В понедельник в жизни Сида Джонса начались большие перемены. Это был первый день занятий в муниципальном колледже, и Сид посещал свой самый первый урок – английский. Это был обязательный предмет, который вела привлекательная преподавательница по имени профессор Сьюзан Смит. Она объявляла списки по одной фамилии за раз, и по мере того, как назывались имена, студенты поднимали руку или отвечали: «Здесь».

Поведение студентов варьировалось от скучающего до заинтересованного, но никто из них не проявлял к преподавателю того уважения, которое полагается человеку с ее квалификацией. Казалось, большинство из них воспринимали ее как прославленного школьного учителя, а не как высокообразованного профессора колледжа. Возможно, дело было в его военной подготовке, но Сид смотрел на своих однокурсников с некоторой долей презрения. Преподаватель позвал: «Сид Джонс?»

Глубоким голосом, который часто удивлял людей, Сид ответил: «Здесь, профессор Смит».

Когда многие женщины в классе повернулись, чтобы посмотреть на него с интересом, как на потенциального партнера для свидания, преподавательница посмотрела на Сида гораздо более проницательным взглядом. Она отметила его короткую военную стрижку, возраст и прямую осанку. Его румяная кожа наводила на мысль о средиземноморском происхождении. Судя по весу и телосложению, молодой человек находился в отличной физической форме. Но все это омрачалось тем, с какой интенсивностью он наблюдал за ней. Она знала, что это несправедливо, но она привыкла оценивать отдельных студентов в первый день занятий. За последние несколько лет она видела их так много, что редко ошибалась в своих оценках. Большинство из них проходили мимо, но этот молодой человек был другим. В глубине души она решила, что он будет либо очень трудным учеником, который будет оспаривать ее по каждому пункту, либо очень хорошим учеником, который будет выполнять задания без жалоб. Она надеялась, что это будет последнее. Никто не заметил, что она слегка замешкалась с перекличкой, и осмотр длился не более мгновения, прежде чем она продолжила.

Когда все закончили, она раздала студентам план курса и начала объяснять, что именно они должны изучать в течение семестра. Сид внимательно прочитал все, что она рассказала о материалах курса и заданиях. Закончив вступительную речь, она спросила: «Есть ли вопросы?».

Одна из студенток в классе подняла руку и спросила: «Мы действительно должны прочитать все это к пятнице и написать работу?»

Сид с отвращением покачал головой, зная, что преподаватель не стала бы включать это в программу, если бы не ожидала, что они это сделают. Он выслушал ответ преподавателя.

«Нет. Вы не обязаны читать этот материал или писать работу. Я с удовольствием поставлю вам двойку за это задание».

Он широко улыбнулся, глядя на выражение лица девушки. Такое же выражение он видел в учебном лагере, когда новобранец отказывался от упражнения, а потом его удваивали. Вместо двадцати пяти отжиманий они делали пятьдесят.

Девушка заметила его ухмылку и прошипела в ответ: «Чему ты улыбаешься?»

Сид покачал головой и повернулся лицом к преподавателю, чтобы не ошибиться с ответом. На ее лице играла язвительная улыбка, как будто она ожидала, что он ответит на вопрос.

Она побудила его сказать: «Вы можете ответить на ее вопрос».

«Спасибо, профессор», - ответил он. Сделав глубокий вдох и повернувшись лицом к студентке, он ответил: «Вы только что узнали первый «урок жизни»».

«И что же это такое?»

С кривой улыбкой он ответил: «Жизнь несправедлива».

Преподавательница посмеялась над его ответом. Затем она задала ему логичный вопрос: «Каков второй факт жизни?»

Сид чувствовал себя как новобранец, которого сержант подставляет под удар. По его опыту, на того, кто заговорил, обращали особое внимание, обычно негативное.

Он ответил: «Никто не застрахован от смерти».

Профессор ожидала от него банального ответа, что жалобы на первый факт жизни ничего не дадут. Его серьезный ответ удивил ее. Стало ясно, что этот молодой человек даст более глубокие ответы на вопросы, чем она обычно получала от студентов.

Разговор был прерван появлением охранника. Мужчина просунул голову в класс и спросил: «Здесь Сид Джонс?»

«Да, сэр», - ответил Сид, подняв руку, привлекая к себе внимание. Он спросил: «Могу ли я чем-то вам помочь?»

Охранник оглядел комнату, не решаясь ответить на вопрос перед всем классом. Преподавательница хмуро смотрела на него за то, что он прервал ее занятие. Наконец он решил доложить о случившемся и пробурчал: «Мистер Джеральд Джонс был доставлен в больницу».

Кивнув сам себе, Сид сказал: «Полагаю, он попросил меня заняться им, как только закончатся мои уроки здесь.

На лице охранника появилось удивленное выражение, когда он прочитал остальную часть записки и ответил: «Именно так и написано в послании».

«Спасибо, что доставили сообщение, сэр», - сказал Сид тоном, который был одновременно и благодарным, и пренебрежительным.

Он перевел взгляд на инструктора.

В классе воцарилась полная тишина, словно ожидая, что Сид встанет и выйдет из комнаты. Даже преподавательница была удивлена, что он не вскочил и не ушел. Наконец она спросила: «Разве вы не идете туда сейчас?

Сид удивленно посмотрел на вопрос, а затем ответил: «Нет, профессор Смит. Мои обязательства здесь еще не выполнены. До конца урока еще тридцать минут, а после него у меня урок истории».

«Возможно, он умирает даже сейчас, когда мы разговариваем».

«Я понимаю это, профессор Смит», - ответил Сид.

Мысль о том, что его дядя может умереть, словно нож вонзилась в его нутро. Дисциплина, привитая ему дядей Джеральдом, удерживала его на месте, несмотря на непреодолимое желание уйти.

«Так идите к нему», - сказала Сьюзен Смит, обеспокоенная тем, что он отказывает себе в чем-то, что ему так необходимо.

Профессор Смит, я не могу этого сделать. Дядя Джеральд ожидает, что я выполню свои обязательства здесь. Поступив иначе, я разочарую его. Я не опозорю себя, разочаровав его, - ответил Сид с железной твердостью в глубоком голосе.

Его поза и тон говорили о том, что спорить с ним безнадежно. От глубокого голоса, железных слов и огня в глазах у Сьюзен буквально перехватило дыхание, и ей потребовалось мгновение, чтобы вернуть самообладание. Несмотря на годы обучения сотен студентов, она впервые в жизни слышала, чтобы кто-то говорил о чести в таком ключе. Это напомнило ей слова рыцаря круглого стола из сказки о короле Артуре.

Не став спорить, она сказала: «Да будет так».

После урока истории Сид отправился в больницу, поскольку его обязательства в школе были выполнены. Войдя в палату, он увидел, что его ждет дядя Джеральд. Старик лежал в постели, подперев голову приподнятым концом кровати.

Джеральд спросил, обращаясь к нему с обычной для большинства людей громкостью: «Ты закончил уроки?»

«Да, сэр», - ответил Сид громким голосом, граничащим с криком.

Говорить громким голосом было необходимо, поскольку старик был частично глухим в результате ранения, полученного во время Второй мировой войны в битве при Арденнах. Сиду было ясно, что старик чувствует себя очень слабым, поскольку обычно он говорил с громкостью чуть ниже крика.

Старик, несмотря на кислородную трубку, подведенную к его носу, улыбнулся Сиду. Сверкнув глазами, он сказал: «Молодец, молодой человек. Я горжусь тобой».

«Спасибо, сэр», - ответил Сид. Оглядев дядю, он обратил внимание на кардиомонитор, кислородную трубку и внутривенное питание. Он спросил: «Что случилось?»

«Сердце сдало», - ответил Джеральд. Зная, что племянник будет настаивать на полном медицинском лечении своего состояния, он добавил: «Я сказал им, что не буду оперировать, что это против моей религии».

«Почему?» - спросил Сид, обеспокоенный тем, что его дядя не в своем уме. Причина отказа от операции была ложью, поскольку его дядя был добрым католиком и у него не было никаких религиозных причин не лечиться.

Выражение лица Джеральда стало очень мягким, когда он ответил: «Я старый солдат, и мой срок службы окончен. Пришло время молодым, таким как вы, сменить меня. Я бы предпочел выйти из боя, но выйти на поле боя сейчас – значит совершить самоубийство. Вы будете уважать мое желание?

Хотя мысль о том, что дядя Джеральд умрет, расстраивала его, он достаточно хорошо понимал старика, чтобы знать, что споры ни к чему хорошему не приведут. С неподдельной грустью в голосе он ответил: «Да, дядя Джеральд. Я буду уважать ваши желания, несмотря на то что больше всего на свете хочу, чтобы вы жили».

Джеральд любил Сида, как родного сына. На Земле он прожил всю жизнь холостяком, и у него никогда не было детей, по крайней мере тех, о которых здесь знали. Старик рассмеялся в ответ: «Ты хороший молодой человек. Думаю, ты единственный в семье, кто так считает».

С внезапностью, ошеломившей Сида, дядя Джеральд заснул. Обеспокоенный, Сид уселся в кресло у кровати, чтобы понаблюдать за стариком. Ожидая и наблюдая, он вспомнил несколько эпизодов из своего прошлого, в которых дядя играл ключевую роль.

Когда ему было пятнадцать, родители решили прекратить оплачивать его уроки каратэ и фехтования, потому что не понимали, как это может принести деньги. Дядя спросил его, что он собирается делать в этой ситуации. Сид был уверен, что старик ожидал, что он попросит у него денег, и ответил, что позаботится об этом сам. Позже Сид обратился к инструкторам и договорился, что будет работать по два часа за каждый час занятий. Он много лет не знал, что его дядя работал за кулисами, чтобы убедиться, что его сделка будет принята.

Когда он спросил об этом дядю, тот ответил: «Я не дам человеку денег, чтобы он решил свои проблемы, но я, черт возьми, помогу ему, пока он работает над честным решением».

Когда Сид досрочно окончил школу, перед ним встал вопрос о том, как оплатить обучение в колледже. Дядя снова спросил его, что он собирается делать в этой ситуации. В то время армия рекламировала программу по накоплению денег на колледж, и Сид присоединился к ней. Следующие четыре года он провел на службе своей стране. Его дядя, гордый тем, что его племянник служит своей стране, был единственным членом семьи, который пришел проводить его на базовую подготовку.

Ему довелось немного поучаствовать в операции Буря в пустыни, но большую часть времени на Ближнем Востоке он провел в ожидании и тренировках в пустыне. Было немного неловко считать себя ветераном, ведь его участие в боевых действиях составляло менее двух дней, в течение которых он захватывал солдат, сдававшихся в плен без единого выстрела. Дядя уверял его, что все это – часть солдатской службы.

Демобилизовавшись из армии, он вернулся домой. Его ждал только дядя Джеральд. Старик гордился тем, что его племянник побывал в бою и испытал войну на собственном опыте.

Родители разрешили ему вернуться домой, хотя и были недовольны тем, что он будет жить с ними. Они даже взимали с него арендную плату, чтобы дать ему понять, что им не нравится, что он их обделяет. Дело было в том, что им не нравилось, насколько он близок к дяде Джеральду.

Поступление в муниципальный колледж было одним из немногих поводов для разногласий между Сидом и его дядей. Дядя, что было совсем нехарактерно, вызвался оплатить его учебу в Государственном университете, но Сид отказался. Втайне дядя был очень доволен отношением Сида и гордился им.

Несмотря на то что его порадовала позиция племянника, он никогда не признавался юноше в этом. На следующий день после того, как Сид высказал свою позицию, Джеральд изменил свое завещание. Оно было не менее благоприятным для Сида, но изменения были направлены на то, чтобы значительно облегчить Сиду жизнь.

Через два часа дядя Джеральд очнулся от своего импровизированного сна. Он посмотрел на Сида, ожидая, что молодой человек будет находиться у его постели, и не был разочарован тем, что обнаружил.

Он спросил: «Когда тебе нужно идти на работу?»

Сид взглянул на часы и ответил: «Примерно через два часа».

Я жду, что ты пойдешь работать, - ответил старик голосом, который был еще слабее, чем раньше.

Посмотрев на дядю и увидев слабость старика, молодой человек кивнул головой и ответил: «Да, сэр».

Улыбнувшись уважительному тону своего племянника, дядя Джеральд посмотрел на него и сказал: «Я так горжусь тобой. Ты один из немногих молодых людей этого поколения, которые понимают ответственность и уважают обязательства. Я хочу, чтобы ты знал, что с годами мое уважение и любовь к тебе только возросли. Ничто не радовало меня больше, чем твое решение самому оплачивать учебу».

Зажмурив глаза, Сид сидел в кресле, потеряв дар речи. Дядя очень редко хвалил его, и это был первый раз, когда дядя признался, что любит его.

Он ответил: «Дядя Джеральд, я всю жизнь любил тебя как отца. Ты научил меня быть тем, кем я являюсь, и за это я тебя люблю и уважаю».

Джеральд понимал, что его пребывание на этой планете подходит к концу, а ему так много хотелось рассказать Сиду. К сожалению, он понимал, что ждал слишком долго. Элизабет сама расскажет молодому человеку все, что ему нужно знать.

Он сказал: «Мое время ограничено, поэтому слушайте внимательно. Когда я умру, откройте сейф в моем домашнем кабинете. Комбинация – день вашего рождения. Вам нужно многое узнать, и бумаги в сейфе подскажут вам, куда обратиться за знаниями».

«Я сделаю, как вы просите».

Настроение старика внезапно изменилось: его охватила печаль. Сид был обеспокоен внезапной переменой настроения: он никогда не присутствовал при такой грусти своего дяди.

Дядя Джеральд сказал: «Передайте Элизабет, что я люблю ее. Я знаю, что ты никогда не встречал ее, но ты встретишь. Она была единственной настоящей любовью в моей жизни».

Таинственная Элизабет наконец-то появилась в разговоре. Сид гадал, как долго это продлится. Его дядя всегда говорил об Элизабет, но никто никогда ее не видел. Даже он сам сомневался в ее существовании но прикусил язык и промолчал.

Старик пристально посмотрел на него и сказал: «Подожди, пока у тебя не появится свой собственный смотритель. Тогда ты все поймешь. Я лишь советую тебе тщательно подойти к ее выбору. Она будет самым важным человеком в вашей жизни».

«Передай Элизабет, что я люблю ее», - сказал дядя.

Произнеся последнее слово, старик заснул. Взглянув на часы, Сид задумался о том, стоит ли ему идти на работу или остаться здесь.Дядя зашевелился и пробормотал: «Приступай к работе, я не умру еще два дня. Обещаю».

Сид наблюдал, как он снова засыпает, и вышел из комнаты, когда ему пора было уходить на работу. Его работа охранником в местном торговом центре оплачивалась не очень хорошо, но это давало ему время подумать и поработать над домашним заданием. Прогуливаясь по торговому центру, он размышлял о том, что его дядя имел в виду под термином «смотритель». Постоянные упоминания об Элизабет убедили большую часть семьи в том, что его дядя сумасшедший, как шляпник. Сид никогда не разделял этого мнения, зная, что его дядя очень опирается на реальность, но это заставляло его задуматься.

В среду Сид посетил уроки английского и истории. Перед уроком профессор английского языка спросила его о дяде и выразила удивление, что он пришел на урок, зная, что его дядя умирает в больнице. Сид сообщил ей, что каждую свободную минуту проводит с дядей, но ничего не может с ним поделать.

После окончания занятий Сид отправился прямо в больницу. Он не надеялся, что его дядя доживет до полудня. С понедельника дядя не проронил ни слова, проспал всю ночь, а на следующее утро впал в кому. Его сердце с трудом проталкивало кровь по венам, которые были слишком забиты, чтобы поддерживать объем, необходимый для жизни мозга.

Католический священник ждал Сида, когда тот пришел в палату. Сид молча наблюдал за тем, как священник совершает последние обряды над его дядей. Священнику не потребовалось много времени, чтобы провести ритуал. Ритуал был коротким, поскольку предназначался для того, чтобы священник успел закончить его до того, как человек умрет. Сиду показалось, что священник почти бесцеремонно выполнил все действия. На самом деле ничего нельзя было сделать, чтобы эта церемония не была печальной.

Священник отсутствовал не более двадцати минут, когда дядя умер, и его последний вздох прозвучал как удовлетворенный вздох. Вздох. Сид держал руку старика, когда по его щеке скатилась слеза. Трудно было смириться с тем, что единственный человек в его жизни, который любил его, ушел.

Медсестра, отреагировавшая на сигнал тревоги на кардиомониторе, подошла к нему сзади и положила руку на плечо. Успокаивающим голосом она сказала: «Он гордился вами».

«Он был удивительным человеком», - ответил Сид, поскольку ее присутствие вернуло его в настоящее.

Его разум был пуст, пока он пытался спланировать свои дальнейшие действия. Медленно выпрямившись, он смахнул слезы, чтобы вернуть контроль над своими эмоциями.

Он спросил медсестру: «Что мне теперь делать?»

Имея дело со многими семьями, которые только что потеряли близких, она дала ему простой ответ, ориентированный на конкретные действия.

Она ответила: «Вы должны связаться с похоронным бюро и договориться о том, чтобы они забрали тело».

Следующие три дня Сид был чрезвычайно занят. Утром он был на занятиях, днем занимался похоронами дяди, а вечером работал. Домашние задания сдавались вовремя, и он получал зарплату. Его семья ничем не помогла, отнесясь к смерти дяди как к чему-то давно минувшему. Хотя их равнодушие очень раздражало Сида, именно их скупость приводила его в ярость.

Субботнее утро наступило с темно-серыми тучами и медленным моросящим дождем. Сид, одетый в свой лучший костюм, ждал в похоронном бюро у открытого гроба, чтобы в последний раз взглянуть на своего дядю. Его шрамы замазали гримом, и он стал похож на мягкого старика, а не на воина, каким был раньше. Потрепанная кассета с похоронной музыкой наполняла воздух, придавая обстановке гнетущую атмосферу.

Похоронный распорядитель вышел и положил руку ему на плечо в знак сочувствия.Службы, на которых присутствовала лишь горстка людей, угнетали его. Он считал, что за всю жизнь люди должны обзавестись более широким кругом общения.