенький?

– В примерочной. И не серенький, а беленький. Была бы я помладше точно обзавидовалась ее шикарным волосам. Но думаю, уже можно заглянуть, – ответила она, едва обернувшись.

Курай сунула голову за ширму примерочной и, улыбаясь, обернулась к нам.

– You have to see this. She looks stunning. (Вы должны это увидеть. Она потрясающая.)

С этими словами она чуть отдёрнула шторку, открывая стоящую за ней Анни.

Анни была в нижнем белье сиреневого оттенка, полупрозрачном и кружевном. Я едва успел заметить её лицо, залитое краской стыда, когда она испуганно вскрикнула и инстинктивно попыталась прикрыться.

Я смотрел на неё, и, несмотря на её попытки спрятаться, не мог оторвать взгляда. Бельё подчёркивало каждую линию её хрупкого тела. Её грудь, маленькая, но аккуратная, с чуть тёмными сосками, была отчётливо видна сквозь тонкую ткань. Лоно, скрытое лишь изящным кружевом, обрисовывало её нежные половые губы, которые ткань скорее подчёркивала, чем скрывала.

Я чувствовал, как моё лицо начинает гореть, и мне не хватало воздуха.

Курай, видя реакцию Анни, мягко, но твёрдо произнесла:

– Anni, you want to be a model, right? Then forget about shame and embarrassment. Show yourself. (Анни, ты хочешь быть моделью, так? Тогда забудь про стыд и смущение. Покажись нам.)

Анни вздохнула, словно обретая решимость, и, немного обречённо, выпрямилась. Она медленно опустила руки по швам, позволяя нам рассмотреть себя.

Я не мог отвести взгляд. Она стояла, прямая, но с заметной нервозностью. Её кожа светилась в свете ламп магазина, и волосы, платиновые с лёгким золотистым отливом, обрамляли её лицо. Бельё подчёркивало каждую деталь её фигуры, казалось, что оно создано специально для неё.

– Beautiful. Absolutely stunning, – произнёс Нэсс, нарушая тишину. (Прекрасно. Просто великолепно.)

Курай кивнула, усмехнувшись:

– See? Even your boyfriend can’t take his eyes off you. You’re perfect for this. (Видишь? Даже твой парень не может отвести от тебя глаз. Ты идеальна для этого.)

Я продолжал стоять в молчании, совершенно ошеломлённый. Это был первый раз, когда я видел Анни в таком сексуальном наряде. Она была моей любимой, моей нежной и застенчивой Анни, но сейчас она казалась мне совсем другой – уверенной, почти взрослой.

– M-Martin? – робко спросила она, глядя на меня. (М-Мартин?)

– Sa.... Sa oled ilus... – только и смог выдавить я, чувствуя, как краснею ещё сильнее. (Ты… ты прекрасна.)

Её лицо залилось румянцем, но она улыбнулась, и в её глазах мелькнула благодарность.

– See? Nothing to worry about. You’re amazing, Anni, – заключила Курай, подойдя к ней и обняв. (Видишь? Не о чем беспокоиться. Ты потрясающая, Анни.)

В этот момент я понял, что Анни начинает меняться. Её стеснительность не исчезла, но теперь она училась справляться с ней. А я, стоя рядом, чувствовал себя ещё более неловко, но гордился её решимостью.

Нэсс, заметив моё ошарашенное лицо, покачал головой и с усмешкой спросил:

– What? Don’t recognize our little angel? (Что? Не узнаёшь нашего ангелочка?)

Я только кивнул, всё ещё переваривая увиденное, но Анни, переодеваясь за ширмой, ответила за меня:

– Like I said before, the orphanage saved on everything. The best I ever had were children’s panties with little drawings, which I can still wear because of my size. Everything else was simple and nothing special. (Как я уже говорила, в приюте экономили на всём. Максимум, что у меня было, – это детские трусики с рисунками, которые я из-за комплекции ещё могу носить. Всё остальное – простое и без излишеств.)

Курай, стоявшая рядом, кивнула:

– I figured as much, so I decided to spice up her wardrobe a little. You’re going to Paris soon, after all. (Я так и поняла, поэтому решила немного разнообразить её гардероб. Всё же вы скоро в Париж.)

Нэсс фыркнул, и в его голосе звучала ирония:

– Ah yes, Paris, the city of love, romance, and croissants. (Ах да, Париж, город любви, романтики и круассанов.)

Я посмотрел на него недоумённо:

– Isn’t it? (А разве это не так?)

Анни, уже одетая, появилась из примерочной, держа в руках тот самый набор белья. Она выглядела так же растерянно, как и я, но, казалось, уже привыкала к происходящему.

Нэсс пожал плечами, словно подбирая слова.

– How can I put this, Martin? Paris is a beautiful city, no argument there. But it’s not my kind of city. I prefer places like Tallinn. Or, if we’re talking about other countries, Vienna, Prague, or Budapest. (Как тебе сказать, Мартин? Париж – красивый город, не спорю. Но он не мой. Я больше предпочитаю такие места, как Таллинн. Или, если говорить о других странах, то Вену, Прагу или Будапешт.)

Анни с интересом спросила:

– Have you traveled a lot? (Вы много путешествовали?)

Нэсс покачал головой, глядя на Курай:

– With Kuri? Not even once. She usually travels with her sister. I travel solo more often because my tastes and sense of beauty are a bit... specific. But both I and the twins have traveled plenty. In fact, the twins have traveled even more than me. (С Кури? Ни разу. Она чаще путешествует с сестрой. А я больше один, потому что мои вкусы и представления о красоте довольно специфичны. Хотя и я, и они попутешествовали достаточно. Близняшки даже больше, чем я.)

Курай с лукавой улыбкой добавила:

– He’s being modest. He’s seen more countries than he likes to admit. (Он скромничает. Он видел больше стран, чем готов признать.)

Анни и я переглянулись, а потом я спросил:

– What’s your favorite place, Kuri? (Кури, а какое твоё любимое место?)

Она задумалась на мгновение, затем её лицо озарила улыбка:

– That’s a tough one. But I’d say Japan. The culture, the food, the people – it’s all fascinating. Though Paris will always be home. (Сложно сказать. Но, думаю, Япония. Культура, еда, люди – всё это завораживает. Хотя Париж всегда будет домом.)

Анни с восторгом в голосе заметила:

– I’d love to see Japan someday. (Я бы очень хотела увидеть Японию когда-нибудь.)

Нэсс кивнул:

– You’ll get there, Anni. Just keep moving forward. (Ты туда попадёшь, Анни. Просто двигайся вперёд.)

Разговор внезапно приобрёл уютную теплоту, и я понял, что Нэсс и Курай действительно хотят нам помочь.

Анни.

Мы подошли к продавщице, и Курай с лёгкостью начала выкладывать из корзины всё, что там лежало. Только теперь, видя, как эта гора одежды растёт перед кассиром, я осознала, сколько всего она заставила меня примерить и надеть. Помимо разнообразного нижнего белья, там были брючки, футболки, блузки, маечки и пара туфель.

Когда продавщица пробила последний товар, и на экране кассы появилась итоговая сумма, я почувствовала, как у меня подкосились ноги. Почти 2500 евро.

– That can’t be right… (Это не может быть правдой…) – прошептала я, словно не веря глазам.

Мартин, тоже растерянный, быстро полез в карман.

– Martin, no! (Мартин, нет!) – резко остановила его Курай. Её голос стал неожиданно жёстким, как тогда, дома.

– It’s a gift! (Это подарок!) – коротко бросила она, оставляя Мартина в замешательстве.

Не зная, что делать, он повернулся ко мне, достал одну из карт, которые как я поняла он получил в банке от Нэсса, и протянул её мне.

– Võta see. See on perekaart, mille Ness andis. Seal on 10000 eurot. (Возьми. Это семейная карта, которую дал нам Нэсс. На ней 10000 евро.)

Я замерла, пытаясь осознать сказанное.

– Kümme tuhat? (Десять тысяч?) – еле выговорила я, почувствовав, как кровь прилила к лицу.

Мартин кивнул, глядя на меня успокаивающе.

– That’s an enormous amount… We’ll never be able to pay it back. (Это огромная сумма… Мы никогда не сможем её вернуть.)

Я медленно перевела взгляд на Нэсса, и он, заметив моё смятение, мягко улыбнулся.

– Relax, Anni. I told Martin, and I’ll tell you – this is nothing in Paris. You’ll burn through it quickly if you’re not careful. (Расслабься, Анни. Я сказал это Мартину, и скажу тебе – это ничего в Париже. Вы быстро потратите эту сумму, если не будете осторожны.)

Курай, которая в этот момент уже расплачивалась за покупки, обернулась и кивнула в знак согласия.

– Listen to him, Anni. He knows what he’s talking about. You’ll need this more than you think. (Слушай его, Анни. Он знает, о чём говорит. Вам это понадобится больше, чем ты думаешь.)

Моё смущение немного утихло, но внутри всё ещё оставался страх перед такой ответственностью. Всё, что происходило за последние несколько дней, казалось нереальным, словно я жила в чужом сне.Выйдя из торгового центра, мы направились в сторону Петровской площади. Впереди нас шли Курай и Нэсс, о чём-то оживлённо беседуя на русском. Я почти не вслушивалась в их разговор, больше сосредоточившись на своих мыслях и эмоциях. Головокружительный шопинг всё ещё оставлял меня в восторге и лёгком шоке. А сумма на карточке повергала в трепет.

Я повернулась к Мартину, который шёл рядом, и, опустив голос, начала пересказывать свои впечатления:

– Kas sa nägid seda kõike? Kõik need ilusad riided, kingad… Ma pole kunagi midagi sellist kogenud! (Ты видел всё это? Все эти красивые вещи, туфли... Я никогда ничего подобного не испытывала!)

Мартин улыбнулся, его взгляд был тёплым и немного удивлённым:

– Jah, Anni, ma nägin. Nad tõesti hoolivad meist. Aga kas sa tunned end mugavalt sellega, et kõik on nende raha eest? (Да, Анни, я видел. Они действительно заботятся о нас. Но тебе комфортно с тем, что всё это за их деньги?)

Я задумалась, мои пальцы теребили пакет с покупками.

– Ei tea. Veidi hirmutav, aga samas... nende lahkus tundub siiras. (Не знаю. Немного страшно, но при этом... их доброта кажется искренней.)

Мартин кивнул, соглашаясь, но я заметила в его взгляде тень сомнения.

Мы продолжили идти молча, пока я не посмотрела на спину Нэсса, который шёл впереди. Его уверенные шаги, лёгкость в движениях – всё это заставляло меня задуматься.

Я повернулась к Мартину, пытаясь справиться с волнением, и шёпотом спросила:

– Kas sa ei solvu, kui ma proovin veel kord Ness suhu anda? Lihtsalt hüvastijätuna ja tänutäheks.. (Ты не обидишься, если я ещё раз попробую сделать Нэссу минет? Просто как прощание и в качестве благодарности.»)

Мартин замер на мгновение, его глаза удивлённо расширились, но он быстро взял себя в руки.

– Kas sa tõesti tahad seda teha? (Ты правда хочешь это сделать?)

Я кивнула, чувствуя лёгкое тепло на щеках.

– Ma armastan sind, sa tead seda. Aga pärast kõike, mis meiega viimastel päevadel juhtus, tundub see õiglane. (Я люблю тебя, ты знаешь это. Но после всего, что с нами произошло за последние дни, это кажется правильным.)

Мартин задумчиво посмотрел на меня и, немного помедлив, ответил:

– Kui see on see, mida sa tahad, siis ma ei hakka sind takistama. See on sinu valik. Aga ma tahaksin ka Verale midagi head teha, kui ta nõus on. (Если это то, чего ты хочешь, я не стану тебя останавливать. Это твой выбор. Но я бы тоже хотел сделать что-то приятное для Веры, если она согласится.)

Его слова заставили меня улыбнуться.

– Aitäh, Märt. Sa oled parim. (Спасибо, Март. Ты лучший.)

Я прижалась к его руке, чувствуя тепло и поддержку.

Мы подошли к очереди, и Нэсс, окинув взглядом толпу, подсчитал:

– We have about two more hours. Let's have a bite to eat, pick up our things, and it's time to say goodbye. (У нас где-то ещё часа два. Давайте перекусим, заберём вещи, и будет пора прощаться.)

– I don’t feel like eating, (Я не хочу есть, ) – быстро сказала я, стараясь придумать, как озвучить свой план.

– Me neither, (Я тоже, ) – добавила Курай, подтянув волосы в хвост.

И тут мне пришла в голову идея:

– What if we grab some coffee and go to the castle? («А если мы возьмём кофе и пойдём в замок?»)

Нэсс хмыкнул:

– They might not let us in with coffee, but we could go down to the river, again. Or head to Lipovka. (В замок с кофе могут не пустить, но можно еще раз спуститься к реке. Или пойти на Липовку.)

– Lipovka sounds perfect. It’s beautiful there. (Липовка звучит прекрасно. Там красиво.)

Курай улыбнулась мне, явно понимая, что я затеваю, но ничего не сказала. Мартин лишь пожал плечами, соглашаясь, а я радовалась тому, что мой план, кажется, удастся.

Мы шли вдоль тропинки по Липовке, наслаждаясь спокойствием этой утренней прогулки. Над рекой слегка тянуло прохладой, вдалеке слышались редкие крики чаек, а солнечные лучи, пробиваясь сквозь ветви деревьев, играли золотистыми бликами на траве.

Я шла чуть позади Мартина, наблюдая, как он пытается поддерживать разговор с Нэссом, который, кажется, говорил что-то с легкой усмешкой. Я их почти не слушала, погруженная в свои мысли. День был странным, но прекрасным. Все, что произошло за последние несколько суток, казалось чем-то нереальным. Курай шла впереди, её походка, как всегда, была легкой и уверенной, а на лице играла едва заметная улыбка.

– Let's take a seat here. (Давайте сядем здесь.) – предложил Нэсс, указывая на деревянную беседку, спрятанную в тени деревьев.

Мы молча зашли в беседку и расселись на скамейках. Курай присела рядом со мной, Нэсс напротив, а Мартин чуть поодаль, словно стараясь не мешать нашему разговору. В тишине я заметила, как Кури и Нэсс переглянулись. Она нежно улыбнулась и, наклонившись ко мне, прошептала:

– So, young lady, what are you planning? (Итак, юная леди, что ты задумала?)

"Ну конечно, - подумала я - Они в силу возраста и опыта и видят нас насквозь, предугадывая наши действия еще до момента как они возникнут у нас самих.. Но вместо смущения я почувствовала облегчение: раз они уже знали, то не было смысла медлить.

Я скользнула с лавки и опустилась перед Нэссом на колени. Камни тропинки впивались в кожу, но это не имело значения. Подняв глаза, я попыталась подобрать слова.

– Пошвол...мине... отблагодарить, – выговорила я, чувствуя, как слова коряво сплетаются между собой, но, кажется, он понял. (Позволь мне отблагодарить)

Нэсс поднял бровь, но не возразил. Я быстро расстегнула ремень, пуговицу и молнию на его брюках, достала его член и замерла на мгновение, разглядывая его. Он уже слегка приподнялся, но еще не был полностью возбужден. Я принялась ласкать его губами, медленно обводя языком по головке и вдоль ствола, чувствуя, как он становится тверже под моими прикосновениями.

С другой стороны беседки Кури, видя мою решимость, кивнула Мартину. Он, по моему примеру, опустился перед ней, начав целовать ей ноги поднимаясь выше. Она чуть развела ноги, и приподняв юбку, и открыла ему доступ к своим шелковым трусикам. Мартин медленно коснулся ткани, поглаживая лоно девушки сквозь ткань и продолжая целовать ее внутреннюю часть ее бедер, пока она не взяла его за волосы и сама не направила к своему центру.

Я де сосредоточилась на Нэссе. Его член казался большим, внушительным, но это только разжигало во мне желание попробовать то, что раньше было лишь фантазией. После того, как у меня получилось это с Мартином, я знала, что смогу. Нужно только собраться.

Я начала медленно, осторожно. Сначала губы мягко коснулись его головки, словно пробуя её на вкус. Тёплая, чуть солоноватая, она приятно ложилась на язык. Я обхватила ствол руками, чувствуя, как пульсирует горячая кожа под моими ладонями. Я позволяла языку скользить по всей длине, обводя головку и спускаясь ниже, к основанию. Лёгкое покалывание внизу живота разрасталось, превращаясь в горячую волну возбуждения.

Каждое движение казалось наэлектризованным. Я ощущала, как его дыхание становилось глубже, слышала едва уловимый хрип в горле, когда я добавляла к ласкам немного больше давления или касалась самых чувствительных мест. Всё это только подстёгивало меня.

Я хочу большего. Эта мысль пронзила сознание так резко, что я даже сама удивилась. Да, я хочу ощутить его полностью.

Я замерла, собравшись с духом. Слегка напряглась, потом расслабилась и стала пробовать. Осторожно вбирая его член, двигаясь дальше постепенно привыкая к его размеру, позволяя губам и горлу привыкнуть к новому ощущению.

Я как наяву услышала шепот Кури, что говорила мне.

"Не пытайся заглотить сразу. Расслабь горло, дыша носом, пусть головка сама проникнет дальше"

– Darling, no need to push yourself, – голос Нэсса был хрипловатым, но мягким. Он едва заметно коснулся моей головы, будто пытаясь остановить меня. (Милая, не нужно заставлять себя)

Я взглянула на него снизу вверх, чувствуя, как возбуждение заполняет всё моё тело. Покачав головой, я дала понять, что не собираюсь останавливаться. Мой взгляд говорил: Доверься мне. Я справлюсь.

Я сосредоточилась, стараясь полностью расслабить горло, отпустила все страхи и сомнения. Мягкие движения губ сменились решительными, каждое из которых погружало его всё глубже. Член скользил внутрь, наполняя моё горло до предела. В какой-то момент я почувствовала лёгкий ком в горле и слёзы, выступившие на глазах, но не остановилась. Но в этот момент все получилось. Он проник дальше и теснота моего горлышка только добавила ему новых ощущений, отчего он сладостно застонал.

Когда я смогла погрузить его до самого основания, время словно остановилось. Я почувствовала, как Нэсс задержал дыхание, его рука крепче сжала мои волосы, а по моему телу прокатилась волна странного, почти болезненного удовольствия. В горле щипало, дыхание сбилось, в ушах звенело. Но я не отстранилась. Я сделала это.

Я подняла взгляд на Нэсса, чтобы увидеть его реакцию, и поймала его ошеломлённый, восхищённый взгляд. Он выглядел так, словно не верил, что я смогла. А я не просто смогла — я почувствовала себя сильной, уверенной, невероятно счастливой.

– Brave and foolish bunny, – прошептал он, поглаживая меня по голове. («Смелый и глупый зайчонок.»)

Эти слова вызвали во мне тёплый отклик. Его тон был одновременно нежным и слегка ироничным, но в нём читалось восхищение, которое только усиливало мою уверенность.

Только после этого я отстранилась, позволяя себе перевести дыхание. Губы немного опухли, а горло ещё ощущало слабое покалывание, но это только подогревало внутреннее удовлетворение от того, что я смогла сделать.

Теперь я продолжила минет более привычным способом, лишь иногда вновь пропуская головку в горлышко и делая поступательные движения и вызывая у него. Мои губы скользили по его члену плавно и размеренно, обхватывая его всей своей мягкостью, а руки уверенно поддерживали у основания. Я слышала, как его дыхание становилось всё глубже, а тихие стоны подтверждали, что я делаю всё правильно.

Краем глаза я заметила Курай. Она чуть отклонилась назад, закрыв глаза, её лицо светилось смесью удовольствия и полной расслабленности. Её тонкие пальцы мягко обвивали руку Мартина, который ласкал её так нежно, словно она была фарфоровой статуэткой. Её лёгкие, почти незаметные стоны перекликались со стонами Нэсса, а также прерывистыми вздохами меня и Мартина, создавая вокруг нас атмосферу гармонии и удивительного единства.

В тот момент я почувствовала, что между нами четырьмя возникло что-то большее, чем просто близость. Это была особенная связь, смесь принятия, доверия и взаимной поддержки.

Я вернулась к своим движениям, ощущая, как волнение внутри сменяется сосредоточенностью. Каждое движение моих губ, каждый скользящий по его члену касание языка и лёгкое сжатие рук выражали всё, что я не могла передать словами. Я хотела отблагодарить его, показать, как много для меня значит то, что он и Курай сделали для нас.

Они не отвернулись, не посмеялись, не указали на нашу неуклюжесть и неопытность. Они не толкнули нас узнав кто мы и откуда. Они приняли нас, какими мы были, показали, что мир может быть мягким, теплым и открытым, что в нём есть место для нас.

Мои движения стали более уверенными. Я старалась уловить каждую его реакцию, прислушивалась к его стонам и дыханию, читала подсказки в напряжении его тела. Его стоны становились громче, дыхание всё более прерывистым, а я, чувствуя, как его удовольствие нарастает, только сильнее погружалась в этот момент, полностью отдаваясь своему желанию сделать его счастливым.

"Ты заслуживаешь этого. Ты заслуживаешь всего." - думала я, не зная точно к кому именно относится это "ты", наверно ко всем нам четверым, вместе и по отдельности, хотя в первую очередь, конечно, к Нэссу

Я вспомнила, как в те первые дни я чувствовала смущение и робость. Как боялась сделать что-то не так, но он никогда не осуждал. Его терпеливость была подобна тёплому одеялу в холодную ночь. Он объяснял, направлял, учил, не требуя ничего взамен. Теперь я хотела отблагодарить его, отдавая всю себя, всю свою нежность. Я знала, что словами не смогу передать всё, что чувствовала. Только так — через каждое прикосновение, каждое движение губ — я могла сказать "спасибо".

Мы находились в парке, в одной из старых деревянных беседок, чуть в стороне от основных тропинок. Окружающий нас густой кустарник и высокие деревья создавали ощущение уединённости, но звук наших голосов мог легко донестись до случайных прохожих. Мы понимали, что в любой момент кто-то мог заметить нас, услышать, но это лишь усиливало напряжение, придавая всему происходящему остроты. И даже если кто увидит или услышит. Я не боялась этого! Пусть видят, пусть слышат! И пусть завидуют!

Его стоны становились чуть громче, а тело напряжённым. Я чувствовала, как он постепенно теряет контроль, и это только подстёгивало мою уверенность. Мои губы скользили по его члену, язык играл на самой чувствительной его части, руки крепко держали основание, следуя за движениями рта. Я ловила каждую его реакцию, чтобы понять, что приносит ему наибольшее удовольствие.

Краем глаза я заметила, что происходило рядом. Мартин, явно осознавая риск, казался сосредоточенным, его лицо светилось от напряжения и желания. Он ласкал Курай, его движения были немного неуклюжими, но искренними. Его язык аккуратно скользил по её лону, чертя влажные, нерешительные линии, которые становились всё увереннее.

Горжусь им, — мелькнуло у меня в голове. Мартин, который ещё недавно выглядел таким застенчивым, теперь постепенно раскрывался. Несмотря на риск быть замеченными, он старался угодить, дарить удовольствие, забывая обо всём вокруг. Его губы слегка припухли от напряжения, а дыхание стало тяжёлым.

Курай лежала, выгнув спину, на прохладных деревянных досках скамьи. Её длинные волосы разметались вокруг неё, словно волна, а грудь поднималась в такт глубокому дыханию. Её приоткрытые губы выпускали лёгкие, хрипловатые стоны, которые эхом отдавались в тишине парка. Пальцы Курай то мягко запутывались в волосах Мартина, то скользили по его затылку, нежно направляя его.

– Mmm, that's good, darling. Just like that… – прошептала она, чуть приподняв бедра, когда его язык начал описывать крошечные круги вокруг её клитора. («Мм, хорошо, дорогой. Вот так…»)

Её бедра напряглись, пальцы сжали деревянный край скамьи, когда он сосредоточился на её самой чувствительной точке. Курай приоткрыла глаза и встретилась взглядом с Мартином. Её улыбка была наполнена теплом и одобрением, словно она хотела передать ему уверенность.

– You're learning fast, aren't you? – прошептала она, мягко улыбаясь. («Ты быстро учишься, не так ли?»)

Щёки Мартина порозовели, но он не остановился. Его губы снова скользнули вниз, а язык продолжил своё движение, уже более уверенно. Его руки, которые вначале дрожали, теперь мягко скользили по внутренней стороне её бёдер, нежно поглаживая её бархатистую кожу.

Её дыхание становилось всё более рваным, стоны наполняли пространство беседки, отдаваясь в окружающем лесу. Мы все знали, что можем быть услышаны, что любой, проходящий мимо, мог наткнуться на нас. Но этот риск лишь подогревал наши эмоции, делая момент ещё более захватывающим.

Курай выгнулась, её тихие стоны стали громче, заполняя пространство беседки. Её глаза были крепко закрыты, а дыхание сбилось до частых, рваных вздохов. В какой-то момент она легонько потянула Мартина за волосы, заставляя его поднять взгляд. Её лицо было озарено чувственностью, губы дрожали, а голос прозвучал мягко, но с нотками настойчивости:

– You're doing amazing, Мартин. Don't stop. («Ты делаешь это потрясающе, Мартин. Не останавливайся.»)

Её слова вдохновили его. Мартин, хоть всё ещё немного неуверенный, стал двигаться более решительно. Его язык обрисовывал чувственные круги вокруг её клитора, заставляя её вздрагивать и выгибаться ещё сильнее. Его руки крепко держали её бёдра, притягивая её ближе, словно он не хотел упустить ни одной секунды этого момента.

Курай приподнялась, её тело задрожало, и внезапно её голос прорвался на громкие, прерывистые крики:

– Yes… just like that… don't stop… please, don't stop… – её голос дрожал, превращаясь в почти певучий стон, пока волна удовольствия полностью захватывала её. («Да… вот так… не останавливайся… пожалуйста, не останавливайся…»)

Я наблюдала за ними, чувствуя, как меня переполняют смешанные эмоции: гордость за Мартина, восхищение тем, как он справляется, и желание отдать себя полностью. Этот момент был не только физическим, но и символическим — мы учились, становились ближе друг к другу, открывали новые грани себя.

Мои губы продолжали двигаться вверх и вниз, язык мягко обводил его головку, задерживаясь на самых чувствительных местах. Иногда я позволяла себе опуститься глубже, чувствуя, как Нэсс напрягается, а его дыхание становится всё прерывистее. Я подняла глаза и встретилась с его взглядом. В них читалась смесь наслаждения и признательности.

Его рука мягко коснулась моей щеки. Голос прозвучал низко и хрипловато:

– You're amazing, my brave little bunny. («Ты потрясающая, мой смелый зайчонок.»)

Эти слова пробрали меня до самого сердца. В них было больше тепла, чем в любых признаниях. Я почувствовала, как по телу разливается приятное тепло. Я продолжала, ощущая, как его мышцы напрягаются, а пальцы вцепляются в скамью, когда он выдыхает:

– I'm close, Анни. («Я близок, Анни.»)

На мгновение я замерла, позволив этим словам задержаться в воздухе. Затем, набравшись смелости, подняла голову, встретившись с его глазами, и шепнула:

– Like by the river… on my face. («Как тогда у реки… на моё лицо.»)

Его глаза слегка расширились от удивления, но он кивнул, его дыхание стало ещё глубже. Он мягко убрал мои руки, взяв член в ладонь. Нэсс направил его к моему лицу, и я закрыла глаза, ожидая. Первый горячий удар застал меня врасплох, горячая струя спермы скользнула по моему лбу, задевая волосы. Следующая накрыла мою щёку и подбородок, заставив меня невольно улыбнуться.

Он с трудом удерживал себя, его рука двигалась в ритме, пока новые волны накрывали мою кожу. Ощущение было необычным, но в этот момент я чувствовала не смущение, а удовольствие от того, что могла выразить свою признательность. Сперма оставляла влажные, горячие следы, которые я чувствовала на губах, щеках и даже шее.

Когда он закончил, его дыхание было тяжёлым, но в нём звучала тёплая благодарность. Нэсс наклонился, коснулся моей щеки пальцами, убирая прядь волос, слегка перепачканную. Его голос был тихим, но уверенным:

– You're perfect, Анни. Thank you. («Ты совершенна, Анни. Спасибо.»)

– "Tänan…" – прошептала я на эстонском, глядя на него через полуприкрытые глаза. («Спасибо…»)

Я сидела перед ним, счастливо улыбаясь. Тепло растекалось по моему телу, а в сердце жило ощущение единства, которое было чем-то большим, чем просто момент. Это было нечто особенное – символ доверия, понимания и связи, которую мы построили за эти дни.

Когда я повернула голову, взгляд упал на Курай и Мартина. Он завершил свою задачу: Курай, сидя на краю скамейки, мелко дрожала от последствий оргазма. Её ноги ещё чуть подрагивали, а она тяжело дышала. Она, кажется, всё ещё была в эйфории, зажав его голову между своих бёдер.

Наконец, Курай отпустила Мартина. Он медленно выпрямился, его лицо всё ещё было покрыто блестящими следами её удовольствия. Он едва заметно улыбнулся и осторожно вернул трусики Курай на место, а потом поднял глаза, встретившись с её взглядом.

Курай тихо рассмеялась, её голос был наполнен тёплой игривостью. Она слегка покачала головой и посмотрела на нас:

– Посмотрите на этих мелких довольных чучундриков – сказала она на русском, добавив непонятное слово с забавным звучанием.

Я подняла брови, не понимая, что она имела в виду, и посмотрела на Мартина, но его выражение было столь же растерянным. Тем не менее, Нэсс, сидящий рядом, рассмеялся и мягко хмыкнул:

– Да, действительно. Надо запечатлеть этот момент.

С этими словами он достал телефон и направил камеру на нас. Я слегка подалась назад, чтобы спрятать ещё блестящие следы на своём лице, но Нэсс поймал мой жест и покачал головой, подмигнув:

– No hiding. You’re beautiful like this. («Никаких пряток. Ты прекрасна в таком виде.»)

Я сдалась, почувствовав, как щеки наливаются румянцем, и позволила ему сфотографировать нас всех. Через мгновение телефон Курай издал звук нового сообщения.

– Куда ещё отправил? – спросила она, прищурив глаза, глядя на экран.

– Лисенку, – ответил он невозмутимо.

Курай закатила глаза, но не стала спорить. Нэсс, заметив наши озадаченные взгляды, пояснил, мягко обняв меня за плечи:

– I sent the photo to Kurai and her sister, Lissa, whom I trust and love as well. («Я отправил фото Курай и её сестре Лиссе, которую я тоже люблю и которой доверяю.»)

Его слова прозвучали искренне и тепло, и я не могла не улыбнуться. Что-то в том, как он говорил, заставило меня почувствовать себя частью чего-то важного.

Мартин приподнял брови:

– But you said you’re not a couple… («Но ты сказал, что вы не пара…»)

Нэсс слегка усмехнулся, его взгляд на мгновение задержался на Курай.

– I didn’t say we’re a couple. I just admire and love Kurai in my own way. (Я и не говорил, что мы пара. Просто я восхищаюсь и люблю Курай по-своему.)

Но едва он закончил, его взгляд скользнул к экрану телефона. Он выругался вполголоса, глянув на часы:

– We’re short on time. Let’s hurry. (У нас мало времени. Поторопимся.)

Мы быстро привели себя в порядок, вытирая остатки "благодарности" влажными салфетками. На границе уже начинали запускать очередь, и, пока Мартин с Нэссом пошли за вещами, мы с Курай остались занимать место. Она протянула мне очередную влажную салфетку, кивая на моё лицо:

– You missed a spot. There are still a few drops here and here. (Ты пропустила. Здесь ещё несколько капелек.)

Я покачала головой, глядя ей в глаза:

– Не хочу. Не сейчас.

Она лишь пожала плечами, убирая салфетку:

– Как знаешь.

Через пару минут мужчины вернулись, неся на себе почти удвоенное количество пакетов. На их лицах читалась усталость, смешанная с лёгкой иронией.

Нэсс, оглядев багаж, недовольно вздохнул и вытащил из кармана связку ключей. Он отделил пару ключей и протянул их мне:

– I can’t give you the main apartment key, I only have one. But these keys are from my late uncle’s apartment. If you want, you can stay there for a couple of days. There’s not much to steal or break, so even if something happens, it’s no big deal. (Я не могу дать вам ключи от основной квартиры, у меня они одни. Но это ключи от квартиры моего покойного дяди. Если хотите, можете остановиться там на пару дней. Ломать и выносить там нечего, так что даже если что случится, мне от этого не будет хуже.)

Я взглянула на Мартина, и мы одновременно возмутились:

– What are you saying? After all you’ve done for us? (Что ты такое говоришь? После всего, что вы для нас сделали?)

Но Курай неожиданно поддержала его, качнув головой:

– Kids. People change, and the concept of gratitude is ephemeral. Today it’s like this, tomorrow, who knows? (Дети. Люди меняются, а понятие благодарности эфемерно. Сегодня так, завтра кто знает?)

Нэсс кивнул, соглашаясь:

– And I’m a pretty cynical and pessimistic guy. (К тому же я довольно циничный и пессимистичный тип.)

Я не выдержала. Медленно подошла к нему и, обняв, сказала на русском, стараясь произнести слова чётко:

– Ty ne tsinichny i zloy. Ty prosto odinokiy v dushe. Ya ne mogu skazat' chto lyublyu tebya, no ya ochen' sil'no budu zhdat' nashey sleduyushchey vstrechi. (Ты не циничный и злой. Ты просто почему-то одинокий в душе. Я не могу сказать, что люблю тебя, но я очень сильно буду ждать нашей следующей встречи.)

Он ничего не ответил, лишь слегка улыбнулся.

Я повернулась к Курай, подошла ближе и тихо поблагодарила её:

– Thank you for everything you’ve done for me these days. (Спасибо за всё, что ты для меня сделала за эти дни.)

Она усмехнулась, словно в ответ на мою искренность:

– We’ll see each other in Paris. And prepare yourself for a tough training. Very tough. (Увидимся в Париже. И готовься к жёсткой дрессировке. Очень жёсткой.)

Наклонившись, она поцеловала меня в губы. Её язык мягко скользнул внутрь, оставляя за собой сложный привкус кофе, её губной помады и чего-то личного, что заставило меня замереть на мгновение.

Затем она, подхватив одну из сумок, направилась к двери таможни, за которой открывалась новая глава нашей жизни.

Нэсс поднял остальной багаж, пожал руку Мартину и махнул мне на прощание.

Мы с Мартином остались стоять на месте, глядя им вслед. В эти последние секунды их силуэты казались мне путеводными звёздами. Они вошли в нашу жизнь, перевернули её и, словно кометы, оставили за собой яркий след, который навсегда останется в памяти.

Мы остались стоять, пока их фигуры растворялись в толпе и шуме таможенного перехода. Я долго смотрела им вслед, словно пыталась сохранить в памяти их образы. Затем вздохнула, опустив взгляд на наши сумки и пакеты, и повернулась к Мартину.

– Märt, kas sa saad aru, mis just juhtus? Need kaks inimest... Nad muutsid meie elu paari päeva jooksul rohkem kui keegi teine on kunagi suutnud. (Март, ты понимаешь, что только что произошло? Эти двое людей... Они за пару дней изменили нашу жизнь больше, чем кто-либо когда-либо мог)

Мартин, державший в руках тяжёлые сумки, кивнул, слегка нахмурившись.

– Jah, Ni. Ma olen ikka veel segaduses. Aga samas... ma tunnen mingit kergendust ja samal ajal hirmu. Justkui uus etapp on algamas. (Да, Ни. Я всё ещё в замешательстве. Но в то же время... чувствую какое-то облегчение и одновременно страх. Словно начинается новый этап)

Я улыбнулась ему, чувствуя как теплота от его слов согревает моё сердце.

– Ma armastan sind, Märt. Ja tean, et see, mis juhtus, oli ehk ootamatu. Aga kas sa mõistad, et nüüd on kõik teistmoodi? Neil kahel õnnestus meid avada. Nad näitasid, et elu ei piirdu sellega, mida me seni teadsime. (Я люблю тебя, Март. И знаю, что то, что произошло, было, возможно, неожиданным. Но понимаешь ли ты, что теперь всё иначе? Им удалось нас раскрыть. Они показали, что жизнь не ограничивается тем, что мы знали раньше.)

Мартин посмотрел на меня с пониманием:

– Jah, ma sain sellest aru. Ja nüüd, kui meil on võimalus minna Pariisi... võib-olla on aeg ka meil end avada. Ma ei tea, Anni. Aga ma olen valmis. (Да, я понял. И теперь, когда у нас есть возможность поехать в Париж... может, пришло время и нам раскрываться. Я не знаю, Анни. Но я готов.)

Я сжала его руку, чувствуя, как в груди поднимается волна решимости. Мы взяли такси, загрузили вещи в багажник и назвали водителю адрес, который дал нам Нэсс. Машина плавно тронулась с места, и я устроилась рядом с Мартином, положив голову на его плечо.

Дорога мелькала за окном размытыми пятнами цветов и света. Я пыталась осмыслить всё, что случилось за эти два дня: от смущения и страха к новому опыту, новому пониманию себя. Ощущения переполняли меня. Девственность, за которую я так долго держалась, казалась теперь лишней, ненужной тяжестью. После всех этих ласк, открытий и взаимной близости я поняла, что она мне больше не нужна.

"Возможно, – подумала я, глядя на отражение наших лиц в боковом стекле, – сегодня самое время избавиться от неё. Мы с Мартином так сблизились, так многое пережили. Почему бы не перейти эту черту? – А может… может, и от двух сразу, " – мелькнула смелая мысль, когда я вспомнила слова Курай про её восемнадцатилетие и те эксперименты, на которые она тогда решилась. А также, что было утром. Теперь, зная, что мир куда шире и ярче, чем я думала, я уже не боялась.

Я улыбнулась, представив будущую встречу с Нэссом и Курай. Если у них получилось так удивить нас, перевернуть нашу жизнь с ног на голову, то при следующем свидании я постараюсь ответить тем же. Постараюсь удивить Нэсса, так как они удивили нас. Мы больше не те наивные дети из приюта. Мы растём, меняемся и учимся.

А ещё утром Март рассказал мне про тетрадь, что ему отдал Петер, где есть телефоны Крис и Рика. Перед переездом надо будет попровать связаться с ними и попытаться их найти.

Машина плавно сворачивала на нужную улицу, а я чувствовала, как в душе всё больше крепнет уверенность. Париж, новая жизнь, новые чувства – всё это ждёт нас впереди...

________________________________________________________________________________________

От автора. На этом цикл рассказов "Двое суток в Нарве" заканчивается. Спасибо всем кто прочитал и отдельное спасибо тем, что ставил оценки и комментировал.

В ближайшее время я начну выкладку длинной серии под названием "Twins" Она будет про сексуальное становление сестер близнецов Лиссы и Курай и их жизненный путь и приключения, включая сексуальные.

Для тех, кто хочет знать больше - добро пожаловать на мою страничку на бусти (https://boosty.to/verassa) где я выкладываю, как законченные и отредактированные истории, так и черновики, аудиофайлы, фотографии и рисунки, так или иначе связанные с моими рассказами. В частности и заново отредактированную версию и этих рассказов тоже.

Буду рада всех вас видеть и там.

Еще кое-что. Изначально этот аккаунт - не мой, а Нэсса. И первое время именно он выкладывал сюда рассказы с моего разрешения, позже полностью отдав аккаунт мне. К сожалению здесь нельзя менять логин, поэтому остаюсь Rednas'om, хотя мне привычнее подписываться как Verassa или Virrael. Поэтому если увидите именно такой ник не удивляйтесь.

637   58 67671  24   +10 [1]

Минет на природе, На улице, Молодые