Саша, худощавый восемнадцатилетний парень ростом всего 1.65 м, только что закончивший школу и начавший подрабатывать ремонтом техники, жил в тихом многоквартирном доме. Напротив его квартиры обитала Анна Петровна — массивная семидесятилетняя женщина, возвышавшаяся почти на 1.80 м, старше его больше чем на полвека. Её седые волосы были собраны в тугой пучок, а цепкий взгляд выдавал властный нрав. Её большое тело, с широкими бёдрами, огромной грудью и мощной задницей, выглядело устрашающе рядом с маленьким Сашей.

Однажды утром она постучала в его дверь, стоя в цветастом халате, обтягивающем её грузные формы.

— Сашенька, выручай старушку! — начала она с напором. — Ноутбук мой еле дышит, а мне с внучкой говорить надо. Ты же в этих штуках шаришь, идём!

Саше, юному и неопытному, было неловко отказывать, и он пошёл за ней с флешкой в руках, чувствуя себя ещё меньше рядом с её внушительной фигурой. В её квартире, пахнущей кофе и старыми книгами, он принялся чинить древний ноутбук, пока она сидела рядом, подначивая:

— Молоденький ты, Сашенька, восемнадцать всего, а уже мастер? Такой маленький, а ручки крепкие. Девчонки-то есть? Или старушки вроде меня тебе по вкусу?

— Я… работаю просто, — пробормотал он, краснея.

Через час ноутбук ожил. Саша выдохнул:

— Готово, Анна Петровна.

— Молодец, мальчик мой! — воскликнула она, хлопнув его по плечу своей большой ладонью. — Теперь чай пей, не спорь!

Она поставила чашку, придвинулась и положила тяжёлую руку ему на колено.

— Слушай меня, Сашенька, — голос её стал низким, властным. — Тебе восемнадцать, мне за семьдесят — подумай, сколько опыта у меня для такого юнца, как ты. Не скучно тебе без женской руки?

Саша занервничал, чувствуя, как её пальцы сжимают его ногу. Его сердце заколотилось, а худые руки задрожали.

— Анна Петровна, мне пора домой, — сказал он, вставая. — Спасибо за чай, но я пойду.

Она резко схватила его за запястье, её лицо потемнело, и она нависла над ним, как башня.

— Куда это ты собрался, малыш? — прорычала она, её голос стал угрожающим. — Сядь обратно, или пожалеешь.

— Я не хочу, отпустите, — Саша попытался вырваться, но её сильная рука держала его, как тиски.

Анна Петровна наклонилась ближе, её глаза сузились, и воздух наполнился тяжёлым ароматом старомодных духов — сладковатым, с ноткой пыли, смешанным с запахом её тела.

— Не хочешь, говоришь? А если я соседям расскажу, как ты ко мне приставал? — прошипела она. — Скажу, что ты, юнец, влез ко мне, лапал меня, старую женщину. Тётя Маша с первого этажа языком трепать любит, а дядя Коля в полицию побежит. Представь, как твоя мамка заплачет, когда узнает, какой ты "приставучий". Кому ты нужен будешь с такой репутацией, малыш? Работу не найдёшь, девчонки шарахаться будут. Хочешь этого?

Саша побледнел, его худые плечи задрожали. "Она не шутит, — подумал он, — расскажет всем, и мне конец. Кто поверит, что я не виноват?" Его пальцы затряслись, когда он потянулся к пуговице рубашки.

— Не надо… я не приставал, вы же знаете, — выдавил он.

— Тогда делай, что я скажу, — отрезала она, потянув его в соседнюю комнату и закрыв дверь на защёлку. — Снимай рубашку, или я сама раздену, а потом пойду к соседям с историей.

Саша, дрожа от страха, подчинился. Она распахнула халат, и он замер.

Перед ним стояла огромная женщина, чей возраст был в четыре раза больше его. Её тело было грузным: большая грудь, тяжёлая и обвисшая, с тёмными сморщенными сосками, свисала почти до пояса; живот, покрытый глубокими морщинами, нависал складками над широкими бёдрами; а её мощная задница, круглая и массивная, казалась способной раздавить его одним движением. Между ног виднелась седая, редкая растительность, обрамляющая дряблую, но влажную плоть. Кожа её была бледной, с пятнами старости, а сильные, узловатые руки с длинными пожелтевшими ногтями выглядели так, будто могли сломать его пополам.

— Ну же, Сашенька, не стой столбом! — приказала она. — На колени, малыш, делай, что я скажу.

Он попытался отступить, но она схватила его за волосы и потянула вниз.

— Языком работай, — скомандовала она, раздвигая свои толстые ноги. — Ублажай меня, юнец, или все узнают, какой ты "герой"!

Саша опустился, её резкий, терпкий запах ударил в ноздри. Он коснулся языком её плоти — вкус был солоноватым, с привкусом старости, и он дёрнулся назад, но она сжала его голову своими большими руками ещё сильнее.

— Куда это ты, мальчик? — прорычала она. — Не смей отстраняться, глубже давай! Я полвека жила, пока ты пешком под стол ходил, так что старайся!

Он задыхался под её хваткой, чувствуя, как её массивные бёдра дрожат, а складки живота колышутся над его головой. Она стонала, направляя его:

— Вот так, Сашенька, вылизывай меня… Молодой язычок, работает, как надо!

Когда она отпустила его, Саша был весь красный, а она толкнула его на кровать.

— А теперь вставай, — приказала она. — Отымей меня, как я прикажу!

Саша расстегнул джинсы. Его член, тонкий, но напряжённый, выскочил наружу — юный, с гладкой кожей и пульсирующими венами. Анна Петровна посмотрела на него с хищной улыбкой.

— Маленький, но мне хватит, — усмехнулась она, ложась на спину и раздвигая ноги. — Давай, Сашенька, вставь его в старушку!

Саша забрался на неё, его худое тело ростом 1.65 утонуло в её мягкой, горячей плоти. Её кожа под его ладонями была шершавой, как старый пергамент, а тепло её огромного тела обжигало. Её живот колыхался, большая грудь тяжело вздымалась, а мощная задница продавила матрас под её весом. Она схватила его за тощие бёдра, её пальцы впились в его плоть.

— Сильнее, малыш! — командовала она. — Входи глубже, не бойся меня порвать!

Он двигался, ощущая, как её влажная плоть сжимает его член, а она подгоняла его хриплым голосом:

— Давай, Сашенька, толкай сильнее! Чувствую тебя, юнец, шустрый!

Её тело дрожало, складки кожи тряслись в такт его толчкам. Она стонала громче, сжимая его ягодицы, и требовала:

— Не сбавляй, мальчик! Ещё, ещё давай, покажи, на что способен молоденький! Неопытный ещё, а стараешься, молодец!

Саша, потея и задыхаясь, пытался угодить, его тонкий член входил глубже, а её массивные ноги задрожали, обхватывая его.

— Вот так, Сашенька, не ленись, работай! — кричала она, вцепившись в его плечи. — Двигайся, малыш, пока я не кончу!

Когда она достигла пика, её огромное тело содрогнулось, а Саша кончил следом, дрожа на фоне её мощной массы. Она обняла его, не давая отстраниться.

— Молодец, мальчик мой, — выдохнула она, гладя его по голове. — Восемнадцать лет, а уже знаешь, как старушку ублажить. Завтра придёшь ноутбук проверить, а послезавтра кран у меня потечёт — найду тебе дело. И не смей сбежать — иначе все узнают, как ты ко мне "приставал".

Прошёл день с того странного утра, но Саша не мог выкинуть из головы ни властный голос Анны Петровны, ни её тяжёлое тело, нависшее над ним. Её смех всё ещё звучал в ушах, а угроза сплетен, хоть и не озвученная снова, висела в воздухе, как тень. Он надеялся, что она забудет о своём "приглашении", но ровно в полдень раздался стук в дверь — громкий, настойчивый, как удар молота.

Саша открыл, и перед ним стояла Анна Петровна, её 1.80 м роста возвышались над его 1.65 м. Она была в цветастом халате, под которым проглядывала сорочка, обтягивающая её огромную грудь и мощную задницу.

— Сашенька, милок, — начала она с притворной лаской, но в глазах горел хищный блеск. — Ноутбук опять барахлит, иди выручай старушку.

Его сердце заколотилось. "Ей не откажешь", — подумал он, беря флешку и плетясь за ней.

В её квартире ноутбук работал исправно — Саша понял это за пять минут. Он открыл рот, чтобы сказать, но она уже закрыла дверь на защёлку и повернулась к нему.

— Молодец, что пришёл, парень, — сказала она, медленно подходя, её шаги заставляли пол скрипеть. — Но раз уж ты тут, поможешь мне ещё кое с чем. Старушке одной тяжело, а ты шустрый.

— Анна Петровна, мне домой надо, — пробормотал он, отступая к стене.

Она нависла над ним, её грузное тело закрыло свет, а тепло её кожи уже ощущалось в воздухе.

— Домой? — усмехнулась она. — Ты теперь мой, Сашенька, никуда не денешься. Сядь на диван, я сказала.

Саша подчинился, его худые ноги подкосились. Она опустилась рядом, диван скрипел под её 1.80 м, а её массивные бёдра прижали его к подлокотнику, оставляя красные следы на его худой коже.

— Сначала спину мне разомнёшь, — заявила она, скидывая халат. — Давай, юнец, не ленись.

Её спина, широкая и покрытая морщинами, оказалась перед ним. Саша нерешительно положил руки на её кожу — шершавую, тёплую, с пятнами старости. Она застонала, когда он начал мять её плечи, и схватила его за запястье своими горячими ладонями.

— Сильнее, милок, не стесняйся! — приказала она. — А теперь ниже, к пояснице давай.

Он опустил руки, чувствуя, как её тело расслабляется. Через несколько минут она повернулась, её большая грудь оказалась перед его лицом.

— Хватит спины, — сказала она, сжимая его голову. — Теперь сюда, парень. Ты знаешь, что делать.

Саша попытался отстраниться, но она притянула его ближе, заставляя уткнуться в её обвисшую плоть. Запах её духов — приторный, старомодный — смешался с терпким ароматом тела.

— Языком, как вчера, — хрипло приказала она. — Старайся, мой сладкий.

Саша, задыхаясь от стыда, подчинился. Её грудь дрожала под его движениями, а она стонала, направляя его:

— Вот так, мой хороший, ублажай меня… Молоденький, а уже знаешь, как угодить.

Когда она насытилась, откинулась на диван и раздвинула свои толстые ноги.

— А теперь сюда, — сказала она, указывая между бёдер. — Давай, милок, как вчера.

Он опустился ниже, её седая растительность и влажная плоть снова оказались перед ним. Он повторил вчерашний кошмар, пока она рычала, сжимая его голову:

— Глубже, парень, не ленись! Я полвека ждала такого, как ты!

Но на этом она не остановилась. Насытившись, она встала, её грузное тело скрипнуло, и посмотрела на него сверху вниз.

— Ложись на спину, юнец, — приказала она, скидывая сорочку. — Сегодня я сама тебя возьму.

Саша замер, но её взгляд не оставил выбора. Он лёг на диван, его худое тело дрожало, а она медленно опустилась над ним. Её огромная задница нависла над его лицом, и она села, прижав его своей влажной, тяжёлой плотью прямо к его рту и носу.

— Дыши мной, Сашенька, — прорычала она, её голос дрожал от удовольствия. — Работай языком, мой сладкий, пока я не скажу хватит!

Саша задыхался под её весом, её 1.80 м и мощное тело давили на него. Её запах — резкий, терпкий — заполнил его лёгкие, а её плоть прижималась к его губам, не давая вырваться. Он пытался двигать языком, как она требовала, но её движения становились всё резче. Вдруг её тело напряглось, она застонала громче, и горячая струя ударила ему в лицо — она сквиртовала, заливая его рот и нос, пока он кашлял и дёргался под ней, а где-то в глубине живота у него разливалось тепло, которого он стыдился больше, чем её криков.

— Вот так, парень! — кричала она, покачиваясь на нём. — Чувствуй меня, мой хороший, давай!

Её большая грудь колыхалась над ним, а задница тёрлась о диван, пока она наслаждалась его беспомощностью. Когда она слезла, её лицо было красным от удовольствия, а Саша лежал, тяжело дыша, с мокрым, липким лицом.

— Теперь ты мой, парень, — хрипло рассмеялась она, вытирая пот со лба. — Пометила тебя твоя старушка, до последней капли.

— Хороший мальчик, — добавила она, хлопнув его по плечу. — Но это ещё не всё. Милок, теперь сверху.

Саша, сломленный, снял одежду. Его тонкий член напрягся, и она усмехнулась:

— Худенький., ложись на меня, и работай, как я скажу.

Он забрался на неё, его 1.65 м утонули в её 1.80 м мощи. Её грудь колыхалась, задница продавила диван, а сильные руки направили его внутрь. Она тут же обхватила его своими большими ладонями, прижимая к себе так крепко, что он едва мог дышать, его лицо уткнулось в её тяжёлую грудь.

— Сильнее, юнец! — командовала она. — Толкай, как надо!

Он двигался, а она подгоняла:

— Вот так, мой сладкий, глубже! Чувствую тебя, работай, пока я не кончу!

Вдруг она облизнула свой толстый палец, обслюнявив его до блеска, и просунула руку под него. Саша почувствовал, как её палец резко вошёл ему в попу, и дёрнулся, пытаясь вырваться.

— Куда это ты, парень? — прорычала она, сжимая его ещё сильнее. — Лежи смирно, в будущем и туда доберёмся, тебе понравится!

Саша задёргался, его худое тело напряглось, но её сила была непревзойдённой. Она держала его, как игрушку, продолжая двигать пальцем внутри, пока он не обмяк от боли и стыда. Её горячая плоть сжимала его член, и когда он кончил, она почувствовала, как его сперма заливает её внутри, горячая и обильная, вытекающая обратно по её бёдрам. Она застонала от кайфа, её тело задрожало под ним, усиливая её наслаждение.

— Ох, мой хороший, — выдохнула она, чувствуя, как его тепло растекается внутри неё. — Заливаешь меня, юнец, давай, кайфуй со мной!

Её крик наслаждения разнёсся по комнате, и Саша, дрожа на фоне её массы, чувствовал, как его собственный стыд смешивается с её удовольствием. Когда она отпустила его, сперма всё ещё стекала по её толстым ногам, оставляя липкий след.

— Молодец, — выдохнула она, гладя его по голове. — Завтра придёшь опять — кран течёт, починишь. А потом ещё чего-нибудь придумаю. Ты мой, и никуда не денешься.

Саша ушёл, но её голос звучал в голове, как приказ. Он боялся её меньше, но чувствовал, что эта ловушка затягивает его всё глубже.