На железнодорожном вокзале царила массовая неразбериха, но, похоже, все шло по расписанию. Здесь были небольшие группы священнослужителей, отправляющихся на конференцию в Ватикан, группы туристов, сгрудившихся вокруг своих матерей-гидов, и даже несколько групп американских военных, которые садились на поезд, чтобы посетить популярные туристические центры, включая Венецию, находящуюся всего в нескольких часах езды.

Мы с Ольгой находились в центре толпы, расслабленные тем, что наш поезд в Венецию на 8-м пути должен был отправиться только через тридцать минут. Нам не было смысла торопиться, ведь у нас уже были свободные места в вагоне второго класса.

Ольга показалась мне немного нервной, а я хорошо умел различать такие вещи, когда они могли повлиять на успех миссии. Я был уверен, что за нами не следили с базы, потому что также хорошо умел определять, когда следы чисты. Я постарался не оставлять на базе никаких указаний на то, в каком направлении мы направляемся, и уж тем более не упоминал Ольгу, поскольку она была немного не в курсе дел ЦРУ, отслеживавшего деятельность в этом секторе. Тем не менее после успешной передачи пакета моим работодателям в Риме я почувствовал бы себя гораздо лучше.

Объявления звучали быстро и яростно на разных языках, и все они говорили об одном и том же. Когда я услышал немецкую версию, что их поезд готов к отправлению, я заметил, что Ольга начала собирать свои вещи и посмотрела на меня, ожидая, когда я скажу, что можно выходить. Это подтвердило, что она владеет не только немецким, но и другими языками, о которых я уже знал.

Мы двинулись к поезду, причем Ольга шла в паре шагов передо мной. Так было легче ориентироваться в плотной толпе и не привлекать внимания к тому, что мы вместе. Салон второго класса был почти полон, но наши места были в целости и сохранности. Кондуктор положил наши билеты с насечками прямо на гребень сиденья, чтобы нас больше не беспокоили по поводу действительности их проездных.

— Гарри, ты уже бывал на этой конспиративной квартире?

Я посмотрел на «Танцовщицу» и сказал ей правду:

— Я почти уверен, что был, но я действительно мало что помню об этом. Это было очень давно, когда все было совсем по-другому и у меня не было столько врагов.

— А там я буду в безопасности?

Мне пришлось на минуту задуматься над этим вопросом, потому что я не хотел морочить голову девушке.

— Ты будешь в безопасности настолько, насколько это позволяет наша договоренность с итальянцами. Я не думаю, что мы у кого-то на примете. Мы должны добраться до Рима и осуществить переход не позднее следующего понедельника. Когда ты окажешься в руках моих боссов, тебе будет гораздо лучше, чем в пути со мной.

— Гарри, если со мной что-нибудь случится, позвони моей сестре в Одессу по этому номеру и скажи ей, что меня больше нет.

Я улыбнулся и кивнул в знак согласия, положив маленький клочок бумаги в бумажник. Вряд ли в этом возникнет необходимость, ведь мы без проблем добрались так далеко. Меня гораздо больше волновали мои предполагаемые друзья, которые могли воспользоваться возможностью выставить меня на всеобщее обозрение, чтобы забить последний гвоздь в мой гроб. На этот раз в настоящий гроб, а не в фальшивый.

Мы отдыхали без особых разговоров в тихом одиночестве одного ряда. Большая часть салона была заполнена звуками американских туристов, болтающих о Риме, Флоренции и о том, как здорово кто-то снял руины Колизея.

Ольга погрузилась в беспокойный сон, а я смотрел, как мимо проносятся вспаханные поля и виноградники – так быстро, что я с досадой не мог разобрать, где кончается одно и начинается другое.

Напротив нас села привлекательная итальянка в дизайнерском костюме. Увидев дремлющую Ольгу, она улыбнулась и одарила меня одной из тех улыбок, которые говорят наблюдательному мужчине о том, что он может получить удовольствие, если его интересуют подобные вещи и он к ним склонен.

Быстрое скрещивание нейлоновых ножек и мелькание черных шелковых трусиков заставили мой член выйти из пассивного. Для меня это была очень хорошая новость, поскольку в последнее время я начал сомневаться, не впала ли моя детородная система в постоянную спячку.

Я вдыхал всепоглощающий аромат какого-то некачественного парфюма, который, как ни странно, ничуть меня не возбуждал. Я провел немало запоминающихся встреч в компании дешевого парфюма и втягивал его в легкие, как сизый дым кубинской сигары.

Я не мог не заметить, что на миниатюрной итальянке, были надеты впечатляющие бриллиантовые серьги и пара колец, которые больше подходили для jet-set, чем для red-light. Так что эта маленькая бамбина, скорее всего, была скучающей итальянской женой или любовницей, живущей в трущобах с простолюдинами, чтобы развеяться. Парфюм она выбрала отвратительный, но это можно было простить, если принять во внимание другие ее достоинства.

Она наклонилась вперед и закрыла мое ухо своей изящной, украшенной бриллиантами рукой. Этот жест всегда возбуждал мои чресла, когда его выполняла девушка.

— Твоя подруга так устала. Я не устала, и мне нужно, чтобы кто-нибудь трахнул меня в туалете.

Как бы в подтверждение своего поразительного заявления, она показала мне на ладони презерватив знакомой марки.

Поскольку я такой, как есть, моей первой и немедленной реакцией было оглядеться вокруг и посмотреть, не подстроено ли это и нет ли у нее поблизости сообщников. Результат оказался однозначно отрицательным, и я рассмотрел возможность того, что это просто скучающая жена, ищущая случайного почесывания зуда с подходящим незнакомцем. Должно быть, она была немного отчаянной, чтобы приставать к мужчине со спящей женщиной на руках.

Я посмотрел на ее более чем симпатичное и почти красивое лицо и на ее роскошные, обтянутые нейлоном колени и инстинктивно понял, что это самое лучшее предложение, от которого нельзя отказаться. Мне было совершенно стыдно за себя. Я гордился тем, что являюсь профессионалом, если не сказать больше. Я посмотрел на мирно спящую Ольгу и безобидную безопасность оравы американских путешественников, поднялся, держа за руку свою анонимную дешевую парфюмированную итальянскую птичку, которая была «горяча на помине», и мы незаметно пробрались к двери туалета. Она была крошечной, но чистой, и преимущество дешевого парфюма сразу же стало очевидным.

— Я – Джина!

Она произнесла всего два слова, прежде чем задрать свою дизайнерскую юбку и склониться над металлической раковиной. Я увидел колготки с регулируемым верхом, и нечеткие очертания эротичной пары стрингов под ними. Я быстро убрал их с поля боя практичным движением руки.

Джина протянула мне презерватив со знающей улыбкой на лице. Я откинул назад ее идеально уложенные волосы, чтобы увидеть в зеркале выражение ее самодовольного лица, которое резко изменилось, когда я мягко и нежно вошел в нее, не сводя с нее глаз.

Она продолжала улыбаться мне в ответ, но я видел в ее глазах вожделение, и ее губы слегка дрогнули, когда я наконец достиг дна. Из ее рта вырвался легкий вздох, а глаза стали намного мягче, словно она только что получила удар от своего дилера. Я сосредоточился на том, чтобы расслабиться и постараться сделать так, чтобы этот момент длился как можно дольше. Движение раскачивающегося поезда и опасность неизвестности делали невозможным сохранение сил.

По крайней мере, ей удалось испытать нечто вроде оргазма, глядя на меня в зеркало. Я был рад этому минимальному успеху, потому что всегда беспокоился о средней длине своего оборудования и о том, что никогда не смогу претендовать на звание супер-студента, сколько бы я ни прожил и скольких бы женщин ни уговорил раздвинуть ноги.

— Джина очень счастлива. Спасибо, любезный синьор; я смогу добраться до Венеции без ужасной скуки, к которой я отношусь с такой ненавистью. Мой муж сейчас со своими шлюхами в Неаполе, и я просто обязана отплатить ему за его проступки. Пожалуйста, не думайте, что я делаю это постоянно. Это был, как бы сказать, «случай», и я увидела, что ваша милая подруга так устала.

Это замечание напомнило мне о моих обязанностях, и я быстро поправил нашу одежду и проследил за тем, как Джина всего парой взмахов расчески привела свои волосы в великолепный вид.

Мы направились обратно к проходу, стараясь создать впечатление, что мы не на концерте. Я увидел, что Ольга уже проснулась и смотрит то на меня, то на Джину с выражением отвращения на лице, что говорило о том, что она намного опередила меня в анализе перепихонов в туалетах поездов.

Мой мозг подсказывал мне, что я должен придумать какие-то оправдания и попытаться солгать, чтобы выпутаться из затруднительного положения, но интуиция убеждала меня в том, что лучше всего держать рот на замке и разыграть карту «подожди и увидишь».

Больше всего меня беспокоила маленькая капелька влаги, которую я заметил в уголке ее глаза, и я понял, что мое бурное вожделение успело причинить загадочной девушке необъяснимую боль.

Когда мы прибыли на вокзал в Венеции, нам показалось, что прошло очень много времени, прежде чем мы наконец остановились и получили сигнал, что можно выходить из салона. Это было гораздо хуже, чем когда самолет приземляется и приходится долго ждать, пока установят трап, прежде чем нетерпеливым пассажирам дадут добро на выход.

Я увидел Джину, стоящую на платформе, но она была окружена небольшой группой встречающих, которых, без сомнения, прислал ее неверный супруг, отбивающийся от несметного количества ночных женщин Неаполя. Она кивнула головой, но не сделала никаких других знаков признания. Я оценил ее непревзойденную осторожность, потому что краем глаза заметил, что Ольга ищет любые признаки сговора между нами двумя.

Мы сели в маленьком кафе, и я заказал две чашки эспрессо с «Амаретто». Хвостов за нами не было, и я начал поход к конспиративной квартире, не забыв на всякий случай дважды вернуться через пару мостов через канал.

Консьерж отдал мне ключ без всяких приветствий. Было очевидно, что он узнал меня еще в прошлый раз, когда я был здесь. Я удивился, как ему удается сохранять прежний вид, а я, казалось, стремительно старею. Вероятно, он занимается тем, что выдает ключи и держит язык за зубами, а не мотается по всей Европе с незнакомыми русскими девушками и не подкарауливает скучающих итальянок в туалетах на железной дороге.

На столе в комнате лежал мобильный телефон, и я знал, что не должен им пользоваться. Он был предназначен для того, чтобы мои работодатели связывались со мной и давали дальнейшие указания или предупреждали о новых событиях, если таковые появятся.

Ольга сразу же отправилась в ванную, чтобы принять душ, и по ее молчанию я понял, что она в курсе моей забавы в поезде. Вытянувшись на кровати, я слушал, как течет вода, и ждал звонка, который отправит меня на последний этап путешествия в Рим.