Выйдя из дома (с самодовольной ухмылкой лисы, покидающей курятник), Галвин столкнулся с юной девушкой, которой вряд ли было больше девятнадцати, хотя её худощавое телосложение и миниатюрный рост могли издали сойти за детские. У неё были короткие чёрные волосы, зелёные глаза, веснушки и привлекательная фигура, несмотря на полное отсутствие груди. Она была босая, как настоящая деревенщина, а короткая юбка едва прикрывала бёдра.

Это была та самая милашка-тыковка, за которой он подсматривал ранее. Какое везение.

"Эм... Кто ты?" — спросила дылда, глядя на Галвина своими большими, сияющими, невинными зелёными глазами и очаровательно веснушчатым лицом.

"Галвин, " — честно ответил проходимец. Тонкость — не его конёк. "Галвин Воробей. Может, слышала?"

Крестьянка засмеялась и покраснела, когда Галвин преувеличенно галантно поклонился.

"Нет. Извини. Ты менестрель? Или бард?"

Галвин пожал плечами. "Я ношу меч, а не мандолину, если не заметила."

"Прости, " — засмеялась эта милая, трахабельная деревенская дурёха. "Наверное, это было очевидно. Что ты делал в доме моей семьи? Ты друг моего отца? Ты вступаешь в армию принцессы Коррии?"

Галвин не имел ни малейшего понятия, о чём болтает эта прелестная "подушечка для члена", но знал одно: он хочет трахнуть этого ангелочка до слёз.

"Нет. Я покупал масло у... — он задумался, как же звали ту шлюху, —.. .Мэбесс."

"О! Чудесно. Моя мама — лучшая маслобойка в провинции."

"Детка, ты даже не представляешь."

Девчонка уже собиралась пройти мимо Галвина в дом, но он остановил её. Он не хотел, чтобы эта мелкая потаскуйка увидела своего отца, лежащего без сознания на полу с разбитой челюстью.

"Торопишься домой?" — спросил Галвин.

"О нет. Я просто хотела предупредить маму, что ухожу в город на денёк. Мне нужно её разрешение, чтобы заплатить извозчику пару монет. У нас не так много денег."

"Не надо!" — широко улыбнулся Галвин. "Я как раз направляюсь в город. Подвезу тебя. Бесплатно." Хотя он не сомневался, что к концу дня эта маленькая шлюшка "заплатит" ему своим телом.

"Это так мило!" — захихикала деревенщина. "Спасибо, Галвин. Меня зовут Мэбелл."

Мэбелл ехала с Галвином на его лошади (которую он украл в предыдущей деревне), сидя перед ним. Она была настолько худенькой и хрупкой, что помещалась между его руками, как ребёнок, а жар от его мускулистого тела заставлял её слегка млеть. В сочетании с тряской лошади и грубым седлом, натирающим промежность, бедняжка заметно нервничала.

"Так зачем тебе в город?" — спросил Галвин, заглядывая ей в декольте и разглядывая крошечные соски. Они были розовыми и торчали, совсем не такими, как у её матери — тёмно-красные и грубые.

Мэбелл заёрзала. "Только не говори родителям, но я иду встречаться с парнем."

"О-о. С кавалером. Пойдёшь вспахивать поле?"

Она рассмеялась и шлёпнула его по бедру. "Ты такой смешной! Но нет. Мы с Тимодом ещё не... Ну... Он меня ещё не "сломал". Я девственница. Тимод считает, что нам стоит подождать до свадьбы, хотя я говорю, что хочу уже сейчас. Но..."

"Но?"

Мэбелл покраснела. "Но мы делали кое-что ещё. У меня очень ловкие руки, и я умею кое-что ртом, от чего Тимод плачет, как малыш. Обожаю дразнить его. Обожаю, когда он умоляет меня закончить. Иногда я держу его на грани часами, а потом заставляю кончить одним движением запястья или шлепком по его милым яичкам."

"Счастливчик. А почему родителям нельзя знать?"

"Он служит в армии принцессы Долины. Мой отец только что присоединился к фракции принцессы Коррии. Будет неловко."

Галвин хмыкнул. Пахло политикой. "Я не здешний, Мэбелл. Просветишь?"

"Сколько я себя помню, королевство Гнездовье было единым под властью одной королевы. Здесь власть и собственность передаются по женской линии, если ты не знал. Королева Эглия умерла полгода назад, да упокоит боги её душу, и с тех пор всё стало сложно."

"Как так?"

"У неё было две дочери. Близняшки. Коррия и Долина. Одна не старше другой. Говорят, они родились в один момент, "в сорочке". Они ровесницы. Никто не знает, кто из них законная наследница, и королева не отдавала предпочтения ни одной."

"Заковыристо."

"Принцесса Долина заручилась поддержкой знати и купцов. Самые богатые семьи за неё, но говорят, она очень отстранённая и наивная. Все думают, что если она станет королевой, править будут её советники. Мой отец поддерживает Коррию, потому что он ветеран прошлой войны, а Коррия действительно командовала армией. Но... ну... люди говорят, что она, возможно, ведьма. Долина известна добротой... но... я не знаю. Всё так запутанно."

"Похоже на то, " — согласился Галвин.

Позолоченные стены города вырастали перед ними. Гнездовград — столица королевства Гнездовье, ныне без монарха. Уже издалека было видно раскол: половина стен украшена чёрно-фиолетовыми флагами с золотой вороной (те самые, что он видел), а другая половина — бело-зелёными с золотым голубем.

"Голубь — символ Долины, " — пояснила Мэбелл. "Ворона — Коррии."

Они подъехали к конюшне, и Галвин привязал украденную лошадь. Он поднял Мэбелл за упругие ягодицы и аккуратно поставил на землю. Он был поражён, насколько она лёгкая — будто перышко. Это только разожгло его желание трахнуть её ещё сильнее. Его член, входящий в её киску, был бы подобен кувалде, бьющей по сливе.

"Спасибо за подвоз, " — проговорила Мэбелл, тяжело дыша. Поездка верхом с красивым мужчиной, обнимающим её за талию, явно возбудила её. "Мне нужно встретиться с Тимодом. Он, наверное, уже—"

Галвин схватил Мэбелл за тонкую талию, поднял в воздух и прижал к себе в поцелуе, от которого дрожь пробежала от её губ до кончиков пальцев. Она на мгновение застыла, а затем растаяла. Стоная, как расстроенный младенец, Мэбелл начала тереться о Галвина.

"Мэбелл! Мэбелл! Где ты?" — звал симпатичный белокурый паренёк в зелёно-белой форме, обыскивая окрестности конюшни. Он был уверен, что она уже должна была быть здесь. Мэбелл ещё ни разу не пропускала их встреч, и казалось, она так же жаждала продолжения их сексуальных экспериментов, как и он.

Тимод грустно надулся. Его четырёхдюймовый член был твёрдым, как камень, и дёргался в предвкушении прикосновений Мэбелл. Он больше не мог кончить без её волшебных рук, но, что важнее, Тимод был уверен, что влюбляется в свою подругу детства. Дело было не только в минетах и дрочке. Он хотел на ней жениться.

"Мэбелл! Где ты?"

Мэбелл слышала его, но не могла ответить. Она была всего в десяти ярдах, спрятавшись в сарае, стоя на коленях в грязи и сосу самый большой член, который видела в своей юной жизни.

Чувство вины било в её маленькое сердце, пока она обеими руками дрочила толстый ствол Галвина, но вина была ничто по сравнению с тем, как дико она возбудилась. Солоноватый мускусный вкус его члена был непохож ни на что, что она испытывала раньше, а само ощущение подавиться таким огромным хером заставляло Тимода с его крошечным пенисом казаться детской забавой.

(Яблоко от яблони...) — самодовольно усмехнулся Галвин. Он положил руку на затылок Мэбелл, мягко поощряя её брать его глубже, сантиметр за сантиметром, несмотря на то, что его член был шире её горла.

"Хватит прелюдий, " — прохрипел Галвин, вытаскивая член из её рта. Она захныкала, как младенец, лишённый бутылочки, и он в ответ шлёпнул её по лицу своим "дубинкой".

ШЛЁП!

Толстый "инструмент для траха" ударил её по лицу с такой силой, что оставил синяк, но не настолько, чтобы отбить у Мэбелл желание сунуть лицо в его кожаные яйца и приняться вылизывать солёные складки мошонки.

"Шлюха."

Галвин поднял девочку с грязного пола и прижал к стене. Он раздвинул её ноги и принялся вылизывать её киску. То, что он обнаружил, было настолько тугой и узкой "сумочкой", что его язык с трудом проникал внутрь, а каждое движение заставляло Мэбелл взвизгивать и дёргаться.

"Заткнись, " — прошипел Галвин. "Вообще-то, я не хочу, чтобы твой жалкий парнишка нас нашёл."

Он стянул с неё мокрые трусики и заткнул ими ей рот. Мэбелл принялась сосать их, будто они были пропитаны сахаром, а через мгновение её накрыл крошечный оргазм, и она обкончала Галвину лицо.

"Ты так готова, " — усмехнулся проходимец, опуская миниатюрную дылду на свой пугающе возбуждённый член. Его луковичная головка упиралась в её крошечную вагину, как шест в игольное ушко, но она была настолько мокрой, что начала проникать внутрь.

"Подожди!" — взмолилась Мэбелл, её голос приглушён трусиками. "Я девственница!"

"Уже нет, " — рассмеялся Галвин, вгоняя её вниз, почти разрывая её тело пополам, уничтожая девственную плеву и разрушая её разум.

Два часа спустя Тимод всё ещё бродил у городских ворот, выкрикивая имя Мэбелл, не подозревая, что любовь его жизни лежит на грязном полу сарая, её платье разорвано в клочья, лицо залито чужим семенем, а киска разрушена безвозвратно.

Галвин насвистывал, справляя малую нужду в углу сарая. Немногие вещи доставляли ему такое удовольствие, как долгое мочеиспускание после изнурительного секса, и он был настолько поглощён этим неописуемым наслаждением, что даже не заметил (или не придал значения), как струя мочи брызгала на лицо Мэбелл, заливая её волосы.

Горячий "дождь" разбудил её от оргазмической комы, и она заплакала.

"О боги... это было потрясающе... невероятно."

"Никаких сожалений?" — спросил Галвин, хотя ему было плевать на чувства женщин, которых он трахал. Он делал это ради собственного удовольствия. Тысячи женских оргазмов, которые он вызвал, были для него не более чем побочным эффектом.

"Я... нет, " — проговорила Мэйбел сбивчиво и устало. "Жизнь коротка. Её нужно наслаждаться. Мне понравилось. Ты... кажется, ты меня испортил. Когда ты вставил палец в мою попку, пока кончал внутрь... я, кажется, на мгновение вообще забыла, что Тимод существует."

Мысль о парне снова заставила её заплакать.

"О боги! Тимод! Я... я предала его! Что я ему скажу? Как я теперь смогу смотреть ему в глаза! Моё платье в клочьях, а волосы пропитаны твоей спермой."

Галвин пожал плечами. "Скажи, что на тебя напали бандиты. Изнасиловали. Дюжина. На твоём лице столько моей спермы, что дюжина будет звучать правдоподобно. Они тебя изнасиловали и ограбили."

"Ладно, " — простонала Мэйбелл, подавляя очередной мини-оргазм.

"Но чтобы звучало убедительно, отдай мне все свои деньги."

Она надулась, но не сопротивлялась, когда Галвин сорвал с неё кошелёк. Он забрал её девственность и, вероятно, трахнул так, как никто больше не сможет. Потеря жалких грошей казалась ей теперь незначительной.

"Прости, малышка. Бандиты не бывают нежными. Чтобы всё выглядело правдоподобно, мне придётся тебя немного потрепать."

Мэйбел хныкнула, но кивнула. Галвин был прав.

ШЛЁП!

Тыльная сторона ладони Галвина ударила Мэйбел по её очаровательному личику с такой силой, что слюна брызнула у неё изо рта. Теперь у неё будет синяк под глазом.

БУХ!

Носок его сапога врезался ей в живот, пнув так сильно, что её чуть не вырвало.

БАМ!

Завершая "работу", Галвин схватил Мэйбел за волосы и с размаху ударил её головой о стену сарая так, что дерево треснуло. Девчонка была настолько оглушена, что её голова беспомошно болталась на тонкой шейке, но покорная шлюха лишь поскулила и приняла это.

Галвин провёл пальцем по плоской груди Мэйбел, щёлкнул по соску и собрал каплю спермы. Он засунул её в рот девушке, и та послушно принялась сосать, как хорошая секс-игрушка.

"А теперь беги к своему пидорку-парню и поцелуй его от моего имени — мокренько."

Мэйбел действительно побежала к своему парню и поцеловала его, передав изрядную порцию семени Галвина прямо в рот Тимоду. Она оказалась талантливой актрисой: рыдая, она рассказала, как дюжина бандитов схватила её на дороге, утащила в лес и по очереди трахала, как дешёвую шлюху. Особенно она подчеркнула, насколько огромными были их члены и как долго они её мучили. Она сказала, что они трахали её так жёстко, что она теперь едва ходит (это была правда), и что ей пришлось ползти по грязи, как грязной улитке. Ей также пришлось объяснить запах мочи в волосах, и она красочно описала, как бандиты использовали её как унитаз.

Её драматичная история собрала толпу, включая городскую стражу. Это было удобно для Галвина — он смог проскользнуть в город, не платя пошлину и не будучи узнанным. Галвин был разыскиваемым преступником в большинстве королевств, и стоило одному охотнику за головами его опознать — ему пришлось бы снова бежать.