Странствие раненой души.

Глава 2.

Сергей.

Прошло несколько лет. Из головы никак не выходила та история с Мариной и Аней и тем конём на ферме её дяди. Когда я вспоминал об этом, то всегда сильно возбуждался, и это мне не давало покоя, а наоборот, усиливало желание попробовать самому. Но как это сделать, ведь рядом не было ни Марины, ни Ани и её дяди и с их фермой. Я продолжал вести размеренный образ жизни сельского нудиста и часто бегал в соседнюю деревню к своему другу ветеринару Семёну. Мне нравилось с ним общаться, а ему, видимо, нравилось наблюдать за мной.

В один из солнечных дней я пришёл на место встречи, оговорённое с Семёном, намного раньше и просто сидел на опушке леса, наслаждался красотами леса, как вдруг услышал мычание коров. Метрах в ста – ста пятидесяти два пастуха верхом на конях гнали табун в сторону водопоя. Парень помоложе сидел на гнедом жеребце, а чуть постарше на вороном. Эти кони мне сразу напомнили того коня с фермы и Марину, и я жутко возбудился и долго думал, и размышлял о том, что было бы, если бы конь трахал меня. Это меня так возбудило, что я сам не заметил, как кончил и не услышал, как подошёл Семён и сказал мне:

— Ты что оглох, зову-зову, а ты не откликаешься.

Я не стал скрывать свои мысли и спросил у Семёна:

— Как ты думаешь, конь смог бы меня трахнуть?

Семён не понял и переспросил и когда я повторил вопрос, он, подумав, ответил:

— Если попу растянуть, то, может, и смог бы, но возможно, могли бы быть разрывы.

— А ты их смог бы зашить? – спросил я.

— Ну, зашивать и отрезать это просто, главное, чтобы осложнений после не было, – ответил Семён.

Мы сидели ещё минут пять. курили, и я провожал взглядом медленно удаляющихся двух коней и фантазировал, сравнивая в мыслях их огромные члены и примерял их к себе.

— Что, кони понравились? – спросил Семён, поймав мой взгляд.

— Красавцы, – ответил я.

— Ты что, серьёзно про них спросил или так, в облаках летаешь? – задал вопрос Семён.

— Да, а что тут такого, я читал, многие пробуют трахаться с конями.

— А последствий не боишься? – спросил Семён.

— С тобой нет, – ответил я и, посмотрев на Семёна, рассмеялся.

Мы шли по опушке, чтобы нас не увидели пастухи, ведь я был голый и когда они скрылись, пошли по полю к трактору. Семён делал свою работу, а я рассказывал ему свои фантазии и размышлял, обсуждая это с ним и расспрашивая. К концу дня Семён спросил меня:

— Если ты это серьёзно, то я могу слух пустить, а что и как будет, уж сам отвечай. - Только попу растяни сначала, – добавил он следом.

— Ты серьёзно? - удивился я.

— Если ты серьёзно, то и я тоже, – ответил он.

Два месяца до конца августа я растягивал свою попу, садился на бутылки разного размера и другие ёмкости разной конфигурации. Хоть я и часто играл с попой, и она была у меня немного и так растянута, но за эти два месяца я растянул её очень сильно, что при встрече Семён удивился и спросил у меня:

— Ничего не вываливается, когда ходишь? – и рассмеялся.

— Вижу, что у тебя это серьёзно в башке засело. Ладно, помогу тебе, – сказал он.

— И когда? – спросил я в нетерпении.

Мы обговорили все детали, и я был удивлён сообразительности Семёна, как он всё разложил по полочкам и ушёл домой. Семён как бы между прочим проходя по улице, когда пастухи гнали коров, спросил у них:

— Вы, когда пасли коров в лесу, голого мужика не видели?

— Нет, а откуда он взялся?

— Да кто его знает, слышал, бабы шептались ещё давно, а на днях я сам ехал и видел его на опушке леса недалеко от эстакады.

— Может, показалось, – сказал Семён и также между прочим перевёл разговор на другую тему, спросил, как себя чувствуют жеребцы и ещё ряд вопросов задал.

Я на другой день, как и решили, стал прогуливаться у опушки вблизи эстакады и ждать, когда пастухи погонят коров. Через час я увидел табун и заволновался. Нужно было решать, оставаться и испугаться или остаться и узнать все те ощущения, которые мне не давали покоя больше года. Пока я рассуждал и решал, как поступить, табун был уже близко и меня, похоже, заметили так как один пастух, что помоложе, на гнедом коне скакал в мою сторону. Убегать от него уже было поздно и бессмысленно, и я стал думать, что сказать, но на полу мысли меня оборвал голос пастуха.

— Видно, правду сказывали, что у нас тут маньяк появился, – сказал он.

— Нет, ты что, просто я шёл и с меня одежду сняли и забрали, когда я на реке купался, – соврал я.

— Ври, да я буду.

Тут подскакал второй пастух и сказал:

— Ну что, поведём его в деревню, наверное, из психушки утёк.

Я спрятался за дерево и стал думать, как быть, как снова услышал голос пастуха постарше:

— Попробуешь сбежать, кнута получишь.

— Не нужно кнута, просто отпустите меня и всё, – стал упрашивать я и сам уже испугался, что затеял всё это.

— Так просто ты от нас не уйдёшь. Мы сейчас наших баб позовём, которые тебя видели в лесу и пусть они решают, что с тобой делать, может, оторвут тебе всё и желание голым бегать пропадёт и они, - глядя на меня, в голос расхохотались.

— Только не нужно никого звать, а то меня у нас в селе на смех поднимут, – попросил я.

— Может, под коня его подставим? – сказал молодой пастух и с матерился в мой адрес, что, мол, пусть конь его трахнет.

— Ты что, член коня, выразившись матом, ему в жопу не войдёт, порвёт всё, а мы отвечать будем, – возразил тот, что был постарше.

— Ну, ты как хочешь, а я своего напущу на этого извращенца, – сказал молодой и спрыгнул с коня.

— Разбирайтесь сами, а я погнал стадо, а то растянулись по всему полю, – сказал пастух постарше и, дёрнув за поводья, развернул коня и ускакал.

Молодой пастух, звали которого Витёк, похлопывая кнутом по ладони, привязал своего коня к берёзе и подошёл ко мне. Я, как и стоял за деревом, немного прикрыв свой член, так и стоял, так как понимал = убегать себе же хуже сделаю.

— Ну что, выбирал сам, или сейчас в село к нашим бабам отведу, или гнедой тебя ждёт, – сказал он ехидно улыбаясь.

Вот оно, мечта могла сбыться сию же секунду, но я растерялся и не знал, что сказать.

— Ну что, в деревню пойдём? – спросил Витёк, посмеиваясь.

Я замотал головой, выказав тем самым своё нежелание оказаться голым посреди села.

— Ну, тогда гнедой ждёт тебя, – смеясь, сказал он и, подойдя ко мне, толкнул меня кнутом.

Я молчал и даже не мотал головой и тогда Витёк сказал за меня:

— Молчание знак согласия, – и ещё раз подтолкнул меня и я, выйдя из-за дерева, сделал два шага в сторону гнедого.

— Давай-давай, смелее. Поиграй его членом, – матюгнулся Витёк и мне ничего не оставалось, как подойти сбоку к коню и, протянув руку, взять его яйца и потрогать.

— Смелее, – прикрикнул Витёк, и я стал гладить яйца коня и увидел, как его член стал вылезать из сморщенной кожи напрягаясь прямо на глазах.

— А у тебя здорово получается, гнедому нравится, – смеясь, произнёс Витёк.

Минут пять я поглаживал и трогал член и яйца коня, пока он у него не встал. Это был действительно огромный член, покачивающийся на весу, касаясь моих рук и вздрагивая от каждого прикосновения.

— Ну, смелее, подлезай под него, – командовал Витёк.

Я неумело стал подлезать под коня и произнёс первые слова после того, как меня обнаружили.

— Тут неудобно.

— Это тебе не в ночном клубе, где все удобства. Лезь, кому сказал, а то вон на эстакаде привяжу, тогда не вырвешься, – пригрозил он.

Я посмотрел в сторону эстакады и, примерив свой рост и рост коня, сказал.

— Там удобнее будет, - и показал на помост, по которому коров при погрузке загоняют в кузов машин для транспортировки на комбинат.

Возможно, выбор места и интонация моего голоса при выборе удобного места и сыграла свою роль, что Витёк уже более смело стал командовать мной, понимая, что я уже согласен на всё, что он предложит мне, лишь бы об этом никто не узнал. Витёк привязал мне руки к балке, на которую были набиты доски и, поправив моё тело, как бы подстраивая его под коня, раздвинул ноги и приподнял жопу, подложив под неё какую-то старую телогрейку или что-то в этом роде.

Подведя коня с торчащим и покачивающимся членом, он похлопал его по передним ногам и тот, подняв их, опустил слева и справа от меня на помост. Его член упёрся мне прямо в ягодицы. Гнедой стал тыкать членом и Витёк, поправив его, направил прямо в мою задницу и после нескольких толчков, когда я уже понял неизбежность того, что вот-вот случится, расслабился, и его член стал раздирать мой анус и входить в него, сначала чуть-чуть, а потом проникать всё глубже и глубже. Я отвернулся и не смотрел на Витька, но мне было интересно узнать его реакцию, и я осторожно повернул голову и сам был в шоке. Витёк стоял, открыв рот с дебильной и удивлённой улыбкой на лице и не отрывая округлённых глаз, наблюдал за своим конём, как тот продолжал толкать свой член всё глубже и глубже в мою задницу. Мне было и чуть больно, и в тоже время я испытывал невероятно необычные ощущения от того, что меня трахал такой красивый конь и его член уже наполовину проник в прямую кишку и двигался то внутрь, то наружу, то внутрь, то наружу. Эти движения коня учащались и замедлялись, а его член стал ещё твёрже. Жаль, что я не мог оказаться одновременно и на своём месте, и на месте Витька, чтобы посмотреть на это со стороны, но я и так это прекрасно представлял, когда на ферме видел, как конь трахал Марину. Теперь испытав это на себе, я прекрасно понимал состояние Марины и то, что она испытывала и был рад и счастлив, что и мне удалось это испытать и наслаждался помимо той боли, что ощущал, всеми приятными мгновениями, ведь я тогда не знал, случится ли это со мной ещё раз или это будет и первый, и последний и я больше не испытаю этого никогда.

Пока я думал об этом и рассуждал, гнедой ускорил свои движения и вскоре, вдавив свой член мне в попу как мог, замер, и я почувствовал, как его член стал пульсировать и заполнять мою прямую кишку его горячей спермой. Она разливалась по всему животу, заполняя пустоту во всём кишечнике, и я даже чувствовал её вкус изнутри, словно она прошлась по всему пищеводу и попала мне на язык и губы. Вскоре член коня стал мягче и он, приподняв свои передние ноги и вытащив свой член из моей попы отошёл в сторону. Витёк смотрел на мой голый зад и огромную дыру ануса и не мог сказать ничего. Придя в себя, он поймал гнедого за уздечку и привязал к дереву, а после подошёл ко мне и спросил:

— Ты как там, жив?

Мне было стыдно и неудобно и я, не поворачивая головы, буркнул

— Да.

— Помощь нужна? – спросил Витёк.

— Нет, – ответил я.

Он развязал мне руки и, вскочив на своего коня, тут же ускакал. Я встал, шатаясь и ощупывая свою задницу. Вроде всё было на месте. Осмотревшись по сторонам, я поспешил уйти от эстакады и вскоре скрылся в лесу, а через три часа был уже дома и перед зеркалом осматривал себя и свою попу, дыра ануса, в которой медленно, но сжималась. Убедившись, что всё было в порядке, я поужинал и лёг спать, но уснуть так и не мог. В голове проносились то эпизоды про Марину как её трахал конь, то всплывали те ощущения и в голове рисовались картины, как меня трахал гнедой того пастуха.

Утром позвонил Семён и поинтересовался моим самочувствием, и убедившись, что со мной всё нормально обещал через пару дней заглянуть и убедиться в этом сам, а мне велел понаблюдать, как я буду ходить в туалет по-большому, что я и делал последние два дня.

Когда Семён осмотрел меня и убедившись, что ранки в анусе незначительные и почти не кровят, сказал, что у них в селе всё тихо и обо мне никто ничего не говорит. Меня это порадовало, и я снова стал думать, как бы мне туда снова прогуляться. Когда Семён узнал об этом, то стал отговаривать меня, но поняв, что бессмысленно, махнул рукой и больше не спрашивал об этом.

Прошла неделя и близились новые выходные, и я уже твёрдо решив испытать судьбу и повторить, что было с конём, рассуждал о встрече и что скажу, если они меня увидят, брёл в сторону соседнего села.

Издалека я увидел знакомый табун и гнедого, а вскоре со стороны леса и вороной показался. Пастухи гнали коров на водопой, и я снова стал, делая вид что их не вижу, не спеша брести спиной к ним по опушке леса, как вдруг услышал сзади, топот копыт и машинально обернулся. Даже чуть-чуть испугался и это всё было так естественно, что подъехавшие пастухи так и поняли, что я их не ожидал встретить, когда я вздрогнул при их приближении.

— Что, снова будешь заливать, что одежду украли? – спросил Витёк.

— Нет, просто забыл, где оставил, вот и хожу ищу, – ответил я.

— Мы тебя предупреждали, но ты не понял, пеняй на себя, – снова сказал Витёк.

— Я же никому тут не мешаю, может, я просто уйду и всё, – стал упрашивать я.

— А если бы тебя вон те женщины увидели и испугались, - и он показал в сторону дорогу, где шли три женщины разных возрастов с корзинками грибов в сторону дома.

— Я прятался чтобы меня никто не заметил, – ответил я.

— А мы ведь заметили, – сказал второй пастух, которого Витёк величал Сан Санычем.

Я не знал, что сказать и промолчал, на что Витёк сказал.

— Придётся снова тебя наказать. Поможешь, Саныч, – обратился он к напарнику.

Они слезли с коней и, привязав их к деревьям, помахивая кнутами, подошли ко мне. Я стоял, прикрыв руками свой член и пытался их убедить, чтобы они отпустили меня, но они настаивали на своём, чему я был очень раз в душе, но старался это не показывать им. Они снова привели меня к эстакаде и, привязав руки как в прошлый раз, подвели гнедого, который, уже зная, что делать, вскоре вскочил и стал тыкаться своим полувозбуждённым членом мне в попу. Всё повторилось, как и в прошлый раз, но в этот раз Сан Саныч стоял тоже рядом и наблюдал, как меня трахает конь. Я снова ощущал те не забытые ещё ощущения и сквозь небольшую боль наслаждался тем, о чём мечтал и что видел ранее с Мариной, но сам не решался попробовать и вот моя мечта уже во второй раз сбывалась.

Кончив в меня и немного пофыркав, конь отошёл в сторону, и я услышал слова Витька:

— Саныч, а может, и твоему вороному тоже напряг снять, а то небось кобылу давненько не трахал, - матюгнулся он.

Саныч ничего не ответил и Витёк, отвязав вороного, подвёл его ко мне и тут подошёл Саныч и похлопал своего коня по передним ногам. Тот, как и гнедой, запрыгнул на настил и завис надо мной. Его член вылез и мешочка и стал набухать и Саныч своей рукой направил его в мою попу, сверкающую ещё не закрывшейся дырой растянутого ануса. Вороной был более активен и более резок в сравнении с гнедым, и я стал более сильнее ощущать боль, но с тем, что кишечник был полон спермы гнедого, его член легче двигался и пытался проникнуть глубже и вскоре ему это удалось. Вскоре я почувствовал, как горячие яйца вороного стали касаться моих бёдер и с каждым разом они прилегали всё плотнее и плотнее, а у гнедого этого не получалось, и я сделал для себя небольшой вывод - прежде чем идти трахаться с конём, нужно чтобы кишка в попе была чем-то смазана. Я продолжал получать необычные ощущения, чувствуя, как член вороного проникает всё глубже и глубже, и его головка тыкалась где-то у меня под рёбрами и иной раз сдавливая внутренние органы причиняло это мне некоторые болевые ощущения, и я думал, хоть бы ничего не порвал там внутри. Вскоре вороной замедлил свои движения и, прижавшись к моей попе, затих, и я почувствовал, как что-то тёплое или чуть горячее срало растекаться внутри живота. Когда член обмяк и перестал извергать сперму, вороной отошёл в сторону и Саныч, поймав его, привязал к дереву. Два жеребца стояли и пофыркивали, получив удовольствие, а я лежал, обессилев и не мог даже пошевелиться. Витёк и Саныч подошли ко мне и Витёк спросил:

— Ты как, живой там?

Я кивнул головой и они, отвязав мои руки, позаглядывали в мою попу и пошли к коням, разговаривая и матюгаясь между собой.

— Ничего себе раз долбили ему задний проход, – матерно выразившись, сказал Витёк.

— Раздолбили, что аж кишки все видно, – матюгнулся Саныч.

Они удалялись и обсуждали и меня и то, что со мной сотворили их жеребцы и смеялись надо мной. Вскоре я услышал стук копыт, и он всё удалялся дальше и дальше, и вскоре совсем стих. Они уехали, и я попытался встать и осмотреть себя. Ощущения были не ахти, словно на мне сутки пахали, и я не мог шевелить ни руками, ни ногами, но по чуть-чуть мне всё же это удалось, и я поспешил уйти с эстакады в лес и отлежаться там. Домой я попал только к ночи и отсыпался больше 12 часов, а в воскресенье весь день вспоминал то, что случилось, и так и не мог прогнать эти мысли в сторону. Дела никакие не делались, и я плюнул на всё и лёг дальше спать, так и заснул с мыслями о вороном и гнедом и тех словах, что говорили и могли обо мне говорить Витёк и Саныч.

Семён позвонил только на неделе, и я поделился с ним своими новостями и рассказал всё, что и как было, и он только материл меня и ахал, рассказывая о последствиях. Я был самоуверенным и отговаривался, обещая быть осмотрительным и осторожным, на что Семён спросил у меня:

— Тебе что мало этого, ещё хочешь?

— Да, а почему бы и нет, если подфартило такое, о чём только помечтать можно, – отвечал я.

— Совсем с катушек съехал, ну и х... с тобой, – ответил он и положил трубку.

Я первым решил ему не звонить, а сам стал думать, как провести ближайшие выходные, до которых оставалось три дня. Желания и опасения боролись между собой, и я решил разыграть это на костях и, бросив кубики загадал, если выпадет меньше половины, то не пойду в соседнее село, а если больше, то не упущу шанс ещё испытать то, что ещё было свежо и в моей голове, и в моей попе. На двух кубиках выпало в сумме девять, и я стал думать, как идти и как вести себя, когда меня снова увидят пастухи. Для подстраховки я всё же написал Семёну, что в субботу снова буду возле эстакады. Я не знал, зачем я ему так написал, но было уже поздно и смс ушла.

В субботу, как обычно, я снова бродил в лесу возле эстакады и всё произошло точно в той же последовательности, что и перед этим, и я после того как оба жеребца, гнедой и вороной трахнули меня лежал без движения, тяжело дыша. Вскоре я услышал стук копыт, и пастухи ускакали, оставив меня привязанным, и я сам не мог освободиться и сильно испугался, не зная, что мне делать. В голову лезли всякие мысли и от них мне становилось ещё страшнее. Больше всего я боялся, что они сейчас расскажут жителям и те придут на меня поглазеть и сдадут куда следует.

Минуты ожидания тянулись очень медленно и за размышлениями я не заметил, как прошёл час, а то и больше и вскоре я услышал стук копыт. Пастухи гнали табун с водопоя снова на поле и снова завернули ко мне и я, не ожидая того снова услышал их смех и слова с подначками и насмешками.

— Ну что, гнедой, наша кобылка ещё не сбежала, – сказал Витёк и подвёл своего коня ко мне и тот уже привычно запрыгнул и стал трахать меня загоняя свой член на полную длину, как и до этого, вороной. Трахал он меня дольше, чем раньше и когда кончил его место занял вороной. Оставив коня, они куда-то ушли и их долго не было слышно, а когда вернулись, то отвязали узду, и конь вытянул из меня свой обмякший член. Пастухи разглядывали и смеялись надо мной и моей растянутой задницей. А потом отвязали меня и ускакали.

Семён наблюдал за всем из кустов, но так и не решился ко мне подойти, а когда увидел, что я встал и, шатаясь, побрёл в сторону своего села, тоже отправился домой. Я думаю, он был сильно возбуждён от увиденного, потому что при разговоре через два дня, как я немного оклемался, он больше ничего не сказал мне об осторожности и того, чтобы я не ходил больше сюда.

В этот раз после того, что меня оба коня трахнули дважды, мне понадобилось больше времени, чтобы восстановиться, и я в конце сентября не решился идти в соседнее село и снова там оказался только в первый выходной, октября месяца. Погода стояла тёплая, плюс двадцать и было так тихо гулять под листопадом, что я даже и сам не заметил, как оказался на том месте и вскоре снова услышал мычание коров и сделал всё так, словно я их не заметил, а они меня бы увидели. Всё так и вышло, и я снова со связанными руками и ногами на расшарагу лежал на эстакаде и меня трахали гнедой и вороной. Потом они уехали и снова вернулись и после второго раза они меня не освободили, и я уже не на шутку испугался, так как ещё помнил, как прошлый раз еле добрался до дома. Спустя часа два вернулся Витёк и снова, уже в третий раз подвёл к моей заднице своего гнедого и тот с новой силой стал трахать меня, а Витёк наблюдал да материл меня за мои извращения. Иногда гнедой останавливался и некоторое время стоял, а потом снова таранил мой кишечник, шлёпая своими яйцами по моим ногам в области ягодиц, и я понимал, что мои кишки так растянуты, что член коня свободно входит весь по самые яйца и гордился сам собой и своей попой, что она такая у меня растянутая, но эта радость продолжалась не так долго. Когда гнедой кончил, на что у него ушло в этот раз больше времени, и стал вытягивать свой, полувозбуждённый член, то вслед за ним вытянулись часть моих кишок. Они свисли из ануса на двадцать с небольшим сантиметров и это напугало Витька, он тут же позвонил Санычу и тот вскоре прискакал. Осмотрев мою задницу визуально, он сказал по опыту своих лет:

— Ничего страшного, такое часто случается у тех, кто себе в жопу толкает всё что попало, я в инете об этом читал.

— Ну, тогда место свободно для твоего коня – с усмешкой сказал Витёк и отошёл в сторону.

Саныч рукой затолкал в попу вывалившуюся часть кишки и подвёл вороного. Тот сразу заскочил на эстакаду и направив свой член мне в анус, стал трахать меня. За несколько раз они оба уже привыкли к такого рода траханью кобылы (меня), что делали это без особого подталкивания, стоило только шлёпнуть рукой по передним ногам, как жеребец уже запрыгивал и зависал надо мной. После нескольких толчков член коня уже весь входил в мою задницу и Саныч с Витьком удалились и долго не появлялись, а конь таранил и таранил меня с полчаса, пока не кончил. Я иногда испытывал лёгкую боль и что-то внутри тянулось как бы растягивалось и даже не помню, как потерял сознание. Пришёл в себя от резкого запаха нашатыря. Я лежал на траве, а рядом стоял Семён.

— Что со мной? – первое, что спросил я.

— Всё в порядке, очнулся, значит, жить будешь, – сказал он.

— А ты как тут оказался? – спросил я.

— Звонил тебе, а ты трубку не брал, вот и подумал, что вдруг ты здесь и не ошибся. Пришёл, а ты на траве лежишь и ни на что не реагируешь, а из жопы кишка на полметра вылезла и на траве лежит, – сказал он.

— А эти где? – спросил я.

— Кто эти, ночь была, а сейчас уже утро, – ответил Семён.

— Ну пастухи на конях, – сказал я.

— Я так и понял, ведь предупреждал же тебя, а тебе всё надо и надо, – ворчал Семён.

Он помог мне добраться до дома, и я неделю отлёживался, а потом наступили холода и мои прогулки в соседнее село прекратились. За зиму я пришёл в норму, но воспоминания о гнедом и вороном не давали мне покоя и постоянно возбуждали меня и как только зима закончилась и у нас выгнали в селе коров на пастбища, я дождался тепла и снова пошёл на поиски приключений в село, где жил Семён и те пастухи. В первые выходные я не решился им показаться и наблюдал за гнедым и вороном из-за кустарника и воспоминания и мысли о том, как они толкали свои огромные члены мне в попу так возбудили меня, что я, не касаясь своего члена, кончил, залив спермой свои ноги и траву вокруг.

Целую неделю я дома думал и решал идти мне и показываться Санычу и Витьку или нет, и когда получил ответ от Семёна:

— Сам решай, твоя жопа не моя.

Я решил, что упускать такой шанс не стоит и в следующие выходные снова попал в руки пастухов. Сначала их кони по разу трахнули меня, потом они постепенно увеличивали количество раз и когда у меня снова вывалились кишки вслед за членом гнедого, они положили меня без чувств на траву и уехали, и Семён снова нашёл меня и вернул в чувство.

Проигнорировав слова друга, я снова через месяц уже специально вышел и помахал Витьку и Санычу и когда, они подъехали, то сам им сказал, чтобы их жеребцы трахнули меня.

— Не боишься, что они на своих членах выражаясь матерно, вывернут твои кишки? – спроси Саныч.

— Нет, потом вставлю и всё, – сказал я, не упоминая даже про Семёна.

— Дело твоё и жопа твоя, – сказал Витёк и мы пошли на знакомое мне место, к эстакаде.

Меня привязали как всегда и в течение всего дня то гнедой, то вороной, друг за другом не по одному разу трахнули меня, пока пасли коров и мои кишки снова не вывалились. Посоветовавшись, Витёк и Саныч решили угнать табун на ферму и вернуться ко мне и продолжили, ещё пока не стало темно, невзирая на то что после каждого раза, когда жеребец вытягивал свой член то вслед за ним, вываливались мои кишки, которые насаживались на член и выворачивались наизнанку и болтались уже между ног почти до самой земли. Потом Саныч заталкивал их обратно и уже подводили другого жеребца и всё повторялось, пока желание у коней не пропало и они, оставив меня на эстакаде связанным, уехали домой. Вернулись они ко мне на другой день с утра и всё продолжилось. Я был без сознания и на их вопросы не отвечал, а когда конь трахал меня, то моя голова покачивалась и им казалось, что я соглашаюсь с ними всего лишь кивнув головой и они просто не обращали на меня внимания.

Семён же не пришёл в этот раз вечером, чтобы проверить меня, так как они с семьёй уехали в город и там остались гостить на несколько дней. На другой день всё продолжилось в том же порядке, ко мне то Витёк подводил своего гнедого, то Саныч заезжал и его вороной трахал меня, вывернув кишки наружу. Иногда Витёк, брезгуя, оставлял вывернутые кишки болтаться, и чтобы их заправлял Саныч, когда его конь будет трахать меняя, а Саныч тоже самое делал для Витька и порой по часу а то и по два мои кишки, вывалившиеся из попы и отвисшие почти до земли болтались по часу, а то и по два на ветру и их облепляли мухи и пауты.

Жеребцы, гнедой и вороной, словно не трахали кобыл несколько месяцев, и без устали таранили мою жопу, вгоняя свои огромные члены на всю длину, и я уже ничего не чувствовал так как сам был в отключке почти сутки. Может, я и ошибался, и Витёк с Санычем что-то и давали жеребцам, чтобы тем хотелось трахать и трахать эту неуёмную кобылку (т.е. меня) и это им нравилось, так как они каждый раз, когда кончали в меня пофыркивали, таким образом благодарили своих наездников, что тем им это позволили сделать.

В конце второго дня, когда пастухи угнали табун на ферму, взглянули и увидели, что член у гнедого и вороного снова вылез немного и они, переглянувшись, решись вернуться ко мне, хотя думали, что с меня и так хватит и до этого не думали об этом. Приехав к эстакаде, они снова подпустили сначала гнедого, а потом и вороного и те, трахнув меня, каждый вывернул мои кишки наружу и их потом вправили, а когда трахнул вороной, то так и оставили болтаться между моих ног, хотя, посмотрев на меня потом вернулись и отвязав положили на траву. Пока ворочались со мной и укладывали так, чтобы меня не было видно, то Саныч своими ботинками, то Витёк своими кроссовками несколько раз наступили на вывалившуюся кишку, оставив на них грязные после дождя отпечатки.

Оставив меня в таком виде прикрыв ветками и убедившись, что я дышу, они уехали ещё раз в темноте, не заметив и протопав по кишкам, торчавшим из ануса. По дороге они смеялись и обсуждали меня, и каждый посмеивался над тем, что ему показалось во мне необычным и интересным. Перед тем как разъехаться по домам Витёк спросил у Саныча.

— Что завтра с ним делать будем?

— Если пауты и мухи не съедят, то поглядим, – сказал Саныч, и они, рассмеявшись, разъехались.

На другой день рано утром прогоняя мимо табун, Саныч и Витёк подъехали чтобы посмотреть, что со мной и увидели, что я немного сместился в сторону.

— Наверное пришёл в себя и пытался уползти – сказал Витёк.

— С таким хвостом и он надавил на растянутую кишку, далеко не уползёт – посмеялся и ответил Саныч.

— Ну что, пусть полежит, а когда коров на водопой угоним и к нему заглянем, всё равно нашим жеребцам эту кобылку уже не трахнуть, и так своими членами, матюгнувшись, они ему всё внутри в паштет растолкли, а что не смогли, вон висит из жопы – сказал Витёк и они расхохотавшись, сели на коней и ускакали.

Семён приехали домой ближе к обеду и не дозвонившись до меня он решил проверить что со мной и по интуиции пришёл к эстакаде где и нашёл меня в кустах от неё в нескольких метрах. Семён позвонил своему однокурснику, который был успешным хирургом и работал в медицинском центре и рассказал ему всю ситуацию. Николай, так звали его, выслушал рассказ своего однокурсника и подумав сказал, что перезвонит, а пока Семён ждал звонка то услышал стук копыт и спрятался чтобы увидеть, что будут делать со мной пастухи, его односельчане которых он знал давно ещё со школы.

— Что будем с этим дохляком делать – спросил Витёк у Саныча.

— Надо куда-то его отвезти и спрятать, а там что будет то и будет, выживет так его счастье, а нет то видно его судьба такая, главное, чтобы нас рядом не было – сказал Саныч и Витёк с ним согласился.

Услышав эти слова Семён вышел из-за деревьев и спросил.

— Кого это вы прятать собрались – как бы, не понимая о чём речь спросил он и глянул на меня валявшегося в кустах.

— Да вот, подкормил наших коней и подставился им, и они его трахнули, порвав всё, а когда мы заметили, то было уже поздно – сказал Саныч, видно он это заранее придумал и выпалил как по шпаргалке.

— Ты прав, если кто увидит всех затаскают – согласился с ним Семён и окинув меня взглядом сказал.

— Надо его прикопать где-то до вечера, а там я его на машине отвезу куда подальше.

— Спасибо Семён, выручишь, век благодарны будем, а то куда мы его на коне то повезём. – сказал Витёк.

Они выволокли меня из кустов и перевернув на живот, Семён затолкал все кишки внутрь. Саныч и Витёк взяли меня за руки, а Семён незаметно провёл скальпелем по всему животу от груди до лобка и спрятав его пока пастухи перебирали мои руки как бы ухватить поудобнее, взял меня за обе ноги, и они потащили меня через лес на другую сторону там, где было вспахано поле и не было дороги. Рядом с лесом была противопожарная канава, не так давно пропаханная трактором.

— Вот тут и присыплем его – сказал Семён и опустил ноги.

Витёк и Саныч тоже опустили руки и повернулись к Семёну.

— Куда положим его – спросили они.

— А вон к тем кустам, там и канава глубже и со стороны в глаза не бросается – сказал Семён.

Взяв меня за руки и за ноги, они поднесли к канаве и положив на землю, перевернули лицом вверх и Витёк и Саныч ахнули увидев распоротый живот и наполовину вывалившиеся кишки.

— Что это – спросили они у Семёна.

— Сам не видишь, тащили и где-то на кустах или ещё о что-то распороли ему пузо – ответил Семён и подойдя ко мне небрежно даже не наклонившись ногой подхватил вывалившуюся часть кишок и приподняв отправил обратно внутрь живота. Потом взяв руками немного земли стал сыпать на грудь и ноги. Саныч и Витёк стояли и смотрели на всё это, ещё не опомнившись от увиденного.

— Что стоите, помогайте, ваши жеребцы натворили дел, а я зарывать должен – возмутился Семён.

Лопаты рядом не было, и они подошли и так же стали руками брать землю и присыпать как это делал Семён, но боялись сыпать там, где было распорото пузо и тогда Семён взял пригоршню земли и насыпал прямо на рану. Часть земли провалилась внутрь, а часть осталась на животе.

— Живее пока нас не увидели сказал он и стал маскировал травой и ветками мою голову, а пастухи уже засыпали мои ноги и полное пузо земли. Вскоре со стороны ничего было не видно и Семён, пройдя по канаве, специально наступил на насыпанный бугор земли, под которым лежал я и перешагнув дальше сказал.

— Ну вот и всё.

— А наступать то зачем – спросил Витёк.

— Как зачем, что вдруг кто тут будет проходить то увидят следы и подумают, что там нет ничего коль кто-то ходил – пояснил он.

— Понятно – ответил Витёк и вслед за Семёном тоже наступил на меня, а за ним и Саныч, оставил пару следов от своих ботинок.

Все разошлись, и я присыпанный землёй с полным животом и грязными кишками, засыпанными землёй, лежал и ждал что будет дальше. Сколько прошло времени я не знаю, но услышав шум машины я понял, что это его жигули. Ему пришла СМС от Николая, и он поехал за мной чтобы отвезти меня ему на восстановление. Увидев меня в таком виде, Николай просто обомлел и спросил.

— Откуда он такой взялся?

Семён тут же дал прочитать ему нашу переписку и он, прочитав все мои сообщения и ответы Семёна, сказал.

— теперь всё понятно. Ну что, не забыл ещё, приступим отмывать этого грязнулю, и они до ночи очищали и отмывали мои внутренности, а потом сшивали всё что было порвано и когда закончили, тяжело вздохнули, и Николай произнёс.

— Вроде бы всё, несколько дней понаблюдаем и если не будет воспаления, то выпишем, присмотришь за ним там.

— Само собой присмотрю – согласился Семён.

Через неделю я был уже дома и долечивался под наблюдением Семёна и только спустя месяц я поехал в медицинский центр к Николаю на осмотр и когда он убедился, что со мной всё в порядке, я поблагодарил его и он спросил из любопытства меня.

— Тебе что на самом деле нравилось, когда эти жеребцы рвали тебе жопу?

— Читал как женщины пишут в инете что сходят с ума от этого и решил узнать – ответил я.

— Не боялся, что порвут тебя не так как вышло, а ещё сильнее – спросил Николай.

— Нет, даже представлял иногда это себе – ответил я.

— Зрелище, наверное, было впечатляющее, жаль, что не видел такого – сказал Николай и окинул меня взглядом.

Я был благодарен ему что он меня после таких ран и такой грязи вытащил и вернул к жизни и в знак благодарности сказал с осторожностью.

— Я бы конечно мог при Вас это проделать чтобы Вы увидели, но ведь опять со мной возиться придётся и потом там в том селе уже думают, что меня нет и в помине, а я возьму и явлюсь как снег на голову и что они подумают про Семёна.

— Да ситуация, но если ты этого вдруг захочешь, то мы что-нибудь придумаем и не забудь меня позвать чтобы я мог убедиться, что ты не сочинил ничего и просто кого-то прикрываешь.

— Хорошо, - ответил я и мы попрощались, и я уехал домой.

Через несколько дней меня приехал навестить Семён и я рассказал ему наш разговор с Николаем. Семён выслушал и спросил меня.

— Что ты думаешь?

— Если бы были такие же кони, но не в твоём селе, а в другом то я бы решился показать это Николаю – ответил я.

— Да, у меня в селе тебе не стоит показываться. А что бы ты сам хотел если бы тебе снова это удалось – спросил вдруг Семён.

— Я не думал как-то об этом – ответил я.

— Как надумаешь, напиши мне СМС, а то мне некогда сидеть с тобой тут, на работу пора – сказал Семён и уехал.

Я часто раздумывал о том, что со мной произошло и придумывал разные варианты прокручивая их в голове и об этом писал Семёну. За неделю набралось больше десятка сообщений, на которые Семён всегда отвечал почти одно и тоже.

— Если ты себя не до оценишь то, кто отвечать будет, если что с тобой случится.

Я написал ему СМС

«Если что со мной и случится, то конечно в этом винить мне некого, ведь я сам придумал себе такое развлечение и сам буду отвечать за это, а всем, кто мне поможет, то буду всегда благодарен.»

Семён все мои СМС по просьбе Николая пересылал ему и расспрашивал меня тоже по просьбе Николая о моих желаниях и фантазиях о том о чём я мечтаю, чтобы со мной проделали кони и как бы ты хотел, чтобы всё это происходило. Я не знал этого и думал, что делюсь только с Семёном и всегда писал ему все свои откровенные желания. О последствиях я даже и не думал и вот спустя несколько дней после последнего сообщения Семёну я получаю от него сообщение.

«С тобой хотел бы побеседовать и осмотреть тебя ещё раз Николай, съезди к нему.»

Я обрадовался и ранним утром ехал уже в город. Без проблем добрался до центра и вскоре сидели с Николаем в его кабинете, пили кофе и беседовали, и он спросил меня.

— Если ты не передумал и по-прежнему, есть желание отдаться коню то у меня есть знакомый, он занимается разведение породистых скакунов. Я с ним затронул это и он удивился но был не против. Так что можешь подумать и если что сообщить мне а я обговорю время и день когда к нему можно будет приехать.

Я стал размышлять и думать, ведь если он занимается разведением коней, то там может не один и не два жеребца быть и не простые, а породистые и, наверное, члены у них больше чем у тех деревенских. Я даже покраснел от этих мыслей, и Николай понял моё волнение сказал.

— Я не тороплю с ответом так что можешь дома подумать и не спеша решить, чтобы тебя никто не отвлекал от твоих мыслей.

— А что тут думать, я согласен. Только дурак от такого может отказаться и только мечтать, и ничего не предпринимать чтобы реализовать свои мечты. Так что я согласен – ответил я и отвёл взгляд в сторону.

— Я тебя понял и переговорю и тебе сообщу, когда ты можешь приехать – сказал Николай и немного подумав добавил.

— А ты мог бы написать в свободной форме бумагу чтобы нам не подставить моего знакомого если что-то вдруг случится. Со своей стороны, обещаю, что сделаю всё возможное и не возможное чтобы ты после всего был в порядке.

— Я верю Вам и потому конечно напишу и попрощавшись уехал домой.

Дома я взял лист бумаги и написал что-то типа расписки. Потом, поправил и переписал снова.

«Я, Сергей... не виню никого в том, что со мной произойдёт после того когда конь трахнет меня, так как сам этого хочу очень-очень и если бы не тут, то проделал бы это где-то в другом месте, отдав себя и своё тело во власть огромного члена любого жеребца и может даже не одного. Даже если он, трахая меня, что-то порвёт, то я просто буду рад и счастлив этому.»

Переписав это СМС, я отправил Николаю и Семёну и вскоре получил ответ. Николай позвонил и сказал.

— Приезжай в пятницу, в выходной у него никого не будет, и он поможет нам.

— Здорово, приеду обязательно и рано утром в пятницу я уже мчался в рейсовом автобусе на встречу судьбе что она снова мне улыбнулась, и я могу реализовать свою мечту. Если бы кто знал, чему я радуюсь, счёл бы меня дураком или ненормальным, но об этом знали только Семён и Николай и тот мужик который занимался разведением скакунов.

Семён был в городе, и они вместе с Николаем встретили меня на вокзале, и мы на джипе Николая поехали к заводчику коней и через час были уже на месте. Небольшая конеферма находилась в сорока км. от города.

Крепкого телосложения мужчина встретил нас возле ворот и проводил на территорию. По дороге он что-то рассказал Николаю, и они улыбнулись. А когда мы подошли к небольшому загону, то я увидел там макет коня полый внутри. Разъяснив мне что делать и как и куда ложиться, Николай обколол меня обезболивающим и я раздевшись занял своё место. По сравнению с эстакадой это было очень удобно как для меня, так и для жеребцов у которых выкачивали сперму для осеменения. В области живота был сделан вырез и сквозь него был свободный доступ и к моему животу и прилегающих к нему частей тела. Закрепив меня ремнями чтобы вовремя, когда меня будет трахать жеребец, моё тело не скользило и не елозило внутри макета, хозяин брызнул на мою выставленную наружу попу чем-то и ушёл. Вскоре он вернулся с конём и тот принюхавшись тут же вскочил на макет и стал тыкать своим возбуждённым членом мне в попу и хозяин, поправив его куда надо, отошёл в сторону, и все втроём уставились на жеребца и стали смотреть как он, делая толчки, старался загнать свой член мне в попу. Получалось у него не так быстро, но вскоре часть члена вошла и дальше всё пошло как по маслу. С каждым толчком член коня проникал в прямую кишку всё глубже и глубже и вскоре я почувствовал, как его яйца уже шлёпали по низу мои ягодиц. Все были в шоке и очень удивлены что член коня вошёл в меня на всю длину, видели они это впервые и не отрывая глаз наблюдали за процессом пока конь не кончил и не спрыгнув с макета не отошёл в сторону.

Хозяин отвёл его в другой загон и привёл следующего и всё повторилось. Когда меня трахнул уже третий конь, Николай и Семён пошептались и подойдя к макету Николай провёл по животу скальпелем, распоров его порядка пятнадцати двадцати сантиметров. Я конечно этого не почувствовал так как перед этим мне на втыкали уколов и мне было всё равно.

— Зачем это – спросил хозяин у Николая.

— Чтобы сперма там не скапливалась – ответил он.

— А если он будет возражать потом, увидев это – сказал хозяин и показал в мою сторону рукой.

Николай достал телефон и показал ему несколько моих СМСок. Прочитав их, хозяин очень удивился и ничего не сказав, ушёл по своим делам, а очередной жеребец трахал мою попу и его член иногда показывался в области разреза.

— Вроде он ему кишку порвал – сказал Семён.

— Вижу, заштопаем потом – ответил спокойно Николай.

После следующего коня прямая кишка вылезла вслед за членом наружу и свисала на полметра из ануса, и Николай заправили её обратно, а пока хозяин подводил очередного, уже шестого жеребца, Семён, пошептавшись с Николаем, распорол мой живот до самого лобка и часть моих кишок, как член коня вошёл в мою попу, вылезла и стала свисать. Хозяин не мог на всё это смотреть и ушёл. С каждым толчком коня я чувствовал, как его яйца шлёпают по моим ягодицам и не подозревал, что мои кишки свисают всё ниже и ниже и вот они уже коснулись земли и стали сваливаться в лужу спермы, которая вытекла из живота. Покачиваясь от каждого толчка жеребца, они елозили по луже спермы и по песку и вскоре стали грязными, да ещё сам Николай, подходя ближе, наступил на них и некоторые кишки просто оторвались и свалились ему под ноги.

Спустя ещё час, после того как меня трахнули ещё несколько жеребцов, мои кишки уже все оторванные лежали под животом макета и Николай, зацепив их крюком оттащил на то место где стояли задними ногами жеребцы, трахающие меня. Следующий раз сам хозяин, не удивляясь этому и не обращая на всё что вытворяли со мной Семён и Николай, когда подвёл ко мне следующего жеребца, просто прошлись по ним, а конь пока трахал мой пустой живот втоптал их в песок что их уже не было видно. Это возбудило не только Семёна, который очень хорошо меня знал, но и Николая.

— Может ещё что-нибудь ему оторвём – спросил он у Семёна.

— Я не против, он же сам разрешил – согласился Семён.

Николай подошёл ко мне и пока хозяин не привёл нового жеребца, запустил руку в пустой живот и стал шарить внутри и что-то найдя оторвал и бросил на то место где топтались приведённые кони. Потом ещё что-то нащупал и тоже бросил на тоже место. Семён посмотрел и увидел мочевой пузырь и ещё какую-то часть полости живота, остаток кишки или ещё что то, понять было трудно, а разглядывать было поздно так как хозяин уже был рядом и бросив косой взгляд на песок подвёл коня и отошёл в сторону.

— Ты заметил, что конь стал дольше трахать его – спросил Семён у Николая.

— Заметил – ответил он.

— Может нам Серёгу перевернуть, а то живот пустой и член коня не трётся о кишки и поэтому долго всё – предложил Семён.

— Я и не подумал об этом - и Николай пошёл к хозяину.

Спустя минут сорок конь кончил и отошёл в сторону. Сняв шкуру с макета, они отвязали ремни, которыми я был там внутри пристёгнут и перевернули меня. Стали думать куда деть ноги ведь они назад не сгибались и тогда я сказал.

— Положите их рядом со мной вдоль тела, если получится.

Николай и Семён, взяв по ноге стали сгибать их чтобы внутри макета уложить их вдоль тела и тем самым сжать пустой живот, но у них не получалось. Особой гибкостью я не мог похвастаться и тогда Николай, пошептавшись с Семёном, воткнули мне в области таза несколько уколов и выждав время что они обезболят стали снова сгибать их Я не выдержал и сказал им.

— Давите сильнее мне не больно.

Они приложили все усилия и вскоре услышали треск костей. Тазобедренный сустав сломался, а нога выскочила из него и как плеть легла вдоль тела коснувшись уха. Следом треснула и вторая нога и тоже легла рядом.

— Ну вот, а вы боялись, что не согнутся – сказал я с усмешкой и это моё настроение подтолкнуло Николая на более решительные действия. Пристегнув меня снова ремнями, закрепив вместе с ногами, накрыли старой шкурой и уложили в макет. Хозяин снова подвёл жеребца, и Николай спросил его.

— Сколько ещё осталось?

— Ещё четверо – ответил хозяин.

Я слышал это и понял, что мы тут уже пару часов если не больше и ещё не менее чем на час сможем задержаться пока они не пропустят через меня всех коней и стал ловить моменты как очередной жеребец таранит мой анус и пустой живот. Я много чего слышал и понимал, что происходит, но меня это даже самого возбуждать стало и когда отвели от меня коня, Николай зашёл сзади и увидел, что мой член чуть-чуть возбудился и он, оттянув его и отодрав чуть кожу на лобке, завернул его вместе с яйцами к ягодицам и затолкал в попу. Кожа так как мышцы живота её не сдерживали, легко надорвалась и весь член с яйцами скрылся в огромной дыре.

Очередной жеребец с новой силой стал трахать меня считая, что я кобыла и от меня пахнет ею и не вынимая члена загонял его по самые яйца трамбуя головкой печёнку и то что мог достать внутри пустого живота и ни я ни конь не почувствовали, как его член двигаясь в узком заднем проходе, оттянул мой член и яйца и так как много чего их уже не удерживало, просто оторвал их и загнал куда подальше. Потом меня трахнули ещё два коня и перед последним меня снова, не разгибая ног, перевернули на живот и привязали так что моя попа высунулась наружу ещё больше и когда последний из всего стада жеребец стал трахать меня то в разрез живота выпали в песок мой член и яйца. Семён и Николай подобрали их и повертев в руке, сначала Николай, а потом и Семён, бросили под ноги жеребцу, и он их вскоре втоптал в песок.

Когда конь кончил и отошёл в сторону, Николай и Семён стали разглядывать, что стало с тем на чём топтались жеребцы и выковыряв из песка кишечник и ещё какие-то части, член с яйцами и мочевой и бросив это всё в сторону. Подошли к хозяину и о чём-то с ним пошептались. Хозяин удивился, но кивнул головой в знак согласия. Собрав всё что было оторвано в ведро, и отвязав меня, отнесли всё к забору где был небольшой переход в заборе из одного загона в другой. Вырыв небольшую канаву в песке, уложили в неё меня так что всё тело было в стороне, а в проходе присыпанные песком лежали только часть таза, немного бёдра и пустой живот частично заполненный песком. Кишки и всё остальное тоже присыпав разложили рядом, и хозяин стал перегонять табун из нескольких десятков коней и кобыл из одного загона в другой чтобы покормить, насыпав перед этим во все кормушки отборного овса. Кони перебегали, не думая ни о чём что у них под ногами, да и как они это могли знать и топтали своими копытами ной живот, область, тазовых костей что был слышен хруст и все присыпанные и разбросанные части внутренностей живота. Яйца и член тоже валялись под ногами, и хозяин нет-нет да посматривал на них ведь это было очень редкое видение по сравнению с кишками, которые зачастую можно было видеть, когда на мясо забивали домашний скот.

Как только весь табун был прогнан Николай и Семён собрали всё что было разбросано и подавлено и порвано копытами и сложив в ведро унесли в машину. Потом взяв меня за руки, волоком, что мой распоротый живот волочился по песку, притащили и меня к машине и закинув в багажник, поблагодарили хозяина конефермы и уехали.

Кости таза и кости ног и даже нижняя часть позвоночника были переломаны, и Николай с Семёном отмывая всё и обрабатывая стали собирать меня в кучу. Пришлось привлечь и операционных сестёр если они пообещают молчать об этом. Почти месяц ушло не серии операций чтобы всё починить и зашить и ещё чтобы это всё не воспалилось и не стало гнить внутри меня. Потом ещё два месяца срастались переломы ног и ещё полгода я учился заново ходить, но я не жалею об этом и на следующий год весной я был уже дома. Несколько меся реабилитации, и я уже был в полном порядке и когда на очередном осмотре Николай спросил меня.

— Решился бы ещё на такое или уже нет после всего этого?

— Если рядом со мной были бы вы и Семён, конечно бы решился и, наверное, позволил бы вам куда больше решительности в отношении меня чем было. – сказал я.

— То есть ты считаешь, что мы не так решительно обходились с тобой.

— Думаю, что да, всё в основном кони делали, а вы всего на два или три эпизод сами решились – сказал я чтобы задеть Николая за живое и он стал оправдываться. Я оказался прав, и он тут же стал оправдываться и говорить.

— Просто мы не хотели причинить тебе слишком много увечий – сказал он.

— Значит все СМС что я писал вы прочитали не внимательно – сказал я и посмотрел на Николая уже не краснея и не стесняясь.

Ближе к осени, мы случайно встретились в городе с Николаем и сев в парке на скамейку он спросил у меня.

— А что ты считаешь, что мы что-то в прошлый раз не сделали и на что-то не решились?

— Вы были вдвоём и на двоих вы со мной всего проделали три эпизода по своей инициативе, а хозяин так вообще не предложил ничего – сказал я.

— А что тебе этого мало было – спросил Николай.

Я думал, что у вас фантазия разыграется и вы хотя бы сюжетов с десяток разыграете со мной, а более о большем количестве я и заикаться не стану – сказал я.

— Это очень много, если бы мы по столько разыграли сцен с тобой, то от тебя бы и половины не осталось – сказал Николай.

— А мне было бы интересно посмотреть, что бы вы смогли от меня оставить – сказал я и стал ждать ответ.

Николай задумался и спустя пару минут ответил.

— Ты что серьёзно этого хотел бы? – спросил он.

— Один раз живём, да и шанс такой тоже не каждому выпадает, может один на миллиард – сказал я.

— Ты понимаешь, что-то что было это цветочки по сравнению с тем о чём ты думаешь и чего хочешь – сказал Николай.

— А что тут такого, ну оторвали вы от меня несколько частей, кости поломали, срослось ведь и зажило. Ну сделаете этого по своей инициативе в раз или два больше и всего-то. Ну полечусь потом дольше и всё – сказал я, не понимая сложности всего.

— Это у твоего трактора просто, снял деталь, отремонтировал и поставил, и поехал, а у человека во много раз сложнее хотя принцип один и тот-же, только разница в том, что заживает и срастается не часами, а месяцами – сказал Николай.

— Ну и что, срастается ведь – сказал я.

— Вижу тебя не переубедить. Мне пора – Николай встал и собрался уходить, а потом остановился на миг и сказал.

— Если не передумаешь, то пиши, может что-то и решим для тебя – и он ушёл.

Я приехал домой и несколько дней думал, что бы мне такое написать. На столе скопилось больше десятка вариантов моей будущей СМС для Николая и вот наконец то мне понравилось то что я сочинил.

«Я, Сергей... Долго уговаривал чтобы мне помогли это сделать и не виню никого в том, что со мной произойдёт после того когда или конь трахнет меня, так как сам этого хочу очень-очень или кто-то что-то сломает мне или оторвёт и выбросит как сам сочтёт это нужным. Если бы не тут и не сейчас, то проделал бы это где-то в другом месте, отдав себя и своё тело во власть того, кто бы согласился мне помочь в этой моей прихоти. Я просто буду рад и счастлив этому.»

Я тут же набрал СМС и отправил Николаю и Семёну и стал ждать ответа. Ответ пришёл через два часа. Прочитав его, я очень обрадовался и стал собираться в город чтобы рано утром успеть на первом автобусе. Семён заехал за мной намного раньше, и мы с ним поехали вместе. Возле медицинского центра нас уже ждал Николай. Для подтверждения своего решения он спросил у меня.

— Ну что, не передумал ещё?

— Нет конечно, я очень рад и всю ночь не спал представляя, как всё будет, если вы конечно что-то новое для меня придумали.

— Есть кое-что, но мы должны заехать для начала на конеферму – сказал Николай и мы, сев в его джип поехали за город.

Нас возле ворот встретил уже хозяин и улыбнувшись мне и поприветствовав всех, провёл нас к макету, который мне был хорошо знаком.

— Снова тоже самое – чуть расстроился я.

— Тоже, но не совсем – сказал Николай.

Когда я разделся, он на втыкал мне уколов и дал чем-то подышать и вскоре я не чувствовал боли и меня уложив на песок, взяли за ноги и свернули вдвое что, как и тот раз, пятки касались моих ушей, а ноги параллельно моему телу лежали с боков. В области таза слышен был хруст и треск, и я понял, что они что-то задумали и не ошибся. Уложив меня в полость макета животом вниз, они закрепили ремнями, и Николай распорол мне живот от самого лобка до нижних рёбер. Хозяин подвёл коня и тот сразу стал меня трахать, смешивая и прессуя мои кишки, которые вскоре стали вываливаться в разрез. Николая оторвал что вывалилось и бросил под ноги жеребцу. Когда жеребец кончил и отошёл в сторону, Николай ещё что-то вырвал внутри из моего живота и бросил на песок куда и кишки. Потом сняли сверху шкуру и вытащили меня и развернув положили на спину головой вместо попы, и я догадался, что они хотят, чтобы меня трахнул жеребец в рот. Я испугался и пробовал прикусить губу, но сжав её зубами не почувствовал боль и стал успокаиваться. Закрепив меня привели молодого коня член которого был чуть тоньше, но такой же большой и длинный. Я видел его вверх ногами как он покачивался прежде чем он стал толкать мне его в рот и вот в уголках губ щёки надорвались и член стал проникать в горло. Я не мог сопротивляться и после серии толчков немного разорвав и растянув гортань член по пищеводу пополз внутрь, проникая всё глубже и глубже. Пищевод не выдерживал и разрывался, но конь продолжил меня трахать и вскоре я почувствовал его член у себя в желудке. Николай, чтобы я не задохнулся, проткнул мне сбоку трахею, и я стал дышал легче и немного успокоился, принимая весь член коня, что его яйца шлёпали меня по глазам и мне пришлось их закрыть.

Когда конь кончил и вытянул свой обмякший член, я вздохнул полным ртом, но не смог его закрыть. Нижняя челюсть была вывернута и просто висела. Хозяин отвёл коня и подошёл к нам и помог вытащить меня из макета. Положив меня на песок, он спросил у Николая и тот кивнул ему в знак согласия. Хозяин подошёл ко мне и ухватив меня за член и яйца обеими руками стал тянуть их, и я не произвольно поднимался вслед за ним.

— Не выходит – сказал он.

— Крепко прирос – сказал Семён.

— А ты поставь ногу во внутрь живота и придави его и тогда тяни – посоветовал Николай и хозяин фермы так и сделал. Поставив ногу внутрь моего живота, он надавил в области таза и снова потянул мои яйца и член. Николай подошёл и чуть подрезав скальпелем помог ему, и он оторвал всё вместе с кожей лобка и повертев в руках протянул Николаю.

— Мне то зачем, вон брось к кишкам - сказал он и фермер бросил мой член так небрежно что тот перевернувшись по песку несколько раз ударился о столбик и лёг на песок.

Меня подхватили под руки и волоча по песку животом вниз, что он касался песка и загребал его внутрь, подтащили к проходу между загонами и уложив так что ноги оказались по вдоль, а я лежал сбоку от забора и когда коней стали перегонять то они стали топтать и мои ноги, кишки и яйца с членом, что тоже были разбросаны в створе прохода. Табун разросся за два года и вместо трёх десятков голов у фермера было больше сорока и перегнав всех он закрыл загон, а Николай и Семён, собрав кишки и всё что валялось и меня тоже и положив в багажник уехали, поблагодарив хозяина конефермы.

Вскоре мы приехали не берег реки, кругом никого и тишина.

— Место как раз подходящее – сказал Николай.

— Что они задумали – подумал я и тут же поймал себя на мысли, ведь я сам и разрешил всё, и стал ждать.

Вытащив меня и всё что было оторвано и бросив на песок, Николай и Семён подошли ко мне и спросили.

— Чувствуешь боль?

— Я мотнул головой, и они поняли, что нет и перевернув меня на живот, стали что-то делать на спине ниже рёбер.

Копались долго, а когда закончили, перевернули на спину, и я увидел, что они снимали с меня кожу ниже пояса. Содрав кожу с живота и с области таза и ягодиц, они принялись снимать её и с ног и обрезав возле ступни, отбросили в сторону. У меня внутри пробежала дрожь, ведь я о таком даже мечтать не мог, а теперь моя кожа как покрывало валялась на песке, и они по ней сходили искупались и вернулись обратно. Что-то оттянув, а что-то перетянув они подрезали, и вскоре моя нога была оторвана и валялась в стороне. Следом за ней тоже самой случилось и со второй ногой.

Пошарив рукой внутри живота, Николай подрезал брюшную полость, с которой уже была содрана кожа и почти до позвоночника с левого и правого бока оторвал её и бросил на песок. Они, не смотря под ноги прошлись, но ней и стали с Семёном копаться внутри живота и вскоре вырвали внутренние части половых органов и мочевой, а следом и почки оказались тоже на песке.

— Похоже я не подумал, когда пенял им что они ничего своего не придумывают, а только я, и видно ошибся и здорово. – подумал я про себя так как из-за трахеи не мог говорить, а челюсть так и болталась вывернутая конским членом.

Немного отдохнув и смеясь поболтав вдали от меня, может просто так, а может и меня обсуждали, Николай и Семён собрали мою кожу с песка и промыв в реке разрезали по размерам и постелили коврики под ноги сзади и спереди справа от водителя. Николаю под ноги не хватило кусков кожи. Он взял кишки и намотал и надев, растягивая их, на педали, словно воздушные шары, а член с яйцами привязал под днищем своего джипа. Что там ещё осталось, почки и мочевой и ещё что-то он просто бросил себе под ноги. Расстелив плёнку в багажнике, они затолкали туда мои ноги, а потом и меня, вернее половину от меня. По дороге в город они остановились на просёлочной дороге, там была колея и мои ноги оказались в ней по вдоль и проехав по ним они остановились и убедившись, что вскоре проехавшие две машины ничего не заметили, оставили их и уехали.

Николай отвёз Семёна на вокзал и тот уехал домой, а сам решил обновить новые коврики и по таксовать. За пару часов он перевёз по городу не один десяток человек как мужского полу, так и женского. Девушки что на каблучках часто оставляли свой след на коже и нередко протыкали её, но молча чтобы Николай не ругал их, выходили и благодарили за поездку.

Накрутившись по городу, Николай вернулся за город где в колее лежали мои ноги и вытащив их загрузил в багажник. Отвязал из-под днища привязанные член и яйца и тоже бросил рядом с ногами. Так же рядом собрал коврики все в большом количестве грязи и дыр от каблуков так как недавно был дождь и на улицах ещё не всё просохло. Приехав в медицинский центр, он выгрузил всё в лабораторию куда уже подошли три медсестры операционных, которые восстанавливали меня ещё в прошлый раз. Увидев всё это, они просто ахнули и поглядев на мои мигающие глаза, сломанную челюсть и трахею в горле спросили Николая.

— Откуда ты его привёз?

Николай переслал им СМС и сказал.

— Вы пока отмывать начинайте всё, а я пойду перекушу, с утра ничего не ел.

Николай ушёл, а медсёстры приступили к чтению моих СМС и были в шоке. Уделив внимание последним словам, они переглянулись и одна из них сказала.

— Нам на неделю работы тут, всё порвано и в грязи, даже отмыть невозможно будет, и чтобы потом не было воспалительного процесса.

— Да отмыть будет сложно, а собрать обратно ещё труднее – согласилась с ней вторая.

— Девчонки, читайте вот его слова, он сам этого хотел, - или кто-то что-то сломает мне или оторвёт и выбросит как сам сочтёт это нужным. – и третья медсестра, прочитав выдержку из СМС сказала.

— Он же сам предложил кто что хочет оторвите мол и выбросьте, так зачем нам его отмывать?

Пока медсёстры обсуждали мои СМС, вернулся Николай и увидев, что они ещё не приступили даже к отмыванию, сказал.

— Что шокированы, ладно как в себя придёте, начинайте, а я посплю, а то сегодня вообще толком не спал - и не дав им ничего сказать вышел из лаборатории.

Третья медсестра, которая обратила на СМС внимание, и она же была старшей, поспешила следом за Николаем и остановив его возле кабинета спросила.

— Николай Иванович, а как же СМС и его слова что он там просил?

— А что там, там всё вроде понятно – ответил он.

— А вот, прочитайте - и она обратила его внимание на ту строку что и показала своим сотрудницам.

Николай раз прочитал, потом ещё раз и снова сказал.

— Ну и что, ему нравится, чтобы от него отрывали или ломали ему что то, он то и получил.

— А окончание предложения – и медсестра прочитала эти слова:

— . .. оторвёт и выбросит как сам сочтёт это нужным.

— Я понял, он так хитро написал об этом что мы сразу не догадались. То есть вы предлагаете его не собирать, а выбросить? – спросил он.

— Он же сам просил, это его воля – глядя в глаза и улыбаясь сказала медсестра.

— Я посплю пару часиков, а вы сами решите, что делать, а когда я приду к вам, то обсудим. – сказал он и зашёл в кабинет, а медсестра вернулась в лабораторию.

Обсудив между собой они все рое пришли к единому мнению, зачем собирать то чем он не дорожит и решили развлечься по-своему. Положив одну ногу всю в грязи на каталку, которая служила им столом, они немного убрали грязь и стали отдирать мышечную ткань и бросать на пол куда придётся. Переломанные кости бедра и голени рассыпались, и они их просто собирали и складывали в пакет. Последнее что они отсоединили по суставу, это была ступня. Закончив с одной ногой, они проделали тоже самое и со второй и вскоре на полу валялось десятка два кусков мышечной ткани, а в углу стоял мешок с костями ног.

Посмотрев на меня, они приподняли меня за голову и сделали круговой надрез кожи вокруг шеи. Я подумал, что они собрались отрезать голову, но рано испугался. Пугаться мне ещё предстояло. Аккуратно они сделали на груди разрез кожи и осторожно сняли её чтобы не прорезать случайно. Так же сняли и кожу с рук, а затем вывернув руки из ключиц проделали с ними тоже самое что и с ногами, а кости рук поломали и свалили в один пакет что стоял в углу. Когда от рук ничего не осталось, они ещё подурачились с кистями рук поглаживая ими свои груди и попки и весело смеясь, стали сдирать мышечную ткань с груди и спины и вскоре осталась одна грудная клетка с просвечивающимися рёбрами за которыми стучало ещё моё сердце и работали лёгкие, но уже не так часто, как год или два назад.

Вроде бы всё, сказала одна из медсестёр подняв с полу мой член и яйца и просто так словно это самая обычная игрушка, поднятая с полу, вертела их в руках, не обращая на них внимания.

— Что понравился, себе решила прибрать – пошутили другие медсёстры.

— А нужен он мне, если бы стоял, то прихватила бы, а так даже кошка есть не станет – ответила она и все рассмеялись, а мой член бросили в сторону, и он откатился к двери глухо постукивая яйцами.

Вскоре вошёл Николай Иванович и увидев такую картину открыл рот оглядывая лабораторию во всех уголках. Он понял, что медсёстры не настроены собирать мои куски в одно целое и сказал.

— Я понял ваше решение и может даже согласен с ним так что надо убраться тут. Всё собрать и в мою машину отнести – скомандовал он.

Все стали складывать всё в пакеты и относить в багажник, а что-то ставили под ноги между сидений. Кожу расстелили под ноги вместо ковриков, и все сели в машину и поехали за город. Кишки так и оставались намотанными на педали тормоза и когда поехали, небольшие кусочки от давления ног и скольжения по ним стали отваливаться и выехав за город Николай остановился и освободив педаль бросил все кусочки кишок под ноги медсестре. Они поехали дальше, а медсестра стала кусочек по кусочку выбрасывать в окно и когда все увидели то испугались, а потом просто пренебрегли этим и поехали дальше. Выбросив в окно на протяжении нескольких километров все кишки и мочевой пузырь. Николай свернул с дороги, и они вскоре оказались на берегу реки. Все вышли из машины и желание искупаться после всего этого приняли с радостью. Кромка у берега была очень грязной в иле и глине и собрав всю мою кожу что служила ковриками в машине, расстелили возле воды и можно было чистыми ногами выходить на сушу. Так они отдыхали около часа, а потом притоптав мою кожу в глине и иле и сверху побросав немного песка, оставили её и сев в машину поехали обратно. По дороге остановились возле берёзы в поле, и Николай залез по сучкам на неё и сломил несколько веток, а медсёстры ему подали мой член с яйцами и ещё некоторые органы и почки, и он насадил их на сломанные сучки словно надел на кол и слез обратно. Отъехав в сторону, они вскоре увидели, как на берёзу села сорока и долго стрекотала, и он сказал.

— Добычу унюхала, своих созывает – и все рассмеялись.

Выехав на дорогу, они поехали в сторону города и увидели на обочине то там, то там ворон и медсестра сказала.

— Вот и эти добычу почуяли - и все снова рассмеялись.

Внутренности и кожа были определены и Николай, зная одно большое село решил заехать в него чтобы избавиться от мышечной ткани что лежала в нескольких пакетах небольшими кусками. На повороте к селу на дороге увидели большую колею и остановились Достав пакет с костями, Николай уложил его в грязь и развернувшись проехал по колее вдавив пакет глубже, а затем снова развернулся и снова проехал по колее, и они продолжили свой путь к селу. Прямо на окраине они увидели двух собак что облаяли их, и медсестра бросила им пару кусков мышечной ткани. Дальше ещё были собаки и снова из окон вылетали куски мышечной ткани то с ног, то с рук, то с грудной клетки и спины. Проехав село в одну сторону, а затем обратно они освободили все пакеты и снова выехали на дорогу и проехав по канаве уже не заметили в ней пакета с костями. Дальше оставалось избавиться от меня или того что осталось от меня и свернув на другую дорогу где было полно луж и канав, Николай выбрал самую глубокую и уложив меня в неё, цинично помахал мне рукой и сев в машину поехал вперёд. Я видел, как колёса его джипа приближались всё ближе и ближе и вот они сдавили печёнку, затрещали рёбра и грудная клетка. Сознание помутнело и вскоре наступила полная темнота, когда колёса наехали на мою голову и раздавили её в лепёшку. Проехав ещё дважды и убедившись, что ничего не видно, они уехали в город скрывшись за поворотом. Таким образом закончилось моё телесное пребывание на земле и душа поднялась над лесом и долго перелетая с одного места на другое наблюдала как гниют мои кости и части тела, втоптанные в грязь на дороге и на берегу реки, что-то клевали сороки и вороны, а остальное доедали черви.

Сколько лет моя душа странствовали по свету, никто не знает.

Продолжение дальше...

marinakcnh@rambler.ru