Ленка находит своё счастье. И наконец теряет целку.(5)

- Фу-ух! Чуть не сдохла! Нифига себе? Это всегда так?

— Будешь слушать дядю Вадю, всегда так кончать будешь...

— Буду! – томно прошептала Ленка, и мёртвыми слабыми пальцами погладила свои каменные, торчком стоящие соски. – Хочу так кончать. Всегда. Буду слушаться... тоже всегда.

— Как у тебя там? Пиздец целке? Мы уже... её... того?

— А-ха-ха! Вроде ещё не того... Но я хочу, Вадик... Давай!..

— Слышь, Лен! Давай, раз так – давай сперва в жопу тебя выебем!.. Для общего расслабона...

– Давай... выебем... Ты же ещё сможешь потом? - невыносимо набрякшие груди сладко зудели. Хотелось царапать их ногтями.

Вадик ухмыльнулся, согласно качнул башкой:

— Я агрегат, Лен! Раз пять могу, не вынимая... Слышь, Лен!.. жопу ручками открой! Короче, ухватись за ягодицы и тяни, слышь?

— Ва-а-адик! – задышала Ленка. – Раскомандовался, командир! А я у тебя... послушная…Вот... раскрыла... Сама-сама!..

— Ещё! Тяни!.. - Вадик пушечно лупанул Ленку - уже вполне ожидаемо. Знала же, что лупанёт. Вот и лупанул любимый! Обожжённая ударом, распухшая ягодица желейно затряслась.

Ленка охнула во весь рот, справилась и засмеялась:

— Ва-а-адик! Хулиган! – она развела половинки попы руками. – Бей! Иначе я не смогу его впустить... Слишком он велик для попы!

— Ничо, Лен, войдёт как по маслу! Щас ещё ёбну!..

Ленка расслабилась, задышала, не зная, что ей ждать – хуй или очередной удар. Вадик щёлкал и шлёпал её – теперь вроде и не больно. О чудо ! Залупа по чуть-чуть лезла в прямую кишку.

— Не думай про жопу, готовь целку! В смысле, насаживай жопу, а от остального отвлекайся. Не думай вооще... Соси себе титьки... – Вадик, медленно надвигая её попку себе на хуй, басил. - Хватай губами и соси по-очереди!

— М-м-м! - Ленка засопела и пригнулась, ловя губами сосочки.

«Сурен не учил ничему никогда! Скотина примитивная! Ни разу кончить не дал. Я и не знала, дура!.. Рожу бы ему расцарапать! - жалея бездарно просранные в пресных минетах годы, ярилась Ленка. - Ах, сволочь Сурен! Эгоист, подонок!»

— Тужься, будто срать хочешь! Тужься из всей мочи!

Вадик взял в лапу её сиську и задвинул её Ленке в рот так мощно, что она едва не подавилась мягкой плотью:

— Соси! И тужься!

Пожирая сосок распахнутым ртом, буквально давясь им, Ленка самоотверженно тянула в стороны половинки попы, насаживалась, стараясь игнорировать тягучую боль в растянутом до предела анусе. Сосала, насаживалась, тужилась:

«Жирный хач ничего вообще... не поцеловал ни разу! От пизды нос воротил, козёл! Хотя бы в благодарность лизнул - за столько раз высосанную досуха грязную волосатую елдень!»

Истово слюнявя обводы сосочков, она тяжко кряхтела:

«Хач хватает за уши, гнёт к себе головой, носом в волосню брюха; больно треплет мочки, пихает в глотку пахучий «крюк». А она, дура, на голубом глазу считала, что так и нужно!.. Кончая, Сурен рычит зверем, сдавливает горло, чтобы она задыхалась – ему, видите ли, так спускать веселее! Сука, гандон! Давит безразмерным пузом, пальцами мнёт её тонкую шею. «Лэночка» хрипит, сблёвывая, захлёбываясь слюной, а павиан в экстазе лупит жёсткой как подошва ладонью её нежные ягодицы, оставляя на них лиловые, отливающие желтизной и зелёнкой следы. Подонок!»

«К чёрту Сурена! – в припадке самоотвержения ликует Ленка. Залупа уже до половины вошла в попу. – Вадик! Вадик! Ва-а-а-адик! Милый-милый, милый Вадик!»

— Ва-а-адик! Охуенно!

Язык Вадика тёплым живчиком лижет ей острые хрящики согнутой спины. Ленка вдыхает густые «мужчинские» ароматы любовника, хлюпает ртом и носом - растроганная и влюблённая!

«Девочки! Я – люблю его! Зашла, глянула и... уже люблю!»

Ей не нужно более копить ненависть к хачу, унижавшего её. Нужно порхать и смеяться. Петь от счастья! Раз уж «люблю»...

«В принципе, сказать Вадику... Прихлопнет Сурена как муху. У него пистолет, заметила, сзади в поясной кобуре на брюках. Вон как они тяжко бухнулись на пол!.. А щас Вадик голый. Хи-хи!»...

«И я, Леночка, голая. Мы оба голые в кабинете директрисы.»

«Ой! Девочки! Вадик с Леночкой ебутся! Охуеть можно!»

«Нет никакого Сурена. И не было. И больше не будет.»

«Щас Вадик мне целочку сломит! И кровь пойдёт.»

«Прекрасно! Скорее бы!»

«Не умру же! Всем девушкам ломают!»

«Скорее бы он вошёл... Чо так тяжко-то, а?..»

«Тяжко-о-о!.. руки устали... язык! И жопа... вооще не чую её!»

– Слышь, рыжая! Тугая ты пиздец! Сурен твой... мамкин ёбарь... Он, походу, в жопу тебя... чо, вообще не ебёт? По-правде?

Лгать Хитрому не стоило, Ленка и не пыталась.

— Ебёт. Совсем капельку. И ещё... я ему кончать туда не даю.

— Как это?

— Соскакиваю. - Ленка шестым чувством понимала, что Вадику лучше правду... Тем более что говорить её легко и приятно. Если не всю, хи-хи...

— Он меня не целует даже, прикинь. И мачеха пасёт постоянно.

— Пасёт?

— Глаз не сводит! День и ночь!

— Вот сука! И щас пасёт?

— Щас ты... пасёшь! - вместе они смеются, тихо и радостно.

...На всю школу пронзительно трезвонит звонок. Гремят подошвы стремительно бегущих по коридору ног. Сбивающихся с темпа и переходящих с галопа на бестолковую рысь. Это директриса ещё торчит в коридоре. Её видят бегущие и тормозят. Ленка ужасается, вспоминая, как громко она орала в оргазме.

— Она там, мымра! Она нас слышала! Ва-а-адик!

— Да забей! А скажи лучше, кто засос на титьке соорудил?

— А... Иваныч это, физрук наш. У него жена - блядь. Он после уроков мне в титьки плачется. Ну и целует... немножко.

— Бля!.. С такими талантами – и всё целка? Ну даёшь!

— Тебе даю-то! Щас её и сломаешь. Для тебя берегла.

— Не жалко?

— Ну её! Сказала ж - ломай! А ты меня в жопу факаешь, хи-хи!

— Ебу, да! Ты же сучка моя! Сученька! Сучара!

— Сучара твоя, да! В жопу выеби – и ломай уже!.. Я хочу!

— Да щас, погодь... Хорошо ж ебёмся! Те чо, не в кайф?

— Не! В кайф!.. Ты мне в жопу кончи – обязательно. А потом... в пису. Ой, в пизду, хи-хи!..

— Ну, бля! Ожидай, сучка! Скоро спущу! Наспускаю, бля!..

— Только пизде... оставь побольше! Хочу в неё - много-много!

— А в жопу чо?..

— Туда тоже - много! Но... вдруг не хватит? Спермы?

— Не ссы, рыжая! Хватит! На всех!

— Не-е-е! Не надо на всех! Мне одной всё нужно!

— Тебе мало не покажется!

— Тогда... спускай! Куда хочешь, в общем!

— Я у тебя, выходит – реально первый?

— Первый! – Ленка задышала. – и последний! Клянусь!

— Ну! – смутился Вадик. – Жизнь длинная. Хуй знает...

— Сурен знаешь как хочет! Каждый раз в жопу ломится как бешеный! А я не даю! Я ему чуть-чуть даю и соскакиваю. А он с ума сходит, бедный! То есть хач, дурак!.. И не бедный, конечно!.. Ох, если б не мачеха! Его бизнес на неё записан, она всем владеет! Он от неё никуда! Ссыт со мной ебаться. Но хоче-е-ет!

— А мачеха?! Чо она-то?

— А! Мачеха меня ежедневно смотрит! Разденет, раком стою, Сурен меня держит, чтоб не дёргалась, а она целку смотрит... Как медичка, типа... Раздвинет всё и пальцем шерудит!.. А после жопу пальцами факает, и смотрит, как я реагирую, прикинь! А на пальцах кольца... Я уже заебалась, если честно - больно очень! Сука!

— Давай я её грохну! Хочешь?

— Так я ж даю! Грохай, милый! Но лучше обоих! И Сурена заодно. Предателя! А рынок его себе забери!

— Замётано! А-ха-ха!

— А-ха-ха-ха! А ларьки тогда мне, слышишь, Вадя?

— Уговор – ларьки тебе, рыжая! А физручок твой... чо не выеб?

— А-а, Иваныч? Он пуще Сурена боится!

— Этот-то чо ссыт?

— Этот - чо посадят. Его аж трясёт бедного, так ему охота... А нельзя! Школа, дети. Всё такое. Долг, честь... Нельзя, короче!

— Чо нельзя-то? Я бы сразу выебал. Сто раз подряд.

— Ты – да! Выеби! Выеби! Выеби! Много вошло?.. Вадик?..

— Ну, головка и ещё половина... Не жмись! Расслабь очечо!..

— Есть, сэр! Расслабляю!.. Ой! Ну и залупец вы отрастили, командир! Как баклажан! Ва-а-адик! Потихоньку толкай, я лопну!

— Стой, бля! Больше не лезет. Давай назад!

— А-а-а!.. Застрял!.. Чо делать-то?

— Стой, я назад! Вынимаю... тихо... Вышел, уф-ф! Давай, рыжая, так!.. Сперва на диван ляжем. Ты - вниз. Я – сверху. Не ссы.

Ленка послушно улеглась навзничь на диван и гимнастически легко развела ноги, прижав ляжки к плечам. Жёсткие складки впились в тонкие хрящики её хребта. Вадик пристал к ней на коленях:

— Расставься шире, девчуля. Ноги шире! Ступни на плечи мне закинь. Жопу держи! Ладошами, глупая! Тяни полужопия в стороны! Так, двигайся теперь ко мне, очком залупу - нашла? Чуешь?

— Нашла. Чую...

— Руками жопу шире открой. Широко как можешь.

— Раскрыла... Так?

— Так. Тужься...

— …Ой! Вадик! Вроде - вошёл! Ой! Вошёл!

«Ну вот, девочки! Радуйтесь! Леночку вашу надели на толстенный хуище... Вы такого и не видали, девочки! Залупа конская, а не хуй! И разворотит щас эта залупа Леночке нежную ухоженную жопку!.. Ой, влез! Девочки! Влез! Ой-ой!..»

– Ва-а-адик! Ух как глубоко-о-о! Я его пупком чую...

— Ссышь, девчуля?

— Ссу, не ссу – какая разница? Суй до конца! Ещё можешь?

— Могу... Малёхо... Всё уже! Щас жопа привыкнет – поскачем чутка... и уж потом - в пизду! Это... Забалдеешь когда, кричи – а я сразу из жопы в пизду! Тогда и больно не будет!

— Ага. Я уже балдею... О-хо-хо! Ох, тяжко-о-о! Ты тяжёлый!

— Щас, привстану...

— Не-е! Лежи! Жми! Жми меня! Еби, не жалей! Ахррррр!..

— Во-о-о! Очко-то как разошлось, девчуля!.. И впрямь забалдела!.. Щас и целку... легко сломаем!.. Не заметишь, как!

— У-у! Даже не замечу?.. Ну ты!.. Хитрый!

— Хитрый, девчуля!.. До чего очко тугое!.. Как зубами держит, бля! Хватка как у...

— Акулы?

— Ага. Хуй зажала, я опять... двинуть не могу...

— Я расслаблю щас. Да! Еби глубже! До самого дна...

— Да. Хорошая жопа! Тугая... зато глубо-о-окая!

— Хитренький! Я щас орать стану!.. директриса услышит...

— Забей. Я ей забашлял, чтоб она вообще оглохла.

— Забила... Знаешь, у нас все стучат. Директрисе. А она в РОНО. Ой, тише! Ф-фу! Жопа горит! Щас расслаблю... Фу-ух!..

— Погоди... пизду себе подрюкай пальцем. Малёхо. Да смелее дрюкай! Двумя ручками, слышь?.. Дрюкай. Дрюкай, чтоб брызги!..

— Не смотри. Как я дрюкаю. Ой! Правда, брызги! Фу-у! Куда уставился? Уф, расслабилась… Фррр! Пукнула! Стыдно! Хи-хи!

— Погоди, я сам тебе подрюкаю. Ты сто лет копаться будешь!

— Ой, круто! Дрюкай, да! Ой! Надавил, я чуть не того... дрочи ещё, та-ак… та-а-а-ак.. Ой! Прости! Пукаю, ой!.. я нечаянно.

— Перди, охуенно!.. Смотри, пошёл!.. как в масло!

— У меня чувство, что какашка пошла... в жопе... огромная! Только не вылезает, а наоборот... Ох, как ты дрочишь!.. Аххх!

— Если срать хочешь, это норм. Наоборот, тужься! Видишь, как хуй свободно ходит? Это от того... Тужься ещё! Ты как?

— Ой! Ходит! Ходит! И яйца твои... Ой! В копчик стукают!

— Не лыбься!.. Подумаешь, яйца шлёпают! Чо, балдеешь?

— Ой, балдею! Хитрый! Знаешь, Хитренький, а я буду тебя «Хитренький» звать. Можно?

— Зови. Только не при пацанах. Хитренький не по-пацански...

— Ой! Совсем легко стало!.. Ура! Ебёшь. Ой!.. Ты мокрый весь!

— Я дам щас - мокрый! Мокрый у нас тоже другой пацан... На!

— Охххх!

— На! На! На!

— Ой! Как они хлопают! Ебёшь!.. Ой!.. балдею!..

— Балдеешь, сучка! На! На! На-а!..

— Я потом... хуй твой залижу, зацелую... Можно?

— Ага… Хррр… Он говном будет. Пахнуть… Не цапайся. Плечи уже кровят, бляха!..

— Прости! Прости!.. Пускай пахнет. Я всё равно зацелую!

— На! На! На! С-сууука-а-а!..

Ленка вдыхала и выдыхала, распахивая рот. Кряхтела, выпёрдывая газы, когда залупа на миг покидала её жопу. Диван скрипел пружинами. Вадик рычал.

— На! На! На!..

— Ах! Ах! Аххх!..

Хуй, так уютно обживший попу и так скользко, весело ебущий Леночку (ей безумно нравилось думать о себе сейчас в третьем лице: её, Леночку секси-гёрл, ебут в жопу!) – этот хуй в окружении сладких мурашек, вновь занявших все её ямки и выпуклости – этот обожаемый, огромнейший хуище - вдруг, пробкой хлопнув, выскочил из попы, оставив там ощущение невероятной пустоты!..

— Хлюппп! - в следующий миг, Ленка не успела даже сообразить, что происходит, Вадик одним сильным движением бёдер вогнал залупу в её сырую, полную смазки пизду.

Будто шмель ужалил обезумевшую от сладкой пытки Ленку!

Мгновенно прорвав плёночку целки, хуй Вадика всей своей великолепной тушей, брыластым тупым рылом размером с хорошее яблоко проскочил пизду насквозь и – плюмм! - врезался в матку.

Ленка пронзительно заорала и стала кончать. Привычно уже... Третий раз подряд. Только и боли – одно мгновение. И всё. Сладко!

Снизив слегка темп и с удовольствием наблюдая пятна крови на хую и яйцах, алые потёки на Леночкиной сдобной жопе, расплывающиеся тёмные следы на кожаном диване, лужу на полу – везде, короче – Вадик счастливо и гордо зарычал.

— С-с-сломал! С-с-сука-а-а!

И тоже принялся кончать. Пора уже - давно копил-то!

«Тугие струи спермы» – это банально, девочки!»

«Потоп! Ливень! Разлив!»

И ко всем их совместным восторгам добавились беспамятный бесстыдный Ленкин ор, не сдерживаемый более глупым страхом, что директриса услышит...

— Хуй с ней!

И пердёж растраханной просторной жопы. И брызги непонятно чего – то ли кончи её бабской, то ли мочи...

— Хуй с ним все-е-ем!

Посодрогались. Подышали чуть, подуспокоились.

— Нассы в меня, Вадик! – вдруг неожиданно для себя самой застенчиво попросила Ленка. – В пизду мне нассы. Или, хочешь, в жопу - нассы! И потом ещё на меня нассы!

— Залупа, Лен, когда стоячая, она ссать не может! Она, чуешь, мягче стала – а всё равно стоячая. Я ж говорил – агрегат!

— Ага! Ага!

—. ..А вот тёлка, когда кончает, ссать может отлично! Ссы сама, Ленуська! Ссы!..

— Ой! Правда, ссу! Хи-хи!..

Сперма, кровь и моча смешались в единую розовато-мутную жижу. Этой жижей было уляпано и уделано всё вокруг.

«Я устала, девочки! Я смертельно устала! Ах, «дядя Вадя»! Как он мучает Леночку! Он, наверное, тонну весит! Но Леночка молодец! Она потерпит. Она же всё стерпит!..»

«Тем более - своего мужчину!»

«Ваде с Леночкой по кайфу? Ему же охуенно? Значит и Леночке тоже!»