Я стоял, курил и смотрел на Анни. Её лицо всё ещё было слегка раскрасневшимся, дыхание постепенно выравнивалось, а взгляд, кажется, застыл где-то вдалеке. Она явно приходила в себя после того, что только что случилось. Лёгкая улыбка на её губах говорила о том, что ей всё понравилось, что всё было правильно.

Её платье всё ещё было задрано до бёдер, открывая её стройные ноги, а трусики, которые я аккуратно стянул, валялись в траве под скамейкой. "Надо бы их поднять, а то совсем намокнут, " – мелькнула у меня мысль, но я не спешил двигаться.

Я понял, что для неё это был первый оргазм, по тому, как её тело отреагировало: эта дрожь, этот внезапный стон, словно вырвавшийся из самого нутра, а затем удивление в её глазах, будто она сама не ожидала, что способна испытать такое. Её бедра чуть подрагивали, а руки безвольно лежали на скамейке, будто она полностью отдалась этим ощущениям и теперь приходила в себя.

"Молодец, девочка, " – подумал я, чувствуя удовлетворение от того, что смог подарить ей этот момент.

Повернув голову, я перевёл взгляд на Мартина и Курай. Мартин, хоть и неуклюже, с явным смущением и осторожностью, всё же довёл Курай до её разрядки. Его движения были немного неуклюжими, но он старался изо всех сил.

"Парень старается, " – отметил я, наблюдая за ним.

Он прислушивался к каждому её слову, выполняя её подсказки с той точностью, на которую только был способен. Её мягкий голос, иногда почти шёпот, направлял его, как учитель, терпеливо объясняющий ученику, как решить сложное задание.

Курай выглядела расслабленной, её лёгкая улыбка подтверждала, что она довольна его стараниями. Она чуть откинулась на спинку скамейки, глядя на него с таким выражением, которое можно было назвать одновременно и одобрительным, и заинтересованным.

"Для неё это больше ритуал, чем удовольствие. А вот для него — целая победа, " – подумал я, снова стряхивая пепел с сигареты.

Мартин выглядел так, словно только что выиграл битву. Его лицо было раскрасневшимся, а дыхание сбивчивым. Он украдкой посмотрел на Курай, словно ждал её окончательного вердикта, и она, не заставив себя долго ждать, легко кивнула ему, а затем мягко провела пальцами по его щеке, произнеся что-то одобряющее.

"Молодец, парень, " – подумал я, наблюдая за Мартином. Его движения были неуверенными, иногда робкими, но он старался. Это был его первый шаг, и, пусть он не был таким уверенным, как мои или Курай, это всё равно было важно.

"Детям нужно учиться, " – снова мелькнула мысль. Я уже несколько раз ловил себя на этом определении. Дети. Не из-за их возраста – они были совершеннолетними, но всё же это слово идеально подходило к их состоянию. В их глазах, в их движениях всё ещё читалась та наивность и неопытность, которая неизбежно свойственна тем, кто только начинает свой путь в жизни.

"Этот опыт им нужен, " – подумал я, глядя, как Мартин украдкой смотрит на Курай, словно ищет подтверждения, что он делает всё правильно. "Чтобы понять друг друга, своё тело, свои желания. Пусть пробуют, экспериментируют. Это правильно."

Я вспомнил ту небольшую информацию, которую они успели рассказать о себе. Анни и Мартин выросли в детском доме в Таллине. Им только недавно исполнилось 18, и они начали свою самостоятельную жизнь буквально с нуля.

"Сироты. Без семьи, без поддержки, только друг у друга, " – мелькнула мысль. Это объясняло многое: их сильную привязанность друг к другу, их неуверенность, страх показаться недостаточно хорошими, страх потерять то немногое, что у них есть.

"Они держатся друг за друга, потому что больше им держаться не за кого. Их детство, скорее всего, было совсем не похожим на то, каким оно должно быть. Они росли в условиях, где не было времени и места для разговоров о чувствах, сексе, доверии. Они привыкли выживать, а не жить."

Я сделал глубокую затяжку и медленно выдохнул дым, наблюдая, как он растворяется в воздухе.

"Вот почему они такие... потерянные, что ли, " – подумал я, глядя на их взаимодействие. Анни всё ещё сидела на скамейке, её платье было слегка спущено, но она не спешила его поправить. Её взгляд время от времени задерживался на Мартине, и в нём читалась такая смесь любви и заботы, что я поймал себя на том, что улыбаюсь.

"А что дальше?" – этот вопрос сам по себе всплыл в моих мыслях.

Что ждёт их, когда закончится это путешествие? У них не было стабильной работы, собственного жилья, людей, к которым они могли бы обратиться за помощью. Только они вдвоём.

"Хватит ли им этого? Смогут ли они вместе справиться с трудностями взрослой жизни? Или эта неопытность, эта зависимость друг от друга в конечном итоге сломает их?"

Я прищурился, глядя на потевнешее небо, где появлялись первые звезды.

"Но, может быть, именно сейчас они учатся тому, что такое настоящая поддержка и забота. Пусть они ещё не знают, как это выглядит, но у них есть желание учиться. И это даёт им шанс."

Я бросил окурок на землю, затушил его носком и снова посмотрел на них. Мартин помогал Курай подняться, его лицо всё ещё было слегка красным, но на нём светилась улыбка. Анни, поймав мой взгляд, тоже улыбнулась.

"Может, они и справятся. Может, у них получится больше, чем у большинства, " – подумал я, чувствуя странное тепло от этой мысли.

"Она совсем девочка, " – мелькнуло у меня в голове. Анни выглядела хрупкой и невинной, особенно сейчас, когда её лицо всё ещё слегка пылало от недавних эмоций. Её большие зелёные глаза сияли, губы были чуть приоткрыты, а дыхание постепенно становилось ровнее. Она сидела, чуть расслабившись, не замечая, что платье всё ещё задрано, открывая её стройные ноги и гладкую промежность.

Я обвёл взглядом её тело, отмечая детали. Её фигура была тонкой, даже немного худощавой, с тонкими руками и изящными, но недостаточно развитым мышцами ногами. В отличие от Курай, которая, хоть и не обладала спортивным телосложением, имела подтянутые мышцы, о чём мне говорил даже недавний массаж. Анни, напротив, казалась почти прозрачной, будто её тело просто не успело набрать силу, которой она ещё не знала.

Моё внимание остановилось на её груди. Под тонкой тканью платья виднелись небольшие выпуклости её грудок, почти детских по размеру, с острыми вершинами сосков, которые явно выделялись из-за прохладного воздуха.

Мой взгляд опустился ниже, туда, где её платье оставалось задранным. Она не поправила его, и теперь я мог ясно видеть то, что обычно скрывают трусики. Её промежность была полностью обнажена, гладко выбритая, без единого намёка на волоски.

Я отметил, насколько аккуратной она была: малые губки лишь слегка выглядывали из-за больших, словно пытаясь приоткрыться, но оставаясь в этом трепетном состоянии. Тонкая трещинка едва виднелась, но было понятно, насколько её кожа там мягкая и нежная. Капюшон клитора был чуть приоткрыт, выдавая небольшой бугорок, который, казалось, дрожал от недавнего возбуждения.

"Чистота и хрупкость, " – подумал я, глядя на неё. Анни, сидя так, казалась совсем неосознанной того, насколько уязвимой она выглядит, но в её позе было что-то удивительно естественное. Она не пыталась скрыться или как-то оправдать своё состояние. Она просто была собой.

Я вспомнил, как Мартин рассказал мне, где они остановились. Это было место, где за небольшую плату ты получаешь кровать в общей комнате с незнакомцами, с минимумом удобств и сомнительной безопасностью.

"Слишком для неё. Слишком грязное и грубое место для такой девочки, " – подумал я, снова глядя на её обнажённую кожу, которая выглядела такой чистой и свежей. Она заслуживала большего. Они оба заслуживали большего.

Но в этот момент я не чувствовал жалости. Я чувствовал уважение к их попыткам выживать в таких условиях. Анни выглядела слабой, но за этой внешней хрупкостью скрывалась внутренняя сила, которая помогала ей не просто существовать, но и оставаться такой, какой она была сейчас.

Докурив, я подошёл к скамейке, где всё ещё сидела Анни. Её платье оставалось задранным, а трусики валялись под скамейкой. Я наклонился, поднял их и протянул ей. Она вздрогнула, её зелёные глаза удивлённо уставились на клочок ткани в моей руке, а затем, осознав, в каком положении находится, стремительно сомкнула ноги.

Мартин, стоявший рядом и, похоже, не замечавший пикантной ситуации, едва успел отдёрнуть руку, когда её бедра резко сжались. Конечно, пальцы бы не отрезало, но, судя по его лицу, эффект был бы сравним с ударом молотком.

Я ожидал, что Анни зальётся краской, как она это делала уже не раз, но вместо этого она лукаво посмотрела на меня своими ярко-зелёными глазами и сказала на эстонском:

– Aitäh. («Спасибо.»)

Её голос был неожиданно уверенным, даже слегка дерзким. Затем она переключилась на английский:

– Oh, they’re completely soaked! («Ой, они совсем мокрые!»)

С этими словами она свернула трусики в жгут и надавила, отчего на траву упали несколько капелек. Я не сдержал лёгкую усмешку, а вот Мартин, наблюдавший за этим, густо покраснел, отведя взгляд.

Курай, наблюдавшая за происходящим с добродушной ленцой, лишь улыбнулась и пожала плечами:

– Just put them in your bag and forget about them! I often go without panties in Paris. («Положи их в сумку и забудь! Я часто хожу в Париже без трусиков.»)

– In Paris? – переспросила Анни, подняв брови. Её тон был одновременно удивлённым и восхищённым.

– Of course! – Курай рассмеялась. – It’s liberating, really. You should try it. («Конечно! Это освобождает, правда. Тебе стоит попробовать.»)

Анни задумчиво посмотрела на мокрые трусики в своих руках, потом на свою сумку и, похоже, начала всерьёз обдумывать совет.

– But... isn’t it uncomfortable? («Но... разве это не неудобно?») – спросила она, переводя взгляд с меня на Курай.

Курай усмехнулась, чуть приподняв подбородок:

– Not at all. Actually, it feels quite natural. No extra layers, just you and the world. («Совсем нет. На самом деле это даже естественно. Никаких лишних слоёв, только ты и мир.»)

Анни снова посмотрела на трусики, а потом неожиданно убрала их в свою сумку, явно решив попробовать что-то новое.

– I’ll think about it... – пробормотала она, её голос был чуть тише, но на губах играла лёгкая улыбка. («Я подумаю об этом...»)

Мартин, похоже, всё ещё был в шоке от увиденного, и его лицо до сих пор оставалось покрасневшим. Я похлопал его по плечу, чтобы отвлечь:

– Relax, man. It’s just panties. No need to overthink it. («Расслабься, парень. Это всего лишь трусики. Не надо так переживать.»)

Он кивнул, но всё ещё выглядел немного растерянным, а я усмехнулся, видя, как каждый из них по-своему воспринимает происходящее.

Я поднял руку, чуть усмехнувшись, прерывая поток речи Курай:

– Wait a second. («Погоди.») – Я перевёл взгляд на Анни, её лицо всё ещё сохраняло лёгкий румянец, но в её зелёных глазах читалась масса вопросов, которые, казалось, ждали своего часа, чтобы сорваться с её губ. – I think our green-eyed, blonde little bunny, who changes colors from red to pale so quickly, just got a million questions, and only her natural shyness is stopping her from firing them off like a machine gun. («Мне кажется, у нашего зеленоглазого, белокурого зайчонка с частой переменой кожи от красноты только что появился миллион вопросов, и только природная скромность мешает ей задать их с пулемётной очередью.»)

Курай задумчиво посмотрела на Анни, оценивая моё предположение, а потом перевела взгляд на Мартина.

– And this gray-eyed kitten seems to have a few of his own, – заметила она, её губы тронула лёгкая улыбка. («А у этого сероглазого котёнка, похоже, тоже.»)

Она сделала шаг вперёд, остановилась перед ними, чуть выпрямившись, будто представлялась на официальной встрече:

– Allow me to introduce myself. My name is Kurai, I’m 28 years old. For the past six years, I’ve been living in the capital of France – Paris. I speak French at least at a C1 level. I work in IT, specifically in the banking sector. And before transitioning into IT, I had a rather successful 15-year career as a model. («Позвольте представиться. Меня зовут Курай, мне 28 лет. Последние 6 лет живу в столице Франции – Париже. Знаю французский на уровне С1 минимум. Работаю в ай-ти компании в банковской сфере. До момента перехода в ай-ти работала и вполне успешно моделью около 15 лет.»)

Анни и Мартин уставились на неё с выражением лёгкого шока, словно её слова были чем-то совершенно нереальным. Анни моргнула, потом снова посмотрела на меня, словно пытаясь понять, не шучу ли я.

Курай, заметив их реакцию, чуть прищурилась и с озабоченным видом повернулась ко мне:

– Did I go overboard, darling? («Ээээ, я, кажется, переборщила, дорогой?»)

Я не сдержал смешка, глядя на её наигранно серьёзное лицо.

– I’m afraid now they have two million questions. Modeling? You never mentioned that before. («Боюсь, теперь у них два миллиона вопросов. Про моделинг ты же до этого не говорила?»)

Курай театрально вздохнула, сложив руки на груди.

– Well, yeah, I guess I forgot to bring it up before. But I’d love to see their reaction to your introduction. («Ну, да, как-то до этого момента я забывала упомянуть про него. Но мне хочется посмотреть на их реакцию на твоё представление.»)

Я усмехнулся, глядя на неё.

– I’m afraid I can’t match you. You’ve set the bar too high. («Боюсь, до тебя мне далеко. Ты задрала планку слишком высоко.»)

– Well, you can’t be first at everything. – подколола она, слегка пожав плечами и с улыбкой глядя на меня. («Ну, не во всём же быть первым.»)

Я сделал шаг вперёд, изображая конферансье, слегка поклонился и, окинув всех взглядом, громко начал:

– Ladies and gentlemen! My humble name is Ness. I am 35 years old. What do I do? Well... – я на секунду задумался, делая вид, что подбираю слова, – basically nothing. I live off what I have. («Дамы и господа! Моё скромное имя – Нэсс. Мне 35. Чем я занимаюсь? Ну... короче, ничем не занимаюсь. Живу тем, что есть.»)

Курай закашлялась, скрывая смешок, и встряла в моё "выступление":

– Ness has successfully invested in several companies and lives off their dividends. And quite well, I must say. («Нэсс удачно вложил средства в несколько компаний и живёт на их отчисления. И неплохо так живёт, надо сказать.»)

Я повернулся к ней, изобразив обиженный взгляд.

– I didn’t say that! («Я этого не говорил!»)

Она улыбнулась, совершенно невозмутимо добавив:

– You don’t have to, darling. I just need to know at least one of your bank accounts. («А мне и не надо, милый. Мне достаточно знать хоть один твой банковский счёт.»)

Я театрально поднял руки, будто сдаваясь:

– Too many hackers around these days. («Развелось хакеров.»)

Анни хихикнула, глядя на нас, а Мартин сдержанно улыбнулся, явно пытаясь обдумать всё услышанное.

Я посмотрел на часы и присвистнул: уже десять вечера. На улице окончательно стемнело, и тёплый свет фонарей сменял вечернюю мягкость заката. Я перевёл взгляд на остальных и предложил:

– Alright, everyone. It’s getting late. Let’s grab your stuff, Anni, Martin, and then have a proper dinner at my place. («Итак, народ. Уже поздно. Давайте сначала заберём ваши вещи, Анни, Мартин, а потом нормально поужинаем у меня дома.»)

Все одобрительно кивнули. Анни, кажется, немного оживилась при мысли о том, что ей не придётся возвращаться в их хостел. Мартин только тихо произнёс:

– That would be nice. Thank you. («Это было бы здорово. Спасибо.»)

Мы вышли на асфальтированную дорогу, где я вызвал такси через приложение. Пока машина ехала, Мартин, видимо, собравшись с мыслями, вдруг заговорил:

– Ness, can I ask you something? («Нэсс, можно спросить?»)

– Sure. What’s on your mind? («Конечно. Что у тебя на уме?»)

– How do you... you know, invest? Like, how do you know what’s worth putting money into? («Как ты... ну, знаешь, инвестируешь? Как ты понимаешь, во что стоит вкладывать деньги?»)

Я заметил, что Курай улыбнулась, услышав вопрос, но ничего не сказала, дав мне ответить.

– Well, it’s not as complicated as people think. The first step is understanding what you’re comfortable with. Some people prefer stocks, others – real estate. Me? I like tech startups. They’re risky, but the potential returns are amazing. («Ну, это не так сложно, как кажется. Первый шаг – понять, с чем тебе комфортно работать. Кому-то нравятся акции, другим – недвижимость. А я? Я люблю стартапы в сфере технологий. Они рискованные, но потенциальная прибыль просто потрясающая.»)

Мартин кивнул, видно, что старается осмыслить сказанное.

– But how do you know which startups will succeed? – не унимался он. («Но как ты знаешь, какие стартапы будут успешными?»)

– Research. Lots of it. You look at the team, the product, the market. If it feels right and you can afford to take a risk, you go for it. But never, and I mean never, put all your eggs in one basket. («Исследование. Много исследований. Ты смотришь на команду, продукт, рынок. Если кажется, что всё сходится, и ты можешь позволить себе рискнуть, пробуй. Но никогда, и я имею в виду никогда, не клади все яйца в одну корзину.»)

Мартин снова кивнул, и я заметил, как в его взгляде зажёгся интерес.

Рядом Анни тихо беседовала с Курай:

– So, you were a model? What was that like? («Так ты была моделью? Каково это?»)

Курай слегка усмехнулась, чуть качнув головой:

– It’s not as glamorous as it looks. Sure, there are photoshoots and fashion shows, but there’s also a lot of waiting, long hours, and constant pressure to look perfect. It’s not for everyone. («Это не так гламурно, как кажется. Да, есть фотосессии и показы мод, но также много ожидания, длинные часы работы и постоянное давление, чтобы выглядеть идеально. Это не для всех.»)

– Did you enjoy it? («Тебе это нравилось?»)

– At first, yes. I loved the travel, the excitement. But after a while, it became exhausting. That’s why I switched to IT. It’s much more stable, and I still get to solve interesting problems. («Сначала да. Мне нравились путешествия, азарт. Но со временем это стало утомлять. Поэтому я перешла в ай-ти. Это намного стабильнее, и я всё ещё решаю интересные задачи.»)

Анни задумалась, а затем спросила, чуть смутившись:

– Do you miss it? («Ты скучаешь по этому?»)

– Sometimes. Mostly the people and the creativity. But not the pressure. – ответила она с лёгкой улыбкой. («Иногда. В основном по людям и творчеству. Но не по давлению.»)

К этому моменту такси подъехало. Мы расселись, и, пока машина тронулась в сторону их хостела, я продолжил разговор с Мартином, а Курай продолжала отвечать на вопросы Анни.

Курай сидела рядом с Анни и Мартином, рассказывая о странах, где она успела поработать во время своей модельной карьеры. Её голос был уверенным, а жесты – лёгкими, как будто она просто делилась приятными воспоминаниями.

– South Korea was one of the last places I worked before switching to IT. It’s an amazing country. The culture, the people, the food... I loved it there. Actually, my sister is still working there, continuing her modeling career. («Южная Корея была одним из последних мест, где я работала, прежде чем перейти в ай-ти. Это потрясающая страна. Культура, люди, еда... Я была в восторге. Вообще, моя сестра до сих пор там, продолжает модельную карьеру.»)

Анни удивлённо моргнула и слегка наклонилась вперёд, чтобы лучше расслышать.

– Your sister? You have a sister? Why didn’t you say anything about her before? – её голос был удивлённым, почти возмущённым. («Твоя сестра? У тебя есть сестра? Почему ты раньше ничего о ней не говорила?»)

Курай посмотрела на неё с наигранным смущением, будто только что вспомнила о чём-то малозначительном.

– Oh, right... I guess I forgot to mention her. Again. – ответила она с лёгким вздохом. («Ах да... Наверное, я забыла упомянуть о ней. Снова»)

Анни выглядела ещё более шокированной.

– How can you forget to mention your sister? («Как можно забыть упомянуть о своей сестре?»)

Я, сидевший на переднем сиденье и в зеркало наблюдавший за их разговором, не сдержал короткий смешок.

– Anni, trust me, when Kurai is alone, she’s just wonderful. But when Kurai and Lissa are together – it’s pure chaos. Not only do they look alike, but they’ll also talk you into the ground from both sides or demand attention in tandem. Twin sisters, annoying and insanely cute. («Анни, поверь, когда Курай одна, это просто замечательно. Но когда Курай и Лисса вместе – это полный караул. Мало того что похожи, так ещё и забалтывают с двух сторон или требуют внимания. Близняшки вредные и дико симпатичные.»)

Анни широко распахнула глаза, её взгляд метался между мной и Курай.

– Wait, wait, twins?! You’re twins?! – её голос был полон недоверия и восхищения одновременно. («Подождите, подождите, близнецы?! Вы близнецы?!»)

Курай рассмеялась и кивнула.

– Yes, we’re twins. Lissa is my younger sister by... well, five minutes. («Да, мы близнецы. Лисса моя младшая сестра... ну, на пять минут.»)

– That’s incredible! I can’t imagine two of you! – Анни казалась искренне поражённой. («Это невероятно! Я не могу представить вас двоих!»)

Мартин, до этого молчавший, чуть смущённо добавил:

– So, you’re identical twins? That’s... kind of fascinating. («То есть вы идентичные близнецы? Это... завораживает.»)

Курай улыбнулась, её взгляд стал чуть более мягким.

– Yes, we’re identical. But Lissa and I are very different in personality. I’m calmer, more thoughtful. She’s the loud one, more impulsive and emotional. – Курай слегка улыбнулась, глядя на меня с прищуром. – But Ness probably thinks we’re both equally overwhelming. («Да, мы идентичны. Но Лисса и я очень разные по характеру. Я спокойнее, более вдумчивая. Она громче, более импульсивная и эмоциональная. Хотя Нэсс, наверное, считает, что мы обе одинаково утомительные.»)

Я усмехнулся и покачал головой:

– That’s not true. I’ve never found either of you annoying. And Lissa isn’t loud, she’s just more impulsive. Emotional. It’s part of her charm. You’re both incredible in your own ways. And, well... I adore both of you. («Это неправда. Я никогда не считал вас надоедливыми. И Лисса не громкая, она просто более импульсивная. Эмоциональная. Это часть её обаяния. Вы обе невероятны по-своему. И... да, я вас обожаю.»)

Анни смотрела на нас с восхищением и лёгкой улыбкой, словно не могла поверить, что в мире есть настолько крепкая связь между людьми.

– You must miss her a lot. – тихо заметила она, обращаясь к Курай. («Ты, наверное, сильно скучаешь по ней.»)

Курай кивнула, её взгляд чуть потеплел.

– I do. We try to call each other often, but it’s not the same as being together. Still, we make it work. («Да. Мы стараемся часто созваниваться, но это не то же самое, что быть вместе. Но мы справляемся.»)

– It must be amazing to have a bond like that. – пробормотал Мартин, почти восхищённо. («Наверное, это потрясающе – иметь такую связь.»)

Курай мягко улыбнулась, переводя взгляд с Мартина на Анни.

– It is. But it also comes with its challenges. You know each other so well that sometimes it’s hard to surprise or hide anything from your twin. It’s like looking at a mirror that talks back. («Да. Но это ещё и испытание. Ты так хорошо знаешь друг друга, что иногда трудно удивить или что-то скрыть от своей близняшки. Это как смотреть на зеркало, которое тебе отвечает.»)

Я рассмеялся, вспомнив их диалоги, полные подколов и шуток.

– And sometimes it’s like a never-ending comedy show. You both have your quirks, and it’s impossible not to love them. («А иногда это как бесконечное комедийное шоу. У вас у обеих свои причуды, и невозможно их не любить.»)

Анни и Мартин рассмеялись вместе с нами, а машина тем временем подъехала к хостелу.

После того как молодежь забрала свои вещи и выписалась из номера мы вновь вызвали такси. Оно подъехало быстро. Усевшись я сначала назвал адрес квартиры, но вспомнив что дома почти нет еды я попросил водителя изменить маршрут и остановку у «Призмы».

В этот раз Курай сидела на переднем сиденье и я попал под перекрестный допрос Мартина и Анни, хотя в основном меня пытал Мартин, что сидел рядом со мной, и я как мог продолжал отвечать на его вопросы о финансах, пытаясь объяснить основы инвестирования, при том уровне английского, что был у меня. В отличии от близняшек я не считал себя полиглотом и некоторых слов попросту не знал, что затрудняло общение, но его заинтересованность была искренней, и я видел, что он впитывал каждое слово, будто старался не упустить ничего важного, так что приходилось изгаляться напрягая мозги.

– So, you really need to understand what you’re investing in? («То есть тебе действительно нужно понимать, во что ты инвестируешь?») – уточнил он, глядя на меня с лёгкой задумчивостью.

– Exactly. Never put money into something you don’t understand. It’s like gambling otherwise. («Именно. Никогда не вкладывай деньги во что-то, чего не понимаешь. Иначе это просто азартная игра.»)

Анни видя что Мартин занят мной тронула за плечо Курай и спросила ее.

– So, you’ve worked in Paris, South Korea... where else? («Значит, ты работала в Париже, Южной Корее... а где ещё?»)

– Italy, New York, and a little in Japan. Each place has its charm, but Paris... it stole my heart. – ответила Курай. («Италия, Нью-Йорк и немного Япония. У каждого места есть своё очарование, но Париж... он украл моё сердце.»)

Анни, кажется, восхищалась её рассказами.

Когда мы остановились у «Призмы», я предложил им всем выбрать что-то, что они хотят на ужин. Курай быстро направилась к овощам и зелени, Анни присоединилась к ней, а Мартин крутился в отделе снеков и сладостей, а я тем временем выбирал мясо для жарки.

Уже на кассе я заметил, что Анни и Мартин выбрали минимум – лишь немного фруктов и упаковку печенья. Я сдержал вздох, понимая, что они стараются не злоупотреблять нашим гостеприимством.

– Relax, guys. Tonight’s dinner is on me, – сказал я, добавляя их покупки к общей корзине. («Расслабьтесь, ребята. Сегодняшний ужин на мне.»)

Мартин что-то промямлил в знак благодарности, а Анни только тихо кивнула, всё ещё не зная, как реагировать на подобную заботу.

Мы с Курай увлечённо готовили ужин, пока Мартин и Анни то и дело украдкой поглядывали на нас. Курай, привычно сняв с себя верх, осталась в кружевном белье дорогого дизайна. Её уверенность в движениях была так естественна, что я даже не обратил на это внимания, пока не заметил реакцию Мартина. Он почти уронил нож, который держал, притворившись, что вдруг заинтересовался упаковкой с овощами.

Анни, кажется, поддалась неожиданному импульсу, решив не отставать от Курай. Она подняла руки, чтобы снять платье, но, почувствовав, как прохладный воздух коснулся её кожи, вдруг ойкнула, вспыхнув как маков цвет.

– Oh my...! («О, боже!») – Анни прикрыла грудь руками, вспомнив, что под платьем у неё ничего не было. Её трусики всё ещё лежали в сумочке.

– It’s okay, dear, – сказала Курай с улыбкой, указывая в сторону комнаты. («Всё нормально, дорогая.»)

Анни стремительно выбежала из кухни, а мы с Курай не удержались от смеха, переглянувшись.

– Дорогой, ты видел? – прошептала Курай на русском, усмехнувшись.

– Видел. Бедняжка, совсем растерялась.

Спустя пару минут Анни вернулась, на ней были голубые трусики с детским рисунком. Они выглядели на удивление нормально на её миниатюрной фигуре, но смущение в её глазах выдавало, что она стесняется отсутствия бюстгальтера.

– These are cute, – похвалил я, чтобы её подбодрить. («Симпатичные.»)

– Aitäh, – ответила она на эстонском, чуть покраснев, но тут же поправилась: – I mean, thank you. («Спасибо. Я имею в виду, спасибо.»)

– Don’t worry, we understand, – махнула рукой Курай. («Не переживай, мы всё понимаем.»)

Анни кивнула и, опустив глаза, принялась помогать нам с нарезкой овощей.

Курай подошла ко мне, чтобы помочь с соусом, и, наклоняясь к столу, прошептала на русском:

– Ты заметил, у них почти нет вещей? И похоже, у Анни вообще нет бюстгальтеров, кроме того намокшего. Наверное, из-за её груди. И по причине отсутствия финансов.

Я кивнул, бросив взгляд на Анни, которая сосредоточенно нарезала овощи, пытаясь не встречаться с нашими взглядами.

– Да, я тоже обратил внимание. Ещё видно, что она немного стесняется. Но старается, делать вид что все нормально, копируя твое поведение.

Курай хмыкнула соглашаясь.

– Ладно, надо ей помочь. Пойду-ка я её отвлеку.

– Не переставай удивлять меня. – усмехнулся я, возвращаясь к мясу.

– Всегда пожалуйста, милый. – Она подмигнула и обратилась к Анни на английском: – Come with me for a moment, dear. Let’s pick something more comfortable. («Идём со мной на минутку, дорогая. Давай выберем что-то поудобнее.»)

Анни удивлённо посмотрела на неё, но послушно последовала за Курай в комнату. Через несколько минут они вернулись, и я не смог сдержать улыбки.

Анни была в футболке с логотипом Sabaton, а Курай – в футболке Gojira.

– Now we’re ready for anything, – сказала Курай, подмигнув мне. («Теперь мы готовы ко всему.»)

Анни улыбнулась чуть смущённо, но уже более уверенно.

– It looks good on you, – похвалил я её. («Тебе идёт.»)

– Aitäh... I mean, thank you, – снова смущённо пробормотала она. («Спасибо... Я имею в виду, спасибо.»)

Мартин молча наблюдал за происходящим, потом тихо сказал Анни на эстонском:

– Need on üsna lahedad. Sa näed armas välja. («Они довольно крутые. Ты выглядишь мило.»)

Анни снова улыбнулась, но ничего не ответила. Мы продолжили готовить ужин, теперь уже с большей лёгкостью и ощущением, что вся скованность момента проходит.

Готовить ужин на небольшую компанию — дело привычное, но с этой троицей всё превращалось в приятное событие. Поняв, что кухня слишком мала для четверых, я ушел на балкон за нашим раритетом — старым советским раскладным столом, крышка которого давно покрылась царапинами, но всё ещё хранила дух тех времён.

Когда я закончил раскладывать стол в гостиной, Анни с любопытством провела рукой по деревянной поверхности, разглядывая механизм.

– This is so nostalgic! («Это так ностальгично!») – воскликнула она, повернувшись к Мартину. – Don’t you think it looks just like the one we had in the children’s home? («Разве он не похож на тот, что у нас был в детдоме?»)

Мартин кивнул, улыбнувшись:

– Yes, exactly. Same creaking sound. («Да, точно. Даже скрип такой же.»)

Я рассмеялся, подавая тарелки:

– Well, this table is probably older than me. It’s been in the family for ages. («Ну, этому столу, наверное, больше лет, чем мне. Он в нашей семье целую вечность.»)

Мы уселись, заняв свои места. На столе стояла простая, но ароматная еда: жареное мясо, свежий салат, хлеб и домашний лимонад. Анни осторожно взяла вилку, а Мартин с аппетитом принялся за мясо, нахваливая его вкус.

– So, Nеss, do you cook often? («Так, Нэсс, ты часто готовишь?») – спросила Анни.

– Not really, – отозвался я, посмотрев на неё. – But when I do, I make sure to impress. («Не особо. Но когда готовлю, стараюсь впечатлить.»)

Курай, сидевшая напротив, хмыкнула, подцепляя кусочек мяса вилкой:

– Oh, you mean impress by leaving the kitchen looking like a battlefield? («Ты имеешь в виду впечатлить кухней, похожей на поле битвы?»)

Я бросил на неё выразительный взгляд:

– You know what, dear? If you helped me more often, maybe it wouldn’t look like that. («Знаешь что, дорогая? Если бы ты помогала мне чаще, возможно, всё бы выглядело иначе.»)

Она рассмеялась, чуть наклонив голову:

– Sorry, I don’t help amateurs. Too much risk. («Прости, я не помогаю любителям. Слишком большой риск.»)

Мартин фыркнул, но быстро прикрыл рот рукой, а Анни зашлась лёгким смехом. Я же продолжил отбиваться:

– Says the woman who quotes Harry Potter at IT conferences instead of giving actual solutions. («Говорит женщина, которая цитирует "Гарри Поттера" на конференциях IT-шников вместо реальных решений.»)

– Oh, really? You’re talking? Didn’t you once scream “Fatality!” after closing a deal? («Серьёзно? Ты говоришь? Разве ты сам однажды не закричал “Fatality!” после удачной сделки?»)

Я открыл рот, чтобы что-то возразить, но она тут же добавила:

– And let’s not forget your favorite football player shouting “Fuck you!” into the camera. You’ve quoted that more times than I can count! («И давай не забудем твоего любимого футболиста, орущего в камеру “Хуй вам!”. Ты цитировал это больше раз, чем я могу посчитать!»)

Мартин и Анни уже не сдерживали смех, а я обречённо откинулся на спинку стула:

– Злая женщина... – пробормотал я, сделав обиженное лицо.

– Oh, come on, I have more! Do you remember Paris? («Ну же, у меня ещё есть! Помнишь Париж?») – весело спросила она, и я сразу понял, куда она клонит.

– No, no, no, not Paris! («Нет, нет, нет, только не Париж!»)

Но Курай, не слушая, продолжила:

– When Nass first came to visit me in Paris, while I was at work, he managed to go out for a smoke break and lock himself on the balcony. When I returned home in the evening, I found him there trying to pick up the latch with a credit card. (Когда Нэсс впервые приехал к мне в гости в Париж, он, пока я была на работе, умудрился выйти на перекур и запереться на балконе. Когда я вечером вернулась домой, то застала его там пытающегося кредитной картой подцепить защелку.)

Анни захлопнула ладошки, не в силах сдержать смех:

– No way! («Не может быть!»)

– Way, – подтвердила Курай, едва удерживая серьёзное выражение.

Я лишь тяжело вздохнул:

– That’s it. I’m done. Pass me the salad, evil woman. («Всё. С меня хватит. Передай мне салат, злая женщина.»)

За этим весёлым разговором Анни вдруг задала вопрос, который заставил нас обоих замолчать:

– How did you two meet? («Как вы познакомились?»)

Мы переглянулись, и я почувствовал, как Курай чуть приподняла бровь, словно говоря: "Твоя очередь отвечать."

Я вздохнул, понимая, что скрыться от этого вопроса не получится.

– How we met... Well, it’s a long story, – начал я, откидываясь на спинку стула. («Как мы познакомились... Ну, это долгая история.»)

Курай усмехнулась, подперев подбородок рукой:

– Long and embarrassing, don’t forget. («Долгая и унизительная, не забудь.»)

– Embarrassing? What happened? («Унизительная? Что случилось?») – Анни, вся в ожидании, наклонилась вперёд.

– Fine, fine. I’ll tell you. Just don’t laugh too much, – сказал я, бросив взгляд на Курай. («Ладно, ладно. Я расскажу. Только не смейтесь слишком громко.»)

– This was about seven years ago. I was in St. Petersburg for work... and, well, not just work. So, one evening, I decided to unwind and went to a bar called "Witch’s Hammer". You know, a dark place with hanging chains, dim lights, and rock music like Black Sabbath (Это было лет семь назад. Я был в Питере, по делам... ну, и не только по делам. В общем, вечером я решил расслабиться и пошёл в бар "Молот ведьм". Знаете, такое мрачное место, с висящими цепями, тусклым светом и роком в стиле Black Sabbath.)

– Sounds like a cool place, – вставил Мартин, слегка приподняв брови. («Звучит круто.»)

– It was cool... for the first hour. («Было круто... первый час.») – Я усмехнулся. – By that time, I’d already had a couple of cocktails, and then a few shots of whiskey. And that’s when I saw her – well, them. Two blondes sitting at the bar. Twins. One with her hair neatly tied in a ponytail, the other with soft waves. Their laughter was louder than the music. (К тому времени я уже успел выпить пару коктейлей, а потом ещё пару шотов виски. И тут я увидел её – точнее, их. Они сидели за барной стойкой: две блондинки, почти одинаковые. Близняшки. Одна с волосами аккуратно уложенными в хвост, другая с лёгкими волнами. Их смех был громче музыки.)

– Let me guess... You went over? («Дай угадаю... Ты подошёл?») – хихикнула Анни.

– Yeah, that’s where the trouble started, – признался я, потирая затылок. («Да, с этого начались проблемы.»)

– So I walk up, thinking I look cool. Though now I realize I probably swayed like a drunk sailor. I said, ‘What two mermaids we have here! How about spending some time together? (Подхожу я, значит, и думаю, что выгляжу круто. Хотя сейчас понимаю, что, наверное, шатаюсь, как пьяный моряк. Подошёл и говорю: "Какие две русалки у нас тут сидят! Может, проведём вместе время?)

Курай фыркнула, прикрыв рот рукой:

– It was worse. He slurred so badly we barely understood him. («Было хуже. Он так невнятно говорил, что мы едва его поняли.»)

– Right, thanks for the clarification, – буркнул я, продолжая. («Спасибо за уточнение.»)

– Then the circus began. Lissa, her sister, immediately replied, ‘Move along, sailor, the waters are shallow here.’ And I... I thought the joke was an invitation. So I said something like, ‘Then we can just swim together. (Ну, а дальше начался цирк. Лисса, ее сестра, сразу ответила: "Проходи мимо, моряк, здесь воды мелкие". А я... Я подумал, что шутка – это приглашение. И сказал что-то вроде: "Тогда можно просто искупаться вместе")

– Oh no, you didn’t, – протянула Анни, смущённо спрятав лицо в ладони. («Нет, ты не мог...»)

– Oh, but he did, – подтвердила Курай. («О, ещё как мог.»)

– Lissa just smirked at that, but Kuraй was already getting angry. She told me, ‘You’d better step away while you can still walk.’ And me? Instead of taking the hint, I said something like, ‘Oh, don’t be mad, ma’am, I just want to brighten up your evening. (Лисса на это только усмехнулась, а вот Курай уже начала злиться. Сказала мне: "Лучше отойди, пока ещё можешь ходить". А я... вместо того чтобы понять намёк, сказал что-то вроде: "Ну не злитесь, дамочка, я ведь просто хочу скрасить ваш вечер".)

– And what happened next? («И что было дальше?») – спросил Мартин, стараясь не улыбаться.

– Lissa threw her milkshake in my face, and Kurai poured the rest of her salad on my head. And while I was freaking out about what happened, they got up and left. The bartender politely showed me where the bathroom was, and after I washed, he asked me to leave. (Лисса выплеснула свой молочный коктейль мне в лицо, а Кураи вылила остатки своего салата мне на голову. И пока я офигевал из-за того, что произошло, они встали и ушли. А подошедший бармен вежливо показал мне где уборная, а после того как я умылся, попросил на выход.)

– A deserved end to the evening, I’d say, – сказала Анни, стараясь выглядеть серьёзной, но ее глаза смеялись, а губы подкрашивали пытаясь расползтись в улыбку. («Заслуженный конец вечера, я бы сказала.»)

– But that was just the beginning. When I sobered up, I decided that I would definitely find them and apologize. I spent the whole week sitting in a bar or wandering around, until by chance, when I no longer hoped, I saw them in a bookstore. When I approached, they greeted me unkindly. Lissa said something like this: "Wasn't everything clear to you then? I'll explain. Fuck you, asshole." (Но это было только начало. Протрезвев я решил что обязательно найду их и извинюсь. Я всю неделю сидел в баре или бродил около, пока случайно, когда уже не надеялся, не увидел их в книжном магазине. Когда я подошел встретили меня неласково. Лисса сказала примерно следующее: "Тебе тогда было не всё понятно? Поясню. Нахуй послан, мудак.)

Курай добавила:

– Lissa never went into her pocket for a word. But Ness is also stubborn. He tracked down where we live, and the next morning our entrance was decorated with lilies and roses, and the word "Sorry!" was posted on the exit. (Лисса никогда не лезла за словом в карман. Но Нэсс - тоже упрямый сукин сын. Он выяснил, где мы живем, и на следующее утро наш подъезд украсили лилиями и розами, а на выходе выложили ими надпись "Извините!".

– Oh, how romantic! - Воскликнула Анни. - Have you forgiven him? (О, это так романтично! Вы простили его?)

Курай кивнула с улыбкой:

– In the end, yes. So the flowers in the entrance changed three times. How much did you spend then, dear? (В конце концов, да. Цветы у входа менялись трижды. Сколько ты тогда потратила, дорогой?)

– I don't remember. About a hundred thousand. And I remember well that it is better not to anger you. It's expensive. (Точно не помню. Около ста тысяч. И я хорошо запомнил, что вас лучше не злить. Это дорого.)

– Well, you didn't know who you were messing with back then. But you don't regret it, do you? (Что ж, тогда ты не знал, с кем связался. Но ты ведь не жалеешь об этом, не так ли?)

– Not at all. And I will never regret it. (Нисколько. И я никогда не пожалею об этом.)

После историй моего знакомства с близняшками, атмосфера стала еще более расслабленной. Мы продолжали беседу, и я не удержался от пары новых историй про Лиссу и Курай.

– Speaking of Paris, I still remember how Kurai managed to charm an entire wine-tasting group into thinking she was a sommelier, just to get free tastings. («Кстати о Париже, я до сих пор помню, как Курай убедила всех на дегустации вин, что она сомелье, только чтобы попробовать вина бесплатно.»)

Курай вздохнула и махнула рукой:

– It wasn’t for free; I actually gave them a whole lecture. And, for the record, I was right about the Château Margaux. («Это было не бесплатно; я вообще-то прочитала им целую лекцию. И, кстати, насчёт Château Margaux я оказалась права.»)

Анни рассмеялась, а Мартин с интересом спросил:

– So, you really know your wines? («Значит, ты действительно разбираешься в винах?»)

– Of course! In Paris, it’s a matter of survival. («Конечно! В Париже это вопрос выживания.») – она подмигнула ему.

Я продолжил:

– But not all her stories are that graceful. Like the time she almost missed her train because she got distracted by a street musician. («Но не все её истории такие элегантные. Например, как она чуть не пропустила поезд из-за уличного музыканта.»)

– That’s because he was good, and I was supporting art! – заявила Курай, защищаясь. («Это потому, что он был талантлив, а я поддерживала искусство!»)

– You gave him a hundred euros for a single song! («Ты дала ему сто евро за одну песню!»)

Анни уже не могла смеяться, а только улыбалась смотря на нашу пикировку, но Курай бросила на меня взгляд, который обещал месть. Мои шутки её всё же немного, но задели. Я поднялся, и чтобы сгладить ситуацию ушёл на балкон, вернувшись с большим тортом, украшенным ягодами и сливками.

– Alright, let’s end this with something sweet. («Ладно, давайте закончим это чем-то сладким.»)

Курай, увидев торт, прищурилась:

– Damn it, Ness, you’re trying to ruin my figure, aren’t you? («Чёрт, Нэсс, ты хочешь погубить мою фигуру, да?»)

– Consider it revenge for all the sass tonight. («Считай это местью за весь твой сарказм сегодня.»)

Мы рассмеялись и начали резать торт. Чай разлили по кружкам, разговоры снова стали неспешными.

В какой-то момент Курай, взяв вилку, нечаянно уронила кусочек торта себе на футболку. На хлопке тут же появилось большое шоколадное пятно.

– Damn it... – тихо пробормотала она, глядя на пятно. («Чёрт...»)

Анни сочувственно посмотрела на неё:

– Oh no, can it be washed? («О нет, это можно постирать?»)

Курай, вместо ответа, спокойно встала, стянула футболку через голову и бросила её на спинку стула. Под ней ничего не было, только её светлая кожа, упругая грудь с небольшими тёмно-розовыми ореолами и торчащими вверх сосками. Она выглядела совершенно уверенно, будто ничего необычного не произошло.

– It’s fine. I’ll deal with it later. («Всё нормально. Разберусь с этим позже.»)

Мартин, заметив, что Курай осталась только в трусиках, немного покраснел и отвёл взгляд, а Анни, наоборот, смотрела на неё с интересом.

– Um... Is it okay if I do the same? I don’t want to ruin my shirt. («Эм... Можно и мне так же? Я не хочу испортить свою футболку.») – робко спросила она.

Курай улыбнулась:

– Of course, dear. You can do whatever you want; we’re all friends here. («Конечно, дорогая. Ты можешь делать всё, что захочешь, мы здесь все свои.»)

Анни, поколебавшись, сняла футболку, оставшись в свои детских трусиках. Её стройное, хрупкое тело и небольшая грудь с едва заметными бледными ореолами выглядели совсем юно. На мгновение она покраснела, но быстро расслабилась, видя спокойствие Курай.

Сидя за столом, я невольно заметил контраст между ними. Одна – уверенная, женственная, уже полностью сформировавшаяся, как зрелая красавица, чьи черты привлекали взгляд. Курай с её изящной грудью, плоским, накачанным животиком, и хрупким телом казалась идеалом утончённости.

Анни же, несмотря на схожее телосложение, выглядела совершенно иначе. Её фигура, хоть и стройная, всё ещё сохраняла детскую невинность и угловатость. Если Курай была словно цветок, раскрывшийся в полную силу, то Анни – как бутон, готовящийся вот-вот расцвести. Их разница в возрасте и жизненном опыте читалась в каждой детали.

Я поймал себя на этой мысли и отхлебнул чай, стараясь сосредоточиться на разговоре, а не на их обнажённой красоте.

– You two look like sisters, – вдруг сказал Мартин, восхищённо смотря то на Анни, то на Кури. («Вы выглядите как сёстры.»)

Курай хмыкнула:

– I’ll take that as a compliment. («Считаю это комплиментом.»)

– Me too, – тихо добавила Анни, улыбнувшись. («И я тоже.»)

Вечер плавно продолжался, и это мгновение казалось абсолютно естественным и уютным.

Мартин.

Когда торт был частично съеден, а чай выпит, наступила расслабленная тишина, которую никто не хотел нарушать. Нэсс, взяв пульт, убавил яркость люстры и вокруг воцарилась какая-то странная, почти интимная теплота, как будто все мы знали друг о друге что-то важное, даже не сказав это вслух. Анни сидела рядом, её рука иногда касалась моей, и каждый раз я чувствовал, как лёгкий ток пробегал через моё тело. Её улыбка была искренней, а глаза блестели от смеха и общей расслабленности.

Я старался не задерживать взгляд на Курай, но это было невозможно. Она сидела напротив, свободная, уверенная, словно все эти откровенные истории были для неё просто забавой. Её движения были расслабленными, но в них читалась внутренняя энергия, почти магнетизм. Я пытался убедить себя, что смотрю на неё как на сестру Анни, но понимал, что это самообман. В ней было что-то такое, что притягивало. Я невольно задавался вопросом, откуда в ней такая уверенность, такая беззастенчивость и открытость?

В какой-то момент, после очередной пикировки Нэсс сказал Курай, что он просто не обожает, Курай лукаво посмотрела на него, а потом стала начала собирать остатки крема с тарелки. Её движения стали медленными, словно нарочитыми. Я заметил, как уголки её губ приподнялись в лёгкой улыбке - она знала, что сейчас мы все смотрим за ее действиями.

Собрав крем пальцем она с улыбкой провела им по своей груди и соскам, оставляя тонкий слой крема на них. Они сразу стали ещё более заметными, и я почувствовал, как кровь приливает к моему лицу. На секунду я отвёл взгляд, но тут же снова посмотрел. Это было что-то совершенно новое для меня. Её жест был откровенным, но каким-то странным образом естественным. Как будто она знала, что всё вокруг уже расслаблены, и могла позволить себе это.

– Милый, – услышал я её голос. Он прозвучал мягко, с лёгкой насмешкой, но в то же время был наполнен вызовом. Она обратилась к Нэссу, и я понял, что именно сейчас произойдёт. – Я тут немного испачкалась... Ты мне не поможешь?

И пусть она говорила на русском, я вполне все понял. Не знать русского живя в Таллинне, даже находясь в детском доме, почти невозможно, к тому же мы находились в русском районе. Я почувствовал, как у меня пересохло в горле. Моё дыхание стало поверхностным, а пальцы невольно сжались на краю стула. Нэсс, как будто привыкший к её выходкам, просто усмехнулся, встал и подошёл к ней. Я смотрел, как его руки осторожно касаются её груди, обхватывают её, словно он уже не раз делал это. Я не мог отвести взгляд. Его пальцы слегка сжали её грудь, а затем он наклонился и провёл языком по её коже, медленно, с видимым удовольствием. Она чуть выгнулась навстречу, и я услышал её тихий, почти приглушённый вздох.

Я почувствовал, как моё тело реагирует на это. Жар разливался по мне волнами, а внизу живота становилось всё теснее. Я старался не смотреть слишком явно, но это было невозможно. Моё сердце стучало так громко, что казалось, остальные могли это услышать. Я украдкой посмотрел на Анни. Её лицо слегка покраснело, но в глазах светился интерес. Она, кажется, даже не замечала моего состояния.

И вот, когда Нэсс слизывал последние капли крема, Анни вдруг тихо, но с игривым вызовом, задумчиво произнесла:

– Can I try too? («Можно мне тоже попробовать?»)

Я повернулся к ней, не веря своим ушам. Она взяла ложку, собрала немного крема с моей тарелки и, медленно поднеся его к своей груди, провела по ней, оставляя тонкую белую полоску на коже. Её движения были робкими, но решительными. Я смотрел, как она наносит крем на свои небольшие соски, а затем повернулась ко мне с вопросом в глазах.

– Martin... kas sa aitad mind? («Мартин... Ты мне поможешь?»)

Я не смог ответить. Моё горло пересохло, а слова застряли где-то глубоко внутри. Моё тело охватила горячая волна возбуждения. Я хотел сказать ей, что она не обязана это делать, но вместо этого просто кивнул. Мои руки дрожали, когда я поднялся с места. Её взгляд ни на секунду не отрывался от моего. Она не выглядела смущённой – скорее, её глаза выражали какое-то внутреннее любопытство.

Когда я оказался перед ней, её дыхание было чуть быстрее, чем обычно. Мои руки медленно поднялись, я слегка коснулся её груди. Её кожа была тёплой и мягкой, а холодный крем контрастировал с этим теплом. Я провёл пальцами по её соску, размазывая крем, а затем наклонился. Мои губы осторожно коснулись её кожи, и я почувствовал сладкий вкус крема, смешанный с её естественным запахом. Языком я провёл по её соску, чувствуя, как он напрягся под моим прикосновением.

Анни тихо вздохнула, и этот звук будто ударил меня током. Я чувствовал, как моё тело откликается на её реакции. Моё лицо горело, но я уже не мог остановиться. Я продолжал медленно слизывать крем, каждый раз чуть увереннее касаясь её кожи. Её пальцы осторожно легли мне на плечи, словно она искала опору.

Я не знал, сколько это продолжалось. Моё сознание погрузилось в это ощущение: тепло её тела, вкус крема, её мягкие вздохи. Я хотел, чтобы это длилось дольше, но одновременно боялся, что делаю что-то неправильно. Но когда я поднял взгляд, её глаза были полны доверия и нежности.

Моё сердце переполнялось чувствами: смесью страсти, любви и какого-то странного, почти болезненного желания быть ближе к ней, чем когда-либо.

Едва я закончил слизывать крем с Анни, как услышал голос Курай. Её интонация была одновременно насмешливой и вызывающей:

– Милый, а что это за бугорок у тебя на штанах? Неужели ты так возбудился и так меня хочешь? Ай-я-яй. Ну-ка, садись на диван и дай мне провести лечебную терапию.

Я вздрогнул, повернув голову в их сторону. Курай, ухмыляясь, уже вела Нэсса к дивану, крепко держа его за руку. Её движения были лёгкими, но целеустремлёнными. Она толкнула его на подушки, словно уверенная в том, что он не станет сопротивляться, и сама опустилась на колени перед ним. Я услышал, как застёжка на его брюках с тихим щелчком расстегнулась.

Я краем глаза наблюдал за ними, чувствуя, как моё собственное возбуждение усиливается. Анни, сидящая рядом, осторожно взяла меня за руку. Её прикосновение было тёплым, но я почувствовал, как она дрожит. Её глаза, полные сомнения и любопытства, встретились с моими.

– Martin, Kas ma võin...? («Мартин, можно мне...?») – прошептала она.

Я понял, что она тоже хочет повторить всё за Курай. И, честно говоря, я был совершенно не против. Внизу уже давно было тесно и неудобно из-за того, что мой член стоял, пульсируя от возбуждения. Я кивнул, чувствуя, как моё лицо становится горячим, и опустился на диван рядом с Нэссом.

Моё сердце стучало как сумасшедшее, когда я начал расстёгивать джинсы, чувствуя, как холодный воздух касается разгорячённой кожи. Я спустил их вниз вместе с бельём, высвобождая напряжённый член, который дернулся от прикосновения. Всё это происходило так быстро, но одновременно ощущалось как замедленное кино.

Анни, немного поколебавшись, опустилась на колени передо мной. Её руки слегка дрожали, когда она просунула одну из них под мою футболку, словно ища поддержку. Я услышал её мягкий выдох, когда она, наконец, коснулась меня. Её пальцы были теплыми и мягкими, когда она осторожно обхватила мой член своей ладошкой.

Моё дыхание стало неровным, я не мог оторвать взгляд от её лица. Её щёки слегка порозовели, но в глазах было столько решимости. Её пальцы начали двигаться, исследуя меня, осторожно, словно боясь сделать что-то не так. Это было одновременно невероятно приятно и волнительно.

– See on okay, Annie, – прошептал я, пытаясь успокоить её. («Всё хорошо, Анни.»)

Она посмотрела на меня снизу вверх и слегка улыбнулась. Её движения стали увереннее, но всё равно сохраняли ту мягкость, которая делала её такой особенной. Я закрыл глаза, чувствуя, как моё тело откликается на её прикосновения.

Я слышал, как рядом с нами Курай и Нэсс тоже погрузились в своё взаимодействие. Тихие звуки, их дыхание и приглушённые голоса смешивались с нашими. Это создавало ощущение какой-то странной интимности, словно нас больше ничего не отделяет друг от друга.

Я открыл глаза, чтобы снова посмотреть на Анни. Она выглядела так, будто изучает что-то совершенно новое, пытаясь понять, как сделать всё правильно. Её губы чуть приоткрылись, и я почувствовал, как тепло разливается по моему телу.

Этот момент был наполнен чем-то больше, чем просто физическим желанием. Это было как открытие нового уровня близости, которое мы оба исследовали вместе. Моё тело отзывалось на её каждое движение, а в голове мелькали тысячи мыслей, но одна была главной: я любил её. Каждое её прикосновение было для меня не просто возбуждением, но доказательством того, что я ей доверяю и она доверяет мне.

Анни, всё ещё держась за мою руку, подняла взгляд. В её глазах читались смущение и решимость. Она тихо выдохнула, словно собираясь с силами, и, слегка сжав губы, склонилась ближе. Моя грудь тяжело поднималась и опускалась, сердце стучало в ушах. Я почувствовал, как её мягкие губы осторожно коснулись головки моего члена.

Первое ощущение было как взрыв внутри меня. Тепло её рта окружило чувствительную кожу, контрастируя с прохладным воздухом вокруг. Её движения были осторожными, неуверенными, но это только усиливало эффект. Анни провела языком по головке, оставляя влажный след, и я непроизвольно выдохнул, чувствуя, как всё моё тело сжимается в ответ на это ощущение.

Её губы сжались чуть сильнее, создавая давление, которое было одновременно нежным и возбуждающим. Она немного наклонила голову, беря меня чуть глубже, а её язык обвивал чувствительную кожу, исследуя её. Её рот был тёплым, мягким, но в нём чувствовалась некоторая узость. Я заметил, как она пытается контролировать свои движения, и понял, что ей приходится приложить усилия, чтобы справиться.

Её маленькие руки скользнули к основанию моего члена, обхватив его. Она двигалась медленно, ритмично, то ослабляя, то усиливая давление губ. Её пальцы мягко скользили вверх и вниз, синхронно с движениями её головы. Анни делала всё так, как её, вероятно, научили, но в её действиях всё равно была некоторая застенчивость, которая делала это ещё более значимым для меня.

Я закрыл глаза, чувствуя, как тепло её рта полностью захватывает меня. Её язык двигался по нижней стороне, вызывая ощущения, которые я никогда раньше не испытывал. Она не торопилась, будто изучала, как лучше всего доставить удовольствие. Иногда она выдыхала через нос, и её дыхание ласкало мою кожу, вызывая мурашки по всему телу.

Я попытался немного расслабиться, но это оказалось невозможным. Всё моё тело было напряжено от её прикосновений. Её губы, чуть влажные и мягкие, обхватывали меня с таким чувством, что я едва удерживал себя от того, чтобы не двигаться ей навстречу. Её маленький рот был плотно обхвачен вокруг моего члена, но из-за его размера я чувствовал, что она изо всех сил старается контролировать глубину.

Иногда она поднимала взгляд, её большие глаза встречались с моими, и я видел в них смесь сосредоточенности и искреннего желания угодить. Это было одновременно волнующе и трогательно. Её руки продолжали двигаться, создавая контраст между более твёрдым прикосновением пальцев и мягкостью её губ. Она использовала язык, чтобы провести по самому краю головки, задерживаясь на чувствительных точках, и каждый раз это вызывало у меня тихий стон.

Я не мог больше сдерживаться. Моё дыхание стало прерывистым, а тело начало двигаться само собой.

– Annie. .. ma armastan sind, – прошептал я, глядя на неё сверху вниз. («Анни... Я люблю тебя»)

Её губы изогнулись в лёгкой улыбке, но она не остановилась. Её руки продолжали помогать, сжимая и расслабляя мой член, создавая ритм, который становился всё быстрее. Моё тело отозвалось на её движения: мурашки пробежали по позвоночнику, а ноги стали будто ватными. Я понимал, что долго так не продержусь.

В какой-то момент она остановилась, выпустив меня изо рта, но её рука продолжала двигаться, мягко поглаживая член. Её дыхание было неровным, на губах осталась лёгкая влажность. Она посмотрела на меня, слегка улыбнувшись, словно хотела убедиться, что всё было правильно.

– Kas ma... tegin seda õigesti? («Я... правильно делаю?») – прошептала она, и её голос дрожал от волнения.

Я наклонился, чтобы коснуться её лица.

– Sa olid täiuslik, Anni. («Ты была идеальна, Анни.»)

В этот момент я понял, что она сделала для меня гораздо больше, чем просто физическое удовольствие. Это было её желание быть ближе, её стремление научиться, её доверие ко мне. И это значило для меня всё.

Анни, будто почувствовав моё напряжение, снова наклонилась к моему члену. Её движения стали более уверенными, но всё ещё оставались мягкими и осторожными. Она обхватила ствол ладонью и начала двигать рукой вверх и вниз, при этом её пальцы плотно обхватывали меня, создавая приятное трение. Одновременно её язык снова коснулся головки, проводя по её самой чувствительной части.

Я почувствовал, как по моему телу пробежала волна жара. Её движения были быстрыми, но не торопливыми, будто она нашла правильный ритм. Я не мог сдержать тихого стона, когда её губы снова сомкнулись вокруг головки, а язык осторожно ласкал её, исследуя каждую деталь.

Мои руки невольно сжались на краях дивана, и я почувствовал, как всё моё тело становится напряжённым. Её ладонь двигалась уверенно, вверх-вниз, создавая ритм, который становился всё более невыносимо приятным.

Моё дыхание участилось, я чувствовал, как напряжение нарастает с каждой секундой. Она продолжала, её взгляд иногда поднимался ко мне, словно она старалась понять, что я чувствую. Её язык проводил быстрые, короткие движения по головке, а рука усиливала давление на ствол. Это сочетание ощущалось как чистое наслаждение, которое накапливалось внутри, грозя вот-вот прорваться.

– Anni, mina olen... – (Анни, я....) начал я, но не смог закончить. Мои слова превратились в прерывистый стон, а тело подчинилось нарастающему удовольствию.

Её движения становились всё быстрее, её ладонь скользила двигалась по члену, а язык продолжал кружить по головке. Я почувствовал, как всё моё тело сжимается в одной точке, и через секунду меня накрыла волна разрядки.

Я выгнулся вперёд, ощущая, как моё напряжение вырывается наружу. Тепло разлилось по её рукам и лицу, и я заметил, как её глаза слегка округлились от неожиданности. Она замерла на мгновение, а затем тихо выдохнула, улыбнувшись мне, но продолжила медленно двигать рукой, помогая мне полностью освободиться от напряжения.

– Anni... – выдохнул я, пытаясь прийти в себя, когда моё дыхание начало немного успокаиваться. («Анни...»)

Она посмотрела на свои руки, испачканные моей спермой, и тихо засмеялась, пытаясь стереть капли с лица.

– Ma arvan, et ma tegin jama, – сказала она шутливо, глядя на меня с лёгкой улыбкой. («Кажется, я устроила беспорядок.»)

– See pole ainult sina, – ответил я, усмехнувшись, всё ещё ощущая слабость в ногах. («Это не только ты.»)

Мы тихо рассмеялась, смотря на ее испачканные моей спермой руки, а также подбородок и грудь, а я смотрел на неё с чувством благодарности и тепла. Этот момент был одновременно странным и удивительным – ощущение, что мы прошли ещё один шаг на пути друг к другу.

Сбоку раздался весёлый голос Курай:

– What? Made a mess? («Что? Испачкались?»)

Я повернул голову и увидел, как она подошла к Анни. Её движения были мягкими, грациозными, словно она плыла. Наклонившись, она заключила Анни в объятия, её руки обвились вокруг талии девушки, притягивая её ближе. Анни слегка замерла, но на её лице появилась лёгкая улыбка.

– You’re so adorable, – шепнула Курай, прежде чем их губы встретились. («Ты такая милая.»)

Я не мог оторвать взгляда. Их поцелуй был нежным, но в нём чувствовалась скрытая страсть. Губы Курай мягко скользили по губам Анни, и та постепенно расслабилась, ответив на поцелуй. Я заметил, как сперма на лице Анни смешивается со спермой Нэсса, которая блестела на губах самой Курай. Видимо, она тоже не стала глотать в этот раз.

Поцелуй становился всё более глубоким. Губы раскрылись, и языки встретились в медленном, чувственном движении. Анни слегка вздохнула, её руки осторожно поднялись, обвивая шею Курай. Их тела прижимались друг к другу, и я видел, как их животы соприкасались, а грудь Курай слегка прижималась к Анни, вызывая у той тихий выдох.

Пальцы Курай медленно скользнули по спине Анни, спускаясь к её талии, а затем возвращаясь вверх. Она поглаживала её так мягко, что это выглядело почти гипнотизирующе. Анни ответила тем же, её руки осторожно прошлись по бокам Курай, словно она боялась разрушить этот момент.

Их губы не прерывали движения, язык Курай аккуратно исследовал губы Анни, а та, хоть и неуверенно, отвечала, пытаясь следовать её ритму. Это было не просто поцелуем — это было исследованием, погружением друг в друга. Их тела двигались синхронно, притягивая и в то же время отдавая.

Когда они наконец оторвались друг от друга, Анни тяжело дышала, её лицо было порозовевшим. Курай нежно улыбнулась и коснулась её щеки.

– Let’s go wash up, dear, – прошептала она. («Пойдём в ванную, дорогая.»)

Она слегка наклонилась к её уху и добавила с тихим смешком:

– Male sperm is good for the skin, but once it starts drying... bee. («Мужская сперма хороша для кожи, но когда она начинает подсыхать... бее.»)

Анни засмеялась, и Курай взяла её за руку, направляясь к ванной. Но перед тем как уйти, она повернулась к нам с Нэссом:

– I think the boys need to clean up too. («Думаю, мальчикам тоже надо привести себя в порядок.»)

Нэсс, как всегда, оставался спокойным:

– We’ll wash up in the kitchen sink. («Мы умоемся на кухне.») – Он кивнул в сторону двери. – And after that, maybe we can sit outside for a while. («А потом можем посидеть на улице.»)

Курай кивнула, увлекая Анни за собой:

– Just admit you want to smoke and don’t want to go out alone! («Так и скажи, что хочешь курить, а выйти одному лень!»)

Анни, улыбаясь, позволила увести себя в ванную. Я посмотрел им вслед, чувствуя лёгкое замешательство от увиденного. Но долго размышлять времени не было — Нэсс уже поднялся и направился к кухне.

– Come on, kid, let’s get this over with, – бросил он, оглядываясь. («Пойдём, парень, покончим с этим.»)

Я кивнул, тяжело вздохнув, и последовал за ним. Моё тело всё ещё ощущало остатки напряжения, но мысли о том, что я только что увидел, и что почувствовал, всё никак не покидали мою голову.

Умывшись и тщательно протёрев свою одежду, я почувствовал себя чище, но остатки неловкости всё ещё не покидали меня. Обернувшись, я увидел Нэсса у открытого холодильника. Он спокойно изучал содержимое, как будто всё, что произошло, было самой обыденной частью дня. Я стоял несколько секунд в раздумьях, а затем, всё же решившись, произнёс:

– Thank you for showing Анни how to do it right. («Спасибо, что показал Анни, как правильно делать минет.»)

Нэсс не обернулся, но его плечи чуть дёрнулись от сдержанного смешка.

– You’re welcome, – ответил он, будто это было чем-то совершенно обычным. («Не за что.») – You two are like kids to us. And even aside from the pleasure of the process, it’s more about passing down experience than possession or use. («Вы для нас с Курай как дети. И даже не считая удовольствия от процесса, для нас это больше передача опыта, чем обладание или использование.»)

Он повернулся, держа в руках бутылку с чем-то крепким, и посмотрел на меня с лёгкой улыбкой.

– Don’t take it the wrong way. It’s better to accept facts as they are. («Не обижайся. Лучше всего принимать факты такими, какие они есть.»)

Я чуть сжал губы, не зная, что ответить. Его тон был спокойным, но мне всё равно было трудно проглотить эти слова.

– I’m not offended. («Я не обижаюсь.»)

Он внимательно посмотрел на меня, будто пытаясь уловить, правду ли я говорю.

– But it still feels unpleasant, doesn’t it? («Но всё равно неприятно, да?»)

Я встретился с его взглядом и решил не юлить.

– Honestly, yes. («Честно говоря, да.»)

Нэсс тяжело вздохнул, опуская взгляд на бутылку в своей руке. Поставив ее на стол, он обернулся и обратился ко мне:

– I understand. But I’ve always believed it’s better to be honest than to try to smooth things over. Especially where honesty is better than unnecessary lies. («Понимаю. Но я всегда считал, что лучше говорить прямо, чем пытаться сгладить углы. Особенно там, где честность будет лучше, чем никому не нужный обман.»)

Он открыл бутылку сидра и сделав глоток протянул ее мне, словно предлагая поделиться глотком, но я замотал головой. Он усмехнулся и повернулся к двери.

– Come on, our ladies should be ready by now. («Пойдем, наши дамы уже тоже готовы.»)

Его слова прозвучали так легко, что часть моего напряжения испарилась. Я вздохнул, ещё раз оглядел кухню и пошёл за ним.