Never Too Late © leapyearguy

*************************************

Любовь — это когда никогда не приходится говорить...

***

— Я разбираю свадебный альбом, какие фотографии ты хочешь взять?

Как будто я действительно хотел, чтобы что-то напоминало мне о моём неудачном браке с Шерри. Я хотел было спросить, есть ли у неё какие-нибудь, где она целует мою задницу, но передумал. Чёртовы фотографии! Это было большой проблемой между ней и мной, фотографии, не говоря уже о том, что я ненавижу спорить.

У Шерри был внутренний компьютер, содержащий ссылки на каждое событие, произошедшее с момента нашей встречи. У неё была супербаза данных, доступная за микросекунды, чтобы использовать её против меня, когда мы ссорились. Она помнила вещи, которые можно было бросить мне в ответ, хотя я даже не мог вспомнить, что делал это или говорил. Не то чтобы я боялся вступать с ней в дуэль, просто я считал это бессмысленным. Когда Шерри сталкивалась с проблемной ситуацией, она так быстро меняла тему и так много раз, что мне требовалась неделя, чтобы разобраться в том, что она сказала. Если я колебался, вся надежда получить ответ улетучивалась. Когда мне везло следовать за её болтовней, она начинала плакать и обвинять меня в том, что я её обидел. Это всегда превращалось в безвыходную ситуацию... для меня, конечно.

— Брайан, ты меня слышал? Какие фотографии ты хочешь взять? — спросила она из другой комнаты.

Я продолжал молча упаковывать свои личные вещи в коробки. Это был ещё один признак того, насколько сильно ухудшились наши отношения. Мой отказ отвечать ей был глубже, чем просто нежелание видеть эти чёртовы фотографии. Я потерял доверие к Шерри, и мой разум говорил мне, что она меня дразнит. Она хотела превратить раздел имущества, предписанный судом, в повод для спора со мной.

Судья постановил разделить при разводе всё наше имущество пополам. В то время это показалось мне вполне справедливым и цивилизованным. Теперь же, когда я здесь, ну, нелегко даже думать о последствиях. Как можно разделить любовь? Можно ли разделить душевную боль?

Я не могу отрицать, что люблю Шерри. Я люблю её слишком сильно, если это вообще возможно. Она была всем для меня, и, в то же время, женщиной, с которой я не мог справиться морально. Она сводила меня с ума. Она просто никогда не могла признать, что может быть в чём-то виновата. Я думаю, что слово «извините» вообще входит в её словарный запас.

Через шесть лет брака я наконец сдался. Я устал от бесконечного соревнования и выбросил полотенце. Вы, вероятно, думаете, что мы с Шерри всё время ссорились? Нет, это не так. Иногда нам было достаточно всего нескольких слов, вроде «ты слишком бурно реагируешь». И эти слова вбили кол в самое сердце нашего брака.

Может быть, я слишком остро отреагировал на ситуацию, но я тогда был уставшим, злым и обиженным одновременно. Я чувствовал глубокое чувство неуважения ко мне из-за беспечности Шерри.

Думаю, мне следует объяснить: Шерри и я очень разные по характеру. Шерри очень общительная и приветливая, а я сдержанный и застенчивый. Если вы хотите узнать что-нибудь о ней, просто спросите её. Она открытая книга. С другой стороны вы найдете противоположное. Я очень ревностно отношусь к своей частной жизни и считаю свой бизнес именно своим. Я никогда не делюсь секретами.

Некоторое время назад, наверное, больше года назад, мы с Шерри провели очень приятный вечер. Он был особенно романтичным с вином и ужином при свечах. Мы едва добрались до дома, как уже были друг с другом на одной волне. Мы занимались любовью в захватывающей манере, и это было далеко не типично для нас.

После нескольких часов особенно медленной прелюдии и занятий любовью мы, удовлетворённые, лежали в постели. Высвободившись из объятий Шерри, я пошёл за бутылкой вина. По пути обратно в спальню мне на глаза попалась новая цифровая камера, которую я недавно купил. Настроение было игривым, и я захватил камеру вместе с вином.

Шерри весьма охотно позировала мне для очень сексуальных и интимных фотографий. Чем больше снимков я делал, тем более возбуждённой она становилась. Прошло не так много времени, и камера была отложена в сторону, а мы снова страстно занялись любовью.

Позже Шерри воспользовалась ванной, а когда вернулась из неё, камера оказалась в её в руках. Хотя и не так охотно, как она, я попозировал для нескольких фотографий, которые она сделала. Шерри была, мягко говоря, крайне возбуждена всей этой фотографической прелюдией, как она это назвала.

Идея запечатлеть нашу страсть, казалось, сводила её с ума. Шерри села на меня, как ковбойша, и начала очень соблазнительную и медленную поездку. Мы всегда были очень совместимы в постели, но эта ночь оказалась намного лучше всего, на что мы когда-либо осмеливались. К моему удивлению, она продолжала держать камеру в одной руке и делала самые откровенные фотографии. Теперь Шерри скакала на мне, как демон, становясь всё более дикой с каждым щелчком затвора камеры.

На следующее утро я застал Шерри за просмотром фотосвидетельств нашей предыдущей ночи. Сначала мы были в гостиной, но вскоре вновь оказались в постели. Шерри едва могла держать свои руки подальше от меня. Я никогда раньше не видел, чтобы она вела себя настолько агрессивно. Обычно Шерри предпочитала не заниматься сексом по утрам.

Это были дикие и приятные выходные. Секс и близость были чудесны для нас обоих.

К середине недели всё вернулось к нашему обычному любовному существованию. Я не забыл о фотографиях, но мало вспоминал о них, даже не задумываясь о том, что они в конечном итоге могут значить.

Прошла неделя. Кажется, это был четверг. Я вернулся с работы в обычное время, войдя в дом, как обычно, через кухню, и сразу же услышал болтовню и хихиканье. У Шерри довольно много друзей, и я не обратил особого внимания на шум. Я открыл пиво на кухне и побрёл в сторону кабинета. Я подумал, что мне стоит держаться подальше от этого девичника и постараться немного расслабиться.

Едва я вошёл в кабинет, как мой рот распахнулся, а бутылка пива упала к моим ногам из вмиг ослабевшей руки. Шерри и две её подруги сгрудились вокруг компьютера, наблюдая за слайд-шоу моего стоячего члена, погружающегося в набухшую пизду Шерри. Я попытался заговорить, но слова застряли у меня в горле. Я был очень зол, но в то же время и был смущён, больше, чем когда-либо в своей жизни.

Шерри, будучи открытым человеком, улыбнулась и помахала мне, как будто они смотрели диснеевские мультики. Я видел, что она ни капли не стеснялась делиться с подругами нашими самыми личными и интимными моментами. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы прочитать ужас на моём лице.

После того, как её подруги ушли, мы долго говорили о том, что произошло. Я не кричал и сохранял спокойствие, зная, что мне нужно сосредоточиться на проблеме, которая у меня появилась. Шерри, похоже, никак не могла понять, что такого неправильного было в том, что она сделала. Она гордилась фотографиями и нисколько не возражала против того, чтобы показывать их своим друзьям. В этот момент вы должны вспомнить, насколько я сдержанный человек, чтобы понять, что я тогда чувствовал. Дело было не столько в том, что она это сделала, сколько в отсутствии уважения с её стороны к моим чувствам.

Я несколько раз пытался объяснить ей это, но, видимо, моё спокойное поведение не позволило ей полностью понять ситуацию с моей точки зрения. Мне следовало бы разрядить в неё оба ствола, но я был полон решимости не допустить, чтобы это переросло в одну из тех ссор, которые никогда ничего не решают.

В конце концов, она пообещала больше никому не показывать эти фотографии и не говорить о них. Всё прошло не так, как я хотел. Я так и не получил от нашего разговора того, что мне было нужно. А нужны мне были её извинения. Мы даже близко не подошли к этому. Конечно, я мог бы прямо сказать ей, но подумайте сами, какой в ​​этом смысл? Это то же самое, что купить самому себе рождественский подарок. Это не от сердца.

Около недели я боролся с тем, чтобы пережить эту ситуацию. Я струсил и выбрал лёгкий путь. Шерри в итоге ничему не научилась, и я не был удовлетворен результатом. Я поклялся себе не пускать всё на самотек в следующий раз, когда мы разойдёмся во мнениях, и не позволить нашему следующему недопониманию тихо уйти в ночь.

К сожалению, прошло совсем немного времени, как начался финальный раунд. Шерри и я были на семейном сборе в доме моей сестры. Это было барбекю на заднем дворе, устроенное в честь дня рождения моего отца. Я с нетерпением ждал встречи с семьей и сопутствующей ей выпивке с отцом и Рэем, мужем моей сестры.

Вечеринка началась достаточно хорошо, и день обещал быть замечательным. Я поиграл с племянниками и приятно провёл время с мамой. Шерри помогала моей сестре Линдси с приготовлением еды, и я видел, как они разговаривали и смеялись.

Мы все наслаждались отличной трапезой, а затем принялись за уборку. Когда вся посуда была вымыта, мы присоединились на заднем дворе к маме и папе, чтобы выпить. Вечер был прохладным, и было приятно посидеть и поговорить о старых временах.

Линдси с годами пристрастилась к потягиванию вина, и сегодня, похоже, была на верном пути. Она время от времени одаривала меня лукавой улыбкой, и я мог сказать, что в чайнике что-то закипает, но пока не мог понять, что именно. Мы всегда были довольно близки друг другу, пока росли, и я знал этот её взгляд.

Мама рассказывала милую историю о выпускном вечере Линдси. Про то, как она была красива в своём платье и что выглядела как принцесса. Я даже увидела, как покраснело лицо Линдси, пока мама рассказывала о большом вечере её драгоценной дочери. Я невольно подумал: «Если бы мама только знала всю историю и то, что я увидел из окна своей спальни той ночью».

Я пришёл домой немного раньше Линдси и был в своей комнате, готовясь прыгнуть в постель, когда услышал, как какая-то машина въехала на подъездную дорожку нашего дома. Я подошёл к окну, чтобы посмотреть, и увидел, что там припарковался парень Линдси, доставивший её домой. Через секунду фары в машине погасли. Я уже собирался забыть об этом и лечь спать, когда понял, что они начали целоваться. Из моего окна на втором этаже был прекрасный вид на них через лобовое стекло.

Сначала всё это казалось достаточно невинным, но прямо перед тем, как я хотел отвернуться, я увидел, как голова моей сестры опустилась под руль: «Какого хрена! Линдси что, сосёт ему член?!»

У меня был идеальный обзор, и я продолжил смотреть. Это было довольно наглядно. Она мотала головой вверх и вниз, как будто это было не в первый раз. Так продолжалось несколько минут и, наконец, она остановилась. Я подумал, что шоу вот-вот закончится, но потом увидел, как они перебираются на заднее сиденье. Я потерял обзор со своего места, но вскоре ноги моей сестры уже торчали из окна машины. Мою младшую сестру пахали, и, судя по тому, как она махала ногами, ей это нравилось.

Эта мысль вылетела из моей головы как раз вовремя, чтобы я успел услышать конец истории мамы о том, что она тоже не спала той ночью. Линдси пылала краской, поскольку мы все довольно хорошо посмеялись над тем, что её застукали, а она до сих пор не знала об этом. Я был рад, что для баланса мама не подняла вопрос о моих выходках.

Моя сестра проглотила добродушные насмешки, но у меня было чувство, что она не рада стать объектом этих наших шуток. И было видно по её глазам, что скоро кто-то другой испытает смущение. Она выпила ещё один бокал вина, и когда разговор затих, выдернула чеку и бросила гранату, которая положила конец моему браку.

— Ну что, Бри, когда мы увидим фотографии? — застенчиво спросила она.

— Какие фотографии, сестрёнка? — спросила я, словно не понимая, что она имеет в виду, потому что это было не так.

— О, ты знаешь! Те самые, о которых мне рассказывала Шерри, — поддразнила она меня.

Я посмотрел на Шерри и увидел, как улыбка сползла с её лица. Чёрт побери, эти её глаза! Я вскочил на ноги и был всего в секунде от того, чтобы впервые в жизни ударить женщину. На этот раз мне даже не было стыдно. Я до пены у рта злился на жену за то, что она нарушила наше соглашение никогда больше не говорить об этих чёртовых фотографиях. Я в сердцах швырнул бутылку пива в забор и наблюдал, как она разбилась вдребезги, как и доверие, которое я когда-то испытывал к Шерри.

— Брайан, это была просто шутка, — попыталась исправить ситуацию Линдси.

— Не вмешивайся! Ты даже не представляешь, о чём говоришь, — выплюнул я.

Шерри съёжилась, и тогда вмешался мой отец в попытке взять ситуацию под контроль, прежде чем она ухудшится.

— Да ладно, сынок, успокойся! Ты слишком бурно реагируешь.

Я тут же покраснел:

— СЛИШКОМ БУРНО РЕАГИРУЮ? Ты так думаешь? В таком случае, оставайся до конца шоу, потому что ты ещё ничего не видел, — закипел я. — Я хочу, чтобы сейчас вы все над этим посмеялись, потому что завтра это уже не будет казаться вам таким уж смешным. Шерри, я устал от тебя, и от того, что тебе на всё наплевать, — возмутился я.

— Брайан, пожалуйста, можем мы поговорить об этом наедине? — запинаясь, пробормотала Шерри.

— Зачем? Ты, кажется, не хочешь, чтобы что-то из нашей жизни было личным? Давай, детка, поделимся со всеми и этой частью.

— Боже, Брайан, ты делаешь из ничего большую проблему, — начала она защищаться.

— Да, ты права. Обещания ничего не значат для тебя. Всё напрасно. Теперь слушай, что я сейчас скажу, очень внимательно, чтобы не понять неправильно: между нами всё кончено! Всё кончено, и я хочу уйти от тебя. Я больше не могу! Только развод, и больше никаких споров. Ты победила! Этого достаточно для всех вас? — спросил я, оглядывая ошеломлённые лица.

Когда я пришёл домой, звонил телефон. Я позволил ему зазвонить сколько угодно. Мне потребовалось всего десять минут, чтобы собраться. Жизнь, полная надежд и мечтаний, была спешно брошена в чемодан.

Выходя из дома, я столкнулся с Шерри.

— Брайан, пожалуйста, не делай этого, — умоляла она.

— Это уже сделано, — холодно ответил я.

— Чёрт возьми, чего ты от меня хочешь? Просто скажи мне, что делать, — взмолилась она.

— Ты уже достаточно натворила для одного дня. Давай просто забудем об этом, — сказал я ей, проходя мимо неё.

Я чувствовал себя очень дерьмово, но я сделал то, что должен был сделать ради сохранения собственного рассудка. Я никогда не хотел, чтобы всё закончилось таким образом. Чёрт, я вообще никогда не хотел, чтобы наш брак закончился. Я всегда думал, что мы сможем состариться вместе. Но, как оказалось, это были всего лишь мечты.

Тот факт, что Шерри ни разу не извинилась передо мной, просто кричал сам за себя. Как она могла быть такой эгоистичной и бесчувственной? Или это отрицание? В том смысле, что если ты не чувствуешь вину, тебе не нужно извиняться.

Я мог бы все ей объяснить. Объяснить, что она сделала и как нужно поступить, чтобы всё исправить. Но исправит ли это саму суть проблемы? Я думаю, нет. Шерри должна была увидеть это сама и для начала признаться себе в этом. В противном случае она продолжала бы обвинять меня, а я на этот раз не собирался брать на себя эту роль.

Номер в мотеле был холодным и безликим, как и моя жизнь. Я сел с бутылкой для храбрости и попытался собраться с духом, думая об этом. Мои эмоции менялись, как приливы. Я был прав, я был неправ. Я ужасно скучал по Шерри, но мяч был на её стороне.

Я провел черту на песке, но был уверен, что при определённых обстоятельствах я был бы готов попытаться спасти то, что осталось от нашего брака. Если Шерри сможет убедить меня, что она действительно раскаивается и будет работать над восстановлением моего доверия, мы сможем всё уладить. С другой стороны, я также был убеждён, что, учитывая её прошлое, мы как пара уже в прошлом.

Можете называть это гордостью или как хотите, но я не собирался быть ивой, которая согнулась и на этот раз. Мне пришлось отстаивать то, что было для меня правильным, иначе я никогда не смогу смотреть на себя как на мужчину, да и она тоже. Если бы Шерри хоть на мгновение подумала бы, что может вытирать об меня ноги, она бы навсегда перестала меня уважать, и в этом-то и заключалась проблема. Без уважения с её стороны и доверия с моей, наш брак был обречён.

Просидев в одиночестве несколько часов, я посмотрел вниз и увидел, что всё ещё нянчусь с первым бокалом виски, который я себе налил. Я решил напиться и попытаться уснуть, несмотря на ужасное одиночество, которое, как я знал, принесёт предстоящая ночь.

Было бы так легко вернуться домой к жене, но что бы я выиграл в итоге? Неделю, месяц, может быть, даже год, а потом рано или поздно это повторилось бы снова. Видите ли, недостаток доверия уже набирал обороты. Каждый раз, когда я думал о том, как всё это глупо, я понимал, что сделал первый шаг со скалы, и от меня не зависело, как я приземлюсь. У меня был только один выбор: ждать, пока раскроется волшебный парашют, или рухнуть лицом в реальность.

На следующий день я проснулся уставшим. Отсутствие сна и беспокойство почти поставили меня на колени. Я проверил свой мобильный на наличие сообщений, и мой почтовый ящик был полон. Единственное, на что я ответил, было звонком от мамы и папы.

— Папа, прости меня за то, что заставил вас с мамой пережить всё это вчера вечером.

— Я не хочу этого сейчас слышать, сынок. Главное, чтобы с тобой всё было в порядке, — в его голосе слышалось неподдельное беспокойство.

— Со мной все в порядке. Передай маме, чтобы она не волновалась, — заверил я его. — Я правда не хочу сейчас об этом говорить, но я зайду через несколько дней и постараюсь вам всё объяснить.

— Хорошо, Брайан, тогда увидимся. Твоя сестра рядом со мной. Она хочет сказать тебе несколько слов...

— Папа... Нет!

Линдси оказалась на линии прежде, чем я успел его остановить.

— Брайан, где ты, чёрт возьми? Шерри сходит с ума без тебя.

Она продолжала и продолжала говорить о том, как ей жаль. Мне нечего было ей сказать, кроме как вежливо попросить её не лезть не в свои дела, но это не возымело никакого эффекта. Она умоляла и просила, пока я не выдержал и не согласился встретиться с ней.

Теперь, когда мы были лицом к лицу, мне по-прежнему было не о чем с ней говорить, пока она снова не произнесла эти проклятые слова.

— Брайан, послушай меня, ты слишком бурно реагируешь. Разве ты не делаешь из мухи слона?

— Во-первых, это моё дело, и с чего ты взяла, что это не имеет большого значения? Скажи мне, сестренка... скажи мне... Шерри нарушила данное мне обещание. Дело не в том, что она тебе рассказала, а в том, что она захотела тебе сказать об этом. У нас была договоренность никогда больше не говорить об этих фотографиях, - выпалила я.

— Боже мой, Брайан! Я же твоя сестра! Она же не выкладывала их в Интернет. Господи, Брай, как ты думаешь, стоит ли терять лучшее, что с тобой случалось в жизни из-за твоего глупого маленького секрета? — настаивала она. — Просто задумайся на секунду. Позволь мне помочь вам двоим разобраться с этим, — умоляла она.

— Просто не вмешивайся, ты понятия не имеешь...

— Да, Шерри рассказала мне то, о чём ей не следовало говорить, и теперь ты весь в истерике. Чёрт возьми, это не так уж важно. Всего лишь один маленький секрет,. . и теперь ты думаешь, что твоя жизнь кончена?

— Давай попробуем прояснить ситуацию... Ты не можешь понять, как один крошечный секрет, которым могут поделиться члены семьи, может иметь какое-то значение? Ты это хочешь знать в итоге?

— Да, именно это я и пытаюсь сказать.

— Хорошо. Просто чтобы всё было абсолютно ясным. Скажи мне, например, если бы Шерри рассказала мне что-то о маме или папе, или, может быть, даже о тебе, стало бы большой проблемой, если бы эта информация каким-то образом просочилась к кому-то из семьи?

— Нет, конечно. Это может вызвать небольшое смущение, но не будет такой большой проблемой, как ты это себе представляешь.

— Значит, если я расскажу твоему мужу, Рэю, что у тебя была случайная связь на стороне и твой последний ребенок может быть не от него...

— Стоп! Думаю, я понимаю, о чём ты сейчас говоришь.

Я кивнул. Это был единственный раз за всю мою жизнь, когда я видел Линдси в растерянности. Её лицо стало пепельным, когда мои слова пронзили её до костей. Линдси не просто начала плакать, она дошла до третьей стадии, не остановившись на первых двух. Мне было плохо, но как ещё она могла научиться не лезть в мою жизнь.

Как вы можете догадаться, мне потребовались часы, чтобы залечить раны, которые я нанёс Линдси. Я заверил её, что если Рэй когда-нибудь узнает о её романе, то это не я ему расскажу. Я также ясно дал понять, что разочарован в ней, но не буду осуждать. Это не моё дело. То, что она сделала, касалось только её и Рэя, даже если я не одобрял этого. Она увидела, почему я так поступаю, теперь так ясно, как кристалл. Больше она никогда не вмешивалась в мои дела.

Мама, папа и родители Шерри были совсем другой историей. Казалось, они преследовали меня круглосуточно днём и ночью, только бы я перестал злиться. Каждый из них извинился передо мной за Шерри по меньшей мере раз сто.

Решив, что дал Шерри достаточно времени, чтобы успокоиться, я пошёл встретиться с ней. Она попыталась скрыть свой усталый изношенный вид, но он всё равно был виден.

Теперь я могу пересказать наш разговор, но, честно говоря, вы можете запутаться в нём. Он начался с:

— Брайан, пожалуйста, ты меня недостаточно наказал?

Продолжился:

— Ты не слишком остро реагируешь?

А закончился:

— Брайан, пожалуйста, детка, не покидай меня.

Вся эта запутанная история заняла больше часа. С обеих сторон были сказаны резкие слова и пролиты слёзы, но ни разу я не услышал, чтобы она признала свою неправоту или сказала, что ей жаль. Я ушёл от неё опустошенным, но уверенным более, чем когда-либо, что я всё ещё люблю её и хочу, чтобы она была в моей жизни. Несмотря на все её недостатки, а они есть у всех, даже у меня, я мог бы придумать ещё много качеств, за которые её можно полюбить.

Как бы мне этого не хотелось, я записалась на приём к адвокату по разводам. Казалось, что волшебный парашют не раскроется для меня, и всё, что мне оставалось, — ждать неизбежного конца.

Адвокат, должно быть, уже был невосприимчив ко всем этим чувствам. Он едва отрывал внимание от своего стола, пока я объяснял, чего хочу. Это был самый тяжелый час в моей жизни. Он напомнил мне о том времени, когда мне пришлось просить ветеринара избавить мою старую собаку от страданий. Эвтаназия — это именно то, о чём я просил. Я хотел мирного решения нашего брака, но это далеко не то, что я получил. Когда Шерри вручили бумаги, меня ударили со всех сторон.

— Я не могу в это поверить, Брайан, почему? Зачем ты это делаешь? — закричала она.

— Ты знаешь, почему, Шерри! А если ты этого до сих пор не понимаешь, то спасать уже нечего, — грустно ответил я.

— Милый, нет, не делай этого с нами. Я сделаю всё, что ты хочешь, только... просто скажи мне, — всхлипывала она.

Моё сердце разрывалось, когда я слышал её мольбу о помощи. Я чувствовал себя конченным ублюдком, но я не мог жить так, как раньше. Раньше я почти всегда избегал ссор. Кому-то может показаться, что я делаю это и сейчас, но на самом деле всё не так. Я боролся за свой брак нетрадиционным способом. Нам обоим нужны были перемены, чтобы выжить. Нужно было вылечить болезнь, а не лечить симптомы. Если бы я поддался давлению, микроб, который разъедал ядро ​​нашего союза, стал бы только сильнее и в конце концов убил бы хозяина.

Шерри, надо отдать ей должное, боролась с разводом неустанно. Она не боролась с предложенным соглашением пятьдесят на пятьдесят. Она отказалась принять развод при любых условиях, и хотя единственными выгодополучателями были адвокаты, я всё равно гордился ею в некотором смысле.

Линдси была единственной из семьи, кто стоял за меня. Она была единственной, кто теперь знал, почему я шёл по дороге к гибели, которую сам инициировал. Я делился с сестрой гораздо большим, чем просто несколькими секретами. Мы много говорили об ошибках в отношениях. О хорошем и плохом.

Последние несколько недель она много занималась самоанализом и приняла несколько ужасно трудных решений. Её безрассудное поведение подорвало её любовь к Рэю. Она сказала мне, что её измена дорого обошлась ей, и она потеряла к нему уважение. Хотя она понимала, что признание Рэю может привести к распаду её семьи, она была обязана сделать это ради их брака, потому что должна быть честной.

Решение Линдси заставило меня усомниться в собственной честности. Не слишком ли я похож на Шерри, побеждающую любой ценой? Нет, абсолютно нет! Хотя это может показаться так на первый взгляд, дело было не в победе или в том, кто прав, а кто нет. Дело было в ответственности и готовности её принять.

Я наконец понял, почему Шерри вела себя так, как она всегда вела себя. Это пришло мне в голову, когда я разговаривал с Линдси. Шерри и моя сестра были очень похожи. Они обе были избалованными детьми и всегда делали всё по-своему. Это не было осознанной злобой, а проистекало из черт, усвоенных в детстве. Надутые губы и плач всегда давали им желаемый результат. Проще говоря, никто никогда не занимал твёрдую позицию и никогда не говорил им нет. Так вот, я занял твёрдую позицию. Я наконец решил сказать «нет». Поймёт ли Шерри? Я понимал, что если она этого не сделает, я никогда не смогу жить с ней. Как бы я ни любил её или ни нуждался в ней, я не мог вернуться к ней на коленях.

По мере того, как проходили недели, таяла моя надежда. Тупиковая ситуация — вот лучший способ описать, чем закончилась наша ссора.

У Линдси и Рэя начались серьёзные трудности в отношениях. Когда она наконец призналась во всём Рэю, он взорвался и выгнал её на улицу. Некоторое время всё выглядело очень мрачно, но Линдси продвигалась вперед. Она взяла на себя ответственность и раскаялась. По крайней мере, теперь они снова разговаривали, чего я не могу сказать о Шерри и обо мне.

В последний раз я встретился с Шерри по её просьбе.

— Пожалуйста, Брайан, это не должно закончиться таким образом, — умоляла она меня.

Тяжело было слушать её мольбы. Я всё время знал, что если я скажу ей, чего хочу, она это сделает. Но я также знал, насколько пустыми будут эти её слова.

— Ты знаешь, как сильно я тебя люблю! Пожалуйста, детка, дай мне шанс, — кричала она.

Казалось, она была близка к нужному, но так и не попала в цель. Всего два слова, и я дал бы ей этот шанс. Если бы она могла сказать «Мне жаль», я бы тут же отменил наш развод.

***

— Брайан... Брайан, ты слышишь меня? Тебе нужны какие-нибудь из этих фотографий? — спросила она, стоя рядом со мной.

— Нет, они твои, — почти прошептал я. — Оставь их себе.

Я уставился на стену, не видя ничего. Внутри меня было пусто. Это было оно, не так ли? Всё, что осталось от чего-то, что я всегда считал особенным и священным. Я чувствовал себя... Это трудно объяснить. Как будто парень, который покончил с собой, и его душа стоит возле тела, смотрит вниз и размышляет, был ли другой выход. Выход... Способ всё исправить, и сейчас... Слишком поздно, не так ли? Пистолет всё ещё дымится, но рана слишком глубока, чтобы даже попытаться остановить вытекающую кровь. Слишком, чёрт возьми, поздно...

— Мне жаль, Брайан... Пожалуйста, прости меня, — прошептала Шерри.

Слишком поздно... не правда ли?

Или нет?

Может быть, никогда не поздно сказать эти слова?

***

КОНЕЦ