Ох, эти ножки тёти Инги! Племяннику Эдику почему-то очень нравилось на них смотреть. Молодая женщина часто приходила к своей старшей двоюродной сестре – матери Эдика. Каждый визит Инги был событием для Эдика. На свою тётю он смотрел влюблёнными глазами. Особенно на её ножки, почему-то очень хотелось прикоснуться к ним... губами. Но как?

Однажды, дело было летом, Инга пришла к ним домой в босоножках, она небрежно скинула их в коридоре и прошла в комнату, а Эдика попросила поставить её обувь на полочку.

Однако прежде, чем выполнить распоряжение Инги Эдик, не соображая, что делает, взял и прикоснулся к босоножкам губами, в тех местах, где на стельке чётко отпечатались следы пальцев женщины. Так он впервые поцеловал обувь своей богини.

Теперь, когда Инга приходила в гости, юный паж сам предлагал помочь даме разуться, а когда женщина, использовав галантность юного слуги, проходила в комнаты к сестре, Эдик, стоя на коленях, целовал её туфли.

Он представлял, что целует ноги своей Владычице.

Когда Инга решила делать в своей квартире ремонт, то попросила сестру дать ей сына в помощь. Так Эдик попал к Инге в рабство. Так он это называл про себя. Он изо всех сил старался выполнять все указания Инги. Выносил строительный мусор, помогал клеить обои, а потом мыл в комнатах полы. Инга перемещалась по квартире босая и, улучив момент, Эдик поцеловал пол, где только что стояла нога Инги.

Эдик придумал себе особый ритуал: вечером, перед сном, он по полчаса стоял коленях перед фотографией тёти Инги. Эдик выбрал фото, где Инга стоит на пляже и её ножки ласкает прибой.

Парень часто представлял, что он в чём-то виноват перед тётей. Тогда он стоял коленями на горохе. Ему представлялось, что в этот момент Инга смотрит со снимка строго. Было ужасно больно, но Эдик терпеливо стоял на горохе ровно полчаса. Только тогда он считал, что заслужил прощения тёти. Из однажды открытых порно источников Эдик узнал, что настоящие Госпожи секут своих покорных рабов. Это открытие свело его с ума. Он стал мечтать о порке. Захотел, чтобы Инга его высекла. Он справедливо решил, что наказание от женщины, это замечательная форма преклонения перед ней и подлинное наслаждения для раба.

Когда Эдик достиг совершеннолетия он решился на поступок. Парень купил букет и отправился к любимой тёте. Инге на тот момент было двадцать восемь.

Молодая женщина удивилась, увидев у своей двери племянника с цветами.

— Эдик, по какому случаю? Что за повод? Мне приятно, но хотелось бы знать в честь чего? И почему ты такой возбуждённый?

Сначала Эдик опустился перед тётей на колени, а потом сказал:

— Тётя Инга, я хочу признаться вам в любви!

— Ты с ума сошёл? – оторопела Инга.

— Да, я вас люблю. Уже давно...

— И что мне прикажешь делать?

— Нет, это вы теперь можете мне приказывать, всё что угодно. Я готов, я буду, я хочу вам служить...

— В каком смысле служить?

— Я хочу стать вашим слугой или даже лучше рабом, - Эдик волновался.

— Помните, когда вы приходили к маме, я помогал вам разуваться. Меня это вдохновляло... Я всегда потом в коридоре целовал вашу обувь...

— Эдик, но ты же был тогда подросток.

— Да, тогда уже вас любил. И мечтал вам служить. Хотел преклоняться перед вами. Я следы ваших ног целовал, украдкой. Если вы согласитесь стать мой Госпожой, то я буду вашим верным слугой. Я возьму на себя все ваши домашние хлопоты. Я умею. Я буду стирать, убираться, ходить в магазин, мыть полы, обувь и ваши ноги...

— Эдик, ты совсем сумасшедший.

— Да, от любви к вам я сошел с ума.

— Ладно, Эдик, успокойся. Если ты хочешь я так и быть стану твоей Королевой, хорошо, я ты будешь моим пажом. Так устроит?

— Спасибо, вас тётя Инга. Но тогда позвольте поцеловать вам ногу...

— Ногу?

— Да, тётя Инга. Если вы берете меня в услужение, то поставили мне ногу на голову, - и Эдик склонился ниц перед изумлённой женщиной.

Инге пришлось поставить свою босую ногу на, склонённую до пола, голову парня. У её ног лежал влюблённый в неё юноша, её племянник. Совершеннолетний, но всё такой ещё юный. Это смущало...

— И что же мне теперь с тобой делать? Валяешься тут у моих ног...

— Простите... но я ничего не могу с собой поделать.

— Бедный мальчик. Хорошо, я разрешу тебе поцеловать мне ноги. Коль уж ты подарил мне такой красивый букет. Я сяду на диван, а ты станешь целовать мне ноги. Десять поцелуев, но не больше! Не обольщайся, паж.

Наконец-то Эдик целует Инге ноги. Каждую по пять раз. Всего. Но парень счастлив и этим. Наконец то он смог прикоснуться к женской ноге губами.

— Какое бы дать тебе задание, паж? – спрашивает Инга.

И Эдик отвечает:

— Любое моя. Госпожа! Я ваш раб, тётя Инга.

— Ладно меня есть старый пыльный ковёр, он стоит в кладовой. Вынеси его на двор и тщательно выбей пыль. Сейчас никто так не делает, и ты будешь посмешищем для соседей. Но такое уж тебе испытание, - лукаво улыбнулась коварная Инга. Она решила, что Эдик отступится от своего желания быть её слугой и глотать пыль на виду у прохожих.

Но Эдик не отступился. Приказание своей Хозяйки исполнил и тщательно выбил ковер, изрядно начихавшись от пыли.

Инга распорядилась постелить ковер в прихожей. Чтобы в следующий раз Эдик, бухаясь перед ней на колени не разбил себе коленные чашечки.

Уходя от тёти, племянник снова припал поцелуем к её ногам. Тётя разрешила на прощанье. Королева и паж договорились, что Эдик будет являться к своей Госпоже только по её приглашению, а точнее приказу.

— Когда идёшь к женщине захвати с собой плётку. Так говорил Заратустра.

— Её она и будет тебя сечь. Так продолжил Эдик.

***

Тётя Инга открыла Эдику дверь. На ней был сиреневый халат и лиловые на невысоком каблучке туфельки без задника, так что были видны очаровательные пяточки женщины. Перед Госпожой в таком великолепном виде, Эдик как подкошенный рухнул на колени.

— Тётя Инга, позвольте, мне покорно склониться перед вами, и припасть к вашей ноге! — произнёс восторженные влюблённый юноша.

— Припади! – Инга выдвинула вперед ногу для поцелуя её рабу.

Эдик, опустил голову до пола и прикоснулся губами к носку туфельки своей Повелительницы.

— Ну. Что ты мне в этот раз принёс?

— Я принёс плеть... Вам, то есть мне... чтобы вы...

— Не путайся в словах. Говори чётко!

— Госпожа, вы имеете право наказывать своего раба. Плеть... это символ женской власти. Вашей власти тётя Инга.

— Хороший символ. Но тебя же не за что наказывать? Ты и так покорный и послушный.

— Нет, нет, тётя. Я плохой. Я порочный. Я мечтаю... Впрочем есть и реальные проступки. Помните, год назад я помогал вам с ремонтом. Я тогда посмел, стыдно говорить...

— Говори, раб, не тяни. Смелее!

— Я украл ваше бельё...

— Что?!

— Ваши трусики, тётя Инга. Зашел в ванную комнату и взял. Мне очень стыдно.

— Вот это да! Да как же ты посмел, извращенец! Ты, что же дрочил на них?

— Простите, нет. Ни в коем случае. Они для меня неприкосновенные... Разве что...

— Ну, говори! Говори, что?!

— Я их... касался губами.

— Целовал что ли?

— Да, простите.

— Какой мерзавец! – Инга, засмеялась. – Точно извращенец! Фетишист! Да как ты мог делать такое без разрешения! Тебя и правда стоит высечь! Подавай сюда орудие наказания. Живо!

Эдик со страхом подал женщине плеть.

— Ложись попой к верху да сними с себя штаны, - Инга указала племяннику на диван.

Эдик вскочил и, расстегивая штаны, направился к дивану. Сейчас его попа почувствует, что значит по-настоящему быть рабом.

Ситуация взволновала Ингу. Её возбуждала мысль. Что сейчас ей придётся сечь плохого парня, трусики её увлажнились. Эдик своей безумной покорностью разбудил в ней скрытые страсти и буйные желания.

— Ой! – вскрикнул юноша, когда плеть в первый раз обожгла его ягодицы.

Инга намеривалась пороть всерьёз, чтобы экзекуция не превратилась просто в эротическую ролевую забаву.

— Будешь знать, как брать мои трусики без спроса! Терпи!

И вновь описав полукруг плеть впилась в белые полушария смиренного раба.

— Ай! – опять вскрикнул Эдик.

Он не думал, что экзекуция может быть такой болезненной. Когда Эдик представлял себе, что его сечет властная Дама, то думал, что это будет даже приятно. Отнюдь. Попа горела огнём. Сможет ли он вытерпеть?

Эдик стал умолять Ингу пощадить его. Просить о прощении.

— Милая. Дорогая, любимая, тётя Инга, простите!

— Вот выпорю тогда и прощу!

— Я больше никогда так не буду.

— Конечно не будешь. Иначе запорю!

И плеть снова и снова жгла ягодицы парня. Хоть как то стараясь уменьшить боль, он то расслаблял, то наоборот сжимал ягодицы. Но боль только увеличивалась. Инга вошла в раж. Женщине нравилось видеть, как на белой попе юноши вспыхивали красные рубцы. Эдик уже вовсю рыдал

В этот момент он расплачивался за всех негодных представителей мужского пола, особенно за тех, кто когда-либо огорчил или что ещё хуже оскорбил Ингу.

А Инга порола и порола Эдика не смотря на его мольбы.

— Госпожа, Королева, тётя Инга, смилуйтесь! – орал Эдик.

В конце концов Инга утомилась. Задница юноши представляла собой печальное зрелище, вся она была исполосована, но Инге это почему-то нравилось.

— Ладно, дурачок, не плачь, я прощаю тебя, - ласково произнесла Инга.

— Спасибо, Госпожа. Вы так добры...

— Разумеется, я добра. Можешь поцеловать мне ноги. Это тебе награда за терпение.

Почтительно, с трепетом касался Эдик губами ног своей Владычицы.

Эдик умолял Госпожу оставить его ночевать у нее в спальне на коврике, но Инга буквально прогнала его домой.

Когда Эдик удалялся от её дома к нему подъехала машина. Из неё вышел солидный мужчина с букетом. Ревность кольнула Эдика.

— Нет, раб не может ревновать Госпожу! – приказал себе парень.

— Я должен страда, когда Госпоже хорошо! – с этими словами юноша у себя в комнате рассыпал в углу сухой горох и час простоял на нем на коленях.

Фантазии о том, что сейчас происходит у Госпожи в спальне, доводили его почти до безумия. В конце концов у него в голове возник план, явится завтра к Инге и стоя на коленях, поздравить её с прошедшей ночью удовольствий.

Пусть она оскорбится, пусть возьмёт руку плеть... или разрешит ему припасть к неё губами там... Эдик едва не грохнулся в обморок от возбуждения.

***

Когда Эдик рухнул на колени перед Ингой, на тот самый ковёр, который он выбивал, Инга, конечно, же уже не удивилась. Но у неё глаза полезли на лоб от возмущения, когда племянник посмел поздравить её с бурно проведённой ночкой. Дама сначала растерялась, а потом влепила наглецу звонкую пощечину.

— Пошляк! Как ты посмел такое сказать!? Ты, раб! Слуга, холоп! Запорю!

— Да, да! Именно этого я и хотел! Высеките меня тётя Инга! Излечите меня от ревности вашей плетью! Я же вас люблю...

— Так значит эта дерзость была от любви и ревности?

— Да! Именно так! Но раб не должен ревновать свою Госпожу. А я посмел! Я очень виноват! Высеките меня...

— Но ведь я только вчера тебя порола? У тебя попа ещё не зажила.

— Ну, и что! Ну, и пусть! Я страшно виноват... Но я, смирюсь, пусть у вас будет сколько угодно любовников. Я всё равно буду у ваших ног.

Инга улыбнулась, ей понравилась преданность это юноши...

— Ладно. Выпорю тебя в следующий раз в субботу. А пока прощаю. Можешь поцеловать ногу.

И счастливый раб склонился к ноге своей Хозяйки. Но после того, как несколько раз коснулся губами босой ступни Госпожи Эдик вдруг произнёс:

А после того, как Эдик несколько раз коснулся губами ноги своей

— Тётя Инга, раз уж вы меня простили, то может быть вы позволите мне поцеловать вам не только ногу, но и там...

— Где там? Ты одурел?

— Да! От любви к вам, моя Госпожа.

— Какой ты всё-таки извращенец. Я же твоя тётка!

— Но не родная. Двоюродная.

— Я знаю тебя с детства!

— И я вас тоже... И всегда мечтал... Вы мой идеал.

— Тебя совсем не интересуют твои ровесницы?

— Совсем. Только вы, моя Госпожа.

— Значит милфы тебе нравятся.

— Я не понимаю?

— Ладно. Не важно. Значит полизать хочешь?

— Очень хочу.

— Нет. Ну, это бред, какой-то!

— Умоляю...

— Ладно, так и быть. Разрешу тебе... Приятно, что ты меня обожаешь.

Инга села в кресло и широко раздвинула ноги. Эдик нежно поцеловал влагалище своей любимой тётушки. Дама уже приняла душ и от вчерашнего соития с любовником не осталось следов. Но всё равно осознание того, что несколько часов назад здесь побывал чей-то член, сводило Эдика с ума и страшно возбуждало его. Он хотел доказать своей Госпоже. Что его язык не хуже чужого члена. И он принялся неистово лизать.

— Какой ты ещё неопытный! Но прыткий! Давай. Глубже! Лижи! Лижи сильнее! – командовала Инга.

Эдик действовал согласно этим указаниям, так старательно, что вскоре Инга изогнулась и кончила.

— Молодец, молодец! Благодари целуй ноги!

Пока Инга блаженствовала Эдик покрывал её подошвы бесчисленными поцелуями.

— Пожалуй, я всё же выпорю тебя сегодня плёткой. Не сильно. Просто для порядка. Для профилактики.

И действительно, Инга постегала Эдика плёткой не сильно, можно сказать с ленцой. Очень уж расслабленной была после оргазма от куни. Да и ночью её неплохо потрахал любовник. Плеть в её руке, действительно была больше символом чем грозным орудием наказания.

Так Эдик нашёл свое счастье. С этого дня он служит своей молодой двоюродной тётушке в качестве приходящего раба. А после её встречи с любовниками он еще и делает ей качественный куннилингус.

Затем женщина сечет парня в целях профилактики, и мстит ему за то, что он сделал её такой развратной.

У Эдика так и нет девушки, он по-прежнему девственник. Для Инги инцест это табу, а то, что племянник лижет её между ног женщину уже не смущает. Может быть, когда ни будь Инге всё надоест и она прогонит раба от своих ног, или может быть выйдет замуж за одного из своих любовников, но пока, Инга упивается своим владычеством над племянником-рабом, а Эдик наслаждается своим рабством. У них полная гармония. Так может продолжаться ещё очень долго. А может быть так будет всегда...