********************

Рождение внука разрушает брак.

********************

Это был канун нашей тридцатой годовщины свадьбы. Поскольку наша дочь Эмили ждала ребёнка со дня на день, моя жена Эми предложила, и я согласился, отложить празднование до рождения нашего первого внука. Тогда мы могли бы спланировать нашу годовщину, помогая Эмили и Майклу с новорожденным.

Я подумал, что удивлю Эми вкусным домашним ужином в честь нашей помолвки и буду по-прежнему доступен, если мы узнаем радостную новость. Если бы она пожаловалась, что я нарушил наше соглашение, я бы просто заявил, что мы не празднуем нашу настоящую годовщину. Я знал, что это неубедительно, но в последнее время Эми много работала, и я хотел сделать для неё что-то особенное.

Я заранее вернулся домой, чтобы подготовиться. Я повторил наш праздничный ужин после помолвки: свиная вырезка на гриле со свежими листьями шалфея, рис с лимоном, зелёный горошек и чизкейк с малиной в белом шоколаде на десерт. Я украсил стол букетом белых лилий и ароматическими свечами. Я даже научился складывать салфетки в виде лилий.

Эми, как обычно, вернулась домой поздно. Она вошла в кухню из гаража, бросила свою сумку-портфель на стойку и прошла мимо столовой, не отрывая взгляда от телефона, направляясь по коридору в нашу спальню. Она не обратила внимания на те виды и запахи, которые я с любовью создал, небрежно поприветствовав меня:

— Привет, Крис.

В последнее время это случалось слишком часто, но я не стал обращать на это внимания в честь такого случая. То, что она зациклилась на телефоне, не было неожиданностью. Она работала в перспективном рекламном агентстве и ухаживала за потенциальным клиентом, который, если подпишет контракт, принесёт ей значительный бонус и позволит подняться на несколько ступенек вверх по карьерной лестнице до младшего партнёра. Как она не раз говорила, открытое общение имело решающее значение на данном этапе переговоров.

То, что она совершенно не обратила внимания на мои старания воспроизвести наш праздничный ужин, задело меня больше, чем просто немного.

Я нарезал вырезку и выложил её поверх риса, а сверху посыпал горошком, сел на своё обычное место за столом и стал ждать возвращения Эми.

Она задержалась дольше обычного, но, войдя в столовую, выразила своё одобрение.

— О, Крис! Это просто фантастика!

Я протянул ей бокал "Дом Периньон" и провозгласил тост:

— За тридцать славных лет с самой красивой женщиной, которую я знаю.

Она слегка побледнела и посмотрела на меня широко раскрытыми глазами.

— Крис, это ведь не сегодня? Я не пропустила это, не так ли?

Я не был уверен, то ли она забыла, какой сегодня день, то ли вообще забыла о нашей годовщине.

— Нет, дорогая, у нас завтра годовщина. Мы договорились отпраздновать это после рождения Ноа, помнишь?

— Тогда из-за чего весь сыр-бор?

— Ну не то чтобы я этого не ценила, - быстро добавила она.

— Я хотел показать тебе, что люблю тебя, ценю и горжусь тем, что ты моя жена, - медленно произнёс я.

— Это прекрасно, Крис. Спасибо тебе.

— Это то, что мы ели на нашем праздничном ужине. Ты помнишь?

— О Боже! Это так заботливо! О, Крис...

Её глаза наполнились слезами, и это согрело моё сердце. Казалось, она оценила мои усилия, даже если мне пришлось привлечь к ним её внимание.

— Что ж, давай продолжим. Чем скорее мы закончим, тем скорее сможем украсить торт глазурью, - сказал я.

Она одарила меня той сексуальной ухмылкой, которую я так любил, но которую в последнее время редко видел.

Прежде чем она откусила первый кусочек, её вечно назойливый телефон сообщил о входящем сообщении. Она взяла свой телефон, немного почитала, ухмыльнулась и яростно напечатала ответ. Ухмыльнулась. Затем она подождала, очень долго ждала ответа.

Я знал, что это будет долгий разговор. Чёрт с ним, подумал я. Я ем. В середине трапезы она, наконец, подняла на меня глаза и улыбнулась.

— Это Эмили. Разговор о беременности, - сказала она и снова занялась телефоном.

Я закончил ужинать, прежде чем Эми успела съесть хоть кусочек.

Интересно, будет ли она скучать по мне, если я просто встану и выйду из-за стола.

Прежде чем я успел проверить эту теорию, я получил сообщение от нашего зятя Майкла.

«Поздравляю, бабушка и дедушка! Ноа Кристофер Таннер, мальчик весом 8 фунтов и 2 унции, 21 дюйм. У него 10 пальчиков на руках и ногах. В 19:16 у матери и сына всё хорошо. Бедняжка Эмили рожала 11 часов.»

Как такое могло случиться? Прямо сейчас она переписывается с Эмили, но... чёрт. Какой же я идиот.

Я был ошеломлён и чувствовал себя так, словно меня выбросили с круизного лайнера и никто этого не заметил.

— Эми!

Она продолжала печатать.

— Эми!!! Я закричал.

— Хммм? - пробормотала она, не отрываясь от телефона.

— Как дела у Эмили?

— Понятно, что она немного напугана, Крис, - сказала она немного раздражённо.

— Всё ещё решает, делать эпидуральную анестезию или нет.

— Что ж, ей лучше принять решение побыстрее, поскольку она уже родила.

— Я понимаю.

Она снова начала ухмыляться и набирать смс. Она была так поглощена разговором, что пропустила и сообщение Майкла и мои слова.

Она только что солгала мне, и, учитывая якобы "открытое общение", поздние ночи и недостаток внимания ко мне, я прекрасно понял, почему.

Она мне изменяла.

Когда она, наконец, соберётся прочитать сообщение Майкла, она поймёт, что я в курсе.

Я медленно встал, чтобы не отвлекать её от процесса предательства, и удалился в свою берлогу. Как я и подозревал, она ничего не заметила.

Берлога - единственное место, которое я могу назвать своим. Когда шестнадцать лет назад мы купили и перестроили этот старинный особняк, я сказал дизайнерам всего одно слово. Мужской. Я получил то, о чём просил, - настоящую атмосферу охотничьего домика. Моей любимой деталью был огромный дровяной камин. В огне есть что-то успокаивающее, и это было как раз то, что мне было нужно.

Я развёл небольшой огонь в камине, используя всего пару поленьев в четверть кругляшка. Я оставил заслонку и дымоход открытыми настежь, чтобы огонь горел жарко и быстро. Мне нужно хорошее пламя, чтобы успокоиться и прочистить голову.

Говорят, пироманы поджигают дома, чтобы утолить непреодолимую потребность. Я не знал, почему Эми захотелось сжечь наш брак, но она точно разожгла этот чёртов костёр.

Мне нужно было подумать. Я достал дешёвый бурбон и трехдолларовую сигару. Я приберегаю хорошие напитки для более счастливых случаев.

Огонь в камине превратился в тлеющие угольки, я как раз мысленно наметил краткосрочные и долгосрочные планы, когда Эми тихонько постучала в дверь и вошла.

— Крис, - тихо сказала она, - прости меня. Я не знаю, что ещё сказать.

Я не был уверен, что хотел от неё услышать. Я ожидал хотя бы какого-то признания в том, что она причинила мне сильную боль. Она не могла этого объяснить. Развод был единственным открытым выходом.

— Тебе нечего сказать. Я немедленно начну искать адвоката. Советую тебе поступить так же.

— Я не хочу терять тебя, Крис.

— Ты уже потеряла меня. Я не останусь женат на человеке, который проявляет ко мне такое неуважение.

— Крис...

— Ты использовала беременность Эмили для прикрытия, - перебил я.

— Ты завела роман прямо у меня на глазах. Прямо у меня перед носом, сучка! Я не могу представить себе ничего более неуважительного, что ты могла бы сделать.

— Я не хотела проявить неуважение, Крис. Я знаю, это звучит неубедительно, но я действительно люблю тебя.

Я глубоко затянулся сигарой и выпустил колечко дыма. Я наблюдал, как оно плывёт, пока не рассеялось совсем.

— Просто недостаточно, чтобы не раздвинуть ноги для какого-нибудь придурка. Недостаточно, чтобы сказать ему, что он тебе неинтересен, и отвалить.

Эми плакала.

— В этом-то и проблема. Мне было интересно. Я не хотела этого. Поверь мне, я боролась с этими чувствами. Я хотела этого осложнения не больше, чем ты. Я просто не смогла перестать любить его, так же как не могла перестать любить тебя.

Ещё одно колечко дыма.

Итак, она не бросит его, даже если это означает развод. Она была неспособна.

— Значит, ты его любишь.

— Да.

— И ты любишь меня.

- Да, Крис, при всём моём...

Она поняла, насколько абсурдно прозвучит то, что она собирается сказать.

Я выпустил колечко дыма прямо ей в лицо.

— Не совсем "от всего сердца", да.

Она всхлипнула, вытерла глаза, затем высморкалась.

— Я никогда бы не подумала, что возможно любить двух мужчин, - сказала она.

— Но это так. Я живое доказательство. Прости, я бы хотела, чтобы это было не так, но это правда.

— Эми, как давно ты "влюблена" в этого мужлана?

— Пожалуйста, Крис, не будь груб,. ..

— Да пошла ты, Эми! Не указывай мне, как справиться с тем, что мой брак разваливается. Как долго, чёрт возьми?

Она побледнела, и её плечи напряглись. Она никогда не слышала от меня такой неприкрытой язвительности. У меня никогда раньше не рушился брак. Она опустила голову, закрыв глаза.

— Пять месяцев, - сказала она.

Пять месяцев. Больше половины беременности Эмили. Почти на протяжении всего её текущего проекта. О, чёрт.

— Это твой клиент, не так ли?

Она медленно кивнула.

— Ты трахалась с клиентом! Чёрт возьми, этот сукин сын точно знает, как договариваться о контракте. Господи Иисусе. Заключи сделку и получи маленькую киску на стороне. Выиграй, чёрт возьми, выиграй!

Не может быть, чтобы она любила его, или он любил её. У них не было достаточно времени для сближения, пока они не начали играть в "спрячь сосиску". Она, вероятно, вертелась на его члене с самого первого дня.

— Я считаю, что это чушь собачья, Эми. Здесь нет никакой любви. Он просто хотел обыграть тебя, заключить выгодную сделку, и ты, чёрт возьми, позволила ему.

— Нет! Прекрати, Крис! Всё не так. Это не так. Мы любим друг друга. Так и есть!

— О, чёрт, Эми, это неправда. Это не может быть правдой. На самом деле ты его не любишь. Появляется какой-то писсуар, заставляет твою киску покалывать, и ты ставишь штамп "люблю", чтобы оправдать то, что у него член больше, чем у меня.

К тому времени она уже громко всхлипывала.

— Это неправда, Крис. Это не так. Это не так.

Я подождал, пока она возьмёт себя в руки и успокоится. Пришло время покончить с этой ерундой.

— Эми, как долго мы встречались до помолвки?

— Девять месяцев, - всхлипнула она.

— За девять месяцев мы поняли, что любим друг друга настолько, что решили пожениться. Сколько времени потребовалось придурку, чтобы снять с тебя трусики, девять часов?

Она с воплями выбежала из моей берлоги. Любимая, моя задница.

ЭПИЛОГ

Мы с Эми разделили всё по-дружески и развелись шесть месяцев спустя.

Любовник её бросил, как только был подписан контракт. Его следующая жертва не оценила ухаживаний и донесла на него. Его жена подала на развод.

Начальник Эми распорядился пересмотреть контракт после того, как узнал об их романе. Они оставили её в компании, но она получила официальный выговор и никогда не станет младшим партнёром.

На первом дне рождения Ноя Эмили отозвала меня в сторону и спросила:

— Папа, у тебя найдётся минутка?

Я заметил, что Эми наблюдала за нами, когда мы отошли от других гостей, чтобы поговорить наедине.

Эмили начала:

— Папа, вы с мамой так хорошо ладите после развода. Я не могу не думать, что вам двоим, возможно, стоит попробовать ещё раз. Она любит тебя, папа, и я видела, как ты иногда смотришь на неё. Я думаю, ты тоже всё ещё любишь её.

— Я скучаю по ней, Эм. Боже, помоги мне, я действительно скучаю по ней. Как я могу не скучать по той, кто была частью моей жизни более тридцати лет, но я больше не люблю её. По крайней мере, не так сильно. Я никогда не смогу забыть, что она сделала и как она это сделала.

Эмили выглядела смущённой.

— Тогда как у тебя получается, папа? Как ты можешь быть таким милым с ней, когда вы рядом? Я бы никогда не простила Майка, если бы он изменил. Его тело просто бы не нашли.

Это заставило меня улыбнуться, но я не мог объяснить ей. Эмили любила Эми, и это было справедливо, но иногда любовь отталкивает правду. Она никогда не поверит, что её мать столь ущербна.

Это не Эми потребовалось девять месяцев, чтобы влюбиться в меня. Она бы вышла за меня замуж после нашего первого секса. Это мне потребовалось так много времени, чтобы убедиться. Я бы никогда в неё не влюбился, если бы не верил, что Эми, по сути, хороший человек.

Но у всех нас есть недостатки, и некоторые недостатки более пагубны, чем другие. Без сомнения, неудачи Эми разрушительны, но это не её вина, и они ранят её больше, чем кого-либо другого, даже если она этого не осознаёт.

Я слишком поздно обнаружил, что Эми не может отличить физическую любовь от эмоциональной. Это просто не в её компетенции. Это заложено в ней природой или воспитанием.

Она верит, что любила двух мужчин, хотя по-настоящему любила одного и страстно желала другого.

На мой взгляд, секс без любви - это похоть. Любовь без секса - это платоническая дружба.

Для Эми они, по сути, одно и то же. Трагедия Эми в том, что она никогда не испытает наслаждения сочетанием страсти с любовью, но именно это является тем цементом, который обеспечивает прочное партнёрство.

Для неё любовь идентична сексу, страсть идентична любви.

Как целое из двух частей может быть больше, чем каждая часть, когда для неё части идентичны?

Как можно не жалеть того, у кого есть такие недостатки? Как можно не простить того, кто достоин такой жалости? Может быть, всё это - одна большая дымящаяся куча конского навоза, но это моя большая дымящаяся куча конского навоза, и это помогло мне простить Эми, залечить душевную боль и жить дальше.

Я грустно улыбнулся Эмили.

— Каждый должен найти свой собственный путь к прощению, Эм. Я нашёл свой.

— Я люблю тебя, папочка.

— Я тоже люблю тебя, Сладенькая.